Аннотация: Эссе оказалось пророческим, но на лавры бабы Ванги я не претендую. Пророком был Платон.
Васильева Светлана
ВОЗВРАЩЕНИЕ "КРАСНОГО СМЕХА"
О красивых мужчинах перед революцией говорили: "Красив, как Леонид Андреев". Красив был Леонид Андреев, популярен, небеден. Была красавица жена, дети, дом за городом на Чёрной речке. Странный был это дом, мрачный. И произведения, им написанные, тоже были странными, абсолютно безнадёжными. Почему он так писал, кто знает? Кто и каким образом дает возможность почувствовать всю боль и трагедию мира людям внешне благополучным? Откуда приходит осознание? Почувствовал Леонид Андреев что-то ужасное, захлёстывающее собой всё, что-то такое чему нет названия, безмерное, бессмысленное, безумное, кровавое - красный смех. Смех не бывает красным. Образ войны, революции? Нет, это было бы слишком просто. В этом смехе была война и революция, конечно, тоже была, надвигалась, заливала красным, но было ещё что-то кроме них. Что? Он не знал. И я не знаю. Чувствую и не знаю. Может быть, если бы я была режиссером и имела возможность, поставила фильм, абсолютно точный фильм по "Красному смеху", может быть тогда, за кадром я бы увидела истинный смысл этого смеха.
Я показываю тебе страну, переживающую болезнь, - то, что не происходило, произойдёт. Схватят боевое оружие, и будет страна жить в мятеже . . . . Будут нуждаться в хлебе, (находясь) в крови, будут насмехаться над(?) страданием. Не будут оплакивать умерших. . . . 1
Будет жить человек, пока он будет сгибать свою спину. Один будет убивать другого. Я показываю тебе сына в виде врага, брата в виде противника. Человек будет убивать своего отца. Все уста будут полны: "Пожалей меня!" Всё добро исчезнет так, что погибнет страна. Будут устанавливаться законы, которые постоянно станут нарушаться деяниями. Будут опустошать (всё), что найдут. Свершится то, что (никогда) не свершалось. Будут отнимать у человека его вещи, и отдавать тому, кто на улице. 2
Пророчество Неферти. (ст. 75)
Это о чём? О какой революции? Это о Франции? Это о России? Нет, это о событиях, имевших место около 1750 года до нашей эры в конце Среднего царства в Египте.
Мы всей семьёй собирались в Париж, в первый раз в жизни. Это было давно лет десять назад. У нас были билеты, страховки и бронь в гостинице на бульваре Севастополь в центре Парижа. Это было перед самым Рождеством.
В Париже происходили беспорядки. По телевизору в новостях показывали толпы людей с разным цветом кожи, но в основном белым. Люди били витрины, жгли автомобили. Булыжники летели в полицейских. Парижане бастовали. Французам повысили, если я не путаю, налоги на какой-то ничтожный процент. С экрана диктор советовала воздержаться от поездок в Париж. Нам нечего боятся, нищему пожар не страшен, мы решили ехать, потому, что другой возможности может больше не быть никогда. К Новому году беспорядки закончились, правительство достигло соглашения с трудящимися.
Париж оказался скромным, спокойным, грязным. Следов беспорядка не было. Новогоднее убранство почти не привлекало внимания, да и какой там Новый Год. Светит солнце, тепло, плюс двенадцать градусов. В Люксембургском саду зелёные газоны и бледные крошечные маргаритки. Садов и скверов мало. Собачки гуляют на асфальте, что создаёт неудобства для прохожих. Равнодушные парижанки малы ростом, темноволосы, кареглазы, стройны, одеты в чёрное, очень скромны и незаметны. Парижанки оказались совсем не шикарны, ничего вызывающего, почти без косметики - они не очень стремятся улучшить свою внешность. Чернокожие от белых отличались только цветом кожи, сзади их вообще не отличить, чёрные перчатки, чёрные колготки. Мужчины тоже невысоки, стройны и скромно одеты. Белые парижане в меньшинстве. В магазинах "Вlack beauty" продавали парики с прямыми, тёмными волосами, африканские кудри были не в моде. Огромное количество белых бомжей - клошаров. Они спали на подстилках прямо на асфальте и грелись о собак. Бомжи в Париже не голодают, им дают мелочь, даже если они не просят. С ними разговаривают прохожие, им улыбаются и гладят их собак. Люди и так потеряли всё. Парижские бомжи - это парижане, неотъемлемая часть Парижа. На Елисейских полях почище, чем в других районах. Там попадаются дорогие машины и модно одетые женщины, там есть зелёные газоны, но очень дорогих машин всё же было мало. На Елисейских полях и рядом с ними правительственные здания, музеи, дворцы, триумфальные ворота, дорогие магазины и иностранцы, которых так легко узнать среди французов.
Нас не принимали за иностранцев, все без исключения пытались с нами говорить по-французски, и когда я по-английски объясняла им, что мы из России нам долго не верили. Мы не похожи на парижан, совсем не похожи. У нас славянские лица, мы их полнее, но нам хорошо в Париже, лучше, чем дома. Может быть, поэтому даже клошары принимали нас за французов и на каждом углу предлагали своих собак.
Франция небогатая страна. Скромные, однообразные дома, скромно одетые люди, дешевые гостиницы. Мы переехали через три дня из дорогого номера в точно такой же, но дешевый, в пяти минутах ходьбы от первого, и платили за трёх человек в сутки двадцать три франка, что было тогда менее двухсот "деревянных". В гостиницах было полно туристов из всех стран мира.
Париж весь желтовато-серый. Он сложен из песчаника. Стены домов, дворцов и храмов моют водой из шлангов под давлением - вот и весь косметический ремонт.
Сена, цвета сена, грязно-жёлтая, мутная, с экологией там тоже неважно.
Узкие улочки Латинского квартала и острова Сите. Возле Сорбонны попадается высокая, светловолосая, голубоглазая молодёжь - это студенты.
Маленькие ресторанчики, кафе. На арене старого, построенного ещё римлянами, амфитеатра играют в футбол белые, черные и арабы. На каменных скамьях сидят люди, читают газеты, дети бегают по каменным рядам. Когда-то здесь умирали гладиаторы. Толпы римлян рукоплескали победителям. Во время представлений в богатых и бедных домах оставляли умирающих умирать в одиночестве, а матери бросали своих маленьких детей без присмотра и забывали о них до конца представления. Так захватывало римлян зрелище смерти, крови, страдания. Давно это было.
На обломках стен римских терм построена монастырская гостиница, а возле неё старый, пересохший колодец, бог знает какого века. От старого Парижа мало чего осталось, французы всё переломали. Париж однообразен, жаль, конечно, он мог бы быть ещё прекрасней.
Самые богатые парижане - это старики. Они в кафе пьют минералку, одна бутылочка которой стоит иногда как целый обед, приготовленный дома. Старики ухожены, жизнерадостны, они могут путешествовать. Хорошо старикам в Европе... У нас не Европа.
В городе безопасно. Можно гулять все ночи напролёт, любоваться подсветкой, Сеной, баржами - неповторимым колоритом города. Почти нет полиции. В метро запросто можно пройти бесплатно, там правда есть контролёры, но они уж очень нерасторопны и не стремятся выловить зайцев, во что бы то ни стало. Расстояния между остановками в метро крошечные, от одной до другой рукой подать. Кроме метро под землёй ходят электрички. Целая удивительная, пересекающаяся и переплетающаяся сеть туннелей. За городом электрички выезжают из-под земли и продолжают свой бег по парижским предместьям.
В Версале дети собирают каштаны, бегают по траве. А сам Версаль такой же, как весь Париж, жёлто-серый, огромный. Созвучие террас, простор воды. Жаль, что зимой фонтаны не работали. Похож Версаль на Петродворец, похож, и не похож, барокко, но не Елизаветинское, другое, сдержанное, нам непривычное. Кажется, вот сейчас будет море, залив, но нет; с террас открывается вид на пруды, поля, парки.
В метро я разговорилась с немолодой француженкой. Она сказала: "Мой муж был в Петербурге зимой. Он сказал, что это что-то невообразимое, нереальное, какой-то фантастический итальянский город в снегах. Колоны, скульптуры, капители - все в снегу, и снег везде и в воздухе и под ногами.
Огромная река пересекает город, река ледяная, и тоже покрытая снегом".
В России холодно. Петербург - итальянский город, замороженный, холодный, как глыба прекрасного льда. Холодом веет от петербуржцев, зажатых, равнодушных к страданиям, к несправедливости - ко всему.
Париж хорош парижанами. Я была в Берлине в Брюсселе, в Антверпене, но там я не хотела бы жить. Другое дело в Париже, небогатом, грязно-желтом, и прекрасном. Там Лувр, Люксембургский дворец, Пале-Рояль, Тюильри, соборы, дворцы, выставочные залы. Там голуби, огромные, серые голуби едят прямо из рук, там кролики изрыли норами все железнодорожные насыпи так, что стало опасно ездить на электричках.
Прошло десять лет. Опять горят автомобили, летят булыжники. Опять бьют витрины. В Париже беспорядки. Говорят, арабы и негры виноваты. Тысячи сожжённых автомобилей, и ни одной жертвы среди буянящих подростков.
Сколько стоит жизнь человека? В каждой стране цена своя.
В Париже машины не едут на людей. Они останавливаются перед пешеходами, как по команде, какой бы не горел свет. В Париже человеческая жизнь цены не имеет, она бесценна. У нас тоже были беспорядки. Ни одной разбитой витрины, ни одной сожжённой машины и один насмерть задавленный ветеран, и ещё оправданный судом хозяин машины. Старики, оказывается, представляли реальную угрозу, машина стоит дорого, а жизнь нищего ветерана ничего не стоит. Да и вообще пенсионеры должны знать своё место, пожили и хватит. Мало ли людей гибнет у нас под колёсами машин каждый день. И пешеходы у нас недисциплинированны и водители тоже. Ничего особенного, только так формируются нравы в обществе. Да и стоит ли жалеть наших стариков, это они воспитали в своих детях такое отношение к старости и такое отношение к человеческой жизни.
Европейские учёные говорят: "Мы будем жить в мусульманском мире". Мусульмане нас за людей не считают и за дело: двойные стандарты, безнравственность, пьянство, разврат, непорядочность, неуважение к старости. У них много к нам претензий, но у нас к ним не меньше. Пусть живут дома, как хотят. Их мир тоже несправедлив и жесток, как ни один другой. Но европейцы эгоистичны. Они не хотят рожать и воспитывать детей. Они хотят жить для себя. Сожительство, разводы, контрацепция, аборты, сорокалетние мамаши, слабые, нежизнеспособные дети. Кто нам мешает быть людьми? Уж точно не эмигранты. С востока идут люди, отвоёвывают себе жизненное пространство. Люди темпераментные, нетерпимые - другие. Во Франции много межнациональных браков, много их и в Росси. В историческом котле варится новое варево.
Исчезла Ассирия, Финикия, Вавилон, Византия, Древний Египет. Исчез Рим, богатый, мощный, культурный, развратный и жестокий. Исчезли люди, считавшие себя богами. Исчезли и те, что были рабами.
Из выражения скорби о допущении богом первичного греха в людях.
О, если бы ты исправил их сущность в первом поколении. Да разбил бы он грех, протянул бы руку против него! Уничтожил имя и потомство его.
( Люди же) желали рожать для него (т.е. для греха), И произошло несчастье. Нуждающиеся на всех путях. Вот что произошло. 3
Из изобличения царя, наместника бога на земле, в бездействии
лжи и ненависти.
...Тот, который ничего злого не сделал между небом и землёй, он боится всякого. Что он сделал? Чего достигли мы? Он (человек) выступает против того, что ты не хочешь уничтожить. Разум, познание и правда с тобою. А смуту вместе с шумом междоусобия ты рассылаешь по стране. Смотри, один совершает насилие над другим. Люди идут против твоих повелений. Если идут по дороге трое, то находят только двоих. Большее число убивает меньшее. Разве существует пастырь, желающий смерти (своему стаду). О, если бы ты приказал дать ответ на этот вопрос! Потому, что любящий - это один человек, ненавидящий же - другой. Гибнут жизни на всех путях. Ты делал (всё), чтобы вызвать это. Ты говорил ложь. Страна стала ядовитой травой уничтожающей людей. 4
Речение Ипусера. около 1750 г. до н. э. (ст. 70, 71)
Не помогла армия. Не помогли наёмники. Предки некоторых кавказских народов, тоже служили в войсках фараонов, они и тогда были воинственны. Египет пережил первую известную человечеству революцию. И тогда были надежды на возрождение государства. Надежды оправдались. А потом, через тысячу с лишним лет, Египет перестал существовать, остались одни могилы.
Россия - огромная прекрасная страна, а плотность населения как в безводной пустыне. Сколько раз она становилась ядовитой травой уничтожающей людей! Сколько раз ещё она будет становиться ею?
Возле нашего дома кавказец торгует овощами. Местные бомжи помогают ему разгружать машину. Ему не нужна помощь. Это просто способ им помочь. Наши старухи ругаются, роются в овощах, мелочно подсчитывают сдачу, вплоть до копейки и их можно и нужно понять. Хозяин овощей шутит, подкидывает бабушкам лишний помидорчик, суёт огурчик. Он всех наших помятых жизнью женщин предпенсионного возраста называет девушками и красавицами. У него большая семья, много детей. Если учёные правы, и мы будем жить в мусульманском мире, возможно, этот мир окажется лучше нашего. Чем чёрт не шутит. Только верится в это с трудом.
Сколько всего произошло. Революции: красные, бархатные, оранжевые, путчи, приватизации, деноминации, ваучеризация и т.д. и т.п. МММ, лохотроны, обманутые вкладчики и дольщики, "семья", олигархи, коррупция, взятки, выборы, грязные и чистые технологии и т.д. Разве могут бать чистыми технологии, манипулирующие мозгами и чувствами человека, но они применяются, и будут применяться во всём цивилизованном и не очень цивилизованном мире. В древнем Риме голоса граждан покупали за очень большие деньги, получить гражданство было нелегко, почти невозможно. Подкуп не считался делом незаконным. Покупали голоса и в Древней Греции. Потом, когда демократия в Риме закончилась, и голоса уже ничего не стоили, гражданство по сути дела могли получить все свободные люди.
Я читала когда-то романы Золя "Деньги", "Финансист" и другие. Очень похоже на то, что происходит у нас. Похоже и не похоже. Не угнаться старушке Европе за нашим доморощенным цинизмом. У нас не Франция. Сколько стран, столько и демократий: где-то больше олигархии, где-то социализма, где-то капитализма, где-то тоталитаризма, где-то национализма и т. д.
Демократия происходит из олигархии примерно следующим образом: причина здесь в ненасытной погоне за предполагаемым благом, состоящем якобы в том, что надо быть как можно богаче. 5
Но и демократия из-за того, что можно делать всё, что хочешь, заключает в себе все роды государственных устройств. Пожалуй, если у кого появится желание основать государство, ему необходимо отправиться туда, где есть демократия, и уж там, словно попав на рынок, где торгуют всевозможными правлениями, выбрать то, которое ему нравится, а, сделав выбор основать своё государство. 6
А это о чём? О какой демократии? Это Платон. Это Древняя Греция. Это ещё до нашей эры, до христиан и мусульман.
В демократическом государстве нет никакой необходимости принимать участие в правлении не обязательно подчиняться, если ты не желаешь, или воевать, когда другие воюют, или соблюдать, подобно другим, условия мира, если ты мира не желаешь. И опять-таки если какой-нибудь закон запрещает тебе управлять или судить, ты всегда можешь управлять и судить, если это придёт тебе в голову.
Разве не чудесна на первый взгляд и не соблазнительна подобная жизнь?
Действительно, и привлекательна и чудесна, но лишь не надолго. При демократии развивается великолепное милосердие в отношении некоторых осужденных. При таком государственном строе люди, приговорённые к смерти или изгнанию, тем не менее, остаются и продолжают вращаться в обществе: словно никому нет дела до такого человека, и его никто не замечает - разгуливает такой человек прямо как полубог.
И в этой снисходительности проявляется не мелкая подробность демократического строя; напротив, в этом сказывается презрение ко всему, что считается важным, когда основывается подлинное государство.
Демократический строй, высокомерно попирая добродетель и не задумываясь о прекрасном и благом, нисколько не озабочен о людях, которые от каких-либо других занятий переходят к государственной деятельности. 7
Граждан, послушных властям в демократическом государстве, смешивают с грязью, как ничего не стоящих рабов, зато правители, похожие на подвластных, и подвластные, похожие на правителей, там восхваляются и уважаются, как в частном, так и общественном обиходе. 8
...Переселенец там (в демократическом государстве)* уравнивается с коренным гражданином, а гражданин - с переселенцем; то же самое будет происходить и с чужеземцами. 9
А кончат они (граждане)* тем, что перестанут считаться даже с законами - писанными и неписанными, - чтобы уже вообще ни у кого и ни в чём не было над ними власти. 10
Это уж точно, о нас, о России, об Англии, где разгуливает Закаев, неуловимый Березовский и прочие наши разыскиваемые граждане, это уж точно о Франции, где чужеземцы, не только имеют все права граждан, но и не желают соблюдать законы страны, в которой живут. Нет, господа, это всё о Древней Греции, это вообще о демократии всё тот же Платон пишет неприятные и до боли знакомые вещи. Нельзя же переписывать всё, что он изложил по поводу государственных устройств, а там у него, ну просто зеркальное отражение нашего времени. А дальше, ещё хуже. Будем надеяться, ошибся Платон. Только вот беда, редко он ошибается.
Так вот, именно из демократии, такого прекрасного и по юношески чистого правления, и вырастает, как кажется, тирания. 11
Ведь чрезмерная свобода, по-видимому, и для отдельного человека и для государства обращается в чрезмерное рабство. Так вот, тирания возникает, конечно, не из какого иного строя, как из демократии; иначе говоря, из крайней свободы возникает величайшее и жесточайшее
рабство. 12 (Государство, книга восьмая, 564 D-E).
Что нас ждёт? Глобализация? Однополярный мир с полюсом на другом полушарии, размахивающим боеголовками и распределяющим "гуманные" точечные удары по недостаточно демократическим странам? Покойникам и калекам не объяснишь, чем бомбы демократических государств отличаются от бомб государств недемократических, убивают и калечат они одинаково. А может, грядёт исламский мир с его чуждыми нам законами и нетерпимостью? Какое рабство нас ждёт, рабство в мировом масштабе, или в отдельно взятой стране? Что будет дальше? Рабство "цивилизованное" или не очень? А может, пронесёт как-нибудь, обойдётся?
Платон критиковал не только демократию, всем остальным государственным устройствам досталось ещё больше. Рынок, где торгуютвсевозможными правлениями, не отличается большим ассортиментом. А то "идеальное" государство, что придумал он сам, пожалуй, даже в страшном сне присниться не может, оно похуже любой тирании будет, что уж там говорить о прекрасном и по-юношески чистом правлении. Все утописты, мечтавшие создать справедливые государства, смогли создать только утопии. Все утопические государства были обречены, они были не жизнеспособны и исчезли с лица земли, как исчез Советский Союз, - величайшая утопия нашего времени.
Хорошо в Париже. Жизнерадостные беззаботные негры - выпускники наших вузов, торгуют сувенирами возле Версаля. Бойкие арабы и армяне на рынках типа Апрашки, сыплют комплиментами на всех языках мира. Лувр, в котором невозможно заблудиться, там не слишком много экспонатов, но зато, какие это экспонаты! Нотр-Дам, непостижимо огромный, сияющий немеркнущими витражами, и невероятная, действительно пламенеющая, тонкая, как лезвие ножа, фантастическая готика Сент-Шапель. Там Гранд Опера. Версаль, его благородные интерьеры, чем-то напоминающие интерьеры Мраморного дворца. Каштаны. Деревья на бульваре с русским названием Севастополь. Беспорядки. Город, где человеческая жизнь бесценна и стоит куда дороже тысяч сожжённых машин.
Видела я Париже африканку, похожую на статуэтку. Стройную, хрупкую, с абсолютно прямой спиной и длинной красивой шеей. Африканку с высоко поднятой головой. Одета она была во что-то похожее на сари, только ткань была необычной и напоминала какую-то волшебную парчу. Некрупный красно-зелёный орнамент сверкал весь расшитый жёлто-золотым шёлком. На её голове был тюрбан тоже из странной, экзотической цветной ткани. Она держала на руках такого же прекрасного как сама ребёнка. У неё было немного растерянное, очень красивое, совершенно непередаваемое лицо. Я никогда не видела женщин красивее её. Она светилась внутренним светом и была похожа на чёрную мадонну не из нашего мира. Цивилизация, глобализация, средства массовой информации, компьютерные сети ещё не поймали её в свою паутину. По улицам Парижа шла абсолютно прекрасная женщина. Парижане не обращали на неё внимания, Они привыкли к экзотическим гостям и иммигрантам. Чего только не увидишь в Париже!
Бельгийцы мне говорили: "Вы русские похожи на французов, вы ленивы, бедны, у вас везде грязь, у вас вечно беспорядки, и вы как французы любите красоту, в России и во Франции есть, что посмотреть". Нет, мы, к сожалению, не похожи. Мы жестоки, мы ожесточены, а они нет. Мы равнодушны к чужим страданиям, а они нет. У них беспорядки кончатся. У них всё будет хорошо, и можно будет опять спокойно гулять по ночам.
У них почти нет природы. У них мало полезных ископаемых. Французы не самые богатые в Европе люди, но так и должно быть. У нас есть всё. Почему в России один из самых низких уровней жизни в Европе? Почему непомерно велик разрыв между доходами самых богатых и бедных? Чего нет у нас? Чего не хватает нам?
Уразличных людей непременно бывает столько же видов духовного склада, сколько существует видов государственного устройства. Или ты думаешь, что государственные устройства рождаются невесть откуда - от дуба или от скалы, а не от тех нравов, что наблюдаются в государствах и влекут за собой всё остальное, так как на их стороне перевес?13
(Государство, книга восьмая, 544 D-E)
Пробовали французы насадить в покинутых колониях демократию, но ничего не вышло, не те в колониях были нравы. Прав Платон, прав.
Россия - лакомый кусок. Очень лакомый кусок для цивилизованного мира, для своих и чужих любителей денег, тем более что закон у нас всегда был, что дышло, куда поворотил, туда и вышло. В мусульманском мире есть бог, чужой нам, жестокий, но всё-таки бог, а в цивилизованном мире единственным богом являются деньги. Этот древний, бесчеловечный бог требует человеческих жертв, в буквальном и переносном смысле.
Я смотрю новости. Опять войны. Рушатся небоскрёбы, гремят взрывы, гибнут люди, горят машины. Я ловлю себя на том, что мое лицо расплывается в улыбке. Потому, чтолюбящий - это один человек, ненавидящий же - другой. Да, мы устали от перемен, несправедливости, потерь, безнадёжности. Да, я знаю, к чему приводят войны, террор, беспорядки, харизматические вожди типа Гитлера. Я всё понимаю. История повторяется. Один и тот же заезженный сюжет на одну и ту же тему бесконечно прокручивается историей. И опять медленно наплывает красное, чудовищное, бесчеловечное, лишённое, страха, жалости, мысли, что-то непреодолимое, стихийное, что-то такое, похожее на смех. Что это, Господи? Это я, это моё лицо отражается в кровавом котле истории, и я ничего не могу с этим поделать.
32. 11. 05 г.
Напечатано в альманахе "Голоса Петербурга" N 6 в 2006 г.
1. Хрестоматия по истории Древнего Востока, Издательство восточной литературы, Москва, 1963 г., ст. 75. Из папируса N 1116 Государственного Эрмитажа.
2. Там же.
3. Хрестоматия по истории Древнего Востока, Издательство восточной литературы, Москва, 1963 г., ст. 70. Из папируса N 344 музея в Лейдене.
4. Там же, ст. 71
5. Древняя Греция, "Саба", "Александр ПРИНТ", Санкт-Петербург, 1995 г.,