Григорий Капуста с тоскою глядел на покрытые коричневатой пылью придорожные травы. Городишко показался скукоженным и тоскливо жалким. По улицам ползли старухи с кошелками да старики с брякающей в полотняных сумках-мешках тарой. Иногда проносились грязные машины да встречные тупорылые автобусы.
Пару раз попались бродячие стайки молодежи, парни таращились на еле прикрытые короткими юбочками соблазнительные девичьи попки, пили у киосков пиво, похваляясь о похождениях и победах.
Нет, Григорий ехал сюда не по собственной воле, точнее, не совсем, чтобы по собственной. На его беду, жила на окраине городка некая бабка со странным именем Щерафима, которая вырастила на огороде гигантскую капусту, слухи о чём мигом облетели не только всю страну, но и зарубежье. Изучить опыт Щерафимы и было целью нашего Гриши. А точнее - производственным заданием младшего научного сотрудника секретной исследовательской лаборатории "Белый кочан" Григория Капусты.
Ехал Гриня не с бухты-барахты - неделю просидел в интернете, изучая семейство капустных, то бишь, крестоцветных.
Щерафима оказалась щуплой, согнувшейся знаком вопроса бабкой с цепким настороженным взглядом и беззубой улыбкой по причине потерянной в огороде нижней челюсти.
Встретила она Гриню не то, чтобы ласково, но беззлобно, накормила редькой с квасом да угостила чаем с вареньем и какими-то пахучими травами. Отчего Гриню сразу потянуло во двор - не терпелось приступить к исследованиям.
Интернета у бабки не было, мобильная связь почему-то работала только с правого сука растущей в огороде яблони, при этом для удобства абонентов Щерафима выдавала в аренду садовую лестницу.
В огороде Григорий огляделся.
Капуста была хороша. Белотелая, огромная, с мясистой нижней частью, она по-королевски возвышалась над грядкой. Гриня сфоткал величественную огородную даму в фас и в профиль, пощупал крепкий кочан и почесал в затылке...
- Браззика*, - прошептал он восторженно на поломанном итальянском, карабкаясь по лестнице на яблоню. Сук подозрительно скрипнул, горе-ислледователь судорожно уцепился за яблоневый ствол, достал айфон и набрал нужный номер.
- Привет, Мариночка. Да, я на месте. Она обалденно большущая! Попробовать? Не уверен. Срезать? Да у меня сил не хватит, я даже её целиком сфоткать не могу. Репу, говоришь, почесать? Ха-ха-ха. Как скажешь, дорогая.
Переход на взаимные чмоки-чмоки сопровождался очередным скрипом неустойчивого насеста, небо и земля ринулись в объятия друг друга, мнс Капуста сверзился с яблони, распластавшись вдоль капустной грядки.
- Григорий Капуста, здравствуйте, - вежливо представился он, одним глазом рассматривая крепкий бок Браззики.
А виновница его забот, Капуста Белокочанная, совсем не рада была разного рода посетителям. Насторожилась, но собралась с духом и вежливо ответила:
- Вы, любезный, родом откуда? Брюссель, Савойя, Китай? - на деле Белокочанная нигде, кроме родной грядки, не бывала, но решила блеснуть эрудицией - как знать, может, этот Капуста - дальний родственник? Из-за границы. А что? Может, в гости пригласит?
Размечтавшись, она не сразу поняла, что родом Гриня из соседнего заштатного городишки, представители которого уже Белокачанную крепко достали. Короче, ничего хорошего ждать не приходилось, она потеряла к Григорию интерес, полакомилась аммиачной селитрой и задремала.
Как знать, сколько могла длиться безмятежная сиеста, но оставленную без присмотра арендованную лестницу засёк коллектив местных жителей из трех особей, тоскливо шатающихся по улицам в поисках случайного спонсора. Ловко подхватив лестницу, мужички сговорились её загнать, дабы срубить капусты.
Это было слишком. Браззика кочерыжкой почуяла грозящую опасность. Подхватив многочисленные одёжки, Белокочанная рванула вглубь огорода, переполошив по пути вся и всех.
- Кто тут, как слон, топает? - возмутился разбуженный Турнепс.
Репчатый Лук, икнув, с перепугу сменил красный цвет на белый. Отмахнувшись, Белокочанная перешла в наступление. Был объявлен срочный сбор.
- Слушайте сюда, Крестоцветные! Нам объявлена война. За наши головы назначено возгран... воз-наг-раждение! Люди нагло пытаются завладеть нашими сахарами, клетчаткой, набором витаминов группы В, лактазой, липазой, протеазой...
Речь Браззики была нарушена вежливым покашливанием Лука:
- В общем, нас собираются резать, рубить, продавать!
От наглости Лук порозовел, запереливался всеми основными и подпольными цветами радуги, переоделся в хаки, завопил, брызгая соком:
- Я так просто не дамся! - у всех митингующих хлынули обильные слезы.
- Репу вообще чесать будут! - со смаком нагнетала панический ужас Браззика.
- Мама!!! - заорала Репа, высоко выскакивая из грядки.
- Заткнись, скаженная! - Капуста, махнув наотмашь широким листом по Репиной репе, запихнула выскочку обратно в грядку и предложила семейству бежать.
Однако, мнения разделились. Редиска, как обычно, ехидно заявила, что она и своим пучком обойдется, выкрутится без помощничков. Браззика поморщилась - Редиску ещё в прошлый раз надо было за крысячество отдубасить.
Известный ловелас Турнепс в наглую заигрывал то с Репой, то с Брюквой:
- А что вы делаете сегодня вечером, уважаемая?
- Расту...
- А вы, дорогая?
- Расту...
- Тихо там, растишки-корнеплоды! Герои-любовнички!- все испуганно замолчали,- возражать ядреной Белокочанной бабище было страшновато. А Капуста важным тоном пыталась вбить в тупые головы своего крестоцветного семейства план спасения.
- А почему это мы должны вам подчиняться?- злобно прошипела Пастушья Сумка.
Толпа никак не хотела слушаться! Белокочанная передёрнулась, презрительно покосилась на играющих завитушками, вечно лохматых дальних родственниц Цветную Капусту и Брокколи. Сама-то Браззика любила строгую гладкую прическу, листик к листику.
- Да заткнитесь вы,- одёрнула она громкий шепот Хрена с Редькой, нашли время выяснять, кто слаще. Оба горе горькое.
Вздохнув, Капуста в какой раз попыталась пояснить, кто есть кто на этом огороде.
Лично она из древнего рода, её ещё в каменном веке возделывали и в древнем Египте почитали. У неё сто одёжек, а у Корнеплодов - одна, и та несъедобная. Браззику можно тушить, варить, жарить, солить, квасить! Сам Пифа с гор занимался её, Капусты, селекцией.
- А я тоже каменная,- пискнула невпопад иерихонская роза, подпрыгивая на камешках. Браззика презрительно усмехнулась. Молчала бы уж, воображуля. Её, Белокочанную сам Пифа с гор хвалил-воспевал, а эта сидит, вцепившись в камни, чуть ветер дунет, мотается по огороду, как перекати-поляна.
Тут вылезла, ехидно хихикая, мерзавка Горчица:
- Слушай Браззика, про Пифа с гор мы давно слушаем. Где этот Пифа и где те горы? А?
От такой наглости Белокочанная аж позеленела. В это время Григорий Капуста, пытавшийся снова забраться на яблоню, дабы вызвать полицию, с грохотом сверзился оттуда на землю. Браззика с пафосом возвестила:
- Вот он, Пифа с гор!
Крестоцветные радостно завопили, сама же Браззика сопровождала всеобщее ликование бурными продолжительными аплодисментами.
На упавшего Гриню прилетело Яблоко, отчего мнс потерял сознание окончательно.
Немного позже Григорий Капуста медленно открыл глаза. Над головой безмятежно плыли облака, легкий ветерок колыхал листья на яблоне, заигрывал с ботвой на грядках.
"Надо же, чушь какая приснилась",- поскреб Гриня в ушибленном затылке и тут же сел, дико озираясь.
Грядки, где буквально только что митинговали Крестоцветные, были пусты. Браззики, как говорится, след простыл, исчезли и арендованная лестница, и Гринин айфон. Лишь несколько широченных листьев напоминали о том, что здесь некогда была Капуста.
"Это ж чем меня бабка напоила, что я на дереве заснул?",- недоуменно потирая шишку на затылке, Гриня поплелся в дом, где растерянно выслушал хозяйкин возмущённый ор, сопровождающийся хватанием за впалую грудь. Безуспешно пытаясь вставить хоть слово в оправдание, мнс Капуста вынужден был молча капитулировать.
Щерафима потерю лестницы не простила, попутно обвинив Григория в неуёмном обжорстве и краже огородных кормильцев. Пришлось мнс Капусте раскошелиться, дабы не чинить скандал. Ну не мог он сваливать на местных алкашей кражу неподсильной капустной туши. Сломали они её на месте, что ли? А так как объект исследования исчез, то в этой деревне больше и делать было нечего. Любезно проводив Гриню аж до автобусного сиденья, бабка вручила ему банку забродившего варенья взамен обещанной сдачи с пятитысячной купюры. Он возвращался домой по пыльной дороге, мучаясь смутными подозрениями: "А была ли эта Браззика?"
Вернувшись в дом, Серафима (да, да звали именно так хозяйку капусты-рекордсменки), перекрестившись, достала из-за обсиженного мухами зеркала потрепанный блокнот, помусолила химический карандаш и внесла очередную запись:
- Нумер шыщят шещ. Григорий Капушта, мы,ны,шы, дурак - пять тыщ. За то, что нажрался моего шнотворного.
Браззика проворно выпрыгнула из подполья, выкатилась на крыльцо, напялила на себя сброшенные ранее и припрятанные бабкой под крыльцом многочисленные одёжки, встряхнулась и рявкнула, со свистом скрипнув крупными листьями:
- Крестоцветные, слушай мою команду! Общий сбор! Готовим когнитивный рэзонанс!