Аннотация: Опубликовано на бумаге в сборнике "Помнить, чтобы понимать", выход книги - январь 2021.
Что такое память? Независящее от человека свойство мозга? Или управляемое нами, а может, и управляемое извне?
На мой взгляд, есть несколько подвидов памяти, при этом я не имею в виду изменение памяти или её потерю в связи с возрастом.
Многие знания переходят в нашу память через ДНК/гены родителей, это генетическая память, которая не только помогает в жизни, но и может вызывает серьёзные эмоции при обсуждении событий, в которых мы сами не участвовали. Именно о такого рода памяти и пойдёт речь в моём очерке.
Я родилась в 1952 году, спустя семь лет после окончания Великой Отечественной Войны. Я не видела войны, не видела разрушенных городов, но память о тех тяжелейших годах генетически передана нашему поколению родителями и дедами. А я впервые почувствовала её проявление ещё в детстве, побывав в городе Сталинграде.
Так получилось, что в 1947 году мамина сестра Августа Филипповна уехала с мужем-волжанином в Сталинград. Власов Федор Тимофеевич был эвакуирован в Свердловск во время войны, работал на Уралмашзаводе, где и встретил свою будущую супругу.
Битва за Сталинград завершилась 2 февраля 1943 года разгромной победой над немецкой армией. Известна историческая фраза Молотова о том, что ни один германский военнопленный не вернется домой, пока не будет полностью восстановлен Сталинград.
Вскоре после войны стали возвращаться в родной город эвакуированные заводы, а вместе с ними ехали и сталинградцы. Фёдор Тимофеевич устроился снова на родные "Баррикады", позднее там же работала фрезеровщиком Августа Филипповна.
Сначала наши родные жили вместе с семьёй сёстры Фёдора в землянке на берегу Волги в районе Нижних Баррикад, потом получили маленькую времянку.
Окончательно жилищное строительство Сталинграда было завершено где-то к 1955 году. Целые кварталы домов были заново отстроены пленными немцами и спецконтингетом.
Разговаривая с Володей (старшем сыном Власовых, моим двоюродным братом), я спросила, помнит ли он, каким был город в то время, видел ли пленных немцев? Он родился в 1948 году. Он, подумав, ответил, что, да, помнит.
Годы 1953-55. На Красном находился лагерь военнопленных. Оттуда по улице Гончарной, где семья Власовых в 1952 году получила двухкомнатную квартиру, ежедневно утром и вечером проходила колонна пленных немцев, сопровождаемая конвоирами.
Конечно, мальчишки от самых маленьких до подростков гурьбой прибегали на них смотреть. Володя помнит, что было одновременно и любопытно, и страшно. Но автоматы в руках конвоиров успокаивали. Да и немцы не выглядели злыми, измученными и голодными, были спокойными, улыбались пацанам и даже подмигивали. На них была рабочая одежда, обычная обувь. Особенными были шапки, таких мальчишки у сталинградцев не видели.
Мальчишки постарше и посмелее выпрашивали у немцев коробочки. Маленькие коробочки из-под шоколада, конфет, печенья и сигарет. Коробочки вкусно пахли. Пацаны, нюхая открываемые коробочки, представляли, что они сами съели все эти конфеты, печенюшки, шоколадки, и сами выкурили приятно пахнущие сигареты. Коробочки собирали, обменивали, в них держали самые ценные парнишечьи вещи, обладать коробочками было почётно. Откуда они были у пленных немцев? Скорее всего, присылали из Германии.
Немцы по-разному реагировали: кто с грустью, кто с улыбкой, находились и те, кто начинал смеяться громко, с издёвкой и презрением. Тогда их по-немецки одёргивали конвоиры.
Коробочки были красивыми и яркими. Разноцветной радугой отражаясь в счастливых глазах сталинградских ребят, эти сувениры становились лучиками света в сером мире разрушенных домов и тёмной одежды. Сколько мальчишек выросло, играя гильзами среди завалов и глубоких воронок! И если мальчишки радовались ярким коробочкам, можно представить, что творилось с девочками.
На Баррикадах послевоенные дома были из красного кирпича, в цокольных помещениях закладывались подвалы-бомбоубежища. В мирное время там располагались магазины, жэки, парикмахерские, станция скорой помощи, библиотеки, спортивные секции, мастерские, ателье, отделения милиции и почта. Я помню странные балконы в квартире тёти Авы, их словно оборванные, обломанные основания, честно, я побаивалась там долго стоять - четвёртый этаж всё-таки. А ещё было почему-то очень неуютно и холодно, когда я заходила в цокольные помещения.
И только сейчас я поняла, чем это было вызвано - генетической памятью. Она не только у нас в генах, она глубоко в душе. После рассказа Володи возникло странное чувство - будто я ненадолго перенеслась в прошлое. И удивление - сколько же раз я ходила по этой улице, ничего не зная? Честно - у меня мурашки по коже. И слёзы...
А вообще место это мне нравилось - все рядом, недалеко аллея из высоких белых акаций, с другой стороны чуть подальше - районный рынок с обалденно вкусными арбузами. Параллельно маленькой Гончарной шла широкая улица Титова, ведущая к проходным завода Баррикады.А чуть подальше раскинулся Парк с аттракционами, танцплощадкой и аллеей отдыха с шикарными красными цветами на клумбах.
В первый раз мы приехали в гости к родственникам в 1961 году, летом. Нам довелось побывать ещё в Сталинграде. Имя Волгоград было присвоено городу 10 ноября 1961 года.
В один из выходных дней мы поехали на Мамаев Курган. Накануне Дядя Федя рассказывал папе про этот курган, а я дрожала от страха. Говорили, что Мамай похоронен там в кургане с огромным количеством золота. То есть, там его могила. А я кладбищ в то время очень боялась. А ещё Мамай мне напоминал Бабая, которым меня пугали.
И я тогда ещё не знала, не понимала, что курган - действительно большая братская могила. Там похоронено более 34000 воинов.
Сейчас, по прошествии почти шести десятков лет, я вижу себя маленькой девочкой, которая, увидев ещё не заложенный плитами курган, массу людей, в тишине сидящих на покрытой травою склонах, по-русскому обычаю, с закуской и водочкой, решила, что это такое место для общения, массовка - так у нас на Урале называли совместные пикники на природе.Тепло и уютно, все - как одна семья.
Но что-то было не так, иначе. Поразительная тишина! Не полная, а такая... приглушенная. Люди сидят, беседуют, приветствуют знакомых, делятся закуской и выпивкой. Никто не кричит, не смеётся громко и весело.
Но вот появляется гармонист, и звучат сначала робко, как проба, несколько аккордов. А потом поют все, поют замечательные военные песни, и никому не хочется уходить, и, даже, кажется, что цикады поют вместе со всеми.
"Темная ночь" сменяется "Осенним сном", женщины рядом с нами пытаются танцевать, но это сложно на склонах кургана, и они вновь опускаются на землю и плачут, уронив головы на плечи подруг. Мужчины молча закуривают папиросы, такое чувство появляется, что всё замерло вокруг.
Становится совсем темно, красными точками светятся огоньки "Беломора", всем пронзительно больно. И от этой тишины я начинаю плакать, что-то горячее появляется внутри, и комок в горле; мне дают газировку, а я пить не могу, и руки словно ледяные.
С того времени у меня особое отношение к военным песням. А может, это влияние именно генетической памяти? Которая иногда настолько ярко раскрывает весь ужас войны, что кажется - это твои, собственные воспоминания. И чувства возникли не сегодня, а принесены оттуда, с войны.
Следующая поездка состоялась где-то в 1964 году. Мы тогда снова гостили всей семьёй и снова прилетели на самолёте. В Волгоград.
Мамаева Кургана я уже не боялась. В это время он был большой стройкой. И я знала, что вон там, на самой вершине стоят леса, в которых будет возводиться огромная скульптура, ей предстоит стать Родиной Матерью - главным памятником Города Героя.
А пока посмотреть, какой она будет, можно, если близко к лесам подойти - рядом установлена маленькая, точная копия будущей, высотой всего около пяти метров. Мне она показалась очень высокой и пугающей.
Мы не стали бродить по стройке, хотя там было много интересного, просто так же, как и в прошлый раз, посидели на склоне кургана, помахивая руками проезжающим поездам. Я гладила рукой траву, а дядя Федя рассказывал, что после войны несколько лет трава на кургане не росла - настолько толстым слоем снарядных осколков, гильз и других металлических предметов были покрыты его склоны. Представить это было сложно, но холодок на спине и затылке я ощутила.
Современные учёные предполагают, что Мамаев курган имеет особую энергетику потому, что под ним проходит геологический разлом, через который струится некое излучение, оказывающее влияние на людей.
Есть легенда о том, что Тамерлан не смог завоевать курган потому, что из-под земли вышла богородица с мечом и преградила ему путь. Возможно, поэтому и возникают такие глубокие ощущения? Как результат генетической памяти далёких предков? И это сама Богородица воплощена в героическом образе Родины-матери на Мамаевом Кургане?
15 октября 1967 года была завершена грандиозная стройка - создан Мемориальный комплекс "Родина-мать зовёт". На открытие мемориала приезжали члены Правительства и сам Л.И.Брежнев.
Я нашла в сети небольшое видео о строительстве и открытии комплекса на Мамаевом Кургане. Там две части. Во второй меня потрясло не участие высокопоставленных лиц, а
Люди, десятки тысяч волгоградцев, организовавших живой коридор, когда на курган везли вечный огонь, чтобы зажечь его в Зале Воинской Славы, который является самым трудным, самым трогательным, пронзительным до боли памятником Сталинградской битвы.
Родина-мать поражает мощностью и размерами. К ней испытываешь глубокое уважение. Она как живая, кажется, вот-вот шагнет вперёд и уничтожит всех врагов. Около неё нужно стоять молча.
Этот новый для меня, красивый, мощный и трогательный Мамаев курган... Я сейчас закрываю глаза и представляю себя там, и плачу. И сердце сжимается до боли. Это не физическая боль, она в душе, глубоко в тебе. Это чувство генетическое, выношенное поколениями.
Невозможно стоять равнодушно у Поющих руин, сжимается сердце на Площади Скорби. Больно, очень больно.
Это состояние не было определено подростковым возрастом, хотя поначалу именно так казалось. Вот два доказательства, когда похожие чувства я испытала уже в более взрослом возрасте.
Известно, что во время Сталинградской битвы в подвале ЦУМа находился бункер - штаб командующего 6-ой армией фельдмаршала Паулюса, где и были арестованы все фашистские командующие с ним во главе.
Не знаю почему, но мы долго игнорировали главный торговый центр города, хотя каждый приезд отдавали дань Вечному огню и с теплом в сердцах смотрели, как меняется пионерский караул у памятной стелы.
А в 1978 году все же решили зайти в ЦУМ, посмотреть, чем он богат.
Знаете, я вот сейчас пищу, а внутри снова разливаются холод и пустота. Именно эти чувства я испытала,поднявшись по нескольким входным ступенькам, там их совсем немного было. Не могу объяснить, что это было, но тогда мне стало жутко от мыслей, что фашисты там, внизу, точнее, их призраки, что оттуда шли указания и руководство нечеловеческой битвой, именно оттуда по городу расползалось смертоносное зло.
Я замерла на месте, ненадолго, но хватило этого, чтобы никогда больше туда не заходила, у меня и сейчас слёзы и кулаки сжимаются. Казалось, что ещё секунда,и я задохнусь от ненависти и боли.
Работая над очерком, узнала, что в 2012 году был открыт "Музей Память". Он находится в том самом подвале, вход со двора ЦУМа.
Не уверена, решилась бы я зайти в ЦУМ, и тем более посетить этот Музей сейчас, не хочется снова испытать холодный ужас.
В 1981 году мы последний раз приехали в Волгоград всей семьёй.
Посетили также Дарью Тимофеевну, сестру дяди Феди, на том берегу Волги, в Волжском, это с её семьёй Власовы жили целый год в одной землянке. Военное поколение не любит вспоминать тяжелые годы, но за погибших сталинградцев мы всё же выпили по стопке водки.
Лишь когда мужчины заговорили о рыбалке, тётя Даша рассказала, как ребятишки в войну руками вылавливали плотвичек и вытаскивали на берег, она подумала, что вот хоть немного рыбки сварит им, пусть и мелкой. А то ведь, как бомбить начали, рыба словно вымерла, видимо, ближе к тому берегу шла. А ребятишки складывали рыбешек на землю и поливали водой из ладошек.
- Я спросила, зачем поймали да водой поливаете? Они ответили:
- Им нельзя туда плыть, вдруг в них там бомбы попадут, им же больно будет...
Дарья Тимофеевна не смогла забрать у ребят рыбу, стояла, опустив руки и плакала, а дети всё носили рыбам воду, пока не началась бомбежка.
Это голодные то ребятишки, вздрагивавшие во сне от бомбежек, пожалели рыбу, не пустили её туда, где вода как огонь пылала. Я слушала тетю Дашу и думала, как быстро взрослели дети на войне, и какими же хорошими были эти ребятишки, сохранившие в израненных душах сострадание и милосердие. Это тоже генетическая память - сострадание и милосердие, часть русской души.
В одну из поездок мы побывали в Музее-Панораме Сталинградской Битвы. Там есть Большой макет разрушенного Сталинграда.
Я, как прикованная, стояла у макета и медленно разглядывала каждый разрушенный дом, каждую улицу, но их было так много, что охватить взглядом было невозможно. Именно тогда, в Музее, я поняла, насколько тяжёлой была Сталинградская битва. А мысль о том, что я хожу по улицам, где каждый метр земли достоин уважения и поклонения, казалась кощунственной. У меня началась настоящая паническая атака или невротический сбой, не знаю как правильно описать. Просто стояла и плакала.
За прошедшие десятилетия ни одна памятная вещь, ни один экспонат не произвели на меня такого сильного психологического давления.
Есть на Площади Павших Борцов интересный памятник. Столетний большущий дуб, уцелевший во время Сталинградский битвы. Огромная раскидистая крона способна укрыть от дождя и солнца десятки человек. Шелестя листьями, дуб, кажется, тихо просит не шуметь, призывает к молчанию. На стволе видны следы от снарядов, кора у дуба тёплая. Говорят, если погладишь её, будешь жить долго. Сколько их, таких немых свидетелей войны в нашей стране? Разве можно забыть такое?
Есть добрая и трогательная традиция у тех, кто путешествует на теплоходах по Волге - опускать цветы в волжские воды, медленно проходя мимо Мамаева кургана.
Теплоход даёт гудок, играет музыка, ты бросаешь цветы, а внутри снова та самая боль.
Волга уносит цветы в вечность, это дань памяти десяткам, сотням, тысячам погибших воинов и гражданскому населению города-героя. Немцы, не переставая, бомбили город, убивали солдат и бегущих к переправам людей, из разбомблёных танкеров в реку выливалась нефть и тут же вспыхивала ярким огнём. Падая в воду, люди сгорали заживо. Страшно представить, сколько их там, на самом дне великой русской реки. И кажется, что ты слышишиь их стоны, чувствуешь их боль, видишь их протянутые за помощью руки.
В ПОСЛЕДНИЙ РАЗ мы ехали в Волгоград на поезде. В 1995 году, вдвоем с мамой.
В степи под Волгоградом есть памятник девочке Лене. Её отец погиб там в степи, а дочке прислал письмо с вложенным внутрь маленьким полевым цветком - символом жизни.
И я как сейчас вижу в степи солдатскую, пробитую снарядами каску. И пробивающийся через зияющую рану полевой цветок, ромашку. Поезд идёт мимо, а я слышу не стук колёс, а учащенное биение сердца. Это невозможно передать, вот такое состояние испытываешь, словно ты перенёсся туда, в то время.
А потом появляется Родина-мать.
Малюсенькая,она возникает неожиданно слева, но не по ходу поезда, а далеко впереди. Увидеть её можно только из окна в проходе вагона.
А через какое-то время поезд делает поворот, и Родина-Мать оказывается справа, сначала маленькая, потом всё больше, постепенно вырастая, будто идёт от Волги, поднимаясь на курган. И вот уже ты видишь близко её встревоженные лицо. Она всматривается: кто ты? С добром или с мечом? Сильное впечатление.
Из окна квартиры наших родственников Родина-Мать казалась совсем махонькой. Подставишь руку, и вот она, Родина-Мать, на твоей ладони, и такое чувство... Ответственности, что ли. Защитить, уберечь. Да, она с острым мощным мечом в руке, она всегда готова защитить тебя, но и ты ей нужна, не забывай. Правда, вот такое было у меня потрясение от вида скульптуры издали. Обнять, защитить ладонями от бед и ветра.
Кто-то может сказать, что эти чувства возникают у меня только в Волгограде, и это всего лишь воздействие родственных связей и определённых магических сил Мамаева Кургана. Это не так.
В 1969 году у нас в городе Свердловске был открыт памятник-мемориал погибшим на войне уралмашевцам. Наверняка, всем известен знаменитый завод в СССР - УЗТМ, Уралмаш? Мы пришли на открытие всей роднёй, тогда ещё живы были бабушка и дедушка со стороны отца, и острой была главная их боль, общее наше горе - погибший 17 апреля 1945 года папин старший брат Федор, дочку которого воспитывали всей большой роднёй.
И в тот момент, когда бабушку подвели к мемориалу, где высечены были имена погибших, у неё подкосились ноги, она начала падать. И тогда такая же боль поднялась внутри, как я испытывала на Мамаевом кургане в детстве - кажется, под тобой исчезает земля, ты словно переносишься туда, в страшные годы войны, и голос Левитана напоминает: помни!
Кстати, под памятником помещена капсула с землёй с Мамаева Кургана, потому что часть уралмашевцев погибли в Сталинградской битве, они навечно остались там.
Каждый год мы приходим на Площадь, чтобы положить по гвоздике на имена четверых, близких нам людей, постоять, помолчать. Мы их помним, хотя никого из них никогда в жизни не видели.
Я закрываю глаза и, слушая чеканящие слова памятной речи, под л5гкий, еле слышний шорох еловых веток представляю каждого из них.
Самошкин Алексей Павлович. Тот самый Лёшка Самошкин - простой рабочий, красивый весёлый молодой парень, с которым дружила мамина сестра Августа, долгое время считался пропавшим без вести, погиб в первый год войны.
Васильев Фёдор Васильевич, старший брат моего отца, погиб в Германии 17 апреля 1945 года, меньше месяца не дожил до победы, пройдя почти всю войну с самого начала! Первый отцовский помощник, авторитет семьи, успевший порадоваться рождению маленькой дочки, но навсегда оставшийся в братской могиле на далёкой немецкой земле.
Дядя со стороны мужа маминой сёстры, Обвинцев Иван Филиппович, был постарше, спасибо интернету, мне удалось отыскать его следы, дату и место гибели. 1943. Я представляю его строгим, очень серьёзным и рассудительным. Такой крепкий русский мужик.
Ну и Обухов Василий Семенович. Отец нашей сватьи. Говорят, Мария Васильевна вся в него характером - жестковатая, немного нервная, резкая на слова, но в душе добрая. Тоже 1943.
Вот такими я их вижу, закрыв глаза, а может мне подсказывает, какими они были, наша общая генетическая память?
Среди наших родственников был Ланчиков Кузьма Александрович, муж папиной сёстры, прошедший всю войну с Добровольческим Уральским танковым корпусом, о нём я хочу написать отдельный очерк.
Ещё один фронтовик, Михаил Степанович Лунёв, получивший на войне тяжёлое ранение, был папиным хорошим другом.
В 1980 году я путешествовала в речном круизе по Днепру. В Киеве мы посетили Бабий Яр - огромный овраг,где были расстреляны, а то и заживо похоронены тысячи мирных евреев.
Мы шли вокруг оврага, и казалось, что земля шевелится, что они там даже через столько лет еще живые, они стонут, и дыхание перехватывает, и опять эта горячая острая боль в сердце и жгучий холод в руках. Ну как, за что? Не в бою, а вот так, мирных граждан? Люди ли пришли тогда на нашу землю? Нет, нет и нет.
Запад Белоруссии. Вечером 23 сентября 1942 года во двор Домачевского детского дома приехал пятнистый зеленый грузовик, а затем... 55 детишек из детского дома были расстреляны.
Погибшие десятки тысяч солдат подо Ржевом.
Жители блокадного Ленинграда.
Узники, сгоревшие в лагерных печах.
Все, что было, перечислить невозможно. Чтобы рассказать об огромной трагедии советского народа - не хватит жизни, 26 миллионов остались навсегда там, на жестокой войне.
И никаких оправданий тем, кто пришёл на нашу землю с оружием, тем, кто затеял эту нечеловеческую войну, быть не может.
Генетическая память держит крепко наши умы в определённых рамках, призывая помнить. Но помнить - не значит помнить только это или только то, назначение памяти гораздо шире.
Ведь жизнь продолжается.
И здесь надо сказать о памяти общечеловеческой.
Не забывая никого, нам, теперешним, нужно выстраивать нормальные добрые отношения. Иначе быть не может. Память дана нам не только для того, чтобы помнить прошлое, но и для того, чтобы жить в настоящем.
У меня нет ни капли злобы или ненависти к теперешней Германии, к её гражданам. Разве дети и внуки виноваты в ошибках и преступлениях своих прадедов, дедов и отцов?
Нам есть чем делиться, радовать друг друга.
Я с большим удовольствием слушаю концерты Чайковского и органную музыку Баха, симфонии Бетховена и Мусоргского, несравненные произведения Генделя и фортепианные шедевры Рахманинова. Я читаю произведения Ремарка и Чехова, Томаса Манна и Гоголя. Люблю русские народные сказки и сказки братьев Гримм.
В Зале воинской славы на Мамаевом кургане звучит произведение немецкого композитора Роберта Шумана "Грёзы". Эта музыка сердце вынимает из груди, такая щемящая, до глубины души добирается. Это символично - ведь, по сути, война была страшной трагедией и для советского, и для немецкого народа. Это общая скорбь.
Символом любви и счастья, праздничным фейерверком стал балет П.И. Чайковского "Щелкунчик", созданный по мотивам сказки А.Гофмана "Щелкунчик и Мышиный король".
Ещё в школе я переписывалась с девочкой из ГДР, её звали Доротея Лоренц, из города Дёбельна (Садхен), мы прекрасно общались, делились девичьими тайнами, присылали посылки с конфетами, игрушками и сувенирами. Переписывались мы на немецком и немножечко на русском. Так как я в школе учила английский, немецким пришлось заниматься дополнительно. И мне это нравилось.
А когда у нас в стране началась перестройка, случайно возникла переписка с другой девушкой из ГДР, Эдельтрауд Хеннинг, не помню из какого она города. Мы обе были взрослыми, беседы в письмах были тоже не детские.
А потом наступили тяжелые 90е годы. Я бесконечно благодарна Эдель за огромную помощь продовольствием - за 1991-92 годы она прислала нам три большие посылки, первая была на 16 кг! Мука, крупы, сахар, консервы,сладости, мыло, шампунь и другие нужные вещи, присланные Эдель, нас очень выручили.
К сожалению, наша переписка оборвалась после объединения Германии. Перестали приходить ответы на письма, и постепенно я оставила попытку разыскать немецкую подругу. Но я храню письма, фотографии и добрую память об этой славной девушке. Я помню тебя, Эдель!
Этой осенью в Екатеринбурге появится новый туристический маршрут "Екатеринбург немецкий".
Это совместный проект Музея истории Екатеринбурга и Генерального консульства Германии. Какое отношение имеет уральский город к немцам вообще?
На Среднем Урале, наверное, нет города, в котором бы отсутствовали 'немецкие' постройки. В Екатеринбурге это Центральный стадион и стадион 'Металлург', здание пожарно-технического училища, мост через Исеть по улице Белинского, жилые постройки в Чкаловском и Октябрьском районах - всё это построено пленными немцами, лагеря для которых появились в 1942 году.
Но тесная связь с Германией началась гораздо раньше.
В XVIII столетии немецкие горные специалисты стояли у истоков российской горнозаводской отрасли, создавая целые династии. Впоследствии они открывали также и торговые, предприятия и учебные заведения. Таким образом в городе формировалась немецкая диаспора. Среди известных имён такие, как Вейерсберг, Кеттерер, Штроль и другие.
В 1722-1734 гг. заводами Урала управлял Вильгельм Георг де Геннин (1676-1750), уроженец саксонского города Ганновера, с 1697 г. состоявший на русской службе. При его непосредственном участии в 1723 г. был построен металлургический завод по производству меди и стали, названный именем императрицы Екатерины Первой. Вместе с Василием Татищевым де Геннин считается основателем города Екатеринбурга, в 1998 году им был поставлен общий памятник в центре города. Хочу отметить, что мать Вильгельма де Героина звали Катарина.
Сейчас В Екатеринбурге действуют российско-немецкие сообщества, учебные и культурные учреждения, способствующие укреплению культурных связей России и Германии. И это тоже дань общей памяти.