Хоть ты того и не желала,
Сумел, как ты умела взять
В чужих телах змеиность жала.
Я знал шаги все наперёд,
Их предугадывая нюхом.
А ты твердила, что урод
По весям, барышам и слухам.
Я чуток был к тебе всегда,
По настроениям витая,
Где забродившая вода
Хлестала дух, чья суть нагая
Тобою пущена в расход
В угоду ублаженья массы,
Чей не предвидела исход,
Кичясь собою - экстраклассом.
Твоей, свидетелем, борьбы
Я стал со первого общенья,
Где рассыпалась на бобы,
Среди подобных, отвращенья
Ко тем, кто сер был для тебя,
К тебе тянул в надежде руку,
Что ты сумеешь, полюбя,
Подать им рай. Смешили суку!).
Я знаю больше, чем сказал
В "сегодня" ли, в "давЕча" прежде.
Я просто сам себя искал
И волновался от надежды,
Что, обретясь самим собой,
Быть перестану одиноким.
Но только свой услышал вой -
Гортанный, раненый, глубокий.
Да, я обрёлся. И теперь
Мне одиночества не страшны.
Смеюсь над тем, кто днём вчерашним
К себе, в мою ломился дверь.
С тобою слился ЗАодно,
Как прежде некогда бывало,
Когда тянула покрывало
Ты на себя. Узреть кино
Твоё мне удалось сполна.
Я рад, туман что расступился
Пред тем, как с телом я простился б.
И не моя, поверь, вина,
Что ты сама узрела быть
Меня, собою потаённой,
Ущербной, в бедах преклонённой,
Какую прятала. И бить,
Крушить упрятанное в даль,
Но отражённое глазами,
Что их поила ты слезами,
Вбивая злобою печаль.
Увы, любимая, увы -
Ты страстно так СЕБЯ бежала,
Вкушаясь чуждостию жала,
Сплетая рейтинг от молвы.
И пОтуг брошено зерно
Взошло, престижности взращая
Дорогой в ад, средь вывеск "РАЯ"
Во толпах, льющихся в гумно...
Но я с тобой, как прежде был
Единством тленного и духа,
Коль ты, утратив счастье слуха,
В меня вонзаешься зубил.