Стебли густой травы уходили вверх, к низкой облачности. Сеял мелкий, все усиливающийся дождь с ночного неба и его шуршание по листьям гулко отдавалось в голове Дымка.
В его широко открытых глазах мерцал отраженный свет из окон пятиэтажек. Дома тонули в их глубине, такие далекие и уже чужие. Иногда в них проносились манящие в никуда образы молодости, яркие и теплые, пушистые и гладкие как его знакомые коты.
И Дымок вздрагивал. В уголке его глаз катилась капля. Равнодушный и приносящий покой дождь осыпал лежавшего на левом боку Дымка, головой к последнему своему пристанищу. Чужие коты смотрели иногда в его сторону сквозь подвальное окно, но он их не видел...
...Теплые руки хозяйки поднимали Дымка вверх и укладывали на коврик, вниз. Дымка укачивало. Гладил шерсть холодный дождь, наливался в уши и не было желания стряхнуть его. Дымку казалось, что он идет сквозь заросли бурьяна, а вокруг наступила тишина и, лишь запах тмина говорит о близости тропы, по которой хозяйка ходит к речке на краю деревни. Дымок идет, а тишина остается. Вот его ложе под кустом у забора. Он устало заползает в него. Тело не чувствуется. Солнце светит бликами сквозь высокую листву и тепло земли баюкает сознание. Становится легко - легко.
И Дымок мурлычет. Крупные капли дождя ломают осенние стебли вокруг Дымка и в середине ночной поры начинается гроза. Дымок мурлычет, обнажая клыки. Глаза его закрываются, грудь дрожит в судорожной попытке глотка воздуха и замирает.
Днем шестиклассники били его кирпичами.
Дождь льет струями по крышам города, его улицам и дворам, по большой березе и травам под ней, по Дымку, но он не чувствует дождя.