В комнате никого. Делаю вид, что читаю. Окно раскрыто, но всё равно душно. Пытаюсь понять чужие мысли, хотя до сих пор не разобрался в своих. Перед глазами размытое пятно. Облака на редкость красивы, цвет матовый, легко переходящий в оттенки нестерпимо прозрачного.
Хлопнула дверь, кто-то вошёл. Глупое лицо, грустные глаза. Или наоборот. Что ему нужно? Ничего, просто пытается улыбнуться. Не дай бог у него получится. Отвернулся. Кажется, он думает о том же, о чём и я.
Закрываю глаза и ничего не вижу. Ах, если бы. Закрываю глаза и вижу. Большое размытое пятно. Теперь оно тёмное. Шелест прошлогодних листьев, размеренная метла дворника. Осень, а лета так и не случилось.
Тот, кто пришёл, сел рядом, старается прочесть то, что я держу перед глазами. Сумасшедший, разве можно читать первое попавшееся. Закрываю книгу, быстрым движением скидываю на пол. Он бросается за ней, а мне только этого и надо. Новичок, а я здесь давно и почти всё знаю.
Пока это так, я сильнее, меня больше. Больше настолько, что голова почти задевает потолок, а просторная комната становится западнёй. Начинаю сердиться и, не успевшая спрятаться, мебель хрустит, как пустые вафельные стаканчики.
Комната залита багровым закатом обезумевшего солнца, на стенах предсмертные надписи умерших насильственной смертью. В дверь заглядывают выпившие соседи. Совсем невесело, а я пытаюсь шутить. Выходит забавно, но никто не радуется. Прошу свежего воздуха. Молчат и молча не пускают.
Выглядываю в окно. Внизу тоже молчат. Их много. Замечаю представителей правоохранительных органов. Они заметили, что я заметил - прячутся. В чудом уцелевшем зеркале вижу отражение. Лицо кого-то напоминает, но глаза совершенно чужие. Они такие, что хочется броситься из окна.
Медленно, рывками, приближается Земля, люди успевают расступиться, и я рассыпаюсь на тысячу цветных шариков. И тогда начинаю кричать. Не от боли, от страха, что меня больше нет. Начинается паника, и кто-то из паникующих наступает на шарик моего лица.