Проснулся Алёша сам по себе, без будильника. Неясный свет из окна, обрывки вчерашнего, сегодняшняя головная боль. Включил радио. Не включилось, или включилось и молчало. Обидчиво подумал: "Ну и не надо". "Не надо...", - эхом отозвалась, приклеенная к потолку, паутина.
Вспомнил, и не обрадовался, что вспомнил. Вчера, на дороге, видел мёртвую птицу. Пёстренькая, наверное, ещё не старая. Как она называется не знал. Это была просто птичка, небольшое, изящное создание природы. Зачем она перестала жить? Алёша опасался неживых, отвернулся и ускорил шаг. Пройдя уже значительно, вернулся и, замирая от ужаса, стал разглядывать погибшее существо. "Счастлива она теперь?" Это был не вопрос, а скорее утверждение, и он задохнулся, больше от жалости к себе, чем к остальному. Сегодня вчерашнее не забылось, по-прежнему волновало, лишая возможности радоваться.
Перестало молчать радио, зазвучала музыка. Не очень хорошая, но и не самая плохая, средняя. В окно заглянуло незнакомое лицо. "Если бы я жил хотя бы на втором", - привычно мечтал Алёша, медленно закрывая неплотную штору. Медленно, чтобы не обрушить дрожащий на одном гвозде карниз.
Пока он это делал, незнакомый человек, вытягивал шею, и двигался в том же направлении, чтобы по-прежнему видеть чужие подробности. Когда штора закрылась, он не ушёл, продолжая всматриваться ещё пристальнее, не удивляясь неожиданной помехе, отгораживая себя от мешающего света сложенными в домик ладонями, прижимаясь к стеклу так, словно от этого зависела судьба или сама жизнь.
Странный силуэт, хорошо различимый через неплотную штору, не двигался, и уже не казался настоящим человеком. Это могла быть тень, стоящего под окном, дерева. Но деревья возле дома не росли. Алёша понимал, что жизнь имеет право существовать в любых проявлениях, но в некоторые дни своего существования переживал это особенно мучительно.
Сегодня случился один из таких дней. Чтобы не сойти с ума, нужно было куда-нибудь идти, и он пошёл, не переставая думать глупые свои мысли. Вот уже почти лето, а жить по-прежнему не хочется, не хочется беспричинно, а значит непоправимо. Вспомнил, как будучи маленьким, на тихом часе в детском саду номер 4 нарочно разбил "волшебный калейдоскоп". Так хотелось потрогать происходящие внутри чудеса, но вместо чуда из картонной трубы высыпались разноцветные бутылочные осколки. От разочарования плакал, плакал под одеялом, в темноте одиночества, весь тихий час и дальше.
Воспитательница, Ирина Олеговна, решила поставить взломщика в угол, но до окончательности своё намерение не довела. Ребёнок и без того казался безутешен, никак не мог успокоиться. Пришли родители, но и при них он всхлипывал. Воспитательница оправдывалась, говоря, что не успела наказать, а лишь хотела это сделать. На что папа возразил, что дети боятся не самого наказания, а его ожидания, и если наказывать, то нужно это делать или сразу, или никогда. Никто из взрослых не догадался, что слёзы были вызваны не ожиданием наказания, а бедою непоправимой утраты. "Эх ты, Алёша",- говорила мама и сама хлюпала носом...
"Какая жаль", - думал Алёша, рассматривая безумно белые цветы молодых яблонь. Везде вокруг происходило такое яростное стремление к жизни, что Алёшина печаль перестала выглядеть безутешным горем. Останавливался и, не стараясь понять, просто любовался, желая дотронуться, и не смея. А прохожие не замечали. Прохожие они и есть прохожие. Он уже не сдерживал уходящего без пользы времени, терял напролёт минуту за минутой, отвлекая нездешним лицом своим, находящихся на службе, милиционеров и ничем не занятых кошек.
Вот одна из них села рядом, смотрит вместе с ним на дерево. Это длится, пока из веток не выпархивает что-то. Кошка крадётся следом, не теряя из виду видимое лишь ей, но неожиданное препятствие, роль которого гениально играет безразличная ко всему стена кирпичного дома, делает почти успешную охоту нелепым фарсом. Ткнулась пушистой мордочкой, попятилась-фыркнула.
Алёша переживал за кошку, смотрел за ней, пока она убегала. Пошёл в том же направлении, пока зверёныш не потерялся среди зелени. Стоял на узкой тропинке, проложенной спешащими горожанами. Навстречу шла женщина, увешанная сумками. Она не хотела замечать постороннего мужчину, и Алёше не осталось места на земле. Ему пришлось ступить в живую траву, и это показалось непоправимым...