- Скорее же, Антуан! - Мари нетерпеливо тянет меня за руку, увлекая за собой, и мне приходится чуть ли не бегом следовать за ней, чтобы не отстать.
- Помилуйте, к чему вся эта спешка? - кричу я ей вслед. Но мой вопрос, так и не достигнув ее ушей, растворяется в какофонии звуков, и мне остается лишь поспевать за моей спутницей.
Наконец мы протискиваемся сквозь пеструю толпу ряженых и попадаем в ту часть залы, где уже накрыты трапезные столы.
- Смотрите, - шепчет Мари, показывая на сгорбленную фигуру в бордовом камзоле, которую обступили несколько смеющихся гостей в масках.
- Подойдем поближе?
Я киваю, и вот мы уже рядом с незнакомцем. Это дряхлый старик: взъерошенные волосы его абсолютно седы, лицо изборождено глубокими морщинами, а скрюченные руки сплошь покрыты пигментными пятнами.
- Ничего нет! - кричит он, брызжа слюной. - Ничего! Все - фантазия! Все - сон...
Он кричит и бьется в истерике, чем еще больше смешит присутствующих.
Не выдержав, я подхожу к нему, чтобы увести отсюда.
- Пойдем, - говорю я, - неужели ты не видишь, что твои речи лишь вызывают смех?
Я протягиваю ему руку, но старик вдруг сам хватает меня за плечи.
- Ты не понимаешь, - хрипит он, обдавая меня смрадным дыханием, - никто не понимает! Все думают, что они реальны... А реальность... знает ли хоть кто-нибудь из вас - какая она?
Маска сползает с его лица, и я вижу, что из-за плотных бельм его глаза абсолютно белые.
- Она перемелет любого из вас! Проглотит, не посмотрев, хороший ли человек, или дрянь... Она слепа - слепа, как я!
Я пытаюсь оттолкнуть его, но в глазах вдруг становится темно...
- Иваныч, Иваныч! О, кажись, очнулся!
Я открываю глаза и первое, что вижу - склонившееся надо мной грязное синюшное лицо.
- Мари? Где Мари, где... все?
Я растерянно оглядываюсь по сторонам, но вместо шумного великолепия бала перед моим взором - лишь груды мусора. В ужасе вскочив, я бросаюсь прочь, не разбирая дороги, а вслед мне несется удивленное: "допился, бедняга"...
Остановившись, чтобы отдышаться и переждать возникшую в боку боль, я вновь ошарашенно всматриваюсь в совершенно незнакомый мне мир - за мусорными кучами высятся диковинные строения, уходящие высоко вверх, а по дорогам туда-сюда носятся странного вида повозки, и ни в одну из них не запряжены лошади...
\Начинается дождь, и холодные капли, падая на мои лохмотья, оставляют на них темные пятна. И я понимаю, что навечно заперт здесь, в этой чуждой мне реальности, и никакого обратного пути не существует, потому что тот, кому я снился, и кто теперь есть я сам, вот уже несколько минут как не спит.