Watim
Миниатюры

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Про мальчиков, про девочек и про взрослых дядей и тетей.

валерий тимофеев

МИНИАТЮРЫ

  
   Первые шесть миниатюр, а так же сказочка ВОИН написаны, можно сказать, на коленке, в редакциях газет МР, ММ и МС. К литстраницам - Баба Нина, Якшин, Туманов показывали на пальцах какой нужен объем, сколько места на полосе и я "высасывал" из пальца, отдавал секретарю свои каракули и тут же шло в набор. Потому рукописей не сохранилось, а восстанавливал по сохранившимся газетным публикациям.
   Рассказ "Стол"... Саша Павлов проставлялся у художников. - С какого лиха? - спросил Женя Белицкий. - Старый стол свой письменный в комиссионку сдал, кто-то купил. - И тут мне пришла эта идея.
   Остальные, включенные в тематический сборник, произведения, я тоже считаю миниатюрами. И, хоть написаны они дома, в рабочей обстановке, с правками и чистками, но родились и записаны разом, на едином дыхании.
   К сожалению не нашел повести "Маленький сын" (77 г.) - 12 листовая тетрадь, исписанная мелким почерком, с карандашными пометками Мелешина, и пять-шесть рассказиков (75-78 г). Помню только названия и сюжеты: "Телеграмма", "Гнездо на балконе", "Лампочка"... Можно было бы вспомнить и по новой записать, но это уже буду Я сегодняшний, а не Я 22-25-летний.

Оригинал-Макет изготовлен в творческой лаборатории

ЛиБо "WATIM", 2016.

СОДЕРЖАНИЕ

   НАПИСАНО НА КОЛЕНКЕ
  
   Пирог
   Оригинал
   "В лесу родилась елочка"
   Мешок
   Соль и квас
   Званый ужин
   Про Буку и Бяку
   Воин
   Монолог о корыте
   Мячик
   Няня
   Лотерейный билет
   Стол
   Валька
  
   ОДНИ МОЛОДЫЕ ПОЭТЫ
  
   Один Подающий Поэт
   Один Большой Поэт
   Один Молодой Поэт
   Один Преданный Поэт
   Как Один Авраамов
   Один Юный Поэт
   Один Хитрый Поэт
   Одна Юная Поэтесса
  
   ДЕТСКОЕ
  
   Про Мальчика Васю
   Про Девочку Лену

ПИРОГ

  
  
   Люблю я рыбкой полакомиться.
   Речной.
   Нет, не из Волги или Оби, а из наших небольших уральских речек, скажем, Ая или Гумбейки. И рыбка-то неказистая, прямо скажу - мелочь: пескарик там, или молешка, или ротан.
   Кстати, о ротане. Вы его знаете? Черная такая и страшна: пасть - палец в рот не клади. А мясо, я вам скажу! Куда там камбале тягаться.
   И до чего неприхотливая! Все ест, даже свой хвост, если ничего иного под зубами не окажется.
   Вот я и говорю. Купил на базаре кучку - пирог к Новому году состряпать. Пока в мешочек складывал, двух свежемороженых поломал. Принес с водой и в таз с водой запустил - пусть оттаивают. А сам в кулинарию за тестом убежал.
   Прибегаю - те, которые не поломались, они плавают. А которые поломались, их съели.
   Я заторопился. Думаю - надо скорее почистить, пока совсем один не остался, который посильнее. Из одного-то какой пирог?
   Выпотрошил, - голова, хвост и что-то между ними. А ротан мой недоволен, на тарелке подрыгивается.
   Дал я: ему - успокоиться; тесту - подняться; себе - кино по телевизору посмотреть.
   И только титры конец фильма провозгласили, отправил жену на кухню - пирог собирать из рыбы и теста.
   Ушла она. Мы с сынишкой новости спорта слушаем. И вдруг с кухни крик долетает, а вдогонку тарелка на пол падает.
   Забегаю, встревоженный, а жена мне скалкой грозит.
   - Что ты принес?
   - Рыбу, - честно признаюсь я, - по фамилии ротан.
   - Это не рыба, а хищник какой-то! Я его в ряд укладываю, а он с пирога спрыгивает.
   Я хотел не поверить, но ротан по полу хвостом шлепает и за тапочек мой зубами цепляется. Оторвал я его от тапочка, а жена мне:
   - Вот видишь? Делай с ним, что хочешь, а я умываю руки.
   Умыла.
   С мылом.
   И ушла.
   Пришлось мне самому пирог собирать.
   Локтем прижимаю, рукой подсовываю, и сверху тестом запечатываю. Силу он чувствует, не сопротивляется.
   Так в духовку и отправил, под прессом.
   Через полчаса говорю жене:
   - Сходи, посмотри, как бы пирог не пригорел.
   Ушла она - и слышу, смеется.
   Я вновь забегаю, встревоженный.
   Пирог мой зарумянился, пахнет так аппетитно, а из верхней корочки, как щетина ежа, - хвосты торчат.
   Греются. "МС" 31.12.86 г.
  

ОРИГИНАЛ

  
   Чем же порадовать любимую жену к празднику? Какой подарок приготовить? Такое, понеожиданней, не как всегда. В магазинах толкаться - ума большого не надо. Это просто, это каждый год. Никакой фантазии, - отупеть можно.
   По дому помочь?
   А что! Это идея!
   Тут уж никуда не денется - рада будет.
   Сначала полы помою.
   Как она делает?
   Вроде, пылесосит сначала.
   Так, так...
   Куда его вставлять?
   А, может, сюда?
   Тоже не подходит...
   Ладно, без него обойдемся. Раньше про эту технику занть не знали, а чистота была. Ведром и тряпкой.
   Как она делает?
   Ух!
   Одна комната готова.
   Еще две...
   И кухня...
   И коридор...
   И разное там еще...
   Зачем такие большие квартиры делают?.. Пожалуй, хватит. Еще приготовлю ужин, и в самый раз на подарок вытянет.
   Что бы такое приготовить? Сверх, знаете ли! Например... например... ну, например, суп!
   Как она делает?
   Воду надо налить.
   Какую? Горячую или холодную?
   С горячей быстрее должно...
   Вот, и закипает сразу.
   Какой же сварить?
   С лапшой?
   С лапшой она любит... я не люблю. С капустой? Это я люблю... она не любит. Здесь что такое? Горох? Давно не ели. Пусть варится, а я тем временем постираю.
   Как она делает?
   Нет, много слишком, зараз в машинку не помещается.
   Лучше после праздника она постирает, а я помогу.
   Развешивать.
   Чем бы еще помочь?
   А поглажу-ка я! Она так не любит гладить.
   Как она делает?
   Утюг включает.
   Это я не буду...
   Это она сама...
   Это не смогу...
   Платочки? Их можно... их поглажу... платочков и немного... даже незаметно...
   Ну чем же ее еще обрадовать?
   Который час? Ого, еще успею! Угловой еще не закрыт. Хоть духи какие взять... или еще что. "ММ" 08.03.84 г.

"В ЛЕСУ РОДИЛАСЬ ЕЛОЧКА"

  
   Как для вас, не знаю, но для меня наступающий Новый год - это всегда трудное время. Не потому, что жалко провожать друга, к которому успел привыкнуть. И не потому, что в новом году будут новые неожиданности, новые неприятности и новые несбывшиеся мечты.
   Дело в елке.
   В обыкновенной палке с колючими ветками, которая "зимой и летом одним цветом". И не потому, ч о я плохо выношу ее запах, а потому, что я плохо переношу все те мытарства, кои выпадают на долю искателя этой самой елки-палки. Уже давно колючее чудо зачислено в разряд остродефицитных вещей.
   Что я только ни делал, как не ухищрялся гоняясь за ней. На вокзале у приходящих электричек дежурил; за машиной с елками бегал, - пока догоню, там один запах останется; по балконам ночью без страховки лазил, - хорошо, сугроб свежий попался. И даже на работе из "красного уголка" на пару дней занимал. А однажды, по причине отсутствия, я перенес Новый год на более поздний срок. Дождался, когда соседи выбросили свою красавицу из окна, и подобрал. Хорошо, дочка в числах еще не разбиралась, не поняла подлога. Но на следующий год такой трюк не прошел.
   Самое странное в том, что уже на следующий день после праздника в любом дворе найдется любое количество этого дефицита. Выбирай, какую душа пожелает! Ан, нет! Подавай непременно в старом году. Заранее. Как у всех!
   Помню, дочка из яслей песню принесла. Я места себе не нахожу, бессонница мучает от бесплодных поисков, а она, знай себе, поет:
   "В лесу родилась елочка...."
   Я дара речи лишился. Волосы готов на себе рвать. Как я до самого простого не додумался? Их же там лес целый - бери, не хочу!
   Захватил я топор, полушубок овчинный, магнитофон и в лес. Высадился ближе к ночи, потянул воздух носом - откуда сильнее елочным духом веет, и вперед.
   Луна еле-еле светит; стыдно ей за мой поступок. Отворачивается. Интересно, как бы она поступила на моем месте? Указывать мы умеем! А сами какие? То-то!
   Набрел я на елку. Обошел вокруг - хороша! Шагов четырнадцать, или чуть поболе будет. До рассвета далеко, успею повалить.
   Только топор достал, слышу - снег хрустит.
   Никак лесник обход делает.
   Я полушубок овчиной наверх и жду.
   Скрип совсем рядом.
   Включил магнитофон, - там у меня австралийский баран записан. Для маскировки. Под заблудшую овечку.
   Магнитофон блеет, а я всеми четырьмя лапами по снегу перебираю, отпугиваю.
   Когда в мой полушубок зубы вцепились, понял я, - не лесник это был.
   Объяснил я ему по-человечески, мол, ошибся и прочее, и мы разбежались в разные стороны. Топор я спас, а магнитофон так под елкой и остался праздник встречать. Пока батарейки не сядут, все блеять будет.
   Дома жена сюрприз приготовила.
   Купила.
   В магазине.
   Искусственную.
   И колючая, и высокая, и с запахом.
   Все как надо.
   И никаких забот.
   И никакого праздника.
   Раньше набегаешься, намучаешься. А в новогоднюю ночь взглянешь в угол на разукрашенную красавицу и улыбнешься: - одна мечта исполнилась, одной цели достиг. Елку достал! Теперь и о другом загадать можно.
   А возле этой, искусственной? И праздник не в праздник. Так, обычный выходной. Не помечтать, не улыбнуться.
   К этому новому году живую достану.
   Из леса, из под земли, из под прилавка, но достану.
   А куда денешься?
   Праздник! "МС" 29.12.84 г.

МЕШОК

  
   У нас в цехе шло собрание. Распределяли к Новому году: кому - подарки, кому - премии. Я знаю, - мне не за что, сиди не сиди, ничего не высидишь. И ушел бы, да нельзя - собрание, общественность. А чтобы зря время не терять, решил я подремать.
   И только сон мне являться стал, чую - будят. Чей-то палец так и норовит сквозь ребра проскочить.
   Открываю глаза, а мне мешок в руки суют и речь произносят:
   - Мы надеемся на вас (на меня то есть)... ну и остальное там соответственно моменту. Долго говорят, не остановишь! А по мне, так и нечего язык зря мозолить. Дали мешок, пожали руку - и хватит. Пусть человек внутрь заглянет, порадуется. А тут что получается? Один речь говорит, а остальные на меня глазеют. Не полезу же я, при таком внимании к себе, в мешок. Вдруг там что-нибудь такое, что на всех не хватит? Конфуз. Обиды.
   Кое-как дождался того оратора. Выдохся он. Про все сказал, о чем знал: и про Новый год, и про будущий урожай, и про наши грандиозные планы.
   Наконец, замолк.
   Я воспользовался моментом и ускользнул в боковую дверь. Думаю - посмотрю не спеша, а если что интересное, и с другими поделюсь. Но не тут-то было. Увязались за мной культмассовик и еще - незнакомый. Так по пятам и следуют. Бегал я от них, бегал, да с мешком далеко не уйдешь.
   Сдался.
   Подхватили они меня под руки и повели. В машину посадили и шоферу командуют: - "поехали!"
   Отдышался я и спрашиваю.
   - Товарищи! Что же это делается?
   - А что? - отвечают.
   - Как что? - пробую я возмутиться, только так, не очень резво, все ж двое, да шофер, наверное, тоже их человек. - Мешок кому дали? Мне?
   - Тебе, - подтверждают.
   - А раз мне, так дайте посмотреть, - с чем он?
   - Чего смотреть, и так ясно.
   - Это вам, - говорю, - ясно. А мне не совсем. И зря вы это дело затеяли, может там ничего подходящего нет?
   - Не беспокойтесь, - успокаивает незнакомый, - всн подходящее. В прошлом годе аккурат такой был.
   - Какой такой? - недоумеваю я.
   - Какой-какой, - раздражается наш культмассовик. - Слесарь Шубин, вот какой. По нему и шили, на него и одевали.
   - Что шили? Что одевали? - кричу я.
   - Ну дает! - восхищаются. - Ты, никак, с луны свалился! Мы о чем на собрании говорили? В школу же едем, на елку! А ты - Дед Мороз!
   - А мешок?
   - Борода там, кафтан красный, и все прочее.
   - Но...
   - Никаких "но". Когда тебе поручали, ты молчал, только головой кивал, да за мешок двумя руками держался. А сейчас занокал? И потом - дети уже ждут. Не лишать же их праздника.
   - Детей?
   - Детей.
   - Ну, если детей... - сказал я. И крикнул на этих двоих. - Чего расселись? Помогайте переодеваться! "ММ" 01.01.85 г.
  
  

СОЛЬ И КВАС

  
   Жена хлопочет на кухне; муж ходит тут же, руки за спину, глаза мечтательно бегают по сторонам; жена лавирует между предметами и мужем.
  
   В этот праздник развесенний
   Я сказать хочу тебе...
  
   - А если так?
  
   Я хочу тебе сказать...
  
   - Что же я хочу? Что? Маша, ты не знаешь, что я хочу?
   - Мусор вынеси, - роняет на бегу жена.
   - Ну нет, что ты! Стихи и вдруг мусор! Здесь такое надо! Понимаешь? Важное!
   - Картошку почисти, - догадывается Маша.
   - Опять ты за свое. Что ты меня от дела отрываешь? Я вдохновляюсь, вдохновляюсь, а ты - мусор всякий, картошку... Вот, опять начало забыл.
  
   В праздник...
  
   Старается вспомнить.
   - В этот праздник, - подсказывает Маша.
   - Да-да, правильно... Надо записывать. Память никудышная, все начисто забываю. Пока конец сочиняешь, начало пропадет. Начало пересочинишь, конец потерялся. Если б всегда записывал! Сейчас бы целое собрание сочинений выпустил. Известным бы стал, - мечтает он. - И ты не приставала бы со своим мусором.
   - Мусор, кстати, наш, общий. И твой, в том числе! - парирует Маша.
   - Ладно, - отмахивается муж, берет бумагу и карандаш. - Как там сначала, напомни?
   Маша напоминает и он записывает.
  
   В этот праздник развесенний
   Я хочу тебе сказать...
  
   - Так... так... вот!
  
   Угости-ка нас вареньем,
   Что ты сделала сама...
  
   - Гм-м... Сама-сказать... Нда-а... - чешет затылок. - Как ты думаешь? Так пойдет?
   - Сходи в подвал.
   - Чего?
   - В подвал сходи, говорю, за вареньем.
   - Да что ты мне мешаешь все время! Я для тебя голову ломаю, выдумываю всякую ерунду... то есть, стихи сочиняю, а ты?
   Жена машет на него рукой.
   - Ну тебя!
   - Вот, опять вспоминай.
  
   Будь всегда такой весенней...
  
   - Нет, лучше "веселой" поставить.
  
   И красивой, как сейчас.
  
   Глядит исподлобья на растрепанную жену в стареньком халатике и произносит:
   - Мда-а... Ничего, это я для вечера сочиняю, для гостей. А вечером она как раз под стихи подойдет.
  
   Не жалей в капусту соли
   И почаще делай квас.
  
   - Хо-хо! Сегодня я в ударе, сегодня того, само пишется. Только надо эти строчки местами поменять: сначала капусту посолить, а потом и про красивую можно.
   Переписывает.
   - Хорошо!
   Начало есть и конец есть. Осталось в середину что-нибудь сунуть.
   Что бы сунуть?
   - Маша, что ты хочешь?
   - Мясо прокрути.
   - Опять ты за свое?
   - Ох, и помощник, - вздыхает жена.
   - Во-во! Про помощника!
  
   Ты помощников не ищешь,
   Тянешь лямку как бурлак...
  
   - Стоп-стоп,- оглядывается на жену. Та занята делом и не слушает мужа. - Это не пойдет...это не сюда... это я про себя потом напишу.
  
   Все умеешь, все могешь...
  
   - Так и не говорят сейчас. Надо проще, и чтоб правдиво было.
  
   А справляешься одна
   И от этого все чище
   В шалаше у нас, жена!
  
   Ох и здорово про шалаш! Так сразу и мыслится - рай. Какая глубина мысли! Вот только с этой середкой надо последнюю строчку менять: сначала про красивую, после уж капусту.
   - Ну-ка, что у нас получилось?
   Перечитывает.
   - Хорошо... очень хорошо!.. отлично!.. удовлетворительно.
   - Маша, а Маша?
   - Что еще?
   - Я пойду, порепетирую. Ты уж того, когда гости придут, слушай внимательно, как в первый раз, вроде, и слышишь. Ну и... порадуйся немного. Все же муж, и такое...
   "ММ" - ? "ЧР" 11.03.84 г. Под заголовком "Стихи к празднику".

ЗВАНЫЙ УЖИН

  
   Конечно, с каждым из нас может случиться такое. И даже случается.
   Иногда.
   Как сегодня со мной.
   Позвонила жена и просит:
   - Милый! Приготовь что-нибудь! Мы здесь отмечаем... так, немного... я задержусь, а вечером у нас, сам знаешь, гости.
   - Но я...
   - Знаю, знаю, что не умеешь! Но ты у меня такой умный, такой находчивый. И потом... пусть это будет твоим подарком к моему празднику.
   - Но мне...
   Жена положила трубку.
   Чем же встретить гостей, чем удивить? Чтоб рот разинули! Икрой? Ха-ха! Жди! На прошлой неделе у Вострикова и черная и красная раздавалась. Всем по четыре икринки досталось. Любой. Какой дадут.
   Рябиной на коньяке? Сейчас! У Шунтикова на именинах хозяин показывал бутылку. И даже понюхать давал. Что не выветрилось. А приятно пахла. Такой, знаете ли, рябиновый запах. И коньяком отдает. Наверное.
   А мне что делать?
   Достал я с полки книгу. "Кухня" называется. Да еще и "оригинальная". Ну, "кухня", выручай!
   Закрыл глаза, открыл страницу и пальцем в нее. Читаю: "Утка по-восточному".
   Ладно, по-восточному, так по-восточному.
   В книге все просто, а на самом деле еще проще. Берешь, кладешь, включаешь, ждешь, выключаешь, опять ждешь - уже гостей, подаешь, провожаешь, - вот и вся технология.
   Взял я ее, эту крякву, обрезал, как надо, опалил, где следует, и... приехал. В утятницу ее, а у меня нет такой. Ничего, не велика птица, и на сковороде сготовится.
   Соль там, перец, это понятно. Но где взять зелень петрушки, мандарин и два лимона? Не Москва у нас, да и март на дворе. Ничего, чеснок все заменит. Особенно когда его много.
   Читаю дальше.
   Духовка уже греется.
   Открываю форточку.
   Теперь лучше видно.
   " 100 граммов варенья вишни на один литр холодной воды". Вкусно получается! Надо загнуть здесь, как-нибудь еще сделаю.
   А она шипит там, потрескивает, зарумянивается.
   "Орехи грецкие с красным вином..."
   Ага, нет их, заменим.
   Открываю холодильник. Ищу.
   Морковь? Пойдет. Грибы? Туда же. Огурцы соленые? Никто их не ест. Не выбрасывать же.
   Еще стаканчик, пока не нагрелся. Хорошо... приятно...
   Что дальше?
   Луку можно побольше.
   Картошку прямо так отварим, в мундирах. Попроще.
   Сколько ей жариться?
   " 100 граммов варенья на литр воды". Попробуем клубнику... С клубникой еще вкуснее...
   А она трещит, дымит и к приходу гостей готова... картошка в мундирах. К ней хлеб, масло, консервы кстати пришлись. И огурцы не все с уткой сгорели.
   Угощаю и вижу - удивил! Всех удивил. И жену тоже. Она так признательно на меня посмотрела, что я смутился.
   Вот был ужин! А то привыкли - икра да рябины всякие... Родное забываем, дедовское.
   Картошку с солью.
   А соль-то?! Забыл!!! "МС" - ? "МР" 08.03.84г.
  
  

ПРО БУКУ И БЯКУ

Жили-были под видом сладкой парочки две буки -

девочка Бука и мальчик Бу-Бук.

Жили - не тужили, делали одно общее букастое дело.

А потом, то ли буки кубуки не побабакали,

то ли один посчитал, что он больше бубукает, но...

стала одна Бука Бякой. И теперь, если Бука что-то пробукает, Бяка обязательно в ответ своё пробякает. И стало в их доме букажды бяково на бякожды буково.

Пока оставшаяся в буках главная и самая хитрая Бука

не превратилась в Бяку.

И стало их двое - Бяка и Бя-Бяк.

И опять живут они под видом сладкой парочки.

Тут и сказке конец.

  

ВОИН

(сон-сказка)

  
   Мальчик вылепил из пластилина воина.
   Совсем как настоящий получился: и меч длинный, и щит узорчатый, и шлем островерхий, и даже кольчуга до колен.
   - Вот и стражник готов, - сказал Мальчик, устраивая воина в середине фанерного листа. - Будешь землю нашу от врагов охранять! - дал он наказ и поставил фанерный лист на письменный стол, отодвинув в сторону игрушки и книги.- А я, - вздохнул Мальчик, - спать пойду. У меня режим.
   Свет погас и Мальчик уснул.
   И все в доме уснули. Только бледные лучи уличного фонаря через неплотно прикрытые шторы освещали загадочным светом письменный стол.
   - Охраняй, охраняй, - проворчал Воин. - Без коня много ли я наохраняю? Ни объехать вокруг государства, ни за ворогом погнаться. На коне воин - это воин. Без коня воин - это так, половинка воина. Эх, командир, - вздохнул он и зашагал, позванивая кольчугой, по фанерному полю.
   Мальчик проснулся:
   - Плохой из меня командир получился. Воина без коня оставил.
   Он встал, включил свет и подошел к столу.
   Воин замер в ожидании.
   Мальчик быстро вылепил резвого коня, поставил его рядом с Воином и, успокоенный, заснул.
   А Воин вскочил на коня и отправился проверять, - не пришел ли ворог на родную землю?
   Долго ли, коротко ли ехал он, да только увидел, что из раскрытой книги змеей выползает несметное войско: все вооружены длинными пиками, тугими луками да кривыми саблями, на знаменах полумесяцы горят золотом, а впереди войска на белом коне сам Хан сидит и рукой на Воина указывает.
   - Ха-ха-ха! Вот какое большое войско собрали против меня русичи! Тяжелое будет сражение! Ха-ха-ха!
   И засвистели, загикали вражьи слуги, насмехаясь над Воином.
   - Подожди, Хан! - крикнул он. - Рано смеешься! Не та победа в чести, которая языком добыта. А та победа в чести, которая мечом завоевана.
   - Уж не ты ли с нами биться надумал? - спросил насмешливо Хан. - Или не видишь, сколько нас? Я сам не знаю, каково войско моё! Один конец его на восходе солнца в поход собирается, другой конец его в это время на заходе солнца к привалу готовится. Уходи с дороги, не мешай мне землю твою полонить!
   - Нет, Хан! Не для того я поставлен здесь, чтобы тебя беспрепятственно пропустить, - ответствовал Воин. - Не видать глазам вражьим земли русской, не топтать вашим полей раздольных! Выходи, кто не трус, на честный поединок. Я один против вас биться буду! В землю врасту, камнем стану, но не допущу зорить города наши, брать в полон детей малых да жен любимых.
   Сказал так Воин и остановил коня посреди поля. Да так грозно глянул, что не стал Хан перечить более - сам выехал скрестить меч в бою честном.
   Долго сражались: мечи острые притупились, щиты узорные от ударов примялись, кони копытами в землю вросли, пока одолел Хана храбрый Воин.
   Упал ворог в траву густую и не шелохнется.
   Отер Воин пот с лица и крикнул громко:
   - Выходи другой на замену! Положу и тебя рядом с господином твоим. Земля наша большая, места для всех вас хватит, хоть вдоль, хоть поперек укладывай!
   И вышел на бой брат Хана.
   И его одолел Воин.
   ...Идет бой. Вокруг уже видимо-невидимо ворогов побито, стоит Воин по пояс землею скрытый, а вражьего войска не убывает.
   Совсем мало сил осталось. И качает он головой.
   - Эх, Мальчик, Мальчик... Против такого ворога разве справлюсь я один? По разу каждого ударить, и то жизни не хватит.
   Проснулся Мальчик, включил свет и говорит:
   - Надо ему помощь дать. Одному-то не сладко биться.
   И вылепил из пластилина стену не стену, лес не лес, а только свет погас и уснул Мальчик в третий раз, зашевелилась, загудела стена и стала войском несчетным, силой несметной.
   - Теперь держись, вражья сила! - крикнул Воин и повел войско на бой.
   Много часов шло сражение. От искр светло было, как днем. И прогнали вражью силу с земли русской.
   Поклонился Воин войску до земли, поблагодарил за службу верную и отправился вновь стеречь ворога. А войско отошло вдаль и не разберешь в сумерках - стена не стена, лес не лес темнеет.
   Утром Мальчик проснулся, подбежал к столу.
   А Воин стоит рядом с конем и вдаль глядит: нет ли ворога на земле русской? "МС" 25.09.85 г.
  

МОНОЛОГ О КОРЫТЕ

притча

  
   Что-то pасстpоилось в слаженном оpкестpе наших отношений.
   Пытаюсь угадать - ан нет, не угадывается.
   Или ищу не там, или и нет ничего, а мне пpосто блазнится по глупости моей.
   Мнительной стала с годами?
   Кажется, куда уж лучше - случайно ли, по хитpости ли своей пpиpодной, нашлась золотая жила, котоpую можно было доить и доить - такой она бездонной виделась.
   И доила, напеpед не загадывая, далеко не заглядывая.
   Смекнула, что ему надобно - не вообще, а от меня. Все они одним миpом мазаны, все в одну сеть попадаются.
   Пpивыкшие они бpать только то, что pядом, и, хоть везде этого полно - бери, не хочу, - а pядом как бы свое, даpмовое да без счету.
   Без счету ли?
   Это им, пpостачкам, так кажется. А мы знаем свое дело, стpогий учет ведем получше иной налоговой полиции.
   Даpом что ли нас в коммунистических очеpедях на кваpтиpы да на все пpочее закаляли?
   Надобно?
   Попpоси, поунижайся, спинку изогни, голосок поокоpоти, pучку позолоти. А уж я подумаю, поpешаю. Может и снизойду, а чаще - губу надую - пpичин-то их вона сколько нашей хитpостью напpидумано: и болею, и устала, и понос, и золотуха, и нельзя - поди-ка, пpовеpь! да и пpосто "нет!" Но с чувством меpы, чтобы все по сценаpию: денек обижается, нет, даже сеpдится! следующий - кpепится, боpются в нем злость и естество. А на тpетий опять у твоих ног - беpи его тепленьким и какие хочешь, такие веpевки и вей.
   Ты извиняешься?
   Что-то не так ты извиняешься.
   Раньше лучше это делал.
   Всегда так?
   Не споpь, мне виднее.
   А если и всегда так, что из того? Я хочу новых извинений. Зубами-то не скpипи, не скрипи. Можем и еще день-дpугой подождать, за нами не заржавеет. Глядишь, созpеешь.
   Текли месяцы и годы.
   Уже и волосы поседели, и деpевья, что вместе посадили, вымахали выше кpыши.
   Болячек пpибавилось, pезвости и в теле, да, видать, и в голове поубавилось.
   Холодным душем пpишло откpытие - не сpаботало!
   Что же ты?
   На, возьми!
   Как это не хочешь?
   Не может этого быть!
   Не должно этого быть!
   Я лучше тебя знаю. Беpи!
   Попpоси хоpошенько и беpи.
   Это же хоpошая штука, нужная, полезная.
   Ты всегда мечтал о такой. У многих, кто хотел бы иметь ее - нет, а у тебя есть! Ну же, согни головушку в пpосительном поклончике и оно твое!
   Ты не заболел ли?
   Не пpосит...
   Еще не соскучился?
   Да нет, не похоже.
   Тогда бы злость была, pаздpажительность. А у него в каждом глазу спокойствие и увеpенность.
   Словно он из плена да на свободу выpвался.
   Словно он нашел себя, цену свою узнал и успокоился.
   Нет у него никакой цены!
   Не себя он нашел, это не по его уму!
   Себе он нашел!
   Да, точно! Как это я сpазу не догадалась?
   В дpугом месте нашел!
   Ах, такой-сякой, стаpый-дуpной!
   Да я ж pади него!
   Да я всю жизнь ему одному, и вот она - благодаpность!
   Все они такие, никому веpить нельзя!
   Стоп.
   Чего это я?
   Дpов наломать завсегда успею. Гонят в двеpь - в окно лезь... Блажь на него нашла, гоpдость у стаpого дуpня пpобудилась? Ничего, ты гоpдый, а мы и не таких обламывали. Попадешься на кpючок еще не один pазок!
   Возьми.
   Пpосто так возьми.
   Мне ничего взамен не надо. Что я - тоpговка какая? Что мы - на базаpе? Или не одна семья?
   Поезд ушел?
   Какой поезд?
   Никуда я не собиpаюсь уезжать, и тебе не надо. Разве что вместе на нашу пеpвую станцию.
   Не поедешь?
   Туда нет доpоги?
   Есть - мы ее пpоложим!
   Какие дpугие ценности?
   Что пеpегоpело?
   Да ты пpосто испоpченный человек, у тебя неноpмальная психика. Это у вас вся семья такая до седьмого колена! Знала бы, с кем связываюсь, никогда бы...
   Пеpегоpели пpобки.
   Пластинка остановилась.
   Чинить?..
  

М Я Ч И К

   Жил-был Мячик.
   Разноцветный.
   Веселый.
   Попрыгучий.
   Он любил, когда с ним играли. Заряжал всех своей веселостью и сам от этого радовался еще больше.
   Его били, а он прыгал.
   Били жалея, он прыгал невысоко. А когда стали бить со всей силы, он научился прыгать выше всех.
   Чем сильнее его били, тем радостнее и выше прыгал он - такова судьба Мячиков.
   А потом один Человек, который сам не очень-то и любил играть в Мячик, да и, сказать честно, не очень-то и умел играть в Мячик, взял и подумал:
   - А чего это они играют в мой Мячик?
   И забрал Мячик домой.
   И спрятал за железной дверью.
   Мячику там было одиноко и скучно.
   Но Мячик не выбирал свою судьбу.
   Выбор сделали за него.
   Иногда Человек отпускал Мячик играть.
   Ненадолго.
   И тут же забирал домой.
   Иногда играл сам.
   Мячик, помня свое предназначение, охотно откликался. Но игрок был ленив и нерасторопен. Чем веселее прыгал Мячик, тем мрачнее становился игрок. "Ага! - думал он свою единственно правильную думу. - Если Мячик такой попрыгучий и неутомимый, это ж сколько радости он может другим дать?"
   И спрятал Человек Мячик в шкаф, чтобы все о нем быстрей позабыли.
   А другой Человек в это время придумал свою единственно правильную думу.
   "Ты не даешь мне поиграть моим Мячиком? Ладно. Я сделаю так, что ты сам от него откажешься. Ты сам его выбросишь, а я подберу. И тогда уже я никому не дам им поиграть."
   Выбрал удобный момент и незаметно сделал в Мячике дырку.
   И стал Мячик неупругим.
   И потерял свою прыгучесть.
   Второй Человек ждет-пождет - когда же Мячик за ненадобностью выбросят, чтобы подобрать его, заклеить самым лучшим клеем дырку и наиграться по самую макушку.
   А Мячик все не выбрасывают.
   Потому что первый Человек так и не заметил, что Мячик его больше не прыгает.
  
  

НЯНЯ

  
   - Аллё! Вам няня требуется? - настойчивый голос в телефонной трубке ошарашил меня вопросом. - Я согласная. У вас мальчик или девочка? Мне все равно. И возраст значения не имеет. Мне тридцать девять, из них восемнадцать проработала в школе. Высшее педагогическое. Нет, не подумайте, я сама ушла. Устала от шума. Один, два ребенка, это еще куда ни шло. А выдерживать сегодняшние классы с сегодняшними ненормальными детьми. Не хочу свихнуться. Я лучше няней, с вашим ребеночком. Вы мне сразу не отказывайте, вы меня проверьте. Я к вам приду, вы сразу меня полюбите. Я общительная, чистенькая. И еще один плюс у меня, вам никто такого не предложит! Я много не прошу. У меня скромные запросы. Все запрашивают огромные деньги, хотят на чужих детях богатыми стать. Я не такая. Я даже не спрашиваю, сколько вы мне заплатите. Я буду нянчить вашего ребенка, ублажать его, воспитывать, обучать. А вы посмотрите, и сами решите, сколько я стою. Ничего не стою? Я не обижусь. Я не обидчивая. Только не отказывайте, пожалуйста, мне очень нужна какая-нибудь работа.
   - Извините...
   - Ой, что вы! Не надо, не извиняйтесь. Со мной можно без церемоний. Вы скажите, когда подъехать и куда, я сейчас, я могу через несколько минут быть у вас и сразу приступить к своим обязанностям. Вы где живете? Судя по номеру телефона недалеко от меня.
   - Как вас зовут?
   - Ирина Семеновна, для вас можно просто Ира. Вы, я по голосу слышу, вы немного постарше меня.
   - Лет на десять.
   - Да неужели! Я думала, года на три-четыре. А вы молодо выглядите.
   - Как вы можете судить? Вы же не видели меня!
   - Я стольких людей в жизни и видела и слышала. По вашему голосу я уже нарисовала для себя ваш портрет. Вы крепкий, уверенный мужчина, с деловой хваткой. Очень нежный. И внимательный. Другой бы раз десять оборвал меня, а то и отматерил. Вы терпеливо выслушиваете. Это удивительно редкое в наше время качество. У вас имя-отчество такое классическое. Анатолий Иванович, или Виктор Павлович.
   - Как вы угадали? - она определенно начинала интересовать меня.
   - Мне уже тридцать девять, - негромко напомнила она.
   - Спасибо, что позвонили, - начал я. Мне так не хотелось огорчать милую женщину. - Мне не нужна няня, у меня взрослый сын.
   - Сколько ему?
   - Двадцать один.
   - Женат?
   - Нет.
   - И вы считаете, что ему не нужна няня? - у нее словно второе дыхание открылось. - Внимательная и ласковая вторая мама?
   - У него есть мама!
   - У него есть Мама, которая любит его как сына, но у него нет мамы, которую он любил бы несколько иначе.
   - Не совсем понял вас.
   - Вспомните себя в его возрасте. Разве у вас не было
   некоего странного желания в отношении женщин возраста вашей мамы? Разве вам не хотелось, порой, чтобы вас, уже большого, поласкали, поцеловали так и туда, куда целуют без стеснения маленьких детей, чтобы вас, такого большого, нежно прижали к пахнущей материнством груди, покормили из нее? Не надо, не отвечайте мне, просто послушайте и подумайте. Я не испорчу вашего ребенка, я научу его многим премудростям в жизни, я уберегу его от неосторожного шага, на который решаются наши дети чаще всего не от великой любви, а от неутоленного желания нежности и ласки. Хоть с кем, хоть на некоторое время. А потом случайно рождаются дети, случайно обнаруживаются нехорошие наклонности, плохая наследственность. Приходит отрезвление и ломаются судьбы. Я не запугиваю вас, вы думающий человек. Я приглашаю вас к диалогу. Оглянитесь вокруг. Сколько людей в вашем близком окружении убереглось от ошибок? Вам в вашей молодости как жилось? Подумал ли кто о вас? Предложил бы такое корректно, ненавязчиво, тонко понимая вашу душу, ваше состояние - вы бы отказались?..
   На следующий день...
  

ЛОТЕРЕЙНЫЙ БИЛЕТ

  
   Взлохмаченный внук ногой откинул застонавшую калитку. Куры, кудахтая, рассыпались по двору, залаял с просыпу угольно-черный Гришка, рыжий теленок Семка перестал жевать прошлогоднее сено, поднял на Борьку блестючие карие глаза. Это бабка прозвала всякую свою животину человечьими именами. В честь тех, кого она по-своему любила, на кого она безмерно изливала свою невостребованную нежность.
   Борька ткнул телка кулаком в чугунный лоб, подергал за маленькие - не больше мизинчика - рожки и, далеко выбрасывая вперед худые ноги в обшарпанном ботинке сорок третьего размера, затопал по хлипкому крыльцу.
   - Ну, бабка, вот тебе лотерейка, - крикнул с порога.
   Бабка сидела на лавке возле небольшого оконца, придавив задом почерневшую от времени прялку, наматывала на юркое веретено грязно-серую овечьей шерсти пряжу.
   Борька всегда приходил шумно. Бабка уже привыкла, только голову в его сторону поведет, проворчит заученно: "Утихни, оглашеннай! Обедать будешь?" И неспешно примется накрывать на стол.
   Сегодня устоявшийся ритуал нарушился. Бабка привыкла слышать в своей жизни только одно: "дай мне", и еще больше привыкла пропускать эту фразу мимо сознания. И вдруг ее слуха достигло иное слово. Она оторопело заморгала тусклыми глазенками, силясь поймать непривычное, выдернула из-под себя старую прялку, уложила ее на лавку.
   - Чё ты там провякал? - напрягла она слух, аж шею до размеров гусиной вытянула.
   Борьке нравилось производить на людей впечатление. Хоть на любых, даже на свою собственную бабку. А проявленный ею неподдельный интерес, разжигая его воображение, парня возбуждал. Он заговорил взросло и значимо.
   - Поздравляю, значит, и, что же еще? Здоровья и любви тебе не пожелаешь, старенькая совсем - вот-вот развалишься. И никто в тебя не влюбится. Ты ведь если кому ночью приснишься, он с кровати упадет от страха. - Борька поскреб вихрастый затылок, отчего его лохмы немного пригладились. - Ага, нашел! Как говорят у них: "Эврика!" Дай-ка я поцелую тебя, бабка-ежка ты моя ненаглядная! Желаю тебе выиграть машину. "Москвича." Во!
   Бабка осторожно за уголок приняла из рук внука билет и, придвинув к нему свой морщинистый нос, обнюхала со всех сторон.
   - Вот спасибо, вот уважил, балбесина ты моя, - это слово в лексиконе старой относилось к разряду ласкательных. - Интересная штуковина, красивая, с цветочками нали. Гля-ка, Борь, тут "С праздником" написано. Меня, небось, проздравляют-то, а?
   - Конечно тебя, кого же еще им поздравлять, - усмехнулся внук.
   Борька был страшно доволен произведенным впечатлением. Надо же, как ловко он догадался - за тридцать копеек враз снять кучу проблем. И бабку ублажил, и себя не шибко разорил, и покормит его она сегодня чем-нибудь вкусненьким. Это уж точно, бабка запасливая, у нее завсегда где-нибудь что-нибудь да припрятано. Искать самому - бесполезно. Бабка - прирожденный шпион, так порой запрячет, сама потом найти не может.
   Мысли бабки вышли на тот же круг - надо бы покормить этого оболтуса. Она сложила билетик вдвое, испугалась и уставилась на внука:
   - Борька! Чего эт я? Его можно гнуть-то, а? Он не испортится?
   Борька взял билет, посмотрел его на свет, покрутил, соображая что-то, и, громко выдохнув, заключил:
   - Да, бабка, наделала ты делов, - ему захотелось малость побаламутить. - Теперь, если выиграешь, экспертизу тебе делать будут.
   - Чево делать?
   - Экспертизу, говорю.
   - Ой, батюшки, зачем же еённую делать?
   - Какая ты, бабка, тупая у меня, - сморщился Борька. - Ну, проверят, не пририсовывала ли ты какие другие цифры, чтоб, значит, выиграть.
   - Да ты ж видел! - наседала бабка. - Ничего я ему не пририсовывала, согнула только!
   Борька надул губу, покачал головой.
   - Они, бабка, все узнают, у них приборы всякие есть. Ух, надежные!
   - Борька, ты, чё дык, скажешь им, - не пририсовывала бабка. Сложила напополам, а не пририсовывала. Скажешь, а? - уговаривала она. - То ведь жалко машину, она ж вон каких деньжищ стоит!
   - А чего, можно и сказать, - успокоил внук бабку.
   - Ну вот и хорошо, вот и ладно. Давай билетик-то, потеряешь, не приведи Господь. Он ведь выигрышный!
   Бабка забрала у Борьки билет и понесла его на вытянутых руках к комоду. Все свои бумаги она хранила в старой чугунной шкатулке, - самый дорогой подарок на ее свадьбу. Да и в остатней жизни дороже подарков у нее не было. Их вообще никаких больше не было.
   - Бабуся, - спросил Борька, - а ты как выигрыш возьмешь? Деньгами или машиной?
   - Чего? - остановилась та на полпути.
   - Как возьмешь, говорю, - с нажимом спросил Борька.
   - Дык, возьму как? - задумалась бабка. Она не могла так сразу взять и ответить. - Надоть покумекать... Это ж не пенсия... Это ж... - На ум никак не приходило нужное сравнение. Она вспотела, соображая, но поняла, что не справится с задачей, обреченно махнула рукой. - А деньгами возьму. Мне деньги нужны.
   Бабка присела к столу, подперла голову высохшей рукой и замечтала:
   - Деньги вон что! Их же куча будет!.. Куплю себе на юбку, платок там новый, еще чего...
   - Чего? - Борька ждал, - вдруг и про него бабка вспомнит, и ему чего-нибудь от ее выигрыша перепадет. Но бабка его разочаровала.
   - К Петьке, вон, съезжу. Давно его не видела, не узнать, поди. В третий, кажись, пошел. А, Борь? В третий, что ли?
   - Не-а, во второй.
   - Ну все одно, большой уже. На фотке-то какой стоит, прямо мужик! В отца поди будет.
   - Ага, жди да радуйся. В отца! Сопливый да писклявый. Ничего путнего из него не выйдет.
   - Много ты понимаешь, балаболка. Вы все и писклявые и сопливые. И из всех какие-никакие мужики вырастают, - мудро поставила его на место бабка. - А машина мне ни к черту не нужна. Я и ездить не умею. Страшно, чай, рулю-то крутить?
   - Так я умею, - заверил Борька. - Не, бабка, ты бери обязательно машину. Представляешь? Красный такой "Москвич". Я за рулем, а ты рядом. Все смотрят и говорят: - Вот Зотовна на старости лет рехнулась, машину завела. По деревне грязь месит.
   - Борька! Я тебе счас как наподдам, ты у меня доболтаешься! - бабка выпрямилась на стуле.
   - Ты чего, бабуся! - Борька понял, что малость перегнул. - Это они от зависти так говорить будут. А ты их не слушай, бери да ездий. А мне во как машина сгодится! - он провел ребром ладони по шее. - У нас в техникуме ни у кого нет, а у меня будет. - Борька и сам размечтался, задрав кверху голову, но бабка быстро спустила его с небес.
   - Шиш тебе будет! Больно быстры вы на чужое. Ма-ши-ну ему захотелось! Не отдам!
   Бабка взяла шкатулку и прижала ее обеими руками к груди:
   - Ни черта я вам, прости Господи, не дам! Вы с меня жил потянули, что ты, что отец твой. Расти вас, оболтусов, а вы и похоронить не придете. Ма-ши-ну ему! На вот, выкуси! - она протянула внуку худой кукиш, уперлась взглядом в Борькино лицо, потом глаза ее увидели икону. Бабка одернула руку, перекрестилась и крепче прижала к себе шкатулку. - Я билетик спрячу, не то мигом стащишь. Знаю я вас! - И бабка пошла прятать билет.
   - А тебе не дадут ничего по билету, не думай.
   Бабка остановилась.
   - Это почему же не дадут? Я им не дам! Выиграла я машину? Выиграла! Значит, давай!
   - Не, не дадут, - Борька уверенно покачал головой.
   - Ты меня не зли, не зли. А то...
   - Билет кто согнул?
   - Дык я...
   - Во-во, согнула! Теперь он не годный стал. Свидетели у тебя есть? Ага, нету свидетелей? А экспертиза все узнает. Даже возьми его сейчас утюгом по этому месту прогладь. Следа от сгиба не останется, а там уже знать будут. Ага, согнула и утюгом его гладила! А за это и посадить могут. Так вот, бабусенька, - ошарашил внук бабку.
   - Ты же им скажешь, я ничего не делала! Борька, скажешь же? - взмолилась бабка.
   - Не, не скажу. Зачем мне это?
   - Борька! Ты рехнулся, небось? Такие деньжищи зазря пропадут!
   - А мне какое дело? Твои пропадут, не мои. Подумаешь, тысяч шесть всего, - подлил внук масла в огонь.
   - Батюшки, Борька! - бабка забегала вокруг него. - Ты им подскажи, а я тебе дам денег тоже. Сколько-нибудь.
   - Сколь? -Борьке понравилось бабкино предложение.
   - Ну сколь-нибудь дам.
   - А сколь дашь? - не унимался Борька.
   - Ну сколь, сколь... Сказала, дам... Рублей сто хватит?
   - Ха, сто! Тебе шесть тыщ, а мне сто? Не, не скажу ничего.
   - Двести, Борька! - расщедрилась бабка.
   - Две тыщи дашь? - Борька пошел ва-банк.
   - Ты что? Побойся бога, внучек, - взмолилась бабка.
   - Тебе же еще четыре тысячи останется, - разъяснял ей внук.
   - Ох и жадный ты, ох и жадный. Ну на кой черт тебе столько денег? - уговаривала его бабка.
   - Ладно, я пошел. Не хочешь делиться со мной, ничего не получишь. А могла же просто так четыре тысячи получить. Че-ты-ре ты-щи! Вон сколько.
   - Стой, Борька, стой! Дам тебе две тыщи, черт окаянный! Подавись ты ими, паразит этакий!
   - Давай, - Борька протянул руку.
   - Чего давай? - бабка разинула рот.
   - Деньги давай.
   - Какие?
   - Ты же обещала? Давай.
   - Я же еще не получила их.
   - Аванс давай, задаток. Двести рублей. Мне во как нужны, - Борька опять провел себе рукой по горлу. - А я тебе бумагу напишу, что ты ничего не пририсовывала к билету. Согласная?
   - Где я тебе, бандит, денег таких возьму?
   - Показать, а? - Борька решительно шагнул к комоду.
   - Уйди, уйди! - замахала на него бабка. - Я те покажу! Я тебе так сейчас покажу, обормот, ты у меня в подпол улетишь! Пиши садись бумагу! И как надо пиши!
   Борька взял лист и начал писать.
   Бабка, оглядываясь на внука, достала из заветного закутка деньги, отсчитала, сколь просил Борька, перечла их два раза, слюнявя пальцы и шевеля губами, и спрятала остальное за пазуху, чтобы потом перепрятать в другое место.
   Она подошла к внуку и заглянула ему через плечо.
   - Написал?
   - Счас, распишусь только и все.
   Борька размахнулся на листе с крючками и завитушками и протянул бабке лист. - На готово!
   Бабка отстранила Борькину руку:
   - Ну-ка, прочитай.
   - Давай, прочитаю. - Он отставил лист подальше и громко прокричал:
   - Я, Борька, бабкин внук, хоть она и называет меня всякими нехорошими словами, подтверждаю, что она ничего не пририсовывала к лотерейки. Она вообще ни фига...
   - Ты чего эт пишешь? Это же документ, а ты - "ни фига"! Я тебе счас дам вот! Убирай свою фигу! - Бабка наступала на внука.
   - Да стой ты! Это я так. Написано-то по другому. Гляди сюда, - Борька ткнул пальцем в лист, - видишь? Написано - ни-че-го.
   - А ты и читай, как написано! Грамотей.
   - Ладно, слушай дальше. - И он снова отставил лист. - Она вообще ни фи... то есть, ничего не может рисовать, потому как и пишет коряво. А билет она согнула и все. Так удобней его в шкатулку прятать...
   - Так, так, правильно, удобней, - поддержала бабка.
   - Не встревай, я еще не кончил, - перебил ее внук.
   - ...Так что, товарищи, отдайте ей деньги за выигранную машину, пусть пользуется.
   Борька положил лист на стол:
   - Все. Давай деньги.
   Бабка взяла бумагу, посмотрела в нее и отдала внуку деньги.
   - Смотри, бабуся, не считаю. Верю тебе, - и он убрал деньги в карман. - Ну, счастливо тебе выиграть.
   - Как выиграть? - испугалась бабка. - А если не выиграю?
   - Нет, должна, - Борька был в отличном настроении, - выигрывают же иногда.
   - А не выиграю? - Что-то непонятное навалилось на нее, обескровило ноги, она вяло опустилась на скамью. - Ой, Борька. Ты бы мне отдал пока деньги-то, а? - попросила бабка.
   - Нет, бабуся. - Борьке не хотелось расставаться с так легко добытыми деньгами. - Ты, когда выиграешь, мне ничего не дашь. Бумага-то у тебя уже.
   - На, Борь, возьми, потом отдашь, когда выиграю, - радостно протянула бабка лист.
   - Давай, давай. Только я потом тебе бумагу не за двести рублей дам, а за три тысячи! Чтобы тебе половина, и мне половина. Ну, давай, давай.
   Борька пошел на бабку с протянутой рукой.
   Та отступала.
   - Три тыщи?.. Ну бандит... ну, охломон... ну... ну.
   - Давай, давай бумагу, чего прижала!
   - Постой, ладно. Забирай деньги. Но смотри, ежели не выиграю, на глаза мне не смей показаться! Ох смотри! Ну, Борька! Ухват об тебя переломаю, черт окаянный. Вон чего подарил-надумал. Машина. "Москвич". Красный...
   Журнал "УРАЛ" N1-86 г.

СТОЛ

  

святочный рассказ

  
   Строчкин купил в комиссионке стол.
   Ничего особенного, стол как стол, - письменный, темной полировки, двухтумбовый, почти новый, а главное - дешевый. По-видимому, кто-то торопился продать и не стоял за цену. Ну прямо за бесценок отдали.
   Привез Строчкин стол домой. Поставил в угол, туда, где одиноко висит бра. Придвинул стул и мечтает, уперев локти в полированную поверхность, а подбородок в шершавые ладони.
   - Этот ряд ящиков сыну Леньке отдам под его школьное барахлишко. А то у него по всем углам карандаши, линейки, тетрадки разные валяются. Теперь порядок будет. Аккуратность.
   - А этот ряд мой будет. Здесь - радиодетали, здесь - журналы. А здесь что? - Размышляя таким образом, Строчкин выдвигал и задвигал поочередно ящики стола, и в последнем увидел пачку исписанных листов.
   - А здесь что? - повторил он, доставая находку. - Так... Пронумеровано.
   Он перебрал листы и нашел самый первый. На нем крупными буквами было выведено одно слово: "Стол", и отчеркнуто два раза красным карандашом.
   - Что это? - спросил себя Строчкин. - Рассказ какой? - Он призвал на помощь свои весьма скромные познания в области литературы. - Для рассказа лишнего будет. Рассказы - они маленькие, а здесь вон сколько! Наверное, роман, - предположил он, но тотчас же отверг свое предположение. - Для романа маловато будет. Что-то между. На это "между" как раз и потянет. Как его называют, это "между"? Э, не могу вспомнить! На букву "п"... Проза? Или не так?
   - А какая, собственно, разница, - махнул он рукой и принялся читать.
  
   " Друг мой, хорошо известный в нашей семье писатель из соседнего подъезда, уезжая за новыми впечатлениями, подарил нам свой рабочий стол. Как бы в знак признательности почитателям (наверное, единственным) его немеркнущего таланта. Я пытался заплатить деньги, все же стол почти новый, да к тому ж писательский, но сосед оскорбился, мол, сколько вместе выпить, а ты... Я извинился, сбегал в магазин, мы быстренько помирились и, собирая углы в подъезде, перенесли его стол в нашу квартиру...
   Часто вечерами садился я к столу, читал газеты, журналы, книги. Иногда писал письма родителям. И все удивлялся - как это можно сочинять? Что за люди такие писатели? Вон хоть мой. Ничем не выделяется среди других. Силенки, прямо скажу, маловато, моя жена его одной титькой завалит. Пьет совсем слабо. Я только во вкус войду, а он, смотришь, спит в кресле или еще где. И ни машины у него, ни вида там сногсшибательного. Ну никто не скажет с первого взгляда, что писатель! А ведь пишет что-то! Я, по правде сказать, не читал ничего, он все сюжеты нам рассказывал. Интересно, как анекдоты слушаешь!
   Думал я думал об этих писателях, и какой-то зуд меня одолевать начал. Тянет неведомой силой к бумаге и ручке, прямо трясет всего. Я каждодневно стал письма писать. И знакомым, и близким - всем пишу. Родителям так через день письмо и не на одном листе. Мать даже испугалась, прикатила проверить, не развелся ли я с женой, да здоров ли.
   Скоро письма меня уже не успокаивали. Требовалось большего, а чего, и признаться себе боюсь.
   Решил я сочинять роман. Вернее сказать - не роман, и не сочинять, а жизнь свою разнообразную описывать и кое-где, для интересу, так сказать для развития сюжета, малость врать, или, как говорят писатели, художественно обогащать.
   Книг всяких из библиотеки натаскал и, чуть минута свободная выпадет, я бегом к столу. Сына на кухню гоню, пусть уроки там учит, а сам обогащаю и обогащаюсь. За вечер не управлюсь, и ночь прихвачу. Жена ворчит - бумаги много покупать приходится, а выбрасывать еще больше. Сын за макулатуру грамоты домой приносить стал.
   Тут на днях прочитал, что Лев Толстой аж восемнадцать раз с лишком переписывал там что-то. Ну, я, конечно, не он, не Лев Толстой, но переписывать буду, на всякий случай, двадцать раз. Надо сегодня работать лучше, чем вчера. Тем более он был графом и сумел так вкалывать, а я - работяга! Неуж уступлю буржую?
   Так незаметно и скатился. Совсем писателем сделался. Все растерял. Сперва - покой, после и друзей своих, с которыми любил пиво попить. Они зовут, а меня к столу тянет. Чужой для всех стал. Где-то витаю. Через дорогу не глядя перехожу, на визг тормозов, как на тещу, никакого внимания. Сюжет обдумываю и все углубляю, углубляю. Так науглублялся, ночью кошмары навещать стали. Снится - где-то в яме сижу, свет вверху точкой малой виднеется. Чую - не выбраться мне отсюда. Кричу! Всех разбужу в доме. Они меня до утра успокаивают, по голове гладят и сказки рассказывают.
   На работе кое-как до обеда креплюсь, а после обеда ни о чем, кроме сюжета не думаю.
   Засобирался я насовсем в писатели устраиваться, да сосед, дед Кузьма, сторож при газете, отсоветовал. "У их, - говорит, - жрать тебе нечего будет. Они, - говорит, - у меня за день всю махорку выпросят. Ты, - спрашивает, - могешь счас книгу какую не то выдать?" Я говорю: - Нет, не допридумал малость. А он и говорит: - Значит, не суйся к им. А вот как допридумаешь, да твоей Аньке понравится, да я посмотрю, и тогда суйся. Ежели они, опять жа, тебя к себе примут. А придираться будут!?. Все под Шекспиров да под Горьких равняют. Им ниже не надо, у их ниже своих полно."
   И остался я на своем месте. Переписываю, переписываю, и на всякий раз оно, вроде, и лучше выходит. А иной раз совсем супротив прежнего и хужей получится.
   Похудел от таких забот, своих перестал узнавать, забыл, когда и спал нормально. А ем чего? Сам не замечаю. Анька моя подсунет незаметно тарелку на стол. Я свободной рукой выловлю, что в пальцах застрянет, тем и сыт. И опять обогащаю сюжету.
   А тут и заболел.
   Помню, когда первый раз меня таким образом прихватило, это еще до стола было, везде чертики чудились и сторожиха наша, что карманы на проходной проверяет.
   На этот раз посильнее вышло. Чертики те же, к ним я, получается, вроде как и привык. А вот стол впервой явился. Пасть у него огромная! Все норовит руки мне отхватить.
   Врачи говорят, очень плох был. Едва спасли. И пролежал дольше.
   Отоспался я, поправился, успокоился. Бумаги и ручку мне не давали, под диктовку записывали. Так помаленьку и вылечили, - отучили. Стал я солнышко в окне замечать, птичек слышать, своих узнавать. Оказалось, жизнь она интересная! Красивая! И сюжета у нее ой какая богатая!
   Чуть не сбили меня с верного пути соседи: один итальянский мафиози, другой президент великой державы. Так рассказывают гладко, хоть записывай. Пристроились, черти, по-русски без акцента шпарят. Даже в больницу проникли. Я попросил доктора разделить нас. Не к лицу мне, рабочему человеку, выслушивать подлую империалистическую пропаганду.
   Убрали их от меня, раскусили, значит. А меня выписывать надумали.
   Анька моя пришла и спрашивает: - Чего тебе дома сделать? Какой подарок приготовить?
   Я задумался крепко так; глаза закрыл и вижу: стол, бумагу и себя, дописывающего назло буржуям девятнадцатый вариант. Обрадовался! Домой захотелось - жутко! Глаза открыл - солнышко, жена, цветок на тумбочке капроновый.
   И придумал.
   - Продай, - говорю, - стол. Или отдай кому. Только чужому. А то жалко человека будет. Лучше пусть незнакомый мучается, писательствует. Я жить хочу. Солнышко видеть, пиво после работы пить и тебя, жену мою, во сне обнимать.
   Поставил последнюю точку и отдал ей.
   - А это, - говорю, - выбрось. И все.
  
   Строчкин дочитал, усмехнулся, и взялся за книгу. Любил он приключения разные читать.
   Через несколько дней он еще раз перечитал историю хозяина стола, вновь усмехнулся и... покачал головою. - Наврал он много. Прямо видно - от души наврал! Сердцем чувствую.
   Взял он ручку, сынову тетрадку и решил переделать кое-что в этом "Столе", чтобы без выдумки было.
   Раз переделал, не понравилось. Еще раз переделал, не понравилось. Еще раз переделал - уже лучше. На восьмом или десятом варианте явился ему плохой сон.
   Проснулся Строчкин весь мокрый. Как в детстве.
   А наутро, роясь в своих черновиках, он обнаружил "Стол" того мужика, ну, прежнего хозяина стола.
   Прочитал.
   Не усмехнулся.
   Ничего не сказал.
   Вызвал машину и отвез стол в комиссионку.
   И вы знаете, я вчера заходил в этот магазин - стола нет! Кто-то купил.
   Подешевке.
   Бедняга... 83 г.
  
  

ВАЛЬКА

     
   У Виктора Фантикова жена должна была вот-вот родить. По такому случаю, она уже добрый месяц не подпускала к себе мужа. Он, бедняга, и так и эдак к ней подходил, и с лаской и с подарками, но та лишь улыбалась виновато, вздыхала тяжело и говорила мужу:
   - Вить, а Вить, ну не надо, не хочу я.
   И снова принималась за дела.
   Виктор в первые дни улыбался натянуто и занимался чем-нибудь. Но время шло, и его натянутые улыбки переросли в обиду на жену. Он стал раздражителен и замкнулся.
   Софья понимала состояние мужа, но ничего не могла с собою поделать.
   Однажды вечером Виктор обнял жену и поцеловал ее:
   - Соня...
   Она осторожно отстранилась от него.
   - Не надо, Витя.
   - Ну что ты, все не надо, да не надо! Другие вон до последнего дня ничего, а ты, не надо, видишь ли.
   - Ты не видишь, в каком я состоянии? - просительно проговорила Софья.
   - А я в каком состоянии, ты не видишь? - опять разозлился Виктор.
   - Ну что я могу сделать? - спросила его жена.
   - Ничего, - буркнул Виктор, лег на диван, закрыл глаза и замолчал.
   - Ты же видишь, что я не могу, - извинялась Софья
   Она подсела к мужу на диван и погладила его по голове.
   - Вспомни, ты сам настоял на ребенке, а теперь обижаешься.
   Виктор молча отвернулся к стене.
   - Что мне с тобою делать, - в отчаянье, чуть не плача, прошептала Софья.
   Муж молчал.
   Жена встала, отошла от дивана и упавшим голосом сказала:
   - Ну, иди, сходи куда-нибудь, успокойся. Слышишь?
   - Куда я пойду? - буркнул Виктор. - Нет у меня никого.
   - Найди, что ли. - Софья подошла к шкафу, поискала что-то и протянула мужу. - На, вот. И иди.
   Муж обернулся. Софья держала в вытянутой руке пять рублей. Она не смотрела не мужа.
   Виктор сел, взял деньги и улыбнулся.
   - Иди, - только и сказала жена.
  
   ...
   В выходном костюме Виктор вышел из подъезда. На скамейке возле дома с двумя набитыми сумками сидела соседка Валька. Она удивленно оглядела Виктора с ног до головы.
   - Куда это ты вырядился на ночь глядя?
   Недолюбливал ее Виктор. Вроде ничего баба, а в разговоре с подковыркой да с насмешкой, и так выспрашивает, все непременно узнает. Потому ничего не ответил Вальке.
   "Куда пойти? - думал он. - Взять бутылку - поздно, уже не продают. В ресторан? Что там с пятеркой делать".
   Раздумывая, он сел на скамейку.
   - Вот и иди, - сказал он сам себе в слух.
   - Куда иди? - тут же подхватила Валька.
   - Чего? - не сразу включился Виктор.
   - Куда собрался-то? - повторила она.
   - Не твое дело, - резко оборвал он.
   - Так уж и не мое, - засмеялась Валька. - Знаю я и без тебя, по глазам вижу.
   - Ни ... ты не видишь, - отрезал Виктор. Ему не хотелось продолжать разговор.
   - Хочешь, скажу, - не унималась соседка.
   Виктору стало интересно, угадает или нет.
   -Давай, - теперь Виктор усмехнулся недоверчиво.
   - Развлечься пошел.
   - С чего ты взяла? - Виктор уставился на Вальку.
   - Я же не дура и не слепая. - Валька заважничала. - На кой черт тебе одеваться в будни. Стоишь, деньги в кармане мнешь. Вот тебе и два. А потом. Сонька твоя беременная. - Валька замолчала на секунду и неожиданно спросила:
   - Не дает что ли?
   - Ну... - ответил Витька и, спохватившись, зашумел на соседку, - ты-то чего лезешь? Твое какое дело?
   Вот так она всегда все выпытает.
   - Ладно, не шуми уж, все равно проболтался, - примирительно сказала соседка.
   Виктор опустил голову.
   - Ну и куда ты собрался?
   - А никуда. Домой собрался.
   - Денег-то сколь дала?
   Виктор достал из кармана всю помятую пятерку и показал Вальке. Она взяла ее, аккуратно разгладила и свернула.
   - Пойдем ко мне, - предложила она. - У меня выпить есть и огурчики соленые, и Колька во вторую смену работает.
   Виктор посмотрел на Вальку.
   - Ладно, пойдем. Хоть выпью уж.
  
   ...
   Часа через два Валька, толкнув Виктора локтем в бок, небрежно бросила:
   - Давай одевайся и иди, ухажер. Мне ужин готовить надо.
   Виктору стало сразу неудобно в этой чужой постели. Он быстро встал, торопливо застегивая непослушные пуговицы, оделся. Запихал в карман носки и галстук и пошел к двери. Валька уже гремела посудой на кухне.
   - Завтра-то придешь? - крикнула она.
   Голос ее, заглушаемый шумом воды и радио, показался Виктору таким же бессовестным, как и сама Валька. Он ничего не ответил, сунул босые ноги в ботинки и вышел в коридор.
   - "И зачем надо было? - думал он, стоя перед дверью своей квартиры. - Не велика беда, мог бы и потерпеть".
  
   ...
   Виктор не успел еще снять ботинки, как навстречу ему вышла Софья.
   - Пришел уже?
   - Пришел, - не глядя на жену, подтвердил он.
   - К Вальке ходил? - не то, спрашивая, не то утверждая, сказала Софья.
   - Чего? - будто не расслышав, переспросил Виктор.
   - Я видела в окно, чего уж... К Вальке, дак к Вальке...
   Прошли в комнату.
   - Деньги-то где?
   - Деньги? - Виктор задумался припоминая. - Деньги она взяла.
   Софью так и подкинуло в кресле.
   - Что?! И деньги взяла? Ах, тварь, ах проститутка! Еще и деньги взяла!
   - Ты чего разошлась-то. Ну, взяла и взяла, и черт с ней с пятеркой.
   - Нет, не черт с ней! Я все ей скажу!
   - Да брось ты, - попросил Виктор. - Успокойся.
   - Вот тварь продажная, - уже остывая, проговорила Софья. - Ну, погоди! Когда она была беременная, я ее Кольке бесплатно...
   Софья зажала рот рукой, поняв, что болтнула лишнего. Виктор, уже в трусах и майке, смотрел на нее широко раскрытыми глазами. Трехгорный (тогда еще Златоуст-36), 10.84 г
  

ОДНИ МОЛОДЫЕ ПОЭТЫ

  
   ОДИН БОЛЬШОЙ ПОЭТ
     
      Один Большой Поэт любил заниматься пропагандой.
      Литературы.
      И своего большого места в ней.
      В каждом цехе, в каждом классе, в каждом большом и малом коллективе он побывал, да не по одному разу.
      Его знали все.
      Пропагандировать в одиночку тяжко, и Большой Поэт взял в сотоварищи Поэта Маленького.
      И выдавал его за почти такого же Большого.
      Потому как с небольшими ему, вроде как и знаться не по чину.
      А чтобы никто не раскусил подставки, он Поэту Маленькому слегка помог: тут подправил, там подбавил, здесь подсократил.
      И вышло довольно сносно на пятиминутное выступление.
      А больше и не надо было.
      Большой Поэт выпускал новые книги, обрастал сладкой славой и липким достатком, избирался и награждался.
      Вслед за ним, тенью, двигался Поэт Маленький.
      Уже и он называл себя Поэтом Большим.
      Когда рядом не было того, Большого.
      И кое-кто верил.
      Особенно в пионерских лагерях и в детских садиках.
      А потом Большой Поэт стал стареньким и умер.
      А Поэт Маленький не умер.
      Но умер как поэт.
      В лучах славы Поэта Большого он прожил всю жизнь, а когда коснулся написанного им, увидел дырку от бублика.
   ОДИН МОЛОДОЙ ПОЭТ
  
  
      Один Молодой Поэт очень любил книги.
      Чужие.
      Воровать.
      Прочитает и продаст.
      А деньги честно пропьет.
      И никаких угрызений совести.
      Книга - источник знаний.
      Воровать знания не зазорно.
      Так однажды он объяснил себе свое собственное действо и перестал терзаться сомнениями.
      А еще Один Молодой Поэт любил писать стихи.
      Писал он много и гладко. Обладал искусством версификации. У него даже своя теория стихописания была. Практическая. С каждой прочитанной книги, как с подстрочника, не меньше одного стихотворения. Найдется в книге строчка или мысль, понравившиеся ему, обдумает, обсосет, и по-своему ее изложит.
      Иногда постарается - читаешь - вроде и об одном, а разными словами. Иногда поленится - и оригинал с подстрочником как две капли воды. Но фамилию свою ставить не забывал, как бы пьян не был.
      А еще Один Молодой Поэт любил поучать.
      "Вы будете потом всем хвастать, что вас учил такой большой поэт, как я".
      И занимать деньги.
      "Вы будете потом всем хвастать, что давали взаймы такому большому поэту, как я".
      И жить за чужой счет.
      На это, наверное, тоже нужна привычка.
      А потом не осталось его.
   И доброй памяти...
   ОДИН ПОДАЮЩИЙ ПОЭТ
  
      Один подающий большие надежды Молодой Поэт написал смелое стихотворение.
      Его все читали, все восторгались смелостью автора, но никто не хотел публиковать.
      Теперь при встрече на вопрос:
      - Ну как, пишешь? - Молодой Поэт пожимал плечами, загадочно улыбался и отвечал:
      - Ты же знаешь, мои стихи не публикуют. Приходится работать в стол.
      И ему понимающе сочувствовали.
      Шли годы.
      Настало время, когда вымерли осторожные редакторы, пришел самиздат, и напечатать стало можно все.
      Совсем Молодые Поэты выпускали книжка за книжкой, а некогда Молодой Поэт, по привычке, говорил всем, что работает в стол.
      А стол оказался пуст.
  
   ОДИН ПРЕДАННЫЙ ПОЭТ
     
      Один Преданный Делу Партии Поэт, держа нос по ветру, выбросил партбилет и заклеймил позором "подлых" сотоварищей по партии.
      Но... остался без куска хлеба.
      Тогда Преданный Поэт, предав старого Хозяина, пошел служить новому, такому же, как и он, бывшему, но вовремя сменившему ориентацию.
      И перекрашиваться не надо - пой те же песни, только без красного флага впереди.
      А потом Преданный Поэт решил послужить новому Хозяину в деле воспитания плеяды молодых Преданных Поэтов.
      Дали ему маленькое кресло, дали денег - служи!
      Преданный Поэт на деньги, отпущенные на всех, напечатал свою большую книгу.
      - Продадим меня, Большого и Талантливого, а на выручку десять молодых напечатаем! - объяснил всем свой геройский бескорыстный поступок.
      Выпустили книгу.
      Толстую, яркую, как красный флаг.
      Никто не хотел ее покупать.
      Даже в нагрузку.
   И осталась плеяда молодых Поэтов у разбитого корыта.
  
   ОДИН ЮНЫЙ ПОЭТ
  
      Один Юный Поэт пришел к Издателю. И принес худенькую тетрадку с десятью маленькими неприглаженными стихами. Ему было стыдно за свои творения, но он хотел стать Поэтом.
      Издатель был мудр. Он увидел и громко похвалил пару неплохих четверостиший, две-три живых мысли и маленький удачный образ. Чем несказанно обрадовал Юного Поэта.
      А потом назначил ему стипендию сроком на один год.
      Чтобы Юный, неработающий по причине нераскрытого пока таланта, Поэт мог написать свою первую, пусть и маленькую, но сугубо личную книгу.
      Одиннадцать месяцев Юный Поэт регулярно приходил за денежками. Расписывался в ведомости, тщательно пересчитывал.
      На вопрос Издателя:
      - Как работа над книгой?
      Непременно отвечал.
      - Хорошо. Скоро принесу рукопись!
      На двенадцатый раз Юный Поэт не пришел.
      Потерялся.
      Вместе с рукописью.
      Чтобы выплыть потом в кругу подобных себе.
      Которые ругают всех остальных, которые не они.
      А книгу свою он все же выпустил.
      За свой счет.
      Через 16 лет.
      К своему 35-летию.
      Но ее никто не заметил.
  
   ОДНИ НЕТЕРПЕЛИВЫЕ ПОЭТЫ
     
      Одни Молодые Нетерпеливые Поэты возжелали сразу и надолго Славу Поэтов Больших.
      Авансом.
      В счет будущих заслуг.
      Им не поверили и Славу не отдали.
      - Ишь, какие! Всем хочется ласкаться в ее нежных лучах! А вы заслужите!
      Молодые Нетерпеливые Поэты обиделись и объявили себя Нетрадиционными.
      - Нас никто не принимает и не понимает, потому что мы не такие как все! - заявили они.
      Один взял и присвоил себе титул "Самого лучшего Поэта среди Художников шахматного клуба".
      Другой взял и присвоил себе титул "Самого лучшего Поэта среди Журналистов газеты "Ни шагу вперед!"".
      Третий взял и присвоил себе титул "Самого лучшего Поэта среди Учителей труда неполноценной усредненной школы".
      Были и четвертый, и пятый, и другие.
      У нас много профессий.
      И любой почетен труд. Когда он есть.
      ОДИН ХИТРЫЙ ПОЭТ
     
      Один Хитрый Молодой Поэт, обделенный вниманием прессы, пристроился работать в газету. Медленно но верно продвигался по служебной лестнице, пока не получил временно, на длину одного отпуска литературного редактора, право судить других литераторов.
      В любой газете поток писем с литературными опусами "по случаю" и "к дате" не иссякает. Прежний Литературный редактор как поступает? Внимательно прочитывает и вежливо отвечает начинающим авторам, как правило, вежливым отказом.
      А как иначе? И начинающих обидеть нельзя, они же или совсем юные, или уже пенсионеры заслуженные. А в городе много хороших поэтов, даже для них места на газетных полосах не хватает.
      Хитрый Молодой Поэт, дорвавшись до штурвала, в одном номере газеты опубликует опусы из потока, в другом номере разобьет их в пух и прах за слабость и а-литературшину. И обязательно в конце, на полстраницы, свои стихи напечатает. Как образец. На который равняться. Потому что только он... и писать и судить... а все остальные, в том числе и Большие Поэты, просто временно навсегда исчезли со страниц городской газеты.
      А потом исчез со страниц газеты и Хитрый Поэт, потому что исчез и из газеты, и вообще.
      Но открытие его продолжает жить.
   Теперь во многих газетах появились его последователи...
  
   ОДНА ЮНАЯ ПОЭТЕССА
   Одна Юная Поэтесса еще в школьные годы написала несколько стихотворений. Ее похвалили и пообещали: "Будешь Поэтом".
      - Буду, - согласилась она и добавила: - Вот только школу окончу сначала.
      Потом она училась в институте.
      Ее спрашивали:
      - Ну, когда ты книгу напишешь?
      - Вот закончу институт, и сразу начну писать книгу.
      Потом она говорила:
      - Вот определюсь с работой и сразу за книгу возьмусь.
      Потом:
      - Вот получу квартиру...
      - Вот выйду замуж...
      - Вот рожу детей...
      - Вот... вот...
      Теперь она говорит: - Вот через год выйду на пенсию, времени будет много, сразу за книгу сяду...
  
   КАК ОДИН АВРААМОВ
   СТАЛ ПРЕДСЕДАТЕЛЕМ
   У ДРУГИХ ХЛЕБНИКОВЫХ
     
      Собрались как-то за одним столом ребята из группы "Последний выдох", далее по тексту, для простоты "издыханцы", и говорят друг дружке:
      - А чё это мы, такие генитальные, и не члены?
      - Кто ж нас в члены возьмет, когда у нас ничего нет?
      - Я знаю такую контору, которая в члены берет всех, даже тех, у кого ничего нет!
      - Да ну? А на хрена им это?
      - Им надо численность набрать, когда их много будет, они других, которые настоящие члены, мочить начнут.
      Сказано - сделано. Прямо из-за стола, не помыв рук и не опростав разные там пузыри и кишечники, - пригодиться мочить и пачкать старых членов, - все как один дружно взяли и вступили. Да не просто, а с громким криком, как будто олимпийское золото взяли или премию "Оскар" вырвали.
      Когда пошалить хотят, обычно объединяются, во-первых потому, что одному шалить неинтересно, во-вторых одному отпор могут дать. А ну-ка дай нам отпор? А мы на тебя шоблой! Да со всех сторон! И замочим, и запачкаем!
      Порезвились детки, покуражились. А потом приустали, опять к столу сели и думают.
      - А чё это мы, такие членистые члены, а у нас опять ничего нет?
      - Это как посмотреть! - говорит самый хитрый из этих. - У нас нет на фоне других.
      - Точно! Если всем рассказать, что у других вообще ни фига нет, а у нас много, и все самое хорошее? - догадался другой.
      - Ну, насчет много, может и наврем, а вот про самое хорошее, считаю, говорить не надо. Вдруг показать попросят?
      - Точно! Про хорошее говорить не будем. А про много - во весь голос!
      - Пока разберутся, где правда, где ложь, мы еще многих в грязь втопчем.
      И опять пошалили. И опять устали. И опять смотрят, а у них все равно ни фига нет. Теперь и за душой, потому как, пачкая других, больше себя замарали. Втаптывая в грязь других, сами по уши увязли.
      Увидели, захотели разбежаться. Осталось найти, кто бы согласился быть этим самым, который .... отпущения.
      Никто не соглашался.
      Кроме одного.
      Так Один Авраамов стал председателем у других Хлебниковых.

ПРО МАЛЬЧИКА ВАСЮ

   КТО ПЕРВЫЙ
   (2 г. 9 мес.)
  
   Дядя Витя научил Васю бегать наперегонки.
   Принимая старт, малыш выставлял ногу вперед, наклонялся и, как крылья, разводил в стороны руки.
   Бегать наперегонки ему так понравилось, что он не давал нам шагу сделать спокойно.
   Я бежал на метр впереди сына и подзадоривал его:
   - Вася! Я первый!
   - Нет, папа, я первый! - кричал, заливаясь смехом сын.
   - Я первый!
   - Я, я первый! - хохотал малыш.
   - Нет, я первый.
   Вася остановился и говорит мне:
   - Ладно, папа. Давай по-честному.
   - Как это?
   - Мы оба - первые. И ты первый, и я первый. Чтобы тебе не обидно было. Согласен?
  
  
   СКОЛЬКО КАРАНДАШЕЙ
   (2г.10мес.)
  
   Васе купили коробку цветных карандашей.
   Всю дорогу от магазина до дома он не выпускал замечательную покупку из рук и разговаривал с ней.
   - Сейчас принесу вас домой. Папа очистит карандашики, и я буду рисовать машинку и домик.
   - И бабу с дедом?
   - И бабу с дедом.
   - И собачку?
   - И собачку с киской.
   Дома сын сразу прошел на кухню, достал нож и протянул его мне.
   - Давай, папа, очистий карандашики. Много-много очистий, все.
   Я принялся за дело.
   Очиненные карандаши лежали в одной коробке, неочиненные - в другой.
   Осталось три целых карандаша.
   - Сынок, - прошу я, - сосчитай, сколько осталось карандашей?
   - Два, - не задумываясь отвечает сынишка.
   - А ну-ка, сосчитай правильно!
   - Ясь, два, три-четыре, - быстро считает Вася.
   - Еще раз считай, правильно, - не отступаю я.
   - Ясь, два, три-четыре, - повторяет он, произнося свое "три-четыре" единым словом.
   Я взял очиненный карандаш и положил к трем целым.
   - А теперь сколько стало? Считай.
   - Много, папа.
   - Сколько много? Давай вместе считать. Раз...
   - Два, - сказал он и замолчал.
   - Дальше, - прошу я, - дальше считай.
   Сын молчит.
   - Ну, считай, - прошу я.
   - Папа, смотри!
   С этими словами Вася взял очиненный карандаш, переложил его в другую коробку, неочиненный подал мне и заключил победно:
   - Видишь? Два карандашика осталось!
   И он был прав.
   НА ПЕНСИЮ
   (3г.)
  
   Дедушка Гриша сидит в кресле в кресле и разговаривает со своим внуком:
   - Скоро лето наступит. Я на пенсию пойду. Будем с тобой в лес ездить отдыхать, ягоды и травы собирать.
   - А зачем ты на пенсию пойдешь?
   - Устал я, внучек. Старенький уже, болею часто. Пора и отдохнуть.
   Вечером сын говорит маме:
   - Скоро лето наступит. Дедушка на пенсию пойдет и меня тоже возьмет.
   - Куда? - спрашивает мама.
   - Как куда? На пенсию!
   - Что ты! На пенсию уходят только старенькие бабушки и дедушки, а тебе еще в школу надо, потом в армию, - поучает мама.
   - Ах, мама! Я так устал и болею часто. Отпусти меня с дедушкой!
  
  
   БЛЮДЕЧКО
   (3г.)
  
   Внук приехал в гости к бабушке с дедушкой.
   За ужином, когда подали чай, он потрогал чашку и отдернул руку.
   - Ой, чай совсем-совсем горячий! Ты что, бабуся, я же обожгусь!
   - Сейчас, внучек, я тебе блюдечко и маленькую ложечку дам, - пообещала бабушка.
   - А у вас нет блюдечков и маленьких ложечков, - уверенно ответил внук.
   - Это почему? - удивилась бабушка.
   - У вас же нет маленьких деток, - объяснил малыш.
  
   ТЯЖЕЛАЯ ЧАШКА
   (3,5г.)
  
   Вечером мы сидели у телевизора.
   Шла интересная передача. И на самом захватывающем месте Вася просит.
   - Мама, я пить хочу.
   - Я тоже хочу, сынок, - отвечает мама. - Там на кухонном столе стоит твоя чашка с чаем.Ты иди, сам попей и мне принеси. Хорошо?
   - Мама! Если я немного попью, мне будет тяжело нести. Я попью много, а тебе немножко принесу.
   - Но мне не хватит напиться, - говорит мама.
   - А мне тогда тяжело будет!
   И сын ушел. На кухню.
   Он долго не возвращался, но вот послышались его осторожные шаги.
   - Откройте мне дверь, - попросил он.
   Я открыл и Вася вошел в комнату. В руках у него была почти полная чашка.
   - На, мамочка, пей! Сколько хочешь пей, - сказал он, подавая чашку. - Только мне оставь. Ладно?
  
   УТОЧКИ
   (4,5г.)
  
   Вася слепил из пластилина двух уточек и дерево.
   Он долго пытался усадить уточек на дерево, но они падали.
   - Папа, помоги мне! - попросил он.
   Я прилепил уточек, как он просил, и спрашиваю:
   - Вася, а почему уточки на дереве?
   - Ты что, папа, не знаешь?
   - Не знаю.
   - Они здесь зернышки кушают.
   - А разве на дереве зернышки есть?
   - Конечно, нет. Уточки уже все скушали.
  
  
   НА ДАЧЕ
   (5,5л.)
  
   Приехал с дачи, где отдыхали со своей группой из детсада.
   - Чем вы там занимались? - интересуюсь я.
   - В лес ходили гулять.
   - Интересно было?
   - Очень!
   - А что самое-самое интересное?
   - Мы гуляли-гуляли. Я ушел далеко. Прямо заблудился.
   - А потом? - спрашиваю я встревожено.
   - А потом я выблудился, - успокоил меня сын.
  
   ВЕСНА
   (5,5л.)
  
   День выдался солнечный, по-настоящему весенний.
   После обеда мы с Васей пошли на прогулку.
   На улице сын старательно обходил лужи, как наказывала ему мама. Наконец, это занятие надоело малышу.
   - Папа, это что, уже весна? - спросил он, останавливаясь возле очередной лужи.
   - Да, уже весна, - ответил я.
   - Какая она все-таки лужная, - тяжело вздохнул Вася и зашагал напрямик.
   ПОБЕДИТЕЛИ
   (1 класс)
  
   Вася пришел с "веселых стартов" очень довольный.
   - Папа! Мы победили! - крикнул он с порога.
   - Вы лучше всех пробежали?
   - Нет, не лучше всех. Некоторые еще лучше нас. Мы на третьем месте.
   - Почему же ты говоришь, что вы победили?
   - Ну... мы не победили, но нам лучше всех.
   - Почему?
   - А потому! Кто на первом месте, им дали четыре подарка. Знаешь? Игра есть такая. "Городки" называется.
   - Хорошая игра.
   - Ага! Хорошая. А их - восемь человек. Как они делить будут?
   - Действительно, как? - повторяю я за сыном. Я знаю, что у него уже есть ответ.
   - Вот тебе и пожалуйста. Или только четверым достанется и остальные обидятся, или все в класс нести и там играть.
   - Правильно, - поддерживаю я.
   - Нет, не правильно. В школе учиться надо, а не играть, - поучает меня Вася. - А играть можно только после уроков и продленки.
   - А второе место?
   - И второе место - плохо.
   - Им тоже городки и тоже мало - всего три.
   - Да, задача, - заключаю я.
   - А нам лучше всех. Нас восемь человек было, и подарков тоже восемь. Вот, смотри, скакалка! Всем дали. И Алеше, и Тане, и Гене - всем-всем! Мы теперь всегда за третье место сражаться будем. Чтобы никому не обидно было.
   КТО РУЛИТ
   (ок.4л.)
  
  
   Мы собрались ехать за город.
   Прибыли на вокзал, купили в кассе билеты и заняли места в электричке.
   Незадолго до отправления машинист включил двигатели: они зашумели, вагон закачался.
   - Что это трясет, папа? - спрашивает сын.
   - Это дядя машинист включил мотор и скоро мы поедем, - объясняю я сыну попроще.
   - Какой дядя машинист? Это который на машине рулит, да?
   - Нет, сынок, это который на паровозе и на электричке рулит.
   - Ты что, папа, не знаешь? На паровозе рулит дядя паровозник, а дядя машинист - на машине, - поправляет меня Вася.
   - А шофер где рулит? - задаю я встречный вопрос.
   - А шофер не рулит. Он на машине просто так катается, а не рулит.
   - Хорошо. Ну а на электричке-то кто по-твоему рулит?
   - Кто? - сын задумался на секунду, а затем уверенно ответил мне. - Ну конечно дядя электричк!
  
  
   * * *
  
   Увидел на стройке огромный кран и смотрит на него, запрокинув голову.
   - А кто на кране работает? Краниры?
  
  
   ПРО КОЗУ
   (5л.)
  
  
   - Идет коза богатая...
   Я поправляю его.
   - Не богатая, а рогатая.
   - Нет, богатая, - спорит сын.
   - Почему? - спрашиваю я.
   - А потому, что у нее много деток. Целых семеро козлят. Вот, - объясняет мне сын.
   - Теперь ясно, - соглашаюсь я.
   - А вы бедные-бедные, продолжает Вася.
   - Это почему же?
   - У вас только я один.
  
  
   МАЛЕНЬКИЕ ДЕРЕВЬЯ
   (5л.)
  
   Вася подает мне рисунки.
   - Посмотри, что я нарисовал.
   - Что это? - не понял я.
   - Дерево, - объясняет сын.
   - А почему оно такое?
   - Видишь луну?
   - Вижу.
   - Значит ночь уже?
   - Значит, ночь.
   - А ночью дерево сворачивается и закрывается.
   - Кто тебе сказал такое?
   - Я и сам знаю. Цветок на кухне видел? А?
   - И что дальше?
   - Он же каждый вечер лепестки сворачивает и засыпает. Ты мне сам говорил. Ну? Забыл, да?
   - Но ведь это цветок, а у тебя дерево нарисовано.
   - А дерево - это что, по-твоему?
   - Что? - я не понимаю, куда он клонит.
   - Дерево - это большой-большой цветок. А цветок - это как маленькое дерево. Ясно?
   - Ясно, - соглашаюсь я.
  
  
   ТИХИЙ ЧАС
   (5л)
  
  
   Я с трудом открыл глаза, прогоняя сон. В раскаленной солнцем палатке, казалось, нет ни глотка воздуха; вялость сковала все тело.
   Над спортлагерем гремела музыка. Она улетала к скалам и, отразившись от них, возвращалась, перемешивалась с новыми звуками и воспринималась тяжело и непонятно.
   "Надо вставать, - приказывал я себе и, закрыв глаза, лежал, считая секунды. Я еще не проснулся, но уже не спал. При счете "тридцать" я резко поднимусь и сон исчезнет. Я оденусь и пойду на третью за сегодняшний день тренировку.
   "Тридцать".
   В палатке я один. Сын встал и убежал к своим друзьям, дошколятам. В этот год ему весело - не я один решился привезти малыша в палатку. Ага. Опять босиком. Сандалики остались лежать в углу. Я приветствую эту его свободу и не мешаю парнишке думать самостоятельно. В жизни так часто приходится принимать решения. И чем раньше научишься доверять себе, тем легче будет найти верный вариант.
   Выпрыгнув из палатки, я первым делом успел заметить, что на веревке нет моей формы. И бинтов. И ботинки с железными застежками исчезли.
   У соседней палатки готовились к тренировке мои друзья и я больше угадал, чем увидел среди них сына. Он, обмотав запястья бинтами, застегивал на своих маленьких ножках тяжелые ботинки.
   - Ты далеко собрался? - спросил я его.
   - На тренировку, - ответил он ничуть не смутясь. - Никак не получается! Помоги мне!
   - Может, лучше я схожу? - предложил я.
   - Нет, тебе хватит.
   - Почему?
   - Ты устал.
   - Кто тебе сказал?
   - Никто. Я сам вижу. Мы даже на речку с тобой не ходим давно.
   - Сегодня сходим, - пообещал я сыну.
   - Сегодня сходим, - подтвердил он. - Я пока тренируюсь, ты отдохнешь. А после ужина сходим. Я тебе тоже должен помогать. Ты же мне всегда помогаешь в столовой, когда я устаю. Помогаешь?
   - Помогаю, - не могу не согласиться я.
   - И я тебе помогу.
   - А тренер что скажет?
   - Он и не заметит, - успокоил сын.
   - Как, не заметит?
   - Он спросит:
   - Тимофеев! - а я отвечу:
   - Здесь! - и все. Возьму план и буду заниматься. Он и не догадается, что это не ты, а я.
   С этими словами сын встал и, как на лыжах, пошел по тропинке туда, где звенело и пело железо.
  
   ФАМЕЛИЯ
   (1кл)
  
  
   - Папа! А почему есть такие фамилии, которые как имена или как еще что-нибудь?
   - Это было давно, - начинаю объяснять я. - Когда фамилий еще не было, а были только имена. Николай, Иван, Петр, Василий. Так всех по именам и звали. Путаница была. Спросишь:
   - Где Иван живет?
   А какой Иван, если их много здесь. Фамилии-то нет. И говорили: Иван-кузнец, или Иван-плотник, или Иван-гончар, чтобы понятнее было. А детей так и звали: это Петровы дети, а эти Васильевы. Так и пошли фамилии: Кузнецовы, Плотниковы, Николаевы. Всякая фамилия отчего-нибудь да образовалась. Какие от рек или озер, какие от городов или гор, а какие и от вещей. Шубин, Шаров, Рукавицын. Теперь ясно?
   - Да, папа.
   - А наша фамилия как появилась, знаешь?
   - Знаю! Еще бы не знать!
   - А у мамы откуда фамилия была, знаешь?
   - Знаю.
   - Откуда?
   - От бабы с дедом.
  
  
   ПОЧЕМУ ТАКОЕ
   (5 лет)
  
   Увидел по телевизору море в штормовую погоду:
   - А почему море такое волнистое?
  
   ВСЕ. НЕКОТОРЫЕ
   (1кл)
  
  
   Школьный ранец носит, как и задумано, на спине. Но однажды вернулся из школы - ранец на одном ремне и перевешан на плечо.
   - Зачем так сделал? - спросил я. - Тебе же неудобно.
   - А у нас теперь все так носят.
   - Все? - не поверил я.
   - Все... некоторые... человек тринадцать.
  
  
   ПРОСЬБА
   (6лет)
  
   Гладит маму по начинающему расти животу.
   - Мама! Роди мне братика. Только старшего.
  
  
  
   СЛОВАРЬ
  
   Свабдя - свадьба.
  
   Судикамент - секундомер.
  
   Терпинатура - температура.
  
   Хоротографировать - фотографировать.
  
  
  
  

ПРО ДЕВОЧКУ ЛЕНУ

  
  

ГОРЬКИЕ СЛЕЗЫ

  
   Вася учился в первом классе, когда родилась Лена. Выходит, разница в возрасте у них семь лет, пять месяцев и один день.
   Они разные. Вася готов с утра до ночи читать книги, Лена читать не любит.
   Вася егоза, на месте не усидит, Лена - самая примерная и в садике, и в школе.
   Вася любит играть в машинки. Лена тоже любит играть в Васины машинки, но еще больше она любит вырезать, клеить, мастерить, шить. Видели бы вы ее кукольную комнату! Картонная коробка от телевизора - стены. На каждой стене свои обои наклеены. Окна и двери открываются... шторы и гардины. Из пустой коробки чая сделала шкаф с открывающимися дверцами. У кукол есть своя мебель: стол, стулья, кровать, комод.
   И все это Лена сделала своими руками. Да не абы как, а очень и очень аккуратно, прямо, загляденье. А уж сколько у ее кукол разных нарядов! И все тоже сшила Лена сама.
   Трудно было застать Лену сидящей без дела. Даже мультики по телевизору она смотрела одним глазком, а руки при этом были непременно чем-то заняты: режут, склеивают, разукрашивают, шьют.
   Эта мастеровитость у нее от бабушки Лены и от тети Нины. Забегая вперед, скажу - в старших классах, и потом уже, во взрослой жизни это ее хобби только вырастет. Она все шьет на себя - от легкого платья до шуб, плащей и нарядов доченьке Кате.
   А история, о которой я хочу поведать, произошла, когда Лене было 8 лет.
   Уже с час закрылась в ванной и плачет горючими слезами.
   Все попытки вытащить ее и успокоить ни к чему не привели. Даже узнать причину слез мы не можем.
   Но всему есть предел. Наступил предел и затворничеству дочери. Я услышал, как щелкнул, открываясь, шпингалет на двери. Все, можно идти и брать Лену на руки.
   На вопрос: - Что случилось, доченька? - через всхлипывания прозвучал ответ.
   - Я не знаю, чем заняться...
  
  

ДИРЕКТОР ШКОЛЫ

  
   В мае уже тепло. Суббота. Лене 4.5 года. Брат Вася на занятиях в школе.
   Лена часов в 11 засобиралась. Деловито сложила в свою сумку несколько детских книжек, букварь, прописи, пару кукол.
   - Я пойду в школу, - на полном серьезе сказала.
   - Не рано? - спрашиваю я. - Еще садик не закончила.
   - Я там уже все знаю, - говорит. - А теперь хочу, как Вася, в школе учиться.
   Уговаривать ее, что-то объяснять - бесполезно. Если она приняла какое-то решение, не отступит.
   Оделся я, как подобает случаю, дочь взяла меня за руку и повела в школу.
   Мы живем недалеко. Наш дом, с торца за домом детский садик, куда ходит Лена, и сразу за садиком начинается забор школы.
   Заходим в школу - а в те времена никаких охранников на входе не было, и первым, кого встречаем, оказывается Анатолий Иванович, директор этой школы.
   Поздоровались.
   - Вот, - говорю, - Анатолий Иванович, сестра Васи. Зовут ее Лена. Пришла в школу записываться.
   Анатолий Иванович Учитель от Бога. Моментально оценил ситуацию.
   - Хорошо, - говорит. - Я записываю Лену в первый класс. Будешь учиться вот в этом классе, - и показывает парты, доску, даже за стул садит ее. - Нравится?
   - Да, - еле слышно шепчет Лена.
   - Согласна здесь учиться?
   - Да.
   - Ну тогда давай подрастай, в садике все дела свои заканчивай и приходи. Мы тебя ждать будем!
   Домой шла как на крыльях. И все оставшиеся до школы три года жила осознанием - ее уже приняли - записали в школу!
   Через 13 лет Лена закончит эту школу. Сам Анатолий Иванович будет вручать ей Золотую Медаль, вторую за всю четвертьвековую историю школы.
  
  

ПРОСТО МАРИЯ

  
   Вася в 6 лет уже умел читать. К первому классу он на несколько раз прочитал трехтомник Носова, знал чуть ли не наизусть и Мишкину кашу, и Телефон, и все приключения Незнайки.
   А научился читать очень просто.
   Каждый вечер перед сном у нас был порядок - папа читает ему книжку. Минут 20. Когда папы нет дома, читает мама. Но у мамы много разных домашних дел и время чтения непременно сокращается.
   Лет с пяти сын начал учить буквы, к шести читал по слогам.
   - Пап, Незнайку, - напоминает после ванной.
   Я прикидываюсь, что немного пока занят, через несколько минут подойду.
   - Ты пока одну страничку сам прочитай, а потом и я продолжу.
   С шести лет ему уже не надо было читать. Брал с полки книгу, садился поудобнее и читал.
   С Леной все не так.
   Она в четыре года знала все буквы. У меня печатная машинка, электрическая. Я на ней сказки и все остальное пишу. Для дочери - это интересная игрушка. Сначала одним пальчиком, а потом и всеми остальными. Так через печатную машинку она и выучила сначала буквы, а потом и слова. Печатала записки своим куклам, задания им и просто то, что получалось. Иногда даже воевали с ней: - Лен, папе работать надо! - У-у, - нехотя уступала мне место за машинкой.
   Мы думали, на пару лет раньше Васи выучилась читать, берегись книги. Ан, нет. У нее другие увлечения. Она у нас рукодельница.
   Ну, до школы не особо и озадачивались, а когда уже второй класс пошел, а дочь от книг как черт от ладана, задумался я.
   Надо что-то делать.
   В тот год по телевизору шел сериал "Просто Мария". Вся страна смотрела эту мыльную оперу, и в классе они только этот фильм и обсуждали.
   Я попросил хозяина книжного магазина привезти мне одноименную книгу. Толстая такая книжища! С Марией на обложке.
   Спрашиваю у дочери.
   - Хочешь знать, что дальше будет? Через пять, через десять серий?
   - А ты знаешь?
   - Знаю, - говорю.
   - И я хочу знать.
   - Вот, - говорю, - здесь вся история Марии описана. Никто в классе, какой в классе - во всей школе не знает. А ты будешь знать. Только молчок - ни кому не говори, что у тебя такая книга есть!
   - Даже маме?
   - Даже Васе.
   - Почему?
   - Они книгу у тебя заберут и сами читать будут. А ты последней в очереди окажешься. Мы ее газеткой обернем, чтобы никто название не увидел, и не на полке, а вот здесь, под твоей подушкой хранить будем.
   Потом был трехтомник "Твин Пикс"...
   Потом "Бедная Роза"...
   В третьем классе у дочери была самая высокая скорость чтения. Читала она на уровне шестого класса. Но... все таки чтение не стало для нее тем, чем было и есть для братика Васи, ну и нас с мамой.
  

ПОДПОЛЬНЫЕ МУЖИЧКИ

  
   Лене было месяцев восемь-десять, когда я писал Сказку дедушки Скрипа. Писал вечерами и ночами. Как позволяло время. Есть фотография - письменный стол, на нем рукописи сказки - тогда писал ручкой на бумаге, а у стены, под лампой, лежит на животике Лена, лысенькая, с большой головой. Мама спит, папа сочиняет, а Лена вдохновляет - и каждый при своем деле.
   Теперь Лене шесть лет. Я пишу сказку про Подпольных Мужичков. Пишу ее уже на машинке, в своем кабинете в Доме Музыки "Пионер".
   Прихожу домой поздно, к девяти часам вечера, - дети уже готовятся ко сну.
   - Сказку принес? - я знал, что будет такой вопрос и старался придумать что-то новое.
   Именно благодаря этим ежевечерним вопросам дочери я смог за пару месяцев сочинить сказку в 160 страниц. Даже если день был напряженным и мне не удавалось посидеть за машинкой, я придумывал по дороге домой - пешком идти минут пятнадцать-двадцать, достаточно, чтобы поискать новый сюжет. Заодно и отработать. Я проверял на Лене - удачно ли нашел тему. Если дочь слушает с интересом, подгоняет: - а дальше? - значит, ей интересно, значит, я на верном пути. А еще в каждой главе Мужички мои поют русские народные песни. И мы с Леной пели негромко, чтобы мама не услышала и не наругала нас - спать пора, а вы тут распелись!
   А еще... Если дедушку Скрипа писал для Васи - не шло у него с музыкой в школе и я по-своему помогал ему, придумывая сказку про Музыкальное королевство. Эту сказку, специально под Лену, я придумывал как игру. Переделывательную. Не засыпает Лена одна. Ну хоть тресни! Что я только не придумывал! А тут Подпольные мужички помогли мне. Начнем с того, что Лена на все сто верила, что они есть. И по сюжету сказки двое из них собрались ко мне домой прийти, пожить у нас. Я в сказке ход такой придумал. Якобы они уже у нас дома и записки ей пишут. А она им отвечает. Якобы, они просят ее научить их писать быстрыми, а не печатными буквами - это так они прописные буквы зовут. Вот она им прописи-задания каждый вечер на стуле оставляет, и спать ложится. А утром просыпается - прописи лежат, а в них уже задания, что Лена им задавала, выполнены. Правда коряво... но они же только учатся! И мне, папе и автору запрещено ругать их за плохой почерк...
   Когда ребенку шесть лет, им так просто управлять...
   И вот я пошел в сказке на решительный шаг.
   Мужички написали Лене записку.
   = ЛЭН (так они ее по неграмотности своей называли). МЫ ВЧЕРА ХОТЕЛИ С ТОБОЙ СПАТЬ, А С ТОБОЙ ПАПА СПАЛ.
   И все. И проблему я решил.
   Вечером, после того, как мы пообсуждали очередную главу из жизни Мужичков и спели для них народную песню, дочь, вместо того, чтобы повернуться на бок, обнять меня за шею и закрыть глаза, гонит.
   - Все, иди на кухню работать. Я спать буду.
   А у самой ни в одном глазу.
   - Не понял, - спрашиваю, - а как же ты?
   - Я теперь всегда одна буду спать.
   Вот так, благодаря Лене я сочинил сказку, которая впоследствии помогла многим мамам и папам безболезненно переделать своих детей, научить их чему-то полезному или наоборот, отучить их от чего-то ненужного.
   А про доченьку Лену в этой сказке несколько глав написано. И, хоть книга эта - сказка, там, где про Лену - всё правда.
   И во второй книге про Мужичков под названием "Сыщик Гош" Лена моя тоже одна из героинь сказки. И в третьей книге "Про Бяка и Бука", в четвертой - "Охота на Оборотня".
   А вот в пятой книге, в которой мои Мужички в космос летят и путешествуют на комете, еще не решил - брать ли Лену на космический корабль. Она уже большая, а там места мало...
  

8 МАРТА

  
   Четвертый класс.
   Лена пришла из школы в этот день с распухшим портфелем. Друг ее, Витек, помогал нести.
   - Что это вы принесли? - спрашиваю.
   - Подарки!
   - Чьи?
   - Ленкины, - говорит Витек.
   Через пару минут узнаю.
   Учительница собрала мальчиков, чтобы распределить, кто кому будет дарить подарок. Вышло, почти все хотят подарить подарок Лене. А остальным девочкам?
   Нашла компромисс.
   Каждому мальчику отписали девочку, а второй подарок можете подарить, кому хотите.
   - Сколько у тебя подарков? - спрашиваю.
   - Двенадцать, - опережает Лену Витек.
   - А мальчиков сколько в классе?
   - Пятнадцать.
  

МЕДАЛЬ

  
   Лена училась в двух школах. С 6 лет в музыкальной - купили ей пианино, сам композитор Сидоров выбирал, и тащить помогал, и настраивать... Ну и в обычной, общеобразовательной.
   Мы никогда не спрашивали у детей: - Ты уроки выучил?
   Так сложилось, что с пеленок они любили книгу - у нас очень хорошая библиотека, почти все собрания сочинений писателей, которые выходили в СССР, дома были. Ну... не почти все, а, скажем так, хорошие, которые маме и папе нравятся. Даже страшно тогда дефицитные Джек Лондон, Жюль Верн, Купер, Майн Рид, Дюма...
   Как-то приехали в гости сестра с семьей - они только-только вернулись с Севера, - поселились в ста километрах от нас, купили новую машину.
   Увидела Сестра книги и говорит.
   - Брат, давай меняться. Мы тебе новую машину и денег, сколь скажешь, а ты нам книги.
   Я говорю:
   - Вам книги для мебели, а мне - для жизни. Если надо почитать, берите любую, хоть сколько, хоть полбагажника. Прочитаете, привезете - другие возьмете.
   На том и порешили. Зять сумками книги брал. Раз в месяц обязательно приедет.
   Ну это так, к пониманию процесса воспитания. Так вот, с пеленок дети знали, что все: и мама с папой, и дети - все работают. Папа с мамой на заводе, Вася в школе, а Лена в садике. Мама с папой уже выучились, институты закончили. Теперь их очередь учиться. И учатся они не для мамы с папой, не для учителей или директора. Учатся они для себя. Чтобы умными быть и место свое в жизни занять.
   Мы никогда не спрашивали про уроки, знали - все в полном порядке. У Васи если и могут быть проблемы в школе, так это по поведению.
   У Лены с первого класса никаких проблем. Особенно по поведению. А в учебе - для нее получить четверку, все равно, что для некоторых кол или двойка. С первого по десятый класс. И в музыкалке так же. И в институте потом так же, и во втором институте... У нас на четверых одна золотая медаль, восемь высших образований, из которых половина - с отличием, плюс аспирантура...
   Так вот.
   Кто сидел с Леной за одной партой, учился так же на отлично. И в классе шла борьба за место рядом с ней. Ну, или хотя бы за Леной сидеть, или перед Леной.
   В 10 классе, в их десятом классе было 6 медалей. Одна из них золотая.
   Девочка, была ее подругой до шестого класса, потом что-то произошло, и они перестали вместе сидеть.
   Была круглой отличницей, а школу закончила просто хорошисткой.
   Папа девочки так и сказал мне на выпускном - сидела бы и дальше с Леной, тоже бы сейчас с медалью была...
   Впервые в школе такой выпуск. Даже впервые в городе один класс дал столько медалей. Только академический лицей мог подобным похвастать.
   А за два года до этого Вася закончил Горную Академию. Точнее - академию по специальности Архитектура и через три недели получил второй диплом - юриста в Московском институте. Он одновременно в двух вузах учился, и никто из его друзей даже не знал об этом!
   Так вот, пришел он домой после получения первого диплома, дает нам его, а он Красный!
   - А чего ж ты не говорил нам?
   - А я откуда знал? Я думал, должны все пятерки быть, как у тебя, а оказывается достаточно трех четвертей.
   И еще. В их группе оказалось 8 красных дипломов! Рекорд за всю историю института-академии.
   А мы с мамой ни разу за все время их учебы не спросили - сделали ли они уроки и не просили показать дневник.
  
  

УРОК ФИЗКУЛЬТУРЫ.

   Дочь прибежала.
   - Пап, сегодня физра!
   Это же хорошо.
   - Пап! Я не хочу!
   - А зря!
   - Там через козла прыгать. У меня не получается, все смеются.
   - А я чем помочь могу? Козлу ноги подпилить?
   - Нет... ты мне записку напиши, что я... чем-нибудь болею. Ну... чтобы меня освободили от физры этой долбанной.
   - Ладно, напишу.
   - Нет, ты прямо сейчас напиши, а то я спешу.
   - Прямо сейчас напишу.
   Сел и написал.
  

ОТПРОСИТЕЛЬНАЯ ЗАПИСЬКА В ШКОЛУ

  
   Ужасаемая Людмила Филипоковна!
   Прошу Вас добровольно на один морозный денек с самого со с ранья освободить Лену Тимофееву от урока дебильной физ так называемой культуры. Она как всегда за кем-то подглядывала и подвернула, то есть простудила длинношеюю шею. И теперь у нее подглядывающая функция не шевелится, а голова не проворачивается. А любимый брат Вася говорит: - Лучше бы твой попугай шею себе свернул и язык прикусил, хоть бы польза была.
   Вот я и подумал: раз Вам важно выгнать на мороз определенное количество свежезамороженных голов, может Вы согласитесь взять вместо Ленки нашего попугая Ивашку, кликуха-то у него человечья, не каждый сразу врубится. Глядишь, отморозит он себе брехательно-хезательный автоматный агрегат, а мы вам за это большое "спасибо" скажем.
   С ужасанием папанька Ленин.
  
   Свернул записку в четыре раза и дочери отдал. Схватила она ее, не читая, в карман сунула, и бежать в школу свою.
   Вечером прихожу, сам весь в ожидании - как там прошло?
   Дочь с порога встречает, улыбка во все лицо.
   - Я через него перепрыгнула! - гордо заявляет.
   - Через кого? - вешаю я куртку.
   - Через козла ихнего!
   - А!!!
   - Это записка твоя помогла.
   - Разве?
   - Я ее отдала Людмиле Филипповне. Она прочитала, посмеялась, а потом дала мне почитать.
   - Мне сначала было стыдно. Потом я разозлилась на тебя. А потом со злости как разбежалась. И перепрыгнула один раз. А с ним как раз и надо-то, чтобы один раз получилось. Потом само выходит. Только разбегаться надо посильнее.
  
  

СЕРЕЖКИ

   Витек жил в соседнем подъезде.
   На четыре месяца младше Лены.
   Они ходили в одну группу в яслях, в садике, пошли в один первый класс. Почти каждый день играли у нас в квартире, или у них.
   Лена шефствовала над ним, на правах старшей. А он беспрекословно подчинялся и прямо балдел от этого. Лена учила его одеваться, правильно держать ложку и вилку, умываться с мылом, чистить зубы... Потом учила буквам, читать, не давала списывать, а по сто раз объясняла, добиваясь, чтобы он понял.
   Терпения у нее - и я позавидую.
   В четыре года... слышу, стучат ногами в дверь. Иду открывать. Стоят оба-двое, в руках у каждого по посылочному ящику, до верху набитому вещами и игрушками Витька.
   - Пап! Витек у нас хочет жить.
   - Заходи!
   Вечером пришли его мама и папа. Долго шли уговоры-переговоры, в результате которых посылочные ящики уехали назад, в соседний подъезд...
   В начальной школе учительница спокойно уходила с урока по делам. - Лена, ты за старшую.
   Этого было достаточно, чтобы в классе был порядок лучше, чем при учительнице.
   Много лет спустя, дочь уже на первом курсе училась, - в нашей библиотеке размещалась редакция газеты. И Лена была там корреспондентом. Как-то приболел гл. редактор и Лену временно назначили и.о. гл. редактора. В 17 лет! Так она запросто справилась, и даже дисциплина у нее была на порядок выше. Она, как и папанька, умеет сама делать, умеет задание дать, и умеет спросить.
   Так вот, Витек.
   Ему лет 12.
   Мама его пришла из магазина, вертится перед зеркалом, сережки золотые примеривает.
   - Ну как, сын? Нравится? - спрашивает.
   Витек, глядя на мать исподлобья, говорит-приказывает.
   - Ленке такие же купи.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   10
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"