Выбросила избушка Рыскуна из нутра своего, добави-ла ему, летящему, от души лапой куриной. И ну быстрей по-рядок прежний наводить, пока хозяйка с ревизией не яви-лась, оплошности ее на ниве сбережения частной собствен-ности не заметила.
Вскочил Рыскун на ноги свои волосатые, чтобы вдру-горядь бабкины владения доисследовать, еще разок на жи-лище Бабы Ежки изнутри глянуть. Завернул к крылечку за-ветному, а ему облом. Завхозный дворник тута руководит. Чистоту блюдет и метлой туды-сюды машет. И справа не обойдешь его, и слева не объедешь.
- Слышь ты, козел, - вежливо ткнул метлой в бок Ко-щей, - уйди с дороги! Не видишь, че ли? Роблю я здеся.
- Ты, это, выражения выбирай! - набычился Рыскун.
- Чего говоришь? - шибко тугой на свои оба, прило-жил к уху ладонь древний старикан. - Осерчал, че ли?
- Пока еще нет, но ты словарь свой фильтруй! За козла ответишь!
- А как же мне тебя по-другому величать, если ты са-мый настоящий козел? Имя есть? Скажи, буду тебя по имени твоему звать.
В ответ раздалось невразумительное мыканье.
- Чтой-то я тебя раньше не видел, - почесал тысяче-летнюю плешь Кощей, а метлу свою как копье наперевес пе-рехватил. Так, на всякий военный случай. - Пришлый что ли? Али приблудный?
- Ну, - привычно ушел от прямого ответа Рыскун.
- Перепутал ты, серенький. Тебе не в избу надоть про-бираться. Животина у нас там обитает. - Махнул в сторону сараюшки. - В избушке баушкиной козлам места нет. Так что ты, это, не фулигань тут, не лезь со своим козлиным ры-лом кудыть тебе не положено. Я ведь могу метлой-то и по-сурьезнее бока твои полушерстяные приласкать.
Рыскуну ничего не оставалось, как ретироваться.
- Погоди, папаша, мы еще встретимся, - пробурчал он себе под нос.
- Встренемся, милок, - согласительно кивнул Кощей, - ишшо не раз встренемся. Ежели ты здеся по сценарию, то никак меня не минуешь, никуды скрозь меня не пройдешь.
Вот тебе и глухарь на оба уха!
Кощей остался на своем боевом посту, а Рыскун по-брел, куда ноги несут.
Жарко светило солнышко, громко благоухало полевое разноцветье. Прямо над ухом назойливо зудела запутавшаяся в копне его волос навозная муха. На полянке играли в на-стоящий футбол непоседливые избушата против задиристых курят. Вместо мяча гоняли по полю реквизитный череп. Ктой-то из игроков не рассчитал, залупил по мячу со всей силы. Черепной мяч ворвался в раскаленный воздух, со сви-стом пересек поляну и врезался в зад Рыскуна. Только об-глоданные челюсти звонко хрумкнули. Видать, оголодали, сердешные.
- Эй, козел! Мяч подай! - загалдела детвора.
Мяч он им вернул, дети, все ж таки. А сам крепко за-думался.
- Козлами нас, рыскунов, и раньше нет-нет да называ-ли. Но чтобы вот так открыто, и не за глаза, а в лоб? Чего-то в энтом лесу все шиворот навыворот. Дорога в густой траве ни с того ни с сего теряется. Эхо словами человеческими вслух разговаривает. Избушка на дыбы встает и конем не-объезженным скачет.
Может, зазря я сюда приперся?
Может, пока не поздно, вернуться в отдел, взять отряд ОМОН в полной экипировке и все здесь перетрясти? А этих, которые почем зря козлом обзывают, поставить с ног на го-лову да каблуком подкованным по печени?
Не успел домечтать, - какая-то неведомая сила подня-ла его, потрясла и поставила, как он хотел, с ног на голову. Да и по печени не преминула.
Рыскун полежал манехонько, оклемался, попытался встать.
- Раз, два, взяли! - Непослушные ноги благополучно разъехались в разные стороны. Кое-как оторвал свое про-ученное тело от земли. Уперся всеми четырьмя конечностя-ми. Так и решил передвигаться. Оказалось, сподручнее. Да и над землей не очень возвышаешься, следовательно, не так заметен для многочисленных недругов.
Что-то смутно встревожило внутри, погнало мысли из стороны в сторону.
- В избе я уже был, перед всеми засветился. Дорога туда мне заказана. Надо с другого боку подкатывать. Аген-туру вербовать, в народ идти. Для начала затесаться среди всех, послушать разговоры. Вдруг найдется такой, кто чем-нибудь недовольный? Вот и будет моим осведомителем, - пробежали стройной чередой подленькие рыскунские мыс-ли.
- А, может, ну его, это расследование. Расслабился бы, отдохнул, - совсем неожиданно выдала единственная умная извилина в голове. - Солнышко светит. Птички по-ют. Травка вон какая ароматная, ты на зубок ее попробуй, кайф слови!
- А бабка со своей бандой? А серебро самделишное? - возразила ей та извилина, которая всегда на посту.
- Да плюнь ты на них!
- Ну, ты даешь! Плюнь! Я к ним совсем близко по-дошел. Почти уже на горяченьком взял! Это же какой куш из рук уплывет.
- Подумаешь, нашел. Подумаешь, взял! Ну и зачем оно тебе?
- Ну... я и не знаю.
- О себе подумай.
- Я думаю.
- Не живешь, а рыщешь ищейкой четвероногой.
- Работа такая.
- Ни от людей, ни от родных никакого уважения.
- Это точно!
- И для кого стараешься? А?
- Согласен. Для чужого дяди.
- А тут курорт, тут тишина и покой.
Рыскун мотнул головой. Внутри шибко загремело, словно камни в пустой кастрюле перекатились.
- Бог ты мой, я уже сам с собой разговариваю.
Все мысли дружно собрались в кучу, пошушукались, решили перестроиться. Встали ровными рядами. Те, кото-рые свои, родные, привычно заняли руководящие посты. Те, которые крамольные, пришлые, были насильственно задви-нуты на задний план.
Одна из куриц строила глазки и указывала на него крылом.
- Гля-кось, и курицы разговаривают, - удивился Рыс-кун.
- Тоже, небось, роль для себя выпросил, - поддер-жала разговор другая.
- Какой-то он непрезентабельный. Могли бы для ки-ны и получше козла подобрать, статного, причесанного.
Рыскун аж подпрыгнул на месте. Опять его назвали козлом. Произнес ставшую уже привычной фразу:
- За козла ответишь!
И с удивлением заметил, что голос прозвучал не уг-рожающе, а жалобно.
- Ишь ты, какой шустрый выискался! Я за чужие ро-ли не отвечаю.
- Кво-ко-ко, - прибежал на шум Кочет. Обошел своих красавиц, важно поинтересовался. - Что за спор?
- Козел какой-то права качает.
- Какие права? - возмутился Кочет. - Права есть только у Бабы Ежки. Она в автошколе училась. У остальных обязанности! Она сама одна с нами чего надо делает, пото-му что у нее права. Больше никому ничего качать нельзя. Тута вам не как хочу!
- Ты сам-то понял, что прокукарекал? - ехидно поин-тересовалась старшая в гареме курица. - Али терпинатура повысилась? Али птичий гриппер подхватил?
Куры устроили Кочету семейную разборку и напрочь забыли про Рыскуна.
От их бессмысленных споров он даже опешил. Что-бы снова почувствовать себя хозяином положения, рявкнул, как на плацу.
- Паспорта к досмотру! Мать вашу! Регистрацию предъявить! Разрешение на работу!
Сначала наступила, потом рассыпалась громкая ти-шина.
Петух с выпученными глазами уставился на козла. Курицы застыли с раскрытыми клювами.
- Чего ты сказал? - переспросил Кочет.
- Это он с кем сейчас говорил? - поинтересовалась старшая курица.
- Документы, говорю, предъявите! - уже тише, но все равно повторил Рыскун.
Куриная свора накинулась на козла.
- А ты кто такой?
- Раскомандовался здесь.
- Сам предъяви!
От такого напора козел начал заикаться, а потом не-ожиданно проблеял совсем из другого сценария.
- Не был. Не состоял. Не привлекался. Не имею.
- Ха, - презрительно бросила старшая курица. - У са-мого за душой ничего, а туда же, на чужое губу раскатыва-ет.
- Цыц, - вылез вперед пришедший в себя Кочет. - Попрошу всех защелкнуть клювы и проглотить языки. Я тут главный, я спрашивать буду. - И миролюбиво обратился к Рыскуну. - Ты, видно, у нас первый раз? Порядков еще не знаешь?
- Не знаю.
- Тебе шибко повезло. Я менеджер по персоналу, правда, по своему, по пернатому. Ну дык, была не была, возьму на себя и за козла ответственность. Тебе роль боль-шую дали?
- Ну... как сказать...
- Текст уже выучил? Койко-место определили?
- Вообще-то...
- Ах, нет? Ну, тады слухай. Те, которые у нас не пер-натые, те в сараюшке живут. Тама гостиница, бесплатное сено, ну и посурьезнее чего, кому овес, кому помои.
- А вы?
- У нас свой курятник. Но-но, губу не раскатывай! Я тебя в свой огород не пущу! Самому мало! Девочки! Ну-ка не подслушивать!
- У меня вопрос, - решил сиспользовать болтливого Кочета в своих корыстных целях Рыскун. - Вы все в съем-ках задействованы?
- Ну.
- А гонорар?
- Чего это?
- Ну... платить как будут, деньгами или серебром?
От неожиданности Кочет возмущенно кукарекнул.
- Серебром?! А почему не золотом? Козлы вонючие! Еще ничего для родины не сделали, а туда же, побольше ур-вать норовят! Простое довольствие - зерно самоедное и трава шелковая вас уже не устраивает? Экономическое бла-госостояние страны в распыл готовы... а будущие поколе-ния из-за вас...
Кочет демонстративно отвернулся от Рыскуна, под-нял хвост, сделал ему по-большому под ноги, и пошел с вы-соко поднятой головой.
Гордый за своего отца, менеджера и непревзойден-ного любовника пернатый народ женского и детского рода весело последовал за ним. И каждый, по примеру Кочета... сделал это... под ноги козлу...