Ватсон Елена Рафаэлевна. Между делом

МЕЖДУ ДЕЛОМ - О ЛИНГВИСТИКЕ

Три детских рассказа из цикла "Язык мой - друг мой"

ЗЕВГМА

Субботнее утро началось угрюмо. Камилла проснулась в плохом настроении сразу. Собственно, плохое настроение продолжалось со вчерашнего дня, когда она принесла из школы двойку с плюсом за проверочную по таблице умножения.

- А плюс за что? - поинтересовалась мама.

- За то, что быстрее всех написала. За скорость.

- Ясно, - сказала мама. - Будем думать, как к скорости добавить качество.

Ничего хорошего эта мамина фраза не обещала. Обещала она только скучнейшую субботу: пытку таблицей умножения и совершенно необоснованную уверенность мамы в том, что она умеет превратить эту пытку в игру.

Эммочка проснулась в хорошем настроении: накануне она выучила наизусть почти все песни из "Бременских музыкантов" и собиралась устроить по этому поводу гала концерт-марафон длиной во всю субботу. Но ещё перед завтраком поняла, что планы её коварно нарушила камиллина двойка с плюсом: мамина "игра" началась с самого утра, и было очевидно, что она-то и станет марафоном на весь день. Эммочкино настроение круто изменилось. Спасти день могли только капризы и вредности.

- Пятью девять - сорок пять! - ехидно вставляла она кстати и некстати после каждого табличного вопроса мамы, в ответ на что, к своему удовлетворению, неизменно получала умоляющий взгляд Камиллы и протяжное "НуууЭээммочка! Ты же мешаааешь!"

После завтрака, как всегда по субботам, был запланирован поход в большой парк. Эммочку усадили в коляску и дали задание посчитать, сколько фонарных столбов встретится по дороге.

Ну, хоть что-то интересное! - подумала Эммочка и с усердием принялась считать. Тем временем пытка Камиллы таблицей умножения продолжалась и не прекращалась до самых ворот парка.

- Уф! - остановившись перед воротами парка, вздохнула мама с облегчением. - Уже неплохо. Особенно умножение на девятку. Ну, так сколько получилось столбов?

- Сорок тринадцать! - не моргнув глазом ответила Эммочка.

- Камилла, переводи! - улыбнулась мама.

- Сорок тринааадцать ... наверное, ... пятьдесят ... три? - предположила Камилла.

- Наверное, - согласилась мама. - Итак, по дороге в парк мы прошли 53 фонарных столба и 7 столбиков из таблицы умножения.

- Неправда! - возмутилась Эммочка. - Фонарных столбов было сорок тринадцать, а столбиков не было вообще! Я же видела!

- Ха-ха! - засмеялась мама. - Это была ЗЕВГМА!

- Зебры тоже не было! - в Эммочке с яростью начинал просыпаться правдолюб.

- Нет-нет, - стала объяснять мама. - Смотрите, что я случайно сказала: Мы прошли 53 фонарных столба и 7 столбиков из таблицы умножения. Это обычно построенная фраза?

- Ой! ... Нет! - глаза Камиллы впервые за утро весело загорелись. Она любила мамины лингвистические отступления. - Это забавно звучит!

- А как вы думаете, почему? - спросила мама.

- Потому что... - задумалась Камилла, - ... это как ... в огороде бузина, а в Киеве дядька! Короче - не сочетается! Смешно!

- Точно! - с энтузиазмом подхватила мама. - Только давайте разберёмся, что и с чем здесь не сочетается.

В это время терпению Эммочки пришёл конец. Как она ненавидела эти мамины объяснения! Скорчив самую страшную рожицу, на какую только была способна, она угрожающе, полушёпотом и хрипло начала гала-концерт: "А, как известно, мы народ горячий....." и, как настоящий актёр, выждала паузу, чтобы до слушателей дошёл смысл её глубоких слов.

Мама же использовала паузу для последующих объяснений.

- Вполне можно сказать: по дороге в парк мы прошли столько-то фонарных столбов. И также можно сказать: по дороге в парк мы прошли 7 столбиков из таблицы умножения.

- Да, - перебила маму Камилла, - но здесь слово "прошли" используется в разных значениях! "Прошли мимо" и "прошли" в смысле "изучили"".

- Именно! - обрадовалась мама.

"И не выносим нежностей телячьих.....", - ещё более зловеще и медленно басом чеканила каждое слово Эммочка.

- А тут эти два значения объединены в одном предложении! И, несмотря на то, что чисто грамматически, формально, всё правильно, ошибки никакой нет, а есть однородные члены (Прошли что? - столбы. Прошли что? - столбики. Прошли столбы и столбики.); семантически, то есть по смыслу, ошибка есть, и это создаёт комический эффект! Поэтому многие писатели и поэты любят специально использовать зевгму в качестве стилистического приёма, хотя первоначально она родилась из ошибки, - с восторгом сообщила мама.

"Но любим мы зато телячьи души.....", - накал страстей в эммочкином исполнении нарастал пропорционально громкости.

Но маму ничьи угрозы уже не могли остановить.

- Когда мы изучали зевгму в институте, нашим излюбленным примером была фраза Шёл дождь и два студента; один в галошах, другой - в институт.

- Ха-ха-ха! - весело смеялась Камилла. - Один в галошах, другой в институт! Ха-ха-ха! Сейчас я тоже придумаю зевгму! Сейчас ... как же это...

"Любим бить людей, любим бить людей.....", - уже во всю мощь своего четырёхлетнего, хорошо поставленного голоса разошлась Эммочка...

- Да, казалось бы, зевгму придумать нетрудно, - сменив тон и глядя на Эммочку, ехидно заявила мама. - Но вот тот, кто не слушал объяснений, вряд ли сможет это сделать!

"Любим бить людей и бить баклуши!" - забыв про мелодию, речитативом на весь парк яростно прогорланила Эммочка.

- Совсем детей распустили! - покосившись на Эммочку, проворчала проходившая мимо тётенька, и, как ошпаренная, отскочила в сторону, когда почти так же громко, как и Эммочка, радостно вскинув руки, мама воскликнула:

- Точно! Гениально! Любим бить людей и баклуши! Это зевгма! Умница, Эммочка!

Камилла сначала чуть было не расстроилась, что не она первая придумала зевгму, но восторг мамы и ужас в глазах отскочившей тётеньки выглядели так уморительно, что она начала смеяться и долго не могла остановиться, пока слёзы не выступили у неё на глазах.

Эммочка была на седьмом небе от счастья. Гала-концерт начал удаваться и, судя по всему, у неё были весьма веские основания полагать, что исполнение всех остальных песен тоже будет оценено по достоинству.

МЕТАФОРЫ

Эммочка проснулась от громкого стука. В маминой спальне с раннего утра трудились рабочие. Они собирали огромный платяной шкаф.

Надо скорее одеться и посмотреть, - подумала Эммочка. Мамины вчерашние слова "Это не шкаф, а КЛАД!" и папин ответ "Не шкаф, а МОНСТР!" до сих пор звучали у неё у в ушах и не давали покоя. Кое-как надев колготки и туфли, Эммочка тихо пробралась в коридор и заглянула в щёлочку: УУУууух! Шкаф был действительно огромный! Во всю стену и до самого потолка. Он был уже готов, хотя рабочие и продолжали копошиться возле него, гремя инструментами.

Да в нём, наверное, действительно есть клад, - подумала Эммочка. - А может и монстры внутри спрятались и стерегут этот клад. Надо будет первой в него залезть и поискать.

У рабочих, тем временем, что-то явно не получалось:

- А ты его за горлышко, за горлышко! - советовал один.

- Да не пилой, а то зубы погнёшь! - кричал другой.

Может, и правда, монстры! - пронеслось в голове у Эммочки.

- Смотри-ка, да ты у меня сегодня ранняя ПТАШКА! - услышала Эммочка позади себя голос мамы и на всякий случай потрогала свой нос - может быть, он за ночь превратился в клюв? Но мягкий маленький тёплый носик был на месте.

- Шкаф уже готов? - спросила она маму.

- Как видишь, - сказала довольная мама. - Осталось только ручки прикрутить.

- РУЧКИ! - Эммочка в ужасе посмотрела на маму и на свои маленькие розовые ручки.

- Нет-нет, не эти! - засмеялась мама. - Ты думаешь, ручки есть только у тебя? Посмотри: у каждой двери есть ручки! Они есть и у сумки, и у кастрюли, и у ложек с вилками. А что, собственно, у тебя лежит в пенале, чем ты учишься писать?

И правда, - подумала Эммочка, - куда ни посмотри - везде есть ручки! - И стала бегать по комнатам и находить всё новые и новые ручки!

- РУЧКИ! - кричала она весело.

- Хозяйка, принимай работу! - услышала она громкий басистый голос рабочего. - Мы у тебя на кухне воды попили из-под крана. Ёлочка-то у тебя совсем старая, менять надо!

- Я знаю, - сказала мама, - завтра сантехник придёт.

КАК! Уже скоро новый год? - глаза Эммочки засветились радостью - У нас на кухне ЁЛОЧКА???!!!

- А вот гусак в ванной комнате хорош! - продолжал рабочий, - под старину, с барашками!

ГУСАК и БАРАШКИ! В Ванной комнате! Живые? Или для новогоднего стола размораживаются в ванне? - в голове у Эммочке поплыли воспоминания прошлого нового года...

Мама тем временем в коридоре прощалась с рабочими. Когда она вернулась, Эммочка забросала её радостными вопросами по поводу празднования нового года. Какое разочарование поджидало её! Выяснилось, что о новом годе не было и речи, а речь всё это время шла о каких-то метафорах! Всё волшебство так хорошо начавшегося утра пропало вмиг и ничто не могло его вернуть.

- Я... я... не... не... хочу ме...ме...тафоры! Я... хо... хо...чу новый год!!! - громко и взахлёб рыдала Эммочка.

- Погоди, погоди! - пыталась успокоить её мама. - Новый год будет, но попозже, сейчас ещё только начало осени, надо немножко подождать. А вот в метафоры поиграть можно уже сейчас!

- По... по...играть сейчас? Ну... ну... давай, - уже потише всхлипывала Эммочка. - А как?

- Помнишь, как ты здорово везде находила ручки?

- Помню, да, - сказала Эммочка.

- А как ты думаешь, - продолжала мама, - почему у разных предметов разные части называются ручками?

- Не знаю, - сказала Эммочка. - Потому, что за них держатся?

- Конечно! - обрадовалась мама. - Что мы делаем нашими руками? Держимся за что-то или что-то держим. И за эти части предметов тоже можно держаться. Из-за того, что действие похоже, им дали такое же название. Это называется метафорой.

- А птицей ты меня почему назвала? - вдруг тут вспомнила Эммочка. - Это тоже была метафора?

- Птицей? - удивилась мама. - Может, ласточкой? - спросила она с надеждой.

- Нет, просто птицей, - вздохнула Эммочка. И добавила: - Ранней.

- Аааа! Ранней пташкой! - догадалась мама. - Это потому, что ранние пташки рано просыпаются, и ты у меня сегодня проснулась раньше обычного - этим вы и оказались похожи. Конечно, это тоже метафора.

- А солнышком? - уже улыбаясь, спросила Эммочка.

- Солнышком я тебя называю потому, что солнышко светит и греет и поднимает у всех настроение, и поэтому все его любят - а тебя я тоже очень люблю, и ты мне тоже поднимаешь настроение... особенно, когда не плачешь, - хитро сощурив глаз добавила мама. - А вот в других языках я могла бы тебя назвать совсем другими ласковыми словами, построенными на метафорах: в английском языке, например, часто с любовью говорят my little pumpkin - тыковка моя; а во французском - mon petit choux - моя капустка, хотя некоторые считают, что это вовсе и не капустка, а пирожное с кремом - mon petit chou, говорится так же, а пишется немножко по-другому, - но всё равно забавно, правда? В русском языке тоже есть необъяснимые и смешные ласковые слова - например, ЛАПОЧКА - ну, скажи, пожалуйста, при чём тут лапа?

- А я знаю ещё лучше! - Эммочка тут вся вытянулась в струнку, театрально подняла руку и заговорила голосом Хоттабыча: - О драгоценнейший бриллиант моей души! О звезда сердца моего!

Мама покатывалась со смеху, когда Эммочка вдруг добавила:

- А помнишь, вчера в троллейбусе какая-то тётенька всё время говорила своей дочке: "Молчи, козявка!"? Это тоже была метафора? Чем же девочка может походить на козявку?

- Ну, например, размером - обе маленькие. А может быть - характером? Если обе противные? Или отношением к ним того человека, который говорит - если этот человек их обеих очень не любит. Тогда такая метафора будет вовсе не ласковой, а злой и грубой. Но только вспомни, вчерашняя тётенька не была злая - она с улыбкой это говорила девочке, когда та встревала в её разговор с другой тётенькой. Она это говорила в шутку и любя. Ой! Да мы с тобой совсем заболтались, - воскликнула мама, посмотрев на часы. - Пойдём посмотрим на ёлочку, гусака и барашков и скорее завтракать!

Исследование сантехники сразу помогло выяснить, чем смеситель на кухне похож на ёлочку вверх ногами, а в ванной комнате - на длинную шею гуся, протягивающего её то к ванне, то к раковине, а также чем краны старого образца похожи на завитки шерсти барашков. Попутно Эммочка выяснила ещё и почему для мамы новый шкаф - настоящий клад, а папе он кажется монстром. С каждым новым открытием настроение у неё улучшалось.

- Ну, а где же игра? - в конце концов спросила Эммочка.

- А игра у нас будет вот какая. Пошли завтракать, и пока мы едим, будем на кухне искать метафоры и называть их по очереди. Кто больше назовёт - тот и выиграл.

Метафор на кухне оказалось огромное количество. Разные вещи совершенно неожиданно оказывались обладателями НОЖЕК, СПИНОК, ГОРЛЫШЕК, ПЁРЫШЕК, ГОЛОВОК, НОСИКОВ, УШЕК, ГЛАЗКОВ, ХВОСТИКОВ, ЗУБЧИКОВ, КРОКОДИЛЬЧИКОВ, СОБАЧЕК и многого другого. После завтрака игра перешла в другие комнаты, и когда, сообщив Эммочке, что обедать они сегодня будут ЛИСИЧКАМИ с картошкой, мама стала вешать ПЛЕЧИКИ на большущую палку внутри шкафа, Эммочка уже не удивлялась ничему.

Вскоре из школы вернулась Камилла. Эммочка и мама бросились рассказывать ей о приключениях дня.

- Дааа.... - задумчиво пропела Камилла. - Как раз учительница нам сегодня в школе сказала, что язык - это кладбище мёртвых метафор. А по мне - так они все живые и только и делают, что родятся в нём!

ДИАЛЕКТЫ

В последний учебный день мая Камилла пришла домой с красными распухшими от слёз глазами и улыбкой до ушей.

- Что случилось? - участливо спросила Эммочка. - Почему ты плакала?

- Это я не плакала, - радостно в нос сказала Камилла. - Плакать-то мне не с чего: начались каникулы, и у меня снова одни пятёрки в году. Это аллергия снова меня мучает. Цветы цветут. У всех весна - а у меня распухший нос.

- Вот этого-то я и боялась, - нахмурившись, сказала мама. - И поэтому... - она загадочно посмотрела на обеих дочек, - ... поэтому я купила билеты в Алушту! Сбежим от аллергии туда, где её - я надеюсь - не будет! На целых три недели! Я отпросилась на работе по такому случаю.

- УРА!!! - в два голоса закричали девочки. - А Алушта - это что?

- Алушта - это маленький курортный городок в Крыму, на берегу Чёрного Моря.

- А когда мы вылетаем? - спросила Эммочка. - Можно уже чемодан начинать собирать?

- Чемодан надо собирать срочно! - заявила мама. - Потому что билеты я купила на завтра, и не на самолёт, а на поезд. Ехать будем долго, почти целые сутки, так что запаситесь книжками. Я уже знаю, что себе возьму читать: "Тихий Дон" М. Шолохова. Она длинная, целых два тома.

- Я тоже знаю! - закричала Камилла и полезла на книжную полку за книжкой. - "Тома Сойера" по-английски! Нам на лето задали!

- А я возьму раскраски и игрушки! - заявила Эммочка. И сборы начались!

* * *

На следующий день утром все трое уже тряслись в поезде. Мама с Камиллой уткнулись каждая в свою книгу, а Эммочка разложила на полках игрушки и раскраски.

- Трудная у меня книга, - сказала Камилла через некоторое время. - Тут люди как-то странно разговаривают. И выражения необычные. Иногда читаешь - вроде все слова понятны, а общий смысл теряется. Они что-то явно другое имеют в виду, чем я думаю.

- Надо же! - заулыбалась мама. - Мы с тобой читаем такие разные книжки, а в чём-то они очень похожи.

- "Тихий Дон" и "Том Сойер" похожи? - скептически посмотрев на маму, спросила Камилла.

- Да. Вот послушай. - И мама принялась читать вслух.

Наталья надолго умолкла. Ильинична глянула в её сторону, испуганно спросила:

- Да ты чего это? Чего кричишь-то?

Не отвечая, Наталья прижимала к лицу грязную завеску, тихо всхлипывала.

- Не кричи, Натальюшка. Слезой тут не поможешь.

- Ну, как? - спросила она, дочитав отрывок. - Всё понятно?

- Всё! - весело сказала Эммочка. - Грязную занавеску надо постирать, а прижимать к лицу ничего грязного нельзя! Даже если плачешь.

Тут её перебила Камилла.

- Понятно-то понятно. Но только странно. "Наталья умолкла", "Наталья не отвечала", "Наталья тихо всхлипывала", а её уговаривают не кричать. Кто кричит-то? Она же плачет, да ещё тихо.

- А вот послушай ещё, - продолжила мама.

... Аксинья стащила с Григория тяжёлые солдатские сапоги и, припав к его коленям, долго беззвучно рыдала. Григорий дал ей выплакаться, спросил:

- Чего ж ты кричишь? Аль не рада мне?

- Или вот здесь, - мама перевернула ещё несколько страниц:

Старик побагровел, глаза его увлажнились слезами.

- Не кричи, Трофим Иваныч. Москва - она слезам не дюже верит.

- А вот ещё:

- Ежели чижало тебе, ты покричи, - слеза ваша бабье горе завсегда мягчит. А я тебе зараз не утешник.

- Чудесаааа! - поразилась Камилла. - Это что же, на их языке кричать - значит плакать, что ли? Прямо как в английском - to cry!!!

- Выходит, что так, - согласилась мама. - Только на каком это на "их" языке? Разве это не русский язык?

- Русский, но чудной какой-то. Мы же так не говорим: "ежели чижало тебе", "зараз", "завсегда", "утешник".

- Вот этим-то и похожи "Тихий Дон" и "Том Сойер", - заключила мама. В обеих книгах персонажи говорят не на стандартном языке - будь то английский или русский, а на местном диалекте. Диалект - это разновидность языка, на которой говорят люди в определённой местности, чаще в сельской, и подальше от столицы. В диалекте могут быть какие-то свои особенные слова, выражения, даже грамматика, и уж непременно - произношение, необычные для людей, живущих в другой местности. Поэтому и трудно тебе читать "Тома Сойера". В нём английский - не тот, к какому ты привыкла: так говорили и даже до сих пор говорят в южных штатах США.

- А с занавеской-то что? - вдруг вспомнила Эммочка. - Почему она грязная? И зачем эта Наталья прижимала её к лицу?

- Во-первых, тут написано не "занавеска", а "завеска". А во-вторых, ты молодец, Эммочка, - развеселилась мама. - Нашла ещё один хороший пример. Как вы думаете, что донские казаки называли "завеской"?

- Занавеску! Занавеску! - не унималась Эммочка.

- А вот и не угадали, - сказала мама. - Тогда вот ещё подсказка, - и снова принялась читать.

Мать, провожая его, утирая завеской слёзы, говорила...

- Или вот тут:

Аксинья вытерла о завеску руки с засученными по локоть рукавами.

- Полотенце! Носовой платок! - посыпались догадки.

- Придётся ещё одну подсказку дать, сказала мама:

С троицы начался луговой покос. С самого утра зацвело займище праздничными бабьими юбками, ярким шитвом завесок, красками платков.

- Это одежда какая-то, - задумчиво сказала Камилла. - Но не юбка, не платок. И явно не кофта. Что же остаётся? Может, фартук?

- Ну, конечно фартук! - воскликнула мама. - Он висит и завешивает юбку - завеска!

- Ещё! Ещё! Загадай ещё загадку! - просила Эммочка.

- Подъезжаем! Собирайтесь! - Послышалось в коридоре. В дверь купе просунулась голова проводницы: - Будем в Симферополе через 15 минут.

- Пора собираться! - засуетилась мама.

- Ну последнюю загадочку! Самую маленькую и лёгкую! Пожалуйста! - упрашивали девочки.

- Ладно, - согласилась мама. - Эту вы запросто отгадаете. Что такое утирка?

- Утирка... Утка?

- Стирка?

- Дырка?

- Подсказку! Подсказку!

- Вот и подсказка:

Пантелей Прокофьевич сел на краешек, вытирая утиркой взмокший смуглый лоб.

- Или вот ещё:

Пантелей Прокофьевич прослезился и долго сморкался в красную, вынутую из фуражки утирку.

- Носовой платок! Носовой платок! - хором закричали девочки.

- Верно, - сказала мама. - Утирка - то, чем утираются. Утирают нос, например. Или лоб. Но уж теперь - собираться. Нам ведь из Симферополя до Алушты ещё на автобусе ехать.

- А я есть хочу! - вдруг заявила Эммочка.

- Мы же весь день, пока ехали, ели! - возмутилась Камилла.

- А я снова хочу, - уже приготовилась скривить рот и заплакать Эммочка.

- Если быстро выйдем из поезда, у нас будет немного времени заскочить куда-нибудь перекусить перед автобусом, - примирительно сказала мама. Только теперь уж быстро складывать игрушки, книжки и раскраски! Так что, Эммочка, не кричи, возьми утирку! - пошутила она.

- Утирку! Утирку! Дайте мне утирку! - обрадовалась Эммочка. - Я тоже умею на диалектах говорить! Ежели не дадите утирку, мне будет дюже чижало, буду горько кричать! И вы мне тут не утешники!

Но на неё уже никто не обращал внимания. Чемодан был собран, поезд начинал тормозить, все приготовились к выходу.

- Всё равно это как-то неестественно звучит, - задумчиво сказала Камилла, когда они вышли из вагона. - Мне как-то не верится, чтобы кто-нибудь мог так до сих пор говорить. Книгу-то давно написали. А сейчас все телевизор смотрят. Наверняка уже все одинаково говорят.

- То, что радио и телевидение сильно изменили ситуацию, это правда, - согласилась мама. - Но всё равно, особенно в деревнях, диалекты остаются. Смотрите-ка - столовая. Зайдём?

- Зайдём! Зайдём! - обрадовалась Эммочка. Она первая вбежала внутрь, схватила поднос и важно подошла к стойке, на которой стояли огромные котлы с супом. Над ними возвышался большой и толстый, добродушный с виду парнишка.

- Налейте мне, пожалуйста, борща! - со знанием дела гордо и громко сказала Эммочка, старательно выговаривая каждое слово.

Толстый живот парнишки вдруг весело запрыгал, а сам он разразился громким хохотом.

- Куда же тебе его налить? В бутылку, что ли? - и продолжал безо всякого стеснения хохотать.

- В тарел... - начала было обескураженная Эммочка, растерянно глядя на маму и Камиллу, которые в это время весело перемигивались. Тут мама быстро подмигнула и Эммочке тоже и громко спросила:

- А как же сказать-то?

- Ух, насмешили! - веселился парнишка. Вроде такие большие барышни, а говорить не умеете. БОРЩ-ТО НАСЫПАЮТ! - И принялся наполнять тарелку.

- Вот видишь, Камилла, - вполголоса сказала мама, - а ты говоришь - телевизор, везде все одинаково... Живой пример! - и многозначительно посмотрела на обеих девочек.

- Аааа! - вдруг что-то смекнув, зашептала Эммочка: - Это он? Диалект? Я сейчас...

И не успели мама с Камиллой её остановить, как она, уверенная в своей правоте, самодовольно продолжала:

- Тогда насыпьте мне, пожалуйста, ещё чаю в стакан!

И, немного подумав, победоносно добавила:

- И песку туда побольше налейте!

Ватсон Елена Рафаэлевна elenawatson@yandex.ru

Ватсон Елена Рафаэлевна : другие произведения.

Между делом - о лингвистике

Комментарии: 8, последний от 15/04/2014. © Copyright Ватсон Елена Рафаэлевна (elenawatson@yandex.ru) Размещен: 19/03/2014, изменен: 19/03/2014. 26k. Статистика. Сборник рассказов: Детская Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: