Аннотация: - Как тебя зовут? Милиционер ткнул Ана сапогом под ребра. Юноша, жмурясь от яркого света фонаря, придвинулся ближе к стене.
- Я спрашиваю, как тебя зовут?.. А, какая разница!.. Вставай придурок! - И милиционер еще раз ударил Ана сапогом.
Как тебя зовут?
Предисловие
На высоте нескольких тысяч километров в космосе по затейливой орбите вокруг Земли вращается искусственная планета Рай. Трения в безвоздушном пространстве практически нет, поэтому странная кубическая форма планеты не вызывает у знатоков отрицательной реакции. Им даже нравится простота конструкции. Планета состоит из почти трех тысяч одинаковых кубиков объемом 50 на 50 на 50 метров, склеенных между собой на манер кубика Рубика. Сколько кубиков столько и жителей Рая, если не считать пятисот помещений под хозяйственные нужды.
Правила иммиграции на Рай просты донельзя. Если вы обладаете суммой, достаточной для перевоза на орбиту материалов для вашего кубика и прочих вещей, указанных в реестре, распространяемом Райским представительством на Земле, и готовы проводить ежедневно два часа на общественных работах, вас примут с распростертыми объятиями.
Жизнь в Раю непритязательна и незатейлива. Вся забота администрации сведется к установке вашего кубика и прокладке через него коммуникаций. Часть кубика отведут под дорогу, соединяющую отдельные помещения в целое. Остальные заботы по обустройству своего дома падут на вас. Однако, если у переселенцев осталось немного денег, можно нанять опытных строителей, которые в короткий срок возведут переборки и установят мебель. Тем не менее, большинство предпочитает делать ремонт своими силами. Спешить в Раю некуда. Кубик ваш навечно. Также вечно вы будете получать свет, тепло и пищу, если не прекратите посещать общественные работы в гидропонных садах, ремонтных мастерских или театре.
В Раю нет воровства и убийств. Каждый угол планеты контролируется камерами, подключенными к специально разработанному криминальному компьютеру. За нарушение вас непременно отправят на Землю. В Раю всем хватает пищи. Гидропонные сады и небольшая ферма обеспечивают овощами и мясом всех желающих. Белковая ферма дает синтетические продукты, не уступающие по вкусовым, калорийным и витаминным качествам натуральным. В Раю зрелищ с избытком. Кроме местного театра, здесь одна из самых крупных библиотек в мире. Все книги хранятся в цифровом виде и по желанию пользователя могут быть распечатаны на бумаге и переплетены в картонную обложку высочайшего качества. В той же библиотеке хранятся все фильмы, когда-либо снятые человеком. Рядом с библиотекой расположен игровой зал. Там помимо компьютерных игр, есть баскетбольное и футбольное поле, бассейн, площадки для игры в теннис и волейбол, покрытый льдом стадион для игры в хоккей или фигурного катания.
На планете Рай есть все, что пожелает душа. Наверно, поэтому все так стремятся попасть на нее. Потенциальных иммигрантов не пугают рассказы о космическом излучении, постоянном наблюдении со стороны администрации, не страшат истории высланных за малейшую провинность обратно на Землю.
Планета Рай похожа на библейское чистилище. Ее законы жестоки, радости беспредельны.
Самое приятное в Раю, наблюдать, как внизу вращается Земля. При взгляде на нее, пропадает всякое желание возражать против однобоких законов, не учитывающих все тонкости ситуации. Чем меньше запретов, тем меньше нарушений. Чем меньше нарушений, тем ближе становишься к Богу.
Девиз Рая - "Мы прощаем вас", не уточняя за что.
Часть 1
Ниточки
1
- Как тебя зовут? - Милиционер ткнул Ана сапогом под ребра. Юноша, жмурясь от яркого света фонаря, придвинулся ближе к стене.
- Я спрашиваю, как тебя зовут?.. А, какая разница!.. Вставай придурок! - И милиционер еще раз ударил Ана сапогом.
Ан не отреагировал, и милиционер наклонился, чтобы ухватить юношу за воротник. Ан увернулся и укусил стража закона за ладонь. Укусил, не жалея сил: из раны хлынула кровь, брызгая на ветошь, которой юноша прикрывался.
- У, звереныш! - Завопил милиционер и набросился на Ана с дубинкой. Когда юношу доставили в участок, врач только приподнял простыню, хмыкнул, глядя на кровавое месиво, и пробормотал:
- В морг.
В эту минуту начальник участка выдерживал атаку налогового инспектора в сопровождении трех абсолютно незнакомых ему до этого, но очень уверенных мужчин.
- Вы специально печатаете мелко, чтобы было не разобрать вашу отчетность.
- Какая чушь, - возмутился от всей души начальник участка. - Мы так исправно платим налоги, что у нас не остается лишней копейки, чтобы купить достаточно бумаги. Если хотите, вся эта отчетность есть на оптических носителях.
- Но даже такой мелкий почерк не может скрыть всех нарушений, которые вы произвели в течение года. Я трижды прочитал этот опус, находя при каждом следующем прочтении в два раза больше ошибок, чем при предыдущем. Например, вы истратили по отдельности на патроны, оружие и обмундирование денег меньше, чем в совокупной цифре, указанной в конце отчета. Но если это можно принять за досадную арифметическую ошибку, допущенную лишь по невнимательности вашего бухгалтера, то следующая запись легко может подвести вас под трибунал.
При этих словах начальник участка побледнел и мелко задрожал.
- Вот здесь вы указали, что вами потрачено на представительские расходы две тысячи кредитных единиц, в то время как на подобную статью по налоговому кодексу отводится лишь три процента от бюджета милицейского участка. Три, а не семь, господин начальник. При более внимательном рассмотрении оказывается, что также слишком много средств отведено на подкуп должностных лиц и оплату наемных агентов. Разумеется, мы осознаем ценность некоторых из ваших агентов, но не до такой же степени. И ваши доходы! Они в среднем на двенадцать процентов меньше, чем в любом другом участке. А ваш район на двадцать три процента больше любого другого района в полисе. И самое интересное - это то, насколько разнятся сведения гражданского управления о сборе налогов и нашего. Вам, оказывается, платят почти в два раза больше, чем вы указываете в своем отчете. И как вы думаете оправдываться, мой милый друг?
Начальник участка понуро смотрел в пол и молчал. Сказать ему было нечего. И предложить, кроме щедрого подношения, тоже нечего.
- Я бы растерзал вас на части, но пришедшие со мной джентльмены готовы сделать вам предложение, и если вы согласитесь с ним, то мы в свою очередь готовы сделать определенные снисхождения по отношению к вам.
На лице начальника участка расцвела надежда.
- Я всегда готов сотрудничать с умными джентльменами. Какого рода услуги мы можем вам оказать?
Один из трех мужчин, тот, что постарше да солиднее, достал из внутреннего кармана пиджака удостоверение.
- Министерство пропаганды, - дав рассмотреть скрещенные трубу и меч, мужчина спрятал документ. - Мы проводим недобровольный набор в новый Корпус Отваги и Чести. Нам необходим товар, это должны быть абсолютно закоренелые преступники, настоящие дьяволы во плоти, выросшие и возмужавшие на улице. Пол, возраст значения не имеет. Социальная и расовая принадлежность тоже. Единственно, что важно - это отсутствие ВиЧ и наркомании.
Улыбка сошла с лица начальника участка, он нервно застучал ногтями по столу.
- Разве вы не читаете наших сводок. Восемьдесят процентов задерживаемых нами - наркоманы или с внедренными виртуальными чипами. Нам придется хватать всех, кого найдем. Сейчас в участке не больше трех-четырех человек, подходящих вам.
Начальник снял трубку телефона.
- Дежурный, сколько у нас "здоровячков"... Хорошо... Подготовьте их к эвакуации. Сейчас к вам подойдет человек из отдела пропаганды, он скажет, куда их доставить. Передадите документы,.. - главный замахал рукой, и начальник быстро исправился. - Документы на них оформите как на погибших при задержании. Что один? - начальник посмотрел на пропагандиста. - Вам подойдет товар в не совсем здоровом состоянии. Наш сотрудник слегка перестарался.
- Что ж вы так неосторожно. Надеюсь, по дороге он не скончается. У нас нет особых условий при транспортировке. Обычный броневик, а пробиваться придется с боем. В центре снова неспокойная обстановка. После смерти старшего Калахэна идет передел сферы влияния. Так что, если товар нетранспортабелен...
- Дежурный, он в состоянии выдержать боевую тряску через город? Что значит "не знаю". Спроси у доктора. Сейчас узнаем, - начальник виновато улыбнулся. - Да! Доктор? Сергей, как там твой пациент? Который из двенадцати? Тот, которого Синицын избил. Жить будет? А переезд через весь город выдержит? Отлично, - начальник участка положил трубку. - Скорей всего выдержит, у него сломаны три ребра, рука и выбит один глаз, а второй сильно заплыл, но в остальном парень здоров, как бык.
- Тогда позвольте нам откланяться, - пропагандисты встали и вышли.
Налоговый инспектор хихикнул.
- Что, Борис, испугался. Ну, извини, работа у меня такая. Если бы ты знал, как нам за тебя досталось. Ты уж нажми на своих подопечных, или сам не зарывайся. Хотя ты наглец, каких поискать. Это ж надо столько наворовать! Смотри, ведь в следующий раз приду не я, а налоговая полиция, они посмотрят не только твои бумажки, но и сверят наличие купленного оборудования и аксессуаров. Я более чем уверен, что на складе и половины нет того, что ты якобы купил. Но я, как и раньше, тебя прикрою при условии, что ты станешь меньше воровать и наведешь, наконец, порядок в своей бухгалтерии.
Начальник участка вздохнул, залез в карман своего форменного комбинезона и достал горсть пластиковых монет - носителей кредитных единиц.
- Держи, грабитель, попортил ты мне нервы, - пробурчал начальник и спросил заговорщицким шепотом. - Точно говоришь, что скоро навалятся. Может лучше отозвать лицензию и сматывать удочки, пока за зад не прихватили.
- Может лучше и сматывать. Если не боишься, потерпи полгодика, глядишь, нового прокурора свалят, тогда передохнем. А пока надо сидеть тише воды, ниже травы. Адью, Борис, даст Бог, свидимся, - инспектор встал, запахнул черный кожаный плащ и вышел.
- Значит полгодика, потерпим, затянем пояса потуже, а там может всё изменится, - начальник улыбнулся своим мыслям, он еще не собрал достаточной суммы для переезда в Рай, эту сказочную страну, состоящую из покоя и удовольствий.
Ан проснулся, но ничего не увидел. Ужасно болела голова. Где-то справа кто-то что-то бормотал, вдалеке не утихал крик. "Больница в участке", - подумал Ан. Ан вырос на улице, его родители состояли в одной из банд Северного района. Он сбежал от них перед посвящением в мужчины. Обряд включал в себя убийство и свежевание крысы, изнасилование одного из пленников банды и жертвенного избиения до потери сознания ребенка. Ан уже созрел, чтобы сделать это, если бы не насмешки Дикого Пса, паренька на год его старше, верховода всей молодой поросли банды. Насмешки кончились тем, что Дикий Пес перекупил Ана у Барната, кривого убийцы, опекуна и сожителя мальчика, и попытался его изнасиловать. Ан убил Пса. Не потому что тот посягнул на него, Пес нарушил основы бытия в банде: он захотел совершить совокупление с членом банды, в то время как сам еще не прошел посвящение. Ан перегрыз Псу горло и бежал из банды в другой район города. С тех пор он сменил все районы, пытаясь прижиться в них, но рано или поздно его прогоняли. В кольцевом районе, последнем пристанище юноши не было доминирующей банды: может из-за того, что он был пограничным между провинциальными окраинами и бурно живущим центром, а может, свою роль играл морской порт и аэропорт, живущие по своим законам, но расположенные в черте кольцевого района. Здешние трущобы славились свободными нравами и относительной безопасностью. Ан прожил четыре спокойных года, почти ни с кем не общаясь и питаясь отходами пищеблоков небоскребов. Полицейские его не трогали, но вчера Ан заснул на другой улице, нежели обычно, и впервые попал в историю с далеко идущими последствиями.
- Ну, и как наш больной? - спросил мужской голос где-то сверху и справа.
- Нормально, положение стабильное, скоро пойдет на поправку, температура спала, завтра мы вправим ему ребра и склеим руку. А синяки и глаз пройдут сами собой. Насчет правого глаза я советую поставить протез Девиссона, - ответил голос слева, повыше, похожий на женский, но только похожий.
- Насчет правого глаза у нас особые планы. Сколько он еще пробудет на койке?
- Пять-семь дней, потом он сможет ходить и немного видеть.
- Превосходно, отправите его в отряд Гамма, я сделаю соответствующее распоряжение.
- Так точно.
"Отряд Гамма. Значит я не в участке. Тогда где же?" - Но тут Ан почувствовал укол в вену на локтевом сгибе руки, и его снова сморил сон.
2
Хэнк проснулся с головной болью. Было темно. Протянув руки к лицу, Хэнк понял, что уснул в шлеме. Он стянул его и бросил на стол. Потом снял перчатки и сапоги, едва дополз до топчана и упал на него. Топчан недовольно скрипнул, но выдержал. Хэнк пошарил рукой под подушкой, нашел упаковку кофеина и вытащил две таблетки. Засунул их в рот и медленно разжевал, достал бутылку с колой и запил. Подождал десять минут, стало легче. Хэнк встал, добрался до терминала, включил дисплей, запустил программу почтового ящика. Машина заурчала, подключая модем к удаленному серверу.
Хэнк отвлекся, поискал взглядом гнома. Словно в ответ зашевелилась в углу куча мелко разорванной бумаги и появилась большая голова с выпученными глазами.
- Хэнк, где ты Хэнк?
- Здесь, - ответил программист. - Как спалось.
- Хреново, могло быть и лучше. У нас не осталось больше дури: башка раскалывается.
- Нет, надо идти покупать. Дотерпишь?
- Да уж как-нибудь.
- Работать будешь?
- А что делать?
- Как обычно, бегать по сети. Тут кое-какие заказы упали. Мальчик заблудился. Приз за проникновение на сервер. Заказ на хакерский взлом.
- С чего начнем? - гном выбрался из-под кучи бумаги и подошел к столу. Росту в нем было метр сорок, длинные руки почти касались коленей, ходил гном косолапо, переваливаясь на кривых, коротких ногах. Хэнк, напротив, имел рост почти метр девяносто. В свое время он занимался спортом, пока его не отчислили из университета за взлом охранной системы аэропорта. Университет он так и не закончил, зато сформировал солидную мускулатуру, позволяющую отстаивать свои права не только в виртуальном мире. Однако основное богатство Хэнка заключалось в голубых глазах и светлых волосах. Если бы не они, не миновать ему тюрьмы, а то и каторги. Но следовательша попалась на удивление ласковая. Роман был бурным и скоротечным, в конце концов отдел внутренних расследований арестовал следовательшу, но к тому времени Хэнка уже выпустили на свободу, и дело не стали возобновлять. После отчисления Хэнка выкинули из общежития, но возвращаться домой в маленький фермерский городок он не стал. Во-первых, было стыдно, во-вторых, только здесь он мог заниматься любимым делом, а, в третьих, боялся гнева отца. Часть награбленного полиция так и не нашла и списала, как потраченное. На эти деньги Хэнк и жил первое время. Но после покупки Септимы-16000 ему пришлось съехать из отеля, расположенного в центре города, и перебраться в кольцевой район. Он обосновался в квартире на шестнадцатом этаже предназначенного к сносу небоскреба. В доме не работала канализация и водопровод, не было подведено электричество, и Хэнк потратил сорок кредов на бензиновый генератор и четыреста на спутниковый модем. После этого он десять дней сидел на воде и кофеине, пытаясь отыскать работу в сети. Таким его гном и нашел.
Гномами называли старых чиперов, людей, установивших ВиЧ более двадцати лет назад. Таких сейчас почти не осталось. Восьмибитные чипы почти не несли спрайтов для отображения пользователя в виртуальном мире и парольных программ, зато к ним прилагалась карта памяти на один гигабайт, тогда переносу информации уделялось больше внимания, чем получению удовольствия от путешествий в сети и сохранению своих секретов. После "Гнома-1" сразу появилась модель "Навигатор-1" и установку "Гномов" прекратили, а попутно перестали выпускать для них обеспечение. И после перехода пользовательской сети на трехмерное отображение клиентов гномы исчезли из поля видимости.
Но гномы в сети остались. Видеть их перестали, так же как и они перестали видеть трехмерных пользователей. Но зато они благодаря своей программной миниатюрности могли почти беспрепятственно перемещаться по серверам и подключенным к ним машинам. Самым удивительным их качеством, собственно и сделавшим их гномами, почти новой национальной принадлежностью, оказалась ошибка, допущенная при выпуске чипов этого типа. Гномы могли при определенных условиях обходить парольные запросы. Когда первый гном попался на воровстве, это произвело эффект разорвавшейся бомбы. Сеть стала возводить новые противогномьи запоры, а конкурирующие компании перекупать работающих в сети гномов и пытаться создать новую карту подобного типа. Но все попытки были тщетны, а с годами число гномов резко сократилось, почти все они страдали различными психическими расстройствами и мигренями, от чего спасались с помощью наркотиков, что не способствовало укреплению здоровья.
Гном говорил Хэнку, что в сети осталось не больше семи десятков гномов, а всего было установлено около трех тысяч чипов.
Гном спас Хэнка от голода. У малыша оставалось две банки белкового концентрата. У Хэнка был компьютер и десять граммов дешевой дури. Наркотика хватило на два дня, пищи на три. За это время Хэнк воспрял духом, и словно в благодарность за это сеть послала им работу. За три года гном с Хэнком приоделись, сменили почти все оборудование. Им всегда хватало на пищу и наркотики. Сам Хэнк дурь не употреблял, предпочитая кофеин в чистом виде, но гном поглощал все, что продавалось: от старого доброго кокаина до ультрасовременных грез.
- Давай свой кофеин, - пробормотал гном. Морщась и кривясь, он проглотил семь таблеток. - Ну, и гадость!
Гном сел в кресло возле компьютера и терпеливо ждал, пока Хэнк привяжет его. Путешествуя в виртуальном мире гном, наяву крутился как угорь, и чтобы не повредить разъем, Хэнк привязывал его креслу. Подсоединив кабель, программист включил небольшой рычажок на панели чипа, выходящей наружу.
Наяву гном ослеп и оглох, из средств общения сохранилось только осязание. Он начал погружаться в сеть. Погружение чем-то напоминало рассвет: темнота понемногу рассеивалась, и когда все пространство заливал белый свет, появлялись навигационные линии. Большую часть времени гном проводил в оперативной памяти компьютеров, во время перемещения по проводам он ничего не видел и не чувствовал. ОЗУ представлялось гному как множество кубиков, а сам он выглядел как гусеница, плавно перетекающая по этим кубикам-кластерам. Так выглядели и все остальные исполняющиеся программы. На винчестере и других периферийных устройствах информация тоже выглядела подобным образом, но в одних случаях эту информацию можно было только скачать, а в других самому перетечь на соответствующий хранитель. Закачка выглядела так, как будто бабочка собирает пыльцу: гном подплывал к каналу, соединяющему ОЗУ с хранителем информации, запускал хоботок к желаемой информации и всасывал ее с такой скоростью, какой позволял его восьмибитный чип. А сзади рос хвост необработанной информации, он сокращался по мере того, как гном записывал ее на свой винчестер. Гном поплавал немного в ОЗУ хэнкового компьютера, обходя работающие цепочки. Проверил оптимальность выполнения программ, отправился к карточке видеопамяти. Гнома нельзя было увидеть на экране, если он этого не хотел сам. Он подсоединился и запустил свой любимый спрайт: смеющуюся мордочку.
- Самое перспективное: найти мальчика. Больше всего денег. Можно попытаться проникнуть на сервер. Они поставили новую противогномью защиту. А я написал несколько вспомогательных программок, так что есть шанс пройти. Насчет взлома: этим я займусь сам, только в магазин сбегаю, но мне будет нужна твоя помощь. Так что ищи мальчика. Он заигрался в Токки-Смоки, ему всего три недели как установили чип. Дело даже не в том, что он заблудился, таких малышей дальше локала* не выпускают. Мне кажется, его похитили. Помнишь, как с тем парнем, там тоже использовали Токки-Смоки. Они подвели с помощью доброго фермера его к краю полотна, а потом стерли его в буфер и из буфера в своего гнома. А потом очистили буфер и удалились. Я думаю, тут также сработано. Тебе придется искать гнома, может быть даже того же самого, что и в прошлый раз. Этот мальчик - сын Каширова, заместителя начальника аэропорта, поэтому награда более чем солидная. Нам надо успеть до требования выкупа, потому что папа заплатит его и не поперхнется. А пока он считает, что его сын заблудился.
- Хорошо. А как насчет сервера. Я знаю, где расположена машина Каширова. Сервер по пути?
- Не совсем, это сервер в Берне. До него тринадцать хостов. На каждом стоят гномьи ловушки. Я думаю не стоит рисковать, тем более что время дорого.
- Ладненько, что у меня в мешке. Он что-то великоват.
- Там семь прогов*. Метла, консервный нож, лупа, бинокль, вакуумный колокол, грызун и муравейник.
- Стоп, я что-то подзабыл: метла заметает мои следы, восстанавливая измененные кластеры, работает при небольшой скорости перемещения. Так?
- Так.
- Консервный нож помогает мне проникнуть на другой компьютер или периферийное устройство, лупа показывает все, что можно извлечь из измененных другим пользователем кластеров, бинокль увеличивает поле видимости, грызун съедает кластеры, а муравейник забивает все пустые кластеры случайными символами. Но вот что такое колокол.
- Это программка поможет тебе отсидеться, если придется туго. Она при проверке перебросит тебя через волну на уже просмотренные кластеры, тебя и максимум сорок мегабайт информации. По моим сведениям мальчик на большее и не тянет. Его чип задействован на три десятых процента.
Гном ухмыльнулся. Сорок мегабайт и его восемь бит!.. Без комментариев.
- Все понял, кэп, приступаю к заданию!
Мордочка исчезла с экрана, а сам гном задергался в кресле, имитируя наяву плавание в виртуальном мире, как он его понимал. Как-то Хэнк спросил его, почему у гномов нет имен. Почему в мире, где самая хилая цепочка символов имеет название, гномы путешествуют без имени. Гном ответил: "А зачем, для людей мы гномы неразличимы, а друг от друга мы при встрече отличаемся лишь длиной цепочки, и то не всегда. Мы есть одно. Хэнк так и не понял тогда, что имел в виду гном. Но позже, размышляя, он неожиданно пришел к мысли, что гномы перестали жить наяву, они полностью переселились в сеть, а в обычной жизни вели лишь существование, необходимое, чтобы тело и мозг функционировали. А там, в виртуальном мире, они, по словам гнома, цепочки кластеров, ползающие по памяти, внешне неотличимые друг от друга. А откуда взяться имени, если нет индивидуальных признаков.
Хэнк встал из-за компьютера, проверил в карманах наличность, что-то около семидесяти кредов. Взял рюкзак и покинул квартиру, оставив на кресле распятого гнома. Впрочем, если бы он не вернулся, то гнома освободила Карина, девушка, приносившая им раз в два дня пищу. Поэтому Хэнк больше беспокоился за себя, оружия у него не было, а риск получить пулю слишком велик. Кроме того, у него два месяца назад истек срок паспорта, а на новый денег не было. Но прогулка обещала быть короткой, магазин располагался в следующем квартале, а Хэнк знал в этом районе каждый закоулок.
3
Ан проснулся оттого, что кто-то тряс его за плечо. За все время лечения он приходил в себя не более чем на десять минут. Его постоянно держали под анастезией. Он потерял чувство времени и не мог сказать, как долго пролежал на койке. Ан открыл глаза. То, как он увидел обстановку, удивило его. Потом вспомнил разговор над кроватью и протянул к левой глазнице руку. Увидел кисть и сообразил, что смотрит на нее одним глазом. Осторожно дотронулся до правой глазницы и нащупал мягкий мешочек века. Под кожицей отчетливо ощущалась пустота.
Рядом стоял медбрат в белом халате, он два раза менял ему постельное белье. Еще, кажется, обмывал его, но в этом Ан не был уверен. За медбратом стоял мужчина. Тоже в белом халате, но в накидку. Квадратное лицо, грубые черты, глубоко утопленные глаза, могучие брови, большой нос и мясистые губы - все то, что в комплекте с грузной, коренастой фигурой называют "настоящим мужиком". Ан сразу почувствовал неприязнь к незнакомцу. К неприязни примешивалось чувство, что это тот самый человек, от которого зависит его дальнейшая судьба.
- Вставай! Кончилось твое лечение, - сказал медбрат. Ан впервые услышал его голос: высокий, почти визгливый.
Ан с трудом приподнялся на локтевом сгибе правой руки, захватил край кровати левой рукой и сел, свесив ноги.
- А одежда? - спросил он. Не то, чтобы нагота его смущала, но он привык чем-то прикрывать свое тело.
- Вот твоя одежда, - мужчина с квадратным лицом подал сверток. - Я капитан Бердин, смотритель отряда "Гамма" Корпуса Отваги и Чести. С сегодняшнего дня ты новобранец моего отряда. После чипирования станешь рядовым, а потом у тебя будет шанс отличиться и дослужиться до полковника.
Ан разглядывал одежду. Форменный комбинезон, очень свободный, с прорезиненными рукавами и штанинами. Носки из хлопка и берет с маленьким значком с эмблемой в виде скрещенных трубы и меча на специальном ярлычке. Если боец участвовал в бою, он укладывал ярлычок в специальный кармашек, чтобы случайный свет не отразился на глянцевой поверхности значка. Ан натянул серые хлопковые трусы и носки, влез в комбинезон, застегнул молнию и завязал шнурки на высоких кожаных ботинках с каучуковой подошвой.
- Я готов.
- За мной, - скомандовал капитан Бердин, и они вышли из палаты. Ан впервые увидел место, где он находился...
- Капитан, сколько я здесь находился?
Бердин резко остановился и Ан по инерции сделал еще два шага, пришлось вернуться.
- Новобранец, ты теперь в армии. Пускай "Гамма" собирают из уличных ублюдков, а чипа, чтобы регулировать твое поведение, у тебя нет. Но общие уставные правила ты соблюдать обязан. Во-первых, в присутствии старшего чина младшие обязаны стоять. Во-вторых, если у тебя возник вопрос, ты прежде должен испросить разрешения его задать, по уставу: "Разрешите обратиться, товарищ капитан!" На все приказы со стороны старшего чина положено отвечать либо "так точно", либо "никак нет". И всегда, когда к тебе обращается старший чин нужно стоять по форме "смирно", спина прямая, руки по швам, пятки вместе, носки врозь и смотреть в глаза. Все ясно?
- О’кей! - Сказал Ан, но, заметив выражение лица капитана, добавил. - Так точно!
- Отлично. Так что ты хотел узнать, новобранец?
- Как долго я здесь пробыл, капитан?
- Десять дней, новобранец.
Ан, отставая от Бердина всего на шаг, рассматривал помещение. Они шли по коридору, со стенами и потолком белого цвета. Пол был покрыт паркетной плиткой и тщательно натерт. Мимо них время от времени пробегали медбратья в белых халатах. Дважды Бердин отдавал честь идущим навстречу офицерам. Ан отметил, что капитан вскидывает руку рефлексивно, не приглядываясь к тем, кому отдавал честь. Во второй раз рука задела прядь волос, и юноша увидел блеск разъема: металлический ободок вокруг пластмассовой розетки.
Они вышли из здания. Больница, угрюмое здание серого цвета, была выстроена в псевдокрепостном стиле: незамкнутый круг. Через щель между двумя тупыми концами зданий врывался свет утреннего солнца. Ослепленный, Ан не сразу заметил въезжающий на территорию двора броневик. Тяжелая, оснащенная сверху пулеметом и пятидесятимиллиметровой пушкой, машина остановилась рядом с бровкой дорожки, на которой стояли капитан и юноша. Дверь отъехала в сторону, и из броневика вышли два вооруженных автоматами солдата, и чуть позже вышел офицер. Ан не знал, что означают три больших звездочки на петлицах, но, по тому, как вытянулся Бердин, догадался, что это важная птица. Юноша тоже втянул живот и выпрямил спину, хотя ему было еще далеко до выправки бравого капитана.
- Здравия желаю, товарищ полковник! - почти проорал Бердин.
- Вольно, капитан. Производите посадку. Меня не ждите, я задержусь до вечера, вышлете за мной машину к четырем часам дня, - голос показался Ану смутно знакомым.
- Так точно, полковник.
Полковник отправился к дверям госпиталя, а Бердин подтолкнул Ана в спину.
- Шагай, ублюдок. Может, к завтраку успеешь, если зевать не будешь.
К завтраку они не успели. По прибытии потребовалось оформить факт поступления. Потом Ан получал форму и форменные аксессуары. Еще выдали жетон и оружейный перстень с выбитым номером его личного оружия. Капитан отвел его в корпус отряда "Гамма" и показал ему его койку. Никого, кроме дневального в казарме не было. Как сказал капитан, в это время все рядовые на занятиях или на заданиях, а новобранцы проходят обследование у врачей. Капитан разрешил Ану находиться в казарме до обеда, поэтому юноша неторопливо разложил в тумбочке вещи и сел на кровати. В таком положении его и застал дневальный.
- Эй, новобранец! - Ан внезапно очнулся от громкого окрика и завертел головой, пытаясь обнаружить его источник. - Новобранец, тебе что, не говорили, что когда к тебе обращается старший по званию, ты должен встать.
Ан встал, стоящий перед ним дневальный носил на петлицах две лычки, наверно, находился в каком-то звании. Он был очень похож на капитана Бердина, такое же тяжелое грубое лицо, неказистая фигура, крупные ороговелые пальцы. Ан не шутку подумал, что и он станет таким же когда-нибудь.
- Я сержант Дардигер. Тебе ясно?!
- Так точно, - ответил Ан, ответил просто так, чтобы не спорить.
- Как тебя зовут?
- Ан.
- Это не имя.
- У меня нет другого. Я не прошел ритуал посвящения.
В глазах сержанта мелькнули искорки.
- К какой банде ты принадлежал?
- Северных крыс.
- А я из южных кабанов Сараева. Слышал про нас.
- Нет, у нас молодые жили скученно в одном доме, чтобы не убили по случайности. Мы редко выходили на улицу. Только с опекунами.
- У нас так же, но я успел пройти посвящение, прежде чем меня сцапали менты. Я в таких дырах побывал! Чего ты стоишь навытяжку?
- Вы не дали команду вольно, сержант.
- Вольно, придурок. Зови меня Эдуардом. Сержант, это для официальных отношений. Приятно, черт побери, встретить человека из банды, пусть даже и непосвященного. Здесь хотя и мусор с улиц, но все это случайники, попавшие на улицу из-за разорения или проблем с родителями. А бандитов мало. Зато мы лучшие бойцы и потому на ведущих постах. Видел нашего полковника?
- Нет.
- Классный мужик, у него даже фамилия подходящая: Могильников. Тоже наш, хотя и смотритель. Из банды Калахэна. Вот такой мужик! - Сержант поднял большой палец. - Я вот тебе про наши названия расскажу, чтоб ты сразу все понимал. Служишь ты теперь в отряде "Гамма", - сержант сел на соседнюю кровать. - Но мы его называем "Гамак". В "Альфе" служат лучшие из вольнонаемных. Это спецподразделение, на нашем языке "Алка". "Бета" - это "Болваны", это самый большой отряд для вояк обычных способностей, их основная работа - стоять в ограждении. Еще есть "Дельта" - это вспомогательное подразделение, их называют "Дураками" и "Долдонами", и "Омега" - мусор непригодный для службы, их используют вместо мишеней на учениях и кукол для отработки жестокости. "Омега" так и есть "Омега" - с этим не шутят, не дай Бог тебе туда попасть. А в целом мы составляем сто третий Корпус Отваги и Чести, "Кочку". Из "кочек" состоит "Болото" - это армия Министерства Пропаганды, ее основная сила. "Болваны" сторожат демонстрации, "Алка" занимается политически неблагонадежными, "Долдоны" обслуживают нас, а мы крушим всех, на кого покажут пальцем. Полковник рассказывал, что раньше были черносотенцы и коричневорубашечники, что мы достойные продолжатели их дела. Что без нас перестройка не свершится. Так что мы здесь самый полезный элемент.
У двери зашумели, сержант Дардигер сорвался с места и побежал к тумбочке, у которой стоял, когда Ан вошел в казарму с капитаном. Дверь распахнулась, и в казарму ввалились солдаты. Запахло потом и дымом. Толпа разбрелась по койкам, рядовые разделись до пояса, взяли полотенца и потянулись на выход. Ана никто не заметил. Когда все вышли, появился капитан.
- Новобранец! - Крикнул он.
- Да, капитан! - Отозвался юноша.
- Идите в душ со всеми, а потом на обед, потом зайдете в мой кабинет, вам покажут, где он находится. Там вы получите свою разнарядку на остаток этого дня и следующий.
- Так точно, капитан!
- Выполняйте, новобранец!
Ан подхватил полотенце и отправился в душ. Выйдя в коридор, он неожиданно понял, что не знает, куда ему идти. Он вернулся и подошел к сержанту.
- А где душ?
Дардигер нахмурился.
- Надо обращаться по уставу. Душ находится за третью дверью слева по коридору. Первая дверь - туалет, вторая - умывальная комната.
- Спасибо, сержант.
- Благодарность - не по уставу.
Ан закинул полотенце на плечо и вышел из казармы.
4
Младший Калахэн сидел в роскошном мягком кресле посреди огромной гостиной и держал в руке бокал с грузинским вином. Гостиная была единственной комнатой в квартире, а квартира единственной на предпоследнем этаже сорокаэтажного дома. Дом строился как жилой, но Калахэны переделали его под свой офис-крепость: укрепили стены, оснастили самой современной электроникой, начинили оружием. Здесь никогда не было ни одного милиционера, кроме купленных семьей, и ни одного врага выше третьего этажа. Только однажды наемный убийца сотоварищи смог с боем преодолеть три этажа. Поэтому Калахэн не боялся внезапного нападения конкурентов, покушения одиночки или непрошеных гостей. Он задумчиво смотрел на бокал с вином, на игру лучей света в гранатовой жидкости, он наклонил бокал и снова вернул в прежнее положение. Густое вино замерло несколькими каплями на стенках бокала, образуя так называемые "женские ножки".
Калахэн - американизированный вариант Калахана. Дед его отца эмигрировал в Америку и изменил фамилию. Отец его отца хотел вернуться в Россию, но не смог бросить дела и отослал покорять просторы Родины сына, снабдив его деньгами и связями.
Калахэны активно вливали в свой род чужую кровь, так что от монголоидного типа предков у младшего остался только слегка приплюснутый нос. В этом было и счастье и беда семьи. Знатный род не вырождался со временем и расширил за счет выгодных браков сферу влияния. Но слишком любвеобильные мужчины рода создали неприятную ситуацию с наследованием прав главы семьи. Старшего Калахэна убили на посвящении новых бойцов, единственный случай, когда кто-то кроме родственников и телохранителей мог приблизиться к главе рода. Ритуал происходил дважды в год, и каждый раз телохранители со всей тщательностью готовились к охране своего босса. Но кто может учесть все случайности. Старший Калахэн был стариком, он разменял восьмой десяток и страдал склерозом, часто впадал в сентиментальное настроение и не мог без слез выслушать торжественную клятву. Один из бойцов, девушка двенадцати лет после прочувственного спича во славу дома Калахэнов бросилась к руке главы. Телохранители хотели остановить ее, но старший Калахэн махнул рукой, и Степан Борзой, гора-человек, самой природой созданный для защиты других людей, отступил. Поцелуй был долгим: девушка не отрывалась от руки несколько секунд. Потом отошла в поклоне и присоединилась к уже выслушанным бойцам. Младший Калахэн кивнул своему телохранителю в ранге командира Цедару Кошану. Цедар кивнул в ответ и сместился в сторону новобранцев. Девушку, несмотря на оказанное сопротивление задержали, но было уже поздно.
На месте поцелуя возникло фиолетовое пятно. К вечеру у главы поднялась температура, ночью началось кровотечение, а к утру после кратковременной агонии он скончался. Девушку пытали. Первые десять часов она держалась, но когда у нее на глазах начали свежевать ее руку, сдалась. Потом ее изнасиловали, что-то вроде традиции перед казнью, а на похоронах старшего Калахэна положили живой в гроб поверх покойника и сожгли на костре из настоящего дерева в подвале дома. Мощная тяга, построенная десять лет назад, хорошо отсасывала беловатый дым, пришедшие проститься видели, как бьется в огне гибкое тело: крышку гроба специально сняли до сожжения, чтобы вместе с остатками праха вмуровать в стену.
Младший Калахэн незаметно стал старшим. Он сразу объявил войну банде Докова, подославшей убийцу. Война была ему нужна, как отвлекающий маневр. Кроме него на трон претендовали еще одиннадцать наследников: от дяди Геннадия, младшего сына американского деда до командира Александры, дочери отца от уличной проститутки. Все они начали свою игру против него, подкупая командиров, пытаясь заставить уличных дилеров отдавать прибыль своим солдатам. Младший Калахэн пресек их попытки отправкой контингентов на войну. Наследники поворчали, но смирились. Потом Калахэн ввел при своей персоне пост советника, наделив его полномочиями вице-главы, и назначил на него дядю Гену. Через неделю за мелкую провинность снял его, назначил Бориса, своего сводного брата. Затем Давида, Берни, племянников отца. Сейчас отдал его Александре. И каждый раз давал им поручения, вызывающие негодование со стороны других наследников. Но теперь Калахэну стала надоедать эта игра в кошки-мышки. Надо было решать все разом. Он единым глотком выпил вино и крикнул:
- У двери!
Вошел охранник. Это был Степан Борзой.
- Степан, Цедара ко мне.
Степан неторопливо повернулся и вышел. Огромный, с виду неуклюжий ходил он как медведь, переваливаясь с ноги на ногу, но абсолютно бесшумно.
Буквально через пять минут в комнату вбежал маленький румын. Цедара семья подобрала в Америке, когда ездила проведать родственников. Сестра отца подарила одаренного охранника маленькому мальчику. Цедар служил только ему, младшему Калахэну. Он научился понимать своего начальника с полуслова.
- Цедар, пора избавляться от мух. Сегодня я осознал, как они надоели мне своим назойливым жужжанием.
- Я ждал этого, Гоги, - только маленький румын называл Калахэна его уменьшительным именем. - У меня есть план.
- Какой план, Цедар?
- Вы разошлете половину мух в командировки, потом соберете срочное совещание, для чего воспользуетесь сетью. Войдете в виртуальный мир и пересечетесь в одном из офисов в наем. Дальше мы загоняем их в темный угол и оттуда они никогда не выйдут, если их не выведет опытный гном или пловец.
- Я не очень понял, что за темный угол?
- Это особое название для области сети, где еще не проложены сетевые магистрали, по сути это пустые кластеры, окруженные только общими правилами операционной системы. Никаких программ вроде туннелей, коридоров, домов, баров и так далее, там нет. Только чернота. Человек, попавший туда, не может вернуться к выходам. Можно, разумеется выключить компьютер и модем, но тогда человек останется в состоянии комы и так до тех пор, пока кто-нибудь его не выведет. Но если это и случится, мы всегда сможем сослаться на случайность.
- И часто люди попадают в эти "темные углы"?
- Крайне редко. Нужно быть очень изобретательным человеком, чтобы попасть в темный угол. В современных системах это почти невозможно.
- И как ты загонишь наших мух в "темный угол"?
- Есть один человек, он пишет программы для виртуальной реальности. Он же осваивает темные углы. Он и обрушит наших мух туда, если ему хорошо заплатить, а если потом уничтожить следы, то никто никогда не найдет пропавших, даже самый опытный гном.
Калахэн улыбнулся своим мыслям, провел бокалом по губам и наклонился к столику, поднял графин с вином и предложил своему телохранителю:
- Достань себе бокал из бара, выпьем за удачу!
1999-01-22
5
Хэнк вышел из дома. Накрапывал мелкий дождь. Два автомобиля с толстыми бронированными стеклами прогрохотали мимо. На противоположной стороне улицы мужичок в потрепанном пальто курил, поглядывая за угол серой многоэтажки. Этот квартал тридцать лет назад предназначили к перестройке, но потом кончились деньги, и старые многоэтажки перестали сносить, а новые строить. Хэнк поежился, на дворе октябрь, а у него только легкая куртка и кроссовки китайского производства, десять кредов пара. Он достал из кармана упаковку кофеина, выдавил две последние таблетки и, тщательно разжевав, проглотил. Холод не исчез, только помутнело в голове. Появилась тошнота. Видимо, от голода, предположил Хэнк и сделал первый шаг на тротуар. Он вторые сутки не ел ничего кроме кофеина.
Его родители дали ему другое имя при рождении. Отец назвал его в честь деда Генрихом. Мать была против, но прямо главе семьи заявить побоялась. Отец был суровым мужчиной, настоящим крестьянином, таким, каких воспевали Некрасов и Толстой: мощный, грубый, сильный, быстрый на подъем, скорый на расправу. Он вставал ни свет, ни заря и уходил в поле, мать и дочери следили за хозяйством, сыновьям оставался коровник и свинарник. Иногда отец кроме работников Саши и Олега, живущих с семьей в доме, брал в поле кого-нибудь из сыновей.
Из четырех сыновей и шести дочек Хэнк получился с точки зрения отца самым неудачным. Руки его не были приспособлены к тяжелой работе. Маленький Генрих постоянно отвлекался, много читал и часто смотрел телевизор. Однако в школе успехи мальчика впечатляли. Он быстро стал лучшим учеником, и к пятому классу отец оставил попытки приучить мальца к земле и задался мыслью сделать из него научную гордость семьи Штатдаймеров. Генриху купили компьютер, выписали журналы и учебники. Дали вести бухгалтерию семьи - высшая степень доверия. Хэнк освоил несколько языков программирования, попутно разобрался в бухгалтерских тонкостях ведения дел и увеличил доходы семьи за счет снижения налогового бремени. В благодарность отец по окончании юношей школы купил ему место в университете. Хэнк на прощание крепко расцеловал сестер, обнялся с братьями, пожал руки работникам. От отца он получил ласковую затрещину.
С тех пор минуло четыре года с хвостиком. Иногда Хэнк вспоминал о семье, посылал им телеграмму с весточкой, что жив, обратного адреса, однако, не давал.
Хэнк перешел улицу и свернул в подворотню, пробежал двор, образованный четырьмя высотными домами, и вышел к неказистому небоскребу, где и располагался магазин, один из немногих в этом районе. Он постучался в обитую листовым железом дверь, маленькое окошко откинулось вовнутрь, на Хэнка смотрел сквозь толстое стекло глаз.
- Ты? - задал риторический вопрос глаз. Загромыхал запор, заскрипела, открываясь, дверь. Охранник высунул голову наружу, осмотрелся. - Проходи, Хэнк.
Хэнк пробрался внутрь, в коридоре было холодно. Он прошел дальше до двери в конце темного туннеля. За дверью и находилась знаменитая лавка Берендея. Знаменита она была количеством налетов на нее совершенных. Берендей, Иван Иванович Берендеев, аккуратно после каждого погрома отстраивал лавку, иногда практически заново. Иметь в таком районе торговую точку было невероятно выгодно: Берендеев не платил налогов, только взятки, торговал же всем, от спичек до компьютеров и автомобилей.
Сегодня за прилавком сидела Матрена. По паспорту она носила хорошее русское имя Татьяна, но за дородность и розовощекость ее прозвали Матреной, был такой шоколад с изображением на обертке пышной дамы, попивающей чаек вприкуску. Продавщица на кличку не обижалась, работой дорожила, знала всех посетителей в лицо и по имени. Хотя и была полуграмотной, отчетность вела пунктуально, дотошно пересчитывая монеты и записывая обслюнявленным карандашиком в огромную книгу совершенные покупки.
Хэнка она встретила с распростертыми объятиями. Голубоглазый юноша сразил ее когда-то с первого взгляда. Сексом, правда, они занимались всего однажды, но сохранили теплые взаимоотношения и дружескую привязанность.
- Мальчик мой! - вскрикнула она. Это-то и не нравилось Хэнку больше всего в женщинах его возраста и старше. Все они считали своим долгом называть его "мальчиком".
- Здравствуй, Матрена.
- Что-то ты в мою смену не заходишь. В первый раз за три недели.
- Так получается, работы много. Выхожу только, когда дурь для гнома кончается.
- И как твой малыш поживает, не загнулся еще от наркотиков.
- Цел пока. Но я собственно и пришел для него очередную дозу взять.
- У нас есть чистый героин по полсотни за два грамма, крэк по десятке за грамм, грезы по сотне за грамм. Есть что-то новенькое, сама не пробовала, но все говорят, улетная штука! Васильевские слезы называется, по полсотни за грамм. Хватает на шесть часов.
- Давай крэка на шестьдесят и кофеина на десятку.
- Сдохнешь ты когда-нибудь от своих таблеток.
- Ни-ког-да!
Матрена залезла под прилавок, достала упаковку кофеина, вынула четыре пачки по десять таблеток в каждой. Потом на аптекарских весах взвесила шесть граммов крэка, расфасовывая на дозы по два грамма.
- Держи свою дурь, - Матрена протянула Хэнку сверток. - Возьми от меня, - продавщица достала из-под прилавка конверт. - Это оберег.
- Не верю я в эту чушь.
- Я тоже, - не обиделась Матрена. - Это настоящий оберег. С виду похож на крестик, но если его сжать в руках, то все у кого вставлен чип, потеряют сознание. Действует на десять шагов. Питается от тепла тела. Мне особо ни к чему, а тебе пригодится.
Хэнк открыл конверт и достал оберег, действительно, как нательный крестик. Хэнк попробовал одеть его, но не успел.
В коридоре зашумели, дверь распахнулась от удара ноги. В комнату вбежали вооруженные люди. Хэнк мгновенно упал на пол и запихал крестик в рот. Матрена подняла вой, под шумок нажав кнопку, вызывающую охрану из "крыши". Ее сбили с ног, ударили сапогом под ребра. Солдаты выстроились по периметру магазина и замерли. В лавку вошел командир. Хэнка и Матрену подняли, поставили лицом к вошедшему. В их затылки уперлись дула автоматов.
Командир был молод. Когда он снял фуражку, на плечи темной струей пролились пышные волосы. Александра сделала несколько шагов вдоль импровизированной шеренги из двух человек. Остановилась напротив Хэнка.
- Ты хозяин?
- Я покупатель.
- Я продавщица, а хозяина нет. Это магазин Берендея, а вы-то кто? - выпалила одной пулеметной фразой Матрена.
- Это налет, - объяснила Александра. - Ваша "крыша", банда Докова наехала на нас. Теперь мы ходим по району и в отместку крушим их подведомственные предприятия. Ваше, как мне доложили, одно из самых доходных. У вас есть два выхода: один - перейти под мое начало, то есть под мою "крышу", второй - мы забираем вас в отстойник до решения нашего суда по вашему вопросу, а магазин подвергается полной конфискации, очистке от всего движимого имущества. Выбирайте.
- Это пусть хозяин выбирает, а я человек подневольный, от меня тут ничего не зависит.
- И где хозяин?
- А кто его знает, деньги он исправно получает, чего ему тут сидеть. Может вечерком зайдет, если настроение будет.
- Но я здесь его ждать не намерена.
- Ну, это как вам угодно будет.
- Точно подмечено. Ярослав отконвоируй господ в "воронок". Пусть с ними суд разбирается.
Тут Хэнк решил напомнить о себе.
- А я-то при чем? Я зашел дури купить, а вы и меня в кутузку.
- А мне почем знать, кто ты, там разберутся.
- Да программист я, работаю здесь неподалеку. У меня работа срочная. Если я в срок не вернусь, я заработка лишусь. А другу моему плохо будет.
- Ничего, посидишь. Там тебя проверят и, если ты ни при чем, отпустят.
- Да отпустите же, ради Бога, - Хэнк рванулся к командиру банды.
- Успокойся, - солдат из оцепления ударил его прикладом в затылок. - Тебе же сказали, все будет нормально.
Потерявшего сознание Хэнка вытащили под руки двое солдат, Матрена вышла сама, гордо отмахнувшись от протянутых к ней рук.
- Выносите все, мальчики, - сказала Александра. - До последней крошки.
6
Ан стоял навытяжку перед Бердиным. Тот что-то писал на сером листке бумаги. Юноша терпеливо ждал, пока он закончит. Он быстро догадался, что здесь не любят торопливость и торопливых. Главное - дисциплина и субординация. Капитан Бердин был воплощенное самолюбие, он ни разу не подпустил рядового к себе ближе, чем на расстояние вытянутой руки. Он и с офицерами был подчеркнуто вежлив и неприступен. Его не любили, но уважали за стойкость характера, военным же он был по словам старослужащих неважным, ему больше пристала роль административного работника.
Капитан отложил карандаш, все записи он, как моряки в судовом журнале, делал графитовым карандашом, он не размывался водой.
- Рядовой, вы выказываете удивительные способности, - Ану уже три недели, как врезали чип, и он активно участвовал во всех тренировках отряда "Гамма", хотя на задания еще не выезжал.
- Ваши коэффициенты умственной активности, физической силы в третьем десятке. Точностью вы тоже не блистаете, да и злость у вас не на первом месте. Но ваш коэффициент адаптационной способности вдвое выше любого другого рядового отряда. Грубо говоря, вы гений адаптации.
- Можно вопрос, капитан?
- Да, рядовой.
- Что такое адаптация?
- Вы не знаете, что такое адаптация?
- Так точно, капитан.
- Это способность соответствовать внешним обстоятельствам, рядовой. Если верить нашим медикам, вы способны за самый короткий срок вжиться в любой круг общения. Если же верить докладам дежурных командиров отряда, это уже произошло. Вы всеобщий любимец отряда. Да и что говорить, вы нравитесь мне! А это, поверьте, редкий случай. Так к чему я веду, рядовой. Ваша способность в высшей степени заинтересовала полковника Могильникова, главного смотрителя корпуса. Он прибыл сюда для встречи с вами, через десять минут он будет здесь, сядьте на стул.
Ан сел на стул, а капитан вернулся к своей бумаге.
Точно через десять минут в кабинет вошел полковник. Ан без особого удивления узнал в нем военного, с которым они пересеклись, когда юноша покидал госпиталь. Полковник, если и узнал Ана, виду не подал, ответил вялым вскидыванием руки на приветствие Бердина и сказал:
- Капитан, у вас нет отдельного кабинета, где бы мы могли поговорить с рядовым,.. Как вас по имени?
- Андрей Крыса, - ответил Ан. Это имя он себе придумал, когда капитан заводил на него метрику.
- ...С рядовым Крысой.
- Есть! Пройдемте, полковник, - капитан проворно выбрался из-за стола, вышел из кабинета. Полковник и Ан прошествовали за ним. Капитан открыл своим ключом дверь на противоположной стороне коридора, снял ключ со связки, протянул полковнику.
- Прошу, полковник. Кабинет в вашем полном распоряжении.
Полковник, отстранив капитан, прошел во внутрь, следом за ним Ан. Полковник пропустил его и запер дверь, потом достал небольшую коробочку и включил тумблер.
- Это нам позволит поговорить без свидетелей, генератор внутри коробочки создает силовое поле, которое на границе гасит звуковые волны. Поэтому, если мы станем внутри силового купола, нас никто извне не услышит. А маленькая добавка в схеме внесет сильные помехи в том случае, если микрофон окажется внутри купола, - черты полковника расплылись. Ан прищурился, пытаясь разобрать, что происходит внутри купола. - Кроме того, купол искажает световые волны, так что видеть мы друг друга будем плохо. Но в нашем случае это не так уж и важно. Теперь к делу. Основной вопрос у меня к тебе: слышал ли ты когда-нибудь о киборгах.
- Никогда, полковник.
- Прекрасно. Значит, у тебя нет по отношению к ним предрассудков. Мы предлагаем тебе стать первым в мире киборгом. Ты можешь отказаться, это тот редкий случай, когда в армии нужен доброволец. Нашими медиками разработана особая технология замены человеческих частей тела механическими. Кроме этого будут добавлены устройства, расширяющие твои способности. Ты станешь сверхчеловеком.
- Я готов, полковник.
- Не спеши, рядовой. Ты еще не знаешь, зачем нам нужен киборг. Но если я тебе это скажу, то обратной дороги не будет. Поэтому подумай хорошенько и реши, действительно ли ты хочешь стать киборгом?
Ан ненадолго задумался. Он никогда не останавливался, чтобы сделать шаг. Когда обстоятельства требовали совершить поступок, он делал первое, что придет в голову. Он жил так, как от него требовали. Он двигался по течению. Сейчас ему предлагали выбрать одно из двух русел. Но дорожка к киборгу была шире и больше обещала, возможно потому, что больше нравилась полковнику.