-Милая моя, хорошая, как я рад, что ты согласилась сегодня поужинать со мной. Какая ты красивая. Тебе к лицу это платье. Ты даже не представляешь, как давно я не принимал никого у себя. Надеюсь, ты останешься довольна моим гостеприимством. Вытри слёзы, не печалься, всё будет хорошо, я обещаю.
Хотя.. Я знаю, что поднимет тебе настроение. Все в восторге от того, как я готовлю, и сегодня я порадую тебя запеченным мясом с пастой. У меня есть маленький секрет его приготовления. Будь уверена, такого ты ещё не пробовала. Так что тебе повезло.
Я как только тебя увидел, сразу понял, что ты особенная, не такая, как все. До сих пор в моей голове эхом раздаётся то, как ты впервые произнесла моё имя. Роберт. Вроде строгое такое, а у тебя вышло очень нежно. Люблю своё имя на твоих губах. Вот почему ты меня больше так не называешь? Я очень скучаю по этой, казалось бы, мелочи. Но это не столь важно, я же знаю, как сильно ты меня любишь.
Чего скрывать, у меня было много девушек до тебя, но ты самая лучшая. Я не переношу, когда женщины слишком громкие. Крики, стоны - удел бесстыжих, развратных девиц легкого поведения. Всё это напускное, всё это притворство с целью показать надуманную страсть с налетом вызывающей пошлости. Ты другая, ты тихая, скромная, как истинная благовоспитанная леди. Из всех легкодоступных, малопривлекательных мне особ, ты как изысканное блюдо, приготовленное великим мастером.
Давай я усажу тебя за стол, где мы, наконец, приступим к трапезе. Всё вышло даже лучше, чем я предполагал. Надо отдать должное качеству мяса. Ты молодец, что не испортила его дурными привычками.
Всегда любил накрывать на стол, но мне не нравилось, когда об этом просила мама в детстве. Подавать блюдо должен именно тот, кто его и приготовил, только повар знает, как должен выглядеть его шедевр при подаче. Но она и не особо умела готовить.
Когда мне исполнилось семь лет, дед, держа в руке нож, зашёл в мою комнату. Этот день был очень долгожданным и стал счастливейшим из дней.
- Теперь он твой. Сегодня ты пойдёшь на свою первую охоту и станешь настоящим мужчиной,- сказал он и протянул мне столь желанный мною подарок. Я помню, как взял его в руку. Деревянная ручка с одинарным ограничителем сразу согрелась от моих горячих и влажных от волнения ладоней. Я помню тот трепет, будто это было вчера. Я снял легкие кожаные с деревянными вставками ножны со своего нового клинка, оголив лезвие. Прекрасная сталь не отражала свет, лучи из окна словно поглощались ею. Хорошо сбалансированный, он был сделан под мою руку. Крепление хвостовика к рукояти было клепанным, что немного утяжеляло нож, но делало более прочным. Рукоять из бересты была легка и надежна. Она не холодит руку при морозе и не липнет в крови. Дол во всю длину обуха обеспечивал твердость клинка. Дед смеялся над теми, кто думал, что долы нужны для стока крови. Только жесткость и облегчение.
Я наверное утомил тебя. Извини. Просто мы теперь вместе, и ты должна всё знать.
Что же ты не ешь? Заслушалась, маленькая моя. Ну хочешь, я покормлю тебя? Кушай, это очень вкусно. Порадуй меня, кушай. Ешь, я сказал!!! И не реви!!! Меня это бесит!!!
Вот умничка, давай ещё. Правда же вкусно? Роберт врать не будет. Скажи:"Да, Роберт, очень вкусно!" Хорошая девочка. Так на чём я там остановился? Охота.
Мы с дедом подплыли на лодке к противоположному от нашего дома берегу реки. Он был усеян овсом, большая часть которого уже была собрана нерадивыми на взгляд моего деда владельцами. В это время овес является особым лакомством для кабана. Мы с двумя лайками, обученными для охоты, притаились в самых зарослях. К счастью, вскоре показалась кабаниха с тремя сеголетками.
Подождали немного, пока малыши, забыв осторожность, не стали довольно далеко отбегать от мамки, тогда дед и спустил собак, которые цепко схватили хряка, не давая ему пошевелиться. Мы осторожно, чтобы не спугнуть остальных, добрались до желаемой добычи, которой Флойд уже прокусил ухо. От болевого шока зверек смиренный, смиренный становится. Дед поднял сeгoлетку, небольшую, килограмм на двадцать пять, за ноги и сказал мне:
- Бей.
С самого младенчества мне показывали, куда наносить смертоносный удар. Я даже не был горд собой, что всё сделал правильно, ведь меня этому учили, меня к этому готовили. Лишь на секунду тень одобрения промелькнула в глазах моего наставника. Я справился и был в предвкушении, ведь в тот день меня ещё ожидало разделывание убитого мной кабана.
Ты не подумай, мы не убийцы. Все едят мясо, но мало тех, кто может убить. Это, на мой взгляд, величайшее людское лицемерие. Наш род Охотников всегда следовал негласному правилу - убивать только ради пропитания. Если ты убил ради удовольствия, ты недостоин жизни.
Я вижу, ты притомилась. Ничего, сладкая моя, давай, я отнесу тебя в постель. День был тяжелым, ты очень сильная, я тобой горжусь. Да не реви ты уже! Завтра я продолжу свой рассказ. Вот твоя комната, правда, уютная? Сейчас я уложу тебя. Вот. Удобно? Ну и отлично. Отдыхай. Завтра нам рано вставать. Если нога начнёт кровоточить, не бойся, зови громче, я рядом. Поцелуй меня. Хорошая девочка. Спи спокойно. Люблю тебя.
На утро он проснулся, как только первые лучи солнца пробились в окно через пышный лес. Его лес. В нём он хищником выслеживал добычу, избрав для себя иной способ охоты.
Идеально заправив кровать, Роберт спустился на кухню. Когда он продумывал рецепт на ужин, его взгляд привлекла корзинка с дикой вишней, собранной накануне его дорогой гостьей, как раз в день их будто случайного, продуманного Охотником до мелочей знакомства. И идея родилась сама. Взяв нужный нож, он поднялся к её спальне.
- Доброе утро, любимая. Сегодня я порадую тебя медальонами под вишневым соусом.