Саня, проявив терпение, дождался таки меня. К тому же, зная, что утихомирить меня можно, лишь задобрив чем-то вкусненьким - расстарался на славу. Не знаю, может, он ожидал, что я буду огнем плеваться или стены рушить, по крайней мере, вид у него был именно такой. Но его надежд я не оправдала - села себе тихонечко на стульчик и скромненько взяла с тарелочки семгу, запеченную с какими то безумными травами, и даже жевать стала с подобострастием. Минуты две он следил за тем, как я ем и не бузю, а затем не выдержал.
-Ну и? Как все прошло?
-Думаю, я удовлетворила ментовское любопытство.
-И?
-Что - и? - не поняла я.
-Ты ему даже рожу не расцарапала?
-Нет, а должна была?
-Ну, Лешка, от тебя то чего хочешь можно ожидать! Я так даже думал, что придется за тобой ехать и на поруки забирать, под собственную ответственность! С твоим-то характером! А когда француз твой позвонил и сказал, что ты скоро будешь дома, так я вообще решил, что все... Вещички собрать... Тапочки там и прочее.
-Какие тапочки?
-А нанесение телесных повреждений при исполнении? Статья, между прочим! Мы с Антохой уже распределили дни, когда будем тебя навещать.
-Да я к нему даже пальцем не притронулась! - возмутилась я.
-Вот-вот, что меня и удивляет! Стареешь ты, что ли?
-А не пошли бы вы все погулять? - Отмахнулась я. Беззлобно...
***
Время, затраченное на то, чтоб обучить Григория держаться на лошади, не стоило затраченных на то усилий! И результат пятидневных попыток был тем - же, что и с начала - то есть - нулевым. Лично я выдохлась. Причем на столько, что решила-таки поговорить с режиссером, гениальному замыслу которого не суждено воплотиться в реальности. Увы!
-Ну что мне его, привязать что ли? - спрашивала я Славика, добившись аудиенции. - Ты же хочешь, что б во вторник мы уже работали на сцене с лошадью!
-И что делать? - подняв на меня глаза, спросил шеф. Вид его был настолько огорченным, что мне стало его жалко.
Инициатива наказуема! Сколько раз я об этом слышала!
-Или дай еще время или придется кое-что изменить! Но с Григорием этот номер не пройдет!
-У тебя есть конкретное предложение?
-Есть! - сказала я. И как потом об этом пожалела! и зачем я только сунулась? - смотри...
Лошадь оставалась, только вот мы с Гришкой немного поменялись ролями. Если мальчик не полез на лошадь, это могу сделать я, не так ли? А уж втащить его в седло, посадить позади себя и шагом вывезти за кулисы большой проблемы не представляет. Не далее, как сегодня с утра такой вариант мы с Григорием опробовали, посоветовались и направили меня парламентером.
Шеф выслушал, хмыкнул одобрительно и заявил:
-Ну вот, а что я говорил! Вот это будет сюрприз! Мы тебе такой костюмчик сварганим, и корону! Зал будет в шоке! И все-таки, как я до этого додумался? Цены мне нет! За два дня управитесь?
Если учитывать, что сегодня воскресенье, завтра выходной - мы можем апробировать непосредственно на сцене, то, думаю - да!
Для зала это действительно стало сюрпризом, и еще каким! И не только для зала, но и для меня!
Вчера все прошло без сучка и задоринки! Конячка слушалась, стояла там, где ее поставили, ожидая терпеливо пока я не воздам должное Григорию, а затем так же спокойно увозила меня за кулисы, с партнером за спиной. Единственным неудобством было то, что Гришка цеплялся за мою шею двумя руками, рискуя удушить. Но, минутку потерпеть можно. Самое главное - скрыться со зрительских глаз, а за кулисами стряхнуть его небрежно на приготовленный матрац, служивший мне до этого верой и правдой. Теперь уж я рассчитаюсь за все свои падения!
Но так было вчера. А сегодня...
Как и полагалось, конь выгарцевал на сцену испанским шагом, неся на своей спине меня, обряженную в немыслимые кружавчики, которые едва прикрывали мои прелести. На голове - величавая монаршая корона, на плечах - полупрозрачный плащ, усыпанный звездочками и попоной растекшийся по лошадиному крупу. Дело за малым - доскакать до Гришки, привязанному цепями к бутафорскому дереву, грациозно слезть с лошади и попытаться его освободить. Попытка должна окончится удачно и мы с Григорием удаляемся со сцены под дружные аплодисменты и гиканье. А кто впереди кого сидит в седле - это уже мелочи.
Чем мне импонирует режиссерский талант нашего шефа - так это тем, что он не скупится на правдоподобные декорации. Тем более - что их в нашем здании - полный подвал. И лес, как лес, согласно замыслу. И дерево, к которому прикован Гришка - в три обхвата, а не палка от швабры. И даже птички на все голоса распелись. Все это окидываю одним взглядом, гордо выпрямив спину. На дальнейшее у мерина были свои планы.
Что ему не понравилось - не имею ни малейшего понятия. Может быть подсветка, настойчиво бившая в глаза. Может - сама музыка или темнота в зале. А, может, его испугали цепи, которыми в ожидании спасения громыхал мой партнер? Со мной он не советовался (мерин, имею в виду. С Гришкой мы все отрепетировали заранее), дико заржав - стал свечкой, рассекая копытами воздух. С-перепугу я прилипла к конской шее, напрочь позабыв про повод, который теперь мне заменили жгуты гривы. Буряк протанцевал до края сцены на задних ногах, потом сильным толчком взвился в воздух и, перемахнув через два ближайших от сцены столика, прыгнул в полумрак зала.
-Ты куда? - обиженно вскрикнул Гришка.
-А-а-а! - ответила я.
Буряк на ходу крупом толкнул официанта, помыслившего перекрыть нам дорогу до двери. Отброшенный сильным толчком несостоявшийся спаситель отлетел в сторону, увлекая за собой столик, за который так опрометчиво зацепился.
Две секунды и мы уже цокаем вниз по мраморной лестнице, охранник у входной двери вылупил очи на меня и на сопровождение сзади. А надо сказать - за нами последовали все, кто был на тот момент в клубе. Не присутствовал только Гришка - никто не догадался отмотать его от дерева.
Буряк прямым маршрутом чешет к выходу не обращая внимания на крики "стоять" вопящим начальственным голосом обалдевшего Славика позади. Только ходу поддал.
-От-т-к-к-рой д-д-верь! - пытаюсь я докричатся охраннику, обомлевшей статуей застывшему у выхода. Как ни странно, он понимает, что я пытаюсь сказать и выполняет с завидным рвением. Буряк галопом выносит меня в ночь. Не пришлось даже головы пригнуть, проем позволяет, к тому же я прилипла к конской шее, намотав на руки целые канаты гривы.
В быстром темпе поворачиваем направо и по Первомайской, в сторону окраин. Направление выбирает лошадка, лично я ни в чем участвовать не намерена, буду только сидеть и повторять сдавленным скачущим голосом:
-Сни-ми-ми-те ме-ме-ня-а!
Изумленные прохожие на призыв откликнуться не спешат, а может, просто не успевают - очень уж быстро мы проносимся мимо. Но то, что провожают меня обалдевшими взглядами - точно. Могу только представить, как выгляжу: корона съехала на ухо, тоненькие бретельки бюста, не выдержав скачки, лопнули, плащ, завязанный на шее несется над спиной звездной тенью, ярко накрашенное лицо перекошено от ужаса, еще и клич с натяжкой на индейский! Вот прохожие и шарахались в стороны с отрытыми ртами, некоторые даже пальцами у виска покручивали, но мне не до этого, я уже в силах только пищать жалобно:
-Сни-ми-ми-те ме-ме-ня!
Так мы пролетаем два квартала, но на пересечении с К-Либкнехта, Буряк решает изменить направление и прокатить меня в Старую Часть города. Дорожка с горки, сзади - никого, или он устал или надоело, но мы перешли на легкую рысь. Нет уж, будем ждать полной остановки - гриву я из рук не выпущу ни за что! А сигать с коня даже при такой скорости - чистое самоубийство!
На чью-либо помощь рассчитывать нечего - мы не в центре, а на окраинах жизнь вымирает уже к одиннадцати. Машин у нас мало, но вот одна практически поравнялась с нами.
-Катаемся? - раздается слева знакомый голос.
Осторожно поворачиваю голову и наблюдаю Иванова, высунувшегося в окно служебной машины.
- Или лошадку угнали? - уточняет он, но, по-видимому, меня не узнает.
Я говорила, что фонари отключают рано? Да еще и узнать меня в таком обряде и слившейся с лошадью, для этого необходимо обладать кошачьим зрением. Но, вот он, мой спаситель, - решаю я!
-Вася! Васенька! Сними меня, пожалуйста!
-Алекса, ты что ли? - охает Вася и, приглядываясь, до половины высовывается в окно. - Ха, а кто ж еще? Можно было догадаться! И чего ты там делаешь? Вечерний марафон? И что это на тебе одето?
Только тут он разглядел, что в принципе не одето ничего, присвистнул, в особенности, когда увидел, что верхняя часть моего костюма безнадежно сползла в район пупка.
-Ни финты себе? А ты откуда такая нарядная?
-Вася, твою мать! - не выдержала я. - Ты остановишь эту чертову лошадь или нет?
Буряк уже начинает нервничать - я это вижу по тому, как он поворачивает голову и косит глазом в сторону попутчика. Мы потихонечку начинаем наращивать скорость. Вася ныряет в салон, что-то обсуждает с невидимым мне собеседником, вновь высовывается из окна и протягивает руку, пытаясь ухватить коня под уздцы.
Мерин вполне справедливо расценивает это действие, как посягательство на свою свободу, шарахается в сторону и резко прибавляет ходу. Невидимый водитель тоже поддает газу, пытаясь держать машину вровень с нами. А я уже не способна держаться в седле, меня так растрясло по дороге, что если Буряк вознамерится испугаться и понести - придется искать хорошего травматолога. Вася уже чуть - ли не вываливается из окна, но надежды не теряет. И ему удается!
Машина неожиданно виляет и Вася, вместо того, что б ухватится за повод, двумя руками обнимает лошадиную шею. Он же сейчас вывалится! Но нет, его надежно придерживает за ремень казенных штанов чья-то рука.
-Твою мать! - Орет Вася в конское ухо. - Стоять, скотина! Я ж щас навернусь! Стоять! Кому говорю! П-р-ру! П-п-ру!
Я уже плачу, нет - рыдаю навзрыд, заранее прощаясь и со своей и с Васиной жизнью. Интересно, напишут ли его маме, что он погиб при исполнении?
Вася продолжал заваливать Буряка трехэтажным матом, не скупясь в выражениях и крепко обняв конскую шею, словно строптивую любовницу. Но выдохся, а может, и слова закончились и он сказал последнее, что еще не произносил:
-Скотина ты! Конь с яйцами!
От такого несправедливого обвинения мерин опешил и остановился, резко осаживаясь на зад. Машина по инерции поехала дальше, а Васю, так и не разомкнувшего цепких объятий, выдернуло из окна не хуже пробки. А вот я руки разжала! И сползла на асфальт по лошадиной спине, как по горке. И уже на твердой поверхности разлеглась аккуратненько, раскинув ручки в стороны, и приготовилась помирать.
Кто-то прильнул к моей груди (ох и Вася, охальник!), а затем бешено затряс, причем так, что я едва не долбанулась затылком об асфальт. Разлепляю очи и вижу.... Нет, не Васю - тот стоит в обнимку с Буряком, нашептывая что-то в тугое лошадиное ухо. Я вижу Коробцева, собственной персоной, который завис надо - мной коршуном и уже руку приготовил, что б похлопать меня по щеке. Руку я перехватила.
-Не вздумай меня ударить. - Произнесла я.
-Ты...Ты.... Тебе жить надоело?
-Пока еще нет! И поэтому, умоляю, Коробцев, слезь с меня! Иначе ты меня раздавишь! Тяжело ведь!
И в самом деле, при попытке привести меня в чувство он навалился на мое пострадавшее тело всем весом. А дяденька он не маленький и очень даже накачанный. А ребрышки у меня тоненькие и хрупкие! Так что одно другому категорически противопоказано!
Коробцев обдумал мои слова и внял: поднялся, уцепился за мою руку и рывком придал мне вертикальное положение. Тут он разглядел верхнюю половину моего костюма (вернее, ее полное отсутствие), метнул быстрый взгляд на Иванова и очень скоренько стянул с себя свой форменный пиджак.
-На вот, прикройся! - Серж набросил китель на мои плечи и повернулся так, что б отгородить меня от возможных взглядов своего подчиненного.
Я послушно прикрылась, но пиджак оказался настолько тяжел, что норовил сползти с плеч на землю. Тогда я просунула руки в рукава и предприняла попытку застегнуть пуговицы. Не получилось - мои пальцы безнадежно заплутали в широких и слишком длинных рукавах.
-Сережа! - позвала я. Он обернулся. - Сережа, ты мне не поможешь? Застегни, пожалуйста!
Будь его воля, он спеленал бы меня этим пиджаком так, что б я и носа наружу не казала! Но тут уж пришлось ограничиться теми пуговицами, какие были.... Застегнул. Стою, как дура, хлюпаю носом и заблаговременно подготавливаю речь для собственного шефа. Необходимо только добраться, а уж на месте я ему все выскажу! Вот только как дойти-то? На коня я под дулом пистолета не полезу, пешком - не далеко, конечно, но думаю, пока дойду, соберу за собой целую демонстрацию из прохожих. Выгляжу я как.... Как Пьеро! Причем и личико такое же грустное. На плечах пиджачок, в который бы влезли две меня. Из-под пиджачка вьется на легком ветру шифоновый звездчатый плащик. Черные лаковые сапожки на двенадцатисантиметровой шпильке.... Да.... По сцене, вприсядку, еще ничего, но по нашим дорогам я пройду метров двести...
Француз глаз с меня не сводит - уставился, как баран на новые ворота.
-И что думаешь делать дальше? - спрашивает он. - Может, отвезти тебя домой?
-Домой? - вздыхаю я. - В таком виде? А можешь подбросить в клуб?
-Хоть на край света! А с лошадью что делать?
Коробцев оборачивается и мне тоже удается посмотреть на то, как Иванов, найдя, очевидно с мерином общий язык, нежно почесывает конскую морду. Мерин прядет ушами и покачивает башкой, очевидно соглашаясь с тем, что нашептывает ему на ухо Вася.
-А мы можем его здесь привязать, вон, к тополю! - предлагаю я. - Пусть Славик сам за ним чешет! Лично я и близко не подойду к этому монстру!
Вася, посоветовавшись с Буряком, выдвигает встречное предложение:
-А давайте я его отведу? А то мало ли, сопрут еще.... Да и страшно ему будет, наверное...
-Давай так! - произносит Коробцев. - Садимся в машину, привяжем его, да вон хоть к фаркопу, и поедем потихонечку! А он пусть себе топает!
-Что вы? - закрывает мерина собой Иванов. - Капля никотина убивает лошадь! А вы хотите, что б он выхлопными газами задохнулся? Нет уж, мы пешочком, а вы можете ехать! Доставлю в лучшем виде!
-Ладно, - кивает Серж, - только мы уж поедем медленно, позади, а то мало ли чего? Так что, давайте, выдвигайтесь в путь.
Иванов, не переставая почесывать лошадиную морду, начинает движение и даже запевает молодецким голосом:
-Мы пойдем с конем по полю вдвоем. Мы вдвоем с конем...
Я шкандыбаю до машины, падаю на переднее сиденье и, Коробцев, развернув автомобиль, тихонечко трогается следом за Васей, освещая дорогу.
Когда проезжаем еще оживленный центр, удивленные граждане пытаются выяснить друг у друга, что же натворила бедная лошадка, раз ее ведет под уздцы мент, а сзади конвоем дежурная машина с включенными мигалками. Сколько версий, мама дорогая! Если б мерин понимал человеческую речь, сгорел бы от стыда от таких предположений!
***
-Ты! Маэстро! Недоделанный! Гений элитарного искусства! - Каждое слово я сопровождала тычком пальца в Славкину грудь. А маникюр у меня пошикарней, чем у Дракулы! И бедный Славик морщился от каждого тычка, но возражать пока не решался. - Я увольняюсь к чертовой бабушке! Лучше уж на ферросплавный пойти работать, чем умереть во цвете лет, сломав шею при падении с коня!
-Алексочка! - Решился шеф, но я еще не высказалась до конца. А в гневе я страшна!
-Что ты о себе возомнил? С какого перепугу я должна поддаваться на твои инсинуации? Олени картонные тебя не устраивают, видишь ли! Посадить бы тебя на лошадь, да наподдать! Покатаешься, может, растрясешь свои гениальные задумки!
...Когда мы подъехали к клубу, на улице нас встречала целая делегация. Даже Гришка отвязался и вышел подышать свежим воздухом, а заодно и высказать предположение, куда меня унесла взбесившаяся вдруг коняга. Как я говорила, городок наш невелик, поэтому мое путешествие уложилось в пол часа и до нашего появления интерес, куда я делась, не пропал. Тусовка обсуждала возможное мое местоположение, но никто! Никто не кинулся на поиски! Славик, в лучшем случае гнался за нами метров пятьдесят, но затем устал и остановился. Да и побежал, скорей всего по той причине, что за лошадку уплачена энная сумма, а тут я ее слямзила!
Когда Иванов ввел мерина на освещенный участок перед клубом, народ обступил его плотненько, приветствуя, как героя. На меня, потерянную, несчастную, с возможной психологической травмой, никто и не посмотрел! В конце концов, кто звезда стриптиза? Я или мерин? Ну, как не возмутиться такому положению? Вот я и возмутилась! Подобралась к Славке сзади (он любовно осматривал мерина на наличие возможных повреждений), и со всей дури врезала коленкой по филейной части. Славка взвизгнул, не ожидая такого вероломства со спины, и повернулся с намерением оттаскать шутника за уши. Но, увидав меня, растерялся и теперь, выслушивал мои тирады с красным лицом, полным раскаяния...
-Алексочка! Успокойся, прошу тебя! Я понимаю, нервы и все такое, но не надо так кричать! Все же было хорошо, да?
-Что хорошего в том, что вместо стриптиза я попала на преодоление полосы препятствий и бешеный галоп? У меня попа болит, так о седло набило! Нет уж, ты как хочешь, а я увольняюсь! Ищи себе другой объект для экспериментов!
Ох, и падки мы, женщины, на комплименты! Стоит только восхвалить нас, любимых, мы тут же развешиваем уши, внимая каждому слову! И Славка, подлец, воспользовался этим, но слегка не рассчитал - уж слишком я была зла!
-Алексочка, девочка моя! Но как же мы без тебя? Без тебя наше шоу сдохнет!
Я стояла, внимая подобным глупостям, и потихоньку таяла. Славик еще минут пять поуламывал меня повременить с выводами и не торопиться с решением, даже обещал пойти на компромисс.
-Хорошо, - смилостивилась я. - Я останусь. Но! Лошадь больше в шоу не участвует! Я даже на удава согласна, на нем, по крайней мере, далеко не уедешь!
-А куда ж мерина-то? Я ж такие бабки-то? И что, зазря? - скис Славик.
-У тебя дом в Каменке! А при доме пол гектара! Вот и будешь пахать!
-Так я ж это... Трактором...
-Славик, новости нужно смотреть! А по прогнозам аналитиков, к зиме бензин подорожает до шестидесяти центов за литр! Вот и будет тебе сплошная экономия! Верняк полнейший! - подсказала я.
-Так я ж соляркой... - попытался возразить шеф.
-Соляркой! А для лошади сено! Чистая выгода и для экологии польза! А не хочешь пахать, можно и конскую колбаску сделать, все вместе пожуем, порадуемся. Твои проблемы.... Но одно я тебе точно говорю - я на Буряка больше не сяду!
Славик что-то пробубнил, видимо, соглашаясь. Посмотрел на меня каким-то странным взглядом, и глазки его загорелись, он даже присвистнул:
-Ого! Вот это номер! Как же я раньше не додумался? Не хочешь мерина, не надо! У меня тут идейка возникла! Отпад!
Он аж светился восторгом, пожирая меня глазами.
-Нет уж! - возразила я. - Требую законный больничный! У меня потрясение! Нервное! Вот отдохну недельку, тогда и буду вникать в твои идеи!
-Конечно-конечно! - закивал Славик. - Отдыхай, я тебе даже отпуск оплачу! Поездку в Крым хочешь? Нервы подлечишь, отдохнешь? У твоего Антошки день рождения через неделю, вот и будет от меня подарок! Поезжай, а? Тем более, сентябрь на носу, бархатный сезон?
Я уже кивнула, но потом вспомнила Сержа, который взял с меня подписку.
-Нет, в Крым, конечно, дело хорошее, но не могу...
-Почему это?
-Не выездная я. - Я вздохнула, и тут кто-то дернул меня за рукав.
-Только на неделю! С моего разрешения! И координаты оставь, так и быть. - Одними губами произнес Коробцев. - Что б я знал, в какой гостинице тебя найти, в случае чего.
Вот у вас бывает так, что одно случайное слово пробуждает в памяти воспоминания, события, детали, о которых вы уже и думать забыли? Для меня этот момент наступил, когда Коробцев упомянул про гостиницу. Конечно же! Я ясно помню, как Мойша заказывал своему другу такси до гостиницы "Никополь"! Когда я сказала об этом Сержу, он подпрыгнул на месте:
-Твою мать, Алекса! А раньше не могла вспомнить?
-Могла бы, - вспомнила! - обиделась я.
Ничего не объясняя, Коробцев схватил упирающегося Иванов за руку и потащил к машине. Я проводила его недоуменным взглядом.
-Без меня - ни шагу! Сиди дома, я завтра позвоню! - крикнул он напоследок.
Ага, щас, уже побежала! Командир нашелся! Тем более Славик признал свою вину, покаялся и решил устроить нам с девочками сабантуйчик. Гришаню не упоминаю, он у нас существо столь далекое от мужества и близкое к мужеложству, что мужчиной назвать - как оскорбить.
Не жди маму домой, Антон!
Еще как переоделась, села за столик, выпила первый бокал, затем второй... до седьмого - я помню. А вот далее - смутно и неуверенно. Может, сказался пережитой стресс, а может и то, что нельзя "Анисовку" мешать с шампанским. Из бара я выползала на бровях где-то в районе половины пятого утра. По пути к выходу меня перехватил Саня (И откуда он взялся?) и обеспечил мою транспортировку до квартиры. Помню, что пыталась объяснить ему, насколько сильно он мне дорог, насколько я ему благодарна за то, что он выслушивает мое излияние о том, что Коробцев - дебил, дурак, мент паршивый и вообще - я с ним на одном поле...
Я проспала утро, день и половину вечера. Антон тихонечко шмыгал мимо двери, но будить не рисковал. Сквозь сон я слышала, как звонил телефон, как вездесущий Саня гукал в трубку, с кем-то соглашаясь, но заставить себя встать так и не смогла. Голова моя, голова!
Но вот в половину восьмого заплясал сотовый. И никто к нему не подошел! Изверги! Пришлось вставать. Вернее - просыпаться, встать на ноги я так и не смогла, землетрясение, наверное, баллов пять!
-Да? - и кто же хочет со мной пообщаться?
-Алекса, это я! - Славик, соблазнитель вино - водочный! - Как ты там?
-Угу...
-Да.... Пить надо меньше! Видела бы ты себя вчера! Все помнишь-то?
-Да так, местами.... Но вот то, что еду в Крым за твой счет, да еще и на две недели - досконально!
-Неделю!
-Да? А мне показалось - две! Бархатный сезон и все такое.
-Ладно, две недели, но - скрипя зубами! Билеты уже имеются, номера забронированы, правда, на неделю...
-Две! - опровергла я.
-Хорошо, полторы! Вымогатель! Так и разориться не долго! Завтра, в одиннадцать утра помашешь папе ручкой из окошка!
-А на чем я еду-то?
-Поездом, милая, поездом. Знаю я твои выкидоны, так что побеспокоился - СВ., как заказывали!
Уж такая я! Терпеть ненавижу ехать в одном купе с посторонними людьми! Тем более - летом, когда жарко, и, извините, представители сильной половины человечества потеют! Да и не люблю я случайных попутчиков...
-Значит - две недели? - уточнила я.
-Алекса, не превышай кредит моего доброго к тебе расположения! Я ж все расходы на себя... Тебе не стыдно?
-Очень! - призналась я. - Хорошо, я согласна.
-Гостиница называется "Славянка", город Евпатория. Отправление в 11.20., прибытие в 19.00. возле поезда тебя встретят и отвезут. Так что, смотри на табличку, увидишь свою фамилию и топай к дяде ножками! Билеты я передал господину Коробцеву вместе с координатами твоего будущего местоположения.
-С какого перепугу?
-Так затребовал! Что ж предлагаешь, отказать представителю закона?
Предлагаю. Даже не то, что отказать, а послать его, куда подальше и без компаса.
-Угу...
-Ладненько. - Продолжил Славик. - Девочки желают тебе счастливого пути и попутного ветра. Само собой, я присоединяюсь! Ну, все, пока!
-Угу...
Я нажала на кнопочку и откинулась на подушку. В голове - тамтамы! А во рту... Орбит точно не поможет! Как же встать-то?
-Народ?! Наро-од!? Есть кто-нибудь живой? - Тихонечко позвала я. Как позвала - так и прибежали, то бишь - тишина и покой! Придется поднапрячь голосовые связки. - Люди! Ау!
Делаем вывод - все ушли на фронт. Это что ж, придется самой о себе побеспокоиться? Встать, доковылять до холодильника.... А интересно, пиво там есть? Было бы очень обидно проделать такой путь...
Сизифов труд! Холодильник пуст, как желудок голодающего с Поволжья! Хотя - нет, на счет жратвы - порядок, а вот чего-нибудь с градусами... Нетути! Зато присутствуют маринованные огурчики. Огурчики в сторону, а вот рассольчик! Первейшее народное средство против моего заболевания! Хорошо!
-Надо же, болящая! - Это притопали Антошка с папой. Саня глянул на меня с такой укоризной...
Я ж ем, и никого не трогаю! В холодильнике, в маленькой кастрюльке обнаружено жаркое с крупными кусочками свинины. Его-то я и наворачивала, когда появились эти двое. Только вот не подогрела, а прямо так, из кастрюльки, большой ложкой...
-Я ж говорил, что без нас она загнется, вот, даже картошку не разогрела! - Заявил папе Антон. - И что я буду с ней делать в гостинице? Она и сама с голоду умрет и меня уморит!
-А там завтрак! Оплаченный! - парировала я, хватаясь за кастрюльку двумя руками. А держалась потому, что Саня вознамерился отобрать мою трапезу! - Отдай, тебе что, жалко?
-Да мне тебя жалко! Пихать холодное в желудок! И это тогда, когда прогресс на лицо! Не могла в микроволновку сунуть? - Отобрал таки, но, глядя, какими глазами я проводила свой обед, поспешил успокоить. - Да отдам я, отдам! Доведу вот до нужной температуры и верну!
Антоша порезал хлеб, пару помидоров, уложил красиво их на тарелочке и сунул мне под нос.
-Пап! Поступило предложение! А давай мы перестанем ее кормить, может тогда она озадачиться? Хотя нет... Кастрюли пригоревшие мне-то потом отмывать...
-Ага, когда из токсикологии выпишешься. - Хихикнул Сашка. - Нечего в рот совать всякую гадость!
Тут я припомнила про свой кулинарный шедевр в квартире Коробцева, хотела было возразить, что сама приготовила отбивные, и даже съела - и вот жива же? Да вовремя спохватилась!
-Билеты - же! Билеты-то! У мента! Забрать бы?
-Уже! - ответил Антоша. - Куда, думаешь, мы на ночь глядя ходили? Дядя Сережа обзвонился, испереживался весь, что ты про них забудешь! Вот мы с папой и прогулялись!
-Тогда хорошо! - согласилась я. - Вкусно как!
Поезд подошел. Я ощупывала глазами перрон, но знакомой рожи в погонах не присутствовало. Как вы понимаете, Коробцев провожать нас не явился.
Антон, глядя на то, как я верчу головой по сторонам, наконец не вытерпел:
-Мам, не придет он! На работе аврал, он предупредил.
Коробцева заменил Саня. Вот у кого-то тяга к путешествиям, интригам, перемене места - в крови, а кто-то боится шаг в сторону сделать с проторенного пути. Саня из этой серии: поехать куда-нибудь - он врастает в землю и хватается за воздух руками! Локомотивом с места не сдвинешь! Просто панический страх!
В данный момент он стоял рядышком, уцепившись за ручку моей сумки, как утопающий за весло и дрожал нервной дрожью.
-Ну, чего ты трясешься? - спросила я. - Поезд ходит по рельсам, так что случайно на тебя не наедет. Тащить силком тебя никто не собирается, так что, бояться нечего!
-Угу - кивнул он. А сам расширенными зрачками наблюдал за тем, как поезд, дрогнув всем телом, остановился, и прямо перед нами открылась дверь вагона. Сашка - джентльмен, донести сумки до купе и запихнуть в багажное отделение - его прямая обязанность, но! Как только открылась дверь - он отпрянул и жалостливо посмотрел на меня.
-Да иди, иди! - разрешила я. - Мы сами!
Уж если он сунется внутрь - поездку придется отложить, в связи с сердечным приступом моего бывшего мужа. А оно мне надо? Я на море хочу!
Саня посмотрел на меня с благодарностью за мое понимание, вручил мне сумку, чмокнул щечку Антошки и пошел, не оглядываясь и набирая темп. Хоть бы машину не забыл забрать со стоянки...
Я же путешествовать люблю и даже то, что вляпываюсь периодически в какое-нибудь дерьмо, не способно уменьшить моего упоения. У меня возникает чувство, сходное с эйфорией, с примесью тоскливым ожиданием чего-то. Антон в данном случае - на моей стороне.
Он еще никогда не ездил поездом: машиной, автобусом, даже самолетом - да, а вот на поезде не довелось! И он прячет от меня свой восторг, уставившись в окно на пролетающие мимо пейзажи. Хочет казаться взрослым и серьезным, но, глаза, блестящие от восторга, выдают его с головой.
Ехать нам недолго, в купе журчит кондиционер, вежливая проводница принесла мне кофе, сыну сок и пару пирожных и удалилась, тихонько закрыв за собой дверь. Пока Антоха впечатляется природой, есть смысл почитать.
Слова, сами по себе понятные, почему-то, складываясь в предложения, теряли всякий смысл. Я с грехом пополам промусолила десять страниц, но так и не поняла о чем речь. Что-то не давало покоя моей голове, мысли путались, сплетаясь в клубки, разрывая реальность действительности. Книгу пришлось отложить. В чем же дело? Какая-то мысль настойчиво лезла в сознание из просторов памяти.... И так, о чем я думаю?
Я думаю о том, что всякий раз, когда случается что-то, следствием чего является мое пребывание в милиции, мне нет покоя. Пока ситуация не проясняется. Нет, в моей крови нет тяги к распутыванию преступлений, я не обладаю ни дедукцией, ни развитой интуицией, но.... Пока не закрыто дело, живу тревожным ожиданием. Как в горах, маленький камешек способен вызвать лавину, сметающую все на своем пути, так порой и в моей жизни вполне невинное происшествие заканчивается грандиозным эпосом. Проверенно!
Так вот, что меня тревожит! Прошло почти две недели - а ничего не сдвинулось с мертвой точки! Всегда то, что происходило, имело ко мне непосредственное отношение.... Может, в конкретном случае, я ни при чем? Бывают же исключения? Приехал себе мужик, по старой памяти или кому-то в гости, ну шандарахнули его по голове каким-то неопределенным предметом, ну ушел он к праотцам, причем тут я? И, тем не менее, я, пострадавшим от ежовых колючек местом, чувствовала, что это еще не конец истории.
К тому же меня стал раздражать дядька, который вот уже в третий раз ошибся купе. Дверь бесшумно отъехала в сторону, внутрь сунулась вихрастая голова, узрела меня карими очами, извинилась за ошибку по-детски пухлыми губами и исчезла, прикрыв за собой дверь. Мне это уже надоело! Сколько можно? Именно поэтому я и стараюсь селиться в первом или последнем купе, ближе к купе проводников, что б избежать подобных чьих-то ошибок. Согласна, можно перепутать соседние места, но дядечка поселился в шестом, в самой середине! Еще в первый раз я высунулась за ним из любопытства и посмотрела, за какой дверью он скроется!
-Мам! - Антон тоже задался подобным вопросом и даже отвернулся от окна. - Может, поменяемся с ним местами, что б он не путался? Или хотя бы дверь закроем?
-Нет уж, пошли-ка лучше в ресторан! - предложила я.
-А там мороженное есть?
-Вот заодно и проверим!
Ресторан находился в соседнем вагоне и для того, что б попасть в него, нужно было пройти через купе с забывчивым дядечкой. Что мы с Антоном и сделали, дружно взявшись за руки, прошмыгнув мимо. Странно, но дядечка возлежал на диване, головой к окну, ногами к двери, открытой на распашку и читал газету. Если он так любит публичность, может, ему стоило ехать в общем вагоне? СВ. для того и существует, что б оградить себя от ненужных взоров. Мне так, например, бросившей случайный взгляд в его сторону, стало неприятно от вида дырявых носков, которые он выставил на всеобщее обозрение. И еще - при нашем появлении дядечка на миг стрельнул глазами и вновь уткнулся в газету.
Блюда в ресторане были однообразны и в основном преобладали продукты быстрого приготовления, но мороженое с черносливом для Антошки нашлось. А мне перепало кусок холодной курятины с ложкой зеленого горошка и бутылка жигулевского пива. Котлету, гордо прозванную "по-киевски", я брать побоялась. Одного взгляда на нее хватило, что б едва не получить несварение желудка. А курятина, на вид, была вполне свежей, шкурка еще не застыла и не приобрела морщинисто-пупырчатый желтоватый вид. К тому же я слезливо попросила официанта принести мне что-нибудь свежее, желательно сегодняшнее и он, получив от меня десятирублевую бумажку, подтвердил мой куриный выбор.
-Ее точно сегодня готовили! - Прошептал он, подобострастно склоняясь к самому уху. - Мы только утром закупили несколько кур. Одну затребовал начальник поезда, а две осталось...
-Тащи! - так же шепотом ответила я.
Да.... Куда подевались наши совдеповские времена, когда народ питался в столовых чаще, чем дома? И ведь можно было поесть наваристый, на жирной свинине, украинский борщ, в прикуску догнаться овощным рагу не из перемерзшей картошки и закончить трапезу стаканом плотной, как сливочное масло, сметаны? И все за три рубля! А сейчас.... То ли народ стал экономить, то ли стал более брезгливым, но факт - все присутствующие в ресторане кушали водку и запивали коньяком, одна я выделялась из толпы тем, что пыталась что-то жевать. Официант не обманул - курятина и в самом деле сказалась свежей, сваренной максимум часа два назад, только недосоленной. На своем столе я солонки не обнаружила и повернулась к столику за спиной с желанием вежливо попросить необходимое - и наткнулась на изучающий взгляд рассеянного дядьки с нашего вагона. Скорее всего, он не ожидал, что я обернусь так резко, поэтому еще секунды три на его лице блуждало изумление, которое затем сменила вполне дружелюбная улыбка. Только очень уж она вышла натянутой.
-Вы что-то хотели? - обратился он ко мне, обнажая в ненатуральной улыбке золотую коронку правого клыка.
-Если можно, вашу солонку.
Он протянул мне маленькую баночку и улыбнулся еще раз. Как удав улыбается кролику...
Я машинально опрокинула баночку вверх тормашками над своей тарелкой и получила целую кучку белых крупинок на одну несчастную ножку. Переборщила.
В полной растерянности я уставилась на свою тарелку, определяясь, что же делать дальше, есть или не стоит? Антоша, видя мое метание, нашел выход из положения - взял окорочек, перевернул его и стряхнул лишние кристаллики соли, под конец еще и вилкой пошкрябал шкурочку.
-Что ж ты у меня такая неуклюжая, мам? - придерживая куриную ножку салфеткой он позвал официанта и попросил принести чистую тарелку. - Или тебе минералов не хватает?
Курицу я доела, а вот пиво до донышка уже не осилила - мешал взгляд в спину. Впечатление такое, как будто чьи-то склизкие пальцы копошатся на моей коже. И чего я взъелась на мужика? Вполне приличный дядечка, чисто вымыт, гладко выбрит, волосы, курчавые от природы, зачесаны с гелем назад, в целом приятная наружность респектабельного сорока - сорока пятилетнего мужчины, знающего себе цену. Слегка полноват, но мне же не детей от него рожать? Только провести время за обедом, смирившись с его присутствием за спиной. Но глаза... Человек незаинтересованный так смотреть не будет! В принципе, я считаю себя привлекательной особой, способной увлечь представителя сильного пола, но в его взгляде читался другой интерес - так разглядывают вошь под микроскопом.
-Пойдем в купе, Антош, - предложила я и поднялась из-за стола.
И когда мы выходили из ресторана, краем глаза я заметила, что наш попутчик выудил из кармана сотовый, набрал номер и что-то отрывисто пролаял в трубку. Ох, не нравится мне это!