Веа Гас : другие произведения.

Гавань уплывших кораблей

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    ОНОВЛЕНО 24.06.09! КОММЕНТИРУЙТЕ И ОЦЕНИВАЙТЕ, А ЕЩЕ ЛУЧШЕ ОСТАВЛЯЙТЕ ВАШЕ МНЕНИЕ И ПОЖЕЛАНИЯ! Это УЖАСНО важно для автора! Какого это - быть Создателем? Придуманные миры не остаются в воображении и не исчезают со временем: они существуют в другой ирреальности... А что если невольный автор воплотил этот мир в жизнь и волей случая оказался в нем?..
   ВЭА ГАС
  
   Гавань уплывших кораблей
  
  
  
   'Я смотрел, как острый, окованный потемневшим металлом нос корабля вспарывает волны. Клипер это, или бригатина, или заурядная шхуна? Не знаю. В легендах Островов, в сказках и мечтах ты всегда назывался клипером. Ты ждал своей бури, ждал урагана, который разрушит жестокий и несправедливый мир. Волшебным миражом, сказочным видением ты мелькал перед нами, запертыми в каменные клетки замков. Как бы ни было плохо - мы знали: ты существуешь. И не опускали рук. Не уходили с мостов. Не бросали оружия... Ведь ты ненавидишь трусов. Ты берешь только смелых. Значит, примешь и нас...
   Пока в угрюмых серых волнах мелькает силуэт твоего корабля, пока в тебя верят - жизнь Островов неизменна. Надежда и мечта о новой жизни - ты стал воплощением жизни старой. Ее религией и законом. Как же ты не поймешь истины, Капитан? Твое упорство и воля, твоя ненависть и любовь - все это давно уже служит пришельцам...'
  
   Сергей Лукьяненко ''Рыцари Сорока Островов''
  
  Нить Судьбы Первая:
  
   Кап... Кап-кап-кап... Кап, кап... Тихо, неумолимо, равномерно... Кап... Этот звук задевает что-то в самой глубине души, цепляет за то, что всегда должно было быть нетронутым, неразвороченным, целым, а не раздробленным на маленькие, совершенно не похожие друг на друга кусочки, нет, даже не кусочки, а, напоминающие слезы, капли души, которых, раз разбив на осколки, уже не вернуть в их изначальный вид, не собрать воедино... Целостность изначально целого будет нарушена... Кап..кап... Заткнуть уши, закрыть глаза... Кап... Кап-кап-кап... Не видеть, не слышать, не ощущать. Разве мое желание настолько велико, невыполнимо? Скорее нет, чем да... Кап...
   Я за свою жизнь видела людей, глаза которых безразлично-пусты и ничего не выражают. Люди-марионетки, оставшиеся без кукловода, которые живут, а точнее, волочат свое существование без той искры в глазах, которая так отличает взгляд живого человека от мертвого. Они не всегда были такими, нет, просто в какой-то момент в них что-то сломалось, отделилось, а сами они, того не замечая, продолжали жить без почти самой важной частички в душе. Кап...кап... А глаза пустые; пустые настолько, как будто за ними ничего нет. Не просто с отсутствием выражения, а с самим отсутствием возможности выражаться...Кап-кап-кап...
   А хочу ли я быть такой? Нет уж, увольте. И вообще, что за мысли лезут в голову?! Это от безделья или со скуки? Нет, скорее во всем виноват противный ливневый осенний дождь, который сорвал все мои планы и заставил предаваться странным, несвойственным мне мыслям.
   Не хочу думать о плохом, как бы смешно и глупо это ни звучало. С меня хватит и всего того мрака, темного и бездушного, что я вижу вокруг себя, но чтобы думать об этом или фантазировать во время, свободное от всего наносного, мешающего? Нет, не хочу. Не хочу и не буду... Кап...
   Я чуть-чуть улыбнулась и, не спеша, отвернулась от окна, за котором царило настоящее буйство стихии: мрачное, затянутое грязно-серыми тучами небо и крошечный просвет в этом мутноватом саване, сквозь который проглядывает одинокий луч неумолимо уходящего за горизонт солнца; беспрестанно льет дождь, собираясь в неровных углублениях асфальтированной дороги в лужи, которые с каждой секундой все расширяются и углубляются, превращаясь в неуправляемые каналы, созданные водной стихией, охватывающие целые улицы и мешающие случайным и редким прохожим; капли дождя, частые и не по-осеннему порывисто-сильные, срывают с деревьев уже давно пожелтевшие и побуревшие листья - поздняя осень, как никак, - и подхватывают порывом ветра вперемежку с неуправляемым, как кажется, дождем.
   Зрелище, от которого захватывает дух, застывают невольные, непрошеные слезы на глазах, так похожие на эти капли...
   Комната в общаге универа была до непривычия тихой и какой-то пустой. Я уныло осмотрела скудную обстановку, составлявшую убранство моей комнаты. Хотя собственное местоимение ''моей'' здесь не слишком уместно, так как ее, комнату, заселяют помимо меня три моих подруг -третьекурсниц. Жизнь у нас дружная, учитывая всю степень трудности ужиться на минимуме квадратных метров четырем совершенно разным как внешне, так и внутренне, представительницам слабого и прекрасного пола. Будни как у всех: типичные, ничем не примечательные, с редкими скандалами, ссорами и рыданиями в подушку из-за неудавшейся личной жизни под сочувствующий взгляд хлопочащих и суетящихся вокруг тебя подруг.
   А моя жизнь... Чего уж и говорить? Такая же, как и у большей части среднестатестического гражданина России. Тусклая, серая, безликая... Лишенная красок и искаженная под кривым углом...
   Но это же неправильно! Я знаю, так быть не должно! Но все медленно к тому продвигается, и процесс, как я сама это чувствую, необратим. Я видела людей, переживших если не ад, то его соседние верхние этажи, но даже они не теряли связи с миром, блеска в глазах. Яркого, многогранного, неуловимого, но явно присутствующего блеска, который, словно исполинский, одинокий в своей свободе и неприсупности, маяк, является единственной надеждой для кораблей, стремящихся вырваться из этого непроглядного мрака океана в мирную гавань...
   Так почему он меркнет во мне?! Я не только это чувствую и ощущаю, но и вижу, когда, каждый раз смотрясь в зеркало, замечаю, что он, этот блеск, начинает затухать...
   Осенний ливень за окном вопреки обычному не способствовал умиротворению и долгожданному отдыху после лекций и недавно сданных экзаменов. Две мои соседки по комнате и, соответственно, по несчастью, раздобыли пригласительные на открытие модного клуба, а другая пошла проведать семью. Я же, за неимением семьи и отсутствием интереса к последним новостям в сфере вечеринок и студенческих тусовок, осталась в общаге, решив заняться тем, что так спасало меня на скучных лекциях и возвращало в мою душу вкус и искру жизни...
   Я устремила взор на НЕГО, хотя могу, закрыв глаза, припомнить каждую черточку ЕГО совершенного лица, предугадать каждое проявление ЕГО неизученного, сложного характера, любое малейшее движение души.
   Высокий рост, сильное и красивое телосложение умело натренированного тела, гибкого и в меру рельефного; идеальное лицо с волевыми чертами, напоминающее идеальное в своем несовершенстве лицо языческого божка; лицо в обрамлении светло-русых, ступенями доходящих до плеч волос и кривоватой челки, закрывающей, когда ЕМУ надо, все эмоции в глазах; чувственные, красиво очерченные губы и смазывающие все мягкое впечатление жесткие, резкие складки около рта; прямой нос без какой-либо горбинки и высокие скулы, придающие ЕГО лицу в сочетание с глазами решительный, непоколебимый вид, ассоциирующийся с хищным; и, наконец, глаза: особые и незабывающиеся даже при всем желании. Я еще никогда не видела ни в ком такого сочетания: золотисто-ореховые глаза в окаймлении мутновато-зеленых бликов с длинноватыми ресницами, при неправильном свете бросающими на его лицо нечеткие тени. Сочетание воистину завораживающее, манящее, не дающее шанса отвести взор и отвернуться первым, если бы не...
   Если бы не их выражение: безучастно - равнодушное, холодное и потому отталкивающее. В этих глазах невозможно различить эмоций и каких-нибудь проявлений чувств или за отсутствием их как таковых, или из-за тщательного подавления себя как личности, считая это слабостью, непростительной ошибкой. Отсутствие не блеска искры души в глазах, а отсутсвие теплоты, доказывающей, что ты внутри не зачерствел, не ожесточился...
   Но я люблю его таким, каков он есть. Мне не надо менять его и переделывать под себя. Любовь не терпит эгоизма и себялюбия; она требует самопожертвования, но не одностороннего...
   Создатели, Творцы, Демиурги, Авторы... Создающие мир, жизнь, судьбу... Творящие мировоздание, воплощающие любые невозможные мечты в реальность... Отношусь ли я к ним? Да, и реальность, в которой я живу большую часть дня, я сотворила сама.
   Можно ли жить придуманным миром, придуманной судьбою? Можно, и тот, кто сам творит, неважно, что именно, прекрасно может понять меня...
   Я посмотрела на местами потрепанную толстую тетрадку и, взяв ручку, открыла на последней чистой странице. Возможно, это в некоторой степени странно, но я не могу писать механически, без вдохновения, как вошло это в привычку у многих писателей. Писать для меня то же самое, что и делить душу и выставлять ее напоказ. Но я пишу, потому что не могу не писать - это стало неотделимой частицей меня.
   Как достоин жалости тот человек, который лишен мечтаний и фантазий! Но люди, что стали жить в своем замкнутом, изолированном от чужого вмешателства и втрожения мирке , тоже несчастны, хоть и не осознают этой правды...
   - Алис, ты опять принялась за старое? - раздался позади меня голос, полный такой укоризны, что будь я посовестливей, самовольно пошла бы искать веревку и мыло.
   -Дина, милая, а я и не бросало ''это старое'', - привычно откликнулась я на реплику девушки двадцати двух лет, которая только что вошла в комнату, чего я, как обычно глубоко задумавшись, не заметила.
   - Как вечеринка? - спросила я, со своего угла заинтересованно наблюдая за суетливыми передвижениями Дины. Одна из первых красавиц своего потока выглядела сейчас крайне непрезентабельно: высокие сапоги, обляпанные грязью и мокрый до последней нитки модный плащ. Дина, не ходившая даже за хлебом без полноценного макияжа и укладкой волос к волоску, щеголяла сейчас с мокрыми, прилипшими к плащу волосами, больше похожими на висячие сосульки, и с потекшей тушью, размазавшейся по всему лицу.
   - О-о, классно! - на миг ее лицо озарилось улыбкой, при виде которой у доброй половины мужского коллектива замирало сердце и стекленели глаза.
   - Я чувствую ''но'', - вздернула бровь я.
   - Да, из-за этой мерзкой погоды я не смогла пойти на встречу.
   - На встречу? - переспросила я, однако прекрасно понимая, что она имела ввиду на самом деле.
   - Да, - застенчиво хлопая ресницами, на которых из-за ливня появились черные разводы туши вокруг глаз и щек, промолвила Дина.
   - С парнем? - принимая условия ее игры, подала голос я, рассматривая затейливые узоры, выведенные на полях тетрдаки мною же в моменты крайнего поэтического ступора.
   - С парнем, - утвердительно кивнула Дина, пытаясь освободить одну ногу от сапога, а другой залезть в джинсы. - А вот ты опять перед этой тетрадкой? Ты...
   - Что я? - не дала закончить подруге я и склонила голову набок.
   Дина за столько лет тесного общения успела уже порядком научиться различать мои настроения и периоды, во время которых ко мне лучше не подходить, а спокойно оставить в сторонке. У каждого из нас случаются такие времена: каждый имеет какое-либо болезненное воспоминание, которое лучше не ворошить и попросту не тревожить; у каждого из нас есть мысли и темы, не поддающиеся обсуждению или критике со стороны. Как ахиллесова пята. Одна из немногих слабостей...
   Дина промолчала, хотя я и знала, что ответ уже был готов сорваться с ее языка и только тон моего голоса предостерег ее. Правильно. Лучше промолчать. Промолчать, так как именно это и есть моя собственная болезненная ахиллесова пята.
   - Ты знаешь мое мнение насчет вот этого, - она указала головой на толстую тетрадку, мирно возлежавшую на столе, словно не она это находится под перекрестным огнем взглядов двух девушек...
   - Я знаю твое мнение, ты знаешь мое мнение - все довольны и счастливы, - отмахнулась я, желая переменить тему.
   Мой маневр не остался незамеченным, но Динка великодушно закрыла на это глаза.
   - Боюсь, ты перепутала оперы, - вздохнула она, рыская в шкафу в поисках сухой одежды под свое настроение.
   - А Ленку где посеяла? - рассеянно поинтересовалась я, вспомнив, что выходили-то они из общаги вдвоем.
   - Эта невезучая особа запланировала на сегодня, кроме всего прочего, еще и марш-бросок по магазинам! - Дина своим выразительным лицом продемонстрировала свое отноешение к этой затее Ленки, о ''везучести'' которой по всему родному универу ходили легенды и невероятные в своей абсурдности истории.
   Непонятно как, но факт оставался фактом: если у Ленки и был свой ангел-хранитель, то выполнял он свою работу отвратительно и просто из рук вон плохо. Какая бы нелепейшая ситуация не случалась, что бы не происходило, почти всегда с пугающей частотой и последовательностью жертвой таких конфузов судьбы становилась Лена. Надела новую с иголочки одежду - машина на высокой скорости обдала на улице брызгом грязи, не выучила один билет из полсотни - именно этот ''счастливый'' и попался на экзамене, села в общественный транспорт часом ранее нужного - село колесо, кончился бензин, попала в несвойственную для этого маршрута пробку без начала и конца (выбрать понравившееся)... И так до бесконечности...
   Что до Ленки, то она, не пойму как, но привыкла к ауре невезения, окружающей, судя по ее рассказам, еще с малых лет, и относилась довольно-таки философски и с долей юмора ко всему, чему бы с ней не случалось.
   Вот бы и мне такое неистощимое терпение к жизни как в целом, так и к ее отдельным составляющим.
   От мыслей о Ленке, которая точно попала под осенний ливневый дождь, хотя утром на небе не было и облачка, меня отвлекла Дина.
   - Что? - переспросила я, прослушав заданный моей особе вопрос, чем заслужила выразительный взгляд подруги.
   - Летаешь в облаках?
   - Нет, скорее ползу по грешной земле, - огрызнулась я.
   - Надеюсь, это у тебя такой постэффект, - сказала Дина, явно на что-то намекая.
   - Постэффект после чего? Может хватит говорить загадками, а, дорогая? - не выдежала я ее недоговоренностей.
   - Ну-у-у, - протянула Дина. - Вчера я видела Костю из юридического...
   - И?.. - поторопила я ее, видя, что она не спешит заканчивать начатое.
   - Он спрашивал о тебе... - загадочная, как нераскрытый шпион в тылу врага, Дина продолжала непонятный мне разговор.
   - И что с того? - равнодушно отнеслась я к ее заявлению.
   - Ты же недавно ходила с ним на свидание? Ходила, - ответила сама себе вместо меня Дина. - И не собираешься пойти, когда он пригласит? - упорно допытывалась она.
   - Не 'когда', а 'если' он пригласит меня, - поправила я ее, рисуя узоры на полях многострадальной тетрадки.
   - Так он еще не пригласил? - сникла она. - А мне сказал, что ищет тебя, чтобы пригласить.
   - Тогда мне повезло, что он до меня еще не добрался, - вставила я свое мнение в наш диалог, благодаря усилиям Дины плавно превращающийся в монолог.
   - А ты не пойдешь, когда он пригласит тебя? - поставила она упрямо ударение на слове 'когда'.
   - Не пойду, - покачала головой я. - И прекрати говорить о нем. Что, тем что ли больше нету?
   - Алис, он тебе не понравился? - нахмурила брови Дина, пытаясь понять причину моего резкого и однозначного отказа.
   - Он милый, - задумавшись, прокомментировала я, вспоминая забавного и компанейского Костю.
   - Милый? - севшим голосом переспросила она. - Костя Тихонов из юридического просто 'милый'?!
   Голос Дины зазвенел, но избежать очередной головомойки мне помогла отворившаяся дверь и вошедшее в комнату невообразимое нечто, мокрое до нитки.
   - Что за шум, а драки нет? - с любопытством вопросило 'нечто' голосом Ленки.
   Я и Дина, не сговариваясь, забыли о разногласиях и, повскакав с мест, ринулись спасать наши вещи от незапланированного дождика, который устроила тут девушка, сняв плащ и пытаясь закрыть совершенно бесполезный на практике маленький зонтик.
   - Ну так кто же это у нас удостоился эпитета 'милый'? - весело спросила она, разувшись и побросав одежду вокруг себя, крайне правдоподобно имитируя в помещении взрыв атомной бомбы.
   Дина, не к месту вспомнив, на чем ее прервали, театрально взмахнула руками:
   - Она считает Тихонова из юридического 'милым'! - создавалось такое ощущение, что этот факт ее несказанно возмущает. - Да по нему вздыхает половина факультета!
   - Женская, надеюсь? - уточнила я, вовремя уклонившись от полетевшей в меня подушки.
   - Ну-ну, - покачала голвой Ленка, присев на край кровати и вытянув ноги. - Мне этот 'милый Костя' кажется каким-то... искусственным, что ли? Ненастоящим, - заключила она и повела плечами. - Вся эта его общительность и обаяние словно напускное, а внутри...
   Дина, оскорбленная в лучших побуждениях, обиженно надула губки:
   - Ну вас, бяки вы, - погрозила она нам рукой. - а у тебя какие мысли насчет Костика, кроме того, что он милый? - обратилась она ко мне, а я, обреченно вздохнув, захлопнула тетрадку, поняв, что меня сегодня в покое не оставят и будут добиваться своего всеми правдами и неправдами. Изверги.
   - Он избалован, - сказала я, ставя тетрадку на свое прежнее место по соседству с целой горой подобных ей. - В нем присутствует эгоизм, который выявляется тогда, когда что-то идет не по его желанию. И не понимаю, что он во мне нашел и чего от меня хочет?..
   Подруги дружно переглянулись и улыбнулись загадочной улыбкой Мноы Лизы.
   - Ты себя крупно недооцениваешь, Алисочка, - мягко возразила Лена, а Дина закивала головой, поддерживая ее слова. - Вот увидишь, когда Костя пригласит тебя пойти на вечеринку вместе с ним.
   - Какую вечеринку? - зацепилось мое сознание за это слово, выпадающее из общего, ивестного мне контеста. - И почему я узнаю обо всем последней?!
   - Но как же? - слегка изумилась Дина. - Ты не знаешь последнюю новость универа? Дима затевает классную вечеринку у себя на даче. И я уверена, что Костя собирается пригласить тебя пойти вместе с ним.
   - Я не знаю даже, пойду ли я туда сама, а уж про Костю и иже с ним... - я многозначно промолчала, оставляя право домыслить начатое мною предложение подругам.
   - Но мы-то туда пойдем, значит пойдешь и ты, - упрямо сказала Дина. - Хватит прятаться от окружающих стеной в толщину нескольких километров. Хоть раз забудь обо всем и позволь себе выбраться из мира фантазий, созданного самой тобою. Ты поймешь, что реальный мир, от которого ты так настойчиво стремишься уйти, гораздо лучше мира вымышленного.
   Я молчала и смотрела в окно, на бушующую и зверствовавшую непогоду, избегая проницательных взглядов подруг. Как можно объяснить им истину, если то, чем я существовала, для них ничего более, чем хобби и увлечение, а для меня... Для меня...
   ...Мой мир... Мой созданный мир... Моя ирреальность и... И он...
   - Наверное, вы правы, - задумчиво протянула я. - Насчет этой вечеринки: я пойду на нее.
   Я найду способ прекратить это, - думала я, сжимая руки в кулаки и закрыв глаза. - Так нельзя. Все это, - я посмотрела на стопку исписанных тетрадок, - слишком большая цена. Это болезненно. Пора это прекратить...
   Я бы это давно сделала, если бы не ОН. При одном воспоминании о нем я едва заметно вздрогнула. Пересилить такое чувство я не могу. Я вновь закрыла глаза и устало вздохнула. - Я пойду на вечеринку...
  
  
   ***
  
   Вставал рассвет. Солнце, просыпающееся от ночного сна, стряхивало с себя навеянную дремоту и, простирая свои бесчисленные золотые нити, незаметно, почти неощутимо касающиеся всего окружающего, ярко светило на светло-синем чистом небосклоне. Утро жило, дышало, сверкало всеми красками радужного спектора. Небо, не омраченное ни единым скоплением перисто-дымчатых облаков, представляло собой сплошную безграничную гладь ясного насыщенного синего оттенка.
   Вставал рассвет. Природа оживала с наступлением нового, неповторимого в своей уникальности дня. Но эта красота не была неподвижной или мертвой; очарование нового рассвета невозможно было уловить, ощутить тот миг, когда ночная темень уступает, побежденная и разгромленная восставшим, словно феникс из пепла, светоносным утром. Предрассветные сумерки, словно осознавая неизбежность своего поражения, отступали, но это было не хаотично-отчаянное бегство, а тихое, почти незаметное даже наблюдающему острому глазу холодное, отрешенное понимание исхода этого боя, но не принятие проигрыша всей войны в целом.
   Мир ликовал. Под прозрачной тканью завеса золотистых нитей солнца все меняло тональность, игра света и теней зачастую перевоплощала одну реальность в другую, искажала под немыслимым углом...
   А ветер, равнодушный ко всему, веет над опаловой далью моря, ласково прикасаясь к неспешным волнам, золотисто-солнечной полосе берега, причалу, застывшему вне времени.
   Море - бескрайнее пространство, что-то беспрерывно шепчущее то волнам, перистым и освещенным восходящим солнцем, то ветру, поддавшемуся общему настроению наступившего рассвета, то скалам, о чьи острые шпили оно сталкивалось и разбивалось на мелкие брызги. Мягкое и серебристо-лазурное, оно сливается на горизонте с южным небом и лениво вздыхает, отражая в себе прозрачную ткань небосвода...
   Пустынная гавань молчалива и одинока в своей безмолвной тишине. Эта тишина давит на сознание и заставляет прислушиваться ко звукам плеска волн, чтобы убедить себя, что ты до сих пор чувствуешь и ощущаешь и что эта неестественная тишина на гавани не обволокла все вокруг.
   Лучи высоко зашедшего на небе солнца проникают в пенистые воды моря и словно освещают его изнутри, отчего насыщенные цвета волн кажутся более глубокими, переливаются и искрят, словно обработанные самоцветы...
   Проходят, незаметно утекают секунды, минуты, часы... А солнце словно и не хочет сдавать с трудом завоеванных позиций: оно высоко наверху, и невозможно смотреть на его диск глазами, не помутненными от появшившихся слез. В небе оно похоже на владыку, который так же сидит на величественном троне и спокойно оглядывает свои владения, улыбаясь чему-то уголком губ.
   Но не все по-прежнему безмятежно: откуда-то с востока стая дымчатых облаков заволокла кусочек синего неба; ветер, до этого мягкий и теплый, с каждым мгновением становится все более колючим и злым, гоняя по полосе берега золотистые песчинки. Сам воздух и атмосфера на пустынной и такой молчаливой гавани меняется: с каждой минутой увеличивается облачность, меняет цвет море, становится неспокойным и опасным, тая в своей обманчиво смирной глади немую угрозу.
   И нет более той ненавязчивой светлой мелодии души, которым дышало все вокруг. Ее заменила давящее на разум осознание того факта, что все изменилось, начиная с того мгновения, когда первая завеса мутновато-грозовой тучи коснулась и заслонила собой кусочек солнца. Причем изменилось резко, бесповоротно и без каких-либо других альтернатив...
   Словно в подтверждение мрачному торжеству бушующей стихии, волны моря, до этого почти незаметные и успокаивающие, сбросили с себя видимость покорности и смирения и предстали во всей своей первозданной силе, сталкиваясь, ударяясь, разбиваясь и дробясь, оставляя после себя, как кровоточащие раны, полосу морской пены. Их брызги долетали до гавани, делали крепко и надежно сложенные доски влажными и окрашивали их цвет в более темный. Специфический запах моря сделался еще отчетливее и резче, все приобрело странную, почти пугающую глубину...
   Мир стонал, рвался на разрозненные части; проносились и рассеивались образы, будто красочные пятна, незнакомые ароматы, смутно доносились обрывки диссонансной мелодии, трещало по швам кружево Вуали и словно металось из стороны в сторону в изначально бесполезных попытках остановить неизбежное. Но что именно?..
   И вот тогда-то и становилось ясно, что вся эта безмятежность и умиротворение вначале было лишь искусно подготовленной театральной мизансценой, пустышкой, откровенной фальшью, если не сказать насмешкой, так как каждая частичка мира прекрасно осознавало грядущее, но всячески противилось ему, издавая безмолвные прорывы в Завесе, мучая и терзая как кружево Вуали, так и Изнанку мира.
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"