Веа Гас : другие произведения.

Ищи ветра в поле

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Жизнь учит нас всему: и тому, что мы были неправы, и тому, что борьба со злом не величайшая цель, которой можно посвятить жизнь...Раскаяние, бесполезно прожитая жизнь, вечная погоня за ним, Жрецом Тьмы, боль и пустота в душе... Когда же все это кончится ?!
   Ищи ветра в поле
  
  
   Первые лучи восходящего солнца осветили мой путь. Десять лет пути, десять лет страданий, ограничений во сне и еде. В дороге мне сопутствовали лишь конь и съедающий душу страх. Страх, что я не найду, что снова не успею... А время неумолимо истекает, давая страху повод не покидать меня...
   Только путник может понять это чувство ожидания, что сейчас должен доехать, добраться, но дорога все идет вперед и вперед, не сворачивая, не заканчиваясь.
   Моя погоня за противником нескончаема. Иногда мне даже кажется, что его не существует, что я ищу ветра в поле, но приказы не оспариваются.
   Он убийца, он Жрец Тьмы, он наемник, его надо наказать! Он неуловим, как втер, и неумолим, как палач. Три года я ищу ветер в поле, три года... А жизнь мчится мимо меня, не касаясь, только время и страх, не считая коня, являются моими вечными спутниками.
   Десять лет...
   Путешествовать по полям и степям хуже всего: ни дерева, под которым можно было бы устроить привал или банально заночевать, ни пещеры, где можно было бы укрыться от непогоды. Только коню хорошо - вкусной и сочной травы хоть отбавляй, но мне от этого не легче. Хотя иногда и в поле можно встретить одинокое дерево, которого не коснулся топор крестьянина.
   Подсознательно мечтая об одном таком ''обделенном внимание топора'' дереве, я перебирал в голове прошедшие события... В тот раз он почти попался... Почти... Это не меняет ничего. А я еще больше убедился в его силе, уме, проворстве и безжалостности. Полдеревни как не бывало... Ужасное заклятие ярости и почти оскверненный храм... Его почерк. Я опоздал всего на полдня. На каких-то жалких полдня! Но он убежал, а невинный парнишка поплатился своей жизнью.
   Какие все же слепцы люди! Пропустили в храм убийцу, Жреца Тьмы, но казнили совсем юного мальчишку, который не пожалел самого дорогого, что было у него, во имя их спасения...
   Невдалеке я заприметил стог сена. Будет, где переночевать, хотя до ночи еще далеко. Не очень поздней осенью, когда еще не так холодно, таких вот стогов уйма, что не может не радовать. Хлеб с сыром, немного молока из фляжки, и кажется, что жизнь удалась. Поудобнее расположившись на стоге и укрывшись толстым одеялом, я прикрыл уставшие веки. Сразу же мне привиделись эти глаза: лазурно-голубые, темно-синие, иссиня-черные... черные... чернее ночи... Тихий шепот: "Меня не поймаешь..." и такой же смех - шепотом.
   Осталось два храма. До прошлого он добирался десять лет, так что, мне за ним еще двадцать лет гнаться?!
   Я тихо застонал. Тоска давно стала причинять мне почти физическую боль. Мой дом, родной дом... Как же я по нему скучаю!! Тихия и несмелая жена... Когда-то я ненавидел ее, а сейчас мечтал увидеть. Глуп был, грезил лишь о приключениях и славе, хотел побродить по свету, прославить свое имя, а меня женили на ней.
   "Ты больше не вернешься?" - спросила она, такая маленькая, хрупкая, напуганная, но в то же время столь раздражающая меня.
   Как же я тогда хотел сказать, что нет, не вернусь, но вдруг в тот момент мне стало жаль ее. Жалость и вечное раздражение боролись во мне, и я неразборчиво и тихо буркнул в ответ:
   "Не знаю".
   Почему же ты не кричала, не била посуду, не упрашивала, не грозилась проклять меня? Почему? Ведь могла, ведь имела право. Имела право, как и любая другая женщина в положении, потребовать и у меня, и у князя не оставлять еще не родившегося ребенка без отца. Но ты знала, знала, что я бы этого не простил; ты любила, а я не понимал, не ценил... Глупый был... Сын родился или дочь? Не знаю и скорей всего никогда не узнаю.
   Жизнь мчится мимо меня, не касаясь...
   "Напрасно потраченная жизнь - худшее из зол", - говорил мой учитель.
   Но разве напрасно трачу я ее в погоне за почти абсолютным воплощением зла, борюсь против него, против его планов? Да - вот ответ. Почему? - спросите вы, ведь борьба во имя добра - одна из высочйших целей, которому можно посвятить жизнь. Но от меня мало проку, я устал, пал духом. Мне давно безразлично и зло, и добро...
   Я замерз. Зря поленился разжечь костер, а вставать не хочется.
   - Вы спите? Я не помешал? - звонкий, молодой голос прозинес эту фразу у меня над головой.
   Прикрытые минуту назад глаза сами собой открылись, а рука потянулась к рукоятке меча. Надо мной наклонился мальчишка лет шестнадцати-семнадцати, с кудрявыми темными волосами и такими же темными живыми глазами. У него были мелкие черты лица и довольно худощавая фигура. "Деревенский мальчишка", - решил я. Вряд ли он собирался причинять мне вред, скорей всего ему было просто любопытно.
   - Понимаете ли, мне негде переночевать, а стог сена тут один, - выдал мне цель своего вмешательства парнишка.
   - Присоединяйся, - разрешил я. Стог был вполне большой, даже не помешаем друг другу.
   - Спасибо, - просиял тот в ответ.
   - Что же ты здесь один делаешь? - поинтересовался я у мальчишки. - Да еще и ночью.
   - Иду в город, - просто отозвался парень. - Кстати, меня зовут Винон, а вас?
   - Дарес, - ответил я. Звук моего имени поразил мой слух. Давно его не слышал, давно не произносил вслух, давно ни с кем не общался.
   Видно, мальчишке мое имя ничего не сказало, так что он достал из своей сумки хлеб, отломил приличный кусок и предложил мне.
   - Я поел, - заверил я парнишку. Тот пожал плечами и принялся уплетать за обе щеки. - И что же ты потерял в городе? Зачем направляешься туда? - спросил я.
   Вдруг я обнаружил в себе страстное желание поговорить хоть с кем-то, не важно о чем.
   Винон проглотил свою еду и сообщил:
   - Просто чтобы куда-то идти.
   - Странно,- не понял я. - А почему ты свой дом-то оставил?
   - Не оставил - выгнали, - пожаловался он.
   - Воришка, что ли? - предположил я.
   Видно было, что парнишка обиделся.
   - Как раз наоборот, за доброе дело выгнали, - грустно сказал Винон.
   - С этого места поподробней, - заинтересовал меня парень.
   - Мой отец скончался три года назад, - начал рассказывать словоохотливый мальчик, отнюдь не беспокоясь, что я чужой человек. - Он был странным человеком, все в деревне сторонились его. И вот перед своей смертью он сказал мне, чтоб я каждый год в этот день брал с собой немного святой воды и шел в Храм. Я честно исполнял его просьбу, не понимая, зачем делаю все это... В этот год, неделю назад, я снова взял святой воды и... НЕТ! - вдруг закричал он, схватившись за живот. - Не надо! - кричал он.
   Я бросился к нему, желая помочь и выяснить, в чем дело. Отняв его руки от живота, я приподнял его рубашку, обнажив грудь. Длинная рана пересекала ее, уже заживающая, но довольно откытая. "Не забинтованная даже", - подумал я рассерженно. Что же это за деревня такая, что прогнала раненого мальчишку за шею, не дав даже возможности залечить нешуточную рану?
   Оторвав лоскут своей одежды, я решил наложить повязку на рану, но предварительно надо было обработать ее чистой водой из фляжки. Уловив мои действия, парнишка прошептал:
   - Нет!
   Но я его не слушал и уже дотронулся до раны...
   ...Бурлящий поток событий обрушился на меня... Парнишка с сосудом в руках заходит в Храм... Там он. Шипящие звуки... Заклинание!
   "Не забудь, каждый год!" - пронеслось в голове, не в моей, его.
   "Зачем?"
   "Поймешь" - это последнее слово умирающего.
   ...Он зло. Я (нет, он) понимаю это. И он творит зло.
   "Не смей!" - вырывается у меня (нет, у него).
   Мальчишка рванулся вперед. Как же ему помешать?! Лихорадочно соображает...
   Он поворачивается ко мне. Я тону в бездонных черных глазах. Страх и боль. Угасание надежд. Утони, утони, растворись!..
   НЕЕЕЕТ!
   "Со святой водой, не забудь, каждый год!"
  Он вскинул руку с черным, зазубренным клинком... Жгучая боль пронзила живот, но я устоял.
   "У тебя ничего не выйдет!" - заорал я.
  Смех это или шипение? Было им... Потому что затем этот звук перешел в яростный крик. Я вылил на него всю святую воду из сосуда.
   "Ты все равно умрешшшшь, млаьчишшка..." - он исчез...
   Боль еще сильней пронзила живот. Я упал...
   "Ты проклят, убирайся из деревни!" - кричали люди.
   Проклят? Почему? Как?
   "Убирайся, убирайся!"
   Но я же их спас, неужели они этого не понимают?!
   "Люди неблагодарные сущщщества, мальчик", - прошипел он совсем рядом.
   Я покрутил голвой в его поисках, но он, наверное, уже исчез. Боль, но уже не столько от раны, сколько от разочарования. Изгой...
   Наконец я смог отнять свою руку от раны Винона. Тот все еще лежал с закрытыми глазами, но дышал ровней.
   - Теперь ты тоже будешь считать меня проклятым и шарахаться, как от прокаженного, - не спрашивал, а скорее утверждал мальчишка с какой-то обреченностью в голосе.
   Я горько усмехнулся.
   - Нет, конечно же, - уверил я его. - Я виноват в том, что случилось с тобой...
   От измуления Винон открыл глаза и уставился на меня.
   - Не понимаю.
   - Тебе еще повезло, ты жив остался, - сообщил ему я.
   - Что, были еще? Еще жертвы... этого...этого...
   - Жреца Тьмы, - просветил парнишку я.
   Его глаза распахнулись еще шире, хотя, как казалось мне минуту назад, шире некуда.
   - Расскажите мне все, пожалуйста, - жалобно попросил он меня. В глазах у него было столько боли, печали и безысходности, с которой, как казалось, он уже смирился. Он знает, что умрет и очень скоро. Я не мог отказать ему. Не имел права.
   - Он - Жрец Тьмы, - повторил я свои последние слова. - Его миссия - вызвать первозданное зло, которое буквально сожрет полмира, уничтожит все и вся, потребованное Жрецом. Я один из рыцарей наместника короля, княза Ридона, ученик ныне покойного Жреца Света. Он погиб три года назад, в день, когда появился он, Жрец Тьмы, ибо не могли они вместе существовать в одном мире.
   Все поняли причину гибели моего учителя, и князь отправил меня на противосстояние этому злу.
   В нашем мире только три места, точнее три храма, где можно вызвать первозданное зло. Двое из этих мест уже уничтожены, закрыты (одно, естесвенно, не без товей помощи), осталось одно...
   - А... а как закрыли другое? - тихо спросил Винон.
   - Жреца остановил мальчишка чуть помладше тебя, - вздохнув, ответил я. - Но у него, в отличии от тебя, не было святой воды с собой, и он воспользовался самым дорогим, что есть у человека - своей кровью, кровью безгрешного... На Жреца это подействовало более губительно, чем все та же святая вода. Он так взбесился, что наслал на деревню заклятие ярости. Полдеревни поубивало друг друга, но, самое ужастное, это то, что обвинили во всем лежавшего в храме окровавленного, но еще живого мальчишку. Его казнили, а я, как всегда, не успел.
   Эти слова, произнесенные мною вслух, придавали немыслимую боль, сожаление и чувство бессильной ярости. Как бы я хотел его убить!
   - Я не знаю, где находится следующий храм, - признался я. - Но не хочу, чтобы кто-нибудь еще пострадал от руки этого ничтожества.
   - Я знаю, где он, - почти шепотом произнес Винон, а я уставился на него, как на невиданную диковинку- Мой отец сказал, чтобы я, как только пойму, зачем каждый год иду в Храм, пошел туда.
   - Куда? - затаив дыхание, спросил я.
   - В город Салмолей, в храм Андория Молинийского.
   - Кем же был твой отец? - я был поражен. Об этом храме ходили легенды, да и мой учитель о нем упоминал.
   - Нам надо туда и срочно, - произнес я. - Даже ночевать не будем. До Салмолея отсюда полдня пути.
   - Я умру, - прошептал Винон. Обреченность так и сквозила в его голосе, но ему нужна была поддержка. Я это понимал, но так давное ни с кем не общался, что забыл, как выражать сочувствие или какое-нибудь другое чувство.
   - Мой учитель однажды сказал одну банальную истину. Я даже удивился, ведь он никогда никого не цитировал, а общесизвестные истины вообще ни во что не ставил, считая, что то, что знают все, обязательно является ложю, просто настолько часто повторяемой, что все окончательно и бесповоротно поверили в нее.
   - Так что же он сказал? - мальчишке было интересно.
   - Говорят, что утро ассоциируется с рождением человека, полдень с его зрелостью, а вечер с преклонными годами, а затем наступает ночь - смерть...
   Винон вздрогнул, а я продолжал.
   - Но никто никогда не думал, что после любой ночи наступает новый рассвет, чаще всего лучше прежнего и,тем более, лучше ночи...
   - Выходит, что бояться смерти совсем не нужно? - криво усмехнувшись, спросил Винон. - Где-то там нас ждет новый рассвет и новая жизнь...
   - Да, и, скорее всего, тот новый рассвет тем лучше, чем благородней и нужней ты прожил свой прежний день.
   После моих парнишка стал заметно бодрей, и мы через каких-то полчаса двинулись в путь. У Винона даже лошадка оказалась. Видно, жители деревни так побаивались "проклятого" мальчишку, что не поскупились и даже лошадь ему выдали, чтоб побыстрее покинул их деревню.
   Полудневная поездка то галопом, то рысцой, без отдыха и привалов. Мальчишка стойко выдерживал все лишения, несмотря на рану, которая лишь однажды дала о себе знать, но приступ быстро прошел, и мы продолжали путь в заданном темпе.
   "Он умрет и очень скоро", - единственная мысль крутилась в моей голове. Мне было жаль его, я хотел помочь, но нечем было. Он не заслуживал такой участи, но судьба редко одаривает всех по достоинству...
   К вечеру мы добрались до Салмолея. Невысокие стены вокруг города и ворота, распахнутые для любого путника говорили о том, что город торговый. Салмолей встретил нас шумом, болтовней шныряющих туда-сюда людей, специфическим запахом пряностей, рыбы и других товаров, продоваемых в пределе городка.
   - Я должен тебе кое-что сказать, - когда мы были уже в в городе, признался Винон.
   - Говори, - согласился я.
   - Он погиб, - просто осведомил меня мальчик.
   - Как?! - я был в шоке. - И как ты узнал об этом?
   - После ранения он не выходил у меня из головы, - признался Винон, пожимая плечами. Но я не хотел говорить об этом. Не отец, а именно он сказал мне идти в Салмолей. Его срок истек. Теперь я должен открыть проход и вызвать то зло, о котором шла речь... Я не хочу умирать, Дарес,не хочу! И я не верю в новые рассветы!
   - Нет, не делай этого! - воскликнул я. - Ведь ты пожалеешь! Ты хороший и добрый юноша, ты не сможешь с этим жить.
   - Ошибаешься, -возразил Винон. - Я был хорошим и добрым, но люди выжили все это из меня. Я был готов отдать жизнь за них, но они плевать хотели на мою жертву. Они, все они недостойны этого. Теперь я хочу жить только ради себя. Хочу жить. И чтобы остановить меня, ты должен убить, потому что я не откажусь от своей жизни добровольно. Ну, давай, убей меня! - уже кричал он.
   Моя рука потянулась к рукоятке меча, но я быстро отдернул ее. Я нал, что не смогу убить этого мальчишку. Судьба была несправедлива к нему и поплатится за это. Это зло не пожалеет госпожу Фортуну.
   - Делай, что хочешь, Винон, - сказал я печально. - Все, что ты сделаешь, будет на твоей совести.
   Винон как-то странно посмотрел на меня, но, не проронив ни слова, повернулся и ушел. Я остался стоять на месте. Если мальчишка говорит правду, то скоро всему миру конец. Что же мне сделать перед этим концом? Может, напиться? Неплохая идея, особенно принимая во внимание срок, в течение которого я не брал в рот спиртного...
   "Слабак", - прошипел голос в моей голове. Его голос! Но он же умер! По крайней мере так говорил мальчишка! И я мог бы покляться, что он был уверен в этом. Что же тогда это было? Вдруг, словно молния, меня поразила догадка. Конечно! В Салмолее же два храма Андория Молинейского! Пока в одном из них мальчишка пробует любым способом спасти свою жизнь, даже ценой смертей многих, в другом истинный Жрец Смерти делает свое черное (в прямом и переносном смысле) дело.
   "Если я не смог убить бедного мальчишку, - подумал я, - то тебя я точно не пожалею".
   Храм, в котором, скорей всего, Жрец Тьмы хотел провести обряд, находился за городом. Чтобы добраться до туда, я доолжен был проскакать сквозь весь Салмолей, что и не преминул сделать.
   Любопытные прохожие оглядывались на сумасшедшего, во весь опор мчущегося на лошади через узкие пешие улочки города...
   Я ворвался в Храм с обнаженным мечом в руках. Он был там. В первый раз я увидел его вживую. Жрец Тьмы смотрел прямо на меня. Простая, незамысловатая одежда без всяких плащей с капюшонами или балахонов. Неприметные черты лица, но глаза... Черные, словно бездна, приковывающие к месту, обездвиживающие, отнимающие надежду и желание сражаться, наталкивающие к чувству обреченности и собственной незначимости...
   - Что ж, на этот раз ты усссспел, - усмехаясь, произнес он. - Поздравляю...
   Я не ответил, еще сильнее сжимая рукоятку меча. Он в свою очередь достал свое оружие: меч из черного металла с зазубренными краями.
   Шаг - и наши мечи скрестились. Взмах, уход, удар...Равные противники, долгий бой. Я ушел еще от одного его удара и нанес свой... Казалось, я проткнул его где-то в области живота, но нет. Живой и бодрый, он все так же насмехался надо мной
   - Ритуал почти завершен, - то ли прошипел, то ли прошептал жрец. - Сегодня мы встретим с рассветом новую эру.
   Я повернул голвоу к алтарю. Там уже образовывалась небольшая черная воронка. "Я не позволю!" - пронеслось в голове, и... боль. Словно раскаленным металлом, ползуясь тем, что я отвлекся, Жрец поразил меня в левое плечо своим мечом. Казалось бы, рана не смертельна, но жжение говорило о том, что умру я не от удара меча, а от яда. Да, меч был намазан ядом. Подло, но ничегодругого от Жреца Тьмы я не ожидал...
   Я упал.
   - Тебе остался всего час, - обратился ко мне Жрец. - Наслаждайсссся... - и он снова повернулся к своему алтарю, пытаясь закончить начатый им ритуал.
   Я закрыл глаза, сил больше не было. Как же мне было жалко этот мир! Несмотря на всю мелочность, злобу, алчность, ненависть, которую выражали его жители. Но они же не виноваты в том, что жизнь не сладкая штука, и каждый должен выживать так, как приспособлен и может. Но в нашем мире есть и любовь, сострадание, самопожертвование, открытая улыбка, веселый искренний смех, добрые люди, вовремя поданная рука помощи, новые жизни...
   Как же можно хотеть уничтожить все это?! И мне было жаль Винона: зло будет освобождено, а ему все равно придется умереть. Уж лучше бы он это сделал. И мне было жаль себя, своей непрожитой счастливой семейной жизни, жаль своей бедной жены и маленького ребенка, которого я так и не увижу. Интересно, сын или дочь? Как же я хотел узнать, увидеть это маленькое создание, частичку себя. И что расскажет ему обо мне жена? Что я был смелым и отважным рыцарем, верно служившим князю? Да, так она и скажет, но это будет ложь. Я лишь мелочный и самовлюбленный эгоист. И мне нельзя умирать. Умереть сейчас слишком гуманно для такого, как я. Я должен увидеть все те ужасы, которые произойдут после освобождения зла, чтобы ответить за свои грехи.
   - Я все понял слишком поздно, - произнес чей-то голос... Винон?
   Я открыл глаза. Да, это был он. После этих слов, прозвучавших в почти пустом храме, Жрец повернулся. Привычной усмешки уже не было на его губах.
   - Святая вода разве не закончилась? - поинтересовался он с сарказмом.
   - Твое время истекло, - спокойно отозвался на его фразу Винон. - Ты это знаешь, уходи по-хорошему.
   - По-хорошему? - переспросив, рассмеялся Жрец. - Это не входит в мои принципы.
   - Ты знаешь, кто я и что могу, - продолжал Винон. - Лучше сдайся.
   "Так кто же он?" - прислушиваясь к непонятному мне разговору, изумился я. Создавалось такое впечатление, что только я здесь не был в курсе. Я кинул взгляд на алтарь: воронка стала в два, а то и в три раза шире. Что бы сейчас ни происходило, так долго продолжаться не могло.
   - Винон, воронка! - прокричал я изо всех сил. Изо всех последних сил.
   Винон посмотрел на алтарь и... взмахнув рукой, призвал СВЕТ! Не может быть!!! Он?! Простой деревенский мальчишка?! Нет, не простой...
   Вызванный Виноном свет стал пожирать воронку, и скоро от нее ничего не осталось. Жрец Тьмы, видя, что все его усилия теперь уже напрасны, от отчаяния завыл и бросился на маль... нет, язык уже не поворачивается называть его так... бросился на Винона.
  Тот остановил его одним легким взмахом руки.
   - Твое время истекло, - вновь повторил он.
   Жрец Тьмы как-то скрючился, его скрутило во все стороны, и он буквально испарился на моих глазах. Винон устало опустился на колени перед теперь уже бесполезным алтарем и несколько минут беспрестанно молился, после чего подошел ко мне и спросил:
   - Ты сильно ранен?
   - В плечо, - ответил я.
   - Значит жить будешь, - уверенно прозинес Винон.
   - Нет, - спокойно поправил я его. - На острии меча был намазан яд, и мне осталось жить от силы полчаса, не больше.
   - А противоядие? - неуверенно спросил Винон, склонившись надо мной.
   - Нет, - лаконично ответил я. - Мое время тоже истекло, юный Жрец Света, - усмехнулся я. - Так как же ты понял?
   - Не знаю, - пожал плечами Винон. В его глазах я приметил слезы.- Я не запомнил этот момент. Просто узнал и принял, в том, другом, храме.
   Я кивнул.
   - Неужели я не могу ничего сделать для тебя?- со слезами в голосе спросил мальчишка. Да, именно мальчишка, потому что в данный миг он был именно им: добрым и сердобольным мальчишкой.
   - Да, - сказал я. - Вынеси меня на улицу. Я хочу увидеть небо... В последний раз...
   Винон кинулся выполнять последнее желание умирающего. Он положил меня на невысокую, еще не высохшую траву в садике перед храмом, и сел рядом, взяв меня за руку. Я благодарно сжал ее.
   Была ночь. Жаль, ведь я так хотел взглянуть на голубое и бездонное небо, но и звездное было не такой уж и плохой заменой. Я смотрел на небо, чувствуя, как неумолимо истекает оставленный мне час, как стремительно вечер моей жизни переходит в ночь, чтобы потом возродиться рассветом, а в моей голове крутится лишь одна мысль: "Сын или дочь?"...
  
  
   Конец
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"