Как и положено велосипеду, жизнь нашего героя началась в сборочном цехе. Уже будучи единым целым, он чувствовал, как на него ставят последние детали и закручивают гайки. Наконец, сборка завершилась.
"Служи долго!"-напутствовал приемщик и хлопнул по еще пахнувшему кожей седлу. Двери растворились, и свежий ветерок ворвался в пропитанный машинным маслом воздух цеха. Яркий солнечный свет заиграл на ободьях колес и новенькой полировке закрылок. В первый раз под шинами зашелестел асфальт, а вверху над заводскими крышами он впервые увидел узкую полосу неба.
Это было самым первым радостным, но очень коротким ощущением начинающейся жизни. Вскоре он снова оказался в неподвижности и полумраке, теперь уже в складском помещении. Рядом стояли точно такие же, похожие на него, как две капли воды, изделия. Впрочем, сходство ограничивалось только внешним видом. С разным усилием были закручены гайки, по-разному натянута цепь, отрегулированы приводные втулки. Но все это проявиться потом, за далекими горизонтами пройденных километров. Те,кому посчастливится попасть в хорошие руки, будут служить долго, переходя от одного поколения хозяев к другому. У кого-то дефекты будут усугубляться с годами, пока не приведут к поломке. А кому-то судьба готовила быструю и трагическую кончину с не подлежащим ремонту исходом. Но пока ее воля еще ни как не проявлялась. И будущее лежало перед новенькими велосипедами широким перекрестком, с которого веером разбегались в разные стороны бесчисленные тропинки и дороги.
У нашего героя и с затяжкой гаек, и с регулировкой все было нормально. Единственный доставшийся ему дефект прятался внутри левой педали. Затаившаяся внутри металла каверна уже предрекала через несколько лет возможную поломку. Но пока об этом можно было не думать.
Следующий этап жизни прошел в сельском магазине, куда его отвезли вместе с еще двумя собратьями. На складе им не хватило места и потому всех троих сразу выставили в торговом зале. Находиться здесь было уже намного веселее. По соседству с велосипедами лежали сложенные в стопки пластмассовые тазы. Стояли деревянные рукояти лопат и грабель. А их металлические окончания вперемешку с хищно загнутыми полотнами кос были развешаны рядом на стенах.Ранним утром в торговый зал заглядывало солнце. Лучи весело скользили по прилавкам, играли на новенькой полировке велосипедов. Потом приходили продавщицы. Обсуждая последние новости, они стирали пыль, коротали время сплетнями и неторопливой беседой. Покупатели начинали появляться ближе к полудню. Оглядывая инструменты, они иногда выбирали и уносили с собой кого-нибудь из обитателей зала. А все оставшиеся завидовали счастливчику, у которого начиналась настоящая жизнь.Вечерами продавщицы уходили. Зал постепенно погружался во мрак, и сквозь стекла в него смотрели звезды. А из-под прилавков раздавались шорохи и скрипы. Это вылезали из своих нор осмелевшие мыши.
К новеньким велосипедам подходили довольно часто. Но все заканчивалось поглаживаем руля и похлопыванием по седлу. Покрутившись вокруг, посетители отправлялись дальше, к тазам и инструментам. Но, наконец, в торговом зале появился человек, к которому наш герой сразу почувствовал симпатию. Одет он был, как и все остальные. Однако, густая борода и какая-то веселая беспечность во взгляде выдавали нездешнего человека. Оглядев зал, он направился прямо к велосипедам.
"Наконец-то!" - с затаенной надеждой думал наш герой, пока мужчина осматривал машины. Шансы были не велики, всего лишь один к трем. Но что-то подсказывало, что удача выпадет именно ему.
И вот свершилось! Расплатившись с продавщицей, новый хозяин повел своего избранника из зала.Свою первую поездку наш герой запомнил на всю жизнь. Сначала, человек достал из прилагаемого комплекта универсальный ключ, проверил затяжку гаек и начал подкачивать шины. Велосипед чувствовал, как с каждым движением наноса камеры наливаются упругой силой. Потом седло чуть прогнулось под тяжестью ездока, набирая скорость, они пересекли поселковую площадь и понеслись по дороге. Впервые вокруг больше не было ни каких стен. Только на удалении мелькали бревенчатые домики и покосившиеся заборы. Под колесами шелестел асфальт, а вверху, теперь уже от горизонта до горизонта, раскинулось ярко-синее небо.
Через несколько километров, свернули с шоссе на грунтовку. Ехать здесь было гораздо тяжелее. То и дело на пути попадались еще не просохшие после ночного дождя лужи. Зато вокруг в первозданной тишине и покое лежал прекрасный и удивительный мир. Во все стороны разбегались поля, где среди начинающих желтеть колосьев пестрели яркие вкрапления васильков. За полями чернили еловые перелески, кое-где на залитых солнцем холмах шелестели мелкими листочками березы. На одном из таких возвышений за ветками показались черепичные крыши. Велосипед догадался, что поездка подходит к концу.
Миновав деревянный сруб колодца, они свернули к стоявшему на отшибе домику. У дверей неказистого бревенчатого строения их уже ждали молодая женщина и похожие друг на друга девчонка и мальчик. Детишки с радостными криками бросились к велосипеду. Оба они были светловолосыми и розовощекими, ростом чуть ниже велосипедной рамы. Женщина, откинув густые каштановые волосы, тоже шагнула навстречу и с усмешкой произнесла:
- Совсем сдурел наш папа! Велосипед купил, деньги у него лишние появились!
Однако, подойдя ближе, потрогала сверкающий полировкой руль и ласково погладила по седлу.
Поселили велосипед в сарае за домом. Оглядевшись и привыкнув к темноте, он обнаружил стоявшего у противоположной стены собрата. А когда поздоровался, услышал в ответ язвительное:
- И тебе без поломок!
Старожил сразу же взревновал к новичку. И еще он боялся, что теперь его разберут на запчасти или вообще отправят на свалку. Что это за место, которого так страшился сосед, наш герой не знал. Однако генетическая память металла, из которого были отлиты некоторые гайки, рисовала жуткие картины:
- Грязно-рыжее поле, заваленное останками машин и механизмов. Всюду тлен и разрушение. Даже небо над этим адом какое-то полинявшее и выгоревшее. И оттуда хищно взирает на груды металла похожее на ржавое колесо солнце.
Та же генетическая память сообщала, что рано или поздно и ему, и всем его собратьям, придется отправиться в это ужасное место, но пока хотелось гнать подальше эти картины. Жизнь ведь еще только начиналась!
Утром, отворив дверь, хозяин впустил в полумрак сарая широкий сноп солнечного света. Выведя новый велосипед, потрогал, не спустили ли за ночь шины, водрузился в седло и они снова понеслись по петляющей среди полей дороге. В ложбинах еще лежал молочно белый туман. Из-под колес то и дело вспархивали куропатки. А из перелесков слышалось, как приветствуют наступающий день певчие птицы.
Целью поездки на этот раз стало небольшое лесное озерко в нескольких километрах от дома. Прислонив велосипед к молодой осине, человек достал из рюкзака этюдник и на несколько часов погрузился в работу. От своего соседа, который, в итоге, оказался общительным и разговорчивым парнем, велосипед уже знал, что его новый хозяин художник. Каждую весну он снимает деревенский дом в сельской глубинке, и вместе с семьей живет здесь до наступления первых холодов, а потом на зиму они уезжают к себе в город.
На следующий день поездка повторилась. А вечером нашлось занятие и старому велосипеду. Когда его выводили из сарая, новичок искренне порадовался за соседа. Но обратно тот вернулся со свернутым селом и поцарапанной краской. Оказалось хозяин начал обучать ездить на велосипеде супругу. И как ни старался он удержать ее во время первых поездок, женщина все равно умудрялась свалиться в канаву. Вообще, отношение к хозяйке у всех обитателей сарая, включая садово-огородный инвентарь, было не однозначным. Она, хоть и проявляла доходящую до щепетильности аккуратность, была особой с капризным переменчивым характером. То протирала тряпкой, раскладывала и расставляла по местам каждую вещь. То начинала требовать, чтобы не полюбившийся ей вдруг инструмент выкинули и заменили на новый. Хорошо, что муж не шел у нее на поводу. Он не был особо аккуратен, однако всех своих помощников искренне любил.
Самозабвенно любил он своих детей и обожал супругу. А вот за ней, как поговаривали, водились грешки. Про это намекал домовой, который подслушивал иногда телефонные разговоры хозяйки. Однако, что это за грешки не уточнял. Может потому, что и сам толком ничего не понял.
Через пару недель обучение закончилось, и вся семья начала выезжать на велосипедные прогулки. Теплыми июльскими вечерами, миновав заросшую травой деревенскую улицу, они выкатывали на желтую грунтовку, тянувшуюся вдоль кромки живописного речного оврага. Хозяин и хозяйка ехали впереди, за ними на маленьких трехколесных уродцах старались поспевать дети. Когда возвращались обратно, солнце уже начинало опускаться за кромку дальнего леса, и по дну оврага рваными клочьями полз туман. Счастливое это было для всех время! Особенно для старого велосипеда. Он снова оказался востребован, снова был в строю!
Выезжая на этюды, хозяин теперь чаще брал ветерана. А новичок постепенно перешел в ведение его жены. Освоившись, она стала совершать дальние поездки. Несколько раз в неделю отправлялась на велосипеде в соседнюю деревню за молоком. Ездить с ней было даже легче. Она не выжимала, что есть силы, педали на подъемах. Вернувшись, всегда протирала колеса и закрылки мокрой тряпкой. А, будучи в добром настроении, нежно поглаживала седло и раму и приговаривала:
- Хорошенький мой! Помощник!
Однако, когда на спуске с полным бидоном молока хозяйка не удержала руль и улетела в канаву, поднявшись, она в гневе пнула колесо ногой. Будто велосипед был виноват в случившемся!
Но с тех пор хозяйка стала ездить аккуратней и больше такие случаи не повторялись. Жизнь нашего героя снова потекла ровно и счастливо. А в природе, тем временем, происходили изменения. На березе, что росла за домом, все больше появлялось желтых листьев. По небу, проливая моросящий дождь, ползли серые облака. Осенняя грусть разливалась над скошенными полями и чернеющим вдали лесом. Луг за околицей вместо цветов покрылся сухими венчиками и волосяной пряжей. И по утрам на ней серебрились от росы кружевные разводы паутины. Рассвет стал приходить с опозданием, вечера наступали гораздо раньше. И вот с неотвратимой неизбежностью наступил день прощания:
-Хорошо вам перезимовать, ребята! - сказал, закрывая дверь, хозяин. И вскоре за стеной сарая послышался звук отъезжающей машины.
Наступили тоскливые времена. Сутками напролет велосипеды слушали, как по крыше стучит дождь, а за стенами бесчинствует ветер. Потом дожди прекратились, но натекшую под дверью лужу по утрам теперь схватывало ледяной коркой. А однажды пасмурным днем чуть потеплело, и за стенами послышалось мягкое шелестение. Это падал снег. Вскоре дверь и стены уже подпирали сугробы. Мир заснул под холодным белым покрывалом. Днем за стенами частенько завывала вьюга. А холодными звездными ночами из дома доносился богатырский храп домового.
Но и унылые времена когда-нибудь заканчиваются. Постепенно солнце снова начало пригревать стены. Сугроб за дверью оплывал и сползал все ниже. Потом он совсем исчез, оставив вместо себя лужу. А еще через несколько недель, когда она почти подсохла, дверь сарая вдруг распахнулась, и на пороге возник улыбающийся хозяин:
- Привет, ребята! Вот и мы вернулись.
И снова жизнь закрутилась в стремительном вращении колес, мелькании полей и перелесков. Так прошел еще один сезон. А на третий год хозяева приехали без детей. От домового велосипеды узнали, что подросших отпрысков отправили на все лето в какой-то детский лагерь. Причем, хозяин был против и согласился только под давлением супруги. Это она настояла на том, что детей пора приучаться жить в коллективе, а родителям можно хотя бы одно лето отдохнуть от их общества.
Однако хорошего отдыха не получилось. Все чаше они теперь стали ссориться. В этом велосипеды убеждались во время вечерних прогулок. Кое-что рассказывал и домовой. По его словам после очередной ссоры хозяйка, выйдя на улицу, кому-то звонила и приглушенным голосом жаловалась на несносное поведение мужа. А уже во второй половине сезона случились два неприятные события. Однажды хозяин, тяжело вздохнув, вывел из сарая соседа. В тот вечер ветеран обратно так и не вернулся. А на следующий день ему привели замену.
Новенький и, судя по всему, дорогой велосипед с ручным тормозом и несколькими переключениями скоростей с самого начала повел себя очень заносчиво. Ростом он был ниже нашего героя, но смотрел на него свысока. Хозяйка сразу же заявила, что теперь будет ездить только на нем. Ни муж, ни, тем более, наш герой не возражали. Ему ездить с хозяином все-таки было спокойнее. Но через пару недель с велосипедом случилось несчастье.
Тот роковой день был очень жарким. В воздухе висело душное предгрозовое марево. Закупив на неделю продукты, хозяева выезжали из поселка, когда вдруг порывами задул сильный ветер. Небо на глазах стало затягиваться тучами и где-то совсем близко загрохотало. Женщина тут же начала ругать мужа, за то, что он, не учтя вероятность грозы, потащил ее с собой. Тот отмалчивался и только сосредоточенно крутил педали. Когда свернули на грунтовку он начал отставать. Рюкзак у него был намного тяжелее, а возможность переключение скоростей давали хозяйкиному велосипеду явное преимущество. На одном из подъемов, когда он пытался догнать супругу и что есть силы давил на педали, левая вдруг согнулась в дугу, а потом вообще оторвалась. Это проявила, наконец, себя та злосчастная каверна в металле. Еще раз подтвердив, что от судьбы не уйдешь, и заложенное еще до рождения рано или поздно тебя настигнет.
Словно по заказу, именно в этот момент хлынул проливной дождь, оглушительно грохнуло, и небо раскололось пополам от ослепительной вспышки. Взлетев на бугор, женщина остановилась, но после секундного колебания поехала дальше. В общем, это было сделано правильно. Помочь она все равно не могла. Вот только велосипед был уверен, что хозяин бы ее в такой ситуации на дороге не бросил. Он и нашего героя не оставил в канаве, а потащил за собой в гору. А в это время навстречу им желтой рекой стекала вниз размокшая под струями проливного дождя глина.
Оставшиеся до отъезда хозяев дни велосипед провел в сарае, слушая, как сосед вслух размышляет, какую его часть сможет использовать потом в качестве замены. Весну он на этот раз ждал со страхом. И вот опять в теплый майский вечер дверь распахнулась. На пороге появился хозяин. Но на этот раз он почему-то не улыбался. Выведя на свет оба велосипеда, накачал шины, проверил гайки, а пострадавшему ввернул новенькую педаль. Отправляясь на пробную поездку, наш герой снова почувствовал прилив радости. Но выехав за околицу, хозяин сразу вернулся обратно, поставил старый велосипед в сарай и куда-то уехал на новом. И так стало повторяться изо дня в день. Ни дети, ни его жена возле сарая почему-то вообще не появлялись. А, чуть позже, от домового велосипеды узнали, что прошедшей зимой супруги развелись.
Так что, даже после починки, будущее побитого на дорожных ухабах велосипеда повисло в неопределенности. Вечерами он снова слушал рассуждения соседа о том, какую запчасть от старика можно будет использовать в дальнейшем. По ночам часто мучили кошмары: - палящее грязно-рыжее солнце, над покрытой ржавым металлом землей свалки. Но иногда в хороших сновидениях приходила петляющая среди пшеничного поля дорога. И, просыпаясь, он пытался хоть ненадолго удержать частичку этого красочного сна.
И вот однажды хозяин неожиданно быстро вернулся, и, прихрамывая, втащил в сарай новый велосипед. Только теперь этот задавака выглядел жалким и побитым. Руль свернут набок, цепь порвана, шестеренки на заднем колесе погнуты. Всю ночь, не давая спать другим обитателям сарая, он стонал, проклиная судьбу, колдобину на дороге, и своих создателей, отливших его детали из дешевого импортного металла. А утром, все еще прихрамывая, пришел хозяин. И сбылось то, о чем наш герой даже боялся мечтать. Снова они вдвоем выехали за околицу деревни, а потом понеслись мимо березовых холмов и забрызганных васильковыми капельками полей пшеницы. Солнце еще только выглядывало из-за дальнего леса. Вокруг в ложбинах лежал туман, а из-под колес, раскрывая пестрыми веерами крылья, вспархивали куропатки.
Все было, как в их первую поездку на этюды, только хозяин за прошедший год явно сдал и подъемы теперь брал с большой натугой. На самый высокий холм он даже предпочел закатить велосипед пешим ходом. Но оказавшись на вершине, огляделся, сделал глубокий вдох, улыбнулся, как это бывало раньше, и по-приятельски хлопнул своего товарища по потертому седлу:
- Ничего, старина! Мы с тобой еще не одну сотню километров откатаем!