Ночью не давала спать луна. Круглый желтый глаз завис над крышей соседа и нагло заглядывал в окошко. Коротенькие занавески не помогали. Бледные лучи скользили по подоконнику, тонкой пленкой расползались по полу. Смирившись, что не заснет, Николай включил ночник и поставил чайник. Воды налил немного, и вскоре пузатый приятель весело зашипел. Стирая лунную плесень, по комнате разливался свет лампы. И почему-то вспомнилась гневная отповедь от старорежимного философа-диссидента. Мол, от свечки тепло и ласка, словно мягкий воск на душу, а электрический свет, он мертвый, слепящий.
" Неправы вы, господин профессор! Тут все дело в привычке и воображении. Вот у луны свет действительно мертвящий призрачный. Наверное, на него когда-то подручные Вия из нор выползали..."
Мысли тут же перекинулись к обнаруженному капищу:
"Придумал же кто-то себе забаву! А может и не забава? И вовсе не безобидная..."
То, что тема разгоняется в интернете, Николай уже знал. Иногда, читая исторические и религиозные материалы, натыкался на комментарии новоязычников. Как правило, бескомпромиссные, с грубостью преходящей в хамство. А еще недавно удивил бывший однокурсник. Вынырнув из небытия, Сашка Пилькин каким-то необъяснимым образом, узнал новый телефон и начал писать в месседжер. Друзей и приятелей Николай растерял давно. Поначалу угнетало, но потом смирился и даже находил, это в порядке вещей. Почерпанные из романа " Три мушкета" юношеские представления, давно уже не выдерживали соприкосновения с жизнью. Переломные для страны годы окончательно их добили. Пытаться восстановить рассыпавшуюся конструкцию, казалось бессмысленным и даже вредным. А тут, вдруг обозначился персонаж из наивной еще не растерявшей иллюзии молодости. Однако, времена уже были не те, да и Сашка, наверняка, изменился.
Переписку Николай вел аккуратно. Особо не откровенничал. От предложений встретиться "вспомнить молодость" напрямую не отказывался, но под разными предлогами переносил на потом. Срабатывала приобретенная с годами осторожность. А Сашка продолжал писать, время от времени, скидывая интернетную ахинею про Валгаллу, Перуна, Велеса и других древних, но вечно живых богов. В итоге, Николай перестал отвечать. Иногда, правда, начинала мучить совесть:
"Человек тяготится одиночеством. А ты руку протянуть боишься!"
Но голос разума брал вверх:
" С годами люди меняются. Чаще всего, не в лучшую сторону. А тут явно с головой что-то не так... Да и Сашка ли это?"
Последнее, пожалуй, было уж слишком, и отдавало теорией заговора. Однако, от раскинувшего невидимые щупальцы виртуального мира можно было ожидать любых сюрпризов.
" Бог знает, кто или что вылезет из-под знакомого имени ?"
Так что, когда Пилькин, не получая ответа, перестал проявляться, Николай вздохнул с облегчением.
Заедая чай ароматным пряником из местной пекарни, Николай пытался представить, что, возможно прямо сейчас происходит на капище. Воображение не очень убедительно рисовало какие-то фигуры в балахонах, почему-то в основном женские. Четко виделся только подсвеченный факелами кабаний череп. Зловеще ухмыляясь, мертвая свиная голова смотрела пустыми глазницами в темноту за поляной. И постепенно, как часто случалось, мысли перенеслись на знакомые литературные образы.
"Повелителя мух" он прочел еще в молодости. Кинга понравилась захватывающим острым сюжетом. Однако, глубокий символизм произведения начал понимать только сейчас. Два главных героя -мальчишки после крушения самолета попавшие с другими детьми на необитаемый остров, выбирают две разные тактики спасения. Один ( первый неформальный лидер детской общины) настоял на том, чтобы на берегу постоянно поддерживали большой костер. Огонь могли заметить проплывающие мимо суда. И это был единственный шанс вернуться обратно в цивилизацию, к родителям, к людям. Но поддержание большого костра требовало усилий. А корабль все не появлялся. Шла мировая война, и неясно было, сохраниться ли вообще в этой части океана судоходство. Постепенно пришло разочарование. Собирать дрова уже мало кому хотелось. А товарищ главного героя пошел другим путем. Попытался организовать охоту на населявших остров диких свиней. Получилось не сразу, но когда поле долгой диеты из ракушек и тропических фруктов дети отведали, наконец, свежей свинины, случился переворот в сознании. Мир, в котором жили родители, и выросли они сами, виделся все более смутно. Охотничий азарт и вкус жареного мяса окончательно заслонили собой эти воспоминания. Организатор охоты превратился в нового лидера. А нанизанная на палку мертвая свиная голова стала объектом ритуального поклонения. Цивилизованные британские мальчики на глазах стали превращаться в дикарей. И облепленный мухами гниющий трофей с усмешкой наблюдал за этой метаморфозой.
Новый лидер вскоре стал настоящим вождем, властным и беспощадным. Костер на берегу он посчитал пустой тратой времени. А своего прежнего товарища, который продолжал упорствовать на своем, объявил вне закона. По всему острову на него началась охота. Парень бы неминуемо погиб, если б не случилось "чудо". К острову причалил военный корабль, и размалеванные глиной, только что готовые на убийство дикари, в присутствии взрослых в одночасье снова превратились в стайку испуганных мальчишек.
В свое время концовка произвела сильное впечатление. Но только много лет спустя Николай начал понимать ее религиозную и социальную подоплеку. В завуалированной форме автор обыграл глобальный конфликт между стремлением к далекому, но сулящему настоящее спасение миру, и сиюминутной плотоядной радостью, кровожадным азартом, вкусом хрустящей на зубах поджаристой мясной корки.
Допив чай. Николай вернулся в кровать. И когда сознание уже стало тускнеть и расплываться, сквозь приоткрытое окошко донесся чуть слышный собачий вой. А луна круглым блюдом все также висела над соседней крышей. Призрачный свет, словно легкий ветерок, колыхал занавески, оживляя легенды про упырей, волкодлаков и прочую фольклорную нежить.