Мелькнувшую было мысль вернуться в Москву, Николай решительно отверг. Бежать от выдуманных страхов и подозрений показалось не только стыдным, но и глупым. К тому же дочь написала, что, идя навстречу его пожеланиям, на днях все-таки привезет внуков. Так что, эвакуация теперь вообще не представлялась возможной.
" Будем держать оборону! Они не пройдут! " - думал Николай, стараясь видеть в боевом лозунге лишь шутку. Однако, ближе к вечеру опять из всех щелей полез страх. Надуманные тревоги облекались в кадры отечественных и голливудских страшилок. Тридцать лет он впитывал в себя эту мерзость. Понимал, что засоряет сознания, что это духовный яд, психотропное оружие врага, но все равно продолжал смотреть. Глупо оправдываясь, что после работы нечем занять вечер.
Когда опустилась ночь, стало еще тревожней. Темнота излюбленное обиталище страхов. Здесь они растекаются, меняют контуры, вырастают до чудовищных размеров. В первом часу Николай выключил телевизор, еще раз проверил засовы, затворил окно, положил рядом с собой на тумбочку топор, и безуспешно пытался заснуть.
В этот раз время до рассвета тянулось бесконечно долго. Поднимаясь от подозрительных шорохов, он светил фонариком в окно, снова ложился, вслушиваясь в звуки из темноты. Ближе к утру опять завыла собака. В этот раз вой звучал громче и тоскливее. Словно где-то там, на поляне у капища собралась целая стая голодных волкодлаков. Ближе к утру собака затихла, но кто-то начал размеренно постукивать по крыше. Когда Николай понял, что это дождь, на душе сразу стало спокойней, и он, наконец, почувствовал, что засыпает.
Прохладный ветер гнал откуда-то со стороны Прибалтики низкие серые облака. Редкие капли дождя падали на ссохшуюся землю. Подставляя им лицо, Николай радостно думал:
" Наконец-то, дождался!"
Не оставляло ощущение, что в последние дни, погодная аномалия затянула его в какое-то искаженное пространство. Но теперь осень, наконец, вступила в свои права, и пугающие миражи разгонит холодный сырой ветер.
Около полудня, копаясь в огороде, Николай услышал, как его подзывает к забору соседка. Чувствовалось, что ей не терпится поделиться новостями:
- Представляешь, Мишка, который у профессора сторожем служил, повесился! Да ты его наверняка видел, бородатый такой, профессорскую овчарку выгуливал...
Далее демонстрируя хорошую осведомленность, Тамарка сообщила детали. Оказалось, профессор на дачу наведывался редко, и сторож, месяцами живя в одиночестве, слегка тронулся умом. Начитавшись в библиотеке хозяина исторической специальной литературы, устроил на поляне языческое святилище.
- Этому, как его, Пердуну поклонялся!
- Может, Перуну? - уточнил Николай.
- Ну да, Перуну, наверно, - согласилась соседка, и продолжала рассказывать.
Единственной тропинкой, связывающей затворника с реальным миром, стал любовный роман с продавщицей дачного магазина. По словам Тамарки, Михаил даже предложение ей делал. Ну а та ни да, ни нет. Хвостом только крутила. А недавно дошли до поселка слухи, что продавщица у себя по месту жительства в райцентре крепко загуляла. В итоге сорвался мужик. Совсем съехал с катушек, наложил на себя руки. Сегодня утром профессор его в сарае нашел...
Все пазлы, наконец, сложились, в реальную картину. Ни мистики, ни зловещей секты и прочей голивудчины. Вполне бытовая история с трагическим концом. Жалко было парня. Но, в то же время, Николай ловил себя на том, что рад, наконец, избавиться от преследовавших его страхов. Ближе к вечеру он отправился на капище. Проверить, висит ли до сих пор череп, или его, как вещественное доказательство, забрала полиция.
Повелитель мух был на прежнем месте. Но, лишившись своего адепта, растерял былую наглость и смотрел неуверенно и прибито. Опять в памяти закрутились литературные образы, а потом родилась фантастическая сцена:
" Землю захватывают представители сверх цивилизации, решив исправить запущенный ими же несколько сотен тысяч лет назад эксперимент. Или же, устав от земных беззаконий, является, навести порядок, небесное воинство. Ни какие-то бестелесные херувимы, а грозные мужи в сверкающих латах с огненными мечами. И под их гневным взором оглушенные громом небесных труб люди тут же забывают о своей гордыни, жадности, зависти, раздутых до небес амбициях. И в одночасье превращаются в толпу испуганных растерянных детей."