Полеты во сне и повелитель мух
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
Глава 1
В очередной раз лето слишком затянулось. Желтым кленовым листком уже отлетело первое сентября, а солнце продолжало палить, будто на дворе хозяйничал август. Этот последний летний месяц Николай давно не любил, и почему-то представлял его стареющим ловеласом. Другое дело сентябрь! Бодрый, еще крепкий старик, спокойно без иллюзий смотрит в грядущую зиму. И особая торжественная красота проступает в багряном убранстве леса, бесконечной череде облаков, бликах рассвета на прихваченной первым заморозком луже. Но пока август, не желая уходить, пытался обмануть себя и других иллюзией бесконечного лета.
Погода стояла сухая. Свернувшись в трубку, облетевшие листья рассыпались под ногами. По этому хрустящему ковру Николай медленно прогуливался вокруг поселка. Спешить было некуда. Еще не так давно, чтобы продлить дачный отдых, приходилось брать отгулы, что-то выгадывать, возвращаясь из командировок. Теперь же пенсия, свобода! Однако, свобода своеобразная. Не всегда знаешь, что с ней делать. Вспоминался разговор со своим дедом. Жаловаться этот крепкий властный старик не любил, но однажды прорвало:
- Я теперь, Коля, не живу, а доживаю! Все, что придумываю, это так, ерунда. Чем бы дитя не тешилось...
Занятия себе на пенсии дед подбирать умел. Освоив переплетное дело, сделал подшивки журнала "Огонек" ( в те годы еще идеологически правильного). Собственноручно склепал катамаран из железного листа. И в тихие летние зорьки отправлялся на нем с внуком удить из спящей реки язей и подустов. В общем, скучать не приходилось. Но человеку его эпохи только созидательный труд на благо социалистического отечества казался достойным делом. Перестройку дед уже не застал. Ушел из мира еще внешне похожего, на тот, что его поколение упорным трудом создавало. Вкусить червоточины сполна пришлось внуку. В дедовские журнальные подшивки Николай так и не удосужился заглянуть, зато другого, уже либерального "Огонька", начинался вдоволь. Но то была прямая пропаганда. А подковерная битва за "умы", как только сейчас начал осознавать, развернулась гораздо раньше.
Как-то в классе девятом прочитал он маленький, всего на одну страничку, фантастический рассказик. Фамилию автора сразу забыл, зато содержание, почти в слово в слово запомнил:
Якобы живет на Земле, где-то в центральной России, хорошо законспирированный агент инопланетный цивилизации. Пока не получил задание, должен вести обычную для рядового землянина ( и советского человека) жизнь. С легендой все чисто. Родился от земной женщины, отучился в советской школе, после института устроился в какое-то архитектурное КБ, рядовое и ничем непримечательное. Но сверх способности инопланетного существа даже за заурядной внешностью и биографией не спрячешь! И вот стали самые близкие люди подозревать:
" Ты у меня ни такой, как все!" - доверительно шепчет любимая девушка.
" Не прикидывайся валенком старик!" - заявляет, хлопая по плечу, лучший друг.
И что ему было делать?! Пришлось и с девушкой и с другом расстаться. Живет инопланетный агент дальше. Женится без любви, друзей больше не заводит. Все силы отдает работе. И вот, как-то увлекшись, создает прорывной проект, новое слово в архитектуре. Но, вовремя спохватившись, что неровен час разоблачат, заменил проект на типовой стандартный.
В общем, никак он себя не выдал. Внедрился в земную цивилизацию так, что дальше некуда. А задания все нет и нет. Начал агент нервничать. В итоге, не выдержав, вышел на связь с "центром". Докладывает:
- Внедрение осуществил! Конспирация полная. К выполнению задания готов!
А ему в ответ:
-Благодарим за службу, агент! Выполнил ты уже свое задание. Прожил скучно и тихо, без настоящей любви и дружбы. Никак себя не обозначил, ничего выдающегося не совершил. Жди сменщика. Скоро пришлем...
"Вот и я теперь сменщика дожидаюсь!" - думал Николай, собирая носком ботинка сухие трубочки листьев. Думал спокойно, без слезливой жалости к себе и трагизма. А тогда, в юности, коротенький рассказик, казалось, душу перевернул. До отчаяния, до боли сердечной не хотелось повторить судьбы бедолаги инопланетянина! Долгие годы потом пыжился, метался, совершал глупости. В итоге, чего боялся, к тому и пришел. Однако с годами появилось осознание, что никаких особых скрытых способностей "сил великих" у него, похоже, и не было. Никакого особо дара в себе не загубил. Так что, и горевать не о чем. Хотя некоторые скромные таланты иногда проявлялись. И не реализовал их, как раз, по причине тех глупых метаний и близко к сердцу принятой установки: "Не будь, как все!".
На краю поселка, Николай двинулся по обходной дороге. Слева из-за заборов разной высоты торчали дачные строения. Справа плотной стеной встал лес. Под легким ветерком нежно и весело шелестели листья. Но в едином лесном строю чувствовалась затаенная сила. Случилось что с людьми, перешагнет он через заросшую бурьяном дорожную колею и медленной поступью двинется дальше. Пройдет еще энное количество лет и поселок, словно древний буддийский город, поглотят северные джунгли. Только вместо статуй просветленного останутся торчать из земли облепленные мхом пластиковые дачные гномы, а обезьян на развалинах заменят сороки. Однако, о катастрофах думать не хотелось. Да и поселок, не собираясь исчезать, кичился разнообразием архитектурных решений. Было на что взглянуть, но мысли опять уносили в прошлое:
"А все-таки, было ли что-то потенциально ценного в той сумбурной, бестолковой молодости? Все твои терзания души, метания, многочисленные глупости лишь издержки становления психики? Или действительно рвалась наружу, пыталась себя реализовать некая доставшаяся, как Божий дар, сила..."
Впрочем, в Создателя Николай тогда в юности не верил. Зато семейную легенду, о том, что прабабушка Тая была ведуньей, принял за правду. В памяти она осталась, как человек добрый и светлый, помнящий огромное количество сказок и поверий. И еще запомнилось, как в больнице, где в последний раз навещал угасающую старушку, прабабушка взяла за палец, и, ничего не говоря, долго и ласково на него смотрела. На следующее утро ее не стало. А немного погодя вдруг клюнуло:
"Она же тогда дар тебе свой предавала!"
И уж очень захотелось, чтобы догадка оказалось правдой. Установка "не быть как все" тогда еще крепко сидела в голове. Однако, сверх способности ни как не желали проявляться. Вот только сны стал видеть красочные волшебные. И летать в них начал. Причем до самого пробуждения не оставляла уверенность, что сон это явь.
За поворотом дороги вдруг обнаружилась уходящая в лес незнакомая тропинка. Не было ее тут еще пару месяцев назад! А теперь, на тебе, материализовалась. Да еще и широкая, утоптанная, будто каждый день не по одному разу проходят.
" Наверное, грибники протоптали. А может, кто-то к реке кратчайший путь проложил?"
Гипотезу захотелось проверить. Но, как только Николай вступил на утоптанный лесной грунт, появилась тревога. Логически ее объяснить было сложно. Работал не рассудок, а образы, впитанные еще из детских сказок. Листья теперь щебетали где-то далеко вверху. Вокруг преобладали причудливо изогнутые сухие сучья, а трещины на коре, рисовали грозные морщинистые лики. Веяло от них какой-то древней языческой жутью, но Николай волевым усилием запихнул страхи обратно в небытие, в сказку. Идти он старался бодро и остановился только у развилки перед большим, непонятно как оказавшимся в лесу, камнем. На поросших мхом округлых боках, никаких надписей из серии: "куда пойдешь, что найдешь, что потеряешь", не проступало. Так что маршрут пришлось выбирать без подсказки. Левое направление, возможно, вело к речке. Прямо дорога сужалась до размера звериной тропы и ныряла в поросшую кустами ложбину. А идти направо, без всякой видимой причины, просто не хотелось. Он уже собирался свернуть налево, когда в спину ударило тяжелое дыхание. Увидев, что на него, высунув язык, летит огромная овчарка, Николай отпрянул под защиту ближайших кустов. Собака пронеслась дальше, и, чуть не налетев на камень, на ходу повернула на правую тропу. Сзади она выглядела не такой огромной, как сначала со страху показалось. Ошейника не было, но бежала целенаправленно, словно по хозяйскому приказу. Николаю стало любопытно, и после недолгих колебаний, он двинулся следом.
Тропинка сначала спустилась в небольшую ложбину. На другой стороне стала утоптанее, шире. В просвете показались дома. Не первый летний сезон Николай проживал в этих местах, но ни о каком поселке за лесом не слышал. Стало еще любопытнее, однако до домов так и не добрался. Хватило того, что увидел на подходе. Почти в центре небольшой утоптанной поляны рос могучий кряжистый дуб. Метрах в двух над землей на суку висел непонятный белый предмет, при ближайшем рассмотрении оказавшийся черепом крупного кабана. В стволе под ним чернело идеально круглое, словно просверленное кем-то, дупло и из отверстия шел еле уловимый запашок гари.
" Языческое капище! Действующее... "
С некоторых пор, все выходящее за рамки обычного, стало вызывать опасение. Да и место действительно было какое-то нехорошее. Темной энергией так и сквозило. Забыв про боль в коленках, ноги сами понесли назад к дому. Оглядываться не хотелось, и казалось, что в спину, ухмыляясь, смотрит кабанья голова.
Глава 2 Повелитель мух
Ночью не давала спать луна. Круглый желтый глаз завис над крышей соседа и нагло заглядывал в окошко. Коротенькие занавески не помогали. Бледные лучи скользили по подоконнику, тонкой пленкой расползались по полу. Смирившись, что не заснет, Николай включил ночник и поставил чайник. Воды налил немного, и вскоре пузатый приятель весело зашипел. Стирая лунную плесень, по комнате разливался свет лампы. И почему-то вспомнилась гневная отповедь от старорежимного философа-диссидента. Мол, от свечки тепло и ласка, словно мягкий воск на душу, а электрический свет, он мертвый, слепящий.
" Неправы вы, господин профессор! Тут все дело в привычке и воображении. Вот у луны свет действительно мертвящий призрачный. Наверное, на него когда-то подручные Вия из нор выползали..."
Мысли тут же перекинулись к обнаруженному капищу:
"Придумал же кто-то себе забаву! А может и не забава? И вовсе не безобидная..."
То, что тема разгоняется в интернете, Николай уже знал. Иногда, читая исторические и религиозные материалы, натыкался на комментарии новоязычников. Как правило, бескомпромиссные, с грубостью преходящей в хамство. А еще недавно удивил бывший однокурсник. Вынырнув из небытия, Сашка Пилькин каким-то необъяснимым образом, узнал новый телефон и начал писать в месседжер. Друзей и приятелей Николай растерял давно. Поначалу угнетало, но потом смирился и даже находил, это в порядке вещей. Почерпаные из романа " Три мушкета" юношеские представления, давно уже не выдерживали соприкосновения с жизнью. Переломные для страны годы окончательно их добили. Пытаться восстановить рассыпавшуюся конструкцию, казалось бессмысленным и даже вредным. А тут, вдруг обозначился персонаж из наивной еще не растерявшей иллюзии молодости. Однако, времена уже были не те, да и Сашка, наверняка, изменился.
Переписку Николай вел аккуратно. Особо не откровенничал. От предложений встретиться "вспомнить молодость" напрямую не отказывался, но под разными предлогами переносил на потом. Срабатывала приобретенная с годами осторожность. А Сашка продолжал писать, время от времени, скидывая интернетную ахинею про Валгаллу, Перуна, Велеса и других древних, но вечно живых богов. В итоге, Николай перестал отвечать. Иногда, правда, начинала мучить совесть:
"Человек тяготится одиночеством. А ты руку протянуть боишься!"
Но голос разума брал вверх:
" С годами люди меняются. Чаще всего, не в лучшую сторону. А тут явно с головой что-то не так... Да и Сашка ли это?"
Последнее, пожалуй, было уж слишком, и отдавало теорией заговора. Однако, от раскинувшего невидимые щупальцы виртуального мира можно было ожидать любых сюрпризов.
" Бог знает, кто или что вылезет из-под знакомого имени ?"
Так что, когда Пилькин, не получая ответа, перестал проявляться, Николай вздохнул с облегчением.
Заедая чай ароматным пряником из местной пекарни, Николай пытался представить, что, возможно прямо сейчас происходит на капище. Воображение не очень убедительно рисовало какие-то фигуры в балахонах, почему-то в основном женские. Четко виделся только подсвеченный факелами кабаний череп. Зловеще ухмыляясь, мертвая свиная голова смотрела пустыми глазницами в темноту за поляной. И постепенно, как часто случалось, мысли перенеслись на знакомые литературные образы.
"Повелителя мух" он прочел еще в молодости. Кинга понравилась захватывающим острым сюжетом. Однако, глубокий символизм произведения начал понимать только сейчас. Два главных героя -мальчишки после крушения самолета попавшие с другими детьми на необитаемый остров, выбирают две разные тактики спасения. Один ( первый неформальный лидер детской общины) настоял на том, чтобы на берегу постоянно поддерживали большой костер. Огонь могли заметить проплывающие мимо суда. И это был единственный шанс вернуться обратно в цивилизацию, к родителям, к людям. Но поддержание большого костра требовало усилий. А корабль все не появлялся. Шла мировая война, и неясно было, сохраниться ли вообще в этой части океана судоходство. Постепенно пришло разочарование. Собирать дрова уже мало кому хотелось. А товарищ главного героя пошел другим путем. Попытался организовать охоту на населявших остров диких свиней. Получилось не сразу, но когда поле долгой диеты из ракушек и тропических фруктов дети отведали, наконец, свежей свинины, случился переворот в сознании. Мир, в котором жили родители, и выросли они сами, виделся все более смутно. Охотничий азарт и вкус жареного мяса окончательно заслонили собой эти воспоминания. Организатор охоты превратился в нового лидера. А нанизанная на палку мертвая свиная голова стала объектом ритуального поклонения. Цивилизованные британские мальчики на глазах стали превращаться в дикарей. И облепленный мухами гниющий трофей с усмешкой наблюдал за этой метаморфозой.
Новый лидер вскоре стал настоящим вождем, властным и беспощадным. Костер на берегу он посчитал пустой тратой времени. А своего прежнего товарища, который продолжал упорствовать на своем, объявил вне закона. По всему острову на него началась охота. Парень бы неминуемо погиб, если б не случилось "чудо". К острову причалил военный корабль, и размалеванные глиной, только что готовые на убийство дикари, в присутствии взрослых в одночасье снова превратились в стайку испуганных мальчишек.
В свое время концовка произвела сильное впечатление. Но только много лет спустя Николай начал понимать ее религиозную и социальную подоплеку. В завуалированной форме автор обыграл глобальный конфликт между стремлением к далекому, но сулящему настоящее спасение миру, и сиюминутной плотоядной радостью, кровожадным азартом, вкусом хрустящей на зубах поджаристой мясной корки.
Допив чай. Николай вернулся в кровать. И когда сознание уже стало тускнеть и расплываться, сквозь приоткрытое окошко донесся чуть слышный собачий вой. А луна круглым блюдом все также висела над соседней крышей. Призрачный свет, словно легкий ветерок, колыхал занавески, оживляя легенды про упырей, волкодлаков и прочую фольклорную нежить.
Глава 3. Над ночным лесом
Где-то после полуночи все-таки удалось уснуть. Поначалу отдыхающий мозг выдавал какой-то сумбур. А потом Николай вдруг оказался на поляне перед кабаньим черепом. Сон был цветным, однако краски преобладали мрачные. Темно бордовый закат догорал над густой чернотой леса. Фиолетовые тени ложились на поляну, подползая к корням ритуального дуба.
Сигналом тревоги в сознании промелькнуло:
" Уходить отсюда, быстрее!"
Только успел подумать, как, словно по команде режиссера, послышалось протяжное пение. Женские голоса исполняли что-то архаичное, мешая старославянский с латынью. Из-за темной стены леса стали появляться фигуры в белых балахонах. И снова аварийной лампочкой вспыхнуло:
"Бежать!"
Однако, как часто бывает в ночных кошмарах, ноги стали ватными и непослушными.
"Сейчас проснусь..." - с надеждой подумал Николай. Однако пробуждение не наступало. Его словно затягивало в какую-то иную реальность. Даже пробежала нехорошая мысль, что это вовсе не сон. А фигуры в балахонах приближались. В хоре теперь преобладали мужские голоса и со старославянского окончательно перешли на латынь, звучавшую торжественно и зловеще. На кабаньем черепе появилась ухмылка. Николай снова попытался бежать. И на этот раз получилось. В несколько прыжков он пересек поляну, и, оттолкнувшись от упругой земли, взлетел.
Вернулось давно забытое ощущение полета. Тело стало восхитительно легким, а воздух упругим. Преодолевая гравитацию, он снова парил над землей, используя восходящие от земли потоки. Только вот раньше, по молодости, полеты обычно происходили в ярких волшебных мирах, над золотыми осенними рощами, в мешанине солнечных лучей с брызгами дождевых капель. Теперь же вокруг преобладали бардовые, фиолетовые, густо черные тона. Скользя над верхушками деревьев, Николай видел, как из-под прелой листвы вылезают какие-то светящиеся твари. На камне при развилке, свесив задние лапы и задрав вверх голову, сидел огромный волк. Приходя в движение, лес наполнялся существами из страшных фантазий и ночных кошмаров.
Воздух становился все менее упругим. Николай очень боялся, оказаться сейчас внизу, но до своего участка дотянуть все-таки удалось. Спикировав за забор, он вдруг очутился в своей постели. Тело все еще было легким. Понимая, что сейчас проснется, попытался это ощущение удержать. Но в следующий миг гравитация безжалостно придавила к кровати.
За окошком начинало светать. Со стороны соседки Тамары трижды прокричал петух, и, перевернувшись на другой бок, Николай снова заснул.
Окончательно разбудил его прокравшийся в окно утренний холод. Вылезать из теплого кокона очень не хотелось, но, собрав волю в кулак, Николай решительно откинул одеяло.
Утро всегда было его любимым временем суток. Маленькая репетиция сотворение Мира. Все заново, все с чистого листа...
По кухне уже разливался аромат кофе, когда позвонила жена. В последнее время пред уходом на работу, она всегда делала контрольный звонок:
- Привет! Не разбудила? С тобой все в порядке?
- Да все, нормально!
-Точно, все в порядке?
Уловив в голосе тревогу, Николай еще раз заверил, что все хорошо. Улыбаясь, поинтересовался:
- Сон что ли дурной видела?
- Ну да, видела, - смутилась Татьяна, - Приеду, расскажу. Ну, пока! Я побежала. Давай там, аккуратней ...
" Куда уж аккуратней! Живу, как в футляре. Шаг лишний боюсь вступить..." - мысленно проворчал Николай, и, посмотрев на календарь, сосчитал дни до приезда супруги. Идиллия сельского одиночества в последнее время все больше тяготила.
Выйдя после завтрака в огород, он сразу наткнулся на соседку. Покормив кур, Тамара возвращалась в дом. Поздоровавшись, сошлись по разные стороны штакетника, обменяться новостями:
- Слышал, как вчера ночью собака у профессора выла? - поинтересовалась соседка.
- Да, слышал! А что за профессор такой?
- Недавно, появился. У леса живет, - почему-то перейдя на шепот, сообщила Тамара. Но потом уже в полный голос начала: - На весь поселок воет зараза! Сказал бы ему кто...
Соседка продолжала возмущаться. А Николай уже сопоставлял вчерашнюю собаку, кабаний череп, профессорский дом у леса. Хотел рассказать об увиденном. Но тут же в голове щелкнул аварийный триггер. Узнав о капище, Тамарка наверняка разнесет по поселку. Источник информации тоже скрывать не будет.
"Вроде бы, что с того? Однако, как знать..."
Тут же вспомнился голливудский ужастик про сатанистов. Главой секты там оказался лучший друг главного героя, а вызванная им полиция, из той же команды. Все это конечно заокеанские страшилки. Но ведь кто-то же капище посещает! Может даже кто-то из соседей.
" Опять же, чего тут бояться? Но разумней все-таки придержать язык. Так, на всякий случай..."
С молодости Николай грешил излишней откровенностью и простодушием.
- Будь простым, но не будь простаком! - учил когда-то дед. Однако, не пошла впрок наука. Любил он поговорить в дружеском кругу по душам. И частенько, после того как собеседники переставали числиться друзьями, горько об этом жалел. Это мир вообще не был ориентирован на правду. Всякий норовил спрятаться за фасадом. Отстроить его красивее, солидней, а что там внутри посторонних не касалось. Может оно так и лучше. Бог знает, что там вылезет, если вдруг фасады рухнут!
В итоге, не сболтнув лишнего, Николай распрощался с соседкой. Все-таки наставления супруги делали свое дело. В последние годы именно она занималась адаптацией безнадежного идеалиста в реальность. Жаль, что познакомились и сошлись уже в зрелые годы. И для него и для Татьяны это был второй брак. А вот если б были знакомы с детства, может и жизнь сложилась иначе. Но у судьбы, как и у Истории сослагательных наклонений не бывает.
Размышляя об этом, и многом другом Николай принялся за прополку. Благодаря перепутавшей сезоны погоде, на нескольких грядках все еще активно росла зелень. Сорняки тоже не отставали. Освобождая от них культурную поросль, Николай снова попытался связать владельца воющей по ночам собаки со вчерашней находкой. Интуиция подсказывала, что связь тут есть. И еще она говорила, что с этим профессором, а может и еще с кем-то судьба его обязательно сведет.
Глава 4. Незнакомец
Все мелкие дачные дела, Николай закончил еще до обеда. Чтобы убить время пробовал читать, но как-то плохо заходила в последние годы книжная премудрость. По молодости глотал без разбору, все, что было на слуху и считалось в интеллигентной среде модным. Быстро становился на точку зрения автора. Сейчас стал куда более критичен. Видел, как под любимую идею можно накрутить аргументы, а любой довод оппонента охаять. И еще угнетало многословие. Однако, в сказанное с душой и страстью, он еще мог поверить. Некоторые цитаты входили в сознание, как гранитный монолит, который не мог разрушить никакой скептический анализ. Иррациональное порой побеждало разум, какой-то особой логикой, рожденной на другой земле и под другим небом.
Отложив, очередное творение очередного философа, Николай решил прогуляться до поселкового магазина. Погода по-прежнему претендовала на лето. Казалось, какой-то могучий волшебник навел на землю колдовские чары. Солнце, деревья, не успевшая пожухнуть трава, и сами люди будто пребывали в волшебном сне. И Николай поймал себя на желании проснуться. Хотелось осенних туч, прохлады, дождя, пусть даже и затяжного.
Выйдя из переулка на асфальтовую дорогу, он нос к носу столкнулся с незнакомцем. Невысокий одетый в камуфляж мужчина вел на поводке крупную овчарку. Выглядел он лет на сорок пять. Но вполне возможно был ровесником Николая и сохранился за счет хорошей спортивной формы. Обрамленное черной аккуратной бородкой лицо не понравилось сразу. Николай вообще недолюбливал бородатых. Считал, что если не брать в счет полярников, священно служителей и старообрядцев, такое украшение носят в основном люди с повышенным самомнением или навязчивым желанием самоутвердиться . Во всяком случая, так свидетельствовал жизненный опыт. Однако, первое нехорошее впечатление незнакомец постарался развеять. Вежливо поздоровавшись, с приятной улыбкой поинтересовался:
- В магазин ? Не возражаете, если компанию составлю?
Возражений, на любезное предложение не нашлось. Пошли рядом. Справа по обочине, натягивая поводок, бежала овчарка. Николаю показалось, что именно ее он встретил вчера. Хотя, вполне возможно и ошибался. Для людей все собаки одной породы на одно лицо.
Напросившийся в попутчики незнакомец вроде бы и должен был завязать разговор. Однако, делать это почему-то не собирался. В итоге Николай начал первым:
- Погодка удивляет! Чего-то там, в небесной канцелярии, напутали...
- Нету никакой небесной канцелярии, - неожиданно отрезал попутчик, - Это люди по слабости своей, придумали единого и всемогущего, иже на небеси.
В том что, Создатель не сидит на облаке и даже не болтается, в качестве спутника по земной орбите, Николай догадывался и сам. Он хотел было привести почерпанные из религиозной философии аргументы. Но вовремя сдержался. Глупо было затевать диспут с первым встречным! В ответ он только с чуть заметной улыбкой, поинтересовался:
- Считаете, Бога нет?
Бородач гневно выстрелил в собеседника взглядом:
- Бога нет. Есть боги. Древние и вечно живые. Каждый отвечает за свое. То, что обыватель называет погодой, результат борьбы разных божественных стихий. Но трусу и невеже нужна не борьба, а порядок. Вот и придумали небесную канцелярию с единым столоначальником.
Говорил незнакомец с агрессивным напором. Супруга в таких случаях призывала не связываться с сумасшедшими и дураками. Однако, Николай все же не удержался:
- Да где уж нам обывателям понять!- произнес он, уже не скрывая иронии, и тут же пожалел об этом.
- Нашел чем гордиться! - заявил, переходя на "ты" бородач, и смерил собеседника ненавидящим взглядом. Продолжать дискуссию стало бессмысленно. С подобным стилем Николаю приходилось сталкиваться, когда завел свою страничку в "Живом журнале" . Если, сцепившись в комментариях, пытался спорить, оппонент с каждым ответом поднимал градус и все больше скатывался на хамство. Последнее слово подобные персонажи с маниакальным упорством старались оставить за собой. Но у интернета своя специфика. Надоевшего хама можно и забанить . А при живом контакте оставалось либо промолчать, либо бить морду. К последнему Николай был сейчас не готов. Незнакомец выглядел физически крепким, да и реакцию овчарки предугадать не сложно. Она уже подозрительно косилась в сторону попутчика.
К счастью, магазин был рядом. Пока бородач привязывал собаку, Николай проскочил вперед. В маленьком помещении сельской торговой точки компактно разместились почти все нужные дачникам товары. Слева в холодильных лотках сыры, молоко, сметана, сало, колбаса, сосиски. Справа минералка и широкий выбор пива. По центру, на фоне макарон крупы и мелкой галантереи, из-за прилавка улыбалась круглолицая молодуха продавщица. Взяв хлеб, упаковку пряников, и банку растворимого кофе Николай поспешил на выход . В дверях столкнулся с бородачом и уступил дорогу. Назад к дому сначала пошел быстро, насколько позволяли колени. Но потом одернул себя:
" Чего испугался? Не побежит он за тобой, и собаку спускать не будет! Да и до конфликта толком не дошло. Даже в "эротическое путешествие" никто никого не успел направить..."
Повод для конфронтации действительно был ничтожным, однако память накопила немало примеров, когда вспышки ярости происходили совсем на ровном месте без явной причины. Причем, с годами ситуация не улучшалась. На улицах стало на порядок меньше маргиналов. Зато агрессию порой стали проявлять прилично одетые без печати тяжелого детства на лице люди. Врачи объясняли это участившимися на почве стрессов психическими расстройствами. Но Николай видел еще одну, может быть, даже главную причину. Все больше людей съедала изнутри и при любом удобном случае рвалась наружу сатанинская гордыня.
Большую часть пути он прошел, не оглядываясь, подчеркнуто неспешно. Не оставляло ощущение, что со спины за ним наблюдают. Назад повернулся, только когда открывал калитку. Метрах в двухстах, там, где переулок выходил на асфальт, стоял и смотрел в его сторону бородач. Даже на таком расстоянии прямой взгляд способен нести агрессию. Но Николай, пока возился с замком, принципиально не стал отводить глаза. Возможно, это и послужило пусковым крючком. Бородач нагнулся к собаке, и в следующее мгновение Николай увидел, как она несется в его сторону.
К счастью калитка уже была открыта. Оказавшись под другую сторону забора, Николай быстро накинул задвижку. Через несколько секунд мимо с топотом и тяжелым дыханием пронеслась овчарка. И тут его самого охватила темная иррациональная ярость. Забежав в дом, кинул в карман штормовки перцовый баллончик. Обмотал левую руку плотной стеганной фуфайкой, в правую взял топор. Вооружившись, снова оказался за калиткой. Однако, переулок был пуст. Легкий ветерок шевелил траву у забора. В вышине плыли редкие, похожие на плевки небесного бегемота облака. Ярко, почти по-летнему продолжало припекать солнце. Прислонившись к забору, Николай слушал бешеный стук сердца, и чувствовал, как начинает ненавидеть затянувшееся лето. Казалось, оно затягивает в какое-то аномальное искаженное пространство. И опять захотелось туч, промозглого осеннего дождя, бодрящего холодного ветра.
Глава 5. Не время героев.
Случившееся подчинялось только искаженной логике бреда, и он старался быстрее выкинуть это из головы. Однако, далеко не всегда разум подчиняет мысли и чувства. Словно лошадь на цирковой арене, его раз за разом возвращало к их короткому разговору:
" Может, не надо было отмалчиваться и изображать иронию, а аргументировано возразить этому адепту многобожья..."
Здравомыслящий оппонент тут же возражал:
" Ты с кем, с сумасшедшим, дискутировать собрался? Точно бы сцепились, и не только с ним. А топора с баллончиком у тебя в тот момент не было..."
И опять в диалог вступал провокатор:
"Когда уже вооружился, надо было дойти до поворота. Показать, что не убежал не испугался..."
Сонное спокойствие дачного бытия приказало долго жить. Словно поднятое с лежки кабанье стадо, в голову ломились воспоминания. Когда и где смолчал, ушел в сторону, или наоборот вмешался. По молодости вроде трусом не был. Участия в стычках не избегал. Правда, конфликты тогда до крайней степени озлобления не доходили. Вспомнилось, как во время студенческой поездки "на картошку" случилась групповая драка с местными. Происходило все очень сумбурно. Кричали, махали кулаками. Несколько раз кому-то в темноте заехал, сам тоже получил. При первом же милицейском свистке разбежались. А через пару дней, встретили противников возле поселкового магазина, разговорились, посмеялись и распили на задворках бутылку портвейна за мировую.
Но постепенно жизнь стала бить сильнее. Незадолго до окончания института, случайно встретившись с двумя бывшими одноклассниками, ехал от метро в сторону дома. Обычно преодолевал это расстояние пешком минут за двадцать, а тут, за компанию, предпочел автобус. И очень скоро пожалел. На первой же остановке ввалились четверо. Вели себя вызывающе. Громко матерились. Народу в салоне было много, но все отворачивались, молчали. Наконец, пожилая женщина призвала хулиганов к порядку. Ее тут же толкнули и обматерили. Этого Николай уже стерпеть не мог. Вспомнилось, как дед когда-то разгонял обнаглевшую шпану, иногда кулаком, а иногда просто словом. Однако, далеко ему было до деда, да и окружающие вели себя в те времена уже по другому. Вцепившись в куртку, Николая выволокли из автобуса. Никто из пассажиров не вмешался. Одноклассники тоже не пришли на помощь. Хотя втроем, против четверых вполне могли отбиться. Отметелили его тогда сильно. Бывшие школьные приятели потом звонили, спрашивали о здоровье, и излагали вполне убедительные причины своего неучастия...
Выводы с того раза Николай сделал. Однако, рецидивы глупого благородства еще случались. На первой работе, куда попал по институтскому распределению, завлаб оказался самодуром и тираном. В курилке его костерили, почем зря. Низовая демократия тогда еще существовала, и как-то перед очередным профсоюзным собранием сговорились дать отпор тирании. Первое выступление поручили Николаю. Гордый оказанным доверием, он после отчетного доклада руководства попросил слова и, немного смягчая обороты, изложил в лицо шефу все, что говорили про него за глаза. Дальше рассчитывал на поддержку. Но тут- то и просчитался! Аудитория, потупив взгляд, молчала. Выступил только один из предполагаемых союзников. Но так обтекаемо и гладко, что не понятно было, на чьей он стороне.
Начальник тогда критику отверг, хотя над отдельными недостатками обещал поработать. После чего начал жестко прессинговать молодого специалиста. Как умеет это делать опытный обладающий административным ресурсом руководитель. Последующие несколько месяцев стали нелегким испытанием. Уволиться, не отработав положенные три года, не мог, а перевестись внутри организации мешала прилепившаяся слава смутьяна и скандалиста. Но постепенно отношение наладились. И теперь, вспоминая шефа, даже испытывал чувство благодарности. Этот грубый, трудно переносимый в общении человек научил работать. И многие, приобретенные под его руководством навыки, потом очень пригодились.
А когда накатили девяностые, вмешиваться не в свои дела стало не только глупо, но и смертельно опасно. В общественном пространстве люди двигались, словно в туннеле или жестком скафандре, стараясь не видеть, не слышать, не замечать. Но такое не всегда удавалось. Как-то среди бела дня в центре города Николай спускался в подземный переход перед метро. Неожиданно мимо, тяжело дыша, пробежал хорошо одетый мужчина. На последних ступенях он споткнулся, вцепился в поручни. И тут его настигли два коротко стриженных "качка". Один сходу ударил в солнечное сплетение, другой сдавил захватом шею. Не обращая ни на кого внимание, крепыши потащили беднягу обратно. Действовал совершенно спокойно, будто происходило все в темной безлюдной подворотне. Свидетели испуганно давали дорогу. Только кода нападавшие и их жертва скрылись, одна из женщин запричитала:
- Господи, да что же это! Милицию бы вызвать...
Мобильные телефоны тогда еще в массовом обиходе не утвердились. Надеясь найти представителей власти, Николай поспешил к метро. Однако, торчавшая обычно у турникетов милицейская фуражка, как назло, куда-то исчезла. Спускаясь по эскалатору, он старался, но не мог выкинуть инцидент из головы. Чувствовал себя так, будто самого унизили и избили...
Любая волна, подбирая по дороге пляжный мусор, неизбежно уползает назад. Ушли, схлынули мутною пеной лихие времена. Однако, осадок остался. Прежних кумиров апологетов свободы, ради которых когда-то бегал на митинги, играть массовку, Николай теперь глубоко и искренне ненавидел. И не только за нанесенные державе разорения и обиды. Тут было и много личного: нереализованные мечты о честной трудовой карьере, распавшийся на исходе лихолетье первый брак, а главное, светлое доброе будущее, которое могли бы получить, но вряд ли теперь получат подрастающие внуки.
Короткий диалог с незнакомцем вновь всколыхнул осевшую муть. Однако, надо было взять себя в руки. Иначе из дачного уединения, да еще под гипнозом попутавшего временные рамки лета, запросто могло затянуть в другую, уже не погодную, аномалию. Где вновь оживают накопившиеся за долгую жизнь страхи и обиды, ненависть окончательно теряет рациональную основу, а "враги" вокруг вырастают, словно поганки после летнего дождя. Вспоминая гневный взгляд незнакомца, Николай неожиданно подумал, что возможно с этим мужиком нечто подобное и происходит. Опять вспомнился таинственный профессор. На человека науки бородач явно не тянул, но не оставляло ощущение, что связь между этими персонажами есть.
Глава 6. Над рекой детства.
Вечером, Николай включил телевизор. На одном из каналов транслировали "Брат". Раньше он видел только отрывки, и считал картину обычным боевичком. Но сейчас, за неимением лучшего, решил посмотреть. И вскоре уже чувствовал, как проникается симпатией к герою и мощной энергетикой фильма. Проглотив на одном дыхании обе серии, задумался:
" А что это все-таки было? Хорошо сделанный боевик? Сказка, о том, как побеждают зло..."
И тут нашлось куда более подходящее слово: " Эпос!". Жанр что, как и сказка, не отражает и даже не претендует отражать реальность. Он ее превосходит! Не скрупулезно и мелочно описывает, как оно есть, а трубно провозглашает, как быть должно. Эпос - вера, не требующая доказательств. Слагается он обычно в героические эпохи. А этот фильм, пожалуй, опередил время. Когда еще темные силы на своих шабашах праздновали победу, показал, что зло не всемогуще, а сила в правде... Наивно, глупо? Но, все равно, хочется верить!
В кровать Николай лег около полуночи. Луна еще только пошла на убыль и надломанной тарелкой висела над соседской крышей. Правда собака на этот раз не выла, и переход ко сну произошел быстро. Отлетев от неподвижного тела, сознание налегке отправилось путешествовать по разным мирам. Сначала посетило какие-то здания заполненные снующими людьми. Чувствуя себя здесь чужаком, Николай знал, что должен в одном из этих коммунальных бараков поселиться. И безуспешно искал, но не находил место, где приткнуться и отгородить себе угол. Везде было многолюдно, неуютно, тревожно. Иногда навстречу попадались те, с кем жизнь в разные времена по разным обстоятельствам сводила. Однако, радости от общения не возникало. Старые знакомые выглядели подавленно, или, наоборот, вели себя вызывающе и агрессивно. Постепенно крепло желание проснуться, либо досмотреть остаток сна в другом более подходящем месте. И вдруг он без всякого перехода оказался посреди луга. Нагибая траву, ветер бодро гнал над землей низкие рваные облака. Впереди угадывался речной обрыв. Туда Николай сначала пошел, затем побежал и, наконец, оттолкнувшись от упругой почвы, взмыл вверх.
Взлетев, сразу увидел и узнал реку. Много, много лет назад на этих берегах прошло его детство. Каникулы на дедовской даче запомнились, как время однозначно счастливое. Река занимала в воспоминаниях почетное место. Сюда в погожие дни приезжал в компании приятелей на велосипеде. Загорали, лепили из мокрого песка замки. Плавали, но не дальше середины. Противоположный крутой берег был табу. Не разрешали взрослые, да и сами переплывать в те времена еще полноводную реку боялись. Но однажды, приехавший погостить на несколько дней отец взял с собой в больший заплыв. Впервые, Николай оказался на узкой полосе сырого песка под утыканным стрижиными гнездами обрывом. Казалось, его, будто сказочного героя, перенесло в волшебную страну. С гордостью он смотрел на противоположный берег, где с пляжа завистливо наблюдали за ними приятелями. А отец, тем временем, инструктировал. Что, когда поплывут обратно, надо держаться рядом, не спешить и, главное, не бояться.
Память этот эпизод почти затерла. Однако, когда несколько лет назад провожал отца в последний путь, река, залитый солнцем обрыв и спокойный уверенный отцовский голос прорвались сквозь время, вытесняя все мелкое, скандальное, накопившееся между ними за последние годы...
Река приближалась. Под обрывом, резко уходила в темную глубину желтая кромка песка. В этом месте русло делало поворот. Пологий берег сменялся крутым и дачный пляж оставался выше по течению немного левее. От него протянулась под воду песчаная коса. С высоты полета он хорошо видел, проступавшую под мелкой волной серо-желтую полоску. Когда-то мальчишкой, двигаясь по колено в воде, собирал здесь со дна ракушки. А чуть дальше они с дедом бросали вблизи обрыва якорь. Спускали с борта катамарана кормушку, и ловили " в проводку" подустов. Но сейчас кругом было безлюдно. Только ветер качал за пляжем заросли лопухов, и гнал по поверхности воды мелкие волны. Это была индивидуальная экскурсия: "Полет над рекой детства".
Наслаждаясь легкостью и свободой, Николай заскользил по воздушным потокам. У самой поверхности воды взмыл к облакам. Опять увидев с высоты реку, пляж, узкую полосу песчаной косы и, задыхаясь от восторга, крикнул:
- Я вернулся!
Ветер унес крик на противоположный берег. И тут он снова оказался в тисках гравитации и очутился в своей кровати. За окошком брезжил рассвет. Петухи, наверное, уже откричали. Но сознание с тоскою рвалось обратно в речное раздолье. Грудь сладко и больно щемило.
Глава 7. Печальная экскурсия
Давненько не посещали его такие сны! Река детства и раньше являлась не часто, а лишь когда дела шли совсем плохо, и опускались руки. И тогда, на утро, вместе с ностальгической грустью приходило ощущение пробуждающейся силы. Словно появлялся плацдарм, опираясь на который, можно было сопротивляться дальше.
" Что же стало причиной на этот раз?"
Грудь продолжало щемить, и Николай испугался, что это сердечный приступ. Тридцать капель валокордина помогли болевые ощущения убрать. Отказавшись от утренней гимнастики, он начал готовить завтрак. На этот раз, вместо покупного творога и бутербродов обжарил на сковороде тоненькие колечки репчатого лука, залил их яичным желтком, сверху обильно посыпал петрушкой и укропом. Все растительные компоненты вырастил на своем огороде, от чего блюдо казалось гораздо вкуснее. Николай давно замечал, что все больше начинает ценить такие мелкие бытовые радости, как урожай у себя на участке. А когда-то, по молодости, считал это мещанством. Не прирастать душой к клочку земли, давал установку чеховский рассказ "Крыжовник". И еще многое из прочитанного в те годы стращало мещанским болотом, звало в даль светлую (правда, направление не уточнялось). Николай помнил, как осуждал деда, когда тот хвалился перед соседями своими помидорами и огурцами. Приезжая на дачу, уже на институтские каникулы, он из сельской тишины и покоя рвался обратно в большой насыщенный событиями мир. А дед с грустной улыбкой предупреждал:
- Не торопись Колька! Вспомнишь ты еще наши огурчики, и как грядки тебя заставлял полоть, и как на рыбалку ходили...
Прав был дед! Пройдет десяток лет и те безмятежные солнечные времена покажутся утерянным раем.
Дача, как сейчас принято говорить, была номенклатурной. Дед занимал в областной партийной иерархии немаленькую должность. По утрам его возил на работу прикрепленный водитель, а летом семья проживала в закрытом дачном поселке. Все это нарушало принципы социалистической справедливости, порождая у молодого человека чувство стыда и вины. Всеми правдами и неправдами Николай увиливал от поездок на персональном автомобиле деда. Предпочитал пользоваться служебным автобусом, что один раз утром и два раза вечером возил на дачу номенклатуру рангом пониже. Но, глядя на все эти привилегии из сегодняшнего дня, можно было только горько усмехнуться. Когда дед еще был при должности, он, бабушка, Николай и прабабушка Тая проводили лето в одноэтажном трехкомнатном домишке. Из удобств прилагалась крохотная кухня, туалет, умывальник, и можно было пользоваться небольшим клочком земли на общем огородном поле. Когда дед вышел на пенсию, семья переселилась в такой же типовой дом, который теперь приходилось делить с соседом. Действительно в привилегированном положении находился, пожалуй, только первый секретарь обкома. Ему полагался двухэтажный особняк из пяти или шести комнат. Но, по сегодняшним меркам, и эта "роскошь" не шла в сравнение с коттеджем в элитном поселке у средней руки коррупционера или бандита.
Территория дач была обнесена забором, и охранялось милиционером. Большую часть дня он проводил в своей будке, а вечерами выходил на патрулирование, ведя на поводке служебную овчарку. Что делал охранник ночью, никто не знает. Скорее всего, спал. Дальний, находившийся в лесу участок забора, зиял многочисленными дырами. Через них дачники ходили в ближайшие осиновые рощи за грибами. А иногда сквозь те же прорехи внутрь ограды проникали жители ближайшего поселка. Приманивал их номенклатурный дачный буфет, где выбор был намного лучше, чем в сельском магазине. Однако, буфетчица знала своих в лицо и пришлым товар не отпускала. Эта вопиющая несправедливость, да и сам статус закрытой для посторонних территории, прождали у поселковых стойкую ненависть. И иногда в дачный автобус на выезде из ворот летели комки грязи.
После смерти деда, бабушке предоставлять дачу отказались. А вскоре, похоронив Таю, она переехала к сыну в Москву. Город детства Николай теперь посещал один раз в несколько лет вместе с отцом. На вокзал, где кода-то встречал их дед, московский поезд приходил утром. Назад отправлялся вечером. После посещения кладбища обычно оставалось еще несколько часов, и в последний приезд они решили совершить короткую экскурсию в "Николаево детство".
Судьбу дачного поселка уже знали от оставшихся в городе знакомых. В последние годы существования агонизирующая система сделала из него действительно закрытую территорию. Обнесли новым забором. Поставили по периметру вышки. При въезде автобуса крепкие молодые люди в штатском проверяли у пассажиров документы. А потом грянул роковой для страны август. В городе, после митинга победивших демократов, толпа снесла забор у обкомовского дома. К счастью этим и ограничились. Однако, Николай хорошо представлял, что чувствовали, слыша крики возбужденной толпы, жильцы, многих из которых знал лично. Можно конечно высокопарно подытожить, что за любую, даже маленькую, привилегию рано или поздно нужно платить. Однако, что творилось вокруг, такие выводы опровергало. Поселок же сначала передали детскому дому. Но дети там продержались не долго. Кто стал собственником потом, знакомые затруднялись ответить.
Когда такси высадило их с отцом у вроде бы нужного поворота, Николай вдруг обнаружил, что совершенно не узнает местность. Лес разросся и подошел к остаткам асфальта. По всему покрытию зияли выбоины. От чего таксист и отказался вести дальше. Они уже думали, что перепутали место. Однако, попавшаяся навстречу женщина подтвердила, что поросшая бурьяном дорога ведет к бывшей территории детского дома.
- А вы там воспитывались? - полюбопытствовала она, оглядывая явно не подходящих по возрасту мужчин.
- Да нет, мы еще до детдома там жили, -признался отец. Лица женщины перестало изображать добродушие:
- Понятно, вип-персоны... протянула она с насмешливой неприязнью.
Поблагодарив за информацию, они пошли дальше. В голове крутилось:
" Какие вип-персоны! По сторонам оглядись, мамаша..."
И тут пришла мысль, что праведный народный гнев зачастую направлен лишь на тех, кто стоит близко. А нынешние хозяева жизни так уверенно огородились тонированными стеклами, личной охраной, камерами наблюдения над бетонным забором , что даже желания требовать справедливости не возникает ...
Вороты бывшего дачного поселка оказались наглухо закрыты. А смотровая вышка с выбитыми стеклами делала его похожим на заброшенный концлагерь. Прорех в относительно новом ограждении не наблюдалось, и, посовещавшись, они решили обойти территорию вокруг.
Двинулись вдоль огибавшего забор и впадающего в реку водоотводного канала. Когда-то ширина протоки не превышала пяти шести метров. Летом здесь живописно рос камыш. На сонной глади воды качались круглые листья кувшинок, а у зарослей осоки хорошо клевали на червя окуньки и плотвички. Но сейчас была ранняя весна. Широко разлившаяся река, переполнила канал и подступала почти к самой тропинке. Она подтопила стихийные помойки, и на мелкой волне покачивались целые островки пластиковых бутылок.
Вскоре, за забором показались крыши. Это была так называемая "Новая территория", где в двухэтажных дощатых коттеджах когда-то обитало по несколько семей. Николай узнал дом, где на втором этаже жил законодатель мод в их подростковой компании Вовка Долгих. Он был на несколько лет старше, носил длинные волосы, настоящие импортные батники и джинсы. Часто, пока родители Вовки были на работе, на их обустроенном чердаке собиралась разновозрастная компания. Слушали Битлов, осваивали азартные картежные игры, а иногда отправлялись гулять по крыше. С высоты там открывался отличный вид на канал и раскинувшийся по другую сторону цветущий луг.
Узнав чердачное окно, Николай чувствовал, как его обволакивает теплая волна ностальгии. Но уже скоро экскурсию пришлось прервать. Дорогу преградила вода, подмывавшая доски забора. До своего дома дойти так и не удалось. Да и вряд ли одноэтажное строение удалось бы разглядеть среди разросшегося леса. Напоследок со стороны дач их облаяли собаки. Видимо на заброшенной территории все-таки жил сторож и подкармливал эту разномастную свору. Отрабатывая еду, псы защищали периметр. Просунув в щель морды, с какой-то запредельной ненавистью лаяли на чужаков. И оскаленные собачьи пасти символично подвели черту под неудавшимся походом по местам детства.
Когда за окном купе, уплывали в сумрак фонари перрона, неожиданно родился сюжет в духе трагедии или мелодрамы:
" Опустившийся сломленный жизнью бомж приходит в заброшенный поселок, где прошло его счастливое детство. Находит дом с сорванной дверью и проломанной крышей. В комнате, где раньше стояла детская кровать, ложиться на подгнившие половые доски. Прихлебывая из бутылки мутное пойло, осоловевшим взглядом смотрит на заколоченное окно, где когда-то, просыпаясь утром, видел, прыгающих по веткам птиц..."
Придуманная сцена самого же и напугала. Еще тогда в поезда, Николай мысленно поклялся, что не даст себя сломать. И когда-нибудь, пусть даже под старость, приобретет собственный клочок земли. Построит там дом. Будет, как дед, копаться в огороде, ходить с внуками по грибы и на рыбалку. А по утрам слушать за окном веселую птичью перекличку.
Глава 8. Молодой человек с авитаминозом и таинственная незнакомка
Мечту о своей даче ближе к пенсии удалось реализовать. Домик, по нынешним меркам, был очень скромным. Но Николай научился не завидовать соседям. А огородом своим даже гордился. Теперь, вспоминая рассказ Чехова, позволял себе спорить со знаменитым автором:
" Что плохого и мещанского в том, что человек любит выращивать свой укроп, огурцы или тот же крыжовник?!"
Жизнь в целом налаживалась. Однако полеты во сне прекратились. А однажды приснилась река детства, от одного берега до другого закатанная серым асфальтом. С тех пор и до прошлой ночи она сновидения не посещала. А теперь вдруг объявилась. И возможно, тому была пока еще скрытая от него причина...
Позвонив, как обычно утром, жена сообщила о плохом самочувствии тещи, и что в ближайшие выходные на дачу приехать не сможет. Чуть раньше дочь скинула СМС, что внуков не привезет, у них с мужем на выходные другие планы. Одиночное сидение в изоляции затягивалось, а на дворе, словно издеваясь, по-прежнему стояла сухая неестественно теплая погода.
Первым порывом было вернуться в город. Но тут же выползло трудно объяснимое упрямство. Закрутилась мысль:
" Вынужденное одиночество посылается неспроста, а как время что-то понять и обдумать."
Осмотрев свои продуктовые запасы, Николай обнаружил, что кончается подсолнечное масло. Надо снова было отправляться в магазин. И сразу неприятным холодком, словно вода в худой ботинок, заползло опасение:
" А вдруг опять там с бородатым и его псом столкнешься?"
Когда-то в юности Николай заставлял себя идти навстречу страхам. Из-за чего частенько нарывался. Но в последнее время старался заранее вычислить и обойти потенциальную опасность. Однако, при всей полезности такой тактики, понимал:
"Страхам тоже нельзя давать волю!"
Постоянно ища обходные пути и отступая, можно слишком далеко откатиться. На эту тему он даже придумал историческую зарисовку:
"Племя, спасаясь от агрессивных соседей, уходит все дальше и дальше. И вот край земли достигнут. Позади трудно проходимые скалы, впереди накатывает на каменистый берег бескрайний океан. Выхода три: Вернуться. Погибнуть или отвоевать себе по ту сторону скал клочок пространства. Связать плоты и попытаться переплыть "Великую воду". Или же остаться здесь, на узкой плохо приспособленной для существования полоске суши. Выбирают третье. Только несколько семей, связав принесенные прибоем стволы, отваживаются покинуть берег. Проводив их, как умерших, соплеменники продолжают влачить жалкое существование собирателей ракушек. Из поколения в поколение, мельчают, приобретают незнакомые раньше болезни. Постепенно их становиться все меньше и меньше. Наконец, в небольшой пещере глядя на уходящее за край океана солнце, в преклонных годах умирает последний из некогда сильного и многочисленного народа. И, быть может, вспоминается ему, как когда-то еще совсем маленьким ребенком со страхом смотрел на уплывающие за закатный горизонт плоты...
Проходят десятки тысяч лет. Обнаружив в прибрежных пещерах первобытную стоянку, археологи изучают примитивные артефакты деградировавшей культуры. А найденные в захоронениях скелеты оказываются очень маленькими даже для палеолита, и несут следы патологии и болезней. В это же самое время на архипелаге посреди океана, записывая легенды, немногочисленного, но жизнестойкого, островного народа, ученые наталкиваются на сказание о путешествие сквозь бескрайние воды. О тех, кто бросил вызов богине смерти, и тех, кто остался поджидать ее на берегу..."
За продуктами Николай в этот раз отправился на электромопеде. Долетев по ухабам до поворота, притормозил, осмотрелся. Машин на дороге не было. А от магазина в его сторону двигался странный тип. Молодой человек в потертом кожаном пальто нес в руках открытую бутылку фруктового кефира. На интеллигентном лице отпечаталось выражение беспомощности и уныния. Проезжая мимо, Николай по обычаю сельских жителей поздоровался. Незнакомец в ответ испуганно стрельнул глазами и что-то растерянно пробормотал. При ближнем рассмотрении стало видно, что он не так уж и молод. И возможно уже лет тридцать, если не больше, прибывает в этом не приспособленном для людей с тонкой душевной организацией мире.
Встречались не первый раз. Кода в прошлый приезд жены гуляли по поселку, этот парень попался навстречу с точно такой же бутылкой кефира.
Разминувшись с ним, Николай с усмешкой спросил у жены:
- Видела персонаж?
- У молодого человека, наверняка, авитаминоз, - сочувственно констатировала супруга. Потом со вздохом добавила: - И девушки у него нет!
Характеристика была точной и краткой. Но Николай, страдая тайной страстью к сочинительству, любил расписывать подробнее. Вот и сейчас заработало воображение. Но на подъезде к магазину внимание отвлекла новая встреча.
На лавочке перед дверями уютно расположилась женщина. В руках она держала бокал, рядом стояла дамская сумка и початая бутылка импортного коньяка. Пьющие дамы в этих краях попадались. Но тут явно был особый случай. На вид Николай дал бы незнакомке лет тридцать пять - сорок. Походно-дачный наряд не мог скрыть ладной фигуры. Темные волосы обрамляла прическа-каре. Макияж, без намека на вульгарность, делал ухоженное лицо изысканно красивым. Хотя тут возможно сработал эффект изоляции ( уже много дней из женщин вблизи видел только продавщицу и соседку Тамару).
Поднеся к губам бокал, женщина иронично улыбнулась. Вежливо кивнув, Николай поставил мопед, и хотел было пройти. Но тут незнакомка поинтересовалась, какую мощность потребляет его транспортное средство. Обычно такие вопросы задавали мужчины. В основном интересовала предельная скорость и расстояние, что можно преодолеть без подзарядки. От женщины технический вопрос услышал впервые.
Узнав мощность, незнакомка попросила ее прокатить. Тут же заявила, что шутит, и, не давая опомниться, предложила коньяк.
- Извините, спешу! - не нашел ничего лучше ответить Николай и проскользнул в двери. Продавщица за прилавком в этот раз не улыбалась. Под глазом сквозь слой косметики просвечивал синяк. Николай опять почувствовал, что где-то совсем рядом под сонной гладью затянувшегося лета бушуют нешуточные страсти. Промелькнула провокационная мысль:
" А почему бы не выпить коньячку и не прокатить даму!"
По молодости он за такую романтическую перспективу наверняка бы схватился. Но сейчас останавливал даже не кодекс примерного семьянина, а скорее осознание, что все это розыгрыш. Таким, как он, подобные предложения от прекрасных незнакомок не поступают.
- Не передумали? - с коварной улыбкой поинтересовалась соблазнительница на выходе из магазина. Николай замялся. Еще немного и победил бы провокатор. Но в этот момент в дамской сумке зазвонил мобильник. Когда она его извлекала, Николай успел заметить на экране надпись: "ПРОФЕССОР".
- Слушая тебя, моя радость!- проворковала незнакомка. И тут к магазину подкатило и развернулось такси. Не отрываясь от телефона, она одной рукой кинула бутыль с бокалом в сумку, и поспешила к машине.
" Ну вот, выпили и покатались!" - с сарказмом подумал Николай. Уже было стыдно, что чуть не поддался на любезное предложение. И опять, словно чертик из табакерки, вынырнул пресловутый профессор.
Глава 9. Жертва романтизма.
Возвращаясь назад, Николай обогнал уныло бредущего с бутылкой кефира молодого человека. Добравшись до дома, выложил продукты и налил себе полную рюмку коньяка. В голове опять толпились воспоминания.
Когда-то роковые женщины занимали в мыслях и переживаниях почетное место. Будущие отношения виделись лишь как бурный яркий роман. А простое семейное счастье казалось унылым и пошлым. Может поэтому никак не отреагировал на явные знаки внимания однокурсницы Риты, миловидной домашней девочки отличницы и тихони. Правда, когда незадолго до окончания института, Рита выскочила замуж за другого однокурсника, искренне жалел. Но вскоре выяснилось, расстраивался зря. Любимая народная мудрость супруги: " Что Бог не делает, все к лучшему", под ту ситуацию подходила на сто процентов. Уже вскоре после свадьбы, из под личины домашней девочки явилась на свет законченная стерва. Через полгода муженька выставили из квартиры, где он рассчитывал зацепиться за столицу и не ехать по распределению в родной Урюпинск. Версию их непростых супружеских отношений Николай слышал только с одной стороны, но если даже поделить на три, ясно было:
"Тогда, несколько лет назад, Господь уберег!"
Так что, бывает и такое. Но, все же, нарваться на проблемы с роковыми особами было куда вероятней. Искусно создавая возвышенный образ, они хорошо сочетали это с приземленным прагматизмом. А времена уже наступали жесткие прагматичные. Но Николай в своем романтическим ослеплении этого не видел. Да и как разглядеть, когда "из всех утюгов" проникновенно нашептывалось, лирически напевало, или торжественно провозглашалось : " Не разучитесь лазить к любимым в окна!"; " А что ты сделал, ради своей любви?!"
Много неокрепших умов толкнула на скользкий путь такая пропаганда. Николай не стал исключением. В институте, когда надо было не жалея зубов грызть гранит науки, набираться знаний и опыта для будущей карьеры, он имел неосторожность угодить в опасную воронку. Где искажается реальность, отключается здравый смысл, и все подчинено одной несбыточной цели.
Никаких признаков Мальстрема в тот вечер не наблюдалось. Направляясь в ближайший супермаркет Николай "плыл" сквозь сетку медленно падающего снега. В окнах домов мигали огоньками наряженные к празднику елки. Настроение было хорошее. Недавно досрочно сдал зачетную сессию, и собирался съездить на несколько дней, встретить Новый год у деда.
" Здравствуй, Коля!" - прозвучало за спиной не громко, но как-то очень лирично и проникновенно. Бывшая одноклассница, выйдя гулять с собакой, догнала его недалеко от своего подъезда. В эту девушку с красивым именем Анастасия, Николай в школе был тайно влюблен. А когда Настя выбрала себе другого, также втайне страдал, подобно герою сентиментальной мелодрамы. Счастливый соперник тоже учился с ними в одном классе, но происходил из семьи дипломатов. Вернувшись из загранки, родители почему-то отдали отпрыска в обычную школу. Однако, кто есть кто, в классе хорошо знали. Так что, Настя сделала правильный дальновидный выбор. Но Николай тогда это не понимал, да и понимать не собирался...
Они шли рядом. Иногда перчатка случайно касалась пушистого рукава Настиной шубы. Молодая дурашливая овчарка пару раз пыталась прыгнуть на его ногу. Хозяйка кричала на нее и била по спине поводком. Говорили об одноклассниках, кто и где сейчас пребывает. Потом Настя поинтересовалась, какие у Николая планы на Новогодний праздник. Узнав, что едет к деду, со вздохом произнесла:
- А я одна встречаю. Родители к друзьям. Подруги не приглашают.
На вопрос: "А как же Аркадий?". Грустно сообщила, что расстались.
Это оказалось столь неожиданным, что он даже не нашел, что ответить. Да и пора уже было расходиться. Ему налево в магазин, ей на собачью площадку. Однако волшебное семечко упало на хорошо подготовленную почву, чтобы вскоре заполнить все вокруг своими корнями.
На следующий день, за час до отъезда на вокзал, в квартире раздался телефонный звонок. Наверное, некий дар ему все-таки в наследство от пробабки достался. Во всяком случае, важные звонки Николай умел угадывать заранее. И в тот раз, беря трубку, почувствовал сильное волнение.
- Коля? - прошептал голос, очень похожий на Настин. От растерянности Николай не нашел ничего лучше, чем спросить, кто звонит. Тут же раздались гудки отбоя. Не кладя трубку, он слушал их, и чувствовал, как все вокруг преображается, окрашиваясь в неестественно яркие тона...
Капкан захлопнулся! Николай почти забыл свою школьную влюбленность. Но она настигла и обрушилась, словно снежная лавина. Все развивалось по классическим канонам мелодрамы. А этому жанру он тогда верил.
Поездка в город детства оказалась испорчена. Раздражала и застоявшаяся атмосфера стариковского быта, и даже сонная провинциальная тишина укутанных снегом городских улиц. Он рвался назад. Обижая родных людей, вел себя, как капризный подросток. А сразу после Нового года, обменяв билет, уехал на два дня раньше. Как потом оказалось, деда в тот приезда живым видел в последний раз. И до сих пор за свое глупое поведение было обжигающе стыдно...
Вернувшись в Москву, Николай сразу начал звонить. Приглашал Настю в кафе, на выставки, премьеры фильмов. Отказ сначала звучал мягко обнадеживающе, но вскоре стали появляться раздраженные нотки. А потом позвонил Аркадий, который, как оказалось, недолго пребывал в опале. Услышав, что ему настоятельно рекомендуют оставить девушку в покое, Николай пытался вызвать соперника на честный бой. Однако, от брошенной в лицо перчатки тот изящно увернулся. И вкрадчиво объяснил, что такая настойчивость не очень умна, а главное бесперспективна.
Прав был наследник дипломатов! Но как втолковать это молодому человеку, воспитанному на мелодрамах с хорошим концом? Это сейчас Николай понимал, что огульная установка всегда бороться за любовь до конца, не во всех случаях верна, а порой даже опасна. Упорство дает положительный результат, но только, когда не перестает в глупость. А в тонких материях личных отношений, когда выбор средств борьбы крайне ограничен, очень многое зависит не от тебя. Но тогда, к критическому анализу, он был меньше всего способен, и продолжал ломиться в закрытую дверь, тратя душевные силы и время.
Перестав звонить, Николай теперь патрулировал вечерами пустырь напротив ее дома. Выкуривая бесчисленное количество сигарет, ждал, когда Настя выйдет выгуливать собаку. Почему-то рассчитывал, что их новая, якобы случайная встреча, ситуацию переломит. Но властительница дум появляться не спешила. Скорее всего, Николая засекли, и она хладнокровно ждала, пока он вконец промерзнет и свой пост покинет. Так что, вместе с несчастным влюбленным страдала, ожидая выгула, и уж совсем ни в чем невиноватая овчарка.
Иногда, возвращаясь домой, Николай замершими пальцами набирал Настин номер и, услышав ее голос, тут же клал трубку. Днем на лекциях и семинарах витал мыслями вдалеке от учебного процесса. Душа рвалась на пустырь у дома, где в светящемся квадрате окна, иногда шевелилась тронутая ее рукой занавеска.
Выход из состояния трагической влюбленности был долгим, и не без потерь. Завалив весеннюю сессию, до осени сдавал хвосты. От чрезмерного употребления табака начались проблемы со здоровьем. Молодой организм недуг переборол, а вот с учебой проблемы тянулись вплоть до окончания института. При распределении из-за низких балов оказался ближе к концу списка. В итоге и угодил в непрестижный НИИ к тирану начальнику. Правда, как выяснилось потом, вариант был не из самых худших. Тиран оказался хоть и грубым, но талантливым педагогом, у которого молодому специалисту многому удалось научиться.
Уходя, помрачение оставило еще и психологическую травму. Заводя близкие отношения с девушками и женщинами постарше, Николай чувствовал, что ему не хватает романтического надрыва. Роль страдающего влюбленного прилипла, словно смоченная ядовитой кровью кентавра шкура. Но в итоге и это удалось преодолеть. Первый брак не выдержал испытания лихолетьем, но во многом оказался счастливым. Появилась дочь, а сейчас еще и внуки. И с улыбкой вспоминая веселую вечно спорившую и дерущуюся парочку, Николай налил себе еще одну рюмку. Потом написал дочери, чтобы не валяла дурака, а, пока стоит хорошая погода, везла малолетнюю команду на дачу.
Глава 10. Провинциальная история с почти хорошим концом
Вспомнив о молодом человеке с кефиром, Николай подумал, что на счет диагноза "авитаминоз" супруга, возможно, погорячилась, а вот девушки у этого парня действительно нет. Но природу не обманешь, и о личных отношениях наверняка мечтает. А для таких, как он, это проблема! Девушки любят либо богатых, либо уверенных в себе и брутальных. А лучше, когда и то и другое в одном флаконе. Тут ничего не поделаешь, человечество продукт эволюции, и естественный отбор утвердил это гербовою печатью. И все-таки, должны же мы чем-то отличаться от павианьей стаи! Социал-дарвинистов, несмотря на все их неоспоримые аргументы, Николай за конечную истину не принимал. Наверное, поэтому захотелось придумать для парня историю, где личная жизнь у него сложится хорошо. Ну, или почти хорошо...
Действие Николай по авторскому произволу перенес в городок где-то на окраине Московской области, а может и дальше. Мрачноватые улочки типовой застройки. Днем, и даже вечером в час пик, мало машин и почти нет пешеходов. Парочка памятников архитектуры, не в лучшем состоянии, интересные только залетным командировочным и местных краеведам. Несколько магазинов, кафе, крохотный музей, кинотеатр в давно не ремонтированном Доме Культуры. Пожалуй, и все. Впрочем, для человека в возрасте, а еще лучше на пенсии, место для проживания вполне подходит. Тишина, покой. Задушевные разговоры в очередях, пока продавщица неторопливо отвешивает колбасу и творог. Посиделки с друзьями или родственниками, живущими в соседнем доме. А вот молодежь рвется из городка, как из тюремного барака. Где-то, в радиусе дальних электричек, пугает и манит столица. Сверкающие огнями улицы, рестораны, ночные клубы, безграничные перспективы.
Живет в таком городке и оканчивает среднюю школу парнишка "ботаник". По физкультуре тройка. В качалку вечерами не ходит. Зато по математике пять и призовые места на олимпиадах. Целеустремленность у парня есть, и математика конечно предмет нужный, однако, не для устройства личной жизни. А наш "ботаник" (назовем его Гошей) влюблен. Одноклассница Катя не отличница, но твердая "хорошистка". Симпатичная, боевая и уже с некоторым опытом. Еще с девятого класса встречается с дворовым королем Вовкой по прозвищу Кувалда. Брутальный верзила закончил ПТУ и подрабатывает где-то в кооперативе. Юноша при деньгах и среди сверстников в авторитете. Партия, что надо, но с ним из городка вряд ли уедешь. И к окончанию выпускного класса прагматичный женский ум подсказывает обратить взгляд на заморыша с передней парты. То, что Гоша в нее влюблен Катя, наверняка, знает. Женщины в этой сфере, как Чингачкук в родных лесах, ни след, ни обломанная ветка, без внимания не проскочит.
И вот наступает выпускной вечер. Как гвоздь программы и момент истины белый танец. Гоша, уже разок неуклюже отпрыгал под забойную вещицу, в медленном танце наступил пару раз на туфли соседке по парте. Теперь отдыхает в тени у стенки. И тут, о чудо! Через весь зал в вечернем платье с оголенными плечами, благоухая маминой косметикой и коварно улыбаясь, к нему идет Екатерина.
По окончанию выпускного Гоша отправляется ее провожать. Разговор не очень клеится. Но, когда Катя обходит по бордюру глубокие лужи, подает руку. И соприкосновение ладоней, куда красноречивее слов. И тут вдруг дорогу перегораживает внушительная фигура. Видимо сработала разведка, и Кувалде про Катькино поведение уже донесли. Дальше, по обычаям жанра, должен следовать поединок. Но силы слишком неравные. Получив для ускорения подзатыльник, униженный ухажер плетется домой. В спину летят возбужденные голоса. Типичная для их городка семейная разборка.
Оказавшись в квартире, Гоша срывает и кидает на пол купленный специально для выпускного парадный пиджак. Захлебываясь рыданиями, падает на кровать. Мать гладит по голове, пытается успокоить. Клянет себя за то, что слишком часто и не по делу проявляла характер. В итоге лишенный мужского воспитания мальчик рос только под ее и бабушкиным надзором.
Преодолев душевную травму, Гоша на высокие балы сдает ЕГЭ, и уезжает продолжать обучение в престижном вузе столицы. Живя в общежитии, родной город посещает редко. От знакомых узнает, что Катя вышла замуж. Но теперь это не так уж сильно огорчает. На личной жизни парень поставил крест, и, строго по Фрейду, перенаправил задавленный инстинкт на учебу и будущую карьеру.
В данном случае упорство дает плоды. По окончанию вуза хорошо оплачиваемая работа в солидной фирме. В личной жизни по-прежнему никак. С этим он уже смирился. И вдруг одна из сотрудниц начинает проявлять внеслужебный интерес к молодому специалисту.
Марго, где-то около тридцати. Красавицей не назовешь. Очки делают похожей на училку. Но одевается стильно со вкусом, фигура отличная и мягкая женственность в манерах, так и сочится. Поначалу Гоша старается держаться от нее подальше. Тут и комплекс неопытности, страх снова обжечься, и еще, ходят слухи, что Марго любовница шефа. Однако, женщина не отступает. Ловко ведя игру, все больше занимает место в его мыслях.
Окончательный перелом происходит во время командировка в Прагу, где им вдвоем выпало представлять интересы фирмы. Деловые переговоры занимают только первую половину дня, а дальше прогулки. Город обволакивает средневековой магией. Он и древний, и игрушечно-сказочный, и, в то же время, осязаемо плотский. Здесь, как на картинах Рубенса, плоть торжествует.
В первый день, насладившись вкусом темного пива, видами Карлового моста и Пражского Града, они затемно возвращаются в отель. В коридорчике, где должны разойтись по номерам, повисает пауза. И тут Марго предлагает зайти. Дальше тоже берет на себя инициативу. В последующие дни, все уже идет по накатанной. Вспыхнувшую страсть не в силах притупить ни частое употребление пива, ни кулинарные излишества местной кухни. Возвращаясь из командировки, новоиспеченные любовники строят далеко идущие планы.
Слухи не были беспочвенными. У шефа с Марго действительно любовная интрижка. Но он не какой-нибудь ревнивый альфа-самец, а человек респектабельный и семейный. Интерес любовницы к перспективному юноше даже поощряет, и командировка в Прагу его инициатива. Гоша конечно об этом не знает. Да и знать ему такое не надо. Тем более, предложение Марго уже сделал.
По традиции, невесту надо вести знакомить с мамой. Да и малую родину давно не посещал. Нельзя сказать, чтобы сильно соскучился. Но все же, интересно:
"Как они там?"
Через город теперь пролегает маршрут "Ласточки", так что, добираются с комфортом и относительно быстро. От вокзала идут пешком. Тут, куда не пойди, все рядом! Погода стоит хорошая - сухой, в меру прохладный полдень бабьего лета. Марго с любопытством смотрит по сторонам. Гошу охватывает ностальгия. Когда-то в такие же осенние дни, во время редких визитов отца, ходили в кафе есть мороженное. И он, с гордостью озираясь по сторонам, думал:
" Пусть все видят, что у меня тоже есть папа!"
И вот, наконец, дом, где прошло детство. Но поначалу заходят в магазин за тортом. Немногочисленные посетители с любопытством смотрят на залетную столичную парочку. И тут происходит встреча. Случайная, однако, необходимая для логичного завершения сюжета.
Катю за прилавком Гоша узнает не сразу. Располнела, лицо потеряло былой задор, слегка обрюзгло. Под глазом отсвечивает синяк. Накануне муженек "приласкал", придя в очередной раз пьяным. Сам Гоша тоже изменился. Можно даже сказать, что возмужал. Однако, куда больше внимание одноклассница уделяет его спутнице. Наметанным женским взглядом оценивает прическу, макияж. И что "обмундирование", по самым грубым прикидкам, тянет на три или даже четыре зарплаты продавщицы.
Пока Марго выбирает торт, они здороваются, обмениваются ничего не значащими словами. А когда уходят, Катерина мысленно пытается поставить себя на место Гошиной подруги.
В завершении можно сказать, что невестка Гошиной матери не приглянулась. Причина не однозначна. И ревность, и подозрение, что за ее сынулю эта особа выходить по расчету. Однако, тут мать не права! Может расчет и есть, но что в нашем мире абсолютно бескорыстно? Всю жизнь можно провести в поисках идеала. И завершить ее в мрачных катакомбах одиночества, где в сумерках блуждают призраки отвергнутых вариантов и несостоявшихся свиданий.
Екатерина поначалу переживает. Ругает себя за упущенный шанс. Еще больше клянет мужа, к тому времени порядком истрепавшегося и растерявшего брутальность. Но в глубине души чувствует, что, отмотай годы назад, все, наверное, пошло бы так же.