Марина Смолина была крупной и решительной девочкой, поэтому, когда второгодник Шаврин, делая страшные глаза, пригласил её на кладбище, не испугалась. У Марины было всё, а вот свиданий ещё не было.
"На кладбище, так на кладбище, - решила она, припаривая утюгом любимую синюю кофточку. - Что я, крестов не видела? Испугал ежа... Шаврин, конечно, придурок и совсем не то, чего хотелось бы, но на безрыбье... Только бы не увлёкся страшилками и не забыл полезть с поцелуйчиками". Зажмурившись от предвкушения, Смолина представила, какую оплеуху она ему закатит, а на следующий день... Ой, ещё будет время придумать, что наврать подружкам на следующий день - это самое вкусное. Варианты в голове роились самые соблазнительные, о романтической встрече была оповещена под большим секретом вся школа.
- Ты уж не подкачай, Витёк, - напутствовал Шаврин приятеля. - Как подведу её к склепу, и скажу: "А тут мой дедушка лежит. Дедушка, ты слышишь меня?" Тут ты и должен вступить.
- А дальше что?
- Да, фиг знает, - почесал затылок Шаврин. - По моим прикидкам она сразу должна оттуда дёрнуть с визгом и соплями... Если тормознёт, по ходу дела сориентируемся.
Когда дошли до склепа, Маринка пожалела, что не одела тёплые колготки, всё равно в такой темнотище игривых сеток не разглядишь, а она уже дважды зацепилась за кусты. Мать обязательно заметит. И Шаврин ещё, дебил, скоро полночь, домой пора, а его заклинило: пересказывает краткое содержание "Зловещих мертвецов". Утомилась уже охать и ахать перепугано. Самой что ли к нему прильнуть, типа от страха?
- Ты слышишь меня, дедушка? Это я, твой внук Гриша... - подвывая и закатывая глаза, протяжно заныл Шаврин. За ржавыми дверями явственно послышалась возня. "Ах, вот даже как! - обожгло Смолину. - Динаму крутят, посмешище из неё хотят сделать. Интересно, кого он туда подсадил... Ну, всё, прощай любовь. Сейчас распатроню этот драмкружок!"
- Ага, и девушку с собой привёл, познакомиться... - Маринка оттёрла плечом комедианта, с натугой приоткрыла скрипящую створку и просунула голову в чёрный проём:
- Ну-ка, где ты, дедуля? Покажись, потолкуем...
Вдруг из темноты высунулись руки, цепко обхватили Смолину за голову и втащили внутрь. Обалдевший и потерявшийся от ужаса Гришка прирос ногами к земле, чувствуя, как поднялись дыбом на голове волосы. Это никак не мог быть Витька. Рук было ... много! И выглядели они жутко. Ослепительно белые в лунном свете, когтистые, с чёрными провалами между костями. Костями?! Гришку заколошматило. Кладбищенскую тишину разорвал сдавленный девчачий вопль, за ним серия рыданий, сопровождающихся звуками от которых леденело сердце. Хруст, рычание, чавканье, отрыжки... Крики Маринки стихли. Надо было идти на помощь... Туда?! Джинсы намокли до колен, а колени дрожали. Наружу вылетели какие-то жуткие ошмётки, среди которых была знакомая синяя тряпка и окровавленные рваные кроссовки... Витькины.
"А-а! Мамочка! Помогите! По-мо-ги-тее!" - Григорий Шаврин напролом рванул к выходу, оставляя куски одежды и кожи на кладбищенских кустах. "Вон отсюда! К свету. К людям!"
- Девочки, умывайтесь, приводите себя в порядок, будем чай пить, - сказала мама, доставая торт.
- Где вы Витьку-то перехватили? - спросила Маринка, с улыбкой наблюдая, как подружки смывают нарисованные углём полосы с рук. - Я чуть не обделалась, когда вы меня схватили.
- Ха-ха-ха, зато орала очень натурально! А Витька раскололи, когда он нёс свои старые кроссовки выбрасывать, ему родичи новые купили. Он не слишком-то и ломался, самому не охота было на кладбище переться, за диск Риханны всю диспозицию выложил. Ну, мы и сообразили, как вечерок скоротать.