Рамсуль только-только возвращался из столовой с обеда, захватив попутно для мутанта порцию горячего, как где-то недалеко завыла сирена. Сотрудники института отнеслись к этому весьма равнодушно, посчитав, что в Академгородке начались очередные учения по гражданской обороне. Так что никакой паники не было. Но минут через десять была объявлена самая настоящая тревога. А еще минут через десять в виварий зашел возбужденный аспирант Грива с дозиметром в руке и протянул Клюбину какие-то капсулы.
- Вот, прими радиопротекторы, - наказал он. - И объекту номер тринадцать передай... Хотя, ладно, ему не надо... У него и так в организме есть своя противорадиационная система защиты...
- На генетическом уровне? - быстро проглатывая пилюлю, полюбопытствовал Рамсуль.
- Естественно, - кивнул Грива, приступая к замеру радиоактивного фона. - В его геном встроена ДНК-цепочка, ответственная за выработку ингибиторов свободнорадикальных реакций.
- А по-русски? - требовательно попросил лаборант.
Максим Юрьевич ухмыльнулся:
- Да куда уж проще! Ну как бы это сказать... Излучение вызывает в клетках появление свободных радикалов - химически активных веществ, губительно воздействующих на внутриклеточные структуры и внутриклеточный обмен. А у нашего генмодифицированного объекта, благодаря встроенному гену, клетки организма сами вырабатывают радиопротекторы, которые способны связывать свободные радикалы и существенно снижать их пагубную активность. То есть, ингибировать свободнорадикальные реакции... Понятно?
В этот момент из подсобки выскочил Пушкин с пустой миской в руках.
- Понятно! - отрывисто бросил он. - К черту химию! Спиртом надо запасаться, а не разговоры болтать! И драпать отсюда подальше...
Грива с некоторым уважением посмотрел на мутанта.
- А что! Мысль, не лишенная здравого смысла... В старину только этим и спасались. Но сейчас фон уже в норме, так что бежать никуда не надо. А спирту, так и быть, я вам занесу...
- По соточке в самый раз будет, - отчего-то быстро согласился Пушкин. - Ну, и еще на пару дней вперед. Короче, поллитра с тебя, аспирант...
Грива ухмыльнулся и молча вышел из вивария.
- По-моему, ты себя выдал, - задумчиво сказал Рамсуль подопечному. - Какой же ты идиот? Для идиота ты слишком много знаешь...
- А-а, надоело все... - махнул рукой Пушкин. - Хочу в пампасы! Зиму здесь еще перекантуюсь, а потом рвану на свободу.
- Без документов?
- Документы - дело наживное. Были бы тугрики...
Прошло еще минут десять.
Грива не стал спускаться в виварий лишний раз и прислал обещанные двести грамм вместе с Риной. Девушка, войдя в помещение, боязливо покосилась на мутанта, разлила по стаканам спирт, плеснув туда же обыкновенной дистиллированной воды, чтобы сбить градус, и протянула "лекарство" обитателям подвала. Рамсуль не стал упрямиться и заставил себя проглотить приторную на вкус смесь.
- Это какой же гад нам сладкую жизнь устроил? - весело поинтересовался Пушкин, вытирая рукавом спортивной майки мокрые губы.
- Найдут стрелочника... - мрачно откликнулся Клюбин. Лично он повода веселиться не находил.
- Наверняка, лаборант чего-нибудь напортачил! - продолжил мутант, не теряя своего врожденного жизненного оптимизма. - Вашего брата надо держать в ежовых рукавицах. Так и до ядерного взрыва недалеко...
- У нас год назад на практике случай был... - вмешалась в разговор Рина.
Она присела на край ванны, достала сигарету и закурила. Потом продолжила:
- От УПК послали наш класс в больницу осваивать санминимум. А в это время там в коридоре на втором этаже баллоны стояли с кислородом - у одного из них редуктор был неисправен, и кто-то из больных, по образованию механик, вызвался неисправность устранить. Я в палате была, когда вдруг в коридоре какое-то дикое шипение раздалось. У меня аж мурашки по коже! А рядом врачиха осмотр проводит. Так она фонендоскопом по груди пациента шарит и удивляется: "Откуда это у вас больной столько хрипов? Ничего не пойму!". Мы с подругой выскочили из палаты, а там, где баллоны стоят - сплошное оранжевое зарево. И пусто, попрятались все. Потом, когда шипение утихло, больные на лестницу скопом высыпали, и прямиком во двор. Парень к нам какой-то подбегает и кричит: "Лежачих эвакуировать надо! Где тут у вас носилки? Сейчас рванет!". Короче, еле мы от него отбились. Потом администрация больницы дознание устроила. Что произошло? Старшая сестра отделения испуганно сообщает: "Больной пытался починить редуктор, неувязочка вышла...". Главврач грозно спрашивает: "Как фамилия больного?". Старшая сестра, почти рыдая, докладывает: "Больной... Злодеев!". Мы чуть животы не надорвали от смеха. Даже главврач вместе со всеми хохотал: "Бывают же в жизни совпадения!..."
- Зря хохотали, - покачал головой Пушкин и поскреб ногтями бакенбард. - Хорошо, что на редукторе не было смазки, а то бы рвануло так, что от больницы одни кирпичи остались...
- Пронесло... - беззаботно сказала Рина.
Она собрала пустые емкости и подалась к себе в лаборантскую.
В принципе, на этом инцидент можно было бы считать исчерпанным. Если бы не одно обстоятельство - никто точно не знал, какую дозу радиации хватанули сотрудники института прикладной генетики. По расчетам выходило, будто цифры для жизни неопасные. Однако администрация решила не идти на поводу у ядерщиков и постановила провести скурпулезный анализ собственными силами. Благо у биохимиков спектрометр был на ходу. Вопрос, у кого брать материал для исследования, отпал сам собой. Естественно, у лаборантов.
На следующий день профессор Головешкин вызвал Клюбина к себе и сказал, что тому придется расстаться с одним своим зубом ради спокойствия десятков людей.
- Почему с зубом? - уныло поинтересовался Рамсуль.
Вместо ответа профессор протянул лаборанту отпечатанный на принтере лист бумаги. В заглавии значилось: "Сопроводительный документ к зубу для проведения дозиметрического контроля методом определения поглощенных доз внешнего гамма-излучения по спектрам электронного парамагнитного резонанса зубной эмали. Госстандарт России 22.3.04-95".
Рамсуль тяжко вздохнул:
- А почему это должен быть именно мой зуб?
- А чей же? - всплеснул руками Головешкин. - Может быть, мой? Или Натана Эфраимовича? Так у нас собственных зубов почти не осталось! Женщин мы решили от этой процедуры освободить. Сам понимаешь, выбор небольшой...
Наверное, первый раз в жизни Клюбин пожалел, что он не женщина - злосчастная Y-хромосома теперь лишала его права иметь во рту полный набор собственных зубов. Протестовать, конечно, было бессмысленно. В случае отказа его ожидала куча неприятностей и снежная лавина оргвыводов. "Найдут какой-нибудь параграф, - подумал Рамсуль, - и влепят строгача. Лучше уж зубом пожертвовать..."
В стоматологической поликлинике он столкнулся со своим коллегой по несчастью, тучным лаборантом по прозвищу Вошь. Обитал этот вихрастый увалень у биофизиков, отличался покладистым характером и немногословием. Меньше всего он походил на маленькое зловредное насекомое, просто кличку ему дали по первым буквам имени, отчества и фамилии. Вениамин Олегович Шароградский, сокращенно - Вошь. Но в глаза его так никто не называл, в моменты личного общения для всех он был только Веня. Пару раз Рамсуль передавал ему подопытных мышей, больше их жизненные пути не пересекались ни разу.
- Зуб? - спросил Клюбин у сослуживца.
Веня кивнул, сохраняя на лице маску апатии. Минут через десять его вызвали в кабинет.
В умиротворяющей тишине полупустого коридора Рамсуль рассеянно огляделся и заметил на стуле лист бумаги. "Сопроводительный документ... В.О.Шароградский..." - выхватил он из текста несколько строчек. Этого было вполне достаточно, чтобы в голове сразу зашевелились мысли. План созрел моментально. Теперь нельзя было терять ни минуты - появился шанс сохранить зубу жизнь. Рамсуль забрал со стула документ и спрятал его в карман.
Веня вышел из кабинета с поджатыми губами - ему сделали местную анестезию. Он плюхнулся на стул и уставился равнодушным взглядом в плакат, на котором улыбчивая красотка с зубной щеткой в руках показывала всем ослепительные по белизне зубы.
Рамсуль встал и решительно постучал в дверь.
Врач-стоматолог и медсестра сидели за столом и заполняли какие-то бумаги. Мужчина скользнул взглядом по лаборанту и, возвращаясь к писанине, осведомился:
- Карточку принесли?
- Я из института прикладной генетики, - представился Клюбин. - Сопровождающий!
Доктор, не поднимая головы, стал допытываться:
- Звонили, что будут двое... Где второй?
- Второй не придет, - соврал Рамсуль. - Он... заболел. Коклюш!
- В конце концов, это ваши проблемы, - отмахнулся врач. - Что будем делать?
- Придется рвать два зуба у одного... - уверенно заявил Клюбин, несмотря на то, что у него все похолодело внутри.
Наступил самый ответственный этап операции. Он достал из кармана две заполненные анкеты - одну свою, другую - Вени, и протянул обе медсестре со словами:
- Сопроводительные документы на Шароградского... На каждый зуб в отдельности!
Медсестра мельком взглянула на листы-близнецы и два раза шлепнула печатью.
- Какой будем удалять? - обратилась она к стоматологу.
- Верхние шестерки, - последовал ответ. - Слева - пульпит, справа - кариес. Не дружит парень с гигиеной полости рта...
Тогда медсестра обвела на каждом листике по одной цифре на схеме расположения зубов и перекинула документы врачу. Тот, почти не глядя, размашисто расписался, вернул бумаги Рамсулю и сказал:
- Ну, зовите вашего лаборанта...
Подлога не заметили. Клюбин твердой походкой направился в коридор. Он даже представить себе не мог, что так все удачно сложится! И угрызений совести он в этот момент не испытывал - ведь все-равно у сладкоежки Вени лет через пять зубы начнут сыпаться, а так они послужат человечеству для благих целей.
Минут через десять-пятнадцать из кабинета стоматолога вышел лаборант биофизиков с двумя маленькими склянками в руках. Веня недоуменно моргал, поглядывая то на один свой зуб, то на другой.
Рамсуль забрал у него пузырек, взамен сунув в руку сопроводиловку:
- Растяпа! Нельзя оставлять документы, где попало! Давай, иди в институт... Я уже все оформил!
Бессловесный Веня поплелся к выходу.
Сам Рамсуль до обеда прошлялся в торговом центре, разглядывая на витринах образцы импортной азиатской видеотехники. Выбор был до неприличия большой, цены - до безобразия высокие. "Год не есть, не пить - можно купить приличную систему, - уныло констатировал он. - А потом окончательно раззориться на компакт-носителях с записями всех новинок киноиндустрии...".
В галантерейном отделе не нашлось ни одной шмотки, на которой бы не стояло "мейд ин чина" - и тут ходовой азиатский ширпотреб завалил все прилавки.
"Там в каком-нибудь Харбине на одной фабрике столько народу, - с пониманием заключил Рамсуль, - сколько у нас в целом городе! Чего уж удивляться... Азиаты - как ни крути, это руки мира. Мускулистые, мозолистые, трудолюбивые... Америка - это сердце планеты, разгоняющее финансовые и технологические потоки к этим рукам. Европа - конечно, голова... А вот Росиия?" - вдруг озадачился он. Долго думать не пришлось, ответ пришел сам собой: "Если Европа - голова, то Россия - вечная головная боль Европы!.."
В кафетерий Рамсуль даже не стал заходить.
После обеда он поднялся на третий этаж и вручил Головешкину пузырек с вениным зубом. Тут же сославшись на плохое самочувствие, он отпросился с работы и помчался домой.
Мать уже сидела на чемоданах, поглядывая на часы.
- Думала, одной придется до вокзала добираться, - легким упреком встретила она его. - Я там деньги на серванте под вазочкой оставила. Много не трать, и тогда должно хватить до моего возвращения...
- На следующей неделе зарплату обещали выдать за ночные дежурства, - уведомил Рамсуль мамашу. - Проживу! Ты билеты взяла?
- Взяла... Ну, присядем на дорожку...
Уже через полтора часа поезд дернулся и, набирая скорость, поплыл мимо перрона. Рамсуль помахал рукой - в окне застыло обеспокоенное лицо матери. Вскоре состав мелькнул последними вагонами у выходной стрелки и совсем скрылся из виду.
Вместе с другими провожающими Клюбин двинулся в подземный переход, и попетляв по лабиринту тоннелей, выбрался на свет божий за привокзальной площадью.
Вечерело. Было чуть больше шести, а уже повсюду светили уличные фонари и рекламные вывески на фасадах торговых павильонов. Серый снег квасился под ногами, холодный ветер задувал под куртку снизу, легкий морозец пощипывал голени и бедра. "Пора переходить на зимнюю форму одежды..." - машинально подумал Рамсуль. - Сегодня же достану с антресолей пуховик и меховую шапку!" По этому поводу Ромка Фишер не раз говорил, что сибиряк вовсе не тот, кто не боится мороза, а тот, кто тепло одевается.
Однако вместо того, чтобы мчать домой к горячему чаю, Клюбин обошел автобусную остановку стороной и отправился по магазинам на поиски подарка для друга.
Еще в прошлом году Клюбин подарил Ромке раритетное издание "Единой теории поля", доставшееся ему по наследству от отца. Давно дружок возле этой книги ходил, словно кот облизываясь. А теперь вот приходилось глазеть на полки, прикидывая, хватит ли средств, чтобы чем-нибудь стоящим порадовать приятеля. Он уже давно решил, что выбор подарка не будет случайным. Вручить Ромке просто букетик цветов или одеколон было бы слишком банально, требовалось найти вещь, от которой у приятеля захватило бы дух. Как в детстве. Какой неповторимый восторг испытывал Рамсуль, будучи маленьким, принимая в дар то игрушечный водяной пистолет, то велосипед, то автомобильчик с дистанционным управлением! Однажды даже не обошлось без курьеза - он пришел в детский сад и гордо объявил всем ребятишкам, что теперь у него есть "самогонка"! Ошарашенная воспитательница дождалась, когда вечером за ним придет мать, и осторожно поинтересовалась у родительницы: "Вы, что, дома варите самогон?" Наступил черед удивляться матери. Тогда воспитательница за разъяснением обратилась к самому Рамсулю: "Скажи нам, пожалуйста, а что у тебя дома за самогонка?". "Машинка такая!" - охотно пояснил Рамсуль. - "Она сама гоняет!..."
Тем не менее, блуждая среди прилавков и замороченных покупателей, Клюбин не сразу наткнулся на вещь, способную заинтересовать будущего лауреата Нобелевской премии. Но, увидев в витрине светильник-"гармонизатор", он приободрился. Это было то, что нужно.
Светильник представлял собой небольшой цилиндр, размером с термос, заполненный разноцветными маслянистыми жидкостями. Медленно перемещаясь, тягучие наполнители рождали внутри замкнутого пространства причудливые футуристические фигуры и внеземные пейзажи. Ромка, как-то увидев этот светильник у одного из друзей, весь вечер просидел на диване, игнорируя подготовку к экзаменам. "Думается под него хорошо!" - сказал он тогда Рамсулю. Рамсуль запомнил.
Справившись о цене, Клюбин быстро направился к кассе. Через пять минут с коробкой под мышкой он уже вышел из магазина и поспешил домой. Но в направлении остановки ему удалось сделать всего несколько шагов - на другой стороне улицы он вдруг обнаружил светящуюся неоновую вывеску, приглашающую всех желающих посетить только что открытый компьютерный зал с игровыми терминалами. "Взгляну одним глазком!" - решил Рамсуль и спустился в полуподвальное помещение. Пробыл он там недолго, каких-то три часа, с азартом осваивая новейший симулятор. Правда, за удовольствие поуправлять практически настоящим локомотивом, несущимся по железнодорожным путям, пришлось выложить почти все оставшиеся деньги. Но какое это имело значение!
Вернувшись домой, Клюбин в приподнятом настроении зашел в темную комнату. Мир вещей вокруг него за недолгое отсутствие нисколько не изменился. Часы на стене мерно отщелкивали секунды, зеленые и красные индикаторы бытовых приборов ярко светили в темноте, полированный шкаф монстром застыл в углу. Вот только среди бездушных предметов не было ощущения жизни. Внутри отдельной квартиры на окраине большого густонаселенного города как-будто поселилась вселенская пустота.