Жёлтое солнце всё выше поднималось над пышной кроной, сильнее наливаясь жаром. Вскоре листья начали желтеть, земля у корней высохла и потрескалась. Когда ослепительно яркий диск горящей планеты стал в зенит, серые пожухлые листья стали падать на землю, жар от которой ещё в полёте рассыпал их в прах.

Звенящий зной объединил обнажённое дерево и злобное солнце. Горячий воздух колыхался, коверкая очертания мира. Его неверные волны рождали миражи. То караван верблюдов исчезал в дрожащей дали, то волновалась вода в прозрачном пруду, стыдливо прикрывшем свою чистоту камышом.

А в небе всё больше склонялся к закату темнеющий круг. Земля остывала, с глухим вздохом затягивала дневные раны. Воздух перестал дрожать, и оранжево-красное солнце застыло над краем земли, чтобы посмотреть, как на ветках дерева набухают сочные почки. Ещё миг - и ночное небо как-то в раз покрыло собою всё. А в рождающемся свете звёзд лёгким эхом разнёсся мягкий хлопок, и из лопнувших почек показались молодые, ещё липкие листья.

В полночь, когда крона развернулась в полную силу, на большой загрубевший корень присело бледное видение. Вилия прижалось полу прозрачной щекой шершавой коре и стала гладить крепкий ствол, нежно приговаривая: "Это злое солнце снова опалило тебя? Снова убила твои прекрасные листья? Снова отняло воду у твоих корней? Ух, как я ненавижу его за это!

Но ты ведь снова видела солнце! Ты ведь снова видела день! Снова видела чудесные картины-миражи! Ты не исчезла, когда оно пришло! Как я ненавижу тебя за это!"

Сильное дерево, долгими веками выдерживавшее противостояние с солнцем, вздрогнуло от этих слов. Гибкие ветви с изумрудными гладкими листья потянулись к Вилии, осторожно погладили по спине.

Привидение заплакало: "Ты не должно на меня обижаться. Ты ведь знаешь, как я завидую тебе. Ты можешь видеть день, тогда как я исчезаю с первыми лучами его. Ты можешь говорить с солнцем, тогда как я могу хранить лишь память о нём! Ты можешь чувствовать ночную прохладу и полуденный зной, а я...

Я променяла всё это на минуту мнимого избавления. О как я любила! Но не была любима... Какая страсть сжигала меня но не находила отклика в нём... Как глупа я была! У меня было всё, а теперь нет ничего. Я могла страдать, теперь же чувствую... Я так хотела избавиться от боли, но теперь, когда её нет, я не испытываю счастья. Я вообще ничего не испытываю. Ни жары, ни холода... Ни страха, ни радости... Пусто внутри... Только таска...Ночью я могу видеть мир, но не могу его ощущать. Кто я теперь? Призрак... Вилия... Стоило ли ради этого умирать!?"

Горизонт посерел, первые лучи пробивались сквозь черноту ночи. Вилия повернулась лицом к восходу. Белый саван распахнулся, открыв страшные раны на шее и тонких запястьях. Солнце взошло и ночное видение исчезло.

Душа самоубийцы, не принятая небом, вновь вернётся сюда, когда дерево возродит крону. Они оба обречены на вечность. Только дерево - до, а Вилия - после... смерти.

16 октября 2005 год (вс)