Когда Алан вместе с Лютым вошли в зал для приемов, гости уже расселись. Его постигло некоторое разочарование. Гвардеец и так до последнего надеялся, что их ожидает долгожданное путешествие в Эрхабен, однако принцесса не пожелала никуда ехать. И сейчас, все как обычно, рядом со столом наследницы, за которым предстояло сидеть и гвардейцам, стояли столы для Советников с их семьями, потом шли столы для каких-то мелких баронов, чьи фамилии было даже лень запоминать. Ну а дальше, столы для незанятых караулом стражников, и свободной от обслуживания пира челяди. Обычный пир, если не считать грядущего сюрприза, о котором умудрился он узнать. А так даже странно, вроде как у наследницы день рождения, а из Эрхабена никто не приехал, Император только прислал своих людей, с подарками.
Гости уже принялись за трапезу, начало пира было уже объявлено. Челядь и стражники начали веселиться. Знатные господа вели себя как обычно. Поначалу они всегда сидели со скорбными лицами. Алан никак не мог взять в толк, это что у благородных так принято, скорбеть вначале пира? Заканчивалось все одинаково. Кто-то уходил чуть ли не вначале. И вот зачем, спрашивается, приходить? А иные хлыщи изрядно напивались, и происходящее превращалось в веселую попойку. Бароны и даже Графы подпевали певцам, ругались с женами, не желающими больше присутствовать на этом безобразии, порывались штурмовать бордели, причем за компанию со стражниками, с которыми перед этим играли в азартные игры. Их гвардейцы, видя, тем, кому они служат уже плевать на их существование, так же напивались, и принимали участие во всеобщем веселье.
- А на поле разбросаны кишки, Проклятый, тяни свои мешки..., - залихватски запел Лютый. Именно эта песня звучала, когда Алан с варваром вошли. Они уже успели выпить накануне, причем так изрядно, что даже Лютого, видать, торкнуло.
- Заткнись, придурок! Не порть мою любимую песню! - возмутился Алан, пихнул гвардейца, и тот едва не полетел на идущую мимо служанку. Лютый выругался, гвардеец же принялся подпевать сам.
- Наше дело, резать и рубить, идет война - значит, будем жить!
Тут его пихнул уже варвар.
- Сам заткнись! Ты не лучше поешь! Тебе рогопес все уши сгрыз!
- Да пошел ты! Рогопсы это по части Её Высочества! - весело отмахнулся Алан.
- А то! Что ни говори, а служить ей не только хорошо, но и не стыдно! - они как раз подошли к столу, и Лютый, присаживаясь, сразу потянулся к бутылке, - И вот ещё друг, ты мне скажи, и кто же ей про все премудрости охоты на рогопсов поведал? Я! Я постарался! Я говорил, её ждет великое воинское будущее!
- Ты? Говорил? Когда? Что-то я не припомню такого! - возмутился Алан. Варвар больше всех говорил, что девицам не место на войне. Разумеется, не самой Эрике, он хоть и дурак, но не настолько. Но все же!
- А я ей лично это говорил!- принялся настаивать Лютый, а сам уже наполнял их кубки, - И вообще, давай лучше выпьем за виновницу торжества! За Её Высочество! - он поднял кубок. Алан спорить не стал, и поднял кубок следом.
- За Её Высочество, и за самую лучшую службу! - выпалил гвардеец, в чем не лукавил. Служить у наследницы, даже несмотря на то, что в Эрхабен они так и не поехали, ему нравилось. И разбираться, кто и что говорил, себе дороже. Все они, кроме разве что проныры Карла, до последнего не верили, что у принцессы что-то, да получится. Какая разница, главное сейчас все отлично.
Только они выпили, певцы запели припев одной из самых известных песен среди наемников, и они вместе с варваром подхватили.
- Эге-ге-гей, гой-гой-гой! Проклятый получит души, а наемник - золотой!
- Эх, хороша песня! Душевная!- воскликнул Лютый, и со стуком поставил пустой кубок на стол.
- А-то! Кто их научил? Её Высочество всякую херню петь не позволит! Помнишь, как на пиру она дала нагоняй певцам? - Алан вспомнил первый устроенный Эрикой пир. Принцесса была весьма недовольна, и потребовала исполнить песни, которые гвардейцы распевали во время совместных пьяных посиделок.
- Помню! Эрика знает толк в песнях! Вот, что, значит, наш человек! А те псы как начали завывать какую-то дрянь! Про весну, лесных нимф, суженых. Тьфу! Херня, а не песни! - возмутился колдландец и рассмеялся.
- Так нормальных песен они и не знали! Олухи, а не певцы!! Да в каждом трактире наши песни поют, как их можно не знать! Её Высочество верно сказала, ещё раз херню запоют, она прикажет их пинками вышвырнуть! А я пожалел несчастных! И вызвался научить их хорошим песням! Вот, глянь, как теперь поют! - заявил преисполненный гордости Алан, и до конца осушил кубок.
К столу тем временем подошли Велер с Гарри. Те, как обычно, не расставались с самокрутками. Наследница милостиво объявила, что на пирах можно курить прямо за столом, поэтому никто особенно не стеснялся.
- А где Эрика? Пир начался, а виновницы торжества нет, - осведомился Гарри, присаживаясь на свое место.
- Пора бы уже знать, она всегда приходит, когда все собрались, - напомнил Велер.
- Пир в её честь все-таки, - возразил Гарри.
- Так сейчас тут все равно скука смертная, - возмутился Лютый, и опрокинул только что налитый кубок.
- Да уж, - согласился Велер.
- Это пока скука! Вот придет Эрика, веселье начнется! - заявил Алан.
- Ещё скучнее будет! Подарки дарить начнут, идиотские речи говорить. Сейчас хоть песни поют! Но и те затихнут! Слушай потом всех этих лизоблюдов сраных! А веселье не скоро, если конечно, мы раньше не напьемся, - отмахнулся Гарри.
- Зато потом вам веселье будет! Она же на радостях такой сюрприз приготовила! Я краем уха слыхал, принцесса оплатила всех шлюх Небельхафта на всю ночь, и вскоре девки будут здесь! - поведал Алан. Хотя Эрика и поручила это не ему, а темному мессии, было бы странным, если бы он, знакомый едва ли не с половиной города, не узнал.
- Вот это дело! - обрадовался Лютый, с которым гвардеец поначалу не стал делиться этой новостью, решив, пусть останется сюрпризом. Но в итоге он, уже успевший напиться, так и не удержался порадовать друзей. Ему и без шлюх есть чем заняться, а те обрадуются, теперь в бордель идти не надо.
- Ты че опять ерунду болтаешь? Затрахал сплетни собирать! - вместо того, чтобы обрадоваться, возмутился Гарри.
- Ладно вам, чего вы думаете, что сплетни? - в недоумении спросил колдландец, настроение которого после услышанного явно улучшилось.
- А на кой ей шлюхи? Я понимаю, курить позволила всем, так она сама курит. Пить не разбавленную санталу, то же самое. А шлюхи ей на хер? Ты чего, думаешь, она девками интересуется? - снисходительно спросил Гарри.
- Ну а что? Такое же бывает! Ей нравится все, что нравится мужикам! А всех шлюх позвала, чтоб выбрать лучшую! - предположил Алан, и все расхохотались.
- А давай, ты у нее сам спросишь, правда ли это? - сыронизировал Велер, и криво улыбаясь, затянулся дурманом.
- Сам спрашивай! Я че на идиота похож? - возмутился гвардеец.
- Не знаю, не знаю... - пожал плечами тот.
- Посмотрим, как ты запоешь, когда выяснится, что принцесса девиц предпочитает! - распалился Алан. Он не любил признавать свою неправоту даже в очевидных случаях. А данный случай был отнюдь не очевиден, да и ударившее в голову горячительное свою роль сыграло.
- Любопытно, как ты петь будешь, если принцесса узнает, что ты её заподозрил в извращении, - встрял Гарри.
- А ты пойдешь докладывать? Да? Как крыса? - распалился Алан.
- Больно надо, докладывать ещё. Тем более, ты и сам взболтнешь! - отговорился Гарри.
- А как на счет, поспорить на то, что не будет Эрика на баб кидаться? - насмешливо бросил Велер.
- На что спорим? - с ходу выпалил Алан.
Велер снисходительно посмотрел на него, чем ещё больше распалил его рвение.
- Так уж и быть, пожалею тебя. На золото не будем спорить. Не хочу оставить тебя без штанов, - издевательски произнес он, и остальные гвардейцы в который раз не удержались от смеха.
- Так, на что спорим!
- Кто проиграет, завтра пусть наденет женское тряпье! По рукам? - давясь от смеха, предложил Велер.
- По рукам, - выдавил из себя гвардеец. Конечно, условия спора ему определенно не нравились, больно позорно так ходить, лучше золотом отдать, но проигрывать он тоже не планировал. Пусть этот гад шутом побудет! Ну не могла Эрика просто так шлюх позвать, на тот момент был уверен он.
- Лютый, Гарри, вы свидетели! - объявил заключение спора довольный Велер.
- Ну, все, готовься, спорщик, - не удержался от иронии Гарри.
- Это он шутом будет! Я уверен! - с этими словами Алан, чтобы как-то успокоиться, отхлебнул из кубка.
- Ну да, ты и тогда говорил, что это Карл тебе заплатит. Итог ты все никак не расплатишься, - возразил Велер.
- Ему все должны. Он гребаный аферист!! - негодовал Алан, который, действительно, умудрился проспорить Карлу целых пять раз подряд.
- Мы, в отличие от тебя, только по одному жалованью проиграли. Кто ж знал, что Эрика сможет заставить извиниться самого талерманца! Это не Карл аферист, а ты идиот, лез спорить, даже когда он был явно прав, - авторитетно пояснил Гарри.
В этот момент Алан вдруг задумался о заключенном споре, и буквально протрезвел. А если он и впрямь ошибся? Вот кто его за язык тянул? Вот что делать, если наследница и впрямь девицами не интересуется? Или ей ни одна не понравится? Гвардеец, не обращая внимания на издевки со стороны Велера и Гарри, принялся обдумывать всевозможные пути решения проблемы. Идея, как ни странно, пришла быстро. Эрика наверняка в свой день рождения напьется. Тем более, после таких подвигов. Ну, а там он все устроит. У него же все шлюхи знакомые, и среди них есть неглупые девки, а золотишко он подкинет, не поскупится. Пусть девица просто в нужный момент проводит пьяную принцессу до комнаты. Ну и скажет потом, что надо, разумеется, только гвардейцам. Он все обставит так, что Эрика ничего и не узнает. Теперь главное ему самому не напиться раньше времени.
- Алан, чего приуныл? Представил себя завтра? Интересно, что подумает Эрика, когда увидит его в бабском наряде, - давясь от смеха, продолжал иронизировать Велер.
- А ему пойдет! И сплетни собирать удобнее, девки за свою признают! - разошелся Гарри, и расхохотался.
- Вот умора будет! Ах-ха-ха! - не унимался зачинщик спора.
- Это ты платье оденешь! Вот учтите, не зря она приказала всех шлюх позвать! - не заметил, как перешел почти на крик разъяренный Алан, и махнул рукой так, что свалил кубок на пол.
- Чего разошелся, пьяный ублюдок! Хочешь, чтобы твою болтовню все услышали, - одернул его Гарри.
- Сам ты пьяница! Я ещё даже не пил толком! - принялся оправдываться он, - Только один кубок пропустил! И вообще! Че я такого сказал? Эрика все равно ещё не пришла! Ты думаешь, все сейчас про погоду разговаривают? Все подвиги Её Высочества обсуждают! Я сам слышал! Там такое говорят. Эрика убила трех рогопсов, чтобы принести жертву Проклятому! И откуда такую ерунду берут?! - возмущался Алан, пытаясь тем самым скрыть нервное напряжение. Да и не мешало бы тему перевести. Он уже умудрился наслушаться досужих разговоров, и ему не терпелось поделиться.
- Оттуда, откуда и ты, сплетник херов. Меньше бабские разговоры слушай, или не удивляйся, когда тебе предлагают платье нацепить, - с укоризной заметил Гарри, и неспешно отхлебнул из кубка.
- Я не слушаю баб! Я интересуюсь, что говорят уважаемые люди! Вот я сам слышал, барон Дирмий, Советник, между прочим, утверждал, что у Эрики есть алтарь поклонения Проклятому! Викентий, хоть и старик, тот болтает больше всех! Он полагает, что принцесса продала душу! - не унимался Алан, не на шутку оскорбленный обвинением в сборе плетен. Он полагал, что делает доброе дело. Никто только об этом, не знает. А наследница, которой он служит, должна знать, что про нее говорят, тем более, она за любую информацию золотой подкидывает.
- Тоже мне, уважаемые люди! Глянь на этих идиотов, хуже баб! Ишь, как нарядились! Сюртук с кружевными рюшами нацепили, херней блестящей обвешались, иные волосы завили, и перчатки шелковые, они б ещё платье надели! - вознегодовал Гарри.
- Во-во! Девки распутные, а не мужики. У нас в Колдландии так даже бабы не наряжаются! - поддержал его Лютый.
- Это вы аркадийцев не видели, как те рядятся, тут девки так не ходят! - заметил Алан.
- Всё мы видели! Нашел с кем сравнивать! Аркадийцы бабе молятся! Как её, Великая мать. Потому и сами как бабы, мать их! - Лютый расхохотался.
- Хер с аркадийцами, но твои советники не мужики, чтоб их слушать! Дай им меч в руки, уронят. Её Высочество, и то больший мужик, чем эти упыри холеные! Зуб даю, все эти паршивцы в штаны бы насрали, попадись им рогопес. Вот и рассказывают херню! Завидуют, сами то трусы распоследние, и кроме как языками трепать, да кружева надевать, ни хера не могут. И на кой их слушать? - распалился Гарри. Похоже, тот так же успел где-то выпить ещё до начала пира.
- Им и рогопса не надо, чтобы обосраться, только жалобы писать гаразды. Они Её Высочеству в подметки не годятся, хоть та и девица. А тут, знаете ли, у каждого свои недостатки, - лениво произнес Велер, не забывая подливать себе кубок.
- Так Её Высочество то и не баба вовсе! - неожиданно выдал Лютый.
- А кто ж она? Хера то у неё нет, чтобы мужиком быть, - возразил Велер.
- Так бабы на рогопсов в одиночку не ходят! - настаивал колдландец.
- Эрика не ходила на него, это рогопес на нее пошел, - скептически бросил Гарри.
- Ну, так она ж его прибила! Какая баба так сделает? - выпалил теперь уже Алан, которому идея Лютого понравилась.
- А чего ей было делать? Зверь её сожрать хотел! Вот и прибила! Чай не зря она воинские премудрости у нас постигала, - с гордостью заявил Гарри.
- Вот именно, что постигала! Всем известно, бабы к воинскому делу не способны! - Вавар стукнул кулаком по столу, - Это все знают! Или вы иначе думаете? - настороженно спросил он.
- Тут спору нет, конечно, - Гарри замялся, - Я, сколько воевал, ни одой девки в войске не видал, окромя шлюх обозных. Только как её Высочество может быть не девицей? Я лично на зимних купаниях ненароком убедился, - недоумевал он.
- Но ведь не бабские способности у нее! Даже талерманец признал! И хер с талерманцем! Рогопса она ведь завалила. И тот сбежавший упырь, тоже убит! Голову отсекла! Все видели! - гнул свою линию захмелевший Лютый.
- Так с такими наставниками как мы, даже свинья рогопса задерет! И все-таки императорская кровь у нее, нужно учитывать, - выказал свои соображения Велер. Но колдландец продолжал стоять на своем.
- Все равно, какая она после этого баба? Убивать рогопсов - мужское дело! Дело - достойное настоящего воина! Вот у нас в Колдландии, есть традиция...- принялся рассказывать Лютый, но за него продолжил Велер.
-Убьешь рогопса, значит ты уже мужчина. Сто раз от тебя слышал! Ты уже своими традициями достал! Если так скучаешь, вали к своим варварам, чего тут киснешь! - возмутился он.
- Сам проваливай к варварам! Могу помочь, - огрызнулся Лютый.
- А мне и тут хорошо, если ты забыл, я в Клеонии родился!
- Вот и сдохнешь, тут, если язык за зубами держать не научишься! - как обычно, перешел к угрозам Лютый.
- Заткнитесь оба, псы безголовые! Её Высочество с минуты на минуту будет, а вы херню обсуждаете! - одернул гвардейцев Гарри.
- Правда, хватит уже! Толку собачиться! Как по мне Лютый дело говорит! Вот она и шлюх позвала, чтоб попользовать! А их она точно позвала! И я могу объяснить, как так вышло, что Эрика не девица!
- И как же так вышло? - небрежно уточнил Велер.
- Как? А вот так! Я и сам не ведаю причины, но случаи знаю, и сейчас растолкую! - Алан решил рассказать про один случай из жизни, полагая что это подходящий пример, - Как-то в одном из Портов поселился я в гостином доме, там, в трактире служила разносчицей Розетта. Дочь трактирщицы. Я сразу её приметил, больно красотой и изяществом отличалась, прям как благородная. Ну, я к девицам подход знаю...
- Ты по делу рассказывай, какой ты великий трахальщик, мы давно в курсе! - перебил его Гарри.
- Я и по делу говорю! Не перебивай, пес драный! Тьфу, с мысли сбил. Так вот, я к девушкам подход знаю, и, значит, пообещала она мне, что зайдет ко мне в комнату. Пришла, и говорит, мол, она невинна, а маменька её выпорет, коли прознает. Но я ей так сильно в душу запал, что она хотя бы в задницу отдаться готова, ещё и отсосать не против! Только свет затушить попросила, мол, первый я у нее, неловко. Эх, хорошо я вовремя пощупал там, где надо! Розетта оказалась Гансом! Мужиком!
- Тьфу! Так ты его трахнул? - в изумлении спросил Велер.
- Нет! Я ж вовремя облапал её, то бишь, его, и нащупал член! Тьфу! Я тогда чуть не проблевался! - наконец закончил Алан, который на самом деле был не совсем откровенен. Заметил он уже после того, как все случилось! Но рассказывать про свой позор он никому не собирался.
- Мерзость какая! Ты хоть убил этого извращенца? - возмутился Лютый.
- Хотел убить! - искренне ответил Алан. Как не хотеть прикончить после такого? - Да только этот извращенец разрыдался, как баба! В истерике бился, пощады просил! Умолял! Объяснил, что он женщина! Всегда мечтал быть девицей, наряжаться любил, на мужчин глядел. Да и сам изяществом отличался! Отец его колотил, порол ремнем, плетьми сек, да без толку! А когда папаша помер, мать смилостивилась, и позволила Гансу за девицу себя выдавать, и разносчицей прислуживать! А так как он бабой себя считал, и выглядел так же, он даже мужеложца подцепить не мог, вот и изголялся, как мог!
- Вот так попало некоторым! И ты хорош, чуть мужика не трахнул! - прокомментировал Велер и расхохотался.
- И как таких упырей земля носит! - возмутился Гарри, и тоже рассмеялся.
- А я бы точно убил! Срам! Чтоб мужик, задницу херам подставлял! Да ещё и в бабском тряпье! Обманом! Хуже мужеложца! Таких убивать надо! - разошелся Лютый.
- Я хотел убить, но пожалел мать его, бедняге с трактиром помогать некому, - принялся оправдываться Алан, который тогда просто пощадил извращенца. Тот же, правда, был изящнее и нежнее, чем иная девица. А он девушек не бил никогда, и уж тем более, не убивал.
- Ладно тебе, небось, понравился извращенец, раз его в койку позвал, - принялся подначивать Велер.
- А я откуда знал, что у нее хер? - взорвался от негодования гвардеец, - Видел бы ты её! И вообще, вы забыли, к чему это я поведал! А к тому, что бывает так, когда человек на самом деле не тот, кем родился!
- Ты совсем идиот? Как ты можешь Её Высочество с извращенцем в один ряд ставить! - вознегодовал Велер.
- Я не ставлю их в один ряд! Я только пример привел! - Не согласился Алан.
- И правильно! Не хер их сравнивать. Одно дело, мужик в бабу рядится, чтоб зад подставлять! Стыд распоследний! Другое дело, девица имеет успех в воинских делах. Убить рогопса и отрубить голову беглому преступнику - не стыдно, а похвально!
- Вот, Лютый дело говорит! Я тоже принцессу не осуждаю! Но я уверен, шлюх она для себя позвала, потому что девицы её интересуют!
- Попридержали бы вы свои языки поганые! Какая вам разница, кто Эрика? Платит хорошо? Хорошо! Служить ей хорошо? Хорошо! Чего вам ещё надо? Так что хватит херню обсуждать! - в который отчитал всех Гарри.
Алан больше спорить не стал, тем более как раз мимо проходила девица, которую он уже давно заприметил. Он подозвал приглянувшуюся служанку, и попросил принести ещё один кубок взамен упавшего, а заодно отвесил девице несколько комплиментов. Гвардейцы рассмеялись.
- Прям господин знатный, кубок у него упал. Поднял и пей дальше, впервой что ли! Девку только зазря гоняешь! - возмутился Гарри.
- Ты чего, идиот? Да мне на кубок насрать, я из бутылки выпью. А вот девица, что надо! - Алан причмокнул.
- Неймется что ли? Сам говорил, Эрика всех шлюх позвала. На кой тебе запариваться? - недоумевал Велер.
- И впрямь, если все правда, девок полно будет, хоть сразу с тремя иди! На что ещё окучивать кого-то? Делать тебе нечего! - возмутился Лютый.
- Ни хрена вы не понимаете, с шлюхами хорошо, только - это не то! - возразил Алан.
- А по мне так самое то, дело свое знают, мозги не трахают. А что порядочные? Раз гуляют, так они те же шлюхи. Только от них проблем больше, - Принялся рассуждать Гарри, - Или женись, или каждый раз другую ищи, охмуряй, обещай всякую ерунду, подарки выбирай, и никакой гарантии, что до дела дойдет. А потом ещё выслушивай, какой ты мудак и обманщик. Притом, что так оно и есть. На хер это надо!
- Это потому что не умеете вы с женщинами общаться! Я никому ничего не обещаю. И у меня почти со всеми остаются хорошие отношения! - возразил Алан.
- Все мы умеем. Только других дел полно. А тебе заняться нечем. Зачем голову морочить, если бордель под боком, - отмахнулся Велер.
- Эх, ни хера вы не смыслите! Так в этом и соль! Чтобы добиться девушку! - в который раз пояснил Алан, и приложился к кубку. В итоге началась традиционная пьяная перепалка. Он принялся хвастаться, как он может уложить в постель любую девицу, А Велер с Гарри только скептически ухмылялись, утверждая, что он занимается пустой тратой времени.
Алан действительно слыл первым соблазнителем Небельхафта, чем весьма гордился. Особенно гордился он тем, что умел выходить сухим из воды. А то, что гвардейцы так ухмыляются, он полагал, дело в зависти. Что поделать, если среди всей их братии только он умеет с девицами ладить. Про похождения друзей ему было известно достаточно, чтобы сделать соответствующие выводы. Откуда он знает? Нет, он свечку не держал, больно надо. Просто он много чего знает. Он же пил с этими олухами, а те с пьяну и не такое болтали. А что они не разболтали, шлюхи донесли. Алан ведь с жрицами любви не просто развлекается, но и беседует. Те при должном подходе болтать любят. И не зря он беседует, распутным девкам иной раз больше, чем шпиону известно. Те и поведали про всех и вся.
Карл оказывается тот ещё извращенец. Алану сразу стало понятно, почему темный мессия кроме шлюх ни с кем дел иметь не желает. Скорее не может он, и только говорит, что не хочет. Ведь такому конченому извращенцу не всякая шлюха угодит. Чаще всего у него все быстро происходит. Пришел, выбрал девку, и без единого слова трахнул. За пятнадцать минут. Несколько раз. А иногда, находят на него желания, который уж точно нормальной девушке по нраву не будут. Оказывается, Карлу нравится, чтобы девица его связала, плетью отхлестала, и задушила до полусмерти. Вот так новость, грозный темный мессия, позволяет себя связывать, бить и душить обычной трактирной шлюхе. Позорище, а не мужчина. Не будь этот извращенец приближенным Эрики, он бы его на смех поднял, да вот только с наследницей ссориться не с руки.
Лютый, оказывается, принципиально ходит только по борделям, чтоб невинных не портить, и замужних не срамить. Прям святоша. А все почему? Колдландец, оказывается, ему не рассказывал, а вот шлюшке - разоткровенничался. По молодости, он, когда на войну шел, расслабился и по взаимному согласию с девушкой одной предался похоти. Он, поди, думал, мало ли, что на войне будет, может и не вернется. У них же в деревне борделей не было, да и в городах варварских это редкость. Любил тот её, или просто зов плоти, Алан понятия не имел, но ясно одно, девушку варвар испортил. Дело молодое, с кем не бывает, вот только в Колдландии, особенно в деревнях, обычаи варварские. Это в Империи обесчещенной девке грозит разве что позор, ну забор обмажут, проклянут или налысо обреют, максимум, из деревни выгонят. Но не убьют же. В Колдландии не так. К позорному столбу привяжут, и всей деревней камнями забьют. До смерти. Вот и с той девицей казус вышел. Вернулся Лютый через пару лет, и оказалось, та девушка мертва. Выдали её замуж, родители как невинную отдавали, но какая ж она невинная? Новоявленный муж взбеленился. Вот и забили её камнями. А Лютому совестно стало, счел, что он виноват, и с той поры решил, что окромя шлюх, которым все равно, трогать никого не станет. Разве только, если жениться надумает. Алан не особенно понимал варвара. Та девица сама знала, на что идет, и про традиции знала, а Лютый ведь её не насиловал, так зачем себя винить? И вообще, забыть давно пора! Тем более, тут не Колдландия. Он сам не одну девку испортил, и с замужними не раз дело имел, и ничего, все довольны. Если девка слаба на передок, этим пользоваться надо. Но с другой стороны, это он понимает, а Лютый ведь варвар. Что с него взять? Тот хоть не извращенец, а просто традиции чтит. Пусть и варварские.
Гарри и Велер, в сравнении с тем же Карлом, тоже не особенно отличились. Но этим ленивым занудам только баб соблазнять. Для таких отморозков бордели как раз и созданы. Вечно на баб грешат, им, видите ли, с девками разговаривать не о чем, так как те дуры. Будто эти олухи умные? В бордель сходить, много ума не надо. А вот подход найти к неприступной красотке, это уже искусство. Только не смогут эти зануды. В беседе они скучные, только про войну и могут болтать. А какой девице понравиться битый час обмусоливать расстановку сил в Антанаре? Одной Эрике, наверное, да и то, какая из нее девица?
****
Окна в покоях наследницы были открыты настежь, и ветер так и намеревался затушить многочисленные горящие факелы. Наследница тем временем уже второй час сидела в бассейне. В комнате она была в полном одиночестве. Вода уже остыла, но привычная куда к более сильному холоду Эрика даже не заметила этого. Скорее наоборот, наконец, ей стало, на удивление, хорошо. Никакой боли, как от горячей воды. Последствия встречи с рогопсом никуда не делись. Мало того, следы от когтей на щеке оказались достаточно глубокими, так после испытания у нее обнаружилось множество царапин и ссадин. Впрочем, принцесса солгала бы сама себе, если бы не признала, это был тот редкий случай, когда ощущая боль, она не проклинала собственную ущербность, а, наоборот, могла гордиться собой. Пусть пройдена лишь одна ступень к вершине, но если вспомнить, что выбираться ей пришлось практически из могилы, это не так уж и мало.
Невольно принцесса вспомнила тот злосчастный день, который изменил все. Сама обстановка навевала воспоминания. Остывшая вода в бассейне, только тогда ей было холодно и хотелось умереть. Она поняла, чего же хочет на самом деле, и осознала, что это невозможно. Теперь это казалось смешным, что, значит, невозможно? Эти мысли не могли принадлежать ей. А тогда... От смерти её спасла ненависть. А потом пришел тот, кто хотел её уничтожить, но по иронии судьбы стал её творцом. Именно этот паршивый мудак Лоран поставил её на грань, и сам того не понимая, научил не бояться смерти. А что значит "невозможно" для того, кто не страшиться умереть? Ничего. Впрочем, Эрика заслугой Лорана это не считала, её могло подтолкнуть что угодно, любое событие, которое поставило бы на грань, а значит, ничто не сглаживает его вины перед ней. И его счастье, если он покинет этот мир прежде, чем она придет за ним.
- Эй, ты там не утонула? - за дверью послышался голос Виктора. Ему и Карлу Эрика приказала ждать в комнате за дверью.
- Не дождешься! А вы там ещё друг друга не убили? - бросила она в ответ, и тем самым отвлеклась от сладких мыслей о возмездии.
- Все живы, но это ненадолго. Хватит уже мокнуть там, иначе мы начнем убивать друг друга от скуки! - сыронизировал теперь уже Карл.
- Не нойте, я не виновата, что кровь рогопса херово отмывается! Думаете, мне так прямо нравится тут торчать? - отмахнулась Эрика, и пригубила вино.
- Скорее бутылка медленно выпивается, и дурман не весь выкурен! - съязвил Виктор.
- Никто вам не мешает заниматься тем же!
- Чем мы, собственно, и занимается. Только мы ведь можем весь пир пропустить, - заметил Карл.
- Темный мессия в кои то веки прав! - согласился Виктор.
- Заткнитесь и пейте дальше! Будет вам пир! Если не убьете друг друга! И не будете мне мешать! - раздраженно ответила принцесса.
О том, что между её двумя, теперь уже наставниками, непонятные отношения, принцесса заметила давно. То огрызаются друг на друга, то лучшие друзья, хрен их поймешь. Разбираться ей не особенно хотелось, лишь бы не передрались, и на том спасибо.
Принцесса в который раз занырнула с головой, и когда вынырнула, мысленно выругалась, убирая с лица лепестки цветов. Эмма набросала их, похоже, несколько ведер. Наследница до последнего возмущалась, она никогда такое не понимала, проще ведь в чистой воде помыться. А так, после такой ванны ещё от лепестков отмывайся. Принцесса и в бассейне то отмокать не любила, пока воды натаскают на пятый этаж, много времени пройдет. А если ещё нагревать, целое дело. Можно воду не греть, после зимних купаний, ей без разницы, но все равно - долго это. Быстрее сходить на задний двор, вылить на себя несколько ведер, если это лето, ну а зимой то же самое в бане сделать. И хрен с ним, что так слуги и стражники мыться ходят, зато у благородных водные процедуры полдня занимают. Но результат то один. Она проверяла. И зачем эти лепестки роз, благовония, и помогающие служанки? Помощниц с нее хватило во Дворце, да и то, она с ними быстро договорилась, чтоб те не лезли к ней, а дали спокойно все сделать самой. А в Небельхафте принцесса вскоре прониклась купанием на заднем дворе или в бане. Сегодня Эрика также сначала пошла на задний двор. Вот только выяснилось, что измазалась она изрядно, и без горячего бассейна никак не обойтись. Все-таки на пир идти, в свою честь, и не с руки выглядеть как подзаборный пьяница. А Эмма убедила её, что травы необходимы для промывания царапин, они так быстрее заживут. Эрика в итоге рассудила, пусть плавают, хуже не будет, а так может и впрямь быстрее царапины исчезнут. Правда то, что этой хрени будет больше, чем воды, она не предполагала. Принцесса даже думала приказать все поменять, но рассудив, что это долго, смирилась.
Наследница в который раз наполнила кубок вином, поставила его на краю, и подожгла самокрутку. Чтобы не было скучно, она предусмотрительно приказала принести ей хоть какое-то развлечение, то бишь, выпивку и дурман. В итоге, ей даже понравилось такое времяпровождение. С приятными мыслями, кубком и дурманом можно и не один час просидеть. Тем более, идти на пир особого настроения почему-то не было. Вот не хотелось ей даже видеть этих Графов и Баронов, которые будут льстить, петь дифирамбы, а сами мысленно проклинать её. Вот только идти надо. Она сама все это устроила, и нужно довести дело до конца. Не зря же она приказала всех шлюх позвать. А так, ведь это не последний день, когда ей придется лицемерить. Пусть улыбаться она им не станет, но и все, что она хочет сказать, а главное, сделать, она воплотить пока не сможет. Ей придется сидеть за одним столом с людьми, которых она бы с удовольствием повесила. В первую очередь это была четверка Советников, управляющими Клеонией. И причина в подобном желании была отнюдь не в их жалобах на нее, и даже не в том, что все эти люди считают её демоном.
За время жизни в Герцогстве Эрика достаточно узнала про жизнь в Клеонии. Все оказалось совершенно иначе, нежели виделось из столицы. Самое нищее Герцогство, каждый год здесь голод, потому подати в казну не платят с момента начала правления Фердинанда. Также Герцогство освобождено от взносов на ведение войны, и не обязано выделять воинов. И все бы ничего, вот только ни о какой нищете речи быть не могло. Да, на этих землях зерно растет плохо, и плоды не особо вкусные, разве только скот разводить можно. Но даже этого хватает, чтобы прокормиться. А ещё не стоит забывать про дурман. Именно Клеония поставляет большую часть этого весьма популярного в Империи и за ее пределами товара. И стоит он недешево. Это здесь за медяк можно целый день курить, а в Эрхабене, или на юге только зажиточные люди могут позволить себе такую привычку. Ясно одно, Герцогство на самом деле одно из самых богатых в Империи. Причем простые крестьяне об этом понятия не имеют, и живут весьма скромно. Всем заправляют здесь Советники, ставленники Генри, который спихнул на них все обязанности по управлению своими землями, и, разумеется, пустил дело на самотек. Ведь тому главное, чтобы на бордели, игорные дома и трактиры золота хватало. Ему и хватает, а то, что должно идти в имперскую казну, оседает в карманах у Советников.
Конечно, первое время Эрика даже не интересовалась подобными вопросами, у нее и без этого хватало поводов для переживаний. А вот после того, как начались проблемы с доносами, Эрика задумалась. Она, конечно, решила проблему при помощи поддельных писем. Но при этом наследница стала задумываться о том, что происходит вокруг, и кто вообще такие эти Советники. Врага нужно знать в лицо. Ясное дело, обратилась она со всеми вопросами к Виктору и Карлу. Пусть выяснят. Каково же было её удивление, когда те сразу же в совершенно будничной манере кратко пояснили ситуацию. Оказывается, Виктор сразу все понял, разгульный глупец Генри спихнул все заботы на Советников, а те, пользуясь отдаленностью Клеонии все золото гребут себе, и при этом дурят и крестьян, и Герцога, и, следовательно, не менее глупого Императора, который доверяет брату. Причем, талерманец также добавил, что такое сейчас твориться по всей Империи. Когда Император глуп и слаб, все воруют, коротко заключил он. Карл с Виктором спорить не стал, ещё и подкрепил мнение знаниями по истории и географии Клеонии, а так же толкнул речь о росте цен на дурман за последнее десятилетие, и даже высчитал примерную прибыль Герцогства. На вопрос, почему ей не доложили, Карл только пожал плечами, у него не спрашивали. Виктор и вовсе отмахнулся, мол, толку докладывать, сделать то все равно ничего она не сможет. Следом он привел аргументы, почему. Не забыл он и напомнить, что у нее будет возможность повлиять на ситуацию только если она решит вернуться в столицу.
И действительно, после всех размышлений, она поняла, как не обидно это осознавать, Виктор прав. Без возвращения в Эрхабен ничего она сделать сейчас уже не сможет. Одно дело убедить всех в своем праве вести избранный образ жизни, другое - затронуть реальные интересы. Мало того, что это опасно, так ещё и в её случае, что-то сделать возможностей минимум. Она не имеет право указывать Советникам как вести дела, у них есть Императорская печать, дающая право управлять Клеонией. Можно доложить о происходящем или Герцогу или Императору, и ждать пока те приедут и разберутся. Вот только у нее самой рыльце в пушку, и разбирательства ей сейчас не нужны. Советники мигом переведут стрелки на нее, Генри отправится дальше пить, а святоша Император скорее озаботится её моральным обликом, нежели делами казны. Можно обнаглеть, подделать печать, и поставить наместницей себя, несовершеннолетнюю девицу. Вот только шум поднимется от этой новости немалый, это дойдет до Генри, а потом и до Императора, и проблем не миновать. Тут всё и выяснится, и подделка печатей, и писем, и прочие более мелкие грешки. Тогда ей дорога или в Храм Мироздания, или куда глаза глядят. Можно, конечно, предусмотрительно убить Генри. Но это и вовсе глупость. В таком случае это точно дойдет до Императора, и к Герцогству привлечется такое внимание, что даже Тадеус не поможет. В итоге Император может отдать ей приказ вернуться в столицу. Такой же результат будет, если она последует совету Карла, и развяжет войну. В любом случае, решительные действия грозят тем, что ей придется иметь дело с отцом, и заодно со всей дворцовой свитой. И она осознавала, что не готова к этому. Любой вариант развития событий приведет её к одному выбору: либо ей придется приспосабливаться к дворцовой жизни, что для нее сродни унижению, либо она вынуждена будет убить отца. Третьего не дано. Император, святоши, Миранда, Альдо и прочие выродки, не дадут ей житья, она помнила свою прошлую жизнь, те унижения, помнила попытки убить её, и понимала, она не выдержит. А чтобы поставить всех на место, она должна будет переступить черту. И Эрика понимала, что пока не готова.
Все это значило одно, сейчас её единственный выход, это воспользоваться имеющейся ситуацией в свою пользу. Пусть она поступит крайне эгоистично, и будет какое-то время покрывать казнокрадов в ущерб Империи. Но все это ради того, чтобы в будущем получить больше возможностей взять власть. И уж тогда пощады никому не будет. Как утверждал Император Альфред Хитрый, истинный стратег находит лазейки даже в заведомо безнадежной ситуации, и даже отступая, на самом деле делает шаг вперед на пути к цели. А значит, она будет делать вид, будто не намного умнее пьяницы и дебошира Генри, её интересуют только драки и выпивка, и никакой опасности она не представляет. И Советники станут одними из тех, кто даст ей возможность готовиться к настоящей войне. Каким именно образом? Все оказалось просто.
Эрика проанализировала, кто и куда писал доносы, а заодно поручила Карлу собрать предельно исчерпывающую информацию про всех Советников. Итого, Графиня Ергинская написала Императору. Тадеус перехватил пять писем её отцу, и три письма в Орден Света. Виктор перехватил ещё четыре письма, адресованные Фердинанду. Что интересно, пожаловались все мелкие бароны, некоторые по два раза, видимо, желая выслужиться, а вот сами Советники ничего не писали, если только не считать жену Графа Ергинского. Как выяснил Карл, она это сделала без ведома мужа. А что самое главное, Граф был весьма недоволен. Разумеется, нечистым на руку Советникам невыгодно привлекать внимание к Герцогству, и после всех этих скандалов, если конечно она не станет им мешать, те сами озаботятся, чтобы никто никаких жалоб больше не писал. Да и "письма Императора" пользу возыметь должны. Это значит, несколько лет она может спать спокойно. А когда она будет готова вернуться в Эрхабен и взять власть, она устроит войну, и не просто повесит казнокрадов, но и заберет их награбленное золото, чтобы воспользоваться им в своих целях.
Но как бы там ни было, желания пировать с Советниками все эти выводы не прибавляли. Вот только на пир идти все равно надо, потому принцесса, допив кубок, решила, наконец, вылезти. Вытираясь, наследница глянула в зеркало, и в который раз выругалась на Эмму, в волосах у нее застряли эти лепестки. Впрочем, избавилась от них она быстро, и тут же обратила внимание на свое обнаженное тело. "Такую красоту ничем уже не испортишь" - мысленно сыронизировала она, глядя на многочисленные синяки и ссадины, не оставившие живого места на её покрытом шрамами тощем теле. "Все-таки красота. Зато шрамы получить не страшно. Хуже не будет" - продолжала иронизировать принцесса, думая о шраме на щеке, который ей обещали гвардейцы, а сама уже натягивала панталоны.
Полюбовалась и хватит, на пиру уже заждались. Тем более, привыкнуть к своей внешности Эрика уже успела, для этого она и приказала в туалетной комнате повесить зеркало, хотя обычно не любила смотреть на себя обнаженную. Только выхода она не видела. Ну не рыдать же всю жизнь над собственным отражением? Нужно иметь смелость признать и смириться, что идеалом красоты ей все равно не быть. А для этого нужно не жалеть себя, а, например, изменить отношение к проблеме. В этом ей, как ни странно, помогли недоброжелатели. "А как она одевается, это же ужас! Даже крестьянка такого себе не позволит, не то, что леди! И вообще, где это видано, чтобы благородные леди воинскими делами увлекались!" - однажды съязвила одна баронесса в разговоре с графиней, а Эрика случайно это услышала. На удивление ей даже не стало обидно, ведь нельзя обижаться на правду. А ещё внезапно её осенило, пришло понимание, раз уж она выбрала себе такой путь, не должна она себя по канонам женской красоты оценивать. Ведь она не какая-то там расфуфыренная девица на выданье, она будущий воин, вдобавок профессиональная убийца. Мало того, она собирается лично командовать войсками и, разумеется, править Империей. В любом случае, быть чопорной изнеженной леди ей даже и не хочется. А, значит, какой смысл от всех переживаний по поводу внешнего вида? Никакого. Какой смысл смущаться, что у нее никаких женских форм даже не намечается, и если не смотреть на отсутствие отличительного мужского признака, непонятно, девица она или юноша? Обычно в тринадцать лет у девочек есть хоть какие-то формы, она же только вверх растет, и, судя по всему это не предел. Вот только что для девицы плохо, для воина хорошо. Высокий рост в бою - преимущество, а от большой груди толку никакого. Ещё и мешать будет, предположила принцесса. Так что ей радоваться надо. Шрамы для воина и вовсе не проблема, а если совсем некрасиво, можно сделать татуировки. Карл обещал ей, когда она рисунок придумает. Для леди неприемлемо тело разрисовывать. Ну и ладно, зато для воина в самый раз. То, что спина не совсем ровная, так это в платье она посмешище, а в мужской воинской одежде ничего не видно. Даже то, что она альбинос, некоторая польза есть. Конечно, лицо прикрывать придется, но зато в темноте она видит лучше, это преимущество для убийцы, а в некоторых случаях она может невежественных людей пугать, выдавая себя за демона. В этом смысле она как в воду глядела. Конечно, все привыкли считать несчастных альбиносов бесполезными доходягами, но это уже проблемы тех, кто так считает. Недооценка противника, знаете ли, штука опасная. А то, что не польстится на нее никто, так она давно в курсе, и это её не волнует. С таким подходом принцесса действительно вскоре посмотрела на себя иначе, и стала спокойно относиться почти ко всем своим особенностям.
Оделась Эрика быстро. Она и не наряжалась особенно, если судить по меркам благородных господ. Принцесса предпочитала воинскую одежду, и не собиралась надевать сюртуки с кружевными рюшами, и обвешиваться побрякушками даже на пир. Правда, в кое-чем она все-таки отличилась. Наследница в этот раз надела новый костюм из кожи рогопса. Весьма дорогая работа, учитывая трудность пошива. Заказала она несколько таких комплектов как раз ко дню рождения, и только сейчас, одеваясь, принцесса задумалась над символичностью. Вовремя она рогопса убила, как знала, из какой кожи заказывать. Глянув на себя в зеркало, принцесса причесала руками мокрые короткие волосы, и, оставшись довольной, хотела уже идти, как вдруг остановилась. Она осмотрелась, нашла воск и зачесала волосы назад. Пусть эти хлыщи на следы от когтей рогопса полюбуются, рассудила Эрика, и улыбнулась, окинув взглядом свое отражение, которое ей на удивление нравилось. Правда, не успела она дойти до двери, как настроение несколько подпортилось.
Единственное, что до сих пор действительно смущало принцессу, это хромота. И вроде сильно не мешает, но впечатление портит. Иной раз до бешенства. И хоть бы не так явно было. У того же Карла почти незаметно, даже шарм придает. Но у него просто милый недостаток, одна нога чуток короче другой, он даже мог бы исправить это, сделав один каблук повыше, но ему плевать и лень заморачиваться. А в её случае даже понять невозможно, что у нее не так, в тех шрамах поди разберись, а главное, сама походка выглядит ужасно. Так, будто идет она с трудом. Особенно если никуда не спешит. Вот и приходиться иной раз носиться, даже если не к спеху. Глупо, но выглядеть как никчемная развалина - мерзко. И ничего сделать не получалось, как она не старалась. К лекарям обращаться она не просто не видела смысла, Эрика даже слушать про них не желала, при одном только упоминании впадая в бешенство. Вот и оставалось ей только надеяться, что в дальнейшем не так заметно будет, и заодно делать вид, что ей плевать на свой недостаток.
- Ну, наконец-то! Я думал, мы тут сопьемся! - только она вошла, Виктор вскочил с кресла, настолько ожидание утомило его.
- Ладно тебе, хорошо ведь посидели, - лениво бросил Карл, и принялся допивать кубок.
- Вот и дождались. Я то готова. А у вас все готово? - Эрика окинула взглядом обоих.
- Обижаешь! Все бордели опустели! Ты останешься довольна! - с этими словами Карл поднялся, и привычным жестом поправил волосы. Эрика уже как несколько месяцев приказала своим гвардейцам обращаться к ней на "ты". Её настолько утомили церемонии, что она решила избежать их хотя бы в своем ближайшем окружении.
- Пожалела бы несчастных мужиков! Ты хоть-бы самых страшных шлюх оставила! - бросил Виктор.
- Страшных оставили, не беспокойся. Ты лучше скажи, подарок и письмо Императора в порядке? - решила на всякий случай уточнить принцесса.
- Все как договаривались. Пятерка самых породистых скакунов и воодушевляющее письмо с поздравлениями. Гляди слезу не пусти! - сыронизировал Виктор по поводу поддельного поздравления Императора, и такого же поддельного подарка. На самом деле отец прислал ей украшения, ткани для платьев, и что самое забавное, наборы для вышивания. Все это было роздано слугам как подарок от принцессы.
- Не беспокойся, после твоих сегодняшних экзекуций, я даже не знаю, что сможет из меня слезу выбить. Пусть плачут Графы с Баронами, - отрезала Эрика.
- Ну, до их слез, судя по твоим планам, далеко, - вклинился Карл.
- Вот именно, а сейчас им плакать незачем, казну грабить ты им не мешаешь, - продолжил талерманец.
- Мы уже сто раз это обсуждали. Не время. Пошли, гости заждались, - принцесса направилась к двери, открыв которую, увидела там Еву.
- Ваше Высочество..., можно... к вам? Я.. хотела поздравить..., - тихо пробубнила девчонка, нервно оглядываясь по сторонам.
- Проходи, - Эрика пропустила Еву, и взглядом дала понять Виктору с Карлом, что им следует выйти за дверь.
- Ты присаживайся. Странно, но вообще поздравлять меня планировалось на пиру. Но ты не стесняйся, раз уж пришла, - с напускной уверенностью заговорила Эрика, а сама удивлялась приходу кузины. Та от неё вечно шарахалась, взгляд отводила. На её пирах не показывалась. Наследница полагала, та винит её в смерти сестры, или хрен знает в чем, и была уверена, ненавидит. А тут поздравлять пришла. С чего бы это? Может, узнала, что она рогопса убила, узнику голову отсекла и так обделалась, что решила отношения наладить? Выгонять её в итоге Эрика не стала, решив таки выслушать. Но Ева стала как вкопанная, и почему-то продолжала мяться.
- Ну, чего стесняешься? Давай, я слушаю! Я, между прочим, на пир в свою честь опаздываю! Слушай, может тебе налить для храбрости? У меня там вино осталось! - с этими словами Эрика пристально уставилась на испуганную кузину, попутно рассматривая её. Девчонка за последнее время, оказывается, формами округлилась, правда одета была, будто ей не тринадцать, а лет десять. Беатрис так молитвами увлеклась, что, видимо, совсем на дочь рукой махнула.
- Спасибо за милость, но я..., - наконец, Ева ответила ей, - я не могу выпить... матушка не велит... Простите, Ваше Высочество, что я.. отвлекаю. Я, правда, не хотела вас беспокоить. Просто.., - с этими словами Ева вдруг резко сунула принцессе сверток, и, покраснев, путано затараторила, - Вот, с днем рождения вас. Я знаю, вы не любите такое, вы предпочитаете оружие. Ножи. Мечи. Топоры, наверное. Но это все, что я могла. Подарить. Я сама вышила. Чтобы матушка не знала. Понимаете, матушка не знает, что я здесь, она не позволяет мне к вам ходить. Поэтому я не бываю у вас на пирах, хотя очень хочу. Поверьте, хоть матушка вас считает демоном, но я не считаю, - Ева оправдывалась, а сама не знала, куда деть взгляд, - Просто ей тяжело. После смерти сестры она страдает и не понимает. А мне жаль её. И вы простите, она хорошая, просто не понимает, что вы не демон, а... Вы, я даже не знаю, как сказать... - девчонка окончательно замялась.
- Может, выпьешь, все-таки? - предложила заинтригованная Эрика, которая теперь и вовсе не понимала, чего от неё надо кузине.
- Я бы с радостью. Но не могу. Простите. И можно я вам скажу? Напоследок. Меня здесь скоро не будет, возможно, мы видимся в последний раз. Вы... Необыкновенны. - Ева вдруг улыбнулась, - И я могу только сожалеть, что не могу быть такой. Тогда, когда вы... напугали Гвен. Вы правильно сделали. Она...тварь, и не должна была говорить такое, ничего о вас не зная. А сегодня вы превзошли все ожидания, и для меня останетесь героиней. Да. А теперь мне пора. Ещё раз простите, если что не так! - покрасневшая Ева кинулась к двери.
- Спасибо. Подожди секунду. А ты куда уезжаешь? - стало любопытно ошарашенной от такого поведения кузины Эрике.
- Матушка сказала, что мы на днях отправляемся в Храм Мироздания. Я стану послушницей, - Ева едва сдерживала слезы. Принцесса , будучи немного навеселе, моментально протрезвела. Кузина явно не хочет быть послушницей, нужно попробовать убедить её отказаться. Вдруг Беатрис без дочери не поедет.
- Ясно. Но ты же не хочешь в Храм, зачем ты едешь? - спокойно спросила она, и чтобы унять нервную дрожь, принялась раскрывать подарок Евы. Оказалось, девчонка вышила её портрет, причем Эрика была там с императорской короной. Принцесса даже на миг отвлеклась от новости по поводу Храма, но ответ кузины вернул её к реальности.
- Я не могу... ослушаться матушку, - у Евы покатилась слеза.
- Ты уверена? Я бы ни за что не позволила себя запереть в Храме даже самому Мирозданию! Захочешь, сможешь, - жестко сказала Эрика. Ева ещё раз бросила на нее взгляд, и разрыдалась.
- Мне.. пора.. Простите за все.. - с этими словами она буквально вылетела из комнаты, оставив принцессу наедине со своими мыслями, которые носились в голове с поразительной скоростью. На девчонку надежд мало. Но если Беатрис уедет в Храм, она все там разболтает. Это может дойти до Теренея. Если убить Беатрис, это привлечет внимание отца. Нельзя этого допустить.
В комнату уже вошли Виктор, а следом за ним и Карл.
- Эрика, ты что, избила бедную девочку? Она вылетела как ошпаренная! Как тебе не стыдно! - с укоризной съерничал талерманец, прервав её судорожные размышления. Наследница, чтобы унять гнев, достала кинжал и в бешенстве метнула его в картину на стене.
- Твою мать, херня! - выругалась она, и достала самокрутку.
- Что случилось?- с возмущением вопрошал Виктор.
- Действительно, что стряслось? - спокойно спросил Карл.
Принцесса сделала несколько затяжек, и только тогда пришла в себя.
- Плохо дело. Беатрис с дочерью на днях уезжают в Храм Мироздания. Думаю, вы люди разумные, вам долго объяснять не надо, что это значит, - как на духу, выпалила Эрика, и присела в кресло.
- Это точная информация? - спросил Карл, присаживаясь. Талерманец присел на диван.
- Точная, - Эрика была уверена, Ева в этом случае вряд ли могла лгать.
- Чего и следовало ожидать. Ты доигралась в демона, - Виктор и тут не смог удержаться от иронии, чем только разозлил принцессу, и весь свой гнев она обрушила на него.
- Ах, это я виновата? А ты святой? Ты какого хера её не трахнул? Я тебе говорила, надо было её снова охмурить, в постельку затащить, и держать там под контролем! А ты, вместо этого по борделям шлялся! - отчитывала наследница талерманца.
- Охереть, так меня ещё никто не оскорблял! - возмутился он, - Я тебе что шлюха, подкладывать меня в своих интересах? Я телохранитель, убийца, наставник, в конце концов! Я не нанимался трахать тех, на кого ты укажешь! - с этими словами Виктор также вытащил самокрутку.
- Но тебе же нравилось с ней спать! Ты сам говорил, что решил совместить приятное с полезным! - не унималась наследница.
- Разонравилось! - огрызнулся талерманец.
- Понятно всё. Ладно, хер с тобой. Только надо что-то делать! Ева в Храм не хочет, но на нее надежд мало, та слишком нерешительна. Разговаривать с Беатрис мне бесполезно, она меня демоном считает. Убить чревато, Генри припрется, его мы тоже замочить можем, но это лишнее внимание, и тогда папаша меня точно в Эрхабен заберет, - рассуждала Эрика.
- Может нужно просто прекратить все это дерьмо, и уехать в столицу? Другого выхода я не вижу, - раздраженно предложил Виктор.
- Тебе надо, ты и едь! А я не поеду, это исключено! Ты разве не понимаешь, что это не выход, скандала все равно не миновать! Тереней, святоша Император, другие шакалы набегут. Имеющий обязательства перед Гильдией Тадеус нам тут не поможет! Мне придется отдать приказ убить отца! Ты этого от меня хочешь?- в отчаянии спросила принцесса.
- Значит, думай сама, что делать, если ты эту кашу заварила! - процедил талерманец, пытаясь скрыть волнение.
- Придумаю. Вот. Уже придумала. Пойди, охмури эту дуру, трахни её хорошенько, и она быстро забудет про свой Храм! Это приказ, - Эрика предложила единственный возможный вариант. Потому что даже убийство Герцогини проблему решит ненадолго.
- Приказ, значит. А если я не буду его выполнять? - сурово спросил Виктор и затянулся дурманом.
- Ты уйдешь! И знаешь почему? Потому что оставаться тебе смысла уже не будет. Если ты это не сделаешь, до Верховного Жреца и Императора дойдут нежелательные сведения. И ты перестанешь быть моим наставником, потому что такое решение уже примет Император. Это ведь в наших с тобой интересах! Я признаю, перегнула палку в своих играх в демона. Только все уже сделано, и назад дороги нет! Нет больше выхода. Ну что тебе стоит, ты же спал сней, тебе не было противно! Ты уже лгал ей, солги ещё раз! - принцесса не заметила, как начала уже почти умолять его.
- Ладно. Я могу выполнить твой приказ. Я могу её трахнуть. Только боюсь, мне придется её изнасиловать, потому что она меня считает демоном, как ты не понимаешь! Она же из-за меня, в том числе, в Храм собралась! Но я выполню приказ, я сейчас же пойду и изнасилую её, но тогда, я уверяю, проблем только прибавится. А ещё, это будет на твоей совести, потому что я просто выполнял твой приказ, - сухо отчеканил Виктор. От его слов Эрика оказалась на грани отчаяния.
- Я не требую насиловать её! - выпалила она.
- А что ты требуешь? - все так же сухо спросил Виктор. Принцесса уже не знала, что ответить, но тут вмешался Карл.
- Слушай, талерманец, не строй из себя тупого. Тебя просят не насиловать, а охмурить её! Мне тебя учить, как это делать? У тебя опыта больше будет! И с женщинами высокородными, - Карл подмигнул ему, - очень высокородными, просто до безумия...
- Чего это? Я радею за общее дело. Если тебе плевать, мне не плевать. Эрика, может, я сам попробую? Я, конечно, соблазнять не умею, дело имел только со шлюхами, но если мне Виктор объяснит что говорить и делать, я смогу! Я же гений, я быстро учусь. А Беатрис горячая штучка, - Карл наигранно причмокнул, и тут Виктор взорвался.
- Только попробуй, я тебя прикончу!!
- Ты охерел? Сам дело не делаешь, и другим не даешь? - продолжал гнуть свою линию Карл.
- Я все сделаю, - уже спокойно ответил Виктор, - Лучше я все сделаю. Человеку, который только шлюх имел, нельзя такое важное дело доверять, какой бы он гений не был, - оправдываясь, пояснил он.
- Так бы и сразу решили, зачем нервы мне трепать, - возмутилась Эрика, у которой буквально отлегло от души. Конечно, дело ещё не решилось, но теперь есть надежда. А это уже немало.
- Я постараюсь, но если у меня не получится, прошу претензий не предъявлять, - процедил Виктор, и зло покосился на улыбающегося Карла. То, что именно гвардеец дожал талерманца, сомнений у Эрики не было, как и в том, что Виктор неравнодушен к Герцогине. Вот уж о чем принцесса даже не подозревала.
- Как ты собираешься это делать, - на всякий случай решила поинтересоваться она.
- Это мои проблемы. Тебе нужно, чтобы я её окрутил, я это сделаю, а как, дело мое, - недовольно отговорился талерманец.
- Наш ловелас не хочет раскрывать свои секреты, - сыронизировал Карл.
- Шел бы ты, - устало отмахнулся Виктор.
- Я понимаю, что дело твое, но я должна знать, чтобы случайно все не испортить, - продолжала настаивать Эрика. Все-таки вопрос касается её лично, и ей нужно знать, что будет предприниматься.
Он затянулся дурманом, задумался, и, выдохнув дым, ответил.
- Твоя правда. Дело деликатное, тебе лучше знать. Я собираюсь спасти её жизнь от убийцы. Настоящего убийцы. А потом, уже сам разберусь, что сказать. Если это не поможет, я не знаю, что делать! Песни под окнами орать, и на коленях ползать, я не буду. Даже, если ты прикажешь, - ультимативно заявил он.
- Не буду я такого приказывать, я же не изверг, в самом деле! А твой план хорош! Желательно сегодня все устроить, когда все гости тут. Больше подозреваемых, сам понимаешь, - предложила принцесса. Ей хотелось воплотить план быстрее, а пир показался ей хорошей возможностью.
- Если успею убийцу найти, можно и сегодня, - не стал спорить Виктор.
- У меня есть на примете несколько мудаков, те за медяк хоть сейчас прирежут. И убить ни одного из них жалко не будет, сам давно хотел, - предложил свою помощь Карл.
- Ты ненормальный.
- Не спорю, но тебе же нужен убийца? - не унимался гвардеец.
- Увы, нужен.
- Вот и отлично. А сейчас на пир! Нас и так уже заждались! С тебя Виктор, скакуны, с тебя - обратилась она к Карлу, - шлюхи, и вы свободны. Тогда можете приступать к выполнению плана! - распорядилась Эрика. Карл довольно улыбнулся. Только Виктор скорчил жалобную мину, и швырнул уже давно докуренный окурок на пол. Похоже, тот хотел все сделать сам, но допустить этого принцесса не могла. Это не только личная жизнь талерманца, это касается её безопасности.
Когда Эрика, наконец, явилась, пир, судя по происходящему, давно начался. Со всех сторон слышался шум и смех.
- Три бочки санталы, пять бочек вина, За смерть всех врагов выпьем до дна! - залихвацки распевали певцы. Командир городской стражи Ранег и Лютый, а также некоторые стражники, пустились в пляс. Графы и Бароны еще держались, остальные, похоже, успели изрядно напиться. Все как положено, она пришла вовремя. Принцесса предпочитала приходить на пир, когда гости уже выпьют. Так веселее, полагала она.
После того как затрубили, музыка и пение затихло, гул тоже стих. Все принялись рассаживаться по своим местам, причем пьяный Ранег едва не промахнулся стулом. Все обратили взор на Эрику. Некоторые начали аккуратно перешептываться. Неудивительно, те же царапины на её щеке видны издалека. Впрочем, никакого триумфального шествия она устраивать не собиралась и быстро направилась к своему месту. Принцесса поприветствовала гвардейцев, подметив, что все они, а не только Лютый, уже успели захмелеть. Те в свою очередь, перебивая друг друга, принялись приветствовать её в ответ. Три служанки, стали как вкопанные, они по идее должны были ей прислуживать. Эрика распорядилась наполнить ей кубок, принести все блюда, пару ящиков санталы, и объявила, что девушки свободны, пусть веселятся. Она терпеть не могла, когда прислуга стоит над душой, уж лучше она сама себе нальет, или тех же гвардейцев попросит. А так разносчиц и без её девиц хватает. Все в зале, тем временем, смотрели на нее в ожидании. По традиции виновник торжества должен произнести приветственный тост, только после этого начинались поздравления и поднесения даров. Настроения произносить тосты у принцессы не было. Ей вообще это делать не нравилось. Ещё и часть приглашенных гостей ей виделись на виселицах. А проблема с Герцогиней и вовсе настроение испортила. Но делать нечего, придется что-то сказать. Эрика взяла наполненный кубок, и, окинув взглядом уставившихся на нее гостей, обратилась к залу.
- Приветствую всех на моем личном празднике. Выражаю благодарность за то, что приняли приглашение, и почтили вниманием мою скромную персону, - учтиво обращалась ко всем принцесса, решив на этот избежать дерзких провокаций, - Я очень надеюсь, что сей пир станет прекрасным развлечением не только для меня, но и для всех вас! А теперь я бы хотела поднять тост за удачу. Удача, это то, что никому не помешает! - с этими словами она осушила кубок и присела. "Особенно мне" - про себя закончила свою мысль она. Гости зашумели, послышались выкрики, желающие ей удачи. Эрика же только пыталась делать вид, что ей весело.
Поздравлять было принято исходя из титулов, поэтому первым должны были зачитать поздравление от Императора. Снова затрубили, и в зал вошли двое императорских представителей в окружении десятка императорских гвардейцев. Они вели за собой четверку породистых боевых скакунов. На самом деле это были нанятые Виктором ряженые, которым он наплел, будто вся делегация слегла от лихорадки, и чтобы их не наказал Император за неисполнение обязанностей, нужно их ненадолго заменить. Скакунов также покупал Виктор, причем ему пришлось изрядно постараться, чтобы подобрать самых лучших. Настоящих гонцов талерманец сразу отослал, сунув ответное письмо принцессы, и пояснив, что никакого пира не будет, а Эрика отдыхает.
Один из представителей Императора вышел вперед, по всем церемониям поприветствовал принцессу и гостей, и принялся читать послание. Эрика слушала, и даже настроение улучшалось. Все-таки Виктору, несмотря на то, что он мудак, следует отдать должное. Хорошо сработал. Ряженых Виктор хороших нашел, все как на подбор, гвардейцы как настоящие. А посланник Императора, прям всю жизнь при дворе был, и не отличишь! И письмо написал он правильное, даже ей приятно. Местной знати полезно послушать, пусть думают, что Император полностью на её стороне. А главное, жеребцы отменные! Породистые, редкой масти боевые скакуны. Принцесса сама решила сделать себе такой подарок, надоели уже клячи, которыми ей казались даже лучшие лошади и жеребцы из здешних конюшен. А теперь можно нормальной верховой ездой заняться, не боясь загнать коня.
Когда читать закончили, Эрика для приличия предложила представителям присесть и принять участи в пире, те, как и предполагалось, отказались, сославшись на необходимость поскорее возвращаться во Дворец с отчетом Императору. Поэтому им просто налили, один из "представителей" произнес дежурный тост за наследницу, все выпили, и делегация удалилась. Виктор вышел следом.
Когда у поздравляющих знатных господ был один титул, очередность определялась ещё и по старшинству главы семейства. Поэтому следующим поздравить принцессу выпала честь Графу Викентию Леонтийскому, и по совместительству Советнику.
- Мерзкий старикашка, убил бы, - зловеще шепнул ей Карл. Ему этот Советник не нравился особенно. И Эрика его мнение разделяла.
- Понимаю. Думаю, тебе такая возможность будет предоставлена.
- Если он доживет, - парировал гвардеец.
- Такой доживет. Все тихо, послушаем, что он скажет, - принцессе было любопытно, что на этот раз придумает Викентий, чтобы польстить ей.
Граф, как полагается, встал и принялся распинаться, восхваляя воинские таланты, смелость, доблесть и отвагу наследницы. Не забыл он в своей длинной речи и про рогопса. Принцесса могла только представлять, что на самом деле думает этот хитрец. Этот Советник казался ей самым отвратительным. Ему было около пяти десятков лет. Этот худой иссохшийся, с хитрым выражением лица старикашка, обирая своих крестьян, а потом скупая у них за медяки дурман, золото греб мешками. Но при этом он был настолько скуп, что торговался за каждый медяк, и даже на пир наряжался в один и тот же затрепанный сюртук из красного бархата с кучей шелковых рюш. Карл ей как-то пояснил, так ходят на юге старики, видимо, вспоминая молодость. Действительно, Викентий гордился, что когда-то закончил саму Академию Мудрости в Ольмике. Действительно, таким в Клеонии могли похвастаться немногие. Правда, приятнее Граф от этого не становился. На пиры он приезжал со своим многочисленным семейством, все девицы которого были больше похожи на послушниц. Поговаривали, он был строг, и держал весь свой замок в страхе. Правда, перед теми, кто титулом выше, и может представлять хоть какую-то опасность, старикашка лебезил, и едва в ногах не валялся. Одним словом, мерзкий тип. В качестве подарка он преподнес ей картину изображающую болото в тумане. Принцесса бы не удивилась, если он просто сплавил ей надоевший предмет интерьера. Тот был настолько скуп, что даже врожденное лизоблюдство это качество не отменяло.
Когда Викентий закончил, приступил ещё один Советник, Граф Клиф Тилосский, который в своей речи повторил слова предыдущего оратора, разве что был более сдержан. Клиф был более молод, если говорить точно, ему было тридцать пять лет. По сравнению с Викентием выглядел он куда приличнее. Поджарый и все ещё крепкий Граф был одет, как и принято у клеонских благородных господ, в черный сюртук, отделанный небольшими кружевными рюшами такого же цвета. На шее у него висела цепь из серебра, все как полагается, без излишеств. И жена, и всё его семейство тоже нарядились так, чтоб не пасть в грязь лицом. Насколько знала Эрика, Граф так же промышляет дурманом, по той же схеме, что и Викентий, обирая крестьян и казну. Правда, его хотя бы понять можно, тот любит красивую жизнь, и очень сильно печется о своих отпрысках, и многочисленных племянниках и племянницах. Младшего сына отправил в Императорскую гвардейскую школу, старшему - выписал кучу наставников. Конечно, это не оправдание казнокрадству, и она его все равно повесит, но человек хоть понятен. А зачем Викентий все гребет, если даже не тратит, взять в толк Эрика не могла. Граф Тилосский преподнес Эрике набор из пяти халифатских ковров ручной работы. Такой подарок ей понравился больше предыдущего. Ей конечно, на ковры было плевать, но хотя бы пригодятся. А вешать картину с унылым рисунком ни в своей комнате, ни в замке, вообще, она не собиралась.
Следом приступил Граф Алкений Ергинский. Ещё один Советник. В Клеонии было всего три Графа и все они входили в Совет. Он особенно заинтересовал уже успевшую заскучать Эрику. Если Викентий хоть и раздражал, но был смешон, то Клиф был уныл своей чопорностью. А семейство Ергинских интересовало её хотя бы потому, что Графиня написала на нее жалобу, а дочь Графа, из-за которой и вышел весь сыр-бор, показалась весьма занятной. Жаль только, что Изольда не приехала, несмотря на то, что она приглашала все их семейство. Кроме супругов, прибыл их старший сын Юлий, юноша четырнадцати лет, их наследник. А насчет Изольды, Эрика была уверена, леди Виола не могла позволить, чтобы её дочь общалась с демоном. Графиня ведь святоша ещё та, по одному выражению лица видно. И одета она соответствующе. Если одежда Графа мало отличался от вида того же Клифа и других знатных господ, супруга его выглядела странно. Закрытое темное платье без изысков, не графиня, а послушница. Разумеется, на шее у нее висел медальон с символом Мироздания.
Граф, как полагается, встал, оглядываясь на жену, поднял кубок, и начал поздравление. Принцесса заинтересованно слушала, глядя то на него, то на его супругу. А посмотреть было на что. Про Ергинских Эрика знала более чем достаточно, именно с них фактически и началось её настоящее знакомство с местной знатью. Под знакомством она подразумевала не дежурные поклоны, а наведение справок про истинное положение дел во владениях Графа. Алкений из всех Советников был самый бедный, если можно так сказать. Земель он имел меньше всех Графов. Правда, это все компенсировали хорошие условия для разведения скота. Да и крестьян и казну обирал он наравне со всеми. Дело было в том, что Граф находился под пятой у жены святоши, которая требовала большую часть их законных и не очень доходов отдавать в качестве пожертвования в Орден Света. Притом, что сам Алкений был к религии равнодушен, и земных радостей не гнушался. Тайком от жены раз посещал бордель, периодически прикладывался к бутылке, и любил вкусно поесть. По поводу последних двух пристрастий можно было понять и по его внешнему виду. Вечно опухшее лицо, заметное брюшко, и залысина делали его старше лет на десять. Алкению было немногим больше тридцати, но выглядел он на все четыре десятка. При всем при этом, он почти всегда слушался жену. Или делал вид, кто их там знает. По свидетельствам слуг из их фамильного замка, единственный раз он не выдержал и отчитал леди Виолу, когда она отправила жалобу Императору. Не мудрено, тот испугался, что начнутся разбирательства, и все его грешки всплывут. Впрочем, в итоге все вернулось на круги своя, о чем Эрика могла уже судить по поведению Алкения его жены на пирах. Несчастный Граф не мог даже нормально выпить, а жена не стеснялась его прилюдно отчитывать. Именно поэтому Эрике нравилось наблюдать за ними. Больно забавные они.
И действительно, принцесса разочарована не была. Алкений принялся говорить в том же духе, что и его предшественники, но с каждым его словом лицо леди Виолы мрачнело. Видимо та ему другую речь приготовила, а муженек сказать не решился, рыльце то у него в пушку. А жена может и не знать про казнокрадство, по сведениям, которые Карл подал Эрике, та в делах хозяйственных глупа как пробка, только и умеет что молиться, и мужа пилить. Вот и пришлось несчастному Графу пойти против жены.
Когда подошла очередь дарить подарок, началось самое интересное. Граф замялся, а уже разозлившаяся леди Виола, наоборот, воспрянула духом, и, видимо рассудив, что муж все, что она хочет, не сделает, встала и взяла слово. По залу послышался шепот и отделенные смешки. Помрачневший Алкений присел, и, не зная, куда деться от стыда, выпил кубок залпом, и тут же начал наливать себе ещё. Тем временем Графиня начала свою речь. В итоге, она разразилась длинной проповедью про всемогущество и всепрощение Мироздания, плавно перешедшую в перечисление грехов. Граф тем временем, заметно нервничая, пил. В качестве подарка Леди Виола преподнесла Трактат о наказаниях за Грехи. Как пояснила Графиня, в Книге перечислены наказания, которые ждут грешников в Бездне.
Уже успевшую захмелеть Эрику это не заставило немедленно выбросить самокрутку, но зато натолкнуло на интересную идею. Графиня вздумала прилюдно учить её жизни? Не выйдет. Сейчас она сама её научит, и тоже прилюдно. Любящий опровергать священные писания Виктор оказал ей неплохую услугу, когда обратил её внимание на многие нестыковки в трактатах. Ими можно воспользоваться в целях осмеяния святош. Эрика приняла дар, встала, и взяла слово.
- Благодарю за подарок, это очень ценная книга. Я поняла, вы хотите обратить меня в культ служения Мирозданию, адепткой которого являетесь вы сами. И я благодарна вам за беспокойство, - Эрика заметила, как лицо у Графини вытянулось от удивления, та ведь ожидала чего угодно, только не благодарность, а тем временем она продолжала, - Но мне кое-что непонятно. Книга, которую вы мне преподнесли в дар, описывает наказания, ожидающие грешника в Бездне. Это были ваши слова. Но перед этим вы утверждали, что Мироздание Милостиво и Всепрощающе? Чему мне верить? Прошу, поясните?
Графиня вновь встала. Её лицо было воодушевлено, похоже, она проглотила наживку, не заметив подвоха.
- Ваше Высочество, Мироздание Милостиво и Всепрощающе к тем, кто готов каяться и жить по заветам Книги Мироздания. Остальных ожидают наказания в Бездне, о которых идет речь в книге, - пояснила она.
- Это все решает Мироздание? - с наигранным любопытством уточнила Эрика, попутно заметив, как все приковали свое внимание к их беседе. Заметила она и ухмылку Кала, тот, наверное, уже понял, к чему она ведет. Жаль, Виктора нет, тот бы оценил.
- Да, ибо Мироздание всесильно, а грешника ждут муки в Бездне! И только праведный образ жизни позволит душе переродиться сразу! Лишь тот, кто не поддается искушениям Проклятого, избежит Бездны! Только Мироздание может спасти нас от Проклятого! - проповедовала Графиня. Её муж тем временем не переставал пить. Похоже, её ждет интересное развлечение, предвкушала Эрика, готовясь предоставить свой главный аргумент.
- Насколько я знаю, Бездной правит Проклятый, так написано в Книге Мироздания! Но если Мироздание всесильно, и решает, кто отправится в Бездну, почему тогда утверждается, что Мироздание спасает от Проклятого? - спросила Эрика.
- Вы не так все поняли! Проклятый искушает наше тело, а Мироздание спасает душу! - Графиня несколько растерялась, но все-таки в этот раз нашла что ответить. Правда, наивно было бы полагать, что её ответ удовлетворит принцессу. Принцесса ведь только начала.
- Допустим, оно спасает! Но получается, оно спасает только тех, кто ему молиться, какое же оно тогда всепрощающее? И ещё, есть один момент, если Мироздание все-таки всесильно, то почему Проклятый до сих пор здравствует? - в зале послышались одобрительные смешки, причем не только со столов стражников, - Это значит одно, так как Мироздание всесильно, и решает, кто пойдет в Бездну, значит оно в сговоре с Проклятым! Значит, если я буду молиться Мирозданию, я буду служить Проклятому?!
Со всех сторон послышались ободрительные возгласы. Все-таки в большинстве своем народ в Клеонии не особенно религиозный. Тут ошалевшая Графиня не выдержала.
- Как вы смеете?! Это святотатство! - возопила она. Граф тем временем опрокидывал очередной кубок.
- Как я смею? Как вы смеете мне, наследнице, предлагать служить Проклятому?! Вы что демон? - Эрика сознательно дожимала эту святошу, при этом выставляя на всеобщее посмешище. Уже захмелевшие гости рассмеялись, даже знатные господа давились от смеха, кто-то даже захлопал. Гвардейцы и вовсе почти падали под стол.
- Да как вы смете! Вы демон! Вы будете гореть в Бездне! Спаси Мироздание всех нас! - выпучив глаза, бесновалась покрасневшая Графиня. Тут к всеобщему удивлению, неожиданно встал пьяный Граф Алкений.
- Прекрати! Прекрати меня позорить! Немедленно извинись перед Её Высочеством! - заплетающимся языком на весь зал прорычал он, и насильно усадил жену на стул. Гости буквально ошалели от удивления, никто не ожидал даже от пьяного Графа такой жесткости. Господа притихли, послышались перешептывания, мол, жена совсем достала беднягу. Граф тем временем продолжал.
- Хотя.., я сам извинюсь! Ваше Высочество... простите меня! Простите за плохой подарок... Не гневайтесь! Зря я её послушал! Это все она! Понимаете! У меня жена дура! - заплетающимся языком оправдывался он, пошатываясь. Леди Виола в истерике влепила ему пощечину. Граф схватил её за волосы. Она заверещала. Неизвестно чем бы все закончилось, но сразу вмешался их сын, который под дружный смех окружающих, их тут же разнял.
- Давно пора, нечего бабам верховодить! - заорал пьяный Ранег, окружающие его стражники одобрительно рассмеялись.
- Алкений, оказывается мужик! - одобрил Графа Лютый, потрясая кулаком.
- Этот мужик завтра будет у нее в ногах валяться, - съязвил Карл, и вальяжно затянулся дурманом.
- Нечего на дурах жениться, и позориться не придется! - авторитетно высказал свое мнение Гарри.
- Был бы умным, вообще жениться не стал бы, - вставил свое мнение Велер, и рассмеялся.
- Ну их дураков! Эрика, правильно ты её на место поставила! Ты была на высоте! - как всегда не удержался от лестных слов Алан
Тем временем леди Виола впала в истерику, и вся в слезах порывалась уйти, но пьяный Алкений решил проявить себя как деспот, и в который раз насильно усадив, потребовал от нее сидеть молча рядом с ним. Вскоре все замялось, и вновь перешли к поздравлениям теперь уже бароны. Принцесса быстро заскучала. После такого веселого представления, как в случае с семейством Ергинских, выслушивать очередные хвалебные оды из уст тех, кто ещё недавно писал на нее доносы с обвинениями во всех мерзостях, было не особенно интересно. Поэтому курила одну самокрутку за другой, и, не прерывая беседы с гвардейцами, обращала внимание на поздравления, когда нужно было выпить, ну или глянуть на подношения. Дарили бароны всякую ерунду, видимо, не зная, что можно придумать. Вроде оружие девице дарить не принято, а нарядами и украшениями она сама не интересуется. Вот и притащили всякие принадлежности для интерьера, вазы, картины, статуэтки. Хлам, одним словом.
И вот пришла очередь поздравлять её Барону Дирмию Нарийскому. Он был самым младшим из всех баронов, ему только недавно исполнилось двадцать пять, и поэтому его очередь подошла только сейчас. Принцесса даже отвлеклась от беседы, потому как этот человек вызывал у нее интерес не только тем, что был единственным из Баронов, который входил в Совет. Хотя и это тоже поначалу ей показалось странным. Он самый младший из всех, земель у него меньше всего, да ещё и, на первый взгляд, захудалых. Но, при этом, он среди тех, кто управляет Герцогством. И слухи про него ходили странные. Эрика поручила Карлу заняться этим человеком особенно серьезно, то бишь, выяснить всю подноготную. Гвардеец не подвел. Впрочем, в этих вопросах он её ни разу не подводил. У Карла обнаружился талант раскапывать о людях даже то, что и в голову ей не пришло бы. И дело даже не в использовании эликсира правды, Карл знал, где копать, кого обрабатывать, и как логически сопоставить информацию, отбросив ненужные или недостоверные факты. А Дирмий оказался весьма занятным человеком, да и тосты в его исполнении могли изрядно поднять настроение.
Когда Барон встал, все, разумеется, затихли, но некоторые гости, обратив на него взор, тут же принялись оживленно шептаться. Неудивительно, если учесть, как он успел проявить себя раньше.