В холле собралось несколько десятков человек. Придворные леди, сановники, гвардейцы... Караулили целители, даже пригласили Жреца из Храма Святого Сиола. Не остался в стороне Феодор, он ещё и привел свиту "служителей искусства". Когда Эрика вышла, все резко затихли. Императрица объявила исход поединка, пригласила целителей освидетельствовать смерть, и всех желающих - убедиться...
Закончив речь, она бегло осмотрела всех. Целители, гвардейцы и любопытствующие господа поспешили к залу. К Гверидиолу подоспела довольная Айрин. Леди, косясь на графа с принцессой, начали перешептываться. На их лицах буквальна читалась зависть и желание оказаться на её месте. Но пока им только и остается, что шепотом проклинать "распутную ведьму". Принцесса в отношении графа вела себя довольно смело, даже несмотря на траур, даром времени не теряла...
Вскоре Эрику отвлек Петроний, дабы откланяться. У него назначен ужин в узкосемейном кругу. Наверняка, Валенсий будет кормить отпрыска нотациями, какой тот недоумок. Так оно и есть, но лучше бы канцлер признал, что Петроний не годен в императоры...
Распрощавшись с Петронием, Императрица в который раз попыталась отделаться от смутных впечатлений по поводу произошедшего. Казалось бы, исход устраивает. В ином случае пришлось бы останавливать поединок, а потом толкать речь о недопустимости братоубийства. Граф, даром что нынче не в лучшем состоянии, сам справился. Хотя, стоит ли удивляться, зная, кто его наставник. Тем не менее, Эрика все равно никак не могла отделаться от тревоги.
"Ну и денек выдался...", - с этой мыслью она решила последовать в покои, однако не сделав и нескольких шагов, резко остановилась.
"Твою мать...", - она обернулась, увидев как в открытые двери фехтовального зала вваливаются последние любопытные.
"Блядство, как же я раньше не подумала", - с этой мыслью она бросила взгляд на Гортензия.
Тот продолжал беседовать с принцессой, она решила подождать, пока тот закончит. Надо обсудить случившееся. Выглядел граф еще более бледным, чем даже перед поединком. Наверное, почти с ней сравнялся. Правда, в отличии от графа, для неё это нормальный цвет кожи. Впрочем, удивляться было нечему. Ей доложили, чем его милость расплатился за воинские подвиги. Отнюдь не лихорадкой. Та имела место быть, но не продлилась и недели. В отличии от малокровия. Оное не смертельно, кроме бледности, головокружений и в худшем случае обмороков никак не проявляется. Если учесть, что остался жив, и даже не покромсали, ерунда. Впрочем, сам Гверидиол уже успел объяснить свой не здравый мертвецкий вид "множеством забот и отсутствием времени на сон". Императрица спорить не стала, как и проверять, это его личное дело. Судя по докладам, говорящих о рвении графа, истина посередине...
Гортензий подозрительно быстро распрощался с Айрин и встретившись с ней взглядом направился к ней.
- Итог может стать проблемой. Пошли в кабинет, - с этими словами она не дожидаясь ответа поспешила к лестнице.
- Я уже понял, - вдогонку бросил он.
Похоже, они так поняли друг друга почти без слов. Хотя, тут и понимать нечего. Благодаря внезапной смерти Гамидия итог поединка выглядит весьма двусмысленно. Вроде логично, свидетеля, а по совместительству отца, с горя хватил удар. Но только судья поединка она, Императрица, Гортензий в глазах придворных её приближенный, а Петроний её будущий супруг и друг графа. Шансы у Гверидиола, как многие полагали, сомнительны. Почему бы им втроем не обставить ситуацию, убив Маурия и отравив Гамидия? Глупо? Конечно, глупо. Но Ирские умом ведь не блещут. Особенно Вахнутий, который и принимает решения.
Плевать на остальных придворных, пошепчутся и заткнутся. На Вахнутия тоже хотелось наплевать, на погребальных кострах она видала этого недоумка вместе с его дремучим стадом. Однако если это стадо вместо того, чтобы выделить ополчение, устроит мятеж, проблем не оберешься... В таком случае на севере начнется своя заваруха, придется забыть про клеонское, камирское, эрское и даже ринское ополчения. Самое печальное, об этом вовремя не подумали ни она сама, ни граф, отказавшийся от предложения "оживить" отца...
"Гребаный мудак, какого же хера ты сдох так не вовремя? А я чем думала? Воистину, стоит хоть на миг потерять хладнокровие и начинается херня...", - оставалось только мысленно негодовать ей. Предлагая оживить отца, Императрица думала отнюдь не про последствия...
- Эрика, я не хотел, чтобы все так закончилось, - с досадой бросил граф, едва они вошли в кабинет.
- Кто же знал, что он сдохнет, - Эрика взяла самокрутку и подожгла огнивом.
Не обвинять же графа? Он даже пальцем к Гамидию не прикоснулся, а что ответил на оскорбление, так был вправе.
- Но ведь можно было... Когда я подумал, было поздно, - он поморщился.
- Никто не подумал вовремя. Сейчас не время искать виноватых. Тем более, никто не виноват, это просто случайность, - как можно спокойнее постаралась уверить Эрика и нервно затянулась дурманом.
Тем не менее, хотелось рвать и метать от осознания абсурдности проблемы...
- Он даже своей смертью умудрился мне нагадить, - граф тяжело вздохнул, присел в кресло и уставился в пол.
- Не только тебе. Нужно думать, как выкручиваться, - поставила перед фактом Императрица и присела в кресло напротив.
Впрочем, сказать легко. Пока она шла к кабинету, пыталась перебирать варианты. В голову не пришло ни одной разумной мысли. Не считать же таковой план по уничтожению Ирских, если те вздумаю роптать. План, может, и ничего, но пока сам мятеж не ко времени...
- Согласен, - безразлично бросил граф и поднял на неё взгляд, - Поделишься дурманом?
- Бери, на столе лежит, - отмахнулась она и уточнила, - С каких пор ты успел проникнуться?
- Еще не успел, - граф встал, подошел к столу и взяв дурман с огневом, добавил, - Самое время проникнутся.
Он вернулся к креслу, присел и тут же стал поджигать самокрутку.
- Попробуй, - отмахнулась Эрика и встала, - Пойду распоряжусь принести кофе. Тебе, как обычно? Или чего покрепче?
- Благодарю, как обычно, - бросил он, зажег огниво, а следом дурман.
Императрица была развернулась в сторону двери, как тот жутко закашлялся. Эрика вдруг вспомнила про удушье и в негодовании представив, что придется наблюдать припадок, обернулась и присмотрелась. Тот, к слову, закашлялся так, что даже слезы выступили. Успокоившись, он, не выпуская дурман, стянул окровавленную перчатку и уже головой рукой вытер глаза и поднял взгляд.
- Все нормально. Это с непривычки, - отстраненно прокомментировал он и отведя взгляд вниз, снова поднес ко рту тлеющую самокрутку.
Граф ожидаемо закашлялся, правда не так жутко.
- Может, будешь привыкать в более подходящей обстановке? Мало ли. Если успокоится надо, могу велеть принести отвар или выпивку, - предложила Эрика.
Он снова поднял взгляд.
- Ах да, я и забыл, ты думаешь, что все про меня знаешь, - прокомментировал он и снова затянулся дымом.
Едва ли это было упреком. Разумеется, он догадался, что на него будут наводить сведения. Они уже успели обсудить этот момент. Гортензий к своей чести не пытался корчить из себя оскорбленную невинность, а уверил, что претензий не имеет. Еще бы, если ничего полезного не всплыло. Нытьё Пиония к полезным сведениям имело крайне отдаленное отношение. Зелье тоже не помогло. Ведьма успела опоить его приближенного охранника Ника. Кроме мало связных нюансов дел, которые не расходились со словами графа, удалось узнать лишь перечень недугов и девиц. Если учесть, что про зелье Гверидиол понятия не имеет, какие могут быть претензии.
- Я не думаю, что знаю всё, - с иронией отметила Эрика.
- Не переживай. Жрец при дворе, если что сразу его зови. Ничто так не приводит в чувства, как отходная, - безразличным тоном сыронизировал он, вертя в руках дурман.
- Ну да, как вариант. Хоть обкурись, дело твое, - отмахнулась она и пошла распоряжаться на счет кофе.
И ей не помешает, и графу. Похоже, Гверидиол не в себе. Взгляд будто стеклянный, ведет себя странно. Стоило думать, прежде чем его дергать. Он только что убил брата и довел до смерти отца... Она сама с трудом сохраняет спокойствие, от его душевных терзаний лучше держаться подальше. Дельных предложений она от него все равно не услышит. Сподручнее проявить чуткость, ежели с человека толку, как с быка - молока...
Вернувшись, никакого непотребства Эрика не застала, если не считать за оное спокойно курящего графа, уставившегося остекленевшим взглядом в одну точку.
"Ну хоть без припадков обошлось", - успокоилась она, тем не менее, уже не надеясь на нормальный разговор.
Императрица присела обратно и в который раз сама задумалась, как выкручиваться. В памяти всплыли все ее переговоры с Вахнутием. Узколобый, но при этом не в меру принципиальный баран. По данным соглядатаев, он её попросту не воспринимал. Для Ирских женщина сродни домашней скотине, которой не положено сидеть за столом на семейном пиру, какой там правитель... Причем, Вахнутий отличается особым рвением в следовании традициям и буквально помешан на так называемой родовой чести.
Чтобы тот согласился на ее условия, устроили настоящий цирк. Пришлось позволить канцлеру, по сути, прямо уверить, что её "следует потерпеть, как капризную марионетку Игрока, возомнившую себя правителем". Но если бы не старания Мириамского, едва ли удалось прийти к соглашению. Канцлер, помимо прочего, наплел недоумку, как Игрок жаждет "построить Империю для торгашей, ростовщиков и шлюх", и потому необходима помощь Ирских, дабы "не допустить разрушения традиций".
Вахнутий сдался, однако идиотом быть не перестал. Как с ним теперь разговаривать, Эрика понятия не имела. Убрать его не вариант. Его свита под стать, что неудивительно, сам же подбирал. Свалят и наговорят в Ирии такого вздора... Впрочем, если даже Ирские пришлют другого представителя, едва ли это будет разумный человек. Среди оных есть более менее вменяемые, но парадом в Ирии нынче командуют дремучие старики. Снова отдавать проблему на откуп канцлеру? Тот и так усилил влияние, но других идей все равно нет...
- Как видишь, все нормально. С непривычки у всех так, - прервал молчание граф, выбрасывая окурок в вазу.
- Надеюсь, понравилось, - с иронией отмахнулась Эрика.
Вернувшись, он снова присел в кресло.
- Не стоит беспокоиться из-за этой ерунды. Припадки редко бывают, много времени не занимают и проходят сами. Пустое, - отметил Гверидиол.
- Не в припадках дело. Я... понимаю, что случившееся не располагает к тревогам о судьбе Империи, - заметила она.
Граф поднял остекленевший взгляд.
- Не могу согласиться. Я не вижу поводов сомневаться в собственном хладнокровии. Произошедшее тому доказательство. Я же не набросился на этого упыря, хотя мне давно хотелось пройтись по его роже, - отметил он.
- В данном случае, лучше бы ты врезал ему, - с досадой отметила Эрика.
- К сожалению, не в моих принципах бросаться на людей. Так делают, когда закончились аргументы или началась истерика. Лучше сначала морально уничтожить врага, довести, и с чистой совестью разобраться, - объяснился Гверидиол.
- Перестарался, драки не вышло, - с прискорбием прокомментировала Императрица.
- Увы. Однако я не намерен снимать с себя ответственность, прикрываясь душевными терзаниями. Конечно, если ты полагаешь, что разговаривать со мной бесполезно, воля твоя. Мне уйти? - судя по тону, Гверидиол, как минимум, демонстрировал хладнокровие.
Немедленно выгонять графа она и так не собиралась, в итоге же вовсе передумала. Стыдно было признавать, но у нее самой пока не возникло внятных мыслей.
- Не стоит, поверю на слово.
- Тогда, быть может, перейдем к делу? - предложил Гортензий.
- С удовольствием. Итак, сейчас в первую очередь проблема в Ирских. По-твоему, насколько велика вероятность, что они сочтут это наглым беспределом по отношению к представителям их рода? - осведомилась Эрика.
- Вахнутий и его окружение точно сочтут. Тем не менее, паниковать не стоит. Имеются нюансы, которые можно использовать, - заявил граф.
- Этот упырь ни во что меня не ставит. Не в этом ли нюанс? Если так, получается, снова все в руках Мириамского, - последнее Императрица произнесла с особой досадой.
- Как не прискорбно, в этом тоже. Однако есть еще нюансы. Если судить по тактике Вахнутия на передовой, а также сведениям относительно переговоров, он весьма не решительный человек. Просто скрывает сомнения за суровостью.
- Какие пляски пришлось устраивать, это очевидно. Только какой прок от его нерешительности? Для сомнений нужен повод, - возразила Императрица.
- Поводы есть. Во-первых, Вахнутий был очень недоволен Гамидием и Маурием. Мне доподлинно известно, после поединка их ждали серьезные неприятности. Во-вторых, Вахнутию льстит его нынешнее положение и нравятся отдельные моменты риторики, то бишь воинские идеалы. Тоже самое я могу сказать про большую часть стада. Еще не стоит забывать про Загромия, тот не совсем болван и, скажем так, в долгу у меня, - перечислил граф.
Загромий еще по приезду делегации внезапно выступил на стороне Гверидиола, утверждая что конфликт с отречением случился по вине Дармигория. Еще бы, граф не только отличился на передовой, но и умудрился спасти ему жизнь. Тем не менее, несмотря на авторитет среди ирийцев, служащих в гвардии, для Вахнутия и его свиты его слово значения не имеет. Причем, к этому примешалось отношение воинов к гвардейцам, коих те воспринимают как паркетных истуканов.
- Даже если Загромий поверит в объявленный итог, это ничего не изменит. Как бы Вахнутий еще сильнее не уперся, - возразила она.
- Для него мнение стада, на самом, деле важнее, чем он пытается показать. Все это ведет к тому, что Вахнутий ни сегодня ни завтра не возмутится в открытую. Ему нужно будет подумать, а у нас есть время помочь ему прийти к нужному решению, - граф рассуждал спокойно, причем даже без намека на сомнения.
Взгляд его оставался стеклянным, а на бледном лице не дрогнул ни один мускул. Будто ничего серьезного не произошло и уж тем более, ничего личного.
- Что тут можно сделать? Оправдания исключены. Они никогда не добавят веса, а без доказательств лишь усугубят. Давить и запугивать нельзя. Не тот случай, Вахнутий лишь взбеленится. Должность важнее? Сами потом на стену полезем. Жалование увеличить? Нет смысла. Он не зря так оскорбился за продажную подстилку, - недоумевала Эрика.
- Нужно действовать хитрее. Если Ирских вместе с Вахнутием правильно отвлечь, вероятность мятежа станет ничтожной, - уверил Гортензий.
- Отвлечь? Мы их всем дворцом уже больше недели отвлекаем. Воинскими идеалами здесь уже не отмахнёшься, - возразила она.
- Никаких идеалов, нужна провокация. Стоит отвлечь их тем, что возмутит сильнее злосчастного поединка, - он заговорил жестче.
- Куда же их еще сильнее возмущать? - изумилась Эрика в недоумении.
- Возмутить, для начала. Потом - удовлетворить требование. Пусть это будет вздор для нас, но важное для них. Чтобы никаких серьезных последствий, - он впервые за время беседы улыбнулся.
- Объясни нормально, что ты имеешь ввиду, - настояла Императрица.
- Берем возмутительную для Ирских идею. Она должна исходить не из твоих уст. Меня и Петрония тоже лучше не вмешивать. Лучше, если это будет чья-то инициатива в виде прошения. Но это должен быть достаточно влиятельный человек, а не полотер. Вахнутий вознегодует, а ты удовлетворишь его требования, отклонив прошение. Канцлер тоже сыграет свою роль. Суть в том, что новая проблема затмит в глазах Ирского этот инцидент, а её решение успокоит и убедит его во влиянии при дворе. Он из тех, кому это льстит, и достаточно узколоб, чтобы купиться на иллюзию, - Гортензий продолжал улыбаться, хотя взгляд его оставался таким же стеклянным.
- Ты в своем уме, отвлекать от негодования, возмущая еще сильнее? Вахнутий просто взбесится и велит своему стаду покинуть дворец, - недовольно поставила перед фактом Эрика.
- Даже если Вахнутий вдруг проявит решительность, уходить молча не в его правилах. Прежде он явится с претензиями к Валенсию, а потом к тебе, - не унимался граф.
- Заявится, будучи еще более оскорбленным, чем сейчас. Боюсь, его уже ничего не удовлетворит, - съязвила Эрика, сочтя что граф просто сам желает конфликта. Видимо, точно не в себе.
- Позволь объяснить тебе, как это действует, - попросил он.
- Я слушаю, - с одолжением заявила Эрика.
- Вопрос в важности проблемы. Не будем далеко ходить. Возьмем в пример тебя. Ирские и Вахнутий тебя бесят и договариваться с ними тебе не хочется. Я прав? - она кивнула, он продолжил, - Изначально ты не слишком церемонилась с ними. Мой титул тому доказательство. Но фанатики проявили прыть и оказались сильнее, чем ожидалось. Поставить на место Ирских стало не первоочередной проблемой. Так ведь?
- Да, ты прав, но это здравый смысл, который чужд Вахнутию. Я не понимаю, причем здесь это к твоему предложению?
Гортензий принялся приводить еще один пример. На сей раз прямо из трактата, который сам же ей посоветовал. Это был один из сборников наставлений для публичного защитника в суде. Как он тогда пояснил, цель риторики везде одинакова - повлиять на мнение публики или оппонента, логика приемов и уловок - одна, разнится лишь содержание. В трактатах для публичных защитников больше сведений по сути, примеры понятнее и лаконичнее, поэтому можно быстрее уловить логику. Обычные же трактаты помимо наставлений в той или иной степени имеют цель засорить разум ненужной моральной шелухой, а по сему - отвлекают от сути...
Пока граф объяснял, в дверь постучали. Принесли кофе. Когда лакей вышел, Эрика сразу взяла чашу, однако едва прильнула, с трудом удержалась, чтобы не сплюнуть. Видимо, недоумки перепутали чаши. Гверидиол предпочитал невменяемо крепкий кофе с отвратительным вкусом. Как минимум, в последнее время, вместо зелья от малокровия.
- Недоумки, даже принести не могут, не перепутав, - скривившись, процедила она, поставив чашу.
Граф молча попробовал свой.
- Точнее, сделали одинаковый, - заметил он.
Впрочем, разбираться с подобной мелочью сейчас не хотелось. Такой выпьет...
- Ладно, демоны с ними, - она отхлебнула из чаши и поставив её, продолжила, - Вернемся к нашему вопросу. Я поняла что ты имел ввиду. Суть в приоритетах.
- Именно. Ты же не стала отчитывать лакея из-за кофе, даже другой не велела принести. Это сейчас не так важно...
Императрица перебила его.
- Я все поняла, не надо по пальцам объяснять.
- Значит, ты поняла, что наличие здравого смысла здесь не имеет значения. Ты, оценивая важность проблемы, руководствуешься оным, а Ирские - набором дремучих убеждений. Грех по ним не потоптаться, - хитро улыбаясь спросил граф.
- Итак, итог поединка для Вахнутия - проблема. Однако предложение, которое затронет важные для него устои, окажется более важной проблемой. В этом ему поможет убедиться Валенсий, который объяснит, что лишь он может спасти Империю от непотребства. Ирский получит свое и будет очень доволен. В этом суть? - уточнила она и отпила кофе в который раз удивившись, какую гадость пьет граф.
- Именно. На деле же он не получит ничего. Все факту останется как есть, что нам пока и нужно, - заговорщицким тоном отметил Гверидиол.
- Я поняла. Что же, попробуем. Какую кость бросать этим псам? Ты лучше знаешь Ирских. Что может возмутить их? - с энтузиазмом спросила Эрика.
Других идей все равно не было, а отдавать проблему полностью на откуп канцлеру не хотелось. Граф принялся перечислять варианты. Самое забавное, все предложения виделись Эрике скорее вменяемыми идеями. Доселе она не задумывалась, но на будущее пригодится...Пока же она рассудила, Вахнутию точно не понравится предложение издать указ о вольностях подданных.
В таком случае отцу будет нельзя насильно отправлять дочерей в обитель, а ежели те сами желают - препятствовать. Заключать брак подданный любой стати сможет без согласия отца, а принуждение будет запрещено. Но самое главное, нельзя будет убивать отпрысков. Черни последнее не касается, однако знатные господа вправе без суда убить сына и незамужнюю дочь. В метрополии нынче так поступают немногие, но в Ирии все иначе...
- Пойдет первый вариант, - отмахнулась Императрица.
- Кому же предстоит размахивать прошением перед придворными? - с едва заметной улыбкой поинтересовался Гортензий.
- Конечно же Аренскому. Шут Игрока и так бесит Ирских. Валенсию будет на что давить.
- Это было бы прекрасно. Главное, чтобы он не уперся. Наивно полагать, что Игрок мне рад, - усомнился граф.
- Никому не нужен мятеж Ирских, не упрется, - уверила Эрика.
- Возможно ты права. Нынче главное Вахнутия угомонить. Потом можно идти дальше. У меня есть соображения, как нам всем отмыться от дерьма, - отметил граф.
- Не бери в голову. Успокоим Ирского и к демонам всё. Других проблем полно. Если кто-то будет болтать вслух, пойдет на каторгу за клевету на правителя. Конечно, тебе в этой ситуации...
В этот момент постучали. Эрика отвлеклась. Гвардеец доложил о приходе Аренского. Вовремя, даже звать не пришлось. Тем не менее, Императрица велела передать, чтобы барон подождал минимум полчаса. Нужно было закончить с Гверидиолом. Из-за всей этой ситуации она едва не забыла про важный момент. Речь шла о назначении графа Имперским судьей Ремесленной округи...
Имперский судья представляет закон и волю правителя на вверенной территории. Он возглавляет суд, ведает казной, отвечает за порядок, сбор налогов и податей, принимает решение о строительстве и позволении вести дела. В случае герцогств, подчинение правителю скорее формальность. Решение о назначении или отставке зависит от герцога, ему судья и отчитывается. Правитель вправе отстранить неугодного судью, но по большей части это бессмысленно, в случае серьезных разногласий разумнее разбираться напрямую с герцогом. В метрополии и в Ольмике имперскими судьями ведает канцлер, однако назначаются они именно правителем. Другое дело, все просто лишь на словах.
Замахиваясь на титул, Эрика даже не предполагала, что её ждет. Тогда она многое не понимала, хотя и полагала обратное. Дело не только в интригах, она была готова столкнуться с ними. Однако изначально Эрика попросту не брала во внимание многие нюансы, а про иные вовсе имела крайне смутное понятие. В отличии от так называемых союзников. Ей попросту повезло, что Мириамский с Аренским не смогли поделить должности и золото, невольно вмешав её. Конечно, будь она дурой, так бы продолжала витать в облаках, предпочитая строить стратегии борьбы с врагами, но на беду союзников её смутного понимания оказалось достаточно, чтобы не дать им окончательно обнаглеть.
Когда разобрались с фанатиками, Аренский и Мириамский взялись за передел должностей, в том числе судей. Причем оба обратили особое внимание на ростовые дома погоревших изменников Казна Раминиолов и Лавка Элиминиолов. Все имущество предателей переходило в собственность Империи, причем по закону без её печати выкупить именно ростовые дома они не могли. Императрица имела крайне смутное понятие о ростовых домах, в Клеонии таковых попросту не было, да и не интересовали они её раньше. Аренский понимая, что в казначейских делах она плохо разбирается, напирал на угрозу паники и грядущую власть над должниками. На беду обоих, Мириамский не знал, насколько она далека и выказал куда больше аргументов. Тогда то она и задумалась.
Императрица была в курсе, до появления аркадийцев власть в метрополии и при дворе по факту принадлежала Ардминиолам, Раминиолам и Эльминиолам. Они делили должности судей, стражи и казначейства. Когда в игру вступили аркадийцы, из них только Ардминиол сохранил нейтралитет. Уже не суть. Факт в том, что имперская казна помимо аркадийцев, была в долгах перед всеми ростовыми домами метрополии, коих было всего четыре, три из которых принадлежали этим самым влиятельным господам. Нетрудно было предположить, зачем её союзникам судьи и ростовые дома. Дело не только во власти и влиянии. Точнее, дело в них, однако золото в этом случае играет не последнюю роль.
Разумеется, она заинтересовалась, в том числе, ростовыми домами. Смысл их деятельности понять было не трудно. Помимо займов под проценты, они соперничают с Орденом Света, в хранении и переводе средств. Учреждать их подданным позволил еще Диметр, Александр запретил, однако Фердинанд, даром что святоша, пошел на поводу у заинтересованных господ. Причем, открывать можно было с позволения Императора или герцогов. Стоит ли удивляться, как минимум в метрополии позволили избранным.
Что до союзников, те тоже даром время не теряли. Игрок держал целых три ростовых дома: Дом Тильского, то бишь под прикрытием имени Герцога, Воинская казна при Гильдии наемников и Золотое дно, публично принадлежащее Игроку. Канцлер ограничился одним с красноречивым названием Казна Святой Авантеи. Займы Мириамского с Игроком Империи по бумагам даны их ростовыми домами, единственная оговорка, без процентов. Стоило ли удивляться, ни один из них не заикнулся о возможности списания долга Империи перед ростовыми домами предателей. Ведь лучше получить их вместе с долговыми обязательствами. Желательно за бесценок, наболтав ей чепухи. По факту же, получится, казна окажется в полной зависимости от двух союзников...
Впрочем, злиться или сокрушаться смысла не было. Пусть союзники хитрые мудаки, от них все равно никуда не деться. Единственное, что она могла сделать, это не позволить им считать её идиоткой и окончательно обнаглеть. Императрица позвала Игрока и Герцога в кабинет, и предъявила указ, списать все старые имперские долги ростовым домам, перешедшим в собственность короны. По факту, вправе, дома то принадлежат Империи. Оба умника принялись негодовать, что это приведет к разорению, однако Эрика сунула им списки господ, которые уже никогда не придут за своим золотом. Среди оных оказалось немало заговорщиков. На самом деле, это не покрывало долг, но у неё был план, как это решить. И заодно, избавить казну от долгов.
Она поставила их перед фактом: хотите ростовые дома, возможность за бесценок растаскивать имущество погоревших предателей и хозяйничать в столице - платите. То бишь, спишите все займы казне. В ином случае, ростовые дома пока останутся в собственности Империи, а с имуществом и судьями может быть проблемы. По факту, блеф. Каждому ничего не стоило махнуть рукой на ростовые дома, и без своих судей они разобрались бы. Мешать им в нынешней ситуации без толку, а главное, не было смысла. Расчет был на их соперничество.
Императрица заявила, если долг спишет один из них, оба ростовых дома отойдут ему, не считая других милостей. Если же оба откажутся, возможно, Гверидиол будет сговорчивее. Стоит ли удивляться, Мириамский с Аренским сразу согласились на все условия. Такое положение её устроило. Эрика сама была заинтересована спихнуть на них хлопоты, отдав на откуп столицу. Разбираться с судьями, дельцами и гильдиями купцов не было ни времени, ни возможностей, ни желания. Проблемы с ростовыми домами и их долгами ей тоже были не нужны. По сути, она просто решила вынудить союзников к взаимовыгодной сделке, заодно дав понять, что наглеть не стоит.
Мириамскому в столице отошли должности судей Заущельной, Торговой округ и главного судьи Эрхабена. Изумрудная, Зеленая и Нижняя округи, а так же должность командира городской стражи отошли Игроку. Валенсий изначально хотел стражу себе, но Аренский выторговал оную, оставив тому судью Эрхабена. Если учесть, что Игрок промышляет зельями удовольствия, тот едва ли проторговался. Своя стража ему явно пригодится. Например, чтобы отправлять на виселицы всех торговцев мерзостью, кроме своих. Аренский уже сменил всех судей. Герцог оставил в Заущельной старого судью, назначив судей Торговой округи и Эрхабена. Предыдущие попали в темницу за участие в заговоре, там и сгорели.
В Ремесленной округе доселе оставался старый судья. Эту округу Эрика решила вверить Гверидиолу в обмен на порядок и списание былых долгов ростовому дому Ардминиол. Округа и так по факту его, все мануфактуры принадлежат ему. По опыту с Игроком и Мириамским, она не надеялась, что граф все спишет из благодарности за милости. Не факт, что он вообще согласится. Расчет был на то, что ему будет куда сложнее иметь дело с Имперским судьей Игрока или канцлера. Особенно канцлера. Если Аренский не возражал по поводу назначения, Мириамский все это время не оставлял попыток переубедить её.
Виной тому стали её разногласия с Валенсием по поводу решения проблемы мятежей ремесленников. Несмотря на все переговоры, уступки в податях, усилия стражи, в округе неспокойно. Канцлер ничего не имел против мануфактур, однако полагал, что не следует идти на прямой конфликт с ремесленниками. Проще перенести мануфактуры за пределы столицы. Вокруг много деревень, да и в иных городах, например, торговых, вроде Арриенбена, ремесленники не так влиятельны. Вроде бы логично, с глаз долой мануфактуры и все прекрасно. Однако Эрика считала, что это лишь отсрочит и в итоге усугубит проблему. Дело даже не в том, что это потакание дремучим дуракам, которые не могут приспособиться к новым условиям. Трусливое отступление ни к чему не приведет.
Ремесленники на время угомонятся, только мануфактуры никуда не денутся, они будут лишь множится. Неизбежно обнищание большей части ремесленной округи. Мануфактур в столице не будет, куда голодранцам идти зарабатывать, чтобы прокормиться? Многие не захотят покидать столицу. Сначала это повлечет за собой рост преступности и попрошайничества, потом начнутся все те же бунты. Что тогда? Разрешать мануфактуры? Голодные злые ремесленники быстро вспомнят, как им уже пошли на уступки. В конечном итоге проблем с ними будет еще больше, а Ремесленная округа рискует превратится в подобие Нижней. По сему, лучше сейчас разобраться с зачинщиками и начать планомерно приучать к новым порядкам.
Тем не менее, канцлер уперся, мол именно сейчас не время для таких жестких мер. В будущем все можно будет решить, а сейчас следует разбираться со смутой, войной и не допустить в столице голод. Так они и спорили, ожидая, пока вернется Гверидиол. Без владельца мануфактур все равно не обойтись. Канцлер надеялся убедить графа, вчера утром побеседовал с ним. Как полагала Эрика, это напрасно. Так оно и вышло. Что самое забавное, ей даже торговаться на счет долга не пришлось.
Вчера Гверидиол ошарашил её заявлением, что намерен простить долг казны. Якобы такова его плата за все милости, а быть в долгу не в его принципах. Граф настоял поскорее войти в права распоряжаться наследством, дабы успеть простить долг до поединка. Вдруг убьют, помирать с долгом не хочется. Чего Гортензий на самом деле думал, демоны его знают. Велика вероятность, после беседы с канцлером он просто понял к чему все идет и решил проявить щедрость. Эрика не стала ему отказывать.
По поводу мануфактур, граф уверил, что примет любое решение, однако он предпочел бы разобраться на месте, потому как "уступать дуракам не привык". Эрика уступать дуракам тоже не собиралась. Правда, Гверидиол и тут отличился, предложив назначить его после поединка. Вдруг он отправится в Бездну...
- Легок на помине,- с ухмылкой отметил Гортензий, когда дверь закрылась.
- Да, он всегда вовремя, - Эрика открыла шкатулку и достала свиток, - Из-за всего этого дерьма я чуть не забыла о главном. Ты назначен судьей Ремесленной округи. Завтра можешь приступать к исполнению обязанностей, - она протянула грамоту.
- Благодарю за доверие, - учтиво отговорился он, не выказав удивления и уже с ухмылкой добавил, - Надеюсь, Его Светлость удар не хватил?
- Главное, чтобы он не хватил его, когда до него дойдут сведения про поединок. Кому тогда вокруг Вахнутия скакать, - сыронизировала она и серьезно добавила, - Твое назначение не стало для него неожиданностью. Он, конечно, возмущался, но... я в своем праве. Задай жару этим дуракам, - Эрика довольно улыбнулась.
- Непременно. Предупреждаю, первое время может показаться, что начался еще больший бардак. Канцлер будет возмущаться еще сильнее. Но иначе никак, - напомнил Гверидиол. Вчера у них уже была беседа на этот счет.
- Я думаю, это станет агонией мятежа. И еще.., ты ведь понимаешь, в ближайшее время тебе лучше реже бывать при дворе. Постарайся не поддаваться на провокации. Я не собираюсь носиться с Ирскими вечно, но сейчас нужно проявлять хладнокровие, - сочла нужным отметить Эрика.
- Тебе известно достаточно фактов, говорящих в пользу моего хладнокровия. К тому же, с учетом хлопот, у меня едва ли будет время болтаться при дворе и поддаваться на провокации, - он ухмыльнулся.
- Все это временно. Я полагаю, подобным глупцам не место при дворе. Пляски не будут продолжаться вечно, - с прискорбием отметила Императрица.
- Разумеется, как иначе. Мне остаться или лучше уйти?
- Сейчас лучше уйти. Думаю, у тебя сейчас достаточно дел, - бросила Эрика, намекнув, как минимум, сегодня ему лучше проваливать из дворца...
Аренский вошел с таким выражением лица, будто на него обрушились все мыслимые скорби Миории. Выглядел он как обычно, шелка, жемчуга и локоны. Каждый раз глядя на шутовской вид Игрока, Эрика невольно сожалела об окончании траура. Однако, хуже его нарядов могли быть только его вопли.
- Эрика, ты совсем рехнулась с своим графом?! Мало тебе одного обиженного отморозка, который со своим братцем искупал всех нас в дерьме? Ничему жизнь не учит?! - картинно вознегодовал тот, едва вошел.
- Поединок прошел именно так, так было объявлено. Гамидия не вовремя хватил удар. У тебя есть возможности проверить, - сухо отговорилась она.
- Я не дурак и сам понял, что это случайность. Ты не настолько отшибленная, чтобы так бездарно все устроить. Но эта случайность закономерна. Не произойди такое сегодня, завтра он бы сцепился с Ирскими нарочно. Я ведь предупреждал, к чему это приведет! Но главное, зачем после всего этого назначать его судьей? Ты рехнулась?
- Рикиний, ты же сам был не против! - вспылила она.
- Не против до поединка. Теперь это лишь подольет масла в огонь! Проклятье, Ирские, самый сплоченный род, шестая часть ополчения, но теперь мы рискуем получить мятеж! В Империи уже смута, а ты позволяешь себе так рисковать из-за одного человека, - возмущался барон, расхаживая взад вперед.
- Пока от одного человека толку больше, чем от всей Ирии. Ты подумал, что бы сейчас творилось в столице и метрополии, если бы граф не выиграл ту битву? Я тебе отвечу, ничего хорошего. Мне надо было его вышвырнуть в качестве благодарности? В угоду бездарному ирийскому стаду? Может, мы ещё жить начнем по их дремучим порядкам? - спросила она.
- Велеть несколько месяцев не отсвечивать при дворе - не вышвырнуть. Назначила бы его судьей без шума. Приперлась бы к нему родня, прикончил бы он братца, уже не наши проблемы, - он развел руками, наконец, прекратил ходить по комнате и подошел к столу, - Но нет, надо ему устроить парад с пиром. Еще и судить поединок полезла. Что в итоге? Скажешь, не предупреждал?
- У меня были основания считать парад и почести полезными для дальнейших успехов на передовой. Не буду повторяться, я уже все сказала на этот счет.
- Ладно, дело сделано, но зачем после такого судьей назначать? Ну решила ты ему округу вверить, воля твоя. Велела бы Гверидиолу поставить своего прихвостня. По факту, ничего бы не изменилось, - недовольно увещевал Игрок.
- Вахнутий и так сочтет, что поединок был нечестным. Ничего бы не изменилось. Будь добр, присядь, - жестко велела она.
Аренский тяжело вздохнув, присел и манерным жестом отбросил локоны. Эрика продолжила.
- Вместо того, чтобы искать виноватых и вопить, нужно решать проблему. Желательно поскорее. Тебя беспокоит возможный мятеж? Меня - тоже. Поэтому слушай мой план, - Эрика принялась пояснять ситуацию, после чего выложила суть и цель плана.
- ...таким образом, для начала мы отвлечем Вахнутия с его стадом. Когда я отклоню прошение, ясное дело, с определенным посылом, что я иду против самого Игрока, Ирский будет весьма польщен. Это окончательно избавит его от мыслей роптать, - когда она закончила, Аренский выглядел заинтересованным.
- Это ты придумала или граф?
- Вместе, - немного слукавила она. Если говорить начистоту, это идея Гверидиола.
- Идея хорошая, не спорю. Но какого демона я должен снова отдуваться из-за семейных склок Гортензия? Сначала возня с Вахнутием, теперь вот это все! Как прислушаться к моим советам, так "пошел на хер". Тогда почему я должен решать проблемы, о которых, между прочим, предупреждал?! - в негодовании вопрошал Игрок.
- Потому что это делается не для Гверидиола, а для порядка в Империи, в котором ты заинтересован в том числе. Разве не так?
- Все так. Не будь выбора, я бы взялся, чего уж там. Но сейчас можно без меня обойтись. Вели кому-то другому. Герра Клеонская будет рада помочь. Суть прошения весьма в её духе, а Ирских Герцогиня раздражает не меньше меня, - он растянулся в ухмылке.
- Хорошо, обойдусь без тебя. Герра препираться не будет, - согласилась Эрика, не увидев смысла уговаривать.
Она немедленно отправилась распорядиться, чтобы Герцогиню пригласили в кабинет. Герра тоже подходит, в том числе своим умением раздражать публику. Леди её сторонятся, а господа называют не иначе как змеей. Клеонская не просто вечно лезет умничать, но и постоянно спорит, выискивает поводы выставить всех дураками. Вот и пусть поумничает для дела.
- Прекрасно, - прокомментировал Аренский, когда она вернулась и намотав локон на палец, продолжил, - Раз уж я здесь, хотелось бы уточнить, какими сведениями уже обладает Гверидиол?
По-хорошему, выставить бы Игрока из кабинета, но леди Герра раньше чем через час, точно не явится. Можно поболтать и заодно подождать, пока Игрок надумает понюхать порошок. Или не надумает. Зависимые от сияния, особенно в течении стольких лет, обычно нуждаются в нем через час. Почему бы не проверить предположения...
Эрика не раскрывала графу тайну личности Игрока, однако во время их беседы речь шла в том числе про Аренского. Тот положил глаз на Честь Империи, получил отказ Ардминиола, однако теперь предлагает сделку Гверидиолу. Причем граф предположил, это может быть личной инициативой барона. Еще Ардминиол ему поведал, что в свое время отец Аренского проиграл в Чести Империи состояние, оставив семью на улице. Императрица и так была в курсе этого нюанса, и обозначила свою позицию, помогать Аренскому в его личном стремлении не намерена. На том бы и закончилось, если бы граф не позволил себе возмутится "присланным ко двору шутом".
Всплыло, есть вероятность, барон делает вид, будто зависим от порошка. Граф ещё несколько месяцев назад в Чести Империи случайно подметил его игры с "иллюзией Сияния", понаблюдал и счел, что "шут Игрока таким образом расхваливает оный". Разумеется, Императрица заинтересовалась. По мнению Гортензия, на зависимого Рикиний был не похож. Он уверял, что достаточно знал про действие Сияния, в Ольмике отдельные аркадийские купцы увлекались. Гверидиол не брался утверждать наверняка, но предполагал, Игрок вполне мог нюхать пустышку, например, порошок от насморка.
Все бы ничего, ну расхваливает, чтобы другим подсунуть... Крови Рикиний ведь тоже не боится и теряет сознание из любви к искусству лицедейства. Однако на этом гребаном порошке завязаны все сведения, полученные от Аренского путем применения зелья... Эрика припомнила все факты, когда опаивала его, вплоть до самого первого раза. Тогда в Золотой Лихорадке во время допроса речи о порошке не шло, так что, возможно, тот и впрямь попался. Хотя тоже неизвестно, уже не суть, факт в том, что есть вероятность, все последующие разы тот применял противоядие и морочил ей голову. Причем, морочил умело, отвлекая на вздор вроде Пришествия Проклятого...
Поначалу ей хотелось удавить Игрока. Зачем? Чего именно добивался? Если учесть все произошедшее, там Проклятый не разберется... Но рассудив уже более хладнокровно, Императрица решила не горячится. Во-первых, теперь это не важно. В любом случае Игрок сейчас нужный союзник, а доверять все равно никому нельзя. Во-вторых, прежде следует убедиться. Гортензий тоже хитер, у него есть основания опасаться как Игрока, так и его якобы прихвостня. Он мог сознательно рассказать вздор. Эрика решила не посвящать барона в открытие, а просто иметь ввиду и заодно понаблюдать...
- Не переживай, ни Гверидиол ни Мириамский не знают, кто такой Игрок, а тебя считают подосланным шутом. Все, как договаривались, - уверила Эрика.
Она полагала, ей и самой так выгодно. Лучше оставить в тайне, меньше шансов, что союзники сговорятся за её спиной.
- Я не только об этом. Про Персты Гортензий уже знает, он провел с ними немало времени и мог докопаться до зелья правды, - обеспокоился Аренский.
Императрица ухмыльнулась, тот не зря всполошился. Гверидиол так нашел общий язык с Перстами, что возлег с двумя ведьмами лично, и принял участие в оргии. Она не видела смысла переживать. Алхимия графа не интересовала. Но если даже он выведал, ей от этого хуже не будет.
- В Арриенбене он с ними тесно пообщался. Не исключено, узнал. Так он мне и расскажет, а опоить ведь нельзя, - с иронией ответила Эрика, скорее издеваясь.
- Вот именно, его нельзя, а он может, - возмутился барон.
- Мне все равно, меня ведь тоже нельзя. Будешь выпендриваться, я могу ему про зелье рассказать. Об этом уговора не было, - подчеркнуто серьезно заявила она.
- Ты совсем спятила? - вспылил барон.
- Что ты так переживаешь? Боишься, он тебя зельем силком напоит? - съязвила Эрика.
- Я опасаюсь не за себя. Ты ведешь себя глупо. Ты понимаешь, насколько граф может быть изворотливым?
- Понимаю. Он обвел тебя вокруг пальца. Расхаживал при дворе на виду, занимал не самую последнюю должность, а ты даже всерьез не воспринял. Рядовой сановник, средний купчишка, человек Ардминиола, любит поболтать и похвастаться, не ладит с родней. Ничего интересного. Даже опаивать - зря тратить время. Таков был твой отчет? - Эрика решила напомнить барону его оплошность.
- Да, так и есть. Как можно доверять такому хитрому человеку?
- Я не утверждала, что доверяю ему. Доверять никому нельзя. Тебе в том числе.
- Почему это? У нас часто случаются разногласия, но тем не менее, я ни разу тебя не подвел и не подставил, - возразил Игрок.
- Молчал бы, герой казначей. Я не забыла тот вздор, который ты плел, чтобы еще больше загнать казну в долг самому себе.
- Ну сколько можно! Я ведь уже объяснял! Мы просто неправильно друг друга поняли. Ты вверила мне казну, однако никогда не интересовалась нюансами. Я не хотел отвлекать тебя, решил сам разобраться, - Аренский повторил то же, что утверждал изначально.
Наивно полагать, будто бы Игрок признается. Вот уж кто умеет придумывать оправдания. В этом смысле канцлер предпочел не мудрить, а прямо заявил, что может лишь отдать должное и восхититься. Льстил, разумеется, причем не просто так. У каждого свои способы пудрить ей мозги...
- Ну конечно, хотел избавить от хлопот. Когда ты сунул Карлу порошок, а потом выпустил Кириана, ты тоже от хлопот избавлял. Да да, я все поняла, - она ухмыльнулась.
Эрика сочла, сейчас самое время упомянуть это. Доселе она предпочитала просто не поднимать вопрос. Как бы там ни было, это не снимает вины с Карла.
- Кириан сбежал, потому что Карл положил на безопасность, - поджав губы, процедил Игрок и вдруг улыбнулся, - С порошком ты права, я не просто предложил, я поспособствовал, чтобы он его принял. Но я ведь не заставлял его нюхать, не заставлял потом вести себя как болван. Он делал это по своей воле. Да, я провокатор, но у людей всегда остается выбор, поддаваться ли на провокацию. Если зрить в корень, ты должна благодарить меня.
- Благодарить? За проблемы, которые пришлось разгребать?
- За то, что в будущем тебе не придется разгребать более серьезные проблемы. Я всего лишь хотел открыть тебе глаза пока не поздно. Ты не желала слушать ни меня, ни Виктора, пришлось помочь тебе узреть последствия, пока их можно удержать под контролем. По-твоему, за это не стоит поблагодарить? - вопрошал Аренский, глядя ей в глаза.
- Ты прав. Я благодарна тебе за урок. Теперь я знаю одно, никому доверять нельзя, - поставила перед фактом Императрица.
- Но с графом ты наступаешь на те же грабли, - возразил Игрок.
- Ошибаешься. Я ему не доверяю. Просто без приближенных правителю никак. Пусть их будет несколько, желательно, равных в плане ума и хитрости. Чтобы ни у кого не возникло соблазна прибрать к рукам все влияние в Империи через мою скромную персону. Гверидиол подходит на эту "должность", - хладнокровно рассуждала она, едва улыбаясь.
- Красиво сказано. Разумные мысли зрелого правителя. Браво, - он похлопал, - Начиталась умных аркадийских трактатов и поверила в собственное хладнокровие. У тебя недурно получается, осталось только прекратить заниматься самообманом. Невозможно бороться со слабостью, не признав её.
- Как мило. Продолжай, я вся во внимании, - она только сильнее улыбнулась.
- Ты у нас без ума от смазливых обиженных жизнью господ, подающих признаки ума. Ни в чем Карлу не отказывала, тот разочаровал. Но свято место пусто не бывает. Знаешь, если на счет Карла я мог только удивляться, тут даже понимаю. Граф не в меру очарователен. Придворные леди неспроста поголовно вздыхают по нему. Признаться, я бы сам зад подставил, появись такая возможность. Но ты же сама говорила, что не просто человек, а правитель. Но сейчас ты бездумно потакаешь графу, скоро Империю ему отдашь, - с ухмылкой увещевал он.
- Аренский, тебе пора начинать писать любовные сочинения. Юные леди будут в восторге, - издевательски отмахнулась Эрика.
- Я лишь вижу то, что ты не желаешь признавать, - манерно заявил тот.
Игрок и раньше пытался нести чушь, будто бы она испытывала чувства к Карлу и к Гверидиолу. Обычно эти разговоры быстро заканчивались. Что либо доказывать она не видела смысла. Но эти попытки изрядно надоели. Пора бы дать понять, что это бесполезно.
- Знаешь, за что Карл, действительно, попал в немилость? - спросила она.
Об истинной причине Эрика не распространялась, намереваясь отправить его на север под благовидным предлогом. В итоге случай с Кирианом стал вполне удачным поводом для публичной опалы. Что до Игрока, она имела основания полагать, тот не в курсе нюансов. Как минимум, его соглядатаи были не замечены.
- Знаю. Он из ревности удавил юнца, с которым ты возлегла в его присутствии, - невинно улыбаясь, заявил Аренский.
- Докопался, значит..., - процедила она, рассудив, тот мог опоить Карла после его отбытия.
- Раньше чем ты, между прочим. Именно меня ты должна поблагодарить за то, что узнала про непотребство. Тайное послание было от меня, - заявил Аренский.
Эрика потеряла дар речи. Благодарить почему желания не возникло. Захотелось удавить проклятого интригана, вынуждающего её ощущать себя идиоткой. Но увы, это сейчас последнее, что стоит делать.
- Не злись, я не мог обратить твое внимание напрямую. Я не самоубийца. Ты бы сразу не поверила, а Карл мог разозлиться. Я еще жить хочу. Но если бы не я, ты бы еще долго не узнала правды, - виноватым тоном пояснил он.
Действительно, смысл злиться? Игрок интриган, делал это в своих интересах, но лучше узнать правду так, чем вовсе не узнать...
- Ладно, дело сделано, - сухо поставила перед фактом она.
- Да, и это еще одна причина, по которой я не имею отношения к побегу Кириана. Я уже знал, что к тому моменту Карл не занят поручениями, как объявлено при дворе, а отлучен и ко двору не вернется. Я своего добился. На кой мне его злить, тем более зная, что ты оставила ему жизнь? Хлопоты с утечкой сведений и судом не на моей совести, я сам пострадал не меньше. Ты ведь помнишь, я даже не настаивал на его казни. А я не против, чтобы он сдох. Однако была вероятность, что Кириан на суде не заберет свои слова обратно на счет меня, - объяснился Аренский.
"Похоже, действительно, тот не причем", - подумала она.
Карл не уведомил её по поводу побега брата. Более того, она даже не знала, что Кириан является узником. Ей тогда не до Перстов и узников было, а в темницах особняка оные всегда были, те же пойманные фанатики для допросов и жертвоприношений. Перед отправкой Перстов в Арриенбен она знала, там один узник. Сочла, приготовили жертву, на хозяйстве же оставила несколько магов, самых негодных к войне и службе при дворе в роли соглядатаев. Они потом молчали по приказу Карла. Разумеется, когда все всплыло, были разбирательства, Эрика лично допрашивала и опаивала их. По всем признакам, просто побег. Только отсутствие на тот момент мага иллюзии наталкивало на подозрения.
- Единственная моя ошибка, что подсунув Карлу порошок, я не успел озаботиться порядком в Перстах. Не подумал, что гений улетит настолько высоко в облака. Рассудил по себе, - добавил барон.
"По себе ли? Еще не факт", - про себя отметила она.
- Уже не суть. Одного не пойму, как зная это, ты вменял мне чувства? В твоих словах нет никакой логики. Кстати, именно ты рвешься не допустить сближения Гортензия с Айрин, а не я. Мне почему-то все равно, - напомнила Императрица.
- Зря. Ты не думаешь наперед. Граф при определенных обстоятельствах через Айрин может получить поддержку аркадийцев...
- Я разберусь с аркадийцами. Ты просто бесишься, что я тебя не допустила до наших дел и договоров с Послом. Меня интересует, на что ты рассчитывал, вменяя мне чувства? - недоумевала Эрика.
- Повторяю, я всего лишь хотел и до сих пор хочу открыть тебе глаза. Ты вечно обрывала беседу, не давая даже слова сказать. Позволь, я наконец, объясню! - вспылил Аренский.
- Давай, я слушаю. Как так получилось, что я воспылала и при этом безразлична к личной жизни графа? - Императрице и самой стало любопытно, что тот придумает.
По сути, тут даже сказать нечего. Игрок заведомо нес вздор.
- Ты привыкла понимать под любовью самые распространенные проявления. Для большинства любовь это обладание. Оттого и все страдания, ревность, истерики. Тебе подобное не нравится, так ведь?
- Я испытываю к этому отвращение, - с улыбкой заявила Эрика.
- Ты согласна, что любовь идет рука об руку с самолюбием?
- Я бы здесь добавила, с невменяемым самолюбием. Люди начинают вести себя как безумцы, место которым в обители Светлый покой, - съязвила она, упомянув известный в столице приют для безумцев.
- Пусть так, не важно. Перейдем к тебе. У тебя все иначе. Ты слишком любишь свою свободу, поэтому ревность и навязчивость для тебя настолько оскорбительны, что тебе самой в голову не придет опускаться до такого непотребства. Скажем так, для тебя любовь это свобода. Ее ты и готова дать, вплоть до потаканий любым желаниям. Простор для наглости широкий, главное, на твои желания и свободу не замахиваться. Ты позволила Карлу уничтожить город, тем самым повергнув Империю в смуту, нюхать порошок, устраивать беспредел при дворе. Боюсь, он бы еще многое наворотил, если бы не повесил твою шлюху. Увы, бедняга влюбился, замахнулся на обладание, чем оскорбил твои чувства. За это и огреб, - Аренский жалобно вздохнул.
- Ничего себе ты вывернул, - удивилась Эрика.
Она полагала, обвинения Аренского в принципе невозможно логически доказать. Но барон умудрился. Похоже, ей еще многому надо поучиться...
- Чтобы не быть голословным, посмею заявить, ты не единственная в своем роде, - отметил он и принялся приводить примеры.
Правда, оные касались только Аркадии. Якобы там есть не только завсегдатаи оргий, но и отдельные приверженцы трактата некого Никамиэля. Название труда говорит само за себя: "Божественная суть свободной любви". Барон в доказательство своих слов клятвенно пообещал достать трактат и озаботиться переводом..
- Забавно. Прими мои восхищения. Запомню на будущее, что можно плести любовникам и любовницам.
- Я вообще-то не для этого тебе все рассказываю, - возмутился барон.
- Но в моем случае все равно не вяжется. Допустим я потакала Карлу из чувств. По твоей логике я уже успела воспылать к Гверидиолу. Я сразу в двоих влюбилась? - издевательски уточнила Императрица.
- В этом нет никаких противоречий. Если любовь свобода, так хоть в десятерых можно. Айрин ты многое позволила, даже указ снять с неё траур предлагала. Благо, та не пошла на это. Еве ты тоже не просто так спиваться позволяешь. Увы, при всех своих возможностях, это единственное её желание, которое ты можешь исполнить, - без тени сомнений увещевал Игрок.
- Аренский, с тебя трактат. Определенно пригодится. Все же прав был Ланиэль, утверждавший, что доказать можно всё, а если нельзя, то вы просто плохо владеете риторикой, - ей вспомнилось именно это утверждение.
- Ты совсем помешалась на этих проклятых трактатах! - возмутился барон.
- Сам же утверждал, почитать умные трактаты будет полезно для меня. Чего не так? - подчеркнуто удивленно спросила Эрика.
На самом деле, ей было ясно, чем тот недоволен. Какие трактаты рекомендовал Игрок, так это было полезно только ему. Под видом риторики, сунул пространную писанину про важность репутации и прелести народной любви. Труд для юнцов "Воззвание к оратору", в котором приводились примитивные способы понравиться публике, про которые она и так знала. Трактат "Сила истинного величия" вовсе содержал только истории из жизни любимых публикой аркадийских деятелей. Аренский не риторикой хотел ее заинтересовать, а пробудить стремление к тщеславию и потом использовать это, дергая за ниточки. Обращаться к разуму Игрок не привык, ему проще действовать через чувства. Но к его сожалению, подсунутые трактаты не нашли отклика. Чего Эрика на престоле не искала, так это любви...
Тогда она махнула на вздор, а риторикой заинтересовалась случайно. Гверидиол, пока рассказывал про свои неоднозначные подвиги в Ольмике, упомянул это увлечение. Слово за слово, не суть, но при просьбе порекомендовать полезный трактат, граф подошел к этому делу со всей ответственностью. Какими бы мотивами не руководствовался он, за это ему отдельная благодарность. Аренского же можно поблагодарить только за очередную попытку загадить ей мозг ерундой. Стоит ли удивляться, почему барон так проклинает трактаты и Гверидиола.
- У тебя паранойя. Каждое слово видится попыткой повлиять на твои императорские разум и чувства. Скоро вздохнуть лишний раз нельзя будет, - съязвил Игрок.
- И это говорит человек, только что признавший себя провокатором. Чего ты там еще говорил? Играя чувствами ты заработал сотни тысяч монет? У меня нет оснований не верить тебе. Предлагаешь мне развесить уши? - издевательски спросила она.
- Будь у меня цель морочить тебе голову, я бы так откровенно не говорил с тобой. Но я даже не пытаясь скрыть карты. Стал бы убийца предупреждать жертву о готовящемся злодеянии? - парировал он.
- Неудачная аналогия. Я хорошо разбираюсь в убийствах. Почему бы не предупредить? Например, чтобы заманить в ловушку или усыпить бдительность, особенно если жертва и так ожидает удара. По факту, суть одна. Иногда лучшая уловка это правда. Особенно, когда оная слишком очевидна, - возразила Эрика.
- Воистину, знания риторики бесценны даже в деле самообмана, - Аренский тяжело вздохнул.
- Я просто делаю выбор не поддаваться на твои провокации, - Императрица улыбнулась.
- Знаешь, не будь ты правителем, плевать. Но... все ведь очевидно. Твоими стараниями Гверидиол за месяц другой вошел в ряд самых богатых и влиятельных людей Империи. Ты из шкуры вон лезла, чтобы заставить Вахнутия публично извиниться перед ним! Так переживала, что поперлась судить поединок! Я уверен, будь удача не на стороне графа, ты бы встряла, остановив его! - теперь уже в открытую негодовал он, причем истеричным тоном.
Императрица с трудом подавила негодование. Она уже подметила, Игрок начинает вопить, когда у него заканчиваются аргументы. Искренне? Отнюдь. Просто знает, она сама предпочтет закончить разговор. Но сейчас Эрика решила продолжить. Тем более, есть к чему прицепиться. Игрок в своих обвинениях противоречил сам себе.
- Думаю ты прекрасно понимаешь, что если бы мне пришлось остановить поединок, я бы серьезно прошлась по его самолюбию. Да, я рассматривала такую вероятность, слишком много моих планов связано с графом, чтобы он отправился на погребальный костер. Я могла бы позаботиться о его самолюбии, велев спрятаться магу в зале, однако не сочла нужным возиться. Что ты на это скажешь? - в конце Эрика улыбнулась.
- У меня нет слов. Да ты просто не могла доверить какому-то магу столь важное дело. Как можно так упорствовать в самообмане?! - картинно вознегодовал Аренский.
- Рикиний, это ты упорствуешь в попытках сбить меня с толку. Я уже поняла, твои интриги и провокации по большей части обращены к чувствам. Ты знаешь мое презрительное отношение к любовным соплям и хочешь посеять зерна сомнения и отвлечь от важных дел. Одна проблема, нет никаких чувств, поэтому твои попытки будут терпеть крах, - поставила перед фактом Эрика.
- Это уже невыносимо, - практически взвыл Игрок, едва не заламывая руки, и полез за пазуху, - Так я до Пришествия не доживу.
"Ну наконец-то", - обрадовалась Эрика, увидев, как Аренский достал шкатулку.
- Дай порошок. Вдруг я осознаю чувства? Карлу ведь помогло, - бросила она.
Аренский хмыкнул, спешно насыпал дорожку и с удовольствием понюхал. Следом он закрыл ее и подняв на нее взгляд, помотал головой.
- Ты отказываешься поделиться порошком? - недовольно спросила Эрика.
Мелькнула мысль, там точно пустышка. В другой ситуации она бы просто выхватила, но стол был слишком большим, не дотянешься.
- Да. Сейчас не та ситуация. Я привычный, а вдруг ты наломаешь дров?
- Это приказ, - зло процедила она.
- В другой раз, Ваше Величество, - с этими словами он сунул шкатулку за пазуху.
"Твою мать, он ведь может её подменить", - про себя возмутилась она.
То, что Сияние может быть настоящим, она была готова. Уже нюхала, все было под контролем. Но какой смысл, если нельзя быть уверенной в факте, что Аренский нюхал именно его, а не пустышку? Впрочем, тут же ей пришла в голову идея. Она молча встала и направилась к Игроку. Просто заберет, возможно, сразу две... Впрочем, едва она успела обойти стол, Аренский снова полез за пазуху и протянул шкатулку.