Для Крейцера рабочий день выдался на удивление спокойным. Никто не отрывал его от проработки стратегий, не приставал с нелепыми вопросами и пожеланиями, одним словом, клиенты сегодня не ломились в дверь "Мира развлечений". Леночка дважды принесла кофе и отпросилась часа в три по делам. Фридрих Карлович не возражал, он просто отключил офисный телефон и запер входную дверь на ключ.
Во время творческих поисков Крейцер прогуливался по кабинету и разговаривал с воображаемым собеседником. Когда-то, будучи студентом, он получал не только удовольствие, но и вдохновение, представляя беседы с великими мастерами прошлого. Особенно помогал диалог с художником, когда нужно было создать копию какой-нибудь работы прославленного мастера. Этим Крейцер занимался и в студенческие годы, не гнушался делать копии на заказ и по окончании Академии.
Сегодня он с благодарностью вспоминал те голодные студенческие годы, которые научили его кропотливо, но очень быстро трудиться, погружаясь в мельчайшие детали. Ведь для копииста несущественных мелочей быть не может. Это создатель волен тут мазочек небрежно сделать, там растушевочкой пренебречь. Если маститый и признанный автор, то сочтут за игры гения, а если начинающий - то можно приписать исканиям своего почерка. А вот тот, кто делает копию произведения, не может себе позволить никаких вольностей.
Немецкие тщательность исполнения и педантичность позволяли Фридриху Крейцеру проводить за работой сутки напролёт и не утрачивать интереса к предмету. В эти моменты он как бы отключался от самого себя, а становился немножко автором картины, стоявшей на мольберте. Так что беседы с соавторами были старой доброй традицией, помогавшей установить контакт и наладить взаимодействие.
Вот и сейчас Фридрих Карлович достал из шкафа дорогие бокалы винные бокалы, поставил на стол бутылку красного вина и приступил к таинству "сонастройки". Так он называл процесс погружения в мотивы и причины тех или иных действий интересующего его человека.
- Нуте-с, уважаемый Роберт Николаевич, - начал Крейцер свой диалог с воображаемым собеседником, - и что мы с вами будем делать?
Роберт Николаевич, разумеется, ничего не ответил, потому как был не в курсе происходящего.
- Вы решительно не хотите не только идти мне навстречу, но не хотите даже рассматривать вариант сотрудничества, - Крейцер пригубил вино, посмаковал его, прежде чем проглотить, и дополнил вкус виноградинкой, - при таких исходных данных мы можем только ...- тут Фридрих Карлович задумался. Он каким-то седьмым чувством понимал, что враждовать ему с Гаспаряном не с руки, но что делать, было неясно. Нужно придумать необычный ход, что-то такое, что заставит Роберта стать покладистым. - При таких исходных данных мы можем сотрудничать лишь в том случае, если вы, Роберт Николаевич, осознаете, что без меня хуже, чем со мной. Вот так! Или...или возникнет ситуация, в которой я смогу быть вам полезным, причём желательно, чтобы только я и мог быть полезным.
Крейцер выпил свой бокал, отсалютовав воображаемому собеседнику, и продолжил:
- А для того, чтобы вы осознали преимущества тандема и пошли на компромиссы, нужно заставить вас понять, что есть что-то, что разумнее доверить кому-то, кто лучше вас разбирается в существе вопроса. И что это может быть? - Фридрих Карлович склонился над своими разлинованными листами и ненадолго задумался, выпрямился и закончил фразу, выпив бокал виртуального собеседника, - это непременно должно быть что-то, что вы очень цените. А цените вы, вне всяких сомнений, свою супругу Марию Фёдоровну. Ради неё, собственно, и живёте, творите, дышите. Значит, что нужно сделать?
В этом месте своего монолога Крейцер остановился у окна и посмотрел на небо. Осеннее, хмурое, готовое в любую минуту заплакать дождём небо не внушало бодрости и оптимизма. Фридрих Карлович, как уже было сказано ранее, был натурой творческой, несмотря на практичность, и, следовательно, чутко воспринимал мир.
Погрузившись в изучение низких туч, Крейцер представил, что будет чувствовать Роберт, если его мир вдруг покачнётся и даст трещину, что будет, если однажды он вернётся из своей командировки, а дома его никто не ждёт.
С ним, с Крейцером, такое было. Он очень легко вспомнил не только боль и опустошённость, но и то, что жить, а уже тем более творить, ему не хотелось очень долго. Он даже думал тогда, что навсегда излечился от соблазнов творчества. На деле оказалось, что именно творчество его и спасло.
С внутренней дрожью вспомнил Фридрих Карлович историю своих отношений с Эммой. Тогда она ещё не была Эммой Павловной, а звали её просто Эммой, и она сразу покорила его сердце удивлённым и как будто растерянным взглядом. Полная доверчивость, которую он сначала принял за распущенность, была последней каплей, переполнившей его никого не любившее сердце.
Крейцер влюбился и отдался этому чувству целиком и полностью, так же, как отдавался всему, что делал. Но кому нужны в наш рациональный век целеустремлённые романтики? И не говорите мне, что романтики двигают землю. Они её, может, и двигают, но вот плоды их усилий пожинает кто-то другой, так что это ещё "бабушка надвое сказала", что с таким человеком жить легко. Хлеб насущный, между прочим, каждый день нужен, а свет далёких звёзд очень быстро утомляет, если в животе пусто. Так что не сложилось у них с Эммой...
Фридрих Карлович сердито повёл плечом, словно отталкивая болезненные воспоминания, и вернулся к разлинованным листам на столе.
- Вот так я и оказался здесь, - такими словами Рой закончил рассказ о своём приключении. - Ну, что скажешь, мой зелёный мудрый друг?
Чёртик почесал кончик левого уха, склонив голову набок, потом осмотрел окрестности, вычистил несуществующие травинки из кисточки на хвосте. В задумчивости обошёл дракона и снова уселся на высокий пенёк возле демиурга.
- Мда..., - наконец произнёс он, - мне бы такое и в голову не пришло, - после этой немудрёной фразы он опять принялся чесать ухо.
- Блохи? - насмешливо спросил Рой.
Услышав такое, правитель даже подпрыгнул от возмущения. Прежде чем Чёртик разразился тирадой, Рой успел миролюбиво добавить:
- Да пошутил я, пошутил. Просто ты вместо того, чтобы дать мне умный совет, себя в порядок решил привести. Я ж на самом деле тебя, как опытного правителя спрашиваю, не прикалываюсь. Что делать-то?
- Вот до чего дожили! - правитель не на шутку разволновался. - Живёшь тут себе, выполняешь заветы великого демиурга, поклоняешься ему как непогрешимому гаранту истины, а он приходит и спрашивает, что ему делать?! - Зелёный Чёртик забрался между ушами средней головы Дракона и пафосно воскликнул, - Тут же рушатся основы мироздания! Основа бытия, так сказать, под угрозой!
После такого заявления он отчего-то рассердился, дёрнул Среднюю за ухо и проворчал:
- Ну, спускай меня уже, высказался. Теперь думать будем.
Правитель, дракон и Рой сели в кружок и принялись думать. Каждый вкладывал в понимание этого процесса что-то своё. Так Зелёный Чёртик, например, считал своим долгом хмурить лоб и активно шевелить бровями. Видимо, в его представлении, такие действия должны были способствовать лучшей работы мысли. Рой мечтательно смотрел вдаль и, честно говоря, вообще ни о чём не думал. Он наслаждался видом расстилавшейся перед ним долины и удивительным ощущением покоя, который, казалось, лился прямо с неба. Активнее же всех мыслительный процесс выглядел у Дракона, что, впрочем, совершенно понятно, потому что у него думали три головы, и каждая имела свой взгляд на проблему и вариант решения оной. Головы сначала шушукались между собой, а потом мирные переговоры переросли в коммунальную кухонную ссору со всем её атрибутами.
- Что ты глупости говоришь? - раздражённо и довольно громко выкрикнула вдруг Средняя голова.
- Почему это как я, так сразу и глупости, - не уступила позиций Младшая. - Что вы меня всё за дуру-то держите?
Старшая не удержалась и хихикнула.
- Что? - взвилась Младшая. - Хочешь сказать, что такая и есть? Да?
Её возмущение было настолько велико, что даже скепсис двух старших не смог укротить воинственно вздыбившегося хвоста дракона.
- О чём спорите-то? - Рой очнулся и с интересом прислушивался к перепалке.
- Да вот Младшенькая решение для правителя Холодного мира нашла, - ответила Старшая.
- Думает, что нашла, - ворчливо вставила Средняя, - и не для правителя вовсе, а просто вариант компенсации.
- Да? Интересно послушать, что именно, - Зелёный Чёртик вовсе не выглядел удивлённым. Рой для себя отметил, что правитель, похоже, действительно допускает, что Младшая может что-то дельное сказать. - Излагай!
Младшая голова засмущалась, сиреневые глаза, окружённые ореолом пушистых ресниц, уставились в землю, а голос почти задрожал от волнения. Прошелестев что-то невнятное, она окончательно смешалась и расстроилась.
- Не понял, - правитель демонстративно приложил лапку к мохнатому уху.
Уловив нотки раздражения в голосе Зелёного Чёртика и услышав насмешливое гудение двух других головы, Младшая ещё что-то пискнула и спряталась под крыло. Рой с искренним изумлением наблюдал за развитием событий и вмешиваться не собирался. Ему было безумно интересно наблюдать за тем, как ищут решения непростых проблем в мире, где всё довольно неплохо устроилось.
Чёртик досадливо махнул лапкой и потребовал, чтобы ему немедленно объяснили, что именно предложила романтическая Младшая.
- Ну, вечно она что-нибудь напридумывает, - попыталась отмахнуться Средняя, - мы и не понимаем иногда, что она толкует.
- Я не прошу вас понимать, - сурово заявил правитель, - я прошу мне изложить её идею.
- Мы толком не поняли, - сдалась Старшая, - она сказала, что надо создать ... этого...как его...- правое крыло дракона поднялось вверх и защёлкало когтями.
- Антидопа какого-то, - прогудела Средняя.
- Антипода, - пискнула из-под крыла снизу Младшая.
- Да, точно, антипода правителю с другим набором качеств.
- Тогда будет баланс, - опять донеслось снизу.
Чёртик удовлетворённо хмыкнул, на минутку задумался, а потом решительно спросил у Роя:
- Ты можешь создать Антипода?
- Могу, наверно. Надо попробовать, если ты считаешь, что это действительно хорошая идея, - Рой и сам уже понял, что идея гениальная, но не хотел лишать Младшенькую заслуженных похвал.
- Какая хорошая! - воскликнул правитель. - Идея просто колоссальная! Абсолютная, я бы сказал, идея! И не сомневайся! Твори!
Рой заметил, как правитель незаметно косится в сторону крыла, под которым спряталась Младшая голова.
- Ты сам подумай, - продолжал Чёртик, - какие возможности даёт такой тандем сущностей. Они же будут уравновешивать и дополнять друг друга, это - во-первых, во-вторых, всегда и всё станут оценивать с двух, как минимум, сторон. А раз они разные сущности, то нет опасности, что один подавит другого. И даже если подавит, то только на время, потому что второй всегда остаётся самостоятельным.
- Думаешь? - Рой с удовольствием включился в игру.
- Не думаю, а уверен! Пользуйся, пока мы добрые!
Младшая голова уже полностью вынырнула из-под крыла и как бы не слушала разговор, а чистила шерсть на хвосте. Рой вспомнил почему-то торжественную обстановку, в которой по итогам школьных олимпиад или состязаний победителю вручали грамоту или кубок. Весь класс радовался и аплодировал герою дня, а учителя не вызывали в этот день к доске.
- Ух, ты! - раздалось внезапно прямо возле уха. - Никак не могу привыкнуть к твоим выдумкам! Здорово! - Зелёный Чёртик подпрыгивал на плече, чувствительно царапая кожу под тонкой тканью.
Гудение реактивного двигателя вторило восторгам правителя. Только теперь Рой догадался взглянуть на небо и увидел торжественную церемонию вручения награды за сообразительность в исполнении облаков-фантомов. В последний момент он успел подумать, что медаль могла бы быть и настоящей. Однако он даже не удивился, когда фантом в образе солидного медведя-сладкоежки повесил на шею Младшей головы самую настоящую медаль с надписью "За помощь в мироздании".
Облако- медведь взмыло вверх, утратило форму и слилось с остальными.
- Я теперь тоже буду награды вручать, - возбуждённо стрекотал правитель, - ведь это же очень правильно, когда все знают, какой ты молодец!
- А за что ты награждать собираешься? - поинтересовался Рой.
- Как за что? За заслуги!
- Какие, например?
- Ну, какие... - последовала долгая пауза, - какие заслуги, - Чёртик думал долго и старательно, но ничего путного выдумать не смог. От этого он расстроился, а потом и вовсе рассердился. - Я просто буду награды давать! Просто за то, что мои подданные хорошие! И всё! Разве этого мало?
- Нет, этого достаточно, тут ты прав, - согласился демиург, - только много тогда медалей надо будет.
- Не медалей, а наград, - поправил правитель, - я буду давать награды, потому что медали не очень-то нужны большинству.
- Не понял, - удивился Рой, - чем медаль не награда?
- Ну, ты сам посуди, - начал рассуждать мудрый правитель, - вот, например, сладкоежки, им зачем медаль? А бочонок мёда очень неплохой наградой может быть, ведь так? Или, скажем, наш Дракон. Ему сколько медалей надо выдать?
- Три, конечно, - сразу же ответил Рой.
- Почему три? Ты только что видел, как полезный совет дала Младшенькая, а старшие вообще над ней посмеивались. И что? Твои же облака только одну медаль организовали!
После этого комментария стало очевидно, что трудности в данном вопросе имеются.
- Вот я и говорю, - размышлял правитель, - что буду такие награды давать, которые полезны и для чего-нибудь пригодны, а не просто...
- А не просто медалька на бантике, - закончил недосказанную мысль демиург.
Правитель как-то вскользь взглянул на Младшенькую и смутился:
- Я не это имел ввиду.
- Да, ладно, - примирительно улыбнулся Рой, - примерно это ты и хотел сказать, да вовремя остановился. Конечно, в некотором смысле ты прав, поскольку нет здесь у вас развитой иерархической системы, так что и знаки отличия не особенно нужны. Но, с другой стороны, - Рой подставил рукав и подождал, пока чёртик переместится к нему на плечо, - но с другой стороны, - продолжил он, - посмотри на Младшенькую и скажи, что медаль для неё ничего не значит.
Правитель подозрительно уставился на дракона. Тот сидел на лужайке и вёл между собой беседу:
- Как думаешь, - спрашивала Средняя, - мы теперь должны считать Младшую авторитетом или как всегда будет?
- Я не знаю, - гудела Старшая, - она ж не перестала Младшей быть только от того, что на шее что-то болтается.
- Нет, не перестала, - согласилась Средняя, - только у неё есть как бы подтверждение того, что она умная.
- Ну, и что? Если честно, то мы её дурой и не считали никогда. Скорее - странной временами, так это не страшно, пусть будет. И ты что так распереживалась? Может, тоже хочешь медаль?
После таких бестактных предположений Средняя голова сурово прервала разговор и уставилась в небо.
- Быть дождю, - неожиданно заявила она.
- С чего бы? - хмыкнула Старшая.
- А вот увидишь, - убеждённо ответила Средняя и от разъяснений уклонилась.
В Холодном мире было тихо. Не шелестели листья на деревьях, облака в небе стояли неподвижно и днём и ночью. Кажется, даже небесные светила замерли на своих местах и устроили вечные сумерки. Это когда солнце ещё не село окончательно, но луна уже заметна на небосклоне. Короче, весь мир выражал смятение в душе своего правителя.
Сумасшедший Рыжий уже сто раз обсудил с собой сложившуюся ситуацию, но никакого выхода из неё не нашёл. Трудность заключалась ещё и в том, что он совершенно не понимал, что он может сделать, а чего не может ни при каких обстоятельствах. Практики не хватало, опыта и, как это ни странно, не хватало кого-то, с кем можно поделиться мыслями по поводу.
Вот это последнее обстоятельство сильно тревожило Рыжего, потому что шло вразрез с его концепцией идеального мира. Наличие абсолютно любого разумного существа, кроме него самого, вызывало в правителе стойкую убеждённость, что из-за этого всё будет "не так". Если бы кому-то пришло в голову спросить: "А что же именно будет не так?", правитель затруднился бы ответить, но убеждений своих не поменял. Он, что называется, "нутром чуял", что любой "другой" - это опасность покою и гармонии.
Нервно пробежав очередной круг по своему роскошному старинному кабинету, Рыжий становился напротив зеркала. Он внимательно изучил своё отражение, причём было видно, что он явно остался доволен увиденным. Небольшой аккуратный чубчик, похожий на чёлку, соразмерные телу конечности, крупные выразительные глаза. "Ушки у меня аккуратные, в самый раз к такой голове", - мысль отразилась в зеркальной глубине.
Услышав подавленный смешок, правитель Холодного мира нахмурился:
- Ну, где ты там? - спросил он у своего отражения.
- Да где же мне быть, - донеслось откуда-то издалека, - здесь я, стараюсь не мешать тебе любоваться своим величеством.
Иронию голос даже не пытался скрыть, так что Рыжий тут же почувствовал себя уязвлённым. Он вздёрнул нос-хоботок кверху и отошёл от зеркала.
- Между прочим, - сказал он через пару минут, - сарказм и ирония портят характер.
Зеркало молчало.
- Тот, кто готов иронизировать по поводу всего на свете, очень быстро утрачивает чувство такта и душевную чуткость.
Ни звука не последовало в ответ.
- Кроме того, твоим мнением вообще никто не интересуется! - после такого взрыва эмоций правитель вылетел из кабинета и отправился бродить по широким каменным стенам своего замка.
Безмолвные герольды, горнисты, воины в доспехах заполняли полутёмные ниши в башнях. Они исчезали сразу же, стоило попытаться внимательно всмотреться в детали. Это было похоже на звёзды, которые видишь боковым зрением, когда не смотришь на них, а стоит перевести взгляд, как увидеть объект становится невозможно. Так что прогулку Рыжему никто не портил и одиночество никто не нарушал.
Закончив обход, правитель устроился на широкой скамье, покрытой пушистым ковром, и стал смотреть вдаль. Поскольку никаких изменений открывающийся вид не имел, то это дело правителю довольно быстро наскучило. Он начал ёрзать, зевать и делать вид, что всё замечательно и ему ничуть не скучно.
- Собственно, что такое - демиург? - спросил Рыжий у окружающего мира, и сам себе ответил, - Демиург - это не что иное, как творческий потенциал. Так? Так. Значит, ничто не мешает мне стать таким демиургом, потому что я тоже могу творить.
Почувствовав какую-то смутную тревогу, Рыжий осмотрелся вокруг, взглянул в небо, но ничто не изменилось. Гром, как говориться, не грянул, но на всякий случай, правитель уточнил:
- В своём-то мире я могу быть демиургом? Это же не противоречит основам мироздания?
Поскольку никакой ответной реакции по-прежнему ни откуда не поступило, то он на этом и остановился.