Она обернулась, услышав мой тихий окрик.
Глаза большие и взгляд беспризорной собаки,
Как будто решила, что я почему-то смог бы
Ударить ее, а она не хотела драки.

На плотно зажатые губы, сухие, злые,
Давно не ложилась случайная тень улыбки.
Кудряшки запутались, будто бы были живые,
А брови вразлет были тонки и очень зыбки.

На бледную кожу добавить бы чуть румянца,
А худенький нос присыпать бы жменей веснушек.
Она мне понравилась - я б с ней в кино, на танцы,
И больше не нужно бы было других подружек...

Но плечи опущены, а на лице - испуг лишь.
А я для нее - большой и безумно страшный.
"Не бойся, красавица, я не обижу, слышишь?
И я не планировал драться с тобой рукопашным,

Я просто окликнул, увидев худую спину,
Летящие волосы, бледную пудру кожи...".
Она снова смотрит взглядом побитой псины,
И кажется, что объясниться со мной не может.

Ныряет в проулок и тут же - быстрее дёру,
Кричи - не кричи, не станет теперь и слушать.
Но я не забуду ее в этой дымке флёра,
Запавшей в мою иссушённую жизнью душу.