НЕПОДВИЖНАЯ ТЕНЬ.

      Продолжаю размышлять над «Одиссеей».

      Хочу разобрать эпизод, в котором Одиссей пытается поговорить с умершей матерью.

Так говорил мне Тиресий; ему отвечая, сказал я:
«Старец, пускай совершится, что мне предназначили боги.
Ты же теперь мне скажи, ничего от меня не скрывая:
Матери милой я вижу отшедшую душу; близ крови
Тихо сидит неподвижная тень и как будто не смеет
Сыну в лицо поглядеть и завесть разговор с ним. Скажи мне,
Старец, как сделать, чтоб мёртвая сына живого узнала?»

      Тихо сидит неподвижная тень!

      Это яркий эпизод. И должно быть, он вызывал эмоциональный отклик у древних слушателей.

      Но дело тут не только в силе воздействия на эмоции. Скорее наоборот: эмоции мешают пониманию того, о чем здесь говорится.

      А речь здесь идёт не только о несчастном скитальца Одиссее и его бедной матери. Не о конкретном Одиссее речь.

      Рассматриваемый эпизод имеет отношение ко всякому человеку. Не только к литературному персонажу.

      В Одиссее нужно узнать себя.

      А в матери Одиссея?

      А в матери Одиссея нужно узнать — прежнего себя. Своё предыдущее воплощение.

      Мать — это олицетворение физического мира. Мать — это мать-природа.

      Человек представляет собой союз души и тела, духовного и физического миров, бессмертного отца и смертной матери.

      Это ключ — к пониманию многих древних загадок.

      Обратите внимание: мать Одиссея находится в Аиде, а отец Одиссея — жив.

      Это аллегория того, что человек является смертным по своей физической природе, но — бессмертным по духовной природе.

      У всех у нас есть мать.

      Но есть у нас у всех и другая мать — огромный большой физический мир.

      Потому что мы все состоим из элементов физического мира, из вещества. У нас плотное тело. Мы подчиняемся законам физического мира. На нас действует сила притяжения. Для жизни нам нужен воздух. И вода. И пища.

      Мы все — дети матери-природы.

      И как дети матери-природы, являемся — смертными существами.

      И когда мы умрём, можно будет сказать о том, что это — умерла наша мать-природа.

      Другими словами, по смерти нашей что-то продолжит своё существование, но вот нынешней матери своей мы лишаемся.

      То есть, по смерти нашей, умирает все то, что связывает нас теперь с физическим миром. Мы лишаемся всех ощущений (которые основываются на физических объектах). Лишаемся и воспоминаний о нынешней жизни. Потому что воспоминания базируются на физических нейронах и конфигурации, выстроенной где-то в голове.

      Со смертью мы лишимся своей головы. И нам нечем будет думать. Нам неоткуда будет получать воспоминания.

      Иными словами, по смерти своей мы лишаемся своей нынешней матери.

      Мать-природа, порождениями которой мы являемся сейчас, умрёт.

      Она, наша нынешняя мать, окажется в Аиде.

      Вот, в чем заключается смысл ситуации, излагаемой Гомером: Одиссей, добравшийся до границ Аида, встретил свою умершую мать.

      Другими словами, это — нынешний человек, размышляя о жизни и смерти, встречается со своей тенью, умершей частью самого себя.

      Размышляя о смерти, мы, образно говоря, оказываемся в Аиде. Оказываясь в Аиде, мы встречаемся со своей матерью.

      И вроде бы не существует возможности поговорить с собой прежним, потому что между двумя жизнями в физическом мире, прошлой и нынешней, нет ни точечки физического соприкосновения, ибо умерев, мы лишились всего, лишились поддержки материального мира, потом, получив новую жизнь, получили новые ощущения, новый опыт, новые воспоминания.

      Но Гомер даёт методику, казалось бы, невозможного: как сделать так, чтобы умершая мать узнала живого сына. Нужно позволить ей приблизиться к крови!

      Иными словами, размышляя о себе, умершем, нужно дать ему, умершему, лишённому собственной энергии, немножко своей нынешней энергии. И он, тот, прежний, начнёт разговаривать. И заговорит разумно.

      Совершится невозможное!

      Появится связь между жизнями, прошлой и нынешней.

      Образуется мост между двумя мирами.

      Нужно только дать шанс тому, умершему. Которого, казалось бы, уже нет. Который, казалось бы, сгинул безвозвратно. Распался на атомы. Растворился в земле. Стал частью других.

      Но Гомер даёт инструкцию, каким образом обрести связь живого с умершим.

      И я думаю, что это серьёзные слова, а не фигура речи, не желание произвести впечатление на доверчивых слушателей.

Так я его вопросил, и, ответствуя, так мне сказал он:
«Лёгкое средство на это в немногих словах я открою:
Та из безжизненных теней, которой приблизиться к крови
Дашь ты, разумно с тобою начнет говорить; но безмолвно
Та от тебя удалится, которой ты к крови не пустишь».
С сими словами обратно отшедши в обитель Аида,
Скрылась душа прорицателя, мне мой сказавшая жребий.

      Средство, конечно, не совсем лёгкое. ;))

      Сказать легко. Сделать трудно.

      Но — средство есть.

      Пожертвовать умершему немножечко крови.