Великанова Наталия Александровна : другие произведения.

Глава 8. Подготовка

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

  Глава 8. Подготовка.
  
  Я брошу солнцу, нагло осклабившись:
  "На глади асфальта мне хорошо грассировать!"
  В.В. Маяковский
  
  Ярослав был поражен, насколько три слова смогли изменить девушку. Больше не было ужимок, холодности, противоречивых вспышек. Теперь Вика была пронизана счастьем, как мартовское небо пронизано солнцем. Нежность, радостную предсвадебную лихорадочность он видел в поворотах головы, движениях рук, цыганской походке, ласках. И всего-то из-за признания в любви? Женщины и вправду являлись дикарками - придавали огромное значение льстивым фразам, и даже не задумывались об их подоплеке.
  Как бы там ни было, стало гораздо легче. "Признайся ты раньше, может быть и до свадьбы дело не дошло?" - иронизировал над собой Ярослав, и тут же отбрасывал неуместную мысль. И без того было над чем подумать. Он стремился приблизиться к задуманному, продираясь сквозь повседневную суету, как первопроходцы Австралии сквозь мангровые леса. Он весь превратился в осторожного охотника, цель которого - получить доверенность. Чёртовы приготовления к свадьбе отнимали так много времени, что основное его намерение постоянно норовило отодвинуться на задний план.
  Единственным источником удовольствия в эти дни был секс. В этой области невеста его полностью "устраивала". Было приятно, даже азартно будить её чувственность. Вика не стеснялась своей женской сути: любила его страстно, заводила по телефону, смеялась во время ночных утех, получала наслаждение и не скрывала его, распахивая себя навстречу жадным ласкам. Задыхалась в экстазах и делила их с ним.
  Иногда она вела себя как одержимая: задирала юбку по его требованию прямо в коридоре, пока подружки собирались в гостиной, или ночью не давала ему спать до рассвета. На следующее утро они делали это на кухне. В другой раз Вика заманивала его в свою квартиру, и он брал её на стареньком кресле посреди мольбертов и этюдов. Однажды ночью ему пришлось закрыть окно, потому что она поднимала слишком много шума. С каждым разом её чувственность нравилась ему всё больше. Даже когда она не хотела его - была озабочена подготовкой, ушла в учёбу, да мало ли что еще? - он заводился. Её сдержанность в такие секунды и скрытая под кожей страсть действовали на него сильнее, чем откровенное поведение иных женщин. Вспышки раздражительности придавали особую остроту любви, давали ему почувствовать себя завоевателем и обещали, что занявшийся огонь спалит дотла.
  Ночью, когда его собственная похоть переливалась через край, он прижимался к её лбу своим и прерывисто вздыхал, пытаясь взять себя в руки. Опасался он не за себя. "Мы с ума сошли", - шептал он. "Угу, - чертовка брала в рот его палец и сосала, не отрывая от него глаз, - если не сумеешь выдержать темп, я пойму", - дразнила она, Ярослав хищно рычал и входил в неё. О, как он любил эти медленные губы, смыкающиеся вокруг него! Её желание, казалось, "раскаляло" не только его половые органы, но и мозг.
  Следующим вечером они отклоняли идею ужина в городе и опять занимались любовью. Ярослав обратил внимание, что если день проходил без сексуальных утех, разгорались ссоры из-за пустяков, тем более что он сам был постоянно на взводе. Думал и думал о необходимости стянуть генеральную доверенность, день и ночь строил планы, создавал и отвергал, ждал подходящего момента.
  Андрей передал документы, но дело почти не двигалось: Вика даже не открыла, что имела в собственности. Казалось, забыла, а может и вообще не хотела ему говорить. "Официально" Ярослав знал о дедовой квартире в Петровском переулке и о той, в которой Вика жила. Была ещё его квартира, плюс одна на Соколе. Не мог же он сам спросить ее!? "Милая, как насчет награбленного?"
  От молчания всё внутри кипело! Окружающий мир мерк, и день становился похожим на старые свернувшиеся фотографии, лежащие в скрипучем ящике стола. Ярослав не видел ничего: только серую пыль, снежными хлопьями оседающую на его жизнь. Эта девчонка была хуже змеи! Он её использовал или она его? Неужели она выйдет замуж, оставив его в неведении? Вероятно, она не собиралась доверять ему?
  "Успокойся! - твердил он себе, - расслабься! Затаись, подожди: сейчас не время бежать впереди паровоза. Надо чаще бывать наедине с невестой, признаваться в любви (о, волшебное средство!), приглашать на романтические ужины". У него был целый арсенал задумок, нежных слов, таинственных приношений, только собственный разум чинил препятствия в виде неимоверного напряжения. Стоило Ярославу на секунду перестать строить из себя Ромео, он превращался в деревянного Буратино.
  Ближе к концу мая он велел Андрею пригласить их вместе с Викиной подружкой на дачу на небольшой пикник. Белову волоком пришлось тянуть из дома. Она вопила, что её курсовая не готова, торт не заказан, а платье не будет готово и к серебряной свадьбе. Ярослав молча выслушал истерику, проклиная всё на свете, и повторил назначенное приглашение.
  Хмурым субботним днем, готовым разразиться мелким холодным дождем, Зуев заехал за ними, они забрали Ольгу и двинулись в путь. И, несмотря на опасения Ярослава, отлично провели время. Вика не дулась и не вредничала, не разразилась гроза, Ольга не вешалась на Андрея. Они ели жареное мясо, валялись на гамаках, а потом долго катались по извилистым тропинкам соснового бора.
  Оглядываясь на Вику, неторопливо крутящую педали, Ярослав задумался. Теперь, когда так много связывало их, малютка Белова не казалась безмозглой дурой. Да, она бесила его, но он не был бы успешным человеком, если бы позволял чувству неприязни брать верх над фактами. Воспринимая Вику как достойного противника, Ярослав всматривался внимательнее. Девушка имела поверхностный взгляд на вещи физического мира. Политика была ей далека, экономика - неинтересна: казалось, эти ипостаси существовали вне её понимания. Порой суждения невесты о создавшейся в мире ситуации, о противостоянии на Украине вызывали у Ярослава снисходительную улыбку, подобную той, которую получают маленькие девочки в ответ на фразу: "Когда я вырасту, выйду замуж за папу". Она не понимала и не старалась понять.
  Однако материи, касающиеся чувств, взаимоотношений, людей, её явно волновали. Вика тонко воспринимала настроение окружающих, меняла тему разговора, если видела, что собеседник смущен или грустен. Не спорила, если подозревала, что оппонент не разделяет её точку зрения. Переживала, если окружающие люди в ссоре или недружелюбны по отношению друг к другу. Несмотря на то, что сама являлась невестой и должна была требовать максимум внимания, часто действовала в угоду чужих интересов, и Ярослав со стороны это хорошо видел. Вика могла с утра пораньше поехать к подруге, случайно узнав, что у той ссора с бой-френдом, или внезапно пригласить на танец его делового партнера, бросив на ходу "его что-то беспокоит", а по возвращении объяснить, что всё дело в щенке, оставленном в одиночестве. И так постоянно. Женская проницательность настораживала: не потому ли девчонка вела себя пугливо, что чувствовала подвох?
  Они колесили по усыпанным хвоей тропам, а Ярослав вспоминал, как они с Викой катались на велосипедах в городе, показывая друг другу любимые уголки района. Он открыл ей парк у Водного, пляж и тихие московские дворы. Она ему - граффити, нарисованные её друзьями-художниками. Вообще, изобразительное искусство Вика очень любила. Оно было её родной стихией. Стезёй, за выбор которой, Ярослав, против воли, уважал её. Так или иначе, она видела окружающий мир через призму художественного. Смотря в ночь, могла сказать: "Как у Куинджи", убирая прядь с его лба шептала: "Ты напоминаешь мне полотна Корина и Дейнеки одновременно". Он не всегда разумел, что это значит, но не мог оторвать взгляда, когда она писала свои контрольные работы. Если это была графика, рука Вики скользила по бумаге, являя свету невыразимую красоту линий, полутонов, теней и света. Ему, человеку, который рисовал только танчики на партах, это было сродни чуду.
  Если работа была из области живописи, кисть оставляла на холсте настоящее буйство красок, дыхание вечности. Мазок ложился к мазку, закрывая бесцветно-коричневое основание и собираясь в удивительное творение, превосходившее по выразительности оригинал. Вика проводила за этим занятием часы, не оставляя себе времени на сон. Ярослав порой не понимал, как она может быть недовольна результатом, если изображение столь совершенно.
  - Это не фотография, - сердилась невеста, - я пишу не натюрморт, я пишу свое отношение к нему. Понимаешь?
  Нет, он не понимал. Просто следил, как она снимала краску и начинала заново. Наблюдал за процессом - тонкими запястьями, пальцами, деловито скользящими у холста, наклоном головы, поворотом изящной шеи, губами, шепчущими что-то непонятное, босыми ногами. Вика уходила в свой мир безоглядно, без сомнений, с интересом, жадной страстью и любовью.
  В зарождающихся сумерках, пока девчонки болтали, закутавшись в пледы, Андрей взялся мыть машину, а Ярослав принялся за последнюю партию шашлыка, ловя Викины безмятежные взгляды и вслушиваясь в негромкий разговор. Ольга позвала приблудную кошку, посадила её на колени и стала гладить. Садовый столик располагался слишком близко к лежанке, пушистая гостья скоро смекнула: "Чем быть обласканной, лучше подружиться с мужчиной, имеющим доступ к еде". Она покинула девичью компанию и принялась тереться у его ног. Ярослав старался не обращать на неё внимания: бродяг он не терпел. Минут десять ему удавалось оставаться непреклонным.
  - Ну, дай ей кусочек! - взмолилась Ольга, когда поняла, что он не собирался кормить полосатое создание.
  Ярослав молча бросил под ноги комок жира, и попрошайка, обжигаясь, принялась за него. Ольга сверкнула голубыми глазами и глянула на руки.
  - Она грязная, жуть, посмотри, - пожаловалась она, протягивая ладони Вике.
  - Вон иди к Андрею, - предложила Вика, - скажи ему: "Помой меня!"
  Ольга поднялась.
  - Андрей, - позвала она, - Вика просит помыть ее.
  Андрей высунул взъерошенную голову из-за капота: - Что? - непонимающе спросил он, но ему никто не ответил. Вика улыбнулась, Ярослав рассмеялся. Ольга что-то пробурчала, но дальнейшего разговора Ярослав уже не разобрал.
  Потом он наблюдал за их перепалками, шушуканьем подружек, полосатой непрошенной гостьей, моющей лапы с видом королевы и поймал себя на мысли, что становится похожим на счастливого жениха.
  Назавтра они выбрались на примерку свадебного платья. Она, кажется, должна была быть последней, и он вынужден был отвезти Вику самолично. Не успели они тронуться, раздался звонок. Вика ответила и почти десять минут слушала собеседника, хмурясь и изредка вставляя "угу" и "надо же", а едва положив трубку, завопила: "Как я это ненавижу!"
  - Что? - не понял Ярослав.
  - Все эти проблемы, квартиросъемщиков, сантехнику, которая ломается каждые пять дней, - лицо её перекосилось от гнева.
  - Милая, успокойся!
  - Не успокаивай меня! - огрызнулась она, тяжело дышала, и он вдоволь налюбовался полной грудью, неровно поднимающейся в вырезе рубашки. Что бы там ни произошло, его это мало беспокоило: гораздо меньше, чем её прелести.
  - Что случилось?
  - Парни, которые квартиру снимают, устроили драку в подъезде, звонила соседка, ругалась, требовала выселить их. Какое ей дело?! Ну, повздорили мужики, помахали кулаками. Сиди у себя - не высовывайся! Нет же! Все ей надо знать! Зачем она мне звонит? Я что - приеду разбираться? На всю голову больная? Да пусть хоть поубивают друг друга! Только платили бы вовремя. Ненавижу!
  - Откуда у соседки твой телефон?
  Вика посмотрела зло:
  - Сама дала.
  - Понятно. Надеялась, она будет сообщать в случае проблем? - улыбнулся Ярослав.
  - Что-то не пойму, на чьей ты стороне?
  - На стороне чистого разума, - Ярослав сохранял внешнюю невозмутимость, хотя в душе ликовал: проблемы с квартирантами Вики - шаг на пути достижения его цели. Так и хотелось сказать: "Позволь мне решить все", но он сдержал этот порыв. Если он сейчас возьмет заботы на себя - Вика никогда не созреет переложить их на Зуева. А по генеральному плану это должен быть именно Андрей: если доверенность оформить на Ярослава - он не сможет заключить какой бы то ни было договор в свою пользу.
  Вика молчала, надув губы.
  - Не обижайся, милая. Я на твоей стороне, - погладил ее руку, - хочешь, съезжу в Петровский, поговорю с ними строго?
  - Нет, - Вика надула губы.
  - Отвезти тебя?
  - Нет. Я вообще туда не поеду! Только разборок мне сейчас не хватало. У нас свадьба на носу, - выражение лица сменилось на воинственно-решительное, - я счастливая невеста. У меня примерка платья! И вообще, что она мне звонит? Пусть за своим сыночком следит!
  Ярослав сбавил скорость: если он не проявит галантность, это будет подозрительно.
  - То, как ты говоришь "счастливая невеста" настораживает меня. Думаю, я должен решить проблему с твоими жильцами.
  Он прикинул, где развернуться, и притормозил. Если они приедут к швее на час позже - ничего не случиться. Вика положила ладонь на его локоть: - Ты самый лучший! - она смотрела повлажневшими глазами. "О, нет! - беззвучно взмолился Ярослав, - только не слезливые признания!"
  - Откуда ты знаешь? - с хитрецой уточнил он, торопясь сменить эмоциональную плоскость, - проводила сравнение? - постарался спросить весело, но получилось с издевкой. Вика, кажется, не заметила.
  - Да, - в тон его веселью ответила она, - независимое статистическое исследование по выборочной совокупности из сорока семи человек мужского пола в возрасте от десяти до пятидесяти трех лет в четырех странах мира.
  - Ого! - "Он что, должен быть польщен?"
  Ярослав свернул в Козихинский переулок, рассчитывая проехать через Ордынку. Вика остановила его.
  - Это не в дедушкиной квартире, не в центре, - сказала она.
  - А где?
  - На Соколе.
  - Есть еще квартира на Соколе? - Ярослав мастерски изобразил удивление.
  - Угу.
  - Вот это да! - он сотворил испуганное лицо, - уж не богаче ли ты меня?
  - Может быть, - кокетливо склонила она голову.
  - Ты не просто мисс Скрудж, ты - настоящая британская королева, - попытался пошутить Ярослав, - куда ехать?
  - Давай на примерку, не хочу я с жильцами разбираться. Да и тебе не позволю. Все там будет нормально. Ну, понервничает Ирина Федоровна пару дней, а потом успокоиться, - пробурчала Вика и добавила веселее: - а до королевы мне далеко.
  - Не знаю, - Ярослав снова повернул: теперь налево, - она, говорят, экономит. Ты нет.
  - Я экономлю, - голос был возмущенным.
  Он усмехнулся:
  - Интересно, на чем?
  Вика надолго задумалась. Видимо, перебирала в уме вещи, которые не могла себе позволить.
  - Ну, я не покупаю драгоценности, - наконец выдавила она.
  - Отлично, - Ярослав тихонечко рассмеялся, - тебе не так уж много времени потребовалось, чтобы вспомнить. И что ты делаешь со всеми этими квартирами? - спросил он поспешно, пока разговор не уплыл в другом направлении, и Вика не обиделась снова.
  - Сдаю в аренду.
  - Все?
  - Да.
  - И сколько их у тебя?
  - Кроме той, в которой живу, - три.
  - На Соколе, в Петровском переулке, еще где?
  - В центре, на Кудринской площади.
  Ярослав придал лицу всю беспечность, на которую только был способен.
  - В высотке, - уточнила Вика.
  - Ого! И каков же твой доход?
  - Общий? - спросила она и, когда Ярослав кивнул, подняла глаза к потолку. - Ну.., на "Соколе" ребята платят сорок, - стала перечислять девушка, - в Петровском переулке холостяк живет, он платит восемьдесят четыре, на Кудринской - семья, двести.
  В их доме живет чужая семья. Ярослав уставился в маленькую точку на стекле. Он всегда это знал. Он мог бы давно выяснить, кто они такие, но специально не делал этого. Не хотел рвать себе душу: она и так была в клочьях. Иногда он представлял, что в квартире живет сам Белов, его сын, невестка, внучка. С преогромным удовольствием он бы вышвырнул их, спустил с лестницы и запер бы дверь.
  - Ярослав, - позвала Вика, и он очнулся.
  - Ты налоги платишь? - спросил он, чтобы только она не сказала ещё что-нибудь. Не в силах бороться с охватившим его волнением, он превратил лицо в застывшую маску английской любезности, хотя внутри ревел разъяренный медведь.
  - Конечно!
  На круг у неё тысяч триста в месяц выходит. С таким капиталом можно подняться и жить припеваючи.
  - Значит, не так уж и много остается.
  - Вот и я говорю: еле концы с концами свожу. А ты - королева! - Вика хитро посмотрела на него. - Теперь твоя очередь рассказывать про доходы!
  Ярослав нервно рассмеялся.
  - Нет, милая. Я очень благодарен, что ты доверила мне такую интимную информацию, как твои финансы, но я этого делать не буду. Обещаю не брать у тебя ни копейки, только давать. Мои деньги останутся при мне. Я не из тех, кто позволяет жене совать нос в это дело. Извини, если звучит слишком грубо.
  - И сколько же ты будешь мне давать? - Вику, похоже, его нелюбезность не задела.
  - Не больше того, что ты сможешь истратить.
  - Звучит не очень заманчиво.
  - Неужели? Я думал, тебе на всё хватает.
  - Да. Но так приятно получать ещё больше.
  - Нет, самое приятное - отдавать, - он поцеловал её руку, чувствуя, что нервы отвратительно дребезжат. Вика хранила на лице радостно-загадочное выражение. Как он её ненавидел!
  - Разве ты не хочешь составить брачный договор? - несмело спросила она.
  "Вот это да!" - в уме Ярослав присвистнул. Терпение - истинная добродетель. Беда в том, что брачный договор в этой стране запросто можно аннулировать, признать ничтожным или как это там точно называлось? Нет, он не хотел: слишком ненадежно.
  - А ты хочешь? - медленно спросил он.
  - Ты разве не боишься за свои деньги? - Вика смотрела искоса.
  Ярослав расплылся в улыбке. Он не боялся. Государство не смогло до них добраться. Где уж Красной шапочке.
  - А ты боишься?
  - Вообще-то, с тобой я ничего не боюсь. Ты первый человек, после смерти родителей, с которым я чувствую себя в безопасности, - тяжело вздохнув, она помолчала, - даже с Ольгой не так. А она мне как сестра. - Вика вложила свою руку в его, - спасибо, что ты предложил сегодня разобраться с ребятами на Соколе, это очень важно для меня: твоя поддержка, внимание. - Вика поднесла его ладонь к губам и поцеловала. - Ближе тебя у меня никого нет, - она весло глянула на него, открывая дверцу, - а про договор я просто так спросила: для тебя - ты же у нас финансовый гений.
  Пока он ждал, удалось просмотреть почту. Директор по персоналу холдинга, Лена Крылова, просила связаться с ней, писала, что её вопрос не требует безотлагательного решения, однако может стоить компании очень дорого. Обычно она не была склонна к преувеличениям, поэтому Ярослав сразу же набрал ей. Он извинился, что беспокоил в выходной, но она была рада звонку и даже, кажется, испытывала облегчение.
  Крылова подозревала, что один из его людей, коммерческий директор "Интергазификации", Сергей Ощепков, работал на два лагеря. По её сведениям, он сливал данные о сделках и ценах. Именно поэтому они не взяли тендер по "Промэнергоналадке" в прошлом месяце и упустили договор с госкомпанией в Красноярске.
  Выслушав, Ярослав подумал, что сказанное, скорее не подозрение, а случившийся факт. Во-первых, Лена была не из тех, кто сеял панику понапрасну, во-вторых, даже за пятиминутный разговор он прекрасно понял, что у неё собрано достаточно информации, чтобы выбросить наглеца за борт.
  Ярослав поблагодарил и, пообещав принять решение до конца будущей недели, попрощался. Забарабанил пальцами по рулю. Проштрафившегося директора он в свое время зубами выгрыз у "Газпрома", где тот занимал должность специалиста финансирования капитальных вложений. Ярославу не потребовалось много времени, чтобы оценить хватку молодого таланта. Вместе они запустили два инвестиционных проекта, Ощепков изменил систему расчетов с контрагентами, поднял на новый уровень эффективность использования основных фондов. Сомнений в его ценности не возникало. Как и подозрений в предательстве.
  Он тут же позвонил и поговорил с Гавриловым, дал соответствующее распоряжение на расследование ситуации. В его жизни было немало опрометчивых поступков, совершенных под действием гнева или недостатка времени. Хороших людей он терять не торопился.
  Не успел он, закончив разговор, позвонить мачехе, вернулась невеста. Примерка платья, по-видимому, прошла прекрасно, по крайней мере, Вика выглядела довольной. Ярослав всё ещё раздумывал об Ощепкове, поэтому не сразу обратил внимание на Викину молчаливость. Впереди гасли закатные облака, поднимался город: трубы, окна, крыши. Машина шуршала мотором, рассекая гладь майского вечера. Вика повернула к нему лицо. Оранжевыми огоньками блеснуло в её глазах заходящее солнце.
  - Ярослав, мне надо тебе что-то серьёзное сказать. Обещай не смеяться, - осторожно вымолвила она, будто чего-то опасаясь. На её тонком плече, под ключицей часто билась горячая жилка. Ярослав представил, как они вернуться и он припадет к ней губами. В последнее время, он не раз задумывался, что когда оставит девушку, её страстного тела ему будет недоставать.
  - Обещаю, - улыбнулся он, переведя взгляд на глаза.
  - С этого дня и до свадьбы я буду жить у себя, - сказала она быстро и замолчала.
  Ярослав и вправду был готов рассмеяться. Вика переселилась к нему вскоре после подачи заявления в загс. Поначалу она сопротивлялась: корчила недовольные гримасы, придумывала бестолково-раздражающие отговорки или отмалчивалась. Однако, таскаться каждое утро по подъезду с зубной щеткой и джинсами оказалось не самым лучшим вариантом, и ему удалось убедить её жить вместе. Поразмыслив логично, решили, что в трёхкомнатной квартире обитать удобнее. После свадьбы предполагалось остаться здесь же, а Викино жилье оборудовать под художественную студию. Ярослав клятвенно обещал сделать в ней самое удобное место для творчества. В душе, конечно, скрестил пальцы.
  Вика, хоть и перекочевала на его этаж, восторга не испытывала. Она возвращалась к теме проживания почти каждый день. И вот опять та же история! Он уже хотел сказать "хорошо", просто оттого, что ему надоело её убеждать, как Вика добавила: - И мы не будем заниматься сексом.
  Вот этого он не ждал!
  - Что? - он даже поперхнулся.
  - Не притворяйся! Ты прекрасно слышал!
  Да, он слышал! Но правильно ли понял?
  - Почему?
  - Что за вопрос? Мы вообще не должны были спать до свадьбы, - угольные изгибы бровей сошлись над переносицей, - жених обычно не забирает невесту из собственного дома. В идеале нам бы не видеться эти дни вовсе!
  "Что за белиберда? - хотел крикнуть он. - Секс - единственная радость, которая осталась в эти сумасшедшие дни". Она что, думала свести его с ума?
  - Черта с два! - выпалил он и уставился на дорогу. Он не собирался обсуждать это.
  - С два или с три, но ты не станешь больше лезть мне под юбку! - звонко сказала она.
  - И кто же мне запретит? - повернулся он резко и упулился в жгучие глаза.
  - Ты как раз смотришь на нее! - Вика чуть наклонила голову и усмехнулась.
  - Черта с два! - уже спокойнее повторил Ярослав.
  И все же Вика вытянула из него обещание не притрагиваться к ней в дни, оставшиеся до свадьбы. Как ни кипел его разум, как ни напрягалось тело, понимая, что предстоит воздерживаться либо довольствоваться кем-то другим, Ярославу пришлось пойти навстречу.
  Он плохо понимал, как это произошло, зато сполна вкусил последствия.
  Без секса дни напоминали одеяло из синтетики. Не грело, но искрило будь здоров! Напряжение нарастало, каждую минуту прорываясь электрическими вспышками. Вика нервничала по любому поводу, Ярослав втихаря посмеивался: она, а не он, лишила их обоих способа ослабить стресс.
  К тому же, это она мечтала, чтобы всё было идеально. Хотела контролировать всё, хотя они заранее договорились, что разделятся и не будут мешать друг другу. Ярослав взял на себя помещение, машины, украшения. Вика занималась платьем, приглашениями, гостями и всякими мелочами. Самое тяжелое переложили на свадебное агентство, которое, согласно рекламному буклету, гарантировало высокий уровень организации свадьбы, обещало создать эксклюзивный сценарий и тщательно продумать детали. Свадьба должна была запомниться жениху, невесте и их друзьям как волшебный и яркий праздник.
  Просто смешно! От всеобщего волнения и ожидания торжества Ярослава мутило. Его дом превратился в бедлам. Стало невозможно работать, обедать, бриться. Порой даже войти и выйти у него не получалось без повышенного внимания. Казалось, поминутно в дом забегала то одна, то другая подружка, украдкой с восхищением смотрела на него (отчего он чувствовал себя сказочным королем), хихикала и запиралась вместе с Викой в кухне. С момента доставки белого платья ему запрещалось входить в Викину квартиру, что Ярослав с радостью и исполнил.
  Однако ему приходилось, стиснув зубы, слушать о подробностях взаимоотношений со свадебным менеджером, проблемах с тортом, украшениями и так далее до бесконечности. Иногда свободными ушами был не он, а Ольга, и тогда жалобы касались его самого, маникюрши, педикюрши ещё каких-то людей и снова свадебного менеджера.
   "Сама задумала эту бестолковую тарабарщину, - бесился Ярослав, - а с меня спрашивает!" Деньги (ладно, на них плевать), внимание, помощь! И самое жуткое: любовь! Как можно проявлять нежность, когда в твоем доме постоянно крутятся незнакомые люди, когда у тебя нет возможности работать; не переставая, звонит телефон - даже два или три? Разве это можно вытерпеть? Застрелиться, да и только! Интересно, когда женятся по-любви, приготовления тоже такие зверские? Или это только для него было ад, потому что он ненавидит невесту? Надо взять себе на заметку, никогда не устраивать подобного с любимой женщиной".
  Каждый день, час и даже секунда мысли Ярослава были направлены на то, как подсунуть Вике документы и осуществить задуманное. Все остальное являло собой мишуру, закрывающую от него цель. Свадьба, подружки невесты, квартира, беготня, костюм, цветы - все это было препятствиями, на которые натыкался взгляд Ярослава, когда он отрывал глаза от мести. Цель, цель, цель. Даже секс, как часто он ни думал о нем, был только развлечением и способом расслабиться. Никак не конечным намерением. Все поступки же, наблюдения, движения производились с одним расчетом - получить свое и отделаться от девчонки.
  И все же, когда в день свадьбы он увидел её, его обдало жаром.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"