ПАВЕЛ ВЕЛИКЖАНИН
Корабль Весны
СТИХОТВОРЕНИЯ
ВОЛГОГРАД
2010
Содержание
Корабль весны
Я порой бываю счастлив...
Пушкинская осень
В болото - взгляд с презрением...
Сгорит - из пепла не зови...
Настоящее
Время уходит сквозь пальцы, как кровь...
Домой шагаю. Поздно...
Первое марта
Все истина, где б ни жила...
И грянул гром
О ней, страшнейшей из стихий...
Дед
Памяти бойца-украинца, павшего на Мамаевом Кургане
Осень сорок четвертого
Был черный хлеб, что слаще сдоб...
Война - смертный ливень металла...
Вырастают колосья нив...
Безымянный солдат
В музее
Звезда героя-летчика
Обелиск
Военная тематика...
Афган
Быть живым
Листья падают на траву
Мертвый город
Самый лучший стрелок
Я теперь вне стай и вне свор...
На земле громыхает металл о металл...
...И белогрудый стан березы...
Царицыну - Сталинграду - Волгограду
Легенда об Урюпинске
Мой город
И не держи, и не ревнуй...
Струны
На весах
Бутоны упруго взрываются в утро...
Я сплю, я сплю под стук колес...
Два вокзала
Взлететь - упасть - разбиться...
Идем, молчим, и вспоминаем...
Гудки твоего телефона - мой пульс...
Все спит. И даже тишина...
Когда
Новый год
Опять безмолвная борьба...
Карие глаза
Маргарита
Ненужное счастье
Царица-ночь
Как будто края...
Я проводил тебя до дома...
Магнитный полюс
Оксюморон
Красные кони
Еретик
Золотой крест
Летим в космическую бездну...
Я скажу тебе злые вещи...
Зачем
"Могло быть и хуже...
Дроби
Опавшие листья
Газета
Неслись на тебя, издавая гул...
Манекены
Другое Место (Дж. Б. Пристли)
Пустой подземный переход
Как в старом замке в Дании...
Молодые поэты
Стихов полночный час. Пора...
Бывало так плохо, как ствол у виска...
Самосев
Как дверь в театр, открою книгу...
Мы на Парнас, к вершине той...
Пушкин
Выстрел
Разрывая асфальт
Компас
Оптимист
Испытатель своей судьбы
Потаенные реки
Летний ливень
Ложь и правда
Сварщик
Песня геологов
Яло
Гора и долина
Сумерки. Синий стих.
Противоскандальный рецепт для мужей
Дамская сумочка
О трех типах мебели. Иронично-патриотичное
Мне снился удивительнейший сон...
- "Я готов Тебе бить за поклоном поклон...
ЧЕТВЕРОСТИШИЯ
ДВУСТИШИЯ
Корабль весны
С мешками нот,
С тюками хны,
С десантами влюбленных,
Ломает лед
Корабль весны
На парусах зеленых.
С улыбками для всех живых:
На лица и на морды...
И бьет из пушек грозовых
Вдогонку белым ордам.
Под флагом легких облаков
Идет, и будит спящих,
И шлет на марсы чердаков
Котов-впередсмотрящих.
***
Я порой бываю счастлив
Оттого, что небо сине,
Оттого, что всем ненастьям
Не сломить мою Россию,
Оттого, что передюжим,
Улыбаясь терпкой болью,
Оттого, что есть на ужин
Серый ломоть с крупной солью.
***
Пушкинская осень
Давно отшумели июльские грозы,
Холодные слезы роняя устало,
Уходят дожди бесконечным обозом,
Смывая осевшую пыль с пьедесталов.
Серебряной ваксой ботинки начистив,
Паук расставляет осенние сети,
И красные книги сгорающих листьев
Лениво читает задумчивый ветер.
Покой и прохлада - предчувствие спячки.
От жарких боев молодецкого лета
Остались поджившие малость болячки
И зрелая мудрость живого поэта.
Он здесь, рядом с нами, но выше немного,
Осеннее солнце пробилось сквозь тучи,
Меж мокрых полей потерялась дорога,
Как с неба упавший, растаявший лучик...
***
В болото - взгляд с презрением,
Любуемся - рекой.
Ведь жизнь - всегда движение,
А вовсе не покой.
Корабль не делай пристанью,
Держи открытой дверь.
Верь тем, кто ищет истину.
Тем, кто нашел - не верь.
***
Сгорит - из пепла не зови:
Не зря отмерен срок свечам.
Не расплескать бы нам любви
По каплям и по мелочам.
И, может, Бог иль кто там есть
Не скажет: "Что ж, живи опять".
Но все ж, пока мы еще здесь,
Нам век бы свой не расплескать.
***
Настоящее
Несчастный ли горе мыкает,
Творит ли счастливый гений,
А время идет владыкою
Под вечным дождем мгновений.
И только ухватишь за плащ его,
Как тут же меж пальцами брызнет
Стремительный миг настоящего,
Летящий со скоростью жизни.
***
Время уходит сквозь пальцы, как кровь,
Хлещет струей из разорванной раны,
Стрелки царапают вечность... Но вновь
Молча застыли громады-курганы.
А за кулисой театра теней
Лишь силуэты скользят вдохновенно,
Тихо колеблется маятник дней,
Словно дыхание спящей Вселенной.
***
Домой шагаю. Поздно.
Лишь тень скользит у ног.
Неслышный, словно звезды,
Полночный ветерок.
Ветвями ивы дрогнут
Ресницы тишины,
Но неба плащ застегнут
На пуговку луны.
И вновь ни звука в мире,
И в доме все темно,
И лишь в одной квартире
Неспящее окно.
И на асфальте ляжет
Открытой двери свет,
И голос близкий скажет:
"Ну, вот и ты. Привет!".
***
Первое марта
Первое марта. Сереющий снег
Грязным бинтом на морщинах зимы.
Кровотечения тающих рек.
Тучи безглазы. Деревья хромы.
Все погружает в тоскливую лень.
Лица прохожих - сереющий снег.
Люди - потоки мелеющих рек
Льются в едва наступающий день.
Но и сейчас, словно тайные сны,
Зреют в морщинах улыбки цветов
И начинают сонату весны
Мартовским криком чердачных котов.
***
Все истина, где б ни жила:
Хоть в хижине, хоть во дворце.
Вокруг лишь одни зеркала,
Их чем-то завесят в конце.
И каждый по-своему прав:
Идущий наверх и ко дну.
Но только из множества правд
Тебе надо выбрать одну.
***
И грянул гром
Судьбу народов и людей
Вершит не Бог и не злодей.
Она висит на волоске,
Она - рисунок на песке.
Легла песчинка чуть не так -
Врагом стал друг, и другом враг.
Упала капелька дождя -
И нет всесильного вождя.
Взмахнула бабочка крылом -
И все не так... И грянул гром...
***
О ней, страшнейшей из стихий,
И плачи, и фанфары.
Слагают песни и стихи,
И пишут мемуары.
Но что такое есть война -
Ответ не скоро сыщется,
И произносится она
Совсем не так, как пишется.
***
Дед
Он жизнь-то толком не узнал,
Он в ней едва лишь оперился:
В июне свадьбу он сыграл,
А сын у мертвого родился.
Он написать едва успел
Одно письмо супруге с фронта,
Но со стены на нас смотрел
Всегда, после любых ремонтов.
Он форму не успел обмять
Для снимка: мешковата слишком...
Так странно дедом называть
Его - совсем еще мальчишку.
Он слишком юн был для того,
Чтобы героем притворяться...
Я старше деда своего,
А мне всего лишь девятнадцать.
***
Памяти бойца-украинца, павшего на Мамаевом Кургане
Стальной фонтан
Взметнулся в небо.
Горит курган
Снопами хлеба.
Молчит земля -
Стальная хватка...
Топчан стеля,
Все плачет матка.
И далеко
На Украине
В глазах окон
Не тает иней.
...Пойдет война
Назад, к закату,
Чтоб враг сполна
Понес расплату.
Но эта весть,
Придя с востока,
Взорвется здесь,
В глазницах окон.
Курган опять
Взметнется в небо...
Прости мне, мать,
Что я там не был.
***
Осень сорок четвертого
Не для нас урожаем
Спелый колос налит.
Вновь дорога чужая
Под ногами шипит.
За спиною граница
По осенним полям.
Да на что нам их Ницца?
Да на что Амстердам?
Нам не надо и злости:
Вековечной тропой
Мы незваного гостя
Провожаем домой.
А вернемся - засеем
От гумна до гумна...
Нужен хлеб для Расеи.
Для чего ей война?
***
Был черный хлеб, что слаще сдоб,
Был ратный труд, простой и страшный:
На фронте пашней пах окоп,
В тылу окопом пахла пашня.
Впрягались бабы в тяжкий плуг,
И почва впитывала стоны.
Мукою, смолотой из мук,
На фронт грузились эшелоны.
А там своя была страда,
И возвращались похоронки
В артели вдовьего труда,
В деревни на глухой сторонке.
Кружили, словно воронье,
Над опустевшими домами.
Кололо жесткое жнивье
Босое сердце чьей-то маме.
***
Война - смертный ливень металла,
Но есть в ней - крупинками - дрожжи.
Война все живое сметала,
Топила, сжигала... И все же
Пожар тот затеплил лучину,
А шторм - прибил лодку к причалам.
Кого-то война разлучила,
Кого-то она повенчала...
***
Вырастают колосья нив.
Забывается все так рано...
- "Что ж ты плачешь, солдат? Ты ведь жив!
Повезло: ни единой раны!
Все прошел и остался цел".
- "Нет, война не стреляет мимо,
И снаряд, не попавший в цель,
Станет миной".
***
Безымянный солдат
Сквозь деревья в тенистом парке
Солнце греет печаль гранита.
Сюда пишут, не клея марки,
И приходят родные чьи-то.
Здесь и в смокинги, и в фуфайки,
Те, кто рядом стоят, одеты,
Пробегают детишек стайки,
И невесты кладут букеты.
Где-то рядом шумит автострада,
А цветы остаются живыми.
Безымянный солдат... Нет! Неправда!
Ведь Солдат - это тоже Имя!
***
В музее
Не ржавеет стволов вороненая сталь,
Но лежит без движенья и звука;
Полевые бинокли забыли про даль
И на стены глядят близоруко;
Да и рации вряд ли поймают волну,
Чтоб приказ передать об атаке...
Все равно, как живую, я вижу войну,
Проходя этот зал в полумраке.
С пожелтевшего фото далеких тех лет
Смотрит парень со шрамом над бровью,
И лежит под стеклом комсомольский билет,
Сверх печатей заверенный кровью.
***
Звезда героя-летчика
Подбит истребитель, крыло задымилось,
И с неба звезда его вниз покатилась...
И к месту, где скрылась она под землею,
Приносят цветы, словно дарят герою.
Горит над могилой звезда жестяная,
Небесную, павшую ту заменяя,
Планета на холмик становится выше,
И птицы поют под безоблачной крышей.
***
Обелиск
В деревенской глуши, на ковре земляник,
Что окрасились огненной кровью когда-то,
Обелиск вырастал из земли, словно штык
Погребенного взрывом в окопе солдата.
Пробивается вверх сквозь забвенья пески,
Шар земной обнимая своими корнями,
И салютом цветут на полях васильки
В память тех, кто навеки остались парнями.
Среди времени брызг, как маяк - обелиск.
Побеждают хлеба сорняковую небыль.
Золотою звездой светит солнечный диск
На шинели бойца, превратившейся в небо.
***
Военная тематика,
Как видно, вновь модна,
Но строчек акробатика -
Парад, а не война.
Война строчила ливнями
Горячего свинца,
Не фразами массивными
С надутого лица.
Война не по-парадному -
Рядами общих мест -
С разрывами снарядными
Рифмует крепость Брест.
Какая, к черту, строфика
И рифмы для баллад?
С отчаяньем дистрофика
Там бьется Ленинград.
Вгрызаясь в землю стылую,
Бойцы ждут смертный час,
И радио Панфилову
Последний шлет приказ.
И по мосту разбитому
Горящий эшелон
С живыми и убитыми
Уходит через Дон.
Мне о войне не пишется,
И в сердце - словно тромб.
Нам не понять, как дышится
В обвалах катакомб.
Хоть время наше нервное
И мы хлебнули, брат,
Но летом сорок первого
Не шли в военкомат.
***
Афган
1. "Два года на войне.
Кому еще охота?"
Сидит на валуне
Сержант из разведроты.
Вчера пришел приказ
О том, что завтра сменят.
Привыкший к смерти глаз,
Протертые колени,
И чуб неуставной,
Заправленный за ухо.
По горло сыт войной,
Жует свою краюху.
2. Узок мир сквозь прицел.
Трое суток не ел
Чужой снайпер в засаде.
Ветка дрогнула чуть
И представила грудь
Не к награде...
3. Он лежал на земле, запрокинув лицо.
Остывало в кармане его письмецо.
В автомате - бессильная очередь.
А в России растут чьи-то дочери.
Но голодный афганский парнишка
Не прочтет небольшое письмишко.
4. Он подползал
На запах свежий хлеба.
Взглянул в глаза
И в них увидел небо.
Прилипла прядь
К виску. Теперь навеки.
Не хлынут вспять
Слез материнских реки.
Мольба невест
Понятна иноверцу:
Нательный крест,
Прибитый пулей к сердцу.
***
Быть живым
Ты помнил первый класс,
И помнил выпускной,
Дорогу на Кавказ,
Залитую войной,
Где сердце все слышней:
Удары так тупы...
Где шел отряд теней
По лезвию тропы;
Где транспортник лежал
На взлетной полосе...
Ты помнил. Но мечтал,
О чем мечтают все:
Домой к себе лететь,
И под гитару петь,
Девчонку ту обнять,
Что обещала ждать,
И зверски уставать,
И падать, и вставать,
И жечь костры, чтоб дым...
Ну, в общем, быть живым.
***
Листья падают на траву
Наступленье осенних дней
Из-за северных острых гор.
Навесная стрельба дождей.
Павших листьев цветной ковер.
Только, знаешь, они красней,
Чем положено листьям быть,
И погибших вчера парней
Нам в живые не возвратить.
Листья падают на траву,
Как бесшумный ночной десант.
Рядом смерть, а я все живу,
Как не верить тут чудесам?!
А я знаю, что нет чудес,
Но есть мама, отец, и ты...
Я в созвездьях чужих небес
Вспоминаю твои черты.
Упирая в плечо приклад,
Я лежу на сырой траве.
Догорает вдали закат.
Жаль, что жизней моих не две.
И опять надо в темноту
Уходить по крутой тропе.
А мне кажется, я иду,
Возвращаясь с войны к тебе...
Листья падают на траву,
Как бесшумный ночной десант.
Рядом смерть, а я все живу,
Как не верить тут чудесам?!
А я знаю, что нет чудес,
Но есть мама, отец, и ты...
Я в созвездьях чужих небес
Вспоминаю твои черты.
***
Мертвый город
Здесь трамваи стоят на привычных маршрутах,
Ожидая людей, и открыта аптека,
И на главных часах за минутой минута,
Как и прежде, течет. Только нет человека.
Здесь войну тишина навсегда победила.
Не бушует пожар, не взрываются мины.
В почерневшую высь воздевая стропила,
В неизбывной тоске каменеют руины.
***
Самый лучший стрелок
Он ребенком любил с пистолетом играть:
Тот пластмассовый, черный, с упругим курком.
Нелегко из него ему было стрелять,
А ведь он хотел стать самым лучшим стрелком.
В мире детских обид вырастал паренек,
И, наверное, слишком уж рано узнал,
Что в игре стоит только нажать на курок,
Чтобы враг по всем правилам мертвым упал.
А потом все вставали с дворовой пыли
И хвалили, завидуя, меткость стрелка...
Только вслед за неделями годы прошли,
Вырос мастер-стрелок из того паренька.
Он хотел лучшим стать. Наступил этот день,
Неизбежный, как в школе последний звонок.
Он увидел в прицеле живую мишень
И движением плавным нажал на курок...
Генерал хлопнул парня рукой по плечу:
Мол, награда за мной, мой серьезный молчун.
А стрелок все глядел на того, кто лежал,
Ждал, когда же он встанет...Но тот не вставал.
***
Я теперь вне стай и вне свор.
Я теперь свободный игрок.
Не на шее чужой - топор,
Не под пальцем чужим - курок.
В голове билась мысль-кастет:
"Ну зачем это небесам?"...
Ухожу, превращаясь в свет,
Только тень оставляя вам.
Прекращаю свою войну.
Объявляю навечно мир.
Искупаю других вину,
Как расстрелянный дезертир.
***
На земле громыхает металл о металл,
На земле - копошение наше,
А по небу Творец молоко расплескал,
Опрокинув огромные чаши.
Мне подняться бы вверх, там, где звездный покой,
И дышать всей гармонией мира,
Направлять мироздание мудрой рукой...
И прослыть на земле дезертиром.
***
...И белогрудый стан березы,
И сноп густой волос пшеничных,
В глазах озер кувшинки-слезы,
И перекликиванья птичьи...
И пусть меня давно скосили,
Но каждый миг, навеки спящий,
Любуюсь я лицом России
В оправе облаков парящих.
***
Царицыну - Сталинграду - Волгограду
Здесь давно вдоль границ полыхали зарницы,
Рвались "гости" туда, куда их не просили,
И построили предки на Волге Царицын
Охранять рубежи расцветавшей России.
Много видели те деревянные башни,
Их сжигали дотла - они вновь вырастали,
И безводную степь люди сделали пашней,
И мечи на плуги перековывать стали.
Но опять сквозь века пролегла здесь граница
Между светом и тьмой, между смертью и жизнью,
И горела вода, но нельзя отступиться,
Город крепостью стал, защищая Отчизну.
Вся планета тогда затаила дыханье,
Ее сердце ударами билось твоими.
Ты разрушен был вновь, но прошел испытанье,
И запомнил весь мир Сталинградское имя.
Над водой поднимается солнце, алея,
И звенят голоса - Волга этому рада.
С выпускного идем по широким аллеям:
Начинается день моего Волгограда.
***
Легенда об Урюпинске
По одной из легенд,
происхождение названия города Урюпинска
восходит к тем временам, когда атаман Ермак
разбил и загнал в прихоперские болота
орду степняков ханов Урупа и Глазуна.
От выражения "увяз, как Урюп" и пошло название тех мест.
1. Судьба играет в чет и нечет.
Парит, парит над степью кречет.
Высматривает глаз татарский
Обоз купцов, отряд ли царский,
Плывущих, топающих, конных,
Метнет аркан, зарежет сонных...
Степь широка лежит за Доном,
Грозит стрелой, грозит полоном,
Жарой сушит, ветрами мечет...
Заволновался в небе кречет
И беспокойно бьет крылом,
Идя на бой с степным орлом.
2. Хан Глазун, как волк степной,
По дорогам рыщет,
По буеракам хоронится,
Грабит караваны,
Людей полонит.
У хана сто всадников -
Четыреста копыт.
Топчут землю, траву мнут.
Хвалится хан: "Я по Дону и Хопру
Все дороги для русских закрою, запру".
У хана в колчане восемь стрел-сыновей,
А старший Уруп - всех сильней, всех первей.
Натягивает хан тетиву -
И кони мчат, сминая траву.
Как вихрь, тот внезапный набег.
Берегись, русский человек!
3. Над Хопром гусиных стай караван.
По реке плывут казачьи челны.
А на первом - сам Ермак-атаман:
И усы вразлет, и брови черны.
А в степи клубится пыль вдалеке.
Это скачет из умета к реке
И несет с собою горестный слух
Порубежный есаул Остроух.
"Собирай казачий круг, атаман,
Будем думать, как врага одолеть!"
Солнце меркнет. Начинает темнеть.
Всходит месяц, как кривой ятаган.
4. Алый рассвет. Дерутся две рати.
Выстрел на выстрел. Удар на удар.
Душат друг друга в предсмертных объятьях.
Красной хоперская стала вода.
Бьется Ермак, прорубая дорогу
К хану Урупу, степному вождю.
Вперед, атаман! Есаулы помогут.
Сыплются стрелы, подобно дождю.
Тише и тише кочевников вой.
Сила казацкая ломит вперед,
Чтоб оттеснить неприятельский строй
В топкие глуби хоперских болот.
Солнце блестящим своим острием
В небе чертя дугу,
Словно булатным казацким клинком,
Бьет по глазам врагу.
5. Закат багровый догорел,
И смыло кровь волной реки,
Но с той поры, как на Хопре
Врага разбили казаки,
Загнав Урупа в топь болот,
Освободив весь край окрест,
В народной памяти живет
Прозванье этих славных мест.
Ты, степь, на Русь не налетай:
В станицах тех достанет сил!
Урюпинский казачий край
Недаром имя получил.
***
Мой город
Я вписан в этот город, как строка.
Я - клинопись шагов на тротуарах.
Деревья, до последнего листка,
Хранят меня средь рукописей старых.
Ничто не пропадет и не уйдет,
Но прочитать кто сможет эту книгу?
Чтоб там, где переулка поворот,
Увидеть вдруг житейскую интригу,
Размашистые, четкие шаги,
И детские каракули вприпрыжку,
И чье-то восклицанье "Не беги!",
И чью-то беспокойную одышку.
Мой город помнит миллионы лиц,
Неровные, запутанные строчки,
Из каменной души не рвет страниц,
И чуть вздыхает у последней точки.
***
И не держи, и не ревнуй,
Ее душа и кости - хрупки.
Она то дарит поцелуй,
То надувает свои губки.
То изогнет упрямо бровь,
То напоказ хвостом повертит...
Но все ж сильна, как смерть, любовь,
А может быть, сильнее смерти.
***
Струны
Между нами дрожащие струны,
Серебристые тонкие нити,
И, услышав мелодию "Лунной",
Тихо звезды застыли в зените.
Мы с тобою - в глазах друг у друга
Отражения мягкого света,
Мы с тобою - всего лишь два круга,
Образующих эту планету.
Ты смеешься так чисто и звонко,
Что аккордом откликнулось сердце,
Но вокруг настоящее - тонко.
Тишина запирает все дверцы.
Тишина окружает тревогой,
Отнимает у песен их крылья.
В тишине бесконечны дороги,
В тишине безысходны усилья.
Но пока не оборваны струны,
Мы с тобой - половинки Вселенной,
И бессмертные, вечные луны
По сравнению с нами - мгновенны.
***
На весах
Я проснулся от внезапной тишины.
Темнота мне вдруг ударила в глаза.
И молчали неразгаданные сны,
И дрожала на стекле твоя слеза.
Ожидание качалось на весах,
Растворялся в мокрой каше снежный рис...
Боль рванула мое сердце в небеса,
А слеза твоя - скатилась вниз.
***
Бутоны упруго взрываются в утро,
Цветы покраснели от солнечной ласки.
Весна и любовь легкомысленно-мудро
Опять воскрешают замерзшие сказки.
Сжимая в объятьях воздушные ночи,
Никак не насытится радостный вечер.
Шептанием листьев тихонько пророчит
И крылья кладет на закатные плечи.
***
Я сплю, я сплю под стук колес,
Без слов, без языка,
Но все равно, как верный пес,
К тебе бежит строка.
К тебе за окнами бегут
Столбы и провода.
Но никогда не повернут
В дороге поезда,
И мой билет - в один конец.
Я отгоняю сон.
Но стук колес - как стук сердец,
Что бились в унисон.
И тонут в памяти стихи.
И стекла все мокры.
В тебе - начала всех стихий.
Но путь назад - закрыт.
Как семафор, красны глаза,
А слезы - словно лед.
И вся земля бежит назад,
Лишь я один - вперед.
***
Два вокзала
Один вокзал сиял на солнце,
Мне улыбался, старый друг,
И разноцветные оконца
Весь мир раскрасили вокруг.
Звенели весело колеса,
Цветы в руках глядели вдаль.
На лицах радостным вопросом
"Когда же он придет, когда?"
Другой молчал, угрюмо ежась,
От слез холодного дождя,
И лиц тоскливая похожесть
Замкнулась, никого не ждя.
Ползли вагоны еле-еле,
Но это даже хорошо:
Колеса жалобно скрипели,
И я с окошком рядом шел.
Одни и те же рельсы, шпалы,
Перрон, табло и стены зданий,
Но все же разные вокзалы
У нас для встреч и для прощаний.
***
Взлететь - упасть - разбиться,
Воскреснуть вновь и вновь,
И, как победу рыцарь,
На щит поднять любовь;
И броситься в атаку
На копья мертвых глаз,
И стать кровавым маком,
С груди летящим в грязь...
***
Идем, молчим, и вспоминаем
Душой усталой жар сердечный.
Мы жили сумасшедшим маем,
А сумасшествие - не вечно.
Слова любви писали мелом -
Дожди стряхнули цвет с акаций.
Мы повстречались неумело,
Теперь не знаем, как расстаться.
Ответ услышу ли, вопрос ли,
Но время все уже решило.
Ни ноту "до", ни ноту "после"
В любви нельзя играть фальшиво.
***
Гудки твоего телефона - мой пульс,
Ритм моего дыханья.
Люблю... люблю... надеюсь... боюсь...
Что вместо "Привет!" - "До свиданья".
Но все же, но все же несется сигнал
Вызова... И ответа!
И тот, кто хоть раз так любил и страдал,
Полжизни отдаст за это.
***
Все спит. И даже тишина
В прозрачный сон погружена,
И только тянется луна
В окошко хоботом слоновьим.
Хоть ночь красива напоказ,
Приходит мой неслышный час
Проснуться, встать без лишних фраз,
Подушки сдвинуть к изголовью;
Едва коснуться твоих щек
И расплескать вишневый сок
На звездно-вышитый восток,
И душу разбудить любовью.
***
Когда
Когда тебя неловко обнимал,
Еще не зная струнок сокровенных,
Душа твоя была чужой Вселенной,
В которую на час я прилетал.
Когда еще не знал твоих я губ,
Чтоб узнавать их, как сейчас, на ощупь,
Жилось тогда сложней нам или проще -
Ответить до сих пор я не могу.
Когда еще Полярная звезда
Не чувствовала взглядов наших встречи...
Да полно мне! К чему все эти речи?
Не верю я, что жил еще тогда.
Мне кажется, родился я в тот миг,
Когда узнал впервые твое имя.
И время-дождь пусть каплями косыми
Не тронет на асфальте белый лик.
Когда его я мелом рисовал,
Еще не зная струнок сокровенных,
Душа твоя была чужой Вселенной,
Манящей, неизведанной Вселенной,
В которую навек я прилетал.
***
Новый год
Кусочек торта на тарелке,
Глоток шампанского в бокале,
И вновь заботливые стрелки
Мгновенье чуда отсчитали.
Они все тикают прилежно,
Глаза влюбленным не мозоля,
И пламя свеч играет нежно
Негромкий отзвук си бемоля.
А за окном гуляет ветер,
И в новый год летят снежинки,
Но в этот миг на белом свете
Лишь мы - друг друга половинки.
Скорей загадывай желанье,
Пока три стрелки не расстались!
Они, застыв, как на прощанье,
Продлить мгновение пытались...
Ну, вот и все. Мы в новом мире.
Мы ляжем спать. Он нам приснится.
И тишина стоит в квартире.
И за окном бела страница.
***
Опять безмолвная борьба,
Лишь сердца стук в твоей тиши.
Я поцелуем пью тебя,
Я знаю вкус твоей души.
Он сладок и солоноват,
И жажду им не утолить,
Воды морской похожий брат:
Все пьешь - и больше хочешь пить.
И тяжесть веки затворит,
Откроет пульс иных миров:
Там бьются тысячи копыт
В настил подвешенных мостов.
Перемешав наш плач и смех,
Сорвется эхом в бездну крик,
И шар земной качнется вверх
На бесконечно долгий миг.
***
Карие глаза
Наяву ли все, снится ли:
Я тебя вижу рядом,
Истомленный ресницами,
Околдованный взглядом.
А глаза твои карие
Тишиною объяты -
Две неспетые арии,
Две немые сонаты.
Но и в жизненной гуще я
Слышу в звуках случайных
Ту безмолвно зовущую
Кареокую тайну.
Глаз любимых свечение
Прикрывают ресницы...
Если ты - сновидение,
Пусть оно вечно длится!
***
Маргарита
Это имя не случайно.
И не каждому открыта
Та булгаковская тайна
В звучном слове Маргарита.
Словно ведьминское зелье
В теплом воздухе разлито:
Первозданное веселье
Овладело Маргаритой.
Черный, белый - грань, как бритва,
Все равно избрала рыжий.
То ли шабаш, то ль молитва,
Но к чему б я ни был ближе:
К раю, к аду - все равно мне,
И ни в грош сужденья чьи-то.
Я и после смерти вспомню
Твое имя, Маргарита!
***
Ненужное счастье
Сужался свет в дверном проеме,
Сгущалась ночь за гранью стекол,
И тишина стояла в доме,
Лишь кран на кухне еле чмокал
Да дверь скрипела... На мгновенье
Метнулись тени черной кошкой.
Я про себя считал ступени,
Шаг ускоряя понемножку,
И разрываясь на две части,
Я улыбнулся - чуть натужно:
Ты стать могла бы моим счастьем,
Да только мне оно не нужно.
***
Царица-ночь
Царица-ночь входила властно
В мой дом средь зарослей осоки,
И красный шелк потоком страстным
Струился с плеч твоих высоких.
И поцелуи были жарки,
Как языки огня в камине.
Дрожали смутных звезд огарки
И растворялись в небе синем.
С реки ползли ночные тени,
Но нас они не потревожат:
Гремит тамтам сердцебиений,
И в темноте пылает кожа.
Дыханье душ слилось навеки,
Переплелись тела в экстазе...
И лишь рассвет откроет веки
Стыдливых роз в стеклянной вазе.
***
Как будто края
Заживающей раны,
Сошлись мы с тобой.
***
Я проводил тебя до дома,
Мы попрощались незаметно,
Как будто не были знакомы
Пять зим. И лишь четыре лета.
Апрельский вечер, опьяняя,
Вливался в легкие привольно,
Но в нем - любовь уже иная,
А этой, видимо, довольно.
Огни в окошках тихо гасли,
Как вымирающее племя,
А я был счастлив и несчастлив,
Причем в одно и то же время.
***
Магнитный полюс
Я вбиваю ноги-гвозди
В деревянную планету,
На бегу срывая грозди,
Я вино давлю из света.
Я пришел воды напиться
В неисчерпанном колодце,
Но прозрачная водица
Утекла уже в болотце.
Здесь торгуют, тут рыдают,
Там сидят в дешевом цирке,
И тихонько умирают,
Лица сделав по копирке.
В центре этой круговерти,
Ошалевшей от чесотки,
Я плыву по морю смерти
На дощатой серой лодке.
В ней полно мышиных дырок,
У весла отбита лопасть.
Я - магнитный полюс мира,
Улетающего в пропасть.
***
Оксюморон
Безумье ума,
Безволие воли,
Слепящая тьма -
Знакомо до боли.
Трусливая удаль,
Бессильный напор,
Спаситель-Иуда -
Все есть до сих пор.
В горячем снегу
Пробивая дорогу,
Стоим на бегу
К сатанинскому богу.
***
Красные кони
Падают в прошлое даты,
Снова проносятся мимо
Красные кони заката
С гривами черного дыма.
Красные ветры взбурлили
Вспять повернувшее время.
Сотни растоптанных лилий,
Маков растущее племя.
Гром разрывает литавры,
Бьет в черепа-барабаны,
Никнут вальяжные лавры,
Чувствуя силу бурана.
Черное, тучное небо,
Молний набухшие грозди,
Запах горящего хлеба,
Крепко забитые гвозди.
Пламя заката все ближе
Волнами красного моря,
И сквозь глубины я вижу
Темный осадок историй.
Было и будет когда-то,
Я эту чашу приемлю.
Красные кони заката
Топчут копытами землю.
***
Еретик
Так долго металось эхо,
Меж замкнутых каменных стен,
Так долго осколком смеха,
Я резал веревку вен.
Душа не шла на свободу,
Привыкла к своей конуре.
Я из-за мокрой погоды
Откладывал смерть на костре.
Тупыми ножами рельсов
Отрезало путь назад.
Я крикнул команду "Целься!"
Шеренге чужих солдат.
***
Золотой крест
Золотой крест так тяжел,
Лучше б мне деревянный крест.
Вот Иуда уже пришел
Из не столь отдаленных мест.
По столу рассыпана соль.
Почему все отводят взгляд?
Ты пойми, я сыграю роль,
Как две тысячи лет назад.
Можно бросить, забыть мечты,
Да для жизни ведь я жених.
Мы таскаем свои кресты,
Чтоб распятыми быть на них.
***
Летим в космическую бездну,
Не поднимая к небу глаз,
Не веря, что Земля исчезнет,
А может, проживет без нас.
Не зная, что предел отмечен,
Что темнотою встала грань
Меж миром тем, который вечен,
И тем, в котором правит дрянь.
Но на болоте слишком топко,
И горек забродивший сок.
Кровавой каплей - красной кнопкой
Истек убитый нами срок.
И эту новую планету,
Легко летящую без нас,
Крестообразный хвост ракеты
Благословит в последний раз.
***
Я скажу тебе злые вещи,
Но от злости они вернее.
Жизнь все время сжимает в клещи
Горло тех, кто дышать не смеет,
Ноги тех, кто дорог боится,
Руки тех, кому бить неловко
По холеным, вальяжным лицам,
Или гладить затвор винтовки.
Или гладить чужие плечи,
И темницы приличий рушить,
И дыханьем гасить все свечи,
Зажигая в потемках души.
Не иди вслед за мной на плаху,
И скажу я без укоризны:
Жизнь все время сжимает страхом
Сердце тех, кто боится жизни.
***
Зачем
По кабинетам колеся.
Там улыбнешься, тут похвалишь...
Зачем дурачить всех и вся,
И обмануть в конце себя лишь?
Зачем в норах петлять ужом,
Дышать интригами и пылью?
Зачем быть в модном, но в чужом,
Локтями заменяя крылья?
Зачем, войдя в слепой азарт,
Всю жизнь прожить сплошной войною,
Чтобы упасть средь битых карт
Такой же битой - козырною?
***
"Могло быть и хуже" -
Тоскливая радость
Для тех, кто простужен,
Для тех, кому в тягость
Шторма и метели,
Дороги к вершине;
Для тех, кто хотели,
Но не совершили.
И силы не гробят,
А душу застудят.
И хуже могло быть,
Да лучше не будет.
***
Дроби
Трех океанов берега
Могуче обнимая,
Размером в сотни тысяч га
Лежит одна шестая.
Во все концы ведут пути,
Проспекты и тропинки,
И мы идем, с мечтой найти
Вторые половинки.
Хоть горек опыт-акрихин,
Живем на всю катушку,
Черкнув случайные стихи
В бумаги четвертушку.
А в это время, полоня
Моря и континенты,
Растут, растут день ото дня
Всесильные проценты,
И в магазинном царстве цен
На памперсы и гробик,
На хлеб, на водку, на пурген -
Везде сплошные дроби.
Но я скажу, не оскорбив
Ни родины, ни милой:
Как можно жить, все раздробив
Осколочьем бутылок?
Ведь сколько солнце ни циклопь,
Луна - второе око.
Пускай длинна, как вечность, дробь,
Но в ней немного прока.
А впрочем, самомненье в них
Еще длиннее даже.
О, сколько слышал я таких
Подробных инструктажей:
"Ты раздели, разрежь, разбей!
В одном деленьи - смысл..."
Растет империя дробей
На трупах целых чисел.
... И полон дом. И пир горой.
И возраст - не преклонный.
Но не хватает мне порой
Одной лишь миллионной.
С дробями вечная беда:
Им в сумму не сложиться.
И проба счастья, как всегда,
Чуть меньше единицы.
***
Опавшие листья
Опавшие листья мечтали взлететь,
Из сил выбивались, скользя по асфальту.
Был ветер. Хотелось и плакать, и петь,
И взглядом ласкать разноцветную смальту.
Зеленые краски уже отцвели,
Двусмысленный желтый не даст мне ответа,
Куда в темных лужах плывут корабли,
И скоро ль вернется июньское лето.
Пускай полыхнет запрещающий свет,
Пускай захлебнутся в крови светофоры.
Преграда всесильна, когда ее нет,
И нечем лечить беспричинные ссоры.
А листья метались по мокрой земле,
Но им не взлететь на заплаканных крыльях,
И время свой бег повернуло к зиме,
Играя сверкающей снежною пылью.
***
Газета
Лист газетный почти невесом,
Пять рублей на любой остановке -
И при свете неверном, косом
В толчее пробежишь заголовки,
И сомнешь, и засунешь в карман.
Но слова из души не уходят:
Словно Библия или Коран
Разговор об извечном заводят.
Память генов прошепчет сквозь гам.
Как, пройдя через все передряги,
Мы учились читать по слогам
Самокруточной серой бумаги.
Велика тяжесть этих листов.
Не подкупишь их, как ни сули ты.
Знаешь, литеры старых шрифтов
Из свинца, словно пули, отлиты.
Не к лицу глянцевитый фасон.
Здесь история: плачи и песни.
... И пускай будет лист невесом,
Были б строчки на нем полновесны.
***
Неслись на тебя, издавая гул,
Лавины с отвесных скал.
Но только на них ты, любя, взглянул -
Валун пред тобою стал.
Ты шел по домам, где белы, как мел,
Больных ребятишек лбы.
Но если на них ты, любя, глядел -
На радостях жгли гробы.
На хмурой, холодной заре тебя
Расстреливал целый полк.
Но только на них ты взглянул, любя, -
И пули легли у ног.
Святоши, собрав торопливый суд,
Сказали, что так нельзя,
Что взгляды любви никого не спасут -
И выкололи глаза...
Над самой землей пронесется стриж.
Все в тучах. Просвета нет.
Но если ты сердцем, любя, глядишь -
То солнца увидишь свет.
***
Манекены
Они, как Барби или Кены,
Правдоподобно непохожи;
Идут по жизни манекены,
Улыбкой лица искорежив.
Их идеальные фигуры
Стыда не ведают и краски.
На них гламурненькие дуры
Завистливо таращат глазки.
Они в толпе неотличимы,
И, к сожалению, все чаще
Мы, к ним спеша, проходим мимо
Людей живых и настоящих.
***
Другое Место (Дж. Б. Пристли)
Я в сонном царстве сытых тел,
Где словно вечная сиеста,
Где вместо красок - бледный мел...
А я б хотел
в Другое Место.
Здесь льют бездонные дожди,
Здесь люди рыхлые, как тесто,
Их жены ходят в бигуди...
А я б хотел
в Другое Место.
Там люди те же, но не те,
Там ждет меня моя невеста.
О, как бы я туда б хотел!
Но где оно,
Другое Место?
***
Пустой подземный переход
Пустой подземный переход.
Скрипач так одинок.
И только музыка плывет,
И движется смычок.
А люди все уж по домам,
И заперли замки,
И слышат звуки этих гамм
Одни лишь сквозняки.
Весь этот мир, до самых лун,
Устал и замолчал.
Зачем же ты тревожишь струн
Натянутый металл?
Холодным вечером, в углу,
Ты здесь напрасно встал,
И твоя шапка на полу
Останется пуста.
Но разбивая гулкий лед
Безликих белых стен,
Над нами музыка плывет,
Не знающая цен.
***
Как в старом замке в Дании,
В моей квартире тишь.
Чай стынет в ожидании,
Но ты не позвонишь.
Лишь ночь неслышной лапою
В окошко постучит.
Зачем же я царапаю
Бумагу - не гранит.
Листочки нервной кучкою
Все хлопают на бис,
И по бумаге ручкою
Свершается стриптиз.
Стихами и куплетами,
Горячкой глупых фраз
Душа моя раздетая
Танцует напоказ.
Куда уж откровеннее:
Как голым - на балкон.
Но даже на мгновение
Не звякнет телефон.
В квартире только он и я
Из всех живых существ,
Да горькая ирония,
Похожая на шест.
Надежда - сахар тающий.
Все звуки здесь тихи.
Но душераздевающе
Отчаянны стихи.
***
Молодые поэты
Не отшумела бунтарская братия.
Песни не смолкли - они не допеты.
В строгих собраниях и хрестоматиях
Смотрят на нас молодые поэты.
Кто на портретах, а кто - фотографиях,
Есть - бородаты, но больше безусых.
Сами слагали себе эпитафии:
Каждый - по своему, каждый - по вкусу.
Кто-то - частушку, а кто-то - элегию.
Но и посмертно не выглядят кротко.
Вечная молодость - их привилегия,
Данная пулей, болезнью и водкой.
***
Стихов полночный час. Пора!
С души ободрана кора,
Строка на кончике пера -
Как сжатая пружина.
И распрямляясь в полный рост,
Она все тянется до звезд,
И мне нельзя покинуть пост
Бессонного режима.
Полночный бред: строки зигзаг
Уходит за края бумаг;
Я рад, что все творю не так, -
Волшебник-недоучка.
... Но сон сильней. Мы все уснем
Прозрачным утром, ярким днем,
И стих останется вдвоем
С поломанною ручкой.
***
Бывало так плохо, как ствол у виска.
Бывало, что в мире - одна лишь тоска.
В тоску приходило спасенье стихов,
Чернела бумага от мыслей и слов.
Выплескивал горечь, сбиваясь, спеша...
Чернела бумага. Светлела душа.
***
Самосев
Я рос самосевом, я рос самосадом,
Без всяких теплиц, удобрений, прополки.
Театры, концерты и книжные полки -
Мне все это было ни капли не надо.
Ведь я сочинял хулиганские песни.
Бренчал во дворах. Задирал пионеров.
И строчки мои не желали - хоть тресни! -
Влезать в аккуратные рамки размеров.
Но что-то такое во мне, видно, было:
Очкастый профессор, услышав однажды
Мой стих про любовь, что случайно простыла,
Сказал, что такое напишет не каждый,
Что в литинститут без экзаменов примет...
Лет сорок прошло уж, как было все это.
Я стиль отточил, приобрел себе имя,
Писателем стал. Перестал быть поэтом.
***
Как дверь в театр, открою книгу:
Полюбоваться слов игрою,
Взглянуть на хитрую интригу,
И в жизнь вернуться.... Но порою
Слова встают с бумаги плоской,
Объем и вес приобретая,
И с ними солнечной полоской
Восходит истина простая.
В ее лучах тускнеют лампы
И буквы вывесок над входом,
И персонажи, через рампы
Шагнув, сливаются с народом.
И растворяются темницы
В бумаге скованных симфоний...
Не закрываются страницы,
В сердца врастая и в ладони...
***
Мы на Парнас, к вершине той,
По склонам лезем. Будь что будет!
Наверх! А снизу люд густой
Следит, оценивает, судит:
"Смотри, тот вырвался вперед!".
"А этот вон едва ползет".
Им иерархия видна
От самой выси и до дна.
А горный воздух нас пьянит.
Такой простор: хоть птицей взвейся!
И неприметные на вид
Цветут стихами эдельвейсы.
Пускай волнуется толпа:
Когда, и кто, и что свершили -
Своя у каждого тропа,
И дело вовсе не в вершине.
***
Пушкин
Болдино. Холерные кордоны
Обложили эту деревушку.
Окружили погребальным звоном.
Будто смерть берет его на мушку.
Он работал. На бумаге серой
Из чернил, посыпанных песочком,
Как молитва вдохновенной веры,
Проступали пушкинские строчки.
Он у Бога не просил спасенья.
Удесятеряя свои силы,
Он в бессмертье воздвигал ступени.
Он творил. И смерть повременила.
Едет он от болдинских околиц
В Петербург. Дописаны все драмы,
И поет поддужный колоколец.
Только смерть - злопамятная дама.
...Над Невой опять метель задула.
"Секундант, дистанцию отмерьте!"
Вечность на него глядит из дула.
Смерть - ступень последняя в бессмертье.
***
Выстрел
Дымился упавший в сугроб пистолет.
Облачко таяло быстро,
Напомнив сквозь толщу исчерканных лет
Забытый когда-то выстрел.
Он медленно руку поднес к животу
И рану зажал неспешно.
И снег капли крови ловил на лету,
Крупные, как черешни.
***
Разрывая асфальт
Разрывая асфальт, равнодушие ног,
Пробивается вверх непокорный цветок.
Оставляя себя на резине колес,
Свою каплю огня над землею вознес.
Словно брат-эдельвейс, что в безлюдии гор,
Не стремится ничей он порадовать взор
Ни симметрией клумб, ни букетом на час,
И не думайте вы, что растет он для вас.
Просто знал он в утробе земной тесноты:
Только вверх, только вверх вырастают цветы!
***
Компас
На любом корабле, что не чтит берегов
И плывет посреди океана,
Меж коробок и бочек, мешков и тюков,
Есть и я, как душа капитана.
Может шторм налететь, и тогда океан
Крутанет, как волчок, наш корабль;
Право-лево, верх-низ - все проглотит туман,
И забудет, где север, где юг, капитан,
И где запад, восток - не поймет капитан
В этой пляске бушующих сабель.
Только голову мне не удастся вскружить
Даже самой пленительной буре.
Я в любой круговерти нащупаю нить,
Чтобы штурман увидел, куда ему плыть,
На моей разлинованной шкуре.
Я не только моряк. В рюкзаке за спиной
По горам, по тайге - километры.
Я всегда поклонялся богине одной.
Отклонить мою стрелку от оси земной
Не смогли ни вулканы, ни ветры.
Соблазняли и запад меня, и восток,
Только им никогда я не верил.
Я прошел и проплыл сотни миль и дорог,
Но душа вечно рвется на север.
Это верно, что свой есть у каждого путь,
Да не часто он прост и привычен,
И пройти по нему - не плутать, не свернуть -
Сможет тот, кто как я - намагничен.
***
Оптимист
Кто слышит марш, а кто-то блюз.
Я знаю то и то,
Не только минус, но и плюс,
И в будущем итог.
Судьба не ведает клише,
Сплетая свой сюжет.
Сегодня - вечер на душе,
А завтра - вновь рассвет.
Пусть бог нам многого не дал.
Счастлив не тот, кто сыт.
Сегодня чуть поголодал,
А завтра - аппетит.
Нам от ударов не уйти.
Пускай, упав на дно,
Я потеряю все пути.
Пускай! Но все равно
В последний путь, закрыв глаза,
Меня не провожай.
Сегодня - ливень и гроза,
А завтра - урожай.
Разбитых не люблю корыт
И верю лишь в любовь.
Сегодня в землю я зарыт,
А завтра - вырос вновь.
***
Испытатель своей судьбы
Нам не выбрать судьбу другую.
От рассвета и до зари
Виражи и полет вслепую,
Неизвестность - вокруг, внутри.
Если б знать, что верна дорога,
Если б знать, что надежен мост!
Маяков на пути немного:
Только свет неизменных звезд.
Если штопором - передряга,
То надейся - тебя спасут
Оптимизма двойная тяга,
Чувство юмора - парашют.
Пусть мотает бесстрастный счетчик
Озарений, дорог, борьбы.
Просто каждый из нас - как летчик -
Испытатель своей судьбы.
***
Потаенные реки
Не строят мостов там, не ищут там броды -
Текут под землей потаенные воды,
И взгляд не бросайте напрасно под ноги:
Пути неизвестны воды-недотроги.
Но если ковром расцветает живое,
Земля покрывается свежей травою,
Леса и пустыни, холмы и долины -
Все это лишь отзвук течений глубинных.
Пускай неподвижны бесстрастные своды -
Бурлят и клокочут подземные воды.
Все в мире непросто. В любом человеке
Незримо текут потаенные реки.
***
Летний ливень
Небо выдохнуло тяжко,
Разразилось ливнем летним
И мою пятиэтажку
Обнесло шумящим плетнем
Водяных бессчетных нитей
Впечатляющего вида.
За порог теперь не выйти.
Посмотрю - и все же выйду
Прочь: из тесноты квартиры,
Из насиженного кресла.
Обнимусь с водой небесной,
Успокою слезы мира...
Я промок, но не простужен.
Дождь в асфальтовую прорубь
Убежал, и в теплых лужах
Солнце плещется, как голубь.
***
Ложь и правда
Ложь всегда хлопочет о подпорах,
И ее поддерживают споро:
Болтовня - туманностью нечеткой,
Наглость и напор - луженой глоткой,
Сила - твердокаменным плечом...
Правда не нуждается ни в чем!
***
Сварщик
Наш треснул мир, и швы кругом
Полопались на рваных ранах,
И он, хоть спит еще весь дом,
Уходит на работу рано.
Приладив на лицо щиток,
Он все проверит, обернется -
И побежит электроток,
И в пальцах молния зажжется!
Металл послушен, как дитя,
Его рукам, на вид несильным:
Всю смену, будто бы шутя,
Сшивает сталь дугою синей.
А после - милый тихий быт
Квартирки в угловом подъезде.
Там сын растет. Там две судьбы,
Надежно сваренные вместе.
***
Песня геологов
Парусом по ветру старая палатка,
Рюкзаки бросаем, словно якоря,
Ужин незатейливый съеден без остатка,
Завтра нас разбудит ранняя заря.
Звезды наклоняются над привалом нашим,
А луна запуталась в кроне у сосны,
Дождик еле капает из небесной чаши.
Тихо убаюкивая, льется в наши сны.
Снится мне любимая, снится мне далекая,
Та, чья фотография греет сердце мне.
К ней вернусь, конечно же, с Дальнего Востока я,
Подпевая песенку шпалам в полотне.
Солнышко поднимется, распахнутся пологи,
Снова будет весело костерок трещать.
Сосны вновь помашут нам, и пойдут геологи
Тропами таежными новый день встречать.
***
Яло
Она из плоской глубины
Глядит в мои глаза.
Мне солнца свет - ей свет луны.
Мой смех - ее слеза.
Моя улыбка стоит ей
Отчаянья гримас.
Я стала в сотню раз сильней.
Она - слабей в сто раз.
В ответ на правду будет лгать.
Ей ссоры по плечу.
Мне от нее не убежать...
Да я и не хочу.
***
Гора и долина
Высоко возносилась гора,
Рядом с ней простиралась долина,
И сказала гора ей: "Сестра!
Что же ты прозябаешь доныне?
Будь как я: гордо к небу тянись,
Чтоб на тучи глядеть сверху вниз!
О горах пишут песни поэты,
А долины никем не воспеты".
Отвечала долина ей в лад:
"После ливней из туч по весне
Все ручьи запоют, зазвенят,
От тебя убегая ко мне".
***
Сумерки. Синий стих.
Свет струящийся слабей,
Смолкнет сонный соловей,
Серп, сужаясь, серебрится,
Сахар свечек, скатерть ситца...
Сколько соткано сетей!
Старый сад. Семь смутных строчек.
Слушай сказку, спи, сыночек.
***
Противоскандальный рецепт для мужей
Живя семьей, не бить посуду -
Не ум тут нужен, а умище,
Чтоб вслух сказать жене: "Ты чудо!"
А про себя добавить: "...Вище".
***
Дамская сумочка
В ней можно найти все на свете:
Помаду, и тушь для бровей,
Давнишний счастливый билетик,
И парочку бывших мужей.
***
О трех типах мебели. Иронично-патриотичное
Америка - офисный стул:
Все можно настроить, как нужно,
Где надо - нажал, повернул...
Удобно, нет спору.... Но скучно.
Европа - старинное кресло:
Местами потерто и тесно,
Но в нем хорошо развалиться,
И кожаный запах традиций...
Россия - скамейка в саду:
Как сядешь - занозы в заду,
И дует, и жестко, и холодно здесь...
Но только на ней имена наши есть.
***
Мне снился удивительнейший сон:
Что счастлив я, богат, красив, умен,
Был в чем-то наподобие дворца...
Проснувшись, я спросил у мудреца:
"Как сделать, чтобы сон мог явью стать?"
Ответил мне мудрец: "Поменьше спать!"
***
- "Я готов Тебе бить за поклоном поклон
И в молитвах надсаживать грудь.
Дай мне выиграть, Боже, хотя б миллион
В лотерею какую-нибудь!
Снизойдешь ли ко мне, всемогущий Творец?
Об одном я прошу столько лет!"
- "Я давно бы помог, но купи, наконец,
Хоть один лотерейный билет!"
***
ЧЕТВЕРОСТИШИЯ
От поражений стал сильней,
И вот твои ключи:
Поняв, что глухи сто дверей,
В сто первую стучи.
***
Будь ты солнцу подобен, великий мудрец,
Чьи слова упадут в миллионы сердец,
Но твоих рассуждений о сущности жизни
До скончания лет не постигнет мертвец.
***
Пусть шумит на поляне веселый пикник,
Я ушел от него, вглубь чащобы проник:
Не нужны эти яства и эти напитки
Тем, кто ищет в лесу неприметный родник.
***
Пускай в Аллаха верю я, и в Брахму ты,
Но воевать с тобой не буду из-за веры.
Ведь наша жизнь - совсем не шашки и не шахматы:
В ней серые играют против серых.
***
Джордано Бруно
Свой крест он в одиночку нес,
Без эпигонов пошлых.
И лишь огонь, как верный пес,
Лизал его подошвы.
***
Всевышний в займах знает толк.
Он мне, хоть верьте, хоть не верьте,
Сказал: "Даю тебе я в долг
Всю жизнь. Расплата после смерти".
***
Промывка породы
Добро - как золотой песок:
На самом дне, но остается.
Все остальное унесется
Речной водою сквозь лоток.
***
Порою стих - каприз, дитя мгновения,
Но творчество дано как благодать.
Внутри всех нас живет стихотворение,
Какое никогда не написать.
***
Конечно, город пышный, древний,
И очерствевший, словно корка.
Москва была большой деревней,
А стала маленьким Нью-Йорком.
***
Кем бы ты ни слыл в людской молве:
Буржуа, повстанцем, далай-ламою,
Если мир стоит на голове,
Чтоб не быть с ним - делай то же самое.
***
Путь знания
Озарение вновь перемолото
В жерновах повседневных отметок:
Из добытого гением золота
Школярам начеканят монеток.
***
Здесь жить нельзя, в спокойствии сиропясь,
Снегов и солнца беспощаден свет.
В горах - либо вершина, либо пропасть:
Пологой половинчатости нет.
***
Любить кого-то - строить замок на песках
Чужой души, своей души... А Бог - не пекарь.
Но все проходит. Власть. Богатство. Сила. Страх.
И лишь любовь переживает человека.
***
Дождинка летела на землю с высоких небес,
И в ней отражались, как в зеркале, горы, и лес,
И каждый листочек, прожилки травинок, жучок, муравей...
И мне показалось, как будто весь мир умещается в ней.
***
Поэт всю жизнь отыскивает зернышко,
Не зная, когда вырастут слова...
А слава - будто ветреная женушка,
Но чаще - как богатая вдова.
***
Миг
Дороже он, чем всей земли корунды,
Я спас его, и не отдал утрате:
Одна сто двадцать пятая секунды
Навек застыла в фотоаппарате.
***
Кроссворды окон разгадала ночь,
Заполнив клетки пастой темно-синей,
Вписала сны в них, угадав точь-в-точь,
И лишь один квадратик не осилив.
***
Рвем маски с масок мы, ведомые мечтой,
Сквозь ложь, сквозь фальшь дойти до истины единственной...
Потом, устав, опустим руки перед той,
Которая и станет нашей истиной.
***
Что ж друг друга они ругают?
Что же мерят кривым аршином?
Для одной вершины другая
Никогда не будет вершиной.
***
Ночь доела закат, как остывшую макаронину.
Все, чем был ты богат, навсегда под землей похоронено.
Но приходит рассвет, и поля новой кровью тюльпанятся.
Остаются стихи, даже если ничто не останется.
***
ДВУСТИШИЯ
Надпись на могиле Ромео и Джульетты
Любовь тому причина иль вражда,
Но мы с тобою вместе. Навсегда.
***
Что умножать - не все равно ль,
Когда средь множителей - ноль?
***
"Не боги горшки обжигают". - Не боги.
Но эти "не боги" уж слишком убоги.
***
Для молотков все просто и предельно ясно,
Да только гвозди с молотками не согласны.
***
Расти, как дерево: тянись
Корнями - вглубь, вершиной - ввысь!
***
Оставляйте многоточие... Не верьте,
Что все кончится с приходом вашей смерти...
***