Этим летом улицы города словно вымерли. Казалось, все спешили убежать отсюда, как с тонущего корабля, хотя бы на время отпуска. А впрочем, в пустом городе было легче убивать.
Человек, известный под кличкой Аттила, шёл по пустой улице, и на лице его блуждала странная улыбка. Аттила был киллером, самым жестоким и хладнокровным из известных местной полиции, но сегодня он не смог убить человека. Он, на чьём счету было 66 убийств, чьи руки были обагрены кровью собственного отца, когда-то не менее известного киллера Галла, придумавшего вдруг рассказать о своих заказчиках, несколько минут назад посмотрел в спину своей жертве, опустил пистолет и пошёл прочь.
Ноги сами несли его по пустому городу, а в голове была звенящая пустота. Мысли о невыполненном заказе и скорой смерти проходили мимо сознания. А в душе, неизвестно почему, зрело ощущение полного счастья. Внезапно пошёл дождь, и Аттила подставил ему лицо, с наслаждением чувствуя, как с тёплыми струями из него уходят боль и усталость. Он засмеялся, и этот смех разнёсся по гулким переулкам, рождая не менее весёлое эхо.
Открыв глаза, Аттила вдруг увидел над головой чистое небо без единого облачка, лишь солнце, задорно сверкающее в вышине. Он ещё раз улыбнулся и мягко упал, словно прилёг отдохнуть, на тёплый асфальт. На его лице было неизъяснимое блаженство. Аттила умер.
Двое полицейских, приехавших по вызову, обжигаясь о нагретую мостовую, принялись осматривать тело. Они узнали в нём известного киллера, но причину смерти установить не смогли.
- Промок-то как, бедолага. - сказал один. - Не иначе, под дождь попал.
Тут они оба, не сговариваясь, взглянули друг на друга, потом на чистейшее, словно вымытое к празднику, небо, потом на труп.
- Мистика какая-то, -- пробормотал первый.
Второй полицейский с жалостью поглядел на напарника и вздохнул. Он, как и Аттила перед смертью, уже всё понял. Остальным это ещё предстояло.