Он бесшумно скользил между облаками и серебряной, подернутой тонкой рябью, поверхностью степного озера. Кучевые облака мирно кучерявились над ним в кровавом мареве заходящего солнца. Он летел и думал, насколько прекрасно вот так, на закате дня, прогуляться по темнеющему небу, нисколько не задумываясь о том, что осталось там, глу-боко внизу, на этой грешной и счастливой земле.
Он взглянул между своих нижних конечностей. И увидел там красный диск солнца. Солнца, которое так скоро уплывет за горизонт, а на землю опустится холодная осенняя ночь.
Солнце слепило ему глаз, и он отвернулся от него. Впереди, там, где кончалось озе-ро, темнел пожухшей травой луг, а дальше, километрах в пяти, ярко желтела в последних лучах уходящего дня березовая роща.
Он заметил, как что-то, не очень яркое, блеснуло на самой границе луга и растущих деревьев. Заинтересовавшись, он мягко, стараясь не упустить из вида именно это место, подкорректировал направление полета. Теперь он медленно спускался именно туда, где его наметанный глаз сумел различить какое-то, едва заметное, шевеление. И где всего несколько минут назад сверкнул искоркой неопознанный им предмет.
Любопытство всегда было его ахиллесовой пятой. Оно заставляло его, пренебрегая всеми возможными и невозможными опасностями, делать такие вещи, за которые, порой, ему потом было невыносимо стыдно.
* * *
На опушке березовой рощи уже часа два замерзал Виталий Николаевич, крупный чиновник областного масштаба, проклиная в душе своего приятеля, который так неудачно заманил его на эту охоту ("Ничего, постреляем, расслабишься! Не сомневайся, кабаны ждут тебя!"). Он уже изрядно устал и основательно продрог. Чтобы хоть как-то развеяться и отвлечься от мыслей о горячем чае, Виталий Николаевич поднял свое оружие и стал рассматривать окрестности через оптический прицел в поисках хоть чего-нибудь шевелящегося. Предположительно, "это самое, шевелящееся", должно было оказаться ни чем иным, как долгожданной дичью. Но, на его беду, ничего в окрестностях березовой рощи, на краю которой его так неудачно (как он предполагал), поставил "на номер" местный егерь, им обнаружено не было. И он опустил ствол.
И в этот самый момент, на фоне багряных облаков, ему показалось какое-то неболь-шое движение. Чтобы рассмотреть то, что привлекло его внимание, Виталий Николаевич вскинул оружие. Наведя резкость, он невольно отпрянул: на него, из самых глубин закатного неба, смотрел некий огромный, не моргающий глаз. Сосредоточившись, он дождался, когда перекрестие его оптического прицела совпадет с серединой темного зрачка, и нажал на курок. Оружие затявкало, выпуская из себя всю обойму.
Виталию Николаевичу с большим трудом удалось отлепить указательный палец от сдавленного холодного железа лишь тогда, когда наступила тонкая звенящая тишина.