Вербицкий Михаил Антонович : другие произведения.

Почти утопленник

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Трое друзей отправились в поход, и путь их пролегал через большое болото. Окружённые густым туманом, уставшие, дезориентированные, они медленно продвигались вглубь и совершенно не подозревали, что ждёт их в самом сердце топи. А одному из них предстояло пройти великое испытание, от которого зависела его дальнейшая судьба...
  Почти утопленник
  I. Шок и трепет
   День отступал, надвигалась ночь. Мы шли по болотам - я, Стас и Артём. Прощупывая палками каждую кочку, мы шаг за шагом продвигались вглубь бескрайних болот где-то в Сибири.
   Странное всё-таки это место - болото. Узнавая о нём, понимаешь, насколько это место опасное, насколько тебе не хочется туда идти. Однако когда ты действительно попадаешь на болота, страх поневоле куда-то испаряется. Возникает двойственное ощущение: в тебя вселяется царящее на болотах спокойствие, умиротворение, возникает желание просто остановиться, принять удобное положение и не двигаться. Все жизненные проблемы остаются за пределами болот, и под звуки, доносящиеся со всех сторон, тебе начинает казаться, что жизнь удалась. С другой стороны, болотистая местность нагнетает уныние, появляются мысли об одиночестве, о недоступности, о том, как всё здесь забыто, и хочется поскорее убраться отсюда. Так или иначе, путь наш лежал именно через болота, и мы не должны были позволять подобным мыслям усыпить бдительность, так как опасность оказаться в трясине была очень велика на этих болотах.
   На нас опустился туман. Словно, оказавшись в его ватных объятиях, мы могли видеть местность лишь в три-четыре шага в диаметре вокруг нас. Возникла нагнетающая напряжение обстановка, а вследствие того, что я был кем-то вроде замыкающего в нашем "отряде", меня охватила лёгкая паника из-за навязчивой мысли, что сзади вот-вот кто-то выскочит, схватит меня и утащит в зловещую глубину.
   - Достал этот туман! - неожиданно воскликнул Артём. - Ничё не видать! Придётся нам, парни, канать ещё осторожней. Не дай Господь сгинуть тут к едрене фене, наши ж даже не будут знать, где искать.
   Артём был всегда большой любитель материться. Вдоволь. Мне всегда казалось, что, пропитывая свою речь матом, Артём вводил в атмосферу вокруг себя что-то вроде "Русского Духа". И именно этого как раз мне не хватало. Когда я, уже практически сражённый мнимыми страхами и неуверенностью, услышал родной русский мат, улыбка против моей воли наполнила моё лицо. Я на своей, родной территории, друзья рядом. В такие моменты начинаешь думать, что ты способен горы свернуть, тебе всё нипочём. Так же подумал и я...
   ...наивно.
   Солнце село. Наступил тот момент сумерек, когда небесное светило уже за горизонтом, но вокруг всё ещё светло. Однако накрывший нас туман не давал в полной мере насладиться временем суток; не было видно разноцветного неба. А как приятно было бы посмотреть на то, как небо изменяет свой окрас, если медленно провести по нему взглядом с востока на запад. Тёмно-тёмно синее безоблачное ночное небо постепенно становится вечерне фиолетово-голубым, а затем цвет переливается в закатный ярко-красный. Забавно, но ощущаешь себя повелителем мира - всё как на ладони: с одной стороны ночь, с другой всё ещё день...
   Я начал уставать. Сзади на мне, как на верблюде, восседал тяжёлый армейский баул, а ещё эта гитара, черт бы её драл! Обильно намачивающий одежду липкий пот, мешал сосредоточиться. В конечном итоге я не выдержал:
   - Всё, привал, мужики!
   - Да зачем! - возразил Артём. - Осталось то пройти... немного.
   Я тоже это понимал. Мы прошли уже большую часть болот, лучше, конечно, дотерпеть и устроить ночёвку уже на сухом месте. Но госпожа Интуиция всеми способами протестовала. Сердце тревожно билось под рёбрами. Или где-то в районе пяток. А может и на подступах к горлу. Хрен его знает...
   Неожиданно я услышал звук падающего в воду тела. В следующую секунду что-то схватило меня и потянуло вниз. Больно шлепнувшись о камень, выронив гитару и палку, которой я прокладывал себе путь, я резко повернулся на живот и сжал кулаки, надеясь за что-нибудь ухватиться. Мне повезло, что на островке росла какая-то трава. Это позволило мне зафиксироваться на месте, но ненадолго.
   Я обернулся. И увидел, кто тащил меня вниз: Стас, до этого сравнительно тихий и спокойный, орал и матерился на чём свет стоит. Он был по пояс погружён в чёрную, жидкую землю - трясину и тянул меня в неё. Чуть впереди я на мгновение увидел грязную, испачканную руку, сжимающую пук каких-то болотных зарослей. Локтя я не увидел, он был уже затоплен. Мгновение - и нет ни руки, ни зарослей в ней. Артём...
   Руки у меня были свободны, и я всеми силами держался за траву. Баул при падении съехал с меня, и теперь я видел его перед собой. Однако травинки по очереди, словно по предварительному сговору, начали отрываться от камня. Через полминуты я сжимал в левой руке уже ненужную горсть травинок - как ту, что перед своей смертью сжимал Артём.
   Освободившейся рукой я достал из кармана коммуникатор, и небольшой комбинацией кнопок отправил сигнал о помощи. Такие коммуникаторы нам выдали ещё в клубе экстремальных путешествий (КЭП) - хорошая вещь. Мы часто называем их "КПК" или "ПДА". В них есть карты местности, энциклопедии, контакты и так далее. Однако связи не было, пришлось просить о помощи известным сигналом.
   Послав его, я положил КПК на землю. Тут все травинки вырвались из камня, и я съехал в трясину по пояс. Склон островка был пологий, поэтому я на нём фактически лежал. Рядом погружённый по плечи Стас барахтался в чёрной жиже, и, казалось, вкладывал в это все силы.
   - НЕ ШЕВЕЛИСЬ - закричал я. - Так ты быстрее погружаешься!
   - Я ТОНУ - Стас почти ревел - ПОМОГИ МНЕ!!!
   Он по-настоящему паниковал. Я, пытаясь сохранять спокойствие, завертел головой по сторонам. Увидев на островке нашу гитару, я сбросил её ему:
   - Держи!
   Тот сразу набросился на неё и попытался чуть ли не оседлать. Я только сейчас сообразил, что тоже погружаюсь в болото. Начал судорожно осматриваться, пытаясь вспомнить, что мне говорили на инструктаже. И метрах в полутора я увидел палку, мою палку, которой я отмерял себе дорогу, через эти болота. Мне повезло - я смог дотянуться. Вспомнились слова инструктора - он утверждал, что при попадании в данную ситуацию, нужно взять длинную палку, подложить её себе под спину и, что называется, лечь на неё. Тогда я не понял смысл предложенных действий, однако там, на болоте выбора у меня не было. Благодарствуя Фортуну за уже имеющуюся в руке палку, я начал неуклюже применять полученную теорию на практике...
   - ГИТАРА ТОНЕТ! - надрывался Стас. - МИХА, ЧЁ ДЕЛАТЬ, ОНА ТОНЕТ! ПОМОГИТЕ!!!
   ...и мне это удалось! Не веря своим глазам, точнее своей спине, я лежал на своём "посохе", точнее "бывшем посохе", посреди сибирской трясины. Однако выполнение этой задачи стоило мне погружения - теперь и палка, и руки были затянуты, над поверхностью выступали только мои плечи, шея и голова. А ног своих я уже давно не видел. Пальцы рук ощущали дно болота, точнее это всё ещё тянулся склон островка, с которого я скатился, оставив там свой баул, свой КПК, свои шансы на спасение. Однако я всё же намного замедлил своё смертельное погружение.
   И только после того, как "зафиксировался", я вдруг заметил, что Стас, о существовании которого я просто забыл, больше не орал и не матерился. Внутри что-то ёкнуло, мысли заполнились плохими предчувствиями. Я повернул голову, и мне захотелось завыть. Мои худшие опасения подтвердились, я не увидел ни Стаса, ни гитары. Только гладкая поверхность трясины представилась моему взору. И горькая слеза невольно выкатилась из моего глаза. Не смог парень совладать с собой, не смог взять себя в руки и пал от рук собственной паники, оставив меня одного на этом треклятом болоте.
   Тем временем густой туман, сопровождавший нас троих ещё с начала заката солнца, опустился до самой земли.
  II. Туманное одиночество
   Я лежал и не мог поверить. Увиденное, услышанное, прочувствованное не поддавалось осознанию. Сказать "Не укладывалось в голове" - значит, ничего не сказать. Только что я стал свидетелем смерти двух человек. И не просто людей, а моих близких друзей, которых я знал довольно давно.
   Как же так!? Ведь вместе пришли в этот КЭП, вместе впервые прыгнули с полутора километров, тогда решили подольше протянуть свободный полёт, ради острых "как бритва" ощущений, а парашют раскрыли лишь, когда услышали мат инструктора по рации. Вместе под воду погружались, в пейнтбол в темноте играли, да куда мы только не лезли. Нам почти покорился Эверест, трудно поверить, но наши ноги ходили даже по опасным землям Зоны Отчуждения Чернобыльской АЭС, но это довольно длинная история, требующая отдельного рассказа, возможно, я когда-нибудь посвящу вас в это. Где бы мы ни были, сколько мы ни ходили, ни бегали, ни чувствовали адреналина в крови, мы всегда возвращались живыми, удовлетворёнными, с множеством впечатлений, которыми можно было поражать всех, кому вообще интересна подобная жизнь.
   А теперь... Я был буквально поражён. Я отказывался верить, отказывался принимать данные обстоятельства, такой поворот событий. В голове крутилась мысль, громогласно гласящая, что так не должно быть, это неправильно. Никто не мог бы предсказать такое будущее, да кто вообще мог знать? Что Смерть придёт за нами вот так. Неожиданно. Предательски. Пришла и забрала моих друзей, а потом видимо сделала перерыв, или решила продлить удовольствие от охоты. Помучить жертву, коей тогда я был.
   Мы и друзьями-то, настоящими друзьями, стали после похода на Эверест. Всё было как обычно, мы приближались к цели, предвкушая очередную нашу победу, над собственным страхом. Даже не страхом, а инстинктом самосохранения. Зачем мы только с ним боролись, мы себе отсчёта не отдавали. Шли не одни, а с группой порядка тридцати человек - искателей приключений и нескольких шерпов, нанятых в проводники. На восьмом километре устроили большой лагерь, не помню, какой по счёту, в котором можно было остаться до конца экспедиции. То есть всех "небоеспособных" скинули и пошли дальше. А таких "небоеспособных" была почти половина группы. Мне тоже нездоровилось, но я решил стойко держаться до самой вершины.
   Тогда я переоценил свои возможности. Не дойдя до верхней точки планеты метров четыреста в высоту, я просто упал. У меня началась горная болезнь. Организм ясно показал мне, что отказывается работать, если я пойду дальше. Гиды решили отнести меня в лагерь, и один шерп, по-моему, его звали Наванг, взял меня на себя и отнёс туда, по крайней мере, мне так рассказали, я не помнил этого.
   Пришёл в себя довольно быстро. Рядом были Артём и Стас. Тогда они не стали идти к вершине, а пошли за Навангом. Мы хотели покорить Эверест вместе, втроем, и, видя моё состояние, они также решили идти со мной. Я понял в тот день, что я нашёл настоящих друзей.... К вечеру остатки экспедиции пришли обратно в лагерь. Примерно десять человек нашли повод гордиться собой. Они радовались, что были в тот день выше всех на Земле. Я бы тоже радовался, но приобретённое мной тогда, было выше всяких физических достижений.
   И теперь два моих друга были заживо похоронены в жидкой земле. После всего пройденного закончить вот так!? Как-то глупо! А ведь тогда, спускаясь с Эвереста, я представлял, сколько ещё нам предстоит сделать вместе, что мы ещё будем вспоминать в старости. Сидя в бане или у кого-нибудь дома за приятным разговором, полным огромных впечатлений и понимания того, что жизнь прожита не зря.
   Не лучший вариант смерти. Но у кого из них смерть страшнее? Вряд ли это имеет значение, но думая про своих друзей, да будет легка их доля, я невольно стал обдумывать произошедшую трагедию в деталях. Я до сих пор не могу понять, как такое вообще могло произойти - Артём был самым осторожным из нас, шел, буквально вынюхивая безопасный путь. Мы думали, что с ним мы уж точно пройдём. Вот, что значит настоящая неожиданность, парень даже матом ничего сказать не успел...
   Но даже если у Артёма не было никаких шансов спастись, его смерть была почти мгновенной. Чего не сказать про Стаса. Возможность остаться в живых у него была, и это меня угнетало. Я никогда не думал, что так паниковать, как это делал Стас, вообще возможно. Ему надо было просто успокоиться, и сейчас вдвоём были бы. Стас умер в страхе, в отчаянии. Тогда я подумал, что предпочёл бы смерть Артёма смерти Стаса, раз мне суждено было сдохнуть здесь. До сих пор я не осознавал, что Смерть и за мной скоро придёт, это лишь вопрос времени.
   Неожиданно мои мысли прервал элемент фактора живой природы России. Я услышал вой. Не скуление дворовой собаки из конуры, а настоящий вой диких волков. Я сглотнул огромный ком некой субстанции в горле и почувствовал отчаянное биение сердца в холодных висках. Туман всё еще плавал надо мной, и я не мог ничего видеть. Ещё минут пять я вслушивался в звуки окружающей среды, пока не услышал ещё одно завывание, а вместе с ним и третье. Получившийся волчий хор говорил одно - стая приближалась ко мне. Возможно, они учуяли меня и теперь не просто проходили мимо - я являлся их целью. Ещё через некоторое время я уловил едва слышимое хлюпанье лап по сырой воде.
   Мне стало ещё страшнее. По каким-то причинам волки продолжали выть, у меня в голове возникли ассоциации о сочетании торфяных болот и собачьего воя. Пытаясь отбросить непрошеные мысли из головы, я, оценивая реальность, осознавал, что разницы нет. Мне лишь оставалось лежать тут и гадать будущие обстоятельства собственной смерти.
   Хлюпанье лап стало ещё громче и отчётливей. К зловещему оркестру, добавились ещё партии утробного дыхания, почти неслышимых рыков и медленного облизывания. Весь этот концерт стал доноситься почти со всех сторон. Да что же это!? Невыносимая мука свалилась на меня. Самая страшная пытка - осознание того что скоро то чего ты больше всего боишься, придёт к тебе, и будет постепенно уничтожать. Мучительно и беспощадно. Чаще это связано с бытовыми, житейскими проблемами. Пытка сама собой заканчивается, после окончания действия фактора твоего страха. Тогда я желал лишь этого - исхода всех злоключений, пусть даже и летального...
   Дальше один из волков упал в трясину, ещё два - с другой стороны. Послышалось копошение, животные отчаянно пытались выбраться на сушу. Однако их затягивало слишком сильно, и первый уже узнал свой конец. Два других стали истошно выть, взывая на помощь, но им никто не помогал. Через полминуты не стало и их. Оставшиеся в живых волки пустились прочь от гиблого места, на пути спасения был схвачен болотом ещё один. Но другие члены стаи даже не обернулись, мол, выживает сильнейший. Утопающий ещё какое-то время скулил, да так там и притих. На этом концерт закончился, лишь отдалённые звуки природы сообщали, что я до сих пор жив...
   Тем временем зловещий туман рассеялся, и мне открылось тёмное, ясное, полное звёзд и созвездий, ночное небо.
  III. Откровения самому себе
   Волки ушли, но легче мне не стало. Я продолжал погружаться в болото, медленно, но верно. Объятья жидкой, холодной земли, уже сомкнулись над плечами, её поверхность плавно держала за шею, словно хотела задушить, но отчего-то не могла.
   Моё погружение представляло собой медленное скатывание с пологого склона островка, на котором возможно всё еще лежат мои вещи, в том числе и ПДА. Меня пугало то, что я слишком слабо и отдалённо слышал писк коммуникатора, единственное, что ещё как-то подогревает надежду на моё спасение, с трудом теплящуюся во мне. Возможно, меня найдут и спасут, я верил в это. Старался верить. Ведь мне всё же удалось замедлить своё погружение, может и успеют спасти...
   Я осознавал, что склон вот-вот кончится, и скорость моего затопления возрастёт, и тогда... я старался не думать об этом.
   Как же меня занесло на эти болота!? Вопрос риторический лишь наполовину, этой истории могло вообще не быть. От этой мысли у меня внутри что-то двинулось, холод опять заполнил всё пространство во мне.
   Всё началось с небольшой акции, предоставленной каким-то левым велосипедным заводом в целях рекламы. Смысл акции в том, что приглашаются три человека, чтобы совершить велопробег по почти всей азиатской части России, от Западной Сибири вплоть до берегов Охотского моря. Мы с Артёмом подумали и решили принять участие, и даже не из-за денежного вознаграждения, хотя сумму предлагали приличную. Мы были движимы желанием снова после двухлетнего перерыва, получить порцию острых ощущений, желанием что-то поменять в жизни хотя бы на время. Заодно, думали мы, посмотрим на просторы "России-матушки". Дождались Стаса и командировки, подали заявки, прошли какое-то тестирование, в общем, нас допустили. И в один прекрасный день мы стартовали...
   Два дня мы ехали с ветерком без приключений. Потом, проезжая мимо одинокой горы какими-то непонятными пещерами, мы решили остановиться и осмотреть их, заодно и сфотографировать. Туда шли лесом довольно долго, обратно решили срезать через болото. Вот тебе и короткий путь...
   Мне стало не по себе. Возможно оттого, что осознал я тогда, что человек приносит себе проблемы всегда сам. У диких зверей проблемы связаны лишь с выживанием и соответствующими инстинктами. Другое дело человек... Разумное существо, вершина пищевой цепочки. Часто, почти всегда, именно разум открывает человеку дорогу к новым проблемам. Искусство, культура, наука... кому всё это сдалось? Да, мы знаем, почему падаем вниз, мы умеем снимать кино, писать картины. Люди стали делиться на культурных и некультурных, на учёных и неучей, ценителей и ничего не понимающих в искусстве простых людей. Появляются конфликты, человек действует против человека из-за абстрактных идей. Так возникли расизм, дискриминация.... У животных нет таких проблем, они им недоступны. Казалось бы, это возвышает человека над ними, однако отсутствие доступа к культуре, искусству, науке и к прочим атрибутам человеческой разумности не мешает жить каким-нибудь сурикатам в африканской пустыне. Удовлетворение основных животных инстинктов и является смыслом их жизни, поэтому зверь никогда не перегрызёт глотку своему собрату только потому, что тот не верит в то, во что верит сам. Разум сделал человека уязвимым.... Тогда мы втроём решили срезать по болоту, если бы руководствовались осторожностью и пошли обратно лесом, сейчас живы были бы. Да и что за нелёгкая понесла нас в те пещеры, подвергли себя опасности, и только тогда, уже почти погружённым в трясину, я запоздало понял, что пять-шесть жалких фотографий не стоят человеческих жизней.
   Я всё больше убеждался, что мы могли бы избежать смерти. С тех пор, как мы свернули с пути и пошли к пещерам, что-то не давало мне покоя. Интуитивно я чувствовал, что не стоит туда идти. Впоследствии и Стас тоже стал чувствовать напряжение, но в нас обоих тяга к приключениям перевесила. Во мне в пещеры рвались ещё и задатки диггера-исследователя, я с детства любил лазить по стройкам, заброшенным зданиям просто для того, чтобы их осмотреть. Я не искал ничего, не пытался снимать, меня туда тянуло что-то совершенно иное, непонятное ощущение таинственности. Бывали чувства, что в очередном элементе заброшенности, запустения я найду что-то, что изменит мою жизнь навсегда и, возможно к лучшему. Но так никогда и не нашёл этого "что-то". Даже в тех пещерах.... А когда возникла идея срезать через болото, я долго колебался. Что-то останавливало меня, я вспоминал это так ясно, что даже прослезился от осознания того, что после всех внутренних предупреждений, я всё равно поддался соблазну выиграть время, и подписал сам себе смертный приговор.
   Как только слёзы отступили, я ещё раз увидел ясное небо, и произошла минутная радость оттого, что я всё ещё что-то вижу, вдыхаю холодный воздух и чувствую замораживающее прикосновение своего вязкого палача.
  
  
  IV. Звёздная смерть
   Звёзды. Какое прекрасное явление! Я просто лежал и смотрел на них. Медленно переводя взгляд с одной на другую. Показывая мне себя в последний раз, все они будто бы вышли из под чёрного покрова неба, чтобы попрощаться со мной. В последний...?
   До сих пор я до конца не осознавал, что обречён. Я будто бы был уверен, что мои мысли о смерти меня не касаются. Лишь тогда меня "осенило" - я умирал. Меня наполнил ужас, я знал, что был не готов. Хотелось, наконец, пошевелиться, да что там - начать барахтаться так, чтобы вся болотная жижа стала твёрдой как сливочное масло, но я вовремя вспомнив Стаса и его судьбу, сдержался.
   Смерть плыла передо мной. Я её ещё не видел, но чувствовал её близость. Высокую, выше, чем когда-либо. Как же так!? Я, как бы ни банально это не звучало, был ещё молод. Мне скоро должно было исполниться двадцать семь. Так мало!
   Мне вспомнились слова одного моего дальнего родственника, я видел-то его один раз, в далёком детстве, он сказал мне: "Человек не хозяин своей судьбы. Каждому человеку прописана своя жизнь, своя смерть, и если она в назначенный час придёт за тобой, никто и ничто не будет способно помочь тебе!". Я тогда испугался, хоть и не понял смысл его слов. А потом я забыл об этом, и где сейчас этот дальний родственник и что с ним теперь - не знаю.
   И только тогда я вспомнил про это, тогда, когда уже поздно было что-то делать. Правильно говорят: "Пока гром не грянет, мужик не перекрестится". Мне горько было осознавать, что, в общем-то, вот моя судьба! Моё будущее. Почему именно так?
   Я ещё долго задавал себе ещё разного рода риторические вопросы. Пока не понял, что бесполезно. Постепенно страх стал уходить, отпускать меня. Появилось странное безразличие к своей судьбе.
   Я тогда задумался об этом. Всё равно мне нечего было больше делать, кроме как думать. От "купания в чёрной жиже" что-то во мне изменилось. Изменилось и моё отношение к собственной смерти. Сначала я боялся её, сопротивлялся её приходу, это заставило меня скорбеть о своей судьбе, что привело к выводу, что проморгал я свою жизнь. Нечего мне подытоживать.
   Путешествия по всему миру? Какой в этом был смысл? Ну и что, что повидал, почувствовал? Принёс родным и друзьям фотографии. Но от всего этого остались лишь воспоминания. Далёкие. Фотография не передает, всех ощущений, она вообще никаких не передаёт.
   Оставил ли я что-то материальное, что-то, что можно взять в руки, воспользоваться? Наследство, выгодное положение в обществе? Ведь наследники у меня скоро появятся, а что им будет от меня? Что я им дам?
   Ничего! Нет у меня того, что можно дать. За прожитую жизнь я ни создал, ни заработал, ни приобрёл ничего, чем бы мог гордиться. Ничего того, что было бы полезно для меня и моих потомков.
   С осознанием этого, сопротивление смерти превратилось в скорейшее ожидание её появления. Поняв, что "зафэйлил" эту жизнь, я смутно надеялся, что в следующей жизни я добьюсь больших успехов. Если конечно существует она, "другая жизнь"...
  V. Дожить до рассвета
   После того, как я фактически сдал свои позиции и признал своё полное поражение, в так называемой "битве при жизни", в моей голове непроизвольно напрашивался анализ хронологии моей "битвы". Тогда я понял, что имеют в виду люди, когда говорят "вся жизнь пронеслась перед глазами". Мозг подводит итоги. Итоги "битвы"...
   Я позволил себе на секунду подумать о последнем желании. Когда я на болотах был ещё не один, со мной преодолевали топь мои покойные друзья, я не обращал особого внимания на солнце. На небо. Никто из нас не обращал. И тогда, лёжа в жидкой земле, когда трясина почти добралась до моих рта и глаз, я понял, что перед тем как уйти, я хочу последний раз посмотреть на ясное небо, на солнце. Боже, как я хотел увидеть солнце, хотел, чтобы отступила ночь, забрав с собой всю тьму, весь мрак, всё зло.
   Но чтобы увидеть желаемое, надо было ещё дожить до рассвета. "Значит, есть ещё за что побороться!" - подумал тогда я. И это меня как-то подстёгивало...
   Постепенно я вдавался в какое-то непонятное забытьё. Реальность словно уходила из-под меня. И мне виделись воспоминания из моего относительно далёкого детства. Вот он я - иду по дороге за руку с матерью, в детский сад. Вокруг сыро, холодно, стоял март, но отчего-то мне нравилась такая погода. И вот я уже в здании детского сада, в небольшой комнате, сижу на ковре, в руках игрушечная машинка красного цвета, моя гордость. И вдруг ломается она, становится "небоеспособной". Это тогда вогнало меня в уныние, но мать взяла меня за руку, посмотрела мне в глаза и сказала: "Не стоит оно этого!". Тогда я с ней был абсолютно не согласен, а теперь...
   Что это? Это мой седьмой день рождения. К тому времени я уже заканчивал первый класс. Я и несколько моих друзей только что вернулись из парка аттракционов. Все мы были довольны, друзья что только мне не подарили - кто дистанционно управляемого робота, кто футболку с моим именем, кто новую компьютерную игру, кто был во что горазд. Но подарок родителей оставил на мне какое-то особое впечатление. В красивой упаковке блестела шахматная доска. Просторная, фигуры большие, удобные, а вместе с доской, довольно толстая книга - самоучитель по шахматной игре. Тогда меня привлекло это дело, и я начал свой "путь к шахматизму". Играл я в школе с друзьями, играл и выигрывал чемпионаты, получал разряды... Но то, что хотели сказать мне родители, я понял только став взрослым. Им некогда было со мной играть, и учить меня, но они подарили мне самоучитель, чтобы я мог научиться сам. И я научился. Научился понимать, что жизнь - это постоянное саморазвитие, самосовершенствование. Чтобы жить по настоящему, надо уметь принимать и впитывать новое. Осознание этого помогло мне улучшить успеваемость в школе. Это был резкий скачок - в конце девятого класса я был обычным троечником, а сейчас лишь четвёрка по биологии в моём аттестате - единственная в своём роде и самая низкая оценка из всех, а рядом с аттестатом в данный момент на полке стеллажа покоится серебряная медаль. А неподалёку - сверкает красным институтский диплом.
   Интересно, что двигало мной, когда я вместо поступления в аспирантуру, решил искать себе приключения, нашёл это КЭП. Поиски завершились удачно...
   А что с моим духовным развитием? Всё детство и всю юность я не интересовался никакими музыкальными группами, да и вообще музыка меня не интересовала, я лишь знал, какие коллективы уважаемы были нашем классе, а какие - презираемы. Я был как-то посередине, и был уверен, что никто и ничто не заставит меня полюбить или разлюбить что-то. Не знал я тогда, что приготовила мне судьба...
   Возможно, это было ещё одно испытание, если можно назвать мою короткую жизнь чередой испытаний. Тогда я был в том возрасте, когда человек больше всего подвержен влюблённости. Эта часть жизни и меня не обошла стороной... Машу я знал уже давно, мы с ней учились с первого класса, но я как-то и не замечал её. Но вдруг будто бы кто-то щёлкнул пальцами, что-то во мне передвинулось, тогда я ещё болел гриппом, и мне открылось великое чувство - я понял, что влюблён... Всё пошло быстро - первое свидание, первые ласки, первый поцелуй, первая совместная ночь, казалось ничто не могло разлучить нас.
   Однако меня сковывало одно обстоятельство - Маша была истинной фанаткой какой-то попсовой группы, то ли "Белые квадраты", то ли "Синие треугольники", не вспомню уже название. Но этот коллектив был ненавистен нашим одноклассникам, и Маша часто была объектом шуток. На виду ей было всё равно, но я понимал, что её угнетает это. Судьба подкинула мне то, что я ненавидел больше всего - выбор. Выбор между уважением одноклассников и мнением любимой девушки. Данное перепутье далось мне пожалуй труднее всего, я довёл себя до депрессии. Однако потом, я с мыслью "будь что будет" пошёл к ней и выразил полное и искреннее восхищение её кумирами. Для неё это было неожиданно, она обняла меня и прослезилась. Это были слёзы радости, почувствовав от меня такую поддержку, она просто не могла сдержать их.
   После этого я стал слушать её любимую группу. Сначала через силу, затем мне даже стали нравиться их песни. А потом я понял, что мне в общем-то "пофигу" на насмешки одноклассников, тем более я тогда уже был отличником, и они все зависели от меня в плане учёбы. Тогда мне так легко на душе стало,... мы с Машей были снова счастливы.
   Однако, спустя недолгое время всё изменилось. Неожиданно я узнал, что Маша встречалась с другим. С Максом, моим заклятым врагом. Это известие стало для меня ударом, они, считай, просто поставили меня перед фактом. Я неделю ходил, погружённый в себя, "ни ел, ни пил". Горечь, обида и ненависть захлестнули меня с головой. Любимый мне человек предал меня с моим врагом. Этого со мной ещё не бывало.
   Вообще, к кому в данной ситуации большая ненависть? К изменнику или к человеку, уведшего изменника? Не знаю, но я тогда возненавидел обоих. Люто. Макс опять мне навредил, а Маша...предала, сказать мне больше нечего. Тогда я поклялся себе отомстить. Решил ждать подходящего момента...
   И дождался. Мы с Машей хотели поступить в один и тот же институт. Я был хорошо подготовлен, а Маша - нет, и она просила меня о помощи. Время сильно поджимало. К тому же где-то "наверху" произошла утечка информации, и некоторые из нас добыли вопросы и прорешали их. Я одолжил вопросы, узнал ответы, а Маше сказал неправильные. И она доверилась мне. В итоге я поступил, в отличие от Маши, она сильно расстроилась, да что там, впала в уныние, а я наслаждался чувством отмщения.
   Однако я становился старше, умнее. Я стал подвергать сомнению правильность своего поступка. И, утопая в болоте, я понял что наделал.
   У Маши был весьма мягкий характер. Она просто не могла никому сказать "нет". По каким-то причинам я не уследил, не пресёк вовремя момент, когда к ней подвалил Макс и притянул её к себе, пользуясь её неспособностью сопротивляться. Почему я это сразу не понял? Хе, многие вещи осознаются человеком в виде "горького опыта". Я позволил ненависти смутить свой рассудок, и, можно сказать, убил человека. Не в известном понимании отделения души от тела. Я обрёк Машу на гниение заживо, ей ничего не оставалось, как влачить жалкое существование на грешной земле. Не знаю даже что и хуже, мой поступок или простое убийство. Маша, если сможешь, пожалуйста, прости меня...
   Это не единственное, что стоило раскаяний. В институте я познакомился со своей будущей женой, Настей. После института мы поженились, создали образцовую семью, оставалось два месяца до появления на свет нашего сына, мы пока не придумали имя, всё было хорошо. Потом... меня потянуло на эти приключения, я нашёл этот КЭП, познакомился со Стасом и Артёмом, и затянуло меня во всех смыслах. Но что дальше будет. Сдохну я на этом болоте, а как же моя семья. Я оставил ребёнка без отца, женщину без мужа, семью без кормильца. И снова я разрушил чьи-то судьбы. Ведь в далёком детстве я и представить не мог, что я сотворю...
   Я настолько был погружён в раздумья, что не заметил, как небо стало светлее. Звёзды гасли по очереди. По мере того, как Земля встречала новый день, я уже почти завершал свой затяжной, тягостный уход из этого мира.
  VI. Спасение
   Рассвет! Всё-таки наступил! Я был бесконечно рад уходу тьмы. Медленно, но верно ночь сдавала свои позиции, уступая место приходящему утру. Всё же гораздо легче умирать в объятиях света, чем одиноким во тьме.
   По моим прикидкам, мне оставалось жить примерно полчаса, после чего вода или земля сомкнутся над моим лицом, и ничто уже не вытащит меня, ничто больше не увидят глаза мои, на том и завершится мой жизненный путь.
   Неожиданно мне послышался шорох кустов. Я подумал, что мне почудилось с голода, но шорох повторился. Потом ещё раз, громче и ближе. Неужели кто-то был рядом. Хотелось крикнуть, позвать на помощь, но я понимал, что это закончится для меня фатально. Тем временем я уже слышал шаги, которые прекратились, когда их источник был на островке, с которого я упал. Я услышал голос:
   - О-ба-на! Баул, коммуникатор. Так вот, откуда шёл сигнал о помощи.
   Я узнал этот голос. Борис Борисюк, человек, снарядивший нашу группу. Он нашёл источник сигнала SOS, значит, они там, на базе КЭПа, отследили его.
   - Интересно, - продолжал Борисюк. - А живы ли ребята?
   Тут он увидел меня, точнее моё лицо в трясине.
   - Миша!? Живой! Где остальные, неужели... Ладно потом об этом! Живой! - тут он достал свой КПК и начал говорить по нему. - Борисюк на связи. Я нашёл Виноходцева, ему нужна срочная помощь, прошу прислать вертолёт... что значит не...вы там что СОВСЕМ ОХРЕНЕЛИ!? ТУТ ЧЕЛОВЕК УМИРАЕТ! Ну-ка быстро подняли жопы и прилетели сюда!!! Конец связи! - снова обратился ко мне. - Держись, Миша, спасение уже близко.
   Спасение! Я не верил своим ушам. Хоть слышал и приглушенно, мои ужи были под водой, но эту фразу я услышал ясно и чётко. Спасение! Это было просто нереально, как в дешёвом кино, однако вот он, Борисюк, гарантирующий мне жизнь. Эх, только бы успел вертолёт, я долго не продержусь.
   Минут через пять до нас донёсся звук вертолётных лопастей. Прилетели. Вертолёт я видел чётко над собой, тот начал медленно опускаться, пока не опустился настолько низко, что трясина начала двигаться, уходить из-под меня, скорость моего погружения возросла.
   - Бля, ты чё делаешь!? - орал Борисюк. - Не опускать вертушку! Спусти кого-нибудь на лебёдке.
   Через минуту к нам начал опускаться человек. На нём была простая альпинистская страховка, в руке - большие карабины. Человек опустился настолько низко, что мог коснуться меня рукой.
   - Миша, шанс на миллион! Ты должен задержать дыхание и вытащить руку из трясины, иначе мы тебя не сможем вытащить, - Борисюк нервничал. - Давай, сейчас или никогда!
   "Вот это номер!" - подумал я. Понимая, что это мой единственный шанс на спасение, я всё же не решался. Просто знал, что это приведёт к моему полному погружению, и тогда они вряд ли смогут вытащить меня. После долгих колебаний, я всё же решился. Приложил все усилия, чтобы вытащить правую руку, задержал дыхание, сколько мог, и сделал движение наверх. У меня, как ни странно, получилось, но я едва успел закрыть глаза, как хлынул поток жидкой земли мне на лицо и зафиксировался на нём. Я ничего не видел и не слышал. Я лишь чувствовал, как кто-то что-то надевает на мою руку, которая была погружена уже по кисть.
   Жгучий страх и огромная досада охватили меня. Спасение было так близко, я и тут проворонил! Вокруг меня не было воздуха, не было жизни, лишь одна смерть.
   Вдруг я почувствовал сильное давление на правую руку. Меня пытались вытащить, хе. Я уже и не верил, что это возможно. Но в том момент, что-то ёкнуло во мне, что-то двинулось. Я вдруг понял, что сдался, спросил себя: "Какого чёрта!?". И впервые за ту ночь позволил себе барахтаться. Я практически выкапывал сам себя.
   Откуда взялось столько силы в руках, ногах? Вот я же вытащил левую руку, вытащил голову, вдохнул воздуха во всю грудь...И это придало мне ещё сил. Позволив человеку на лебёдке взять меня за обе руки, я, словно змея, извивался, выкручивался, болтал ногами во всех плоскостях. Вся энергия была направлена на освобождение от трясины, выход к жизни, к свету.
   Получилось! Между мной и болотом появилась воздушная преграда. Получилось... Я взглянул на Борисюка - тот был весь в болотной грязи, как мне потом рассказали, сразу же после исчезновения нашей тройки, он взял всё необходимое и пошёл искать нас. На болотах он сам чуть не сгинул, несколько раз проваливался, судя по грязи на одежде, по плечи. Однако каждый раз он вытягивал себя, ведомый лишь одной целью - найти нас.
   Сразу же заработала лебёдка, доставившая меня в вертолёт. Следом за мной на борт поднялся Борисюк. Перед тем, как мы начали движение, я бросил последний взгляд на чёрную смертельную гладь. Последний и победный...
   Пока мы летели в Москву, в связи со смертельным исходом велосипедной акции было решено немедленно прекратить её, я ещё раз мельком взглянул на Борисюка. Тот дремал. Не знаю, было ли ему легче этой ночью, чем мне? Вряд ли. Я был благодарен его ночной одержимости, где бы я был, если бы он не пошёл за нами? Или погиб? Тогда я понял, что человек тогда творит великое, когда не один он, ибо в одиночку работая нельзя достичь максимального. "Один в поле не воин", значит...
   Я посмотрел в окно, и то, что я там увидел, приковывало мой взгляд очень долго. Да, в общем, я ничего сверхъестественного там не было, обычный восход солнца. Но как страстно я желал присутствия солнца рядом, когда тонул, как хотел, чтобы мир был в привычном для меня свете. И вот оно солнце! Я смотрел на него, наслаждаясь каждой секундой процесса выхода красно-оранжевого круга из-за занавеса могучего горизонта. Новый день приходил в этот мир, и я с радостью встречал его, так как это означало, что я всё ещё жив...
   Дома я был уже вечером того же дня. Родные были не то, что счастливы, зная, что со мной всё хорошо, они просто обрели настоящий покой. Я же всё ещё не до конца верил, что вернулся домой.
   Не так давно я стал отцом. Это было великое событие для нас с Настей, ведь появилась ещё одна цель нашей жизни - проводить нового человека в жизнь, и так направить его, чтобы не совершал он ошибок, особенно подобных моим.
   Что касается меня..., Что-то во мне изменилось той ночью. Не могу объяснить рационально, это на уровне подсознания. По крайней мере, я понял, что там, когда я умирал на болотах, мне дали ещё один шанс. Кто дал - не знаю, возможно, реально существует что-то, что следит за всеми нами сверху, в разных религиях это называют по-разному. Оно показало мне, насколько истинно моё мировоззрение, дало мне понять, что и как я делал неправильно, и, увидев моё раскаяние, пожалело меня. Значит, я могу и должен всё исправить, и начать жить так, чтобы впредь не приходилось ничего исправлять.
   Жизнь обрела смысл.
   Конец
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"