В кромешной тьме спали, прижавшись друг к другу, мужчина и женщина, извечные друзья-враги. Тела обоих недавно в избытке испытали боль и ласку, а души их заглянули ещё в большие глубины, чем глаза.
Казалось, что они не совсем одиноки - вокруг них витали некие посторонние мысли.
Проснулись Роза и Касторин одновременно. Разбудил их вновь раздавшийся, казалось бы, невдалеке взрыв спасателей, расчищающих завал.
Впервые за время пребывания в западне умудрённый мужчина и изощрённая женщина очнулись оба "во здравии", с самочувствием и с настроениями достойными продолжения жизни. Оба про это подумали. Так как мысли обоих читались каждым безо всякого труда, а беспросветная темнота не мешала, а помогала взаимопониманию, то обоим сразу и во Мраке всё стало ясным о побуждениях партнёров.
Немножко расстыковывались у них трактовки "продолжения жизни". У Касторина однозначно за это считалась готовность к борьбе за выживание и с реальными, и с виртуальными противниками, а у Блудовой оно воспринималось чисто по-женски, когда вроде бы торопятся, а, по правде говоря, даже не рассчитывают на предполагаемый результат. Женщины чётче мужчин разбираются в жизни, для них жизнь, первым делом, и всегда - половая.
Но заняться достойными для Розы действиями помешали
очередные звуки в темноте. Касторин расшифровал их сразу, как запуск спасателями специального проходческого комбайна. Если взрыв производил впечатление очень близкого от них, то комбайн заработал, судя по его шуму, не ближе, чем в метрах за 100 от приютившего двоих забоя. Касторин быстро вычислил: "спецкомбайн забуривает штольню меньшего диаметра, чем рабочую, только для прохода спасателей. Значит производительность его раза в три выше обычного. Люди достигнут пострадавших не скорее, чем через 1,5
суток".
Эти расчёты без слов уловила Роза и спросила:
- Что же будем делать, Петрович?
- Бороться за жизнь! - объяснил Касторин. - У нас есть чем подкрепить организмы - несколько шоколаден в аварийных пакетах, в кармане моём - бутерброды. Могу без труда починить твою лампу, у неё только оборван кабель. Мою же можно выбросить - разбита вдребезги! Свет у нас будет, но, признаюсь, и темнота мне почему-то стала нравиться.
- Ещё бы!.. Я-то с детства люблю темноту - в ней видно главное, и чувствам в темноте просторней...
Касторин осмотрел шахтёрскую лампу Розы, нашёл повреждение кабеля, но решил до поры до времени лампу не включать. Нужно было преодолеть атавистический страх полной темноты, темнота обеспечивала возможность вовремя заметить любую светящуюся неожиданность. И ещё: во мраке Роза не только казалась, но и реально оказывалась ближе старому ловеласу. Не видя ничего, было проще воображать всё, что угодно.
Они подкрепились плитками шоколада, на ощупь нашли лужу воды и попили. Сидели, обнявшись, в углу забоя, когда прямо перед ними возник из пустоты знакомый Касторину нибруск.
- Это я, нибруск Гой, - сказал огромный светящийся чёрт, подчеркнув имя своё, означавшее - "добрый". Пусть и выглядел он дико - с рогами, копытами, размытыми очертаниями формы, внутри которой плясало пламя. - Я охранял тебя, Ант, в Огненном Царстве, - ещё напомнил нибруск. - А сейчас должен предупредить тебя с девой о новой опасности...
"Понятно",- не почувствовали испуга Касторин и Роза,
наоборот, свершались их ожидания.
- Так что нам грозит? - спросил Касторин.
- По разлому земной коры прорвалась подземная река, -
сообщил "добряк-чёрт". - Через пару часов вода прорвётся в ваш забой и его затопит. Спасатели не успеют вас освободить. ЯМ поручил мне вывести вас из шахты нашими путями.
- Хорошо. Мы готовы следовать за тобой, - не задумываясь, согласился Касторин.
- Будет не очень легко, - предупредил нибруск.
Касторин и Роза встали, держась за руки. Чёрт взмахнул рукой, раздался взрыв, более мощный, чем недавно у спасателей, сокрушающий горную твердь и, вероятно, всю гигантскую каменную платформу подземного рудника. На стене убежища засветилась красная молнееподобная трещина, заметно расширяющаяся, внутри неё переливалась кровавыми тонами расплавленная порода. Скрежет комбайна, словно шум близкого спасительного прибоя постоянно возбуждавший затворников, окончательно смолк и не возобновился после несколько волн подземного эха. Кровли забоя начала оседать на головы людей, кипящая лава, излучая жар, потекла им под ноги.
- Не отставайте от меня! - крикнул нибруск и первым
бросился в огненную трещину на стене.
Похоже, что дьявольская температура нибруска была много выше температуры кипящей лавы; своим телом он обращал разжиженную породу в пар. Чад стлался за ним и, оседая вниз, чёрным по красному отмечал дорогу в образовавшемся, во след чёрту, туннеле.
Касторин и Роза устремились за нибруском в трещину. На грохот за спиной Касторин на миг обернулся, увидел в отсветах огня, что обратного пути больше нет, - новый обвал заполнял скальными обломками их уютное убежище сверху до низу.
Грязным от сажи зверем нибруск прокладывал проход
беглецам. Ни думать, ни чувствовать они сейчас были не в
состоянии, возможно поэтому оба не ощущали жара испаряющихся
базальтов, не испытывали затруднений в дыхании. Их бросок за
чёртом-спасателем показался им не продолжительнее нескольких
секунд, это время можно было обойтись без кислорода.
Уже через считанные мгновенья все трое оказались в
просторной прохладной пещере. Запыхавшийся нибруск отряхнулся от пепла, встал у стены, изображая своеобразный светильник, освещавший странную полость в глубине земли. И стены, и кровля пещеры были сложены золотистым кварцем - цитрином. Это был зал, с претензией на обрамление золотом, не иначе, приёмная Властителя этого Подземного Царства. Так и сбылось.
- С вами, Ант и Роза, будет говорить наш главный демон Ям, - торжественно объявил нибруск.
Касторин с Розой как взялись за руки в своём забое, так бежали, так и стояли теперь, с трудом приходя в себя от
напряжения и потрясений новой реальности. Но, переведя дыхание, Касторин всё же спросил:
- Ты же говорил, Гой, что вашего демона людям видеть нельзя?
- Это дело Яма, как вы его увидите. Но услышите -
обязательно ответил нибруск.
Почти тотчас дальняя стена зала загорелась молочно-белым светом, в зале стало с избытком светло. После полной темноты освещённые так ярко люди, вынужденно прикрыли ладонями глаза. Белая стена мерцала, и, показалось, с беглецами заговорил сам подземный Свет. Касторину был знаком звук этого голоса.
- Как вам, избранные для познания, понравилось моё Царство?
Эхом прокатился демонический хохоток. Но затем прозвучали слова, вопрошающие, утверждающие и, в конце тирады, требующие ответа.
- Вы неплохо вели себя в Огневой Канализации и, особенно, в Преисподней. Хочу спросить каждого из вас - постигли ли вы, что Подземный Мир обладает достоинствами жизни земной, прелестями Рая и закономерностью Адских испытаний и обольщений? Тебе, Ант, писатель, и тебя, Роза, досужая ведьма, хочу спросить: зачем вам возвращаться в ограниченный земной мир? Разве даже близкое нашему
содержанию вы там найдёте? А вы и малую часть возможностей
Преисподней не видели.
Ты слышал, Ант, что есть Разум планеты в центре Земли. И тебе является возможность стать единственным человеком, имеющим шанс к нему приблизиться, его исследовать. Разум Земли общается с Высшим Космическим Разумом. И этот канал связи может стать для
тебя доступным. Ты забудешь здесь свой возраст на грани
старчества, ты станешь писателем Вечности. Мир Неба и Света мы тоже сделаем тебе близким, ты сможешь его навещать.
Тебе, Роза, у нас будет безграничная власть над людьми, полнота удовольствий тела и разума, личное общение с самими Высшими Демонами, даже с Вельзевулом. Мы оставим тебя в вечной женской зрелости. Ты будешь летать на землю не ведьмой, а суккубой, станешь подлинной Хозяйкой Медной горы, распорядительницей земных кладовых - будешь казнить и миловать всех, кого пожелаешь, даже стоящих на вершине земной иерархии.
Убедил ли я кого-то из вас стать навечно моим свободным в волеизъявлениях подданным? Имейте в виду - обмана и лжи в нашем мире не бывает, только правда, порой циничная, жестокая, но правда! Кто из вас первым скажет мне "Да" или "Нет"?
Удивительно, но очень разные по всем человеческим оценкам мужчина и женщина одинаково прореагировали на вопрос Демона. И ответ они чётко высказали в один голос.
- Нет!!!
Демон Ям вновь захохотал, только хохот был уже не
добродушен, даже с угрозой. Касторин и Роза, оценив своё
положение, вновь взялись за руки, словно выражали готовность до конца и вместе противостоять чудовищной силе.
- Забавно! - пророкотал Ям. - Один из вас ищет Свет,
писатель, вторая, женщина, наоборот - блуд и Мрак, а ответ ваш похожий. Ну-ка, объяснитесь?
Сначала высказался Касторин:
- Великий Демон! Я не страдаю тщеславием. Мне нужно знать о мире не больше того, что знают все остальные. Иначе, они не поймут мои поиски тайн человеческой души. Вы предлагаете другое. Но я предпочитаю испытать полностью тот жребий, что предназначен мне на земле вместе со всеми. Поэтому отказался от вашего лестного предложения. Его бы приняли с благоговением или гении, или сумасшедшие. К вашему сожалению, я ни тот, ни другой!
Роза тоже объяснилась уверенно.
- Мне, Великий Ям, нравится жизнь на земле. Только когда спешишь и боишься потерять, испытываешь удовольствие от достигнутого. Бесконечная радость может лишь утомить и наскучить. Я бы не хотела идти предложенным тобой соблазнительным путём.
- Что же? У каждого свой резон. Высшие Силы не навязывают насильно свою волю. Я принимаю ваши доводы и позволяю вам жить дальше по своему разумению. Прощайте! Мой нибруск покажет вам выход на поверхность. Имейте в виду, поменять это своё решение вы уже не сможете никогда!
Опять их окатил демонический смех, попугал и растаял
вместе с угасающим молочнобелым светом. Победившие искушение
Касторин и Роза теснее прижались друг к другу.
- Вы сами пройдёте по штольне, имеющей выход из-под земли! - сказал, не прощаясь, нибруск Гой.
Он взмахнул рукой, Касторин и Роза, держась за руки,
закувыркались в пустоте, образовавшейся у них под ногами. Их
падение, напоминало происшедшее сутки назад низвержение по
межэтажному переходу, только летели они теперь по тёмной земной трещине, цеплялись одеждой за неровные стены, иногда застревали совсем, пока не приземлились без заметных ушибов в заброшенном полузаваленном обломками пород коридоре в глубь земли. Крутым уклоном он уходил вверх, и там бледнел слабый дневной свет.