Две трети волшебства
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
Действие романа происходит в прошлом и в настоящем далёкой планеты. Но двум временным линиям суждено сойтись в одну... Последнее обновление: 11.08.2013. Выкладка завершена.
|
Глава первая - А
- Навигатор, ответьте капитану! - повторил Оркана уже настойчивее, теребя встроенный в ушную раковину имплант. - Эрр-Да, где вас черти носят, в конце концов?!
"Деметра" подходила к системе Дельты Стаггера и, просмотрев характеристики вращающихся вокруг желтого карлика планет, капитан Оркана принял решение изучить их поподробнее. Кораблю следовало свернуть с проложенного базового курса, пройти сквозь непривычно близко расположенное к планетарной системе облако Оорта - скопление мелких астероидов и другого галактического мусора - и углубиться в межпланетное пространство, щедро сдобренное всякой пылью и парой небольших комет. А, значит, для давно скучающего навигатора наконец-то нашлось задание: осторожно провести их немаленький корабль сквозь все эти дебри. Только вот почему-то ни появляться, ни даже отвечать на вызов офицер не спешил.
Впрочем, на этот раз передатчик ожил, хотя издаваемое им бульканье вряд ли можно было принять за мелодичные интонации старшего и единственного навигатора "Деметры". Капитан поднял глаза к потолочному экрану и подавил вздох. И ведь сколько раз ему говорили...
- Капитан вызывает старшего инженера.
- Дэн на связи!
- Дэн, как вы относитесь к рыбалке?
- Кажется, я плохо расслышал, капитан. Что вы сказали?
- Рыбалка, Дэн. Похоже, нашего "Рыбку" опять надо вынимать из аквариума.
- О, господи! - кажется, на том конце тоже обреченно вздохнули. - А, может, ну его? Пусть себе отмокает. У него же жабры есть, не задохнется...
- Старший инженер! - капитан Оркана грозно выпрямился во весь свой двухметровый с лишком рост и нахмурился, хотя подчиненному этого и не было видно. - Немедленно извлеките навигатора из жилого отсека и доставьте в рубку! Это приказ. Как поняли?
- Да-сэр-есть-сэр, - отозвался передатчик и затих.
Капитан оглянулся по сторонам, опасаясь реакции возможных зрителей на эту сцену, но рубка была пуста, если не считать белокурой фигурки, склонившейся над монитором. А Варав можно было не считать - если первый помощник и испытывала какие-либо эмоции по этому поводу, то как всегда умело их скрывала. У её народа прилюдно выражать свои чувства считалось настолько же приличным, как и разгуливать по туристическому космопорту нагишом.
Переодевшийся в подходящий к случаю комбинезон-хамелеонку Дэн, прихватив с собой чемоданчик с инструментами и все свое самообладание, нехотя шёл в жилой отсек. В отличие от сдержанных текткетов, "Рыбка" любил повыпендриваться, пересмущать половину окружающих, а потом как ни в чем не бывало продолжал повседневную рутинную работу. Было ли подобное поведение популярным у акватиков, Дэн не знал, поскольку ни с кем из них, кроме Эрр-Да, близко знаком не был. Да и, честно говоря, не стремился. Как только этого синего выпендрёжника в космофлот взяли...
Сам Дэн Семёнов смог получить престижное место в маленьком экипаже исследовательского судна только пройдя дюжину психологических проверок, сдав несколько зачетов на профпригодность - от профильных по обеим специальностям до физической выносливости - и, разумеется, предоставив отличные рекомендации с предыдущего места работы. Где и какие рекомендации мог раздобыть Эрр-Да, даже представить было сложно. Но, видимо, раздобыл, раз уж сумел получить назначение на "Деметру". И теперь весь их немногочисленный экипаж вынужден был терпеть все новые и новые выходки этого земноводного!
- Не земноводного, а двоякодышащего млекопитающего, - поправил Дэна вежливый голос. Похоже, инженер опять бубнил себе под нос, сам того не замечая. - Эрр-Да чем-то вас огорчил?
Главный корабельный медик Раикиар пожал протянутую ему руку и зашагал рядом с Дэном в ожидании ответа. Доктор был текткетом, как и старший помощник Варав, но, в отличие от неё, был обладателем куда более смуглой кожи и великолепного хвоста тёмных волос.
- Да он опять ванную из каюты устроил, - пожаловался инженер, - а воду из отсека, как всегда, отводить придется мне. И когда он уже поймет, что так нельзя? Вы бы ему, что ли, сказали, что это для здоровья вредно или ещё что...
- Увы, - доктор развел руками. - Для здоровья акватиков регулярные водные процедуры полезны, и он это знает не хуже меня.
Если бы в голосе медика была хоть толика сострадания, Дэн принял бы это за извинение и не стал бы обижаться. Но Раикиар был текткетом, и сказанная ровным голосом фраза прозвучала вполне издевательски.
- Хоть бы вид сделали, - мрачно буркнул Дэн и с грохотом поставил тяжелый чемоданчик перед дверями запертой каюты. Датчики, как и следовало ожидать, показывали, что с той стороны переборка испытывает давление, доходящее почти до полутора атмосфер, кислород в каюте отсутствует и, следовательно, аварийная система изолировала данный отсек от проникновения извне.
- О чем вы? - Раикиар внимательно следил за манипуляциями техника сквозь стекла неизменных темных очков, но помощи не предлагал, справедливо считая, что в случае необходимости к нему обратятся.
- А то вы не знаете! - Этот спор длился уже давно, Дэн отчаялся переубедить текткета, но все равно продолжал по инерции. - Вы же врач. Медик. К вам люди, то есть пациенты, ходят, с проблемами. Болит у них там что, или плохо им... Вам бы к ним с душой надо, неужели не ясно? А то смотрите, щупаете, и говорите как робот. Ну, ни дать, ни взять - компьютер, а не живой человек! Ну, то есть, текткет. Вопрос - диагноз, вопрос - диагноз, и ни толики сострадания!
- Спасибо, - искренним голосом поблагодарил доктор.
- А? За что? - не понял Дэн.
- Спасибо, что высоко оценили мой профессионализм, - пояснил тот.
Дэн только покачал головой. Кто бы там что ни говорил, а, все-таки, даже психованный акватик с голубой кожей и жабрами на шее в этот момент казался ему куда ближе к роду человеческому, чем текткеты, внешне отличающиеся от людей только заостренными ушами и зеленоватым цветом губ.
Капитан "Деметры" терпеливо выждал полчаса. Следующие полчаса он ждал нетерпеливо, меряя шагами рубку и то и дело касаясь передатчика в ухе. Ровно через час после того, как его старший инженер был отправлен "на рыбалку", Оркана решил справиться, как у него там дела. Ответ был неутешительным.
- Воздуховоды закрылись заслонками, поскольку система интерпретировала показатели датчиков как непригодную для жизни среду. Отсек не открывается, воду откачивать некуда, - докладывал Дэн. - Пытаюсь вот приладить отводную трубу, будем прорезать переборку...
- Весь жилой отсек не залей только, водопроводчик.
Дэн, кажется, на прозвище обиделся, но вскоре нашелся с ответом:
- Есть другой вариант, капитан, более сухой!
- Да? - заинтересовался тот.
- Можно вскрыть переборку с внешней стороны и выплеснуть весь аквариум наружу!
- Вместе с навигатором? - на всякий случай уточнил капитан.
- Так точно, сэр!
- Отставить шутить, - снова посерьезнел тот. - Делайте что хотите, но рыбка должна быть в рубке через четверть часа. Засекаю.
Когда 13 минут и 48 секунд спустя дверь открылась, являя взорам присутствующих завернутого в розовенькое махровое полотенце юношу с голубой кожей и очень мокрыми иссиня-черными волосами, оставляющего на пути следования лужицы, капитан подумал, что стоило дать им минут на пять больше. Когда вслед за юношей в рубку вошел замерзший злой инженер в насквозь промокшем комбинезоне, капитан мысленно увеличил это время до десяти минут. А уж когда следом за остальными осторожно заглянул доктор Раикиар, выжимая собранные в хвост волосы и одновременно пытаясь протереть стёкла темных очков, капитан понял, что лишний час погоды уже не сделает.
- Жду всех в рубке через 60 минут, - сообщил он.
- Одетыми по форме, - неожиданно дополнила Варав, отрываясь от монитора.
Капитан согласно кивнул. В рубке было излишне прохладно для прогулок в мокрой одежде, да и розовое полотенце смотрелось слишком уж неуместно на фоне звездных карт и графиков систем жизнеобеспечения.
Час спустя "Рыбка", он же штатный навигатор и гидролог, стоял навытяжку перед капитаном и пропускал мимо ушей очередной разнос. На самом деле капитан был не злой, даже не очень строгий, просто иногда придирался к мелочам вроде подмоченного коридора и дырки в стене, но это ничего. Покричит-покричит и перестанет.
- ...Вынужден в который раз подтирать за вами лужи, словно за малым ребенком! - усердствовал тот. - Неужели прошлые разы вас ничему не научили? Каюта ферранского корабля не предусматривает затопление, сколько вам раз повторять?!
Жаль, конечно, что капитан не хотел перейти к делу сразу, теряя время на пустые слова, но уж видно у них на Альбе так было принято. Эрр-Да всегда было интересно, зачем некоторые другие народы уделяют столько внимания несущественным мелочам, не относящимся к работе.
- ...И я снова вынужден отрывать Дэна от дел, посылая его заделывать дыру в вашей же каюте!
Да, это было неудобно, это Эрр-Да готов был признать. В смысле, переодеваться с дырой в стене. Инженер почему-то проделал её на уровне пола, и никто из проходящих мимо даже не мог оценить по достоинству всё изящество находящегося внутри акватика. А по ногам между тем дуло.
- ...Не говоря уж о том, что вы просто могли задохнуться! Воздуховоды закрылись, когда давление на стены каюты превысило одну и две десятые атмосферы. И что бы мы делали с вашим телом потом?!
Кажется, это был не очень риторический вопрос. Навигатор на всякий случай принял виноватый вид и пожал плечами:
- Выкинули бы в открытый космос?
Капитан аж поперхнулся.
- Вы... Вы неисправимы! Дэн действительно предлагал отправить вас за борт вместе со всем вашим аквариумом, но мне стало жалко...
- Меня? - Эрр-Да похлопал густыми ресницами.
- Восемнадцати кубов воды! - рыкнул капитан и отвернулся. - Так, а теперь, раз уж мы вас не выплеснули с корабля, приступайте к своим обязанностям, навигатор. Меня интересуют пятая, четвертая и вторая планеты этой звезды.
Вот это был уже другой разговор, и Эрр-Да, с готовностью кивнув, приступил к прокладыванию оптимального курса. Дело было знакомое, работа спорилась, в этой системе даже астероидного пояса не было, так что, справившись с облаком Оорта, поправки оставалось вносить разве что на влияние комет, одна из которых все равно была в перигее и ещё пару лет обратно не собиралась. Красота! Навигатор надеялся завершить расчеты часа через полтора-два, поужинать и, если дырку в стене заделают, отправиться на заслуженный отдых. Что может быть приятнее, чем поваляться вечером в день рождения на кровати с многоэтажным бутербродом и хорошим стереофильмом? Однако какая-то мысль не давала Эрр-Да покоя, пока наконец явление Дэна в рубку не помогло ей оформиться в слова. Несколько... раздраженный инженер с лазерной сваркой наперевес несколько... раздраженно докладывал капитану, что восстановление целостности переборки успешно завершено. Казалось бы, чего желать еще? Однако виновник недавнего казуса не первый день общался с людьми и, бывало, замечал за ними немотивированные приступы агрессии. Если он что-нибудь понимал, то корабельный техник как раз был близок к одному из подобных взрывов. Похоже, сегодня вечером на глаза ему лучше было не попадаться, да и ночевать в собственной каюте - к дверям которой у техника был универсальный пропуск - казалось не слишком благоразумным. Впрочем, у Эрр-Да были и другие варианты. Зря он, что ли, считал себя одним из привлекательнейших существ на борту "Деметры"?
К своему сожалению, вечером акватик был вынужден констатировать, что не все разделяют его вкусы. До сих пор он ещё не пробовал демонстрировать свою заинтересованность капитану (тот, конечно, любил говорить о себе в мужском роде, но ведь всем было известно, что каждый уроженец Альбы лишь наполовину мужчина, а на вторую половину - очень хорошенькая женщина, в данном конкретном случае высокая, светловолосая и синеглазая), но сегодняшний особый вечер располагал к откровениям.
- Капитан, курс готов! - доложил Эрр-Да и, посчитав, что с делами на сегодня покончено, продолжил. - А что вы делаете вечером?
- Сплю, - пожал плечами капитан.
- О, тогда я с вами, - мило улыбнулся акватик.
- Со мной... что? - не понял его собеседник. - Спите?
- Ну да! - подтвердил тот. - Вы же не против?
- Я...
- Мне всегда было интересно посмотреть, как альбийцы...
- Капитан против внеуставных отношений, - мрачно отрезала Варав, почему-то решив вмешаться в разговор. Эрр-Да взвесил свои шансы против вооруженной уставом текткетки, которая, казалось, была готова прожечь его взглядом сквозь стекла своих темных очков, и почел за лучшее отступить.
- Ну ладно, тогда как-нибудь в другой раз. Доброго всем вечера! - навигатор улыбнулся и вышел из рубки, не обращая внимания на удивленное переглядывание за спиной.
А в отсыревшем коридоре жилого отсека его ждал Дэн. На этот раз в руках инженера был не сварочный аппарат, а какая-то железка в полруки, которую люди упорно именовали словом "ключ". Эрр-Да привык считать, что "ключ" - это такая пластиковая карточка, например, или кольцо с голографическим кристаллом - в общем, приспособление для открывания замков. Этим же земным "ключом" можно было в двери дырку проделать, особенно если с размаха. А Дэн как раз заканчивал с кем-то беседовать по передатчику. Последней фразой, которую успел услышать акватик, было: "...плавники пообрываю и жабры на уши натяну, а вот, кстати, и он!" Эрр-Да счел неудобным подслушивать чужой разговор и поспешил ретироваться.
Как на зло, все соседние каюты были заперты, а войти туда в отсутствие владельцев навигатор не мог. Да и кто сейчас был не занят? Только что отказавший капитан и его старпом в рубке, доктор в медотсеке, инженер идет навстречу, но у него в руках "ключ", и это не располагает к разумной беседе... И тут Эрр-Да осенило. Если доктор работает, то его помощница и заместительница наверняка дома. И уж она-то не откажет такому очаровательному юноше в помощи, верно?
Женевьева мирно спала, когда раздался писк звонка, и почти сразу в комнату ворвался их навигатор. Свет зажегся, девушка, протирая глаза, привстала на постели.
Надо сказать, что убранство и размер кают не располагали к дружеским посиделкам, и гости бывали тут не каждый день. Для дружеских встреч и разговоров существовала кают-компания двумя ярусами ниже. Да и то правда, когда в комнате едва помещаются кровать и встроенный в противоположную стенку экран, а стенки этой можно коснуться рукой, не вставая с кровати - тут особо не развернешься. Потому клаустрофобов во флот и не брали - в условиях экономии места они бы просто не выдержали годовых перелетов. Зато уж те, кто проходил конкурс и выдерживал - те уже в конце первого года могли себе позволить обзавестись собственной квартиркой на планете. И, разумеется, мало кто этим ограничивался, так что год превращался в два, два - в пять, а там и во все двадцать. Потом богатые флотские сходили на планеты, пытались заводить поздние семьи и продолжали грезить звездами. Женевьева не была исключением из правила. Она с детства мечтала попасть во флот, потом - в Исследовательский флот, потом (всего со второй попытки) прошла конкурс, получила назначение и стала летать, почти не касаясь земли. Это была уже третья её экспедиция, и пока все шло как обычно. Если не считать разбудившего её акватика.
- Эрр? Что случилось? - зевнула она, пытаясь привыкнуть к свету.
- Я тебя разбудил? Прости. Я просто решил зайти в гости... Шел мимо...
- Может, потом зайдешь? - Женевьева закуталась в одеяло, намекая на несвоевременность визита.
- Ты не разрешишь мне остаться? - акватик состроил красивые синие глазки и присел на краешек кровати. - Я бы мог тебя... развлечь.
Его рука многозначительно скользнула по краешку одеяла, тонкие голубые пальцы погладили уголок подушки...
- Ты что, с дуба рухнул? - возмутилась девушка. Потом вспомнила, что акватик вряд ли знаком с понятием "дуб" и перевела: - Тебя актиния переехала?!
- Сама ты актиния, - обиделся тот. - Я к ней по-дружески, а она...
- Брысь отсюда, приятель, - нисколько не смутилась Женевьева. - А то тебя не только актиния переедет.
- Да что же вы, люди, такие агрессивные-то? - схватился за голову навигатор, вскакивая с кровати.
А вот это было уже любопытнее. Девушка начала понимать, что дело чуть серьезнее, чем очередная попытка Рыбки наладить межрасовый контакт.
- "Мы, люди"? - повторила она. - Так, садись и рассказывай, что у тебя случилось и кому ты опять наступил на хвост.
Надо сказать, что Женевьева была девушкой чуткой и сердобольной. Поэтому, выслушав объяснения неудачного купальщика о том, как он всего лишь хотел хотя бы в день рождения принять нормальную ванну, "потому что то, что вы считаете душевой кабинкой, даже для медузы маловато", а теперь за ним охотится "излишне агрессивный" Дэн с разводным ключом, и вдоволь полюбовавшись на ультрамариновый оттенок щёк акватика (так они краснеют), Женевьева всё-таки решила не отдавать друга на растерзание. Она даже поделилась с ним шоколадным батончиком (в качестве подарка) и позволила ему переночевать у неё в каюте. На полу. Под стенкой. И только пусть попробует протянуть свои руки куда не звали - мигом все плавники пообрывает!
Конечно, на самом деле корабельная биолог не могла не знать, что никаких плавников у акватиков и в помине нет, разве что зачаточные перепонки между пальцами, но угроза неизменно работала, а это главное.
Неизвестно, чем бы закончилась вся эта печальная история и что именно, за неимением плавников, выдернул бы акватику на утро взбешенный и простуженный Дэн, но через неполных двенадцать часов капитан Оркана объявил на всех частотах, что первый кандидат на терраформирование у них есть, так что корабль выходит на планетарную орбиту четвертого спутника Дельты Стаггера, кодовый номер "М-12JK-D4". Просьба всем членам экипажа занять свои места.
Глава первая - Б
Всё случилось слишком быстро. Это успеха приходится добиваться долго: трудиться в поте лица, подгадывать наилучший момент для действий или выжидать, когда спешка губительна. А вот беда приходит сама. Обрушивается на голову, как горная лавина, становясь непреодолимым барьером между прошлым и настоящим. Что же касается будущего... Турмалин сомневался, что у него теперь вообще есть хоть какое-то будущее.
Кстати, о лавине: это не было художественным преувеличением. Виной всех нынешних злоключений беглеца стал именно обвал, отрезавший путь с Изнанки домой, в Гору. Причём сход не удалось предугадать заранее. В это время и в этом месте камнепад казался настолько маловероятным, что никто не придал значения тихим, почти на грани слышимости, потрескиваниям породы - такие звуки вполне могли производить звери или птицы. Ни гула, ни дрожания земли, ни других обычных предвестников - всё произошло внезапно. Один из камней оглушил Турмалина, и сознание покинуло его. А когда бедняга очнулся, всё было уже кончено.
Последние минуты утекли, как песок сквозь пальцы, и время вышло. Он должен был вернуться к началу второй четверти - до того момента, как алая луна покажется из-за Медвежьего пика - но не смог. Не успел бы, даже если бы у кристаллий вдруг отросли крылья. Наверное, их с учителем теперь сочтут погибшими на задании. Отчасти это было верно - старший инструктор Обсидиан остался погребённым где-то в завале, а его ученик лишь чудом уцелел. Пара пустяковых царапин и шишка на голове - не в счёт. Пожалуй, впервые в жизни Турмалин был не рад своему везению.
Они выбирались на Изнанку уже не в первый раз. Да и задание было обыденным. По сути, не задание вовсе, а стандартные учения. Выйти на поверхность, не привлекая внимания, прогуляться под опаляющим кожу вечерним солнцем (конечно, не просто так - кристаллии издавна пользовались специальным составом от ожогов), проверить свои теоретические знания на практике, отвечая на вопросы инструктора, да ещё немного приучить глаза к яркому закатному свету, а после наступления темноты ещё несколько часов полюбоваться красотами внешнего мира и вернуться в Гору.
Турмалин рассчитывал со временем стать одним из специалистов, работающих на Изнанке под прикрытием. Учитель говорил, что у него неплохие шансы пройти все нужные испытания. Первая часть тестов предпоследнего года обучения не составила труда, и Обсидиан с радостью вручил ученику каменную табличку с тремя отверстиями и руной "хе" - высший балл из возможных.
Самым молодым наблюдателем в истории, конечно, стать уже не вышло бы. Весной Турмалину исполнилось сорок. Не возраст для долгоживущих кристаллий, и всё же... Самому юному - а, говорят, и самому талантливому - офицеру было всего тридцать шесть, когда его взяли в отдел Внешнего Наблюдения. В те годы Турмалин ещё в цветные камушки играл, и об Изнанке слышал только страшные сказки. Много песка утекло с тех пор, а инструктор Чароит до сих пор считался непревзойденным мастером своего дела. Теперь, видимо, таковым и останется. Потому что не видать больше Турмалину отдела Внешнего Наблюдения, как своих заостренных ушей без зеркального камня.
Лунный лик с багровыми трещинами клонился к закату. Обычно Турмалину нравилось смотреть на изменчивые зигзаги, дающие неровный красноватый свет. Но сейчас ему было не до небесных красот. Рассвет не за горами. Скоро край дневного светила покажется над горизонтом, и придется прятаться от обжигающих лучей и посторонних глаз. Жители Изнанки кристаллий, мягко говоря, недолюбливали - со времен последней войны, в которой победа досталась не тем, кто её по праву заслуживал. Турмалин с запоздалым отчаянием вспомнил, что дорожной таблички для путешествий по Изнанке у него нет. Откуда бы ей взяться, если они с учителем собирались вернуться домой задолго до зари?
Это значило, что любой представитель власти, увидевший здесь кристаллию, может схватить его или доложить начальству. Тогда нарушителя немедленно арестуют, водворят в Гору, а там... Турмалин предпочитал не думать, что его ждёт дома, после всего, что сегодня произошло. Ошибок наблюдателям не прощают, даже если они всего лишь ученики. Лучше ему было сразу сдохнуть там, под обвалом, вместе с инструктором.
- Где бы добыть это проклятое разрешение? - беглец накрутил на палец платиновую прядь волос и задумчиво закусил кончик. Дурная привычка, от которой так и не удалось избавиться.
На вопрос, заданный в пространство, ответа не последовало. Даже звук собственного голоса казался Турмалину непривычным - на Изнанке не было эха.
Можно было, конечно, сразу пойти и сдаться. Или показаться на глаза стражникам, потом оказать сопротивление и надеяться, что смерть будет быстрой. Всё лучше, чем приговор Совета Матерей.
Турмалин поёжился, кутаясь в шерстяной плащ. Наверное, это трусость, но... ему очень хотелось жить. Несмотря ни на что.
Провал учебного задания и расставание с детской мечтой, перспектива жалкого - и, возможно, недолгого - существования на Изнанке без разрешения и таблички, постоянный страх быть пойманным своими или чужими, чувство вины перед учителем, отсутствие всякой надежды благополучно вернуться домой... Ничто не могло лишить его жажды жизни.
Значит, сидеть на одном месте нельзя. Внешность кристаллий слишком заметна. Турмалин смеялся, когда читал, что существа с Изнанки часто принимают его сородичей за живых мертвецов. Во время войны этот страх был и полезен, и вреден - зависело от того, с какой стороны посмотреть. Любые недостатки можно превратить в преимущества, так любил говорить старший инструктор Обсидиан. Ради справедливости, стоило отметить, что с мертвяками у кристаллий было немного общего. Людей, разумеется, смущала лишенная всякого пигмента бледная кожа с легкими зеленоватыми прожилками, острые уши и аккуратные, но вполне заметные при улыбке клыки. Ярко-зеленые или желтые глаза тоже не добавляли популярности, но, вопреки всеобщим заблуждениям, кровь кристаллии не пили и загрызть никого не могли. Но чего хорошего можно ждать от существ с Изнанки, если живут они крот знает где и держат в подчинении своих женщин? Последний пункт не укладывался у Турмалина в голове - настолько он привык, что у кристаллий всё иначе.
Теперь предстояло играть по чужим правилам. Найти надежное укрытие на день, передвигаться только ночью... Мази от ожогов оставалось на донышке склянки, но, по счастью, будущих наблюдателей учили готовить это снадобье, столь необходимое в работе.
Турмалин вздохнул и поморщился от боли, сдавившей виски. Предрассветные сумерки не тревожили взгляд, привыкший к подземной тьме, но отсюда надо было убираться.
Он спустился к ручью, промыл царапины, уже успевшие затянуться зеленоватой кровяной коркой, и наполнил флягу. Их учили обходиться без еды по нескольку дней, но вода понадобится. Подтянув завязки на плаще, он коснулся шеи - и обомлел. Медальона с Камнем Имени не было. Наверное, остался где-то в завале. И последняя ниточка, связывающая его с домом, оборвалась. Впервые после всего случившегося, Турмалин тихо и обреченно взвыл, упёршись лбом в твёрдую кору дерева.
В чаще леса нашлось укрытие между корнями. Пещера или расселина была бы лучше, но за неимением таковых, пришлось довольствоваться малым. Турмалин кусал губы, чтобы не заснуть, но голова упрямо клонилась на грудь. В конце концов, он устал бороться, и свернулся калачиком на влажной земле. Сон был спасением, пускай и недолгим. Пробуждение вновь принесло отчаяние, головную боль и незваных гостей.
Турмалин проснулся от шороха травы и возблагодарил богов за врожденную чуткость кристаллий. Потому что перед ним стоял зверь. И скалился. Некрупный, рыжий с подпалинами, взъерошенный. Кажется, он видел это животное на картинке, но не мог припомнить названия. Вроде, хищник. Но не их тех, что могут загрызть. Или из тех?
Беглец потянулся за кинжалом, надеясь, что его не постигла участь медальона. Облегченно нащупал рукоять и замер.
Зверь настороженно прищурился, и Турмалин отвел глаза в сторону. Говорили, лучше не смотреть прямо. Иначе это будет воспринято, как желание атаковать. Видать, правду говорили. Животное постояло какое-то время, принюхиваясь, а потом улепетнуло в чашу, махнув пушистым хвостом.
Сон как рукой сняло. Сердце перестало биться, как сумасшедшее, мысли прояснились, и Турмалин, наконец, вспомнил имя зверя - лисица. Уф...
Однако не стоило быть таким беспечным. В лесу водятся и другие животные, которым сожрать заблудившегося путника - одно удовольствие. И никакой кинжал не спасёт.
Солнце уже клонилось к закату, и Турмалин рискнул забраться на дерево. Ожогов уже можно было не бояться, а от хищников лучше спасаться в густой листве. Оказалось, что лазить по ветвям даже легче, чем по каменной кладке. Только качаются они так, что поначалу голова кружится. Турмалин быстро смекнул, что лучше держаться ближе к стволу, устроился в развилке и, поборов тошноту, хлебнул воды из фляги.
Он знал, что летом на Изнанке темнеет поздно. Значит, времени ещё в достатке, чтобы проверить поясную сумку и карманы - вдруг найдется что-нибудь полезное, что он не успел растерять в суматохе и панике. Помимо фляги, склянки с мазью и кинжала (настоящая работа гномских мастеров), нашлись ещё кремень и огниво, горстка медяков, пара серебряных монет, несколько драгоценных камешков, найденных по пути наверх, запасная веревочка для подвязывания волос... и всё. Турмалин проверил, не завалилось ли чего полезного за подкладку, но там было пусто. Он не собирался задерживаться на Изнанке, так что не озаботился снаряжением.
Голова продолжала гудеть, мысли путались, тошнота то подкрадывалась, то отступала. Он едва дождался темноты, чтобы слезть с дерева, размять затекшие конечности и поискать нужные травки от боли. Сложно быть большим специалистом в растениях, когда вся твоя жизнь проходит в Горе, но учитель настаивал на изучении полезных стебельков и корешков. Сейчас Турмалин был благодарен ему за эти сведения. Нестерпимая боль ушла, осталась лишь слабая пульсация в том месте, куда пришелся удар. Разум слегка прояснился, но ещё не настолько, чтобы рассуждать здраво. Тем не менее, Турмалин попытался.
Получалось, что горный обвал, как ни крути, случайностью не был. Не бывает их тут в это время. А если и бывают, то кристаллии заранее чувствуют опасность по шорохам, по колебанию воздуха и другим едва заметным признакам. Если ни учитель, ни он сам ничего не заподозрили... Ой, как нехорошо выходит.
Неужели, кто-то с Изнанки пронюхал, что в этом месте кристаллии выходят на поверхность, и решил завалить щель, заодно прикончив парочку незваных гостей? О других вариантах думать не хотелось. Но Турмалин всё-таки учился на наблюдателя, поэтому не мог так легко отметать непроверенные версии.
Но разве кому-то из сородичей могло понадобиться убить юного ничего ещё толком не умеющего ученика и инструктора не первой молодости? Конечно, когда-то учитель был о-го-го, получил звание рыцарь-тень, и даже служил под началом у самой воительницы Агаты, но те времена давно прошли, а ранение, полученное на каком-то старом задании, являлось непреодолимым препятствием к возвращению на службу. Очень часто преподавать тайное искусство новичкам шли те, кто уже не мог причинить иной пользы обществу. И учитель об этом прекрасно знал. Турмалин даже подозревал, что это его безмерно тяготило. Значит, версия о диверсии изнаночников выглядит более правдоподобной.
Он по привычке тряхнул головой, подтверждая собственное умозаключение, и почти не обратил внимания на отозвавшуюся тупую боль в затылке. Снадобье помогало отлично.
Жаль, ни в карманах, ни в сумке не оказалось гребня. Вместо зеркального камня и речная гладь сойдет, а вот причесаться нечем. Турмалин терпеть не мог ходить растрепанным - даже в таких условиях. Не приведи боги, камень ещё и кожу рассадил. Придется потом выдирать запекшуюся кровь из спутанных прядей. Бр-р-р...
Теперь, когда окончательно стемнело, надо было выбираться на опушку и идти дальше. Миновать ближайшие поселения до наступления утра и снова затаиться. Куда именно он идет, Турмалин ещё не решил, но вариантов было не так-то много. Домой ему нельзя - накажут, а путешествия по Изнанке без дорожной таблички чреваты. Зато у горных ворот, где кристаллии получают документы на выход, есть небольшое село Адаре. Маленькое - не на каждой карте найдешь - но хорошо известное каждому наблюдателю кристаллий. Именно там, разумеется за хорошую мзду, можно было купить разрешение для путешествий. Турмалин надеялся, что камешков, пусть и необработанных, будет достаточно. А потом, имея в кармане дорожный пропуск, он решит, куда направиться. Не раньше. Проблемы надо решать постепенно, а не все сразу - об этом учитель тоже говорил не раз.
Приняв такое решение, Турмалин даже немного успокоился. Но не успел он сделать и десятка шагов по направлению к опушке, как вдруг услышал повелительный окрик.
- Стоять, Турмалин! Ни с места!
На языке кристаллий. Свои. Вернее, уже не совсем свои. Турмалин, не долго думая, бросился обратно в чащу.
Преследовательниц было двое. И, судя по тому, как резво они перемещались, это были хорошо обученные воительницы. Кинжал против двух коротких мечей - в таких условиях не слишком хочется принимать бой. Поэтому Турмалин продолжал нестись, сломя голову. Погоня могла бы длиться долго, но обессилевший беглец неожиданно запнулся о корень и рухнул на траву, влажную от вечерней росы. Он успел откатиться, когда рядом упало ещё одно тело - видимо, преследовательница нашла ту же корягу.
В мгновение ока Турмалин вскочил и наступил на руку воительницы, сжимающую клинок. Та выругалась, но пальцы невольно разжала. Ситуация слегка улучшилась - теперь Турмалин был с мечом и кинжалом против двух нападавших. Но это вряд ли спасло бы, если они - настоящие солдаты.
- Не уйдешь, гаденыш, - прошипела первая, вставая.
Вторая как раз успела подбежать. Теперь Турмалин мог рассмотреть их получше.
Никаких знаков отличия, простые серые плащи и доспехи из тонких блестящих пластин. Такие выдавали и в армии, и в Тайной Службе, и охране рудников, на которые Турмалин очень не хотел загреметь.
Не давая первой опомниться, Турмалин врезал ей по зубам рукоятью меча, и нырнул в густой подлесок. Вслед донеслись отборные ругательства.
В прямом бою Турмалин был не слишком хорош, а вот в запутывании следов - гораздо лучше любых вояк. Несколько осторожных прыжков в сторону, потом тихие шаги назад, сделать небольшой круг и затаиться. Они рядом. Но вряд ли догадаются обернуться и поискать за спиной. Теперь Турмалин был почти уверен, что имеет дело с солдатами. В зарослях они были менее расторопны, чем на открытом пространстве. И это понятно - внутри Горы лесу взяться неоткуда.
- Мы потеряли его, - сплюнула одна сквозь зубы.
- Госпожа Яшма будет в ярости, - голос второй дрогнул.
Турмалин навострил уши в надежде услышать ещё что-нибудь, кроме имени.
- Да ладно, брось, - уверенно возразила первая, - все равно мальчишка далеко не уйдет. Его первый же патруль повяжет.
Послышались удаляющиеся шаги, но только спустя три четверти часа Турмалин рискнул вылезти из укрытия и оглядеться.
Преследовательниц нигде не было видно. И всё бы хорошо, но проклятые лесные шорохи! Незнакомые, чужие звуки. Шум ветра в ветвях, хруст ветки под ногой, падение шишки - все заставляло Турмалина вздрагивать, втягивая голову в плечи.
Охота началась. Жаль, преследовательницы оказались не слишком болтливы. Знание, что их послала Яшма, не слишком-то помогало - это имя слишком часто встречается в Горе. Турмалин с ходу мог вспомнить десяток женщин, звавшихся так: от простой рыночной торговки до главной военачальницы, одной из семи Матерей, входящих в Великий Совет. А ещё жрица богини Земли из их поселения, секретарь в приёмной большого архивного грота, вторая дочка соседа-ювелира и даже его двоюродная тётка, кузина отца - все они были Яшмы.
Турмалин вздохнул. Ему и раньше нельзя было высовываться, а теперь придется осторожничать вдвойне. От изнаночников уйти просто, только бы добыть дорожную табличку. А так - для них все кристаллии на одно лицо, никакое описание не поможет. Вот свои быстро опознают сородича, как бы хорошо тот не маскировался. Но у Турмалина было, что противопоставить и тем, и другим. По крайней мере, он на это надеялся. Скрытности его учили, пришло время применить все навыки на практике. Жаль, что за это ему никто не начислит баллы, и не вручит новую табличку с руной "хе" взамен той, что осталась дома. Если смотреть правде в глаза, на "хе" он пока и не наработал. Но всё ещё впереди. В пути ещё будет время поразмыслить о вечном. А пока дело было за малым - дойти до Адаре живым и желательно незамеченным.
Глава вторая - А
Четвертая планета Дельты Стаггера, кодовое название "М-12JK-D4", представляла собой красноватый булыжник, степенно вращающийся вокруг своего солнца. Следов жизни на ней обнаружено не было, разумных рас в данном квадрате космоса тоже пока не регистрировали, а, значит, планета вполне могла быть колонизирована по формальным признакам.
Дело в том, что существовавшая вот уже второй век Федерация Разумных Рас, в обиходе ФеРРа, проводила политику терпимости и невмешательства. Да ещё и гарантировала слаборазвитым планетам "возможность своевременного развития". В переводе на понятный это значило, что если Земле или, скажем, Альбе приспичит основать новую колонию в квадрате 57JN, а там уже есть планета, населенная разумными сиреневыми ящерицами в стадии средневековой феодальной раздробленности, то колонию основывать запрещено. Ведь, во-первых, колонисты могут ненароком вмешаться в развитие соседней цивилизации, обменивая у тех яблоки на консервные ножи. А, во-вторых, когда через восемь-девять сотен лет ящерицы решат-таки выйти в космос, то пригодные для колонизации земли должны быть у них под рукой, то есть под лапой, а не на другом конце галактики.
Так что вот уже более сотни лет команды терраформирователей пытались посылать в заведомо необитаемые уголки Вселенной, чтобы не тратить зря силы и время. А то был как-то случай - нашли планетку, обустроили ее, кучу ресурсов потратили (тогда ещё терраформацией занимались не громадные одиночные корабли Исследовательского флота с минимальной командой, а целые отделения из 20-30 специализированных кораблей) - а потом обнаружилось, что прямо на спутнике соседней планеты обитают какие-то местные кроманьонцы. Пришлось все бросать и уходить. Хорошо еще, на обратном превращении планеты ФеРРа не настаивала.
Так что, формально, планета "М-12JK-D4" целям экспедиции "Деметры" отвечала. Теперь следовало проверить, пригодна ли она для терраформации. А то начнешь тектонические плиты сдвигать, а от планетки один астероидный пояс останется, такое тоже бывало. Хорошо еще, если корабль не зацепит. Ну и, разумеется, нужно было оценить содержание различных элементов в коре планеты, чтобы потом колонистам не пришлось за рудой в соседнюю звездную систему летать. По предварительным данным капитан мог сказать разве что то, что "М-12JK-D4" отличалась средними размерами (а, значит, удовлетворительной гравитацией), прохладным (всего-то градусов 120 - 140 ниже нуля по Цельсию) климатом и наличием какой-никакой атмосферы. Более подробные сведения предстояло собирать экипажу "Деметры" в ближайшие дни. Каждый из восьми членов экипажа имел двойное образование - одно связанное с терраформированием, другое позволяющее поддерживать корабль в функциональном состоянии - и, раз прибыв на место, отвечал за свой спектр работ. Скажем, старший инженер Дэн Семёнов был одновременно метеорологом-климатологом, а навигатор Эрр-Да отлично разбирался в гидрологии, когда она не касалась его собственной каюты. Исключение составляла только представительница флотского СБ, все навыки которой так или иначе были связаны с обеспечением безопасности экспедиции - от информационной до физической.
Старпом Варав поправила темные очки, почесала кончик левого уха и задумчиво постучала зелёным ногтем по монитору. Очки были данью необходимости в смешанных экспедициях - текткеты отличались повышенной светочувствительностью и предпочитали беречь глаза от яркого корабельного освещения. Цивилизация, развившаяся на облачном Текткете, долгие века даже не подозревала о существовании звёзд. Звёзды не были воспеты в поэзии, не были описаны в легендах, со звездами не было связано суеверий - так что, когда группа ученых открыла-таки существование заоблачного безвоздушного пространства и звёзд, практичные текткеты не стали преувеличивать значения подобной находки, а просто построили механизм, способный туда долететь и узнать больше. Так, не тратя зря времени и нервов, текткеты начали летать. Одними из первых в галактике.
Варав нахмурилась и тряхнула головой, отгоняя ненужные мысли. Сейчас её никто не видел, а значит, хмуриться и грызть ногти было можно. Впрочем, нет, вот ногти стоило оставить в покое, а то если капитан Оркана увидит эти огрызки, стыда не оберешься. Конечно, капитан не текткет и не придает выдержанности характера излишнего значения, но он же знает об этом обычае, значит, может сделать выводы, значит... Варав снова ожесточённо потрясла головой. Вот только о капитане задумываться не хватало, у неё работы и так хватает. Нужно спуститься на планету, установить датчики, взять замеры, составить общую карту поверхности... Как обычно, терраформирование начиналось с тектоногеологов. У Варав это была уже юбилейная, десятая экспедиция, порядок действий глубоко въелся в подсознание и не вызывал проблем, но механической заученности следовало опасаться. У каждой планеты свой характер, каждую надо внимательно осматривать и изучать, и ни за что не сравнивать - на это планеты... обижаются, что ли. Объяснить это было сложно, да и не нужно. Просто в каждую экспедицию надо было собираться как в первую, и всё будет хорошо.
Необходимые датчики уже были приготовлены, оставалось только решить, куда стоило лететь в первую очередь. Пожалуй, было бы не лишним посовещаться с пилотом, который и поведёт шаттл к поверхности. В начале терраформирования у ботаников работы практически не было, так что Марко наверняка не был занят и мог обрадоваться возможности полетать.
Как ни странно, Варав ошиблась. В каюте Марко не оказалось, в столовой тоже, и нашелся он только четверть часа спустя в своей маленькой жаркой лаборатории, корпящим над каким-то образчиком земной флоры с характерными зелёными листьями (на Текткете, например, не избалованная солнцем растительность была преимущественно желтоватых и бурых оттенков). Увидев гостью ботаник вскочил, покраснел и принялся торопливо убирать плоды своей работы куда-то в шкаф с пробирками. Послышался звук падающих колб. Марко покраснел ещё сильнее.
- Я вас не отвлекаю? - решила, наконец, поинтересоваться текткетка.
- Д-да что вы, - человек замахал руками. - Н-напротив. Чем м-могу быть полезен? А вы пока с-садитесь. В-вот сюда.
Варав осторожно смахнула крупинки почвы с табуретки и села. Марко лучше было не выводить из равновесия лишний раз, а то он начинал заикаться. Во всех остальных отношениях он был замечательным товарищем и профессионалом.
- Планета, - пояснила цель своего визита тектоногеолог. - Мне нужен пилот, чтобы спуститься.
- А, - выдохнул Марко. Теперь, когда его растение было надежно спрятано в шкафу, он начинал постепенно успокаиваться. - Начинаем ставить дат-тчики?
Варав кивнула.
- П-прямо сейчас? - уточнил пилот на всякий случай.
- Если вас не затруднит. У меня уже всё собрано, но я хотела обсудить план полета, чтобы заодно сделать первые снимки.
Марко повернулся к встроенному в стену экрану, потыкал в него пальцем и вывел посреди комнаты объёмный макет планеты с зависшей на орбите "Деметрой". Варав подвинулась поближе, украдкой поправила давящий воротник, и они начали пролагать маршрут на первый день.
Марко растил эту розу уже много дней, из контрабандой прихваченного с Земли черенка. Он надеялся успеть к тому дню, когда капитан объявит начало терраформации. Не успел.
Впрочем, не все ещё было потеряно - после нескольких полетов вниз и сбора данных было решено немного подкорректировать орбиту планеты, подвинув её чуть ближе к Солнцу. То есть Марко знал, разумеется, что никакое это не Солнце, а Дельта Стаггера, но Солнцем называть центральную звезду системы было, как ни крути, привычнее.
Итак, четвертую планету было решено обустраивать, если она переживет толчок, приближающий её к солнцу. Жаль, что не третью, конечно, но сделать что-либо адекватное из этого мелкого, покрытого вулканами и жидкой лавой шарика диаметром в одну пятую земного вряд ли представлялось возможным. А вот четвертая и по габаритам, и даже по скорости вращения была похожа, вполне. Как легко догадаться, Марко дель Торо очень любил родную Землю. И оливки.
Впрочем, вскоре выяснилось, что и третья планета оказалась задействованной в терраформации. При смещении четвёртой с насиженного места, третья невольно оказалась втянутой в эту свистопляску и, в результате, зацепилась за более крупную соседку. Капитан потом ещё не раз говорил, что это он был виноват в том, что не перепроверил введенные в расчёты исходные данные. Но, так или иначе, у облюбованной ими планеты неожиданно появилась своя луна - и это пришлось испанцу весьма по душе.
Так что, если считать днем начала терраформации не тот день, когда старпом Варав выудила его из лаборатории, чтобы лететь на планету, а тот день, когда эта планета, получив хорошего пинка под экватор, все-таки встала на свою новую орбиту, да ещё и спутник к себе притянула, то выходило, что розу следовало дарить... сегодня. Кажется, на этот раз он всё-таки успел.
Итак, ботаник аккуратно поставил горшочек с розой на стол, аккуратно взял острые ножницы, аккуратно коснулся стебля... Сердце кровью обливалось, как подумаешь, что такую красоту нужно резать, но чего не сделаешь ради любимой. А горшок с черенком можно оставить, для дальнейшего выращивания. Решившись, Марко поудобнее перехватил ножницы и отрезал цветок, потом наспех пригладил волосы ладонью и пошёл в жилой отсек. Надо было успеть до того, как Варав снова пошлёт его на планету.
Сперва всё шло хорошо. Марко дошёл до нужной каюты, позвонил, дождался ответа, смущённо потоптался на пороге, дождался, пока девушка выйдет и завёл вежливый разговор о будущей колонии, всё это время тщательно пряча цветок за спиной.
- Вы от меня что-то скрываете, - наконец заметила его собеседница. - Что там у вас?
- Н-ну, я... - замялся Марко, подыскивая нужные слова. - Мы вот п-планету будем делать...
- И вы волнуетесь, потому что это ваш первый раз?
- Д-да, не только. Я х-хотел...
- Марко! - в коридор выплеснулся жаркий воздух и из дальней каюты показался капитан. Очень не вовремя. - Как хорошо, что вы здесь, я как раз собирался слетать вниз.
- К-конечно, к-капитан.
- Марко? - ударило в спину. Словно одного лишнего зрителя было мало, в другом конце коридора показалась Варав и быстрым шагом направлялась к нему. - Что это у вас в руках? Цветок?!
- Я-я-я, - запнулся ботаник, судорожно огляделся и сунул несчастную розу прямо в руки старпому. - Эт-т-то в-в-вам.
- Что?! - синхронно удивились обе девушки и капитан.
После чего Женевьева ещё громко фыркнула, развернулась и скрылась в кабине. Марко показалось, что он услышал, как хлопнула о переборку дверь, хотя, кажется, механизмы корабля не могли допустить подобного. Померещилось. Но на этом его злоключения не кончились.
- Цветы, значит? - приподнял бровь капитан, обращаясь куда-то в пространство. - Если не ошибаюсь, роза. Как мило. Пилот, нужно развернуть на поверхности базовый лагерь будущей станции. Я думал нагрузить этим кого-нибудь еще, но, раз вы не заняты...
- Я собиралась лететь с ним снимать датчики! - возмутилась Варав.
- Первый помощник, вы не умеете управлять шаттлом?
- Умею, разумеется, - в голосе текткетки было ещё меньше интонаций, чем обычно.
- В таком случае пилот вам не нужен, - отрезал капитан. - Полетите с навигатором. А вы, пилот, займетесь разворачиванием лагеря. Инструкцию найдёте в общей системе, изучите по пути. Исполнять немедленно!
- Т-т-так т-т-точн-н-но, - отозвался бледный Марко и поспешил сбежать в доки.
А, задержись он в коридоре ещё хоть на минутку, он бы увидел, как сразу после ухода капитана на звонок из соседней каюты выглянул акватик, заметил стоящую перед ним Варав с розой, радостно воскликнул "Это мне?" и немедленно с этой розой в глубинах каюты и исчез.
Если бы Марко заранее знал, сколько шума вызовет один-единственный цветок - ни за что бы не стал связываться с контрабандой!
Женевьева не могла придти в себя от возмущения. Да как он посмел! Пришел к ней с этой дурацкой розой, ещё и растил ее, небось, заранее. Дождался, пока в коридор вывалит куча народа и... и... Сволочь! Гад! Козёл! А притворялся, притворялся-то как! Небось, и заикание у него всё притворное, разве бы заику в космофлот взяли?
В глубине души Женевьева была не так уверена в злом умысле Марко, и даже была не против, чтобы её переубедили. Ну, хотя бы попробовали переубедить, а она ещё подумает, прощать поганца или повременить. Обуреваемая этими противоречивыми чувствами, Женевьева отправилась в одну из соседних кают, к своему лучшему, как она тогда считала, приятелю.
И у этого голубого поганца тоже была роза!
Такое впечатление, что Марко успел надарить розы всем - кроме неё самой.
- У-у-у! - выдала девушка, сжимая кулаки. - Убью мерзавца!
- Жэн-Ви, ты в порядке? - встревожился Эрр-Да, как раз собиравший вещи, чтобы лететь за датчиками: легкий скафандр, зеркало, расческу.
- Нет! - и разве это было не очевидно? Девушка яростно встряхнула каштановыми кудряшками. - Уничтожу! Пусть только на глаза мне попадётся!
- Ну ты что, ты что, успокойся, - попробовал урезонить подругу акватик. - Ну, хочешь... Хочешь, я тебе розу подарю? Она мне, конечно, и самому дорога, но для тебя...
- И ты с ним заодно?! - взвыла Женевьева, раскусившая страшный заговор против неё, и выскочила из каюты.
Смена подходила к концу, не принеся с собой ничего интересного. Больных не было, и доктор Раикиар убивал время, сортируя бактерии, которые следовало выпустить на планету первыми, как только завершат свою работу тектоногеолог, гидролог и метеоролог. После того, как будет сформирован протоконтинент, в океан вытопят воду, а атмосферу насытят необходимыми газами, придет его очередь. И лишь потом за микробиологом вступят ботаник и зоолог, населяя планету видимыми невооруженному глазу формами жизни... А вот, кстати, и зоолог пожаловала. Следующая смена её, она выполняет обязанности второго корабельного врача. Доктор отодвинулся от экрана с картотекой.
- День добрый. Как обычно, ничего не было, - сообщил он и лишь потом удосужился разглядеть свою коллегу.
Девушка выглядела непривычно: раздраженные слизистые, блестящие глаза и припухший нос, обычно пышные кудри сейчас тоскливо обвисли вдоль кругленького раскрасневшегося лица. Простудилась, что ли? Раикиар не замедлил озвучить вопрос.
- Нигде я не простуди-и-илась, - непривычно протяжным тоном простонала Женевьева. - У меня всё пло-о-охо!
- Но ваш внешний вид, симптомы, - попытался объяснить свою тревогу доктор. Посторонним вирусам на корабле было не место.
- Плохо мне, говорю же, - девушка спрятала лицо в руках и абсолютно непоследовательно добавила. - Плачу я, что, не видно? Правду Дэн говорит, что у вас души не-е-ет.
Последнее было совершеннейшим поклёпом. Наличие или отсутствие души до сих пор являлось предметом ожесточённых споров разных учёных, но Женевьева, кажется, говорила не о научной точке зрения на данный вопрос. И одно то, что текткет не смог с ходу узнать последствия плача - просто потому что не был привычен к подобным проявлениям - ещё не значило, что он был так равнодушен к окружающим, как любил заявлять господин Семёнов.
Равнодушен к женским слезам Раикиар не был. Он просто не знал, что с ними делать.
- У вас ничего не болит? - попробовал он. Может, землянка плакала от боли?
- Не-е-ет! - донесся глуховатый вой сквозь ладошки.
Плохо. То есть, хорошо, что не болит, но плохо, что не ясна причина слез.
- Вы замёрзли? - попробовал снова угадать текткет. Комфортные для него 8 градусов в медотсеке были значительно ниже привычной для людей температуры окружающей среды.
Женевьева помотала головой и всхлипнула.
- У вас, - доктор попытался представить самое страшное, что могло с ним случиться в экспедиции. - Картотека генотипов отформатировалась?
- Что? - над сложенными руками на секунду показались круглые серые глаза. - Картотека?
- Картотека, - довольно подтвердил текткет, полагая, что угадал правильно, но вой возобновился снова.
- Не нужна мне никакая картотека-а-а!
Это было уже хуже.
- Вы что, решили подать в отставку? - ужаснулся врач.
- Ы-ы-ы, - прозвучало в ответ.
Похоже, дело было серьёзное, и главное было не навредить необдуманными действиями. Взвесив все за и против, доктор решил связаться с капитаном.
- Вы уверены? - переспросил тот. - Я ничего не знаю ни о какой отставке.
- Но она сидит у меня в медблоке и плачет, - пояснил доктор. - При этом у неё ничего не болит, её рабочие материалы в порядке... Что ещё это могло бы быть?
- А, так об отставке - это ваше личное предположение? - облегчённо уточнил капитан.
- Она сказала "Ы-ы-ы", - немного поколебавшись ответил доктор.
- Полагаю, вы неверно интерпретировали вербальную составляющую ответа, - предположил Оркана.
- Да, это возможно. На Текткете я за все 68 лет сталкивался с подобными проявлениями всего лишь дважды, и не вполне уверен, как себя вести...
- Хм, ну, - капитан задумался. - Чаем её напоите, что ли.
- Горячим или холодным? - уточнил скрупулезный Раикиар.
- Тёплым, чтобы не обожглась. И сладким. И повысьте температуру в своем отсеке градусов на десять.
- И это поможет? - в голосе текткета скользнуло недоверие.
- Я надеюсь, - с чувством отозвался Оркана. - Отбой.
Вот так и вышло, что, когда час спустя в медблок "совершенно случайно" заглянул слегка простуженный после давешнего купания Дэн, вместо скучающей Женевьевы он там застал Женевьеву, сидящую на одной из коек с кружкой горячего чая и взахлеб о чем-то рассказывающую внимающему доктору Раикиару. В другой руке у Женевьевы была печенька с тарелочки, заботливо подсунутой текткетом. Дэн моргнул и протер глаза. Видение не исчезло. Напротив, доктор привстал и подлил девушке в кружку чая. Дэн снова моргнул и решил отложить свой визит к врачу на потом. Кому рассказать - не поверят ведь.
Глава вторая - Б
Прошло несколько напряженных и безрадостных дней. Новых нападений не было, и Турмалин, осмелев, начал показываться на опушке леса не только глубокой ночью, но и в сумерки. Однажды чуть было не натолкнулся на припозднившегося грибника, но вовремя спрятался за толстый ствол дерева. Потом ещё случайно напугал какую-то девчонку у реки. Та даже посуду побросала, бросилась бежать. Подумав, Турмалин присвоил небольшой медный таз и черпак - пригодятся. Людские поселения были уже совсем неподалёку, пришлось снова соблюдать повышенную осторожность.
Чем ближе он подходил к горным воротам, тем сильнее становились опасения. Это значило, что задуманные меры против "своих" надо было принимать в самое ближайшее время. Тем более, что и чужим на глаза тогда будет не страшно показаться.
Беспокоило лишь то, что эти пресловутые меры Турмалин лишь проходил на уроках, и только один раз инструктор устроил им практическое занятие. Было очень забавно, всем понравилось настолько, что Обсидиан даже прикрикнул на веселящуюся молодежь и велел им не пользоваться полученными знаниями самостоятельно. Не шутки всё-таки, а самая что ни на есть военная тайна! Тем более, что состав снадобья придуман не так давно, и его влияние на организм до конца не изучено. Наблюдатели, конечно, пользуются - как без этого. Но при постоянном воздействии вещества на организм возможны страшные осложнения. А уж если о самовольном применении секретной техники узнает Мать Александрит, глава всей Тайной Службы, то по сравнению с её гневом любые осложнения покажутся сущим пустяком, не стоящим внимания.
Всё это пугало Турмалина. Тем более, он даже не был уверен, что зелье получится, и он не перепутает последовательность компонентов, не споткнется где-нибудь на этапе обработки или смешивания.
Впрочем, сначала нужно было найти хорошее убежище, где его никто не побеспокоит, и где не страшно развести огонь. Для этого Турмалин снова забрался поглубже в чащу и устроился между поваленными деревьями. Здесь пахло грибами, и не только пахло - то тут, то там виднелись яркие шляпки, но кристаллия не знал, которые из них можно есть. То ли дело в Горе! Грибы там по виду были совсем другие, но там-то уж легко было определить, какие едят, из каких опьяняющий настой делают, а какие собирать не стоит, потому что горькие и невкусные. Хотя, сейчас он бы и невкусных съел... Сглотнув слюну, Турмалин приступил к делу. Сначала найти сами компоненты - благо, с этим проблем не было. Кераника росла повсюду, где солнце проглядывало сквозь сень листвы. Невзрачная голубая чуть кисловатая ягодка, от которой язык становился синим. Многие даже не считали нужным собирать её, ведь садовая кераника была гораздо вкуснее и крупнее лесной. Но для голодного путника все эти дни она служила завтраком, обедом и ужином. Теперь же её ожидала иная участь. Турмалин собрал горсть ягод, выбирая самые крупные и аккуратно, чтобы не помялись, сложил их на заранее расстеленный плащ. Потом сходил за водой и наполнил таз. Заодно помыл склянку, в которой уже не осталось противоожоговой мази. Если все получится, то и мазь ему больше не понадобится. Ну, по крайней мере, какое-то время.
Вернувшись в своё временное пристанище, он расшнуровал кожаную жилетку, закатал когда-то светлые, а теперь перемазанные травой и лесной глиной рукава, оторвал кусок нижней рубахи, сложил в него ягоды, и принялся выжимать сок в склянку. Кераника была суховата, но половину склянки всё же удалось наполнить. Этого должно хватить. А пока - ещё две травки. Одна тоже растёт повсюду, типичный сорняк. Никому и в голову не придет, что у желтого ползунца есть какие-то полезные свойства. Вторую найти чуть сложнее, горький темпан растет только во влажных низинках или у воды, а собирать надо лишь мужские соцветия - без пестиков, но со взъерошенными хохолками.
Всё это Турмалину удалось найти в нужном количестве. Не долго думая, он разделся до пояса, чтобы не запачкать одежду, мелко изрубил кинжалом стебли ползунца, подождал, чтобы они дали сок, и смешав с речной глиной, нанес толстым слоем на волосы - пусть теперь сохнут. Потом развел огонь и поставил кипятить воду. Когда мелкие пузырьки со дна стали подниматься к поверхности, он накидал в таз соцветия темпана. Теперь нужно, чтобы зелье кипело в течение трех часов, и при этом не забывать его непрерывно помешивать, иначе ничего не получится. Благо, времени у Турмалина было много, и он с энтузиазмом принялся ворошить густое варево наспех обструганной палкой.
Когда всё было готово, он поставил темпановое зелье остужаться, а сам закапал в глаза сок кераники и пошел к реке - смывать с волос глиняную броню.
Если бы сейчас кто-нибудь узрел травника-самоучку , то уже вряд ли признал бы в нем кристаллию. Но всё равно испугался бы. Длинные - почти по пояс - платиновые волосы обрели золотистый оттенок, жёлтые, как у пещерного кота, глаза начинали голубеть, но кожа всё ещё оставалась зеленовато-бледной. Теперь, пожалуй, сходства с ходячим мертвецом было куда больше.
Турмалин со вздохом глянул на своё отражение в воде и, вздохнув, принялся снимать штаны. Он едва дождался, пока темпановое зелье остынет и тряпочкой стал осторожно наносить его сначала на руки, потом на лицо и уже после на всё тело. Процесс этот требовал небывалого сосредоточения. Стоит только нанести раствора чуть больше, чем нужно, и кожа пойдет некрасивыми пятнами, а то и вообще начнёт шелушиться.
Достаточно долго ничего не происходило, и Турмалин испугался, что что-то сделал не так, перепутал компоненты, или плохо мешал... Но потом появилось знакомое лёгкое жжение, и кожа стала едва заметно темнеть. Через четверть часа он смыл остатки зелья в реке, и снова глянул на своё отражение в водной глади. Результат получился чуть ли не лучше, чем на практических занятиях. Из речки на Турмалина смотрел самый настоящий светлый эльф - извечный враг кристаллий. Новая внешность обязывала. Про недругов, умудрившихся подло начать войну и выиграть её, в Горе ходили разнообразные слухи - один гаже другого. Но будущих наблюдателей учили отделять правду от вымысла. Ведь если придется внедряться в среду, нельзя позволить себе попасться на обидной мелочи. Жаль, что во время войны секретную технологию перевоплощения ещё не открыли. Иначе, кто знает, чем бы закончилось дело. Да и теперь маскировку не использовали для диверсий, боясь лишиться пусть призрачного, но всё же преимущества. Турмалин, помнится, безумно возгордился, став носителем военной тайны. Пока не понял, какая это ответственность. Большинство кристаллий не подозревали, что изменить внешность так просто. Даже от армейских это держалось в секрете, и тому, кто проболтается или попадется, грозили не тюрьма или рудники, а мгновенная смерть от защитного заклинания.
Турмалин осознавал, что играет с огнём. Он очень жалел, что не захватил с собой конспектов по светлоэльфийской истории и генеалогии, но кто же знал.
Пришлось напрягать память, вспоминая какой-нибудь не самый значительный род, к которому можно примазаться без опаски быть пойманным на лжи в первые пять минут беседы. Род Ночной Камелии показался ему наиболее привлекательным. Не один из Великих, и даже не их прямой вассал. Не очень крупный, как и все семьи светлых, но и не вымирающий. Главное, не натолкнуться на "родственника", который точно знает, сколько у дядюшки было сыновей, а сколько братьев, а так - всё очень удобно. Теперь оставалось придумать длинное и витиеватое имя на три-четыре строки (светлые обладали странной фантазией в вопросах именования своего малочисленного потомства) и не забыть про клановые татуировки. Нос повыше, плечи расправить, выражение лица попрезрительнее, губы поджать - и вот он, настоящий светлый. Ещё бы голубой лак добыть, которым эти задаваки так любили подкрашивать ногти. На вопросы людей можно просто не отвечать, в крайнем случае фыркать, на встречных серых эльфов поглядывать свысока и обращаться "эй, ты". Вроде всё просто.
Сложнее всего оказалось придумать имя так, чтобы самому запомнить весь этот пафосный бред.
- Утренняя Роса... тьфу, то есть, Утренняя Луна, Прячущаяся За Облаками, Несущая Чушь... то есть, Облаками, Несущими Белые Лепестки. Из рода Ночной Камелии. Уффф...