Верещагин Олег Николаевич. Часть Первая. Страна Семи Рек. Главы 34

0x01 graphic

ГЛАВА 34 .

В ДОМЕ ДОЛЖНО БЫТЬ ЧИСТО !

В ночь на первый день здешней бесснежной и сырой зимы дул ветер. Он поднялся с закатом и до трёх утра беспощадно трепал лес, гулял по улицам, гремел всем, что было плохо закреплено, гнул деревья, ломал ветви, сбрасывал со склонов на Голодном лавины и, казалось, собирался сорвать с орбиты всю Землю. Это был самый настоящий ураган.

А Денис опять ночевал не дома. Опять "так получилось", как он для себя объяснял подобные частые казусы. Он попал в ураган на юго-восточных прудах, куда пришёл пешочком проверить, что там наработали в прошлые выходные. Вообще-то это делал чаще всего Олег, но как раз вчера утром он с братьями Раймонд и Генкой отпросились-таки на латифундии - "посмотреть-понюхать", как Олег выразился. И Денис явился на пруды сам, по дороге не переставая изумляться, до чего тут странная зима. В Петрограде в это время уже лежал бы... в смысле, уже лежит снег. Правда, ураганы и там шли бы - причём не так, как тут - в кои-то веки собрался! - а один за другим пёрли бы и пёрли с моря, и было бы вдобавок очень сыро, ещё сырей, чем тут...

...На прудах, собственно, поменялось ещё многое. Два зарыбленных пруда, от которых Совет Латифундистов чаял иметь новые прибыли, были переданы посёлку. Недалеко от строившегося геотермального комплекса, на соседнем пруду, лобановским кооперативом "Дружба" намечался городской пляж, к нему прокладывали дорогу и собирались открыть всё к лету, к имперскому празднику Дня Защитников русского моря (1.) А ещё чуть подальше пионерам выделили место под лодочную станцию.

1.Отмечается 4 июня. В этот день 20... года российский Черноморский Флот отказался подчиниться приказу "командования коалиционных сил" о сдаче и, выйдя в море, принял последний бой на траверзе Севастополя, сорвав высадку десантов противника в Крыму и на Кубани.

Строили они её сами - благо, руки у всех росли, откуда надо, а типовые проекты подобных зданий уже давно печатались в пионерских журналах. Кстати, это был второй по счёту "удалённый объект". Первым стало пионерское стрельбище, появившееся-таки возле того самого ручья, где ребята остановили обезумевшую орду. Теперь место сделалось вполне окультуренным, с постоянным дежурным, с надёжным складом, с навесом для отдыха и небольшим крытым тиром, а основная дистанция была размечена до 300 метров и даже оснащена подвижными мишенями (правда, ещё примитивными), собранными в одной из отрядных мастерских. На лодочной же станции пока что ничего, кроме причала и сборного домика, который как раз и закончили ставить неделю назад, не было.

Вот именно на ней Денис и застрял. Он вообще-то быстро осмотрелся и собирался уже идти домой - но увы, не удержался и, раздевшись, прихватил одно из охотничьих копий - их с десяток хранилось в шкафу в домике, просто-напросто тонких металлических прутьев в рост человека с острыми заершёнными концами. С этим орудием местные мальчишки охотились на рыбу ещё когда это считалось "нарушением священного права частной собственности" и почему-то "злостным браконьерством", угрожало штрафами, сроками лишения свободы и так далее. Но эта глупость осталось в прошлом, и Денис и совершил обычное для мальчишки его возраста безумство - распахнул дверь, пулей пролетел к воде по мосткам и, не тормозя, чтобы не передумать, с воплем спрыгнул в холоднющую воду последнего дня здешнего ноября...

...Денис давненько не нырял вот так. У него резко перехватило дух, мальчишка себя выругал - так можно и разрыв сердца заработать. Но почти тут же задвигался, крутнулся, вытягиваясь в колеблющуюся струнку - и поплыл глубже, где уже в зимнем сне мирно колыхались на откосе из чёрного песка более светлые водоросли. Неожиданно ему вспомнился Войко - и взгрустнулось: а ведь он, Денис, про него и не вспоминает... почти. Как он там? Денис написал ему семь писем, получил в ответ восемь, а последний месяц... О! Щука, кажется...

...Свою добычу - щуку и двух больших, похожих на серебристые тарелки, карасей - Денис тут же обезглавил, выпотрошил и зажарил сбоку от причала. Там уже был кем-то налажен удобный очажок, так - жестяной ящик с дырками у дна, стоявший на тонких металлических ножках. У стены дома были сложены аккуратно закрытые старой термоплёнкой от влаги сухие дровишки, а крупная сероватая соль нашлась в домике; пока он опять бегал внутрь - растираться посильней и одеваться, его колотило, зуб на зуб не попадал - рыба почти пожарилась. Оставалось пару раз перебросить её с боку на бок, сглятывая слюну при виде золотисто-коричневой корочки - и можно было поужинать.

Денис ел прямо с огня, обжигая и облизывая пальцы, поглядывая то на пруд, то на горы, где над лесом виднелись мачты струнника. Улыбался - то задумчиво, то просто весело. А пока ходил сбрасывать кости (плавников и прочих хвостиков не осталось - Денис их прожарил до хруста и беспардонно сожрал) в воду, пока прибирал за собой - со стороны дороги через перевал быстро потянуло густую клубящуюся черноту. Один её вид как бы предупреждал: люди, по домам, сейчас будут суровые дела.

К счастью, на станцию успели провести телефон и, когда непогода сорвалась уже совсем явственно, Денис как раз закончил звонить, что с ним всё в порядке и он в безопасности. Он хотел позвонить и Насте, но...

Провода оборвало. Плюнув в сердцах и подумав, что это уже не в первый раз и это как-то нехорошо, словно ворожит кто-то, Денис бросил трубку на рычаг.

Вторым счастьем оказалось то, что сама станция была достроена. Небольшая будочка по крайней мере надёжно защищала от дождя. Но, когда Денис, положив замолчавшую трубку, подсунулся к окну, то ему стало не по себе. Мгновенно стемнело, почти совсем - и из этой темноты на берег, на причал (хорошо, что лодок ещё нет) выбрасывались с грохотом мрачные, почти как на штормовом море, волны. Стекло у носа Дениса вибрировало, и он ощущал, что даже стены вздрагивают.

Если честно, ему на миг захотелось рвануть на стройку пляжа - там был сторож. Но, строго приказав себе не трусить, Денис уже почти ощупью разыскал керосиновую лампу, зажёг её, заварил себе чаю, открыл пачку галет, найденную в шкафчике и, подсев к столу, стал разбирать записи в блокноте. Нерешительность и робость за работой постепенно ушли, он почти перестал слышать беснующуюся снаружи стихию.

Записей накопилось "выше крыши", и чуть ли не каждую четвёртую Денис просто-напросто не сразу понимал - сделанные второпях, иногда парой букв, они напоминали какие-то загадочные шифровки. Ну вот что, например, означает аббревиатура "фель.сразу п.н.г. - мама!"?! Пришлось приложить немалые усилия, чтобы понять: "фельдшер будет сразу после нового года, обещала мама". Речь шла о долгожданном первом выпуске поселковой фельдшерской школы и обещании Валерии Вадимовны выделить постоянного фельдшера в школу обычную. А "стркб. практ."? И только вспомнив о разговоре с Михаилом Васильевичем Павлухиным, новым директором новенького стройкомбината, выпускающего основы для "сибиряков", Денис понял, что речь идёт о зимней каникулярной практике на этом самом комбинате... А что ещё за "С.И.И. "Обс-а" и "2И+С""?.. А! Денис засмеялся. Смаль, Игорь Иванович! Строительная компания "Обслуга" и магазины стройматериалов "2И+С"! Тот самый "буржуй-капиталист", с которым Третьяковы познакомились в поезде летом. Капиталист внезапно объявился на поселковом горизонте собственной персоной и теперь собирался открыть в посёлке своё представительство и поставлять стройкомбинату материалы. Вот бы с ним сейчас поговорить с глазу на глаз - как он, вылечился от своей болезни неверием?..

...Он как раз читал эти строки, когда ощутил внутренний толчок - резкий, тревожный. Денис сидел сбоку от окна, невидимый оттуда, снаружи - но он мог бы покляться, что мгновение назад в окно кто-то заглядывал. Очень внимательно смотрел - сюда, внутрь. И сейчас этот кто-то идёт вокруг будки - к двери.

Мальчишка мгновенно достал из поясной сумки пистолет и положил руку с ним на стол - стволом в дверь. Прижался лопатками к стене и стал ждать, явственно ощущая, как ночной гость движется вдоль тонкой стены... к низкому крылечку... поднимается по ступенькам... берётся за ручку двери...

... - Денис, ты тууут? - Володька осторожно всунулся внутрь из мокрой, гудящей и свистящей тьмы. С его волос текла вода - хотя он был в пионерской непромокаемой куртке-осеннике, со вшивным поясом на кулиске и капюшоном, но капюшон как обычно презрел, тот мокро мотался на спине. Увидел Дениса за столом, Володька заулыбался, проник в комнату весь, плотно и с явным облегчением закрыв дверь за собой. Обнаружилось, что он ещё и босиком - а как же, конечно!

- Что у тебя за манера - в окна заглядывать?! - сердито спросил Денис, убирая пистолет. - Я ведь выстрелить мог, дурила! - и только потом наконец-то изумился: - Ты что тут делаешь?!

- Погоди, не кричи, - Володька умоляюще выставил руки. - Денис, я узнал... про Франца Ильича.

Денис тут же встал, кивнул Володьке на свой стул. Тот облегчённо на него плюхнулся и благодарно засопел в поданную ему кружку с чаем. Володька был мокрый насквозь, даже через куртку, и перемазанный грязью. Как его вообще ветром не унесло, подумал Денис иронично - но понял, что беспокоится по-настоящему. И очень. Люблю я его, что ли, сердито подумал Третьяков-младший и выбросил всю эту сопливую чушь из головы. Тем более, что Володька прибежал по делу.

По важному делу.

- Дома с ума сойдут, - Денис присел на край стола. Володька помотал головой:

- Не... Олега-то ведь нету, а я вроде как спать лёг, а потом в окно вылез... - и забулькал чаем. Денис ждал, пока он выпьет всю кружку. Франц Ильич всё ещё был в больнице - и его состояние характеризовалось, как "стабильно тяжёлое". Переломы, черепно-мозговая, разрыв внутренних органов... Старого учителя не били - его собирались убить. И, видимо, решили, что убили. И ещё не факт, что - не убили.

- Да... то полон дом детишек, а то все разбежались, - задумчиво пробормотал Денис, передвигая по столу галету. - Допивай чай и раздевайся, я сейчас тебе одеяло дам...

Володька подавился последним глотком, отчаянно замотал головой, со стуком поставив кружку:

- Не-не-нееее!!! Надо скорей! Я же говорю, я всё узнал! - он подумал секунду и поправился: - Ну... не всё, но всё узнать можно теперь!

* * *

Дождь всё ещё шёл, но уже еле-еле, непогода откровенно иссякла, побушевав всласть и удовлетворившись тем, что людям хватит работы надолго - тут и там улицы были завалены вывернутыми из земли деревьями, кое-где у старых домов раскурочены крыши, во многих местах дорога превратилась в настоящий поток, который, казалось, никогда не кончится. Вода, переполнив дренажные канавы, катилась по всем улицам во вздувшуюся, почерневшую, сердито клокочущую и урчащую Заславку.

Ну и пусть бы не кончился, мрачно подумал Юрка Пинаев. Не разбирая дороги, он шагал по ночной улице. Вместе с Егором и Сёмкой они возвращались по домам - непогода их застала в загородном доме Пинаевых, и родители, конечно, уже извелись от беспокойства. Телефоны не работали почти нигде, предупредить никого не удалось.

Юрка посмотрел на перевалы и задержал взгляд на по-прежнему горящих в тёмном, непроглядном небе огнях мачт струнника. Их не брала никакая буря, эти постройки. Может, имперцы даже работу не прекратили, с них станется. Ему хотелось сказать это вслух, но кому? Егору? Сёмке? Прежняя компания Пинаева, такая крепкая, несокрушимая, спаянная высокомерным презрением к "чушкам", растаяла мгновенно, за пару месяцев, как скала под ударом водяной пушки. Большинство просто как-то незаметно отстранились, отошли, при встречах быстро жали руку и отговаривались какими-то домашними или даже школьными делами. А несколько человек и вообще оказались в этом проклятом пионерском отряде... Егор же и Сёмка были слишком злыми и тупыми, чтобы "менять позицию". Вот и всё. И все. Юрка попытался вызвать в себе спасительную ненависть - но в нём не было ничего, кроме страха. Он боялся - боялся, да, боялся хотя бы того же Дениса. И домой идти боялся. Ромка, младший брат - тот вообще последние несколько дней дома не ночевал - после того, как отец его за что-то избил, за какой-то разговор. И по слухам, ночевал-то он всё в том же пионеротряде...

...А отец-то пьян наверняка. Как и почти всё последнее время. Что-то случилось у них, что-то, связанное со штейгером Балуевым. Юрке ничего не говорили, но он сам всё видел... и боялся спрашивать.

Он вообще боялся последнее время постоянно...

... - Пинаев, поговорить надо.

Юрка вздрогнул. Тень, в которой он не сразу опознал Дениса Третьякова, выросла перед ним так неожиданно, что он едва не шарахнулся в сторону и не вскрикнул. Но быстро опомнился и бросил:

- Не о чем говорить. Дай пройти.

Шедшие с ним выдвинулись было вперёд. Денис остался неподвижен, только слегка улыбнулся. А из кустов справа и слева и на дорожке сзади тихо выросли ещё шесть теней. Приятели Юрки заоглядывались. Сам он что-то пробормотал. Денис, по-прежнему чуть улыбаясь, сообщил:

- Пинаев, если у твоих дружков там ножи или прочие кастеты - не надо. Вырвем с руками и ноги заодно перешибём, чтобы спокойно дома полежали и подумали о своём поведении. Ты им скажи, чтобы с ребятами отошли воооон туда и в сторонке постояли, пообщались - про погоду там, про Новый Год, он уже скоро... А мы с тобой всё-таки поговорим.

Лицо Юрки стало откровенно беспомощным. Он ничего не сказал, но его спутники без команды безропотно и тоже молча пошли в ту сторону, куда их повели - беззвучным вежливым конвоем - друзья Дениса. Юрка проводил их злым и бессильным взглядом. Потом снова смерил глазами так и не сдвинувшегося с места Третьякова-младшего. Тот был в форме, но босой, мокрый и улыбающийся. Юрка ненавидел эту улыбку - с самой первой летней встречи на прудах.

И боялся её. Боялся, потому что никак не мог понять, как такое получается - приехавший из дальнего далека один-единственный мальчишка с этой улыбкой перевернул весь ребячий... и не только ребячий... мир Седьмого Горного, как ему хотелось. Непонятно. И страшно.

- Говори, - сказал он коротко, пытаясь сохранить остатки гонора.

- Говорить будешь ты, а я только спрошу, - уточнил Денис. - Что ты три дня назад делал у дома Франца Ильича? - Юрка вытаращился испуганно и непонимающе, а Денис продолжал: - Пинаев, ты дурак, конечно, но ведь не можешь не понимать, что мы-то - мы - всё видим и знаем. И в посёлке, и в округе. Так что ты там делал?

- Это не я, - быстро и хрипло сказал Юрка, сразу поняв, о чём идёт речь - и попятился. Денис остался стоять и предупредил:

- Бежать не надо, потому что некуда.

Юрка остановился, повторил с жалким вызовом:

- Это не я!

- Не ты, я знаю. А вот виноват будешь ты. И пойдёшь ты в колонию, - пояснил Денис. - А если Франц Ильич умрёт... - Третьяков-младший перевёл дыхание. - Если Франц Ильич умрёт, то мы тебя и в колонии достанем. И убьём. Потому что тысяча таких, как ты, его одного не стоят. Понял?

- Я не делал ничего, - Юрка замотал головой, и в его глазах был настоящий ужас. И Денис неожиданно понял, что это ужас не за свою лично судьбу. - Третьяков, ну слышишь ты, я ничего не делал! Ну поверь ты мне, а?! Я там только...

- Что ты там только? - не упустил миг Денис. И ошаршенно расширил глаза.

Потому что Юрка заплакал. Заревел навзрыд, обеими руками совершенно по-детски размазывая по лицу слёзы и бормоча какие-то обрывки:

- Я не виноват... это всё они... их даже отец боится... я не делал ничего... я только дом показал, постучался, сказал, кто... и... и... и убежал сразу...

Он был жалок и отвратителен. Денис брезгливо скривил губы, меряя безжалостным взглядом хлюпающего Юрку. Беспощадный, как и все мальчишки, Третьяков-младший только что не сплюнул. Но... но уже через несколько секунд отвращение неожиданно сменилось такой же мальчишеской жалостью - безоглядной и нерассуждающей. Взрослый опытный человек не поверил бы этим слезам, но Денис, движимый в жизни инстинктами подростка, был куда более безошибочен, хотя и не смог бы объяснить своих душевных движений. Нет, он не изменил отношения к Юрке. Но его слёзы - не истерика, рассчитанная на сочувствие, а именно слёзы, горькие и безудержные - подсказали Денису, что всё не так просто.

- Пинаев, - тихо сказал он, и Юрка поднял несчастное, мокрое от слёз лицо - с какой-то надеждой в глазах. - Юрка. Слушай. Пошли к моим. Всё отцу расскажешь.

Юрка замотал головой, разбрызгивая слёзы. С трудом, хрипло, сглотнул и признался:

- Они отца убьют. И... и всех убьют. Денис, они могут. Я тебе точно говорю.

- Они никого не убьют, если действовать быстро, - Денис подошёл вплотную. - Юрка, ты так и будешь жить - в страхе? Или дождёшься, когда вас всех втянут в такие дела, что за них и правда - только смерть? Балуев не испугался, а если ещё вы поможете...

- Отца всё равно в тюрьму посадят... - тоскливо прошептал Юрка, вздрогнувший при упоминании штейгера. - Или даже повесят... всё равно уже... и меня с ним по... по... посадяаааат...

- А мама твоя?! А брат?! - Денис тряхнул его за плечи. - Ну нельзя так! Нельзя! Что вы за люди такие?! Сами пинаете слабых, а те, кто сильней, те вас... сколько так можно?! Юрка, пошли к моим!

Юрка замер, глядя в глаза Денису. Медленно пошевелил губами. И вдруг тряхнул головой - яростно, решительно:

- Идём! Пошли!..

... - Вот и получается, Валерия Вадимовна, что я профнепригоден, - Кенесбаев поставил чашку с остатками чая и грустно вздохнул. - Я, знаете ли, всегда думал, что я хороший полицейский. Не только как человек, хотя это и было не так уж часто в наших местах и на этой службе... но и как профессионал. Именно как профессионал. Своим профессионализмом я всегда гордился, это для меня был смысл жизни - как видите, я даже женой не обзавёлся... Однако последние события эту мою утешительную для меня теорию опровергают... Можно ещё чайку?

- Не думаю, что вы стали хуже работать, - Третьякова подлила гостю чая, тот поблагодарил кивком. - Просто сейчас очень непривычные для вас условия. Вы раньше ведь и не задевали всех тех язв, которые вынуждены вскрывать сейчас.

- Задевал... - задумчиво возразил Кенесбаев и сухо рассмеялся. - И каждый раз дул на потревоженное место и оставлял его в покое... с извинениями. Возможно, вы и правы. Даже наверняка правы. Но что это меняет? Честное слово, если бы позволял возраст - я бы сейчас вышел в отставку, на пенсию. Уехал бы в степь на востоке... Пусть моё место займёт кто-то из молодых, у кого профессионализма поменьше, а вот взгляд на вещи посвежее.

Послышалось приветственное могучее "грав!" Презика. Громко хлопнула дверь во двор. Ольга Ивановна возопила: "Куда?! Да что ж такое..."

- Денис, ты?! - изумлённо повысила голос Валерия Вадимовна. И удивлённо подняла брови, когда появившийся на пороге мальчишка - вроде бы знакомый, но точно не из друзей Дениса - неуверенно, как-то судорожно кивнул:

- Здр... ась... - а через миг за ним возник и Денис. Улыбающийся и весь мокрый. В коридоре промелькнул Володька - тоже мокрый и очень быстрый и тихий. Валерия Вадимовна многообещающе посмотрела ему вслед и ласково подала голос:

- Вовочка, сыночеееек... я попозже зайду к тебе сказать "спокойной ноченьки!", зая...

На лестнице наверх послышался заполошный грохот.

- Ма, это Юрка Пинаев... - не обращая на всё это ни малейшего внимания, сказал Денис и - обратился уже к быстро обернувшемуся Кенесбаеву: - Кенесары Ержанович, очень хорошо, что вы тут. Нам надо поговорить. Срочно. Очень. И позвоните отцу и Виктору Даниловичу, чтобы они пришли как можно скорее...

...22-я шахта была закрыта в связи с опасной близостью к жилому району посёлка - аж ещё во времена "Энергии", после того, как оседание грунта увлекло за собой два дома и часть подъездной дороги. Сейчас этот участок был обнесён заборами и решался вопрос о закачке в ствол под давлением грунтовой пульпы, взятой из терриконов - а пока что никто особо не шлялся в этом районе.

Тем более удивительным показалось бы любому, кто перелез бы через барьер у входа, потом - проник бы через решётку на двух замках... и смог бы заметить за нею на трёх уровнях тонкие тёмные проволочки и не задеть их - проволочки, которые не натягивали те, кто закрывал шахту... так вот - любой, кто сделал бы всё это и свернул в первую левую штольню, обнаружил бы там, за плотной занавесью, подобие наскоро обставленной кое-чем комнаты - и четверых мужчин в ней.

Видимо, все четверо тут находились уже достаточно долго. Трое - двое бородачей и невысокий усатый казах - были одеты в старые камуфляжи и не расставались с оружием даже сейчас, когда один из бородачей спал на расстеленном матрасе, а второй играл с казахом в карты на каких-то закинутых бесцветным ветхим брезентом ящиках при свете газовой лампы. Четвёртый - то ли моложе прочих, то ли просто казавшийся более молодым из-за тщательной выбритости, одетый в простую, неброскую гражданскую одежду - сидел в углу за рацией и медленно крутил верньер настройки, внимательно слушая эфир.

- Надоело, - проворчал игравший бородач, бросая карты. Казах, одним движением собрав колоду, принялся ловко её тасовать и ответил:

- Тебе всегда надоедает, когда проигрываешь.

- Я не про карты, - буркнул тот, беря на колени кольтовский карабин, хоть и старый, но ухоженный, тонкий и изящный, не под стать своему владельцу. - Сидим, сидим... а что сделали? Деду какому-то рёбра посчитали... Жду не дождусь, когда...

Он не договорил - не успел договорить потому, что именно в этот момент внутрь, сорвав занавесь, ворвались стремительно и бесшумно четверо, попарно справа-слева - в чёрном от масок до ботинок, держа наготове пистолеты. Выстрелы загремели один за другим, почти что автоматной очередью - особенно громко, почти болезненно в тесном пространстве.

Игравшие были убиты мгновенно - они получили по пуле в затылок и лоб. Спавший на кровати - его не сразу заметили - успел вскочить, вскидывая "калашников"; одна пуля попала ему в лицо между глаз, мгновением позже другая угодила в солнечное сплетение, и он грохнулся обратно на кровать, провалив её. На радиста навалились сразу двое - в броске - и опрокинули на пол, намертво прижав к камню.

Один из стрелков методично проверил все трупы. Второй откинул брезент, одновременно снимая с головы маску - это был Макарычев. При виде ящиков контролёр безопасности присвистнул и окликнул своего товарища:

- Борис Игоревич, а вот и подарки.

Третьяков-старший, тоже снимая маску, повернулся.

Серо-зелёные массивные ящики были помечены ясным белобуквенным словом ДИНАМИТ. На глаз тут было не меньше четырёхсот килограмм.

Третьяков и Макарычев подошли к последнему оставшемуся в живых бандиту - его подняли с пола и держали, хотя он и не думал вырываться, а только кривовато улыбался. В глазах его были ненависть и страх - и страха гораздо больше. И вопросов он дожидаться не стал:

- Проиграно, - усмехнулся он. - Ваша взяла. Спрашивайте давайте.

- Не здесь, - покачал головой Макарычев. И провёл рукой по вороту лёгкой куртки схваченного. Тот снова усмехнулся:

- О нет, там ничего нет. Я не намерен травиться, стреляться или вешаться... - его лицо вдруг исказила судорога и он опустил голову. - Я расскажу всё, - закончил схваченный еле слышно...

...Семская улыбалась - своей радушно-приторной улыбкой. Улыбалась, когда в её дом вошли, разбудив её и подняв с постели, улыбалась во время обыска - улыбалась, как улыбаются добрые, терпеливые взрослые заигравшимся детям. Так и казалось, что она вот-вот скажет: "Ну всё, всё, дорогие, поиграли - складывайте игрушечки на места, пора спатеньки..."

Она улыбалась до того момента, когда в её личный кабинет вошла Третьякова - тоже с улыбкой. С этой секунды Семская не сводила с неё глаз. А когда Валерии Вадимовне подали уныло-простенький на вид серо-синий блокнот, страницы которого были исписаны ровными убористыми строчками формул и символов - Семская с тихим стоном зарыла лицо в пухлые руки. И отняла их от лица лишь когда Третьякова, пролистав всего лишь первый десяток страничек, сказала со спокойным удовольствием:

- Ну вот и конец вам, Дарья Аркадьевна.

Руки Семской тряслись. Тряслось обрюзглое, расплывшееся, мерзко потёкшее какое-то лицо. Кривя бледные губы слюнявого рта, она протянула пляшущие ладони со скрюченными, посиневшими пальцами через стол к смеющейся Третьяковой. И с подвизгом, со стоном утробно прохрипела:

- Не-на-ви-жу-у-у... су-каааа...

Валерия Вадимовна засмеялась - холодным смехом превосходства.

И, когда Семскую мешком потащили из кабинета, она выворачивала толстую, покрасневшую шею и хрипела, капая слюной:

- А-а-а... не-на-ви-жу-у... не-на-ви-жу-у...

Валерия Вадимовна смеялась. И похлопывала блокнотом по колену, плотно обтянутому мундирной белой юбкой...

...Шульце не оказалось ни на работе, ни дома. И самое главное - его никто и не видел с прошлого вечера.

Оставалось заключить, что Арнольд-мать-его-Оттович ушёл-таки. Ушёл точно под ураган, и поди сыщи какие-нибудь следы или очевидцев. Поскольку предупредить его было некому и это было в принципе невозможно - приходилось лишь констатировать факт: крысиное чутьё не подвело Шульце, и он скрылся ещё до того, как начались активные "события".

- Ну и чёрт с ним, - сказал Макарычев. Сказал при Денисе, когда разговаривал с его отцом прямо во дворе - и мальчишка услышал в голосе Виктора Даниловича совершенно не сходящуюся с беспечностью смысла озабоченность. Хотя в целом события этой ночи можно было расценивать, как поразительный успех.

Арестованный бандит, старший диверсионной группы, и правда ничего не собирался скрывать. Он сразу выложил основное задание - хорошо рассчитанный взрыв закрытой шахты, который должен был вызвать катастрофическую осадку грунта чуть ли не по всему посёлку. Попутно, в неизбежной неразберихе - убийства по списку, кого смогут и успеют. Потом в посёлок должна была нагрянуть банда из глухих горных лесов на северо-западе.

- А больше ничего, - улыбнулся он Кенесбаеву на первом же допросе. - Наши ждут в лесу, я конечно назову место, но там наверняка уже никого не будет. Во всяком случае, они уйдут и продолжат...

Кенесары Ержанович изучал список и после этих слов поднял голову:

- Продолжат что? - спросил казах. - Вот это? - он повернул к бандиту листок. - Тут среди прочего больше двадцати имён наших детей. Тут вместе с ними имя мальчика, который бескорыстно протянул руку им и вытащил их из грязи. Имя женщины, матери этого мальчика, которая поднимает на ноги умирающих, которая вернула людской облик нескольким десяткам семей. Имена тех, кто строит линию струнника и геотермальный комплекс. Имена тех, наконец, кто просто сам начал жить, как человек и своим примером учит этому других. Вы это хотите продолжить? - и закончил - как гвоздь вбил: - Ну так я вам не дам! Не дам я вам это продолжать. Покушение на госп... товарища Михалёва - ваших рук дело?

- Наших, - арестованный снова усмехался - криво, как-то рвано. - Я-то как раз был против, да только меня не послушали - уж больно руки чесались у дураков. Засиделись в горах, озлобились и поглупели... естественный процесс... А я уже тогда говорил, - он сдвинул кулаки нервно и зло, - вот так вас всех надо было... разом в пыль - динамитом... вот так... - и ощерился: - Товарищей себе нашёл, мамбетня?

- Нашёл, - спокойно ответил Кенесбаев. И с какой-то даже ленцой продолжил: - Ты не старайся, я тебя не ударю и даже кричать на тебя не буду. Но ты мне всё расскажешь. Всё, о чём спрошу.

- Да уж молчать не буду, - цинично согласился бандит. - Может, удастся спасти хотя бы свою жизнь. Я её, знаешь ли, очень ценю...

- Эпидемия холеры - тоже ваша работа? - продолжал допрашивать Кенесбаев. Точнее - скорей спрашивать, на привычный допрос это не очень-то походило.

- Нет, это - уже не наша. Куда нам... Рыба предложил.

- Кто такой Рыба?

- Шульце... он с нами постоянно был на связи. Собственно, он и командовал, наш старший - это так, - усмешка, - передаст. В смысле, передаточное звено... Предложил Рыба, а всё проработала и исполняла здешняя врачиха. Семская.

- Сколько в округе банд? - спросил Кенесбаев. Бандит покачал головой, опять улыбаясь, но его глаза на миг стали жалкими, загнанным:

- Наша была последней. Уже год как. С тех пор, как казачня сахаровцев в степи постреляла и порубала... Вот и остались мы - в смысле, "Либерия". Что, и названия не знали? - и засмеялся.

Явно заставляя себя делать это...

...Неизвестно, врал он, или нет, но казачья полусотня, быстрым маршем вышедшая в указанное им место, на самом деле нашла там лишь следы недавней стоянки. Следы уводили в горную лесную глушь - пройдя по ним почти тридцать километров, казаки в конце концов потеряли и двух коней, переломавших ноги, и - увы! - саму ниточку поиска...

Суд над арестованными - их было тридцать два человека, в основном - члены местных правлений "Энергии" и Совета Латифундистов и чиновники этих организаций - состоялся через пять дней в Верном. Врач-контролёр компании "Энергия" Семская Дарья Аркадьевна оказалась в числе одиннадцати приговорённых к смертной казни через повешенье; приговор был приведён в исполнение в тот же день. Последним был повешен "начальник службы безопасности" банды "Либерия" Шарыгин - тот, которого допрашивал Кенесбаев. Но перед этим из него безжалостно вышибли - уже без каких-либо вежливых разговоров! - куда более важные сведения - о связях "Либерии" со всё ещё "дышащими" бандитскими государствами Юга и - что было как бы не насущней для Бахурева - с высшим руководством "Энергии" в Верном...

Начальник службы безопасности компании "Энергия" в Седьмом Горном Пинаев Олег Никитьевич был приговорён к восьми годам заключения в столичной тюрьме - с учётом его добровольного и весьма полезного сотрудничества с властями. Штейгер Максим Федорович Балуев получил два года испытательного срока и совершенно неожиданно для самого себя оказался назначенным ВРИО управляющего шахтами, которые указом Бахурева были наконец-то переданы в руки государства. Балуеву предстояло позже сдать это место Харатенко, который как раз в эти дни уехал в Империю на предложенную ему ещё в сентябре Макарычевым стажировку. Тонька и Денис, дети Харатенко, не свели весь посёлок с ума своим хвастовством только потому, что подчинялись пионерской дисциплине, ясно говорившей - гордиться родителями можно и должно, но хвастаться их достижениями недопустимо - сначала добейся чего-то сам!

Ну а главным врачом Государственного Добывающего Комплекса Седьмой Горный была назначена Валерия Вадимовна Третьякова. С досрочным присвоением звания штабс-капитана гражданского медицинского корпуса. Это звание ей присвоили одновременно с награждением Бориса Игоревича орденом. На вопрос Дениса, будет ли Володьке хотя бы торт, родители дружно ответили: "Володьке - будет!" - и Третьяковы с Володькой отправились на перевал - в кафе к Бойцовым.

- Вообще-то мы с мамой давно собирались тут побывать и отдохнуть вдвоём, - сообщил Борис Игоревич, заводя машину, на заднем сиденье которой Денис и Володька затеяли тихую упорную борьбу за жизненное пространство, - но вот скажите мне, куда от вас денешься?

- Ни-ку-да, - с удовольствием подтвердил Володька, утвердившись на середине мягкого сиденья "Ижоры" и чуточку попрыгивая. Денис, оттеснёный к самому окну, тут же громко и занудно пожаловался:

- Маааааа!!! Володища меня на самый край загнаааал!!! Он пихаетсяааа!!!

- Ты чего, сбренидил, сынок? - с почти искренним испугом спросила Валерия Вадимовна, чуть поворачиваясь. Володька покраснел и стал сползать к противоположному окну. Денис тут же сел в середину, попрыгал и довольно объявил:

- Вот так. Старших надо уважать.

Навстречу машине прошли один за другим три автопоезда. Володька, глядевший в окно, проводил их глазами и неожиданно сказал:

- А на них значки - не "Энергии".

- А кончились для здешних мест значки "Энергии", - хмыкнул довольно Борис Игоревич. - Всё. Финиш.

И довольно рассмеялся, чего Денис от отца почти никогда и не слышал.

Он тоже передвинулся к окну, убрал бесцеремонно голову Володьки и проводил взглядом последний борт с надписью -

Государственно-Кооперативное Общество

"Седьмой Горный"

и эмблемой: всё тот же электрон, но на фоне двух рук, пожимающих друг друга под золотым восходящим солнцем.

Он всё ещё провожал взглядом в заднее стекло последний автопоезд, когда послышался голос Володьки - он взялся за спинку кресла Третьякова-старшего и спросил:

- Па... дядя Боря, а вот у нас строят этот комплекс... геотермальный. Говорят, он энергию аж в Балхаш давать станет! Я вот думаю... - Володька помедлил, - ...а зачем тогда шахты?

- Сы... дядя Володя, - Борис Игоревич увеличил скорость - подъём кончился, через дорогу полз из лесных низин зимний стылый туман, - а вот как ты думаешь, везде ли людям так повезло, что у них разом и геотермальные выходы, и редкоземельные элементы экскаватором можно грести? - Володька удивлённо молчал, и Борис Игоревич продолжал: - Понимаешь, на свете много мест, где людям тоже энергия нужна, а своего толком нет ничего. Но это даже не самое главное... нет, не самое. Ты ведь про космос читал?

- И фильмы смотрел, - гордо ответил Володька.

- Вооот... А без редкоземельных элементов нам космос не освоить. Они для космических кораблей и станций нужны просто позарез. Там и своего хватает, но возить всё это на Землю нам пока не очень удобно. Понял?

- По-нял... - Володька задумался и уточнил: - Значит, шахты будут работать на... ну... на всё, что ли, Человечество?

- Очень точное определение, младший сын. И это не может не радовать... Приехали, кстати.

Володька, очень чем-то довольный, поёрзал на сиденье и улыбнулся Денису. Тот невольно ответил улыбкой, проследил, как отец заруливает на стоянку, с которой уже махал Пашка, выбежавший встречать - и спросил:

- Ты чего зубами светишь?

- Так. Ничего! - Володька пожал плечами, улыбнулся снова и вдруг сказал тихо: - В-с-ё ч-е-л-о-в-е-ч-е-с-т-в-оооо... Правда здорово, Денис? - и как ни в чём не бывало выскочил из машины...

...Бойцов-старший накрыл гостям стол "с видом на горы" - под большущим бахуревским плакатом и двойным ящиком с надписью:

Проезжий и прохожий!

В левую щель - клади записки с пожеланиями и предложениями местным властям,

в правую - сколько хочешь и можешь на школу на плантациях!

- Это твоя инициатива, что ли? - спросил Денис у Пашки. Тот ухмыльнулся:

- Ага, как же. Была бы моя - я бы давно в отряде растрезвонил, я что - славы не хочу? Это батя придумал.

- И что, кладут?

- Кладут, представляешь? Деньги батя каждую неделю Макарычеву пересылает, а записки - Полянцеву. Конечно, которые по делу, а не матерные или с насмешкой.

- И такие есть? - допытывался Денис.

- Есть. Но знаешь, мало... Очень мало... Слушай, я побежал, там ещё разгрузить кое-что надо.

- Я помогу... - начал было Денис, но Пашка толкнул его в оба плеча и тут же ногой ловко подставил стул:

- Отдохни, дурень, - и умчался.

Пашкина сестра Ленка - та самая, которую сватали за Дениса летом - принесла торт. Настоящий, хотя и небольшой, со сливочным кремом и цукатами - и Денис отметил довольно, что старшая девица поглядела на него с уважением, и о шуточках речи уже не было, зато было искренне сказано: "Кушайте на здоровье." Ну а сам хозяин подошёл чуть позже - пожелать добрым гостям приятного отдыха - и тоже особо не стал задерживаться.

В кафе было немало народу - в основном, похоже, строитель с линии струнника, охотники и водители. Денис удивился мимоходом, что с отцом и мамой многие уважительно здороваются, да что там многие - почти все. И никого из этих людей он не знает... И уже не мимоходом задумался - а не задрал ли он нос перед своими же родителями? За сотнями важных и нужных дел он, похоже, как-то забыл, что у взрослых этих дел - тысячи... А он, как ни крути - на подхвате. Даром что в журналах об отряде пишут.

Володьку такие вещи не занимали, это было хорошо видно. Мальчишка уже давно не голодал, но, как и у всех, кто хорошо знал, что такое голод, у него осталось немного странное отношение к еде - трепетное и уважительное, плюс тщательно скрываемая опаска, что еды может в какой-то момент взять - и не хватить. А уж на торт он и вовсе смотрел даже с некоторым робким почтением.

Центр же стола занимал не торт никакой, а здоровенный ростбиф, настоящий английский - в коричневой корочке, одуряюще пахнувший сочным жареным мясом и исходящий паром и дымком. Розетка с чёрным - именно чёрным! - свежим хлебом стояла рядом с узким соусником, наполненным мятным соусом. Большое блюдо с жареной в масле картошкой соседствовало с... открытыми банками консервов. Совершенно неподходящими, казалось бы, для дорогих гостей.

Но Денис не удивился, а усмехнулся: консервированы были древесные грибы, и сами эти консервные банки он хорошо знал: высокая жестянка-цилиндр, прямо по жести накатаны алая на синем надпись "ГРИБЫ ДРЕВЕСНЫЕ. Консервный цех пионерского отряда им. Радия Погодина, пос. Седьмой Горный" и цветное изображение леса на горном склоне. Секрет консервирования, о котором сожалел Бойцов-старший в его первую встречу с Третьяковыми, "раскололи" отрядные девчонки - а точнее, оказалось, что у кого-то из них бабка эти грибы консервирует давным-давно по собственному рецепту. Видимо, Бойцов-старший решил похвастаться, и ему это удалось - старшие Третьяковы тоже обратили внимание на банку.

Четыре небольших тарелки с горячей, вкусно пахнущей золотистой солянкой дожидались начала обеда - на первое. Ещё четыре - под второе - пока пустовали. И наконец, между двумя бокалами из синеватого стекла, в глубине которого словно бы переплетались неуловимые дымные струи, стояла бутылка игристого вина - местного, бузинного. И два высоких стакана с двумя бутылками малинового лимонада.

- Ольгу Ивановну надо было с собой взять, - вдруг сказал Володька, отведя наконец зачарованный взгляд от торта. Денис от стыда онемел... но Валерия Вадимовна хмыкнула:

- Опоздал. Я её с собой три раза звала. Прямо по обычаю. Не поехала... Боренька, солнышко, положи мне вон того, вон того и вон этого, и всего понемногу, потому что мне ещё танцевать. И тебе тоже.

Борис Игоревич уже и так нарезал ростбиф на розовато-коричневые, распространявшие аромат хорошего мяса, пластинки. Володька подал голос, полный надежды:

- А мне ведь не танцевать?

- И мне, - поддержал Денис. - Я лучше поем.

- Ну-ка - на солянку налегли! - прикрикнула Валерия Вадимовна, и мальчишки схватили ложки.

Мать Пашки - которую Денис видел, кстати, всего пару раз, в школе и ещё на ферме у Гуляевых (там с недавних пор Бойцовы закупали свежую зелень - Мишка продавал её задёшево, а взамен Бойцов-старший бесплатно привозил для фермы разные нужные в хозяйстве штуки) - готовила очень хорошо. Это Денис оценил именно сейчас. Володька - тот просто аккуратно похлюпывал, почти погрузив в тарелку нос, и в этом звуке было столько искреннего наслаждения и удовольствия, что Валерия Вадимовна, отчётливо настроившаяся было цыкнуть на младшего мальчишку, посмотрела-посмотрела и занялась солянкой сама...

...Денис ел и задумчиво смотрел на то, как среди кажущихся чёрными деревьев перекатываются волны тумана. Выше, над перевалом, шёл дождь из низких серых туч, прочно обложивших хребет. Ему вспомнилось - кое-кто из учёных всерьёз полагал, что катклизмы прошлого ко всему прочему "подвинули" Землю на орбите, и прежнего климата уже не будет никогда; мол, иначе как объяснить все происходящие чудеса и аномалии? Вот тут, где сейчас он, Денис, ест ростбиф, не было никаких гор и никакого леса, а была степь - жаркая и сухая летом, ветреная и холодная зимой. А Антарктическая Экспедиция с её чудесами?! (1.) Интересно, будет ли ещё меняться климат и, когда Солнце начнёт светить совсем как прежде, чем это обернётся для Земли?

1.В 5 г. Серых Войн германский подводный пират "Зеезонг" случайно попал к берегам Антарктиды и всплыл у Земли МакРобертсона. Вернувшиеся на родину пираты рассказывали странные вещи - например, что несколько раз видели солнце, что в посещённых ими местах ТЕПЛЕЕ, чем в Германии и что они находили большие участки, свободные ото снега и льда. Однако лишь в 20 г. Серых Войн англосаксами была послана по следам "Зеезонга" хорошо оснащённая экспедиция. Выяснилось, что климат Антарктиды на самом деле значительно смягчился по сравнению с довоеным - вплоть до образования на побережьях больших участков тундры и появления кое-где рощиц. Это оказалось для человечества буквлаьно кладом. В Антарктиде сохранилось огромное количество полезных ископаемых, которые на других континентах в XX-XXI веках были буквально выброшены в никуда. В 25 г. Серых Войн - 20 г. Реконкисты на территории Антарктиды действовала на постоянной основе Единая Антарктическая Экспедиция по добыче, освоению и изучению. Позже её деятельность была свёрнута, так как кризис с полезными ископаемыми удалось преодолеть за счёт освоения космоса и открытия и научной эксплуатации новых месторождений в более доступных районах. Тем не менее, работа экспедиции оставила очень много интереснейших "внеэкономических" материалов: от бесспорных доказательств обитания в Антарктиде человека - владевшего железом и строившего укреплённые посёлки! - до открытия действовавшей в 1942-1954 г.г. нацистской Южной Базы (старательно законсервированной и в неизвестном направлении покинутой многочисленым персоналом, у которого уже успели родиться свои дети!) Изучению Антарктиды посвящён целый пласт культуры - научно-популярные и художественные фильмы и книги, от детских приключенческих до многотомных монографий.

Он задумчиво воткнул в свой кусок торта десертную ложку и для начала слизнул крем с краешку. Володька уже ел причитавшуюся ему долю, ухитряясь - Денис передёрнулся - запивать торт малиновым лимонадом! Выглядело это ужасно, тем более, что Володька после каждого глотка тихо и виновато довольно икал. Встретившись глазами с Денисом, он было легонько покраснел, но в этот момент всех отвлёк весёлый голос:

- Володька! - окликнули младшего мальчишку из-за столика неподалёку. Денис повернулся - там только что уселись четверо, по виду - водители. Они дружелюбно улыбались.

- Привет, дядь Саш! - Володька радостно помахал им рукой и объяснил Третьяковым: - Это дядя Саша, водитель. Хороший мужик.

- Не поёшь больше? - по-прежнему весело окликнул дядя Саша, окинув взглядом Третьяковых. - Жаль. Твой голос до сих пор все вспоминают... Ну счастья тебе, ты заслужил, - и отвернулся было.

Володька напрягся, чуть сжался, стрельнул глазами - опасливо и беспомощно. И вдруг встал, резко выпрямился, отодвинул стул:

- Почему не пою?! - звонко спросил он - так звонко, что разом стало тихо, и в сторону стола Третьяковых удивлённо оглянулись все посетители, а из кухни высунулись Бойцовы - всей семьёй. Посмотрел на сидящих вместе с ним людей. Требовательно и выжидательно. Борис Игоревич чуть наклонил голову. Валерия Вадимовна улыбнулась и тоже чуточку повернула её - мол, иди. - Очень даже пою!

- Ну, я с тобой на пару, - Денис встал тоже - раньше, чем Володька отошёл от стола. - Тысячу лет вот так не пел.

Володька ответил ему улыбкой - светлой и благодарной. А Денис на какой-то миг явственно ощутил справа крепкое плечо... обернулся - но Войко не было, конечно.

Или - был?

Мальчишки прошли ко входу в кафе - их провожали доброжелательными взглядами, в которых было и ожидание и у некоторых лёгкое недоумение. Володька взялся рукой за входной столб, крутнулся около него - как-то задумчиво. Денис поднял брови. Володька кивнул, встал прямо - и улыбнулся уже всему залу. Взялся правой рукой за галстук - бессознательным каким-то жестом. Коротко, резко вздохнул.

И Денис даже покосился на него испуганно - так неожиданен был первый хрустальный звук...

- Вновь Солнце взошло

Над нашею Землёй -

И вновь берега обласканы приливом...

Пахнет сосновою смолой

И скошенной травой...

Клин журавлей над головой -

И значит, мы живы!

Денис знал эту песню! И тихонько, осторожно перекрыл голос Володьки в следующем куплете (Володька одобрительно кивнул):

- Мужское плечо

И женская рука

Друг друга в ночи коснутся боязливо...

Есть океан у моряка,

У пирамид века,

И у поэта есть строка -

И значит, мы живы!

- Старина - скажу я тебе окно, - пели мальчишки, -

Спи всегда с открытым окном,

Чтоб чувствовать мир!

Его благодарно прими -

Всё то, что в нём есть, ты прими -

прими...

- Кувшин с молоком

И кружка на столе...

В степи лошадям лохматит ветер гривы...

- Над миром властвуют рассвет, - пел Володька, улыбаясь чему-то вдали. Денис оставил подпевать, только поддерживал фоном - умелым "а-а..."

Улыбки королев

И Солнца росчерк на крыле -

И значит - мы живы!

Зал - не очень в лад, но дружно - уже подпевал...

- ...и Солнца росчерк на крыле -

И значит - мы живы!

И значит - мы живы... (1.)

1.Песня А.Розенбаума.

- И значит - мы - живы! - крикнул Володька и весело, отчаянно взмахнул рукой.

Он что-то ещё крикнул потом - но, наверное, и сам себя уже не услышал за аплодисментами...

- Деньги куда кидать?! - весело заорал, чтобы перекрыть аплодисменты, кто-то. Володька ткнул рукой и так же весело ответил:

- А вон в тот ящик, только дырки не перепутайте! А то решат, что вы градоначальнику взятку даёте!

Мальчишки зашагали на место - в обнимку, пожимая свободными руками тянувшиеся им навстречу ладони. Но Денис всё равно обрадовался и изумился, когда Валерия Вадимовна встала им навстречу и, обняв обоих, гордо сказала:

- У кого ещё есть такие сыновья?!

И Володька обхватил её за пояс и ткнулся куда-то в бок. Валерия Вадимовна его отстранила и сурово приказала:

- Марш доедать торт!

- Развершите выполнять?! - засмеялся Володька, лихо вскидывая ладонь к быстро выхваченному из-под погончика и нахлобученному берету...

...Олег приехал домой вечером этого же дня - как раз когда Третьяковы вернулись с перевала из кафе. Чудовищно злой на Дениса. Непонятно почему, но он решил, что тот услал его, Олега, "в командировку" исключительно чтобы тот пропустил всё "самое интересное". На латифундиях тоже шёл страшный шорох, и вместо "борьбы" пришлось буквально отбиваться от Пахомова, который встретил гостей практически хлебом-солью и чуть ли не предлагал взять на себя полное финансирование пионерского отряда, построить новое здание и т.д. и т.п.

- Короче, ехали, настроившись на схватку, а пришлось по сладкому дерьму ходить, - сердито подытожил Олег и махнул рукой. Ещё раз сердито посмотрел на Дениса, хмыкнул и прошёл в дом - было слышно, как он крикнул: "Маааа, я вернулся! Поесть есть чего?!"

Денис остался сидеть на крыльце. С Настей. Она приехала верхом полчаса назад - прямо ко двору Третьяковых, ехавшие с нею казачата "завернули" в школу - и всё это время слушала с улыбкой, как Денис подробно рассказывает обо всём происшедшем. Сама она сообщила, что в станице-таки решено создавать пионеротряд, и что ребята просили передать Денису: пусть он, если можно, подготовит стандартный комплект литературы, они попозже за ним заедут.

- О чём разговор?! - обрадовался Денис. - Сейчас Олег всё сделает, он у нас библиотекарь, в конце концов... Как отряд решили назвать?

Настя помолчала. Вздохнула. И с необычной для неё жалобностью в голосе и невнятной многословностью попросила:

- Денис, я скажу, только ты нашим не говори, что я сказала, иначе они меня просто убьют.

- Не скажу, - Денис слегка встревожился. - Не скажу, конечно. Честное пионерское - не скажу! Так как, Насть?

- Имениденисатретьякова, - выпалила Настя в одно слово. Денис замер, словно его хватил паралич, потом - неверяще наклонил голову на бок:

- КАК?!

- Имени. Дениса. Третьякова, - повторила Настя. Денис открыл рот, кашлянул горлом и спросил с ужасом:

- Они у вас там что, все с коней попадали темечками на камешек?!

- Денис, ты обещал не говорить! - всполошилась Настя. - Денис! Гришка меня со свету сживёт!

- Да я не скажу, не скажу! А вот что мне потом говорить, когда про это название все и так узнают?! - ошарашеное, как после удара по голове, состояние Дениса не проходило.

- Все долго спорили, - грустно сказала Настя. - Мне Гришка рассказал. Спорили, спорили, два раза подрались. Тоха был против сильно...

- Почему?! - нелогично возмутился Денис, и Настя улыбнулась:

- Да нет, ты не думай. Просто он хотел назвать "Первый казачий Семиреченский", и всё. Потому что правда же первый казачий.

- Ну и назвали бы!!! - тихо взвыл Денис.

- Так и назвали, - пояснила Настя. - "Первый казачий Семиреченский пионерский отряд имени Дениса Третьякова". Это Лёвка предложил, с которым ты на скачку забился.

- Да лучше б я его и не видел никогда, - грустно подытожил Денис. - Вот что мне теперь делать-то?!

Но, если честно, сейчас, после первого искреннего изумления и почти искреннего возмущения он испытывал гордость. Ведь он ни слова не сказал об этом. Да какие слова - ему бы в голову не пришло не то что просить о таком - даже просто намекать! И что? Совершенно чужие мальчишки - и не просто мальчишки, а независимые, самостоятельные, презирающие всех чужаков казачата! - выбрали его, Дениса, чтобы назвать его именем отряд! Первый казачий пионеротряд в Семиречье!

- Ты ведь доволен, - в голосе Насти была необидная улыбка. - Я же слышу.

Денис смущённо оглянулся в сторону смежного забора. Там снявший форму, переодевшийся Володька и Никитка возились с Презиком, который с удовольствием позволял терзать себя. С ними был и сын Балаганова Вовка - они, оказывается, дружили с Никиткой; Вовка был огненно-рыжим и излишне шумным, в точности в отца, но совсем не вредным мальчишкой. Все трое были заняты, даже Презик в эту сторону не смотрел, и Денис поцеловал Настю - сперва в угол губ, потом - в мочку уха и снова в губы, только уже "по-настоящему". Настя сморщила нос и не всерьёз, но сильно пихнула Дениса в грудь обеими руками:

- Вот пристал-то, а?! С ним о деле, а он лижется, как ошалелый. Среди бела дня и при людях. Уймись, а ну-ка?!.

"Не видит же никто!" - хотел было возмутиться Денис, но вовремя прикусил язык. Он изо всех сил старался избегать в разговорах с Настей любых намёков на тему зрения - это раз. А два - неожиданно обнаружилось, что кое-кто всё-таки видит.

С той стороны калитки стояли и глядели во двор двое мальчишек. Денис узнал их мгновенно - это были Юрка и Ромка Пинаевы. Они стояли молча, неподвижно, Ромка - чуть впереди.

- Насть, погоди, пожалуйста... - Денис неспешно встал, махнул рукой насторожившемуся Володьке. Тот, впрочем, так и провожал Дениса глазами, пока Третьяков-младший не подошёл к калитке и не облокотился на неё. Пинаевы молчали, и Денис начал разговор первым:

- Уезжаете? - спросил он, ощущая почему-то ужасающую неловкость и пошатал калитку - деловито, словно проверял, прочно ли она сидит в земле. Юрка кивнул:

- Да... поедем в Верный. С мамой. К отцу ближе и... и вообще.

Денис понял, что Юрка хотел сказать - мол, от позора подальше. И предложил тут же, посмотрев на младшего Пинаева:

- Ром, хочешь, рекомендацию напишу? Пусть ты и не пионер, но...

Тот решительно покачал головой:

- Нет... - и твёрдо добавил: - Я всё сам.

А Юрка снова сказал:

- Мы пришли тебе спасибо сказать.

- За что?! - искренне изумился Денис. И совсем уж поразил его ответ Юрки:

- Отец просил тебе это передать. Ну и мы сами... конечно.

- Вот ведь... - Денис не находил слов. Юрка слабо улыбнулся, кивнул головой:

- Ну всё. Нам пора... Пошли, Ромыч.

Они разом повернулись - и ушли, не оглядываясь. Денис долго смотрел им вслед и вздрогнул, когда пальцы Насти взялись за его локоть.

- Он на меня с ножом бросался, - вспомнил Денис, кладя свою руку на её ладонь. Вздохнул: - Ужжжжасно сложно всё в этой жизни, товарищ Мелехова.

И про себя подумал с наслаждением: "Товарищ Третьякова..." И, если честно, после этой мысли забыл про Пинаевых.

* * *

- Если даже история не очень долгая, - ловкие пальцы Генки Ишимова закрепили на своём месте невероятно точно сделанный макетик старого насоса, - и не очень красивая, - Генка почесал нос и критически осмотрел установленый на специально сколоченном постаменте разрез шахты - высотой в рост человека, - то это ещё не значит, что её надо забыть... Включайте!

Двое младших мальчишек - из одного с Генкой первого звена, ещё с жёлтыми новичковыми шевронами на рукавах - в оплной боевой готовности ожидавшие сигнала, дружно потянули рубильник. Хватило бы и одного, но эту честь, как видно, никто из них не хотел уступать другому.

- По-моему, её даже наоборот - нужно помнить как можно лучше, - заключил Генка.

- Разве я спорю? - Денис невольно залюбовался тем, как мгновенно ожила внутренность шахты. Генкина команда постаралась - если не подходить вплотную близко и чуточку включить фантазию - можно было представить, что и правда заглянул внутрь горы и увидел шахту - какими они были ещё недавно. - Ген... а зачем ты именно это сделал?

- В смысле? - Ишимов удивлённо посмотрел на Дениса.

- Ну помнишь, когда ты уезжал в Империю, у нас был разговор, - Денис покосился на откровенно любующихся макетом младших. - Ты сказал, что ненавидишь шахты...

- Я... - Генка опустил ресницы и покатал по столу карандаш - новенький, цанговый. - Я... помнишь, я тебе рассказывал про врача, который меня лечил?

- Омельченко, который Пётр Юрьевич? - Денис кивнул.

- Ага, - Генка ответил таким же кивком. - Мы с ним часто говорили. Просто про разное. Мне нравилось слушать, как они с женой поют, а потом иногда разговоры затевались... Ну и... И я ему про шахты рассказал. Почти то же, что и тебе. А он мне рассказал про тот аппарат, которым меня лечили. И что там лантан нужен. Необходим просто. А таким аппаратом космонавтов, между прочим, лечат, им часто это бывает нужно... И я...

В коридоре прогрохотали шаги. Ворвавшийся Вовка Шацких - видно было, что он влетел просто-напросто в первую попавшуюся дверь - раньше, чем Денис рявкнул на него, заорал - так, что под потолком замигала лампочка:

- Уррррааааа!!! Франц Ильич поднялся! Он дома у себя уже! - и бомбой вылетел наружу, кажется, даже не сообразив, кому первому сообщил эту новость. Из коридора послышались его жуткие вопли - казалось, в атаку на банду поднимается отряд "витязей".

Генка и Денис переглянулись. А младшие уже порскнули наружу - без слов.

- Бежим! - подхватился Генка, не забыв выключить рубильник. Денис его перехватил:

- Стой! На телефон давай, звони всем, кому можно!

- А, точно!..

... - Ма! - ворвавшийся в кабинет матери Денис был возмущён и тяжело дышал - он бежал всю дорогу от школы, причём с максимальной скоростью. Следом за ним послышался крик Ольги Ивановны: "Да ноги же вытирай, да что ж такое?!" - грохот несущегося вниз по лестнице Олега (Володька был в школе на репетиции), а потом в кабинет сунул морду Презик. На морде было прямо-таки написано скорбное возмущение: ну как же так, разве можно двигаться так быстро, это же увеличивает энтропию Вселенной! Впрочем, на Валерию Вадимовну всё это не произвело ни малейшего впечатления. Денис, видя, что мать остаётся абсолютно невозмутимой, вскипел окончательно: - Что за новости?! Почему я про Франца Ильича узнаю не от тебя, а от...

- Доклад о том, что старый дурак практически удрал из больницы, представить тебе в письменной форме, сына? - ласково спросила Третьякова, поднимаясь из-за стола. - Ты погоди, я сейчас всё брошу и тебе отпишу во всех подробностях на веленевой бумаге золотыми чернилами... - Валерия Вадимовна сделала шаг из-за стола в направлении сына.

Денис неверяще расширил глаза и отступил на точно такой же шаг:

- Меня нельзя. Мааа... я лицо, облечённое доверием народа... в моём лице, опять же... мааааа, я сопротивляться буду!!! Честно буду!!! Я просто так не дамсяааааа!!!

- Мне твоё лицо и не требуется, - пропела с опасным огоньком в глазах Валерия Вадимовна. Денис совершил ловкий, но увы - запоздалый манёвр и оказался припёрт к стенке. - А сопротивляться - щеняв ты ещё против меня! - после чего любящая мама отвесила сыну увесистый шлепок по мягкому месту. Денис возмущённо переливчато взвыл, потом засмеялся и получил ещё одну "плюху".

- А это тебе за ту площадь, которую ты у меня отжал в старой школе, - злопамятно сообщила Третьякова, выпуская Дениса. Тот потёр пострадавшее место и гордо заявил:

- Ради общественной пользы люди и не на такие жертвы шли. Людей, может, в огонь кидали и слонами затаптывали... а тут мелочи какие... - он обнял мать за талию и спросил немного обиженно: - Ма, ну правда, почему не рассказала? Ну перед школой можно было? Ты же дома была...

- Честно, лисёнок? - Валерия Вадимовна грустно улыбнулась. - Прости - забыла. Я всё понимаю, но наш Франц Ильич жив и почти здоров... и будет совсем здоров, если не наделает ещё глупостей... а тут столько дел сразу опять навалилось... Забыла, правда.

- Ты очень устала, - констатировал Денис, заглядывая матери в лицо и осторожно усаживая её на диванчик. - Может, мы тебе чем-то можем помочь? Ты только скажи.

- Если найдётся что-то, с чем вы сможете помочь - будь уверен, скажу непременно, - серьёзно согласилась Валерия Вадимовна. Денис поцеловал её в щёку и отскочил:

- Я побежал! Мы сейчас там собираемся!

И вылетел за дверь.

Валерия Вадимовна посидела на диванчике, опустив голову. Потом резко вскинулась, решительно встала. И вернулась за стол, на ходу придвинув бумаги...

...Вообще-то предполагалось, что его навестят несколько человек, но в результате у дома директора собрался практически весь отряд - и он, можно сказать, тонул среди всех прочих собравшихся, и люди подходили ещё и ещё, а потом на нескольких шахтах длинно засигналили гудки - и этот хор всё усиливался. Денис не успел возмутиться и продрать всех с песочком - на крыльце между уснувших на зиму розовых кустов появился и Шёнк. Старик тяжело опирался на свою палку, но шёл сам, а за его спиной что-то возмущённо и обеспокоенно кудахтала медсестра, оказывается, приставленная к нему Валерией Вадимовной на постояной основе.

Денис не отдавал никакой команды - он просто удивлённо обнаружил, что орёт "ура!" вместе со всеми, и этот дружный громкий вопль, казалось, разметал над посёлком низкие зимние тучи...

0x01 graphic

ГЛАВА 35 .

ДЕЛО ДЛЯ МУЖЧИНЫ

Этот урок астрономии был "открытым", причём для всех, и Денис бесцеремонно занял под него новой спортивный зал. Какое-то время он сомневался, не слишком ли размахнулся - но на урок и правда пришла масса самого разного народу - судя по всему, многие решили для этого использовать обеденный перерыв. Тут были не только родители учеников-восьмиклассников, но и ещё много кто. Дениса, впрочем, многолюдные собрания никогда не смущали, а к лекции он подготовился хорошо и, как у него всегда бывало в таких случаях, перестал замечать аудиторию - и всё получалось, всё ложилось в строку, как говорится. Диапазотивы и кадры из фильмов послушно сменяли друг друга - Денис переключал оба аппарата, не переставая ходить перед слушающими его мальчишками, девчонками и взрослыми - небрежно, быстро, не глядя...

... - Человечество вышло в космос всего двадцать семь лет назад. Полковник Имперских ВВС Мирослав Александрович Кобрин со своим экипажем в 26-м году Серых Войн стал первым человеком, высадившимся на Луну на корабле "Прыжок" - ядерной ракете... - на экране возник аппарат, удивительно похожий на стрелу, которую кто-то под наконечником оснастил зачем-то креплением лыжной палки. Потом над ним появились несколько портретов. - Известно, что ещё до Третьей Мировой войны Соединённые Штаты Америки - одна из двух тогдашних сверхдержав - заявляла, что её космонавты совершили несколько высадок на этот спутник Земли. В смысле, на Луну. Как я понял, пока работал над уроком, уже тогда реальность тех высадок ставилась многими под сомнение. Так вот - экспедиция Кобрина на Луне не нашла никаких следов высадок людей. Были найдены несколько давно выработавших свой ресурс автоматических аппаратов-луноходов, вымпелы, солнечные сигнальные маячки-отражатели - и только... Вообще, кстати, должен сказать, - Денис отвернулся от экрана, - что изо всех ожидаемых реальных следов пребывания на других планетах Солнечной Системы инопланетян мы можем похвастаться только Городом Рейнджеров на Хароне, открытым три года назад Петром Владиславовичем Крапивиным, знаменитым капитаном исследовательского "Рубина"... Да? - кивнул Денис поднятой в первом ряду руке одного из мальчишек-восьмиклассников.

- Это ведь с ним вы были знакомы? - послышался вопрос.

- Да... и это он умер недавно, - Денис чуть наклонил голову, и в зале мгновенно установилась полная тишина. - Но продолжаем... "Прыжок" совершил свой полёт за: семнадцать часов туда - восемьдесят один час на Луне - четырнадцать часов обратно. Упомяну, кстати, что в существовавшем тогда при Императоре Совете Космоплавания при голосовании о полёте "за" высказались пять членов из восьми, и среди голосовавших "против" был не кто-нибудь, а... один из конструкторов ядерных ракет, Сергей Сергеевич Привалов. Решили дело голоса Его Величества и Николая Захаровича Краюхина...

- Конструктора фотонных ракет?! - рука не поднималась, но в мальчишеском голосе было столько жадности, что Денис лишь кивнул:

- Да, но тогда он был просто лучшим космонавтом Империи. И соответственно был вызван, как эксперт... И вот во 2-м году Реконкисты корабль Англо-Саксонской Империи "Воден" высадил первых людей на Марс. Его командир Джефри Рэнсом Пауэлл вёл уже ядерно-импульсную ракету...

"Воден" напоминал сменный барабан для револьвера - большой цилиндр из шести меньших с острым штоком крепления впереди и круглой клавишей выброса патронов сзади.

- Хотя официального соревнования не велось, но у нас... ну, в смысле, в Русской Империи... успех англосаксов восприняли, прямо скажем, нервно. Тем более, что Пауэлл имел задание тогда же заложить на Марсе постоянную базу по образцу уже существовавших в немалом количестве лунных баз - и с успехом это задание выполнил. Он вообще был очень жёсткий и решительный человек, даже на фоне обычных хускерлов "Фирда", не склонный отступать и перед объективно непреодолимыми препятствиями... И не очень приятно сейчас так говорить, но что было то было - начавшаяся сердитая спешка привела сразу к очередному успеху Человечества в деле освоения Солнечной Системы - и одновременно к трагедии...

Новый корабль на экране выглядел несколько несерьёзно - два обманчиво-тонких и хрупких ребристых диска, "положенных" горизонтально и соединённых перемычкой.

- Это - ядерно-ионная ракета "Святогор". В 7-м году Реконкисты "Святогор" под командой Олега Сергеевича Артамонова высадил первых людей на Венеру; экспедиция трагически погибла при взлёте. Остатки "Святогора" были обнаружены через год экспедицией Юрковского. Что удивительно - уцелели почти все контейнеры с материалами, собранными экспедицией за одиннадцать дней работы... Но настоящий прорыв в освоении Солнечной Системы был произведён фотонными ракетами. Экипаж Юрия Тимофеевича Пащенко в 11-м году Реконкисты, четырнадцать лет назад, за пять месяцев совершил облёт Солнечной Системы на первом фотонном корабле "Хиус"! - Денис громко перевёл дух, вызвав одобрительные сочувственные смешки по залу. Он улыбнулся чуть смущённо и продолжал: - За эти двадцать семь лет мы не то чтобы освоили Солнечную Систему, но прочно застолбили практически все планеты и луны. За пределами Земли живут десятки тысяч людей, находятся сотни населёных пунктов, баз и станций. В космосе идёт всё расширяющаяся напряжённая работа, осуществляются тысячи мелких и крупных, но одинаково интересных проектов - например, терраформирование Луны, Марса и нескольких Лун планет-гигантов. Но это лишь самый известный пример! А вот хотя бы - перед вами знаменитые летающие острова Венеры... - на экране появился огромный - в зале не сразу даже восприняли эту огромность - белый шар, валко плывущий среди жутковатых клубящихся туч. Потом в зале послышались тут и там удивлённые и восхищённые звуки.

Денис отошёл к столу, постоял там пару секунд. Поднял голову и увидел в дверях отца. Борис Игоревич стоял там с каким-то странным лицом. Непонятным. Но над этим сейчас думать было некогда - надо было продолжать...

- Проблемой является то, - Денис снова прошёлся перед экраном, на котором плыли звёзды, - что наши фотонные двигатели позволяют добраться до ближайшей к нам звезды за сорок один год. И даже факельные двигатели, существующие пока ещё только в чертежах, сокращают это время лишь до одиннадцати лет. Согласитесь, что с такими скоростями освоение и сколь-либо близких звёзд становится делом проблематичным. Выходом может стать только эффект, который именуется телепортацией, прыжком, нуль-транспортировкой и ещё полудесятком названий. Но до сих пор все многочисленные опыты с превращением этого, между прочим, досконально просчитанного на бумаге, эффекта в реальность оканчивались неудачей. И даже причины неудач не вполне ясны, - Денис усмехнулся и неожиданно предположил весело: - Возможно, Природа ожидает, пока подрастём мы? Те, кому сейчас по восемь, десять, пятнадцать лет...

Послышались смех, несколько хлопков - а через секунду хлопали уже все. Но Денису достаточно было поднять руку, чтобы установилась тишина:

- А теперь прошу записать домашнее задание, - он чуть улыбнулся, увидев, что и многие из взрослых как-то дёрнулись, словно в поисках дневников или блокнотов. - И сами видите, сейчас все лишены возможности заявить родилям, что "нам ничего не задали!"

- А мы так и не говорим! - возмущённо объявил кто-то. Денис хмыкнул, продиктовал задание и хотел было предложить задавать вопросы, но увидел поднятую сзади руку и кивнул:

- Да, пожалуйста, я слушаю.

- Денис Борисович, - взрослый полузнакомый мужчина назвал Дениса по имени-отчеству совершено естественно, и это никого не удивило, - а вот скажите... Вы не думайте, что я против этого. Но вот зачем нам это нужно? Сколько нас на планете? Я вон у моего сына в учебник читал - двести миллионов. И это с разной швалью, от которой просто избавиться надо. Так не тесно ведь? А ещё и вы сами говорите - другие планеты можно переделать, близкие...

- Я постараюсь объяснить так, - Денис поднял перед грудью руку. - Вы живёте в доме. В очень хорошем, красивом доме. Вокруг дома великолепный большой сад. Ухоженный огород. За домом чистый пруд, в нём много рыбы, там можно купаться. У вас хорошая семья. Всё замечательно. Без шуток. У вас всё есть. Вам никуда не надо идти. Ну вот послушайте... подумайте... неужели вы не захотите посмотреть, что - за садом? За прудом? Ну неужели не захотите? - голос Дениса стал удивлённым.

Мужчина засмеялся, махнул рукой и, уже садясь, крикнул, перекрывая общий смех:

- Сдаюсь, понял!..

...Дениса оставили в покое, только когда увидели, чт ос ним явно хочет поговорить отец. Махнув всем на прощанье рукой, мальчишка удивлённо спросил, подходя к ждущему у двери наружу Третьякову-старшему:

- Ты что, урок послушать приходил? Понравилось?

- Неплохо, - Борис Игоревич сказал это очень сухо, и добавил: - Нас дома ждут. Надо поскорей.

- Что случилось? - встревожился Денис. - Кто ждёт?

- Ничего, - резко, непривычно резко и непохоже на себя, ответил ему отец, даже не останавливаясь. - Почему что-то должно случиться? А кто ждёт - увидишь.

Денис замолчал, но всю дорогу поглядывал на отца недоверчиво и внимательно. Они шли пешком - вечерело, накрапывал дождь, тянуло холодной сыростью. Третьяков-старший шёл широко, но как-то тяжело, как будто нёс на плечах рюкзак, и Денис беспокоился всё больше и жалел отца. А кроме этого - ещё и просто волновался: что произошло?! Кто ждёт?! Что не "ничего не случилось" - он не верил совершенно. И даже вздрогнул, когда уже на их улице, почти возле самого дома, отец сказал:

- Этого человека, который тебя ждёт, Денис, зовут Болховитинов. Максим Несвидович Болховитинов. Он - коллежский советник ДРУ.

Денис запнулся. Хотел задать вопрос, но промолчал - однако про себя подумал ошарашенно: работник дипломатической разведки в полковничьих чинах?! Как это понимать, товарищи?! Но спрашивать это у отца - было совершенно ясно - так же бесполезно, как у вышедшего навстречу Презика. У которого, кстати, тоже был напряжённый вид...

...Ожидавший в отцовском кабинете коллежский советник ДРУ Болховитинов был ширококостный, уже немолодой мужчина, смотревший на мир исподлобья и как-то вкось, вроде и на тебя смотрит, а взгляд не поймаешь - Денису показалось, что полковник угрюмый и неприятный человек. Но, едва Болховитинов всё-таки встретился с Денисом глазами, как мальчишке стало ясно - "витязь" он и есть "витязь", ни убавить ни прибавить.

- Так вот ты какой, Третьяков-младший, - голос у коллежского советника был густой, хрипловатый. Он поддёрнул рукава лёгкого серого пиджака и положил на стол крепкие большие кулаки с плотно сжатыми пальцами. Оглядел Дениса с головы до ног. Денис мельком посмотрел на отца. Но тот повёл себя неожиданно - кивнув Денису, вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. - Не удивляйся, - Болховитинов кивнул Денису на стул напротив.

- Благодарю, - кивнул Денис и сел. Выжидающе смотрел - своими серыми большими глазами с чистым голубоватым белком в коротких пушистых ресницах - в глаза коллежского советника - тоже серые, но запавшие, пристально-неподвижные, с неисчезающими алыми прожилками и усталые.

- Четырнадцать лет... - Болховитинов закинул ногу на ногу. - Отличный стрелок, разведчик. Неплохой певец. Упорен, физически силён от природы и хорошо подготовлен, психологически глубоко мотивирован. Здесь на пустом месте в короткие сроки создал пионерский отряд, о котором заговорила вся округа, а потом - в Верном и Великом Новгороде. Участвовал в серьёзных делах... во взрослых делах. Недостатки - упрям, самолюбив, самоуверен, нахален, но всё это - не сверх обычной нашей меры, - полковник выделил слово "нашей". - В высшей степени не профессионал, спортсмен и любитель своего дела.

Денис внимательно и спокойно слушал, не перебивая ни словом, ни жестом, ни даже движением бровей, хотя последнюю фразу не очень понял (1.). Но внутри у него постепенно стало разгораться - как угли в потихоньку раздуваемом костре - написанное большими алыми буквами слово: "УРА!!!" Он ещё не понимал, к чему, собственно, клонит коллежский советник - но безошибочное мальчишеское чутьё определило: приключения!

1.На тогдашнем жаргоне спецслужб это похвалы. "Профессионал" означает человека, являющегося ходячим складом "премудрости", но бездельника, жадного всезнайку, который обожает с высокомерным видом давать советы, однако к практической работе бесполезен и не имеет "огонька", а зачастую - и никаких моральных установок. "Спортсмен" - человек, настроенный на победу любой ценой, но - по правилам чести - и добивающийся её ради самой победы. "Любитель" - человек, отлично знающий какое-то дело, доставляющее ему удовольствие.

Коллежский советник между тем достал небольшой блокнот с изящным карандашом (Денис успел уловить справа под мышкой кобуру), открыл его и быстрыми, точными движениями что-то начертил. Подал блокнот Денису:

- Посмотри.

Перед мальчишкой был идеально исполненный чертёж какой-то комнаты - словно его делал на хорошем оборудовании профессиональный дизайнер по интерьеру. Денис вгляделся, ещё не понимая, зачем это нужно - и рука коллежского советника мягко забрала блокнот, перевернула страничку и подала блокнот с карандашом обратно:

- Можешь повторить?

Денис принял книжечку, пару секунд подумал и неспешно зачеркал карандашом. Остановился, подумал. Что-то добавил. Подумал ещё и вернул блокнот:

- Пожалуйста.

Коллежский советник посмотрел чертёж и быстро поставил в трёх местах галочки:

- Неточности, - пояснил он. Денис кивнул. - А ты не очень разговорчив.

- Когда я не понимаю, чего хочет старший - я молчу и жду объяснений, - пояснил Денис. Болховитинов прикусил губу - и Денис понял, что коллежский советник удержал смех.

- Предположим, - согласился он. - Предполагаю так же, что у тебя вообще хорошая память... Ты знаешь здешний уличный жаргон?

- Да, - кивнул Денис. - Хорошо знаю, но не люблю. И наказываю за его употребление в отряде.

- Так... - коллежский советник убрал блокнот, который всё это время рассматривал. Снова взглянул на мальчишку. - Тогда не будем дальше тянуть с объяснениями, поговорим как двое мужчин. Нам нужен для проведения операции в Балхаше агент-подросток. Наш, но с одной стороны - не из детей дипкорпуса, они здорово примелькались тем, кому не надо, а с другой - хорошо знакомый с местными реалиями. На выполнение задания, возможно, потребуется пара-тройка месяцев... и агент вообще может не вернуться.

Слово "УРА!!!" горело ровным жарким светом и уже не мигало. Денис помолчал, потому что понимал: если он откроет рот, то всё, что сможет сказать - и будет это слово. Но, справившись с собой, мальчишка спокойно и деловито произнёс:

- Я внимательно слушаю.

Коллежский советник одобрительно склонил голову.

- Всё довольно просто. Ты слышал о хасидах?

Нельзя сказать, что Денис остался спокойным внутри. Что-то неприятно дрогнуло. Но внешне он хранил полное хладнокровие.

- Да.

- Само их название - очень древнее. Была такая религиозная секта - задолго до войны. Мы сейчас о ней толком ничего не знаем - может быть, и есть специалисты, но я этим не интересовался, потому что для нашей истории это совершенно не актуально... - Болховитинов сел удобнее. - Нынешние хасиды с теми общие, как мы понимаем, только по названию да по каким-то смутным легендам: они каждую весну приносят человеческие жертвы - обескровливают по специальному ритуалу мальчиков. Белых, в возрасте 7-15 лет, упирая на то, что по их мнению именно так зачем-то делали те, прежние, хасиды. Как там было - кто теперь знает, но нынешние делают это с простой и понятной каждому разумному человеку, - голос полковника был спокоен, - целью: чтобы регулярно продолжало всходить солнце.

Денис похлопал глазами. На какой-то миг то, что делают хасиды, показалось ему, как ни дико, если не оправданным, то - понятным, что ли? Солнце... Мальчишка потряс головой. Коллежский советник понимающе, необидно усмехнулся:

- А, то-то же... К сожалению, испуганный и запутавшийся человек, не имеющий надлежащего воспитания, ещё и не до такого может докатиться.

"Я знаю," - хотел сказать Денис, вспомнив рассказанную отцом историю Дионы и приход рабочих к ним во двор - прошлым летом. Вспомнив, наконец, рассказы по истории... Но промолчал. Вернее, спросил:

- Я могу задать вопрос, не относящийся к теме? - Болховитинов кивнул. - Почему ДРУ?

- В перспективе Семиречье станет частью Империи, - не удивился Болховитинов. - Но пока это суверенная страна. А проблема не военная. Поэтому ею занимается наше ведомство. Ты бы предпочёл работать на военных? - он вдруг засмеялся. Денис удивлённо моргнул - и поддержал:

- Да нет, - покачал он головой, отсмеявшись. - Главное - делать важное дело... Но это не вся правда. Есть что-то ещё, и вы этого не сказали.

Коллежский советник снова ни на миг не удивился - или не выдал удивления? Он только подтвердил:

- Не вся. Но вся, которую ты будешь знать. И вся, которую ты сможешь в случае чего выдать. А дело -

дело и впрямь очень важное, - Болховитинов постучал пальцем по столу. - Само по себе оно совершенно уголовное - типичное "убийство человека, не достигшего частичного либо полного совершеннолетия, отягощённое изуверскими мотивами и исполненное с особой жестокостью"... в здешних формулировках это звучит несколько иначе, но всё равно - смертная казнь. Однако нам стало известно, что эти сектанты как-то связаны с южанами. Те чувствуют, что их скоро добьют, поэтому судорожно строят последние укрепления из любой грязи, которая подворачивается под руку. И тогда на уголовщину накладывается политика, а в исполнении фанатиков это - смертельный состав... Не буду от тебя скрывать - год назад нами была уже сделана попытка такого внедрения. Тогда наш юный агент пропал без вести, а летом было найдено его... тело, - Болховитинов постучал беззвучно по столу сцепленными пальцами и добавил. - Его звали Юра... Юрий Болховитинов. Юрий Максимович Болховитинов.

- Болх... - подавился Денис и расширил глаза, в которых что-то дрогнуло, как огоньки свечей на ветру. Коллежский советник спокойно объяснил:

- Юра был моим сыном, тогда - ровесником тебя нынешнего. Лицеист, спортсмен... Он очень гордился заданием и очень серьёзно готовился. Но он жил на каникулах в сеттельменте Верного... и, видимо, чем-то выдал себя. Может быть, кто-то узнал его. Может быть, он что-то сделал, сказал не так. А может быть - ничем и не выдавал, и не узнавал его никто, а просто он в последний момент не сумел связаться с нами. Так или иначе - он погиб. Я не сразу его, найденного, опознал.

Болховитинов замолчал. Молчал и Денис. Не от страха - от жалости к незнакомому Юре и коллежскому советнику. Настаивать на том, чтобы "знать больше", чтобы его "не использовали втёмную", Денис не собирался. Зачем? Всё правильно. Дед Дениса, рассказывая внуку во время их нечастых встреч о своём прошлом, не раз упоминал принцип, по которому жил всю свою боевую жизнь - и благодаря ему, утверждал дед, и остался жив: "Лучше перебдеть, чем умереть радостным отпимистом!" И как раз в эту минуту - Денис удивлённо качнулся на стуле - Болховитинов снова заговорил:

- Ты уедешь к деду. Он с радостью примет внука погостить. Думаю, школу ты потом наверстаешь?

- Д... да, - Денис посмотрел на дверь. - Я... я хотел спросить...

- Если ты скажешь "да" - то они подпишут согласие, - ответил коллежский советник.

- Я приведу их?! - Денис вскочил, как подброшеный пружинами. Болховитинов наклонил голову, и мальчишка выскочил наружу, начисто забыв обо всех своих огорчениях, которые были только что видны по его лицу. Было слышно, как он, не сдерживаясь, загорланил по-немецки - видно, недавно учил или сам или на уроке пения -

- Du

hast das Wort,

rede, Genosse Mauser!

Brecht das Gesetz aus Adams Zeiten.

Gaul Geschichte, du hinkst...

Woll'n den Schinder Zu Schanden reiten.

Links!

Links! (1.)

1.Это просто строчки из стихотворения Маяковского "Левый марш".

Коллежский советник ДРУ РИ Максим Несвидович Болховитинов прикрыл глаза ладонью и тяжело осел за столом...

0x01 graphic

Верещагин Олег Николаевич : другие произведения.

Часть Первая. Страна Семи Рек. Главы 34 - 35

Комментарии: 80, последний от 05/09/2015. © Copyright Верещагин Олег Николаевич (tambwolf.73@yandex.ru) Размещен: 23/11/2012, изменен: 23/11/2012. 91k. Статистика. Глава: Приключения, Фантастика Горны Империи. Роман Иллюстрации/приложения: 4 шт.		Оценка: *7.003** Ваша оценка:
Аннотация: Новое время вступило в свои права в Седьмом Горном... Но...