Аннотация: Вы думаете, если вы спасаете - вас будут любить?! Да нет, не всегда... Но знакомствами всё равно приходится обрастать...
Глава 16 .
ЛЮДИ, ЛЮДИ, ЛЮДИ . . .
Спал Денис плохо. Нет, не сам сон. Просто он поздно лёг, потому что взялся читать Шепелёва, а события там закручивались, закручивались, закручивались... в общем, когда они раскрутились, и Денис с облегчённо-осоловелым "фффыхххх..." уронил книгу на пол рядом с постлеью - было около четырёх утра. Мальчишка дотянулся до света (всё-таки хорошо, что он тут круглые сутки), выключил его - и уснул.
Потом - около семи - ему показалось, что кто-то заглядывал в комнату. А потом он ещё два часа дремал, ощущая какое-то сквозьсонное неудобство. И в конце концов проснулся окончательно - в разбитом настроении.
В таком же настроении он вышел на лестницу. И неожиданно понял, что дома есть кто-то чужой. Причём этот чужой вёл себя как дома. На кухне чем-то гремел и даже напевал - весьма приятно - песенку про белый остров, что-то вроде: "Как найти мне белый-белый остров..."
- Это кто? - спросил сам у себя Денис...
...Это оказалась Ольга Ивановна. В простеньком сером платье, в фартуке и шапочке и сандалиях, она стояла на кухне и что-то сбивала веничком в миске. Увидев Дениса (тот накинул рубашку) и прошмыгнул в ванную - женщина смутилась и перестала петь:
- Разбудила вас, да?! - с опаской спросила она.
- Не-а, - Денис помотал головой. - И вообще, вы меня будите не позже восьми утра. А то, если мне волю дать, я буду спать и спать. Договорились? Можете с кровати стягивать, если буду брыкаться.
Ольга Ивановна заулыбалась и сказала, продолжая работать веничком:
- Это я Олежку своего бужу, он тоже соня у меня - в ухо подую, он сразу вскакивает...
- Это ваш сын? - Денис присел за стол, размышляя, как бы попросить у чужой женщины есть.
- Да, сын... Столько же, сколько тебе... Дочь была ещё, старшая, да пропала два года назад...
- Как пропала? - не понял Денис. Ольга Ивановна грустно улыбнулась:
- Да вот так... В город поехала, в Побережный... работу получше искать. И всё.
- А... - Денис покачал головой. - А как же... - но договаривать не стал. И про мужа спрашивать не стал. А Ольга Ивановна предложила сразу:
- Завтракать-то будете?
- А вы на всех приготовили? - спросил Денис. Женщина опасливо сжалась:
- На скольких скажете... а кто ещё будет?
- Вот и я думаю - кто ещё будет? - вздохнул Денис. - Про кого вы говорите "будете"? А я - буду. Кладите, что есть. И ещё вот что... - Денис смутился. - Вы не думайте, я не приказываю... просто какая это была песня? Про белый остров?..
- Там где горы, снежные уборы - там к нему дорога... - Денис давно не ел, а просто слушал, хотя запеканка со сметаной была очень вкусной. - Хорошая песня.
Ольга Ивановна опять смутилась. А Денис спросил:
- Тёть Оль, а вы всё умеете готовить?
- Как ты меня назвал? - женщина растерянно моргнула и вдруг тихонько всхлипнула, на миг спрятала глаза, а потом, снова посмотрев на Дениса, улыбнулась: - Что не умею, тому научиться легко могу. А ты что хотел?
- Не я, - Денис мотнул головой. - У меня отец любит свиную поджарку с пюре. А возни много, почти никогда не готовим. Не можете на ужин приготовить, а?
- Это я умею, это легко! - обрадовалась Ольга Ивановна и нахмурилась: - Так, после обеда тогда по магазинам надо пройти...
- Давайте я схожу, - предложил Денис, но домработница покачала головой:
- Ну нет, мужчины продукты не покупают, всё равно не то купят... - и вдруг вздохнула: - Я вот что... Отец-то твой мне сегодня утром что сказал... Чтоб я переезжала. А мы ведь с Олежкой со вчерашнего дня на улице живём...
- Как на улице?! - изумился Денис.
- А вот так... - Ольга Ивановна вздохнула. - Хозяин-то квартиры, что мы снимали, как узнал, что я к вам нанялась - просто на улицу выкинул... Да и так и так там жизни не будет. Новую-то снять - время нужно, да и где снимешь... А я вот думаю...
- Нечего тут думать, - отрезал Денис. - Прямо сейчас и переедем. Вещей много?
- Да не в вещах дело... Отец-то твой сказал, и мама кивала... да только Олег у меня беспокойный. Как порох взрывается. А уж кто богато живёт - ненавидит... С тобой-то...
- Ну, мы с ним наши дела как-нибудь решим, - ответил Денис. Но Ольга Ивановна покачала головой:
- Не сегодня... Мы вещи-то к знакомой моей перевезли, ещё пару дней у неё поживём, я Олегу всё худо-бедно объясню... Но точно не против ты? - голос женщины стал умоляющим.
Денис пожал плечами:
- Я один раз говорю...
* * *
Время до послеполудня Денис провёл в комнате. Он пытался оформить свои мысли и ощущения в письмах - в Петроград и в Верный. Через окно видел, как во двор несколько раз всовывался Никита - в последний раз его с руганью уволокла та молодая истеричка. (Неужели мать? Бедный парень... ) Потом потекла новая ручка, и Денис понял, что ничего толкового пока что не напишет, потому что толком ничего не видел, если не считать торговой улицы. Поэтому он спустился вниз.
Ольга Ивановна ушла, надо полагать - по магазинам. Денис решил приодеться и тоже пойти - куда глаза глядят. Но тут - совершенно неожиданно, когда он стоял и размышлял под дверью, куда ему идти - появилась Валерия Вадимовна.
- Денис, ты такой толстый коричневый справочник по саннормам куда ставил? - вместо естественных вопросов и здоровье, питании и выспанности сына поинтересовалась она. Денис пожал плечами:
- Гм, новости... Твои книжки ты сама и разбирала. Ты ж, когда их трогают, чуть ли не рычишь.
- Действительно... - Валерия Вадимовна озадачилась. - Наверное, ещё в вещах лежит. Ну-ка...
Она исчезла в глубинах дома. Денис вздохнул и сказал в открытую дверь:
- Такова жизнь... Ма-а! - крикнул он в комнаты. - Я уходить собрался!
Валерия Вадимовна что-то ответила. Но что - Денис не различил, потому что беспечно двинулся наверх, всё-таки решив приодеться для выхода в город...
...Сперва Денис не понял, что там, снаружи, за шум. Он сидел на корточках возле ящика и проверял пистолет. Шум походил на шум демонстрации или митинга - вообще большого количества людей, но был он совершенно не радостным, а главное...
Денис вскочил и подбежал к окну.
Секунду созерцал затапливающую двор человеческую толпу.
А потом рванул из комнаты бегом...
...Денис не испугался. Нет. Он удивился.
Ни разу за все свои тринадцать лет он не видел таких людей наяву. Это казалось чем-то из кино - толпа, совершенно потерявшая подобие человеческого облика. Именно потому, что это казалось кино или сценой из книжки, а там ведь нельзя по-настоящему испугаться.
Стоя на крыльце дома, Денис изумлённо смотрел на чёрные кричащие рты, на поднятые кулаки, на безумные глаза - и не знал, что ему делать. Потом он понял одно - мама стоит между крыльцом и этими людьми. Высокая, очень прямая. В форме, с кобурой на поясе, но без оружия в руках. И не двигалась.
- Понаехали!
- Суки сытые!
- Открывай шахту, блядища!
- Нам что - подыхать?!
- Мотай к себе на х...й!
- Шахту открывай!
- Бей её, мужики, курву гладкую!
- Шахту открывай!
- Жрать нечего!
Денис соскочил с крыльца и подбежал к матери. Встал рядом. И вот тогда - испугался. Не за себя, за маму - но испугался до дрожи. Слишком близко оказалась толпа, слишком жутко пахло от неё слепой, страшной ненавистью, которая хочет одного - найти цель, объект... и, кажется, уже нашла. С расстояния в пять шагов мальчишка, загородивший мать, смотрел в нечеловеческие лица, словно изуродованные какой-то болезнью. Потом его рука сама нашарила за ремешком шортов под рубашкой "байкал"... и услышал спокойный голос матери:
- Дениска, не смей. Они слепые.
Мальчишка оглянулся на неё.
Валерия Вадимовна стояла неподвижно-спокойно, только чуть щурилась. И в её глазах был не гнев, не страх...
Нет. Там была неизмеримая бездна сострадания и горя.
Тогда он повернулся к толпе и тоже стал смотреть.
И увидел!
Да, это были страшные лица. Нечеловеческие лица. Лица средневековых химер. Но... за их гневом, за их злобой не было злой осознанности, не было злой мысли. Была только тоскливая пустота, которую надо было заполнить хоть чем. Хоть такой же пустой злобой. Эти люди просто не знали ничего другого. Они не умели ничего другого - только тупо работать и тупо ненавидеть. Их не научили!!!
Но его-то. Его - научили.
Он отвёл руку от пистолета. И просто встал перед матерью, ведя взглядом по безумным лицам.
Люди, стойте, люди. Люди, слушайте, люди. Люди, мы не хотим вам зла!!!
И становилось тише... тише... тише. Лишь в задних рядах всё ещё орали несколько глоток - и Денис, посмотрев туда, увидел других. Явно наспех переодетых, явно сытых, с ненавидящим страхом в глазах продолжающих изрыгать скверную брань и угрозы.
Остальные замолкали. Страшные маски текли с них под взглядами женщины и мальчика. Оставались усталые, измученные жизнью человеческие лица.
"Не ударит? Не попадёт? Может быть - нет. На этот раз, наверное - нет. Но впереди ещё столько гроз..." - мелькнули в голове Дениса строки из какой-то древней книги, автора которой он не запомнил... а слова - слова запомнились почему-то. Всплыли сейчас...
И вот - стало совсем тихо. И в этой тишине прозвучал голос Валерии Вадимовны. Немного насмешливый и сожалеющий:
- Ну что же вы? Мужчины? Вон вас сколько. Давайте. Убейте. Меня убейте, сына моего - тоже убейте. Не бойтесь. Вас карать никто не станет. Никакие "витязи". Никто. Больных людей не карают. Их лечат. Даже если они этого не хотят.
- Ты пропаганду кончай! - крикнули из задних рядов. - Ты скажи, стерва, чего вы рабочим людям...
- Выходи сюда, рабочий человек! - повысила голос Валерия Вадимовна. - Сюда выходи, дай людям на тебя поглядеть! - сзади произошло какое-то движение, но никто не появился. - Тогда слушайте! - она положила руки на плечи Дениса. - Вот мой сын. Ему тринадцать лет. Так ли выглядят ваши дети? Вот я. Мне тридцать пять. Так ли выглядят ваши жёны? А вот - вы сами. Передо мной. Настоящие... - она полоснула взглядом задние ряды, - ...рабочие люди. Вот у тебя силикоз. И у тебя. И у тебя. У тебя рак, ещё операбельный. Сказать, что у тебя?!
Толпа слегка подалась назад, как от колдуньи, прошёл глухой ропот, но снова стало тихо, когда Валерия Вадимовна опять заговорила:
- И вы хотите, чтобы я дала вам подохнуть? И вашим жёнам, и детям вашим? Так вот... - она рубанула воздух рукой. - НЕ ДАМ!!!И шахту никто не посмеет открыть, пока не будут выполнены мои условия - вентиляция, спецодежда - в перспективе скафандры, фильтры, охладители, фельшпункт, смены по четыре часа, усиленное питание, ни единого ребёнка младше четырнадцати в шахте нет!
- Во, - сказал кто-то не зло, а удивлённо, - а куда их? Дома сидеть им, что ли?
- В школу, дубина, - проникновенно сказала женщина. - В школу, чтобы такими долбаками не выросли, как ты.
В толпе в нескольких местах засмеялись добродушно.
- А кого-то - уже и лечить, - продолжала женщина, отстраняя Дениса. - На курорты.
- А жить-то нам на что?! - агрессивно, но без истеричной злобы спросил ещё кто-то.
- А пока всё это будут делать - компания будет вам платить! И платить хорошо! - отрезала Валерия Вадимовна.
Снова смех. Уже сожалеющий.
- Ага, заплатят они!
- Никуда не денутся! - снова крикнула Валерия Вадимовна. - Вот их мы и за мотню взять можем!
Выкрик: "Гляди, как бы тебя за дойки не взяли!" - потонул в одобрительно-недоверчивом шуме. Кто-то крикнул кому-то: "Да заткнись ты, слышь?! Дай поговорить с человеком!"
- Поймите, кончилась их власть! - сказала Валерия Вадимовна почти гневно.
- Теперь ваша? - уточнил кто-то недоверчиво.
- ВАША! - уже не крикнула, а рявкнула мать Дениса. - Без вас компания - пустое место! А вы и без неё проживёте!
- Верно, - в тишине удивлённо - как будто делал открытие - сказал кто-то. И поднялся гул:
- А верно она говорит!
- Да как же?!
- А вот у меня брат был в Империи, он мне что говорил...
- Ну а сейчас что?!
- Верно говорит!
- Верно!!
- Верно-о-о-о!!!
- Ты скажи нам, - вдруг протолкался вперёд высокий худой рыжий мужчина. - Ты скажи. Вот наша шахта. Ладно. А сколько их в округе?! А латифундии?! С ними как?! Там - тоже люди! - вдруг с болью заключил он. - Не на нас свет клином!
- До всех доберёмся! - твёрдо сказала Валерия Вадимовна. И Денис поразился - в её голосе была клинковая сталь, синяя, острая и холодная. - И со всех спросим. Бахурев к власти пришёл не для того, чтобы карманы набивать - кончилось это время! Не вернётся! - и она снова рубанула воздух рукой.
- А что тебе-то до нас?! - с интересом и тоской спросил кто-то.
- Дураки, - отчётливо сказал Денис.
- Дураки, - подтвердила удивлённым людям Валерия Вадимовна. - А как вас ещё назвать? Я даже и объяснять не буду. Скажу, чтоб вам понятней было - ну хочу я тут быть новой хозяйкой. А старых ваших свалить! Так ясно?!
- А что, такая нам вполне! - крикнули в толпе, и люди захохотали весело и одобрительно. Денис про себя выдохнул с облегчением и ощутил вдруг, как мелко подрагивают ноги. Страх? Да, страх. Испугался юный пионер...
На улице раздались свистки и вой сирены. Толпа качнулась туда-сюда, послышались злые и испуганные возгласы - а в конце улицы Денис увидел приближающиеся машины. Две или три. А из "хвоста" толпы как бы сами собой рассосались с полдюжины человек.
А вот интересно... Пока собиралась толпа. Пока шла. Ведь не по воздуху они сюда перелетели? Так почему же такая запоздалая реакция? На полчаса почти? Неужели и Кенесбаев тоже...
- Спокойно, стойте, спокойно! - Валерия Вадимовна пошла прямо на заволновавшуюся толпу, и та расселась перед нею. Машины уже тормозили на улице, из них выскакивали полицейские с автоматами. Но женщина в форме имперского медика встала уже между ними - и притихшими рабочими. - Отставить! - повелительно и резко крикнула она офицеру, вышедшему последним. - Ничего не происходит! Ваше вмешательство не нужно!
- Но... - офицер застыл, пожал плечами. - Но нам было сообщено, что тут погром и поджог...
Ага. Вот оно что, подумал Денис, идя за матерью. Валерия Вадимовна категорически отрезала:
- Не состоялось ни то ни другое. Имела место дискуссия по вопросам охраны труда.
- Кенесары Ержанович в отъезде... - офицер мялся. - Я хотел бы...
- Все вопросы с Кенесбаевым я решу сама, - отрезала Валерия Вадимовна.
Ага, ясно. Нету Кенесбаева... Ну, хоть не подозревать симпатичного казаха...
Офицер ещё растерянно потоптался, дважды отдал честь (Денис громко фыркнул, в толпе гоготнули) и, что-то пробормотав про сложенную ответственность, ушёл к машинам. Через минуту под одобрительное общее молчание они исчезли, и люди с шорохом и шелестом потянулись наружу, перебивая друг друга:
- Ты не серчай...
- Ну не со зла, жизнь такая...
- А верно говоришь про деньги? С голоду не попухнем?..
- А эти, которые брехали, верно, не с нами были, дорогой пристали...
- Ты вот адрес запиши, что ли, в гости заходи...
И прочее почти бессмысленное, но добродушное бормотание. Валерия Вадимовна что-то отвечала каждому, даже руки протянутые жала, хотя Денис и отметил краем сознания, что женщинам руки первыми не подают. Но он и сам-то был не лучше - тоже говорил какие-то оптимистичные глупости, позволял себя обнимать и даже целовать и вообще... Только когда последний из работяг скрылся из глаз (а в соседних дворах прошло и улеглось какое-то шевеление в окнах за занавесками...) - только тогда Валерия Вадимовна словно переломилась, дошла до крыльца и села. Денис бухнулся рядом. Мать и сын бессмысленными взглядами мерили флагшток. Наконец женщина сказала:
- Ты молодец, сынок... Ух, как я перетрусила! - и передёрнула плечами.
- Ты?! - недоверчиво спросил Денис, отстраняясь. - Это я струсил как не знаю кто!
Во двор почти вбежала с двумя сумками в руках запыхавшаяся и тяжело дышащая Ольга Ивановна. Оглядела Третьяковых, уронила сумки и выдохнула:
- Живы. А мне уж сказали - мол, хозяев твоих новых рабочие... Или не были?! - она воинственно огляделась.
- Были, - Денис поднялся. - Ма, ты на работу не ходи...
- А я и не пойду, - ответила Валерия Вадимовна. - Я поеду. Вон отец.
И правда - в улицу буквально ворвалась "ижора". Третьяков-старший, выскочив из неё с двумя молодыми парнями - Денис их не знал - остановился в калитке и громко сказал:
- Фу.
И убрал пистолет. Его спутники сделали то же.
А за спиной Дениса раздалось звонкое: "Тяв!"
Все оглянулись, и Денис заулыбался. На крыльце, широко расставив лапы и склонив голову на бок, стоял Презик.
Кажется, щенок сам удивился произведённому им звуку. И ещё больше - тому, как засмеялись люди. И обиженно тявкнул на них ещё раз.
* * *
Вечером Денис совершено бездарно тратил время перед ужином. Родители уже вернулись, по дому поплыл запах еды, а мальчишка валялся на кровати в комнате и не мог отвязаться от того, как ему было сегодня страшно.
Может быть, впервые в жизни - так.
Мальчишка осознал, какую огромную силу воздвигла против Империи старушка История. Нет, не бандитов, не буржуев каких-то там... А просто силу вот этих людей, которые легко могли бы убить и его, и маму. А за что? Да просто так. Со зла на свою разваленную жизнь.
Мальчишка поёжился. И услышал:
- Дениска, можно к тебе?
- Да, мам, - он поспешно сел.
Вошедшая Валерия Вадимовна была в домашнем, в халате и в тапочках на босу ногу. Она вошла в комнату сына и, остановившись на пороге, понимающе, негромко спросила:
- Тошно, да?
- Угу, - не стал врать Денис. - Так. Потряхивает даже... - он посмотрел на мать: - Это взрослая жизнь, да?
- Да, - Валерия Вадимовна подошла и села рядом. - Это она и есть. Нравится?
- Не очень, - покачал головой Денис.
- Может, уедешь? Будешь жить у Драгановых...
- Не, теперь не могу, - буркнул Денис и прилёг щекой на плечо матери. Валерия Вадимовна не стала больше ничего спрашивать и просить объяснить. Её рука легла на волосы сына, мягко поерошила их. Денис потёрся щекой о плечо, попросил тихо:
- Спой, а? Ну пожалуйста...
Валерия Вадимовна усмехнулась. Голос Денис унаследовал от неё. Но сама она пела очень редко, хотя в детстве ей даже прочили стать певицей.
- Что спеть? - она подула в затылок сыну. Денис хихикнул, но тут же серьёзно ответил:
- Ну... ту. Про сына.
Валерия Вадимовна вздохнула, обняла Дениса...
- А сегодня спозаранку раскричалось воронье. Мальчики идут под танки. "Не ходи, дитя мое", Но сыночек озорные на меня поднял глаза, - Мама, что же мы, чужие? Мама отпусти меня!
Я стою, себе не верю... и машу ему платком, - Мама, я же в смерть не верю. Мама, я вернусь потом, И ушел, махнул рукою, как за сердце потянул, - Мама, я любить умею, значит, я сильнее пуль.
Расчертили лик морщины. Каждый день встает заря. - Мама, мы уже мужчины, мы тут все теперь друзья. Грусть глаза мои сжигает, сердце чаще все болит, - Мама, мама, дорогая, к взрывам я уже привык...
А сегодня так тревожно ночью свет лила луна, - Мама, скоро возвращаюсь. Мама, ты встречай меня. Руки к сердцу прижимаю. "Ты вернулся, милый мой"! - Мама, ты не плачь, родная! Мама, я пришел живой. (1.) Вот так, - она покачала тихого Дениса рядом с собой. - А теперь вместе, да?
1. Стихи Е.Фурманской.
- Ага! - обрадовался мальчишка и немного отстранился. И очень чисто, но негромко затянул:
- То не хитростью да не золотом
То не подлостью да не сговором
Только силою, только храбростью
Города-то брал! - и Валерия Вадимовна поддержала песню, которую пела Денису ещё когда он лежал в колыбели - чтобы мальчик запоминал... И теперь мать и сын пели вместе, на два голоса, как "рассыпают" свои песни только русские...
- А ходил когда Святослав в поход
Посылал гонцов: "Хочу идти на вас!"
Не на шёлке спал, не на золоте
На подкладе лишь, да на своём седле
Как побил хазар, ясов, касогов,
На Дунай ходил - одолел булгар
Только греки вышли "бессмертные"
Но князь и им скоро смерть сыскал...
- Дальше не хочу, - оборвал Денис. - Ладно?
- Ладно, - кивнула Валерия Вадимовна. - А ужинать ты хочешь?
- Хочу! - Денис вскочил. Мама погрозила ему пальцем:
- Ну-ка. Там Ольга Ивановна. Немедленно оденься прилично.
- А? - Денис недовольно нахмурился. - Ну маааааа.... Она же теперь практически член семьи и всегда будет тут... - мальчишка чуть не ляпнул про переезд, но подумал, что это решать всё-таки должен отец и поправился: - Почти всегда. Так что же мне...
- А тебе наконец научиться себя вести за столом, - отрезала Валерия Вадимовна.
- Маааааа, ну ты тоже в халате...
- Я иду переодеваться. И ты тоже. Иначе будешь есть вместе с Презиком около крыльца.
- Правда?! - с некоторой надеждой спросил Денис. В ответ в него полетели носки...
...К столу мальчишка спустился в том виде, который считал максимально приличным - в носках, домашних сандалетах, тонких шортах и лёгкой рубашке. Мамы не было - видимо, всерьёз решила переодеться. Отец вёл разговор с домработницей:
- ...просто волшебница, честное слово. Откуда вы узнали, что я обожаю свиную поджарку? Но с ней столько возни, что увы... И вот! - отец широким жестом указал на стол, где дымился сотейник с мясом и блюдо с картофельным пюре.
- Я тоже обожаю, - заявил Денис, сигнализируя женщине бровями. - Па, а Ольга Ивановна сказала тебе, что ей негде жить?
- Уже есть где, - усмехнулся штабс-капитан. - Вторую спальню и отдадим, проблем-то... Вот только сын...
- Он будет жить со мной, - поспешно вмешалась Ольга Ивановна и смутилась: - Извините...
- Парню, как я понял, скоро четырнадцать, как и нашему, - покачал головой Борис Игоревич.
- Но у нас же и была одна комната, даже на четверых, пока были живы муж и дочь... - женщина быстро опустила глаза.
- Про нас многое рассказывают, - Третьяков-старший чуть пристукнул ладонью по столу. - Но... - он посмотрел на сына. Денис пожал плечами:
- Конечно, пусть перебирается.
- Мальчишке естественней жить в одной комнате с мальчишкой, чем с женщиной, пусть даже с матерью, - пояснил Борис Игоревич.
- Но как же получается, мы вас просто стесняем, а вы... - домработница снова замялась. Третьяков-старший чуть насмешливо договорил:
- ...а мы хозяева? Благодарю покорно, Ольга Ивановна, я никогда не было хозяином над людьми и не собираюсь начинать... Лерка! - крикнул отец. - Ну ты где, мы все хотим есть!!!
- Они переодеваются, - пояснил Денис, садясь за стол. - В обеденное платье... Ольга Ивановна, а что ваш Олег любит?
- Хулиганить, - вздохнула женщина. - Он не злой, но... озлобленный он у меня. Да и то сказать - жизнь... - она не договорила и стала раскладывать по тарелкам еду.
Борис Игоревич и Денис встали - в столовую вошла Валерия Вадимовна...
...Этим вечером Денис решительно выключил кондиционер и открыл окно. Привыкать-то всё равно надо. Комнату наполнила влажная духота и толпы мошки. Денис чертыхнулся и улёгся на кровать. Повернул удобней настольную лампу. И взялся за Шепелёва.
Книги оставалось всё меньше и меньше. Мальчишка по временам отвлекался и минуту-другую лежал, глядя в потолок и осмысливая то, что прочитал. А когда дошло до строк: "Бодак зажег в жаровне пару факелов, один протянул молчаливому помощнику, второй оставил себе.
- Счас, подпалим ему лапы - заговорит.
Серёжка хлюпнул носом, закусил губу. Хотя бы несколько секунд он ещё промолчит, пока не кончатся последние силы. А потом...
Почему-то вдруг вспомнилась дорога и рассказ Балиса Валдисовича про деда-моряка. "Делай, что должен и пусть будет, что будет". Он сейчас должен молчать. И пусть будет, что будет... " - Денис откровенно сжался. Ему хотелось вслух сказать: "Серёжка, молчи!" - но он отдавал себе отчёт, что вряд ли имеет право... С собой-то можно быть честным. И Денис понимал: он бы такого не выдержал. Всё бы рассказал. Уже давно... Эххх!!! Понимать это было стыдно, даже захотелось отложить книгу, чтобы не пачкать её. Но ужасно хотелось узнать: а как дальше?!.
...А дальше всё было хорошо. И презрение к себе забылось. Только стало ужасно обидно, что закончилась книга. Денис даже заглянул за обложку - нет ли там ещё пары листиков?! Вздохнул - не было.
Мальчишка упруго потянулся, легко достал стенку закинутыми за голову ногами и подумал, что завтра тут появится ещё один жилец. Никакого неудобства при мысли о незнакомом мальчишке Денис не испытывал. Несмотря на опыт последних недель он продолжал оставаться ребёнком Империи - и в общем-то представлял себе Олега как любого мальчишку из любого имперского города. В конце концов, три года назад с улицы в дом Третьяковых постучался же Илюшка - мальчишка на год старше тогдашнего Дениса. Безо всякого смущения он пояснил, что приехал из Хатанги и заблудился, а адрес какой-то родни посеял и зашёл вот в первый же дом. Пока то и сё, пока звонки, пока туда-сюда - этот Илюшка жил себе три дня в комнате Дениса, и даже сейчас нет-нет да и приходило письмо со штемпелем Заполярья, да и Денис сам писал иногда. И это правильно, и иначе быть не должно!
- Ну, завтра посмотрим, - Денис поднялся, подошёл к окну.
И на этот раз - совершенно ясно увидел, как тень - более тёмная, чем сама темнота - скользнула вдоль кустов по ту сторону ограды - и растворилась в ночи.
- Фокусы, - пробормотал Денис уже без особого удивления. И, выключив свет, растянулся в кровати.
Зевая и потягиваясь, Денис подошёл к окну. Хотел его закрыть. И замер, заморгал.
Было утро. Раннее совсем, над кустами - туманище, солнце ещё не встало, хотя небо было чистым.
Во дворе отец поднимал на флагшток чёрно-жёлто-белое полотнище имперского флага. Сверху Денис видел его лицо.
Так поднимают флаг в крепости, которую поклялись не покидать.
Глава 17 .
МИШКА, ВОЛОДЬКА, ОЛЕГ .
Второй раз Дениса разбудил звонок в дверь.
Как видно, звонили уже долго, потому что мальчишке сквозь сон казалось, что он слышит звонок целую вечность. Вставать дико не хотелось, Денис надеялся, что звонящий всё-таки устанет и уйдёт, но тот не только не уставал, но в конце концов звонил, уже не отпуская кнопки - и мальчишка потащился вниз, теперь уже надеясь на то, что сейчас всё быстренько выяснится и он снова вернётся в постель.
За дверью обнаружился мальчишка - примерно Денисовых лет. Незнакомый. Рослый, коротко стриженый, одетый в лёгкую куртку и подвёрнутые штаны неопределённого цвета. Босой. На зевающего и взлохмаченного Дениса, который возник на пороге в одних трусах, мальчишка посмотрел недоверчиво и даже немного угрюмо; потом сказал:
- Я Мишка.
- А я Денис, - пробормотал Третьяков-младший, потягиваясь. - И чего?
- Ты сказал, что можешь научить стрелять...
- Кого? - уточнил Денис, слегка просыпаясь при слове "стрелять". Мальчишка подрастерялся и с запинкой ответил:
- М... меня.
- Когда я тебе это говорил?! - Денис проснулся совсем - иначе не получалось изумиться.
- Не мне... - мальчишка переступил с ноги на ногу. - Матери.
- А! - Денис включился полностью и раскрыл глаза. - Ты сын тёти Лены?!
- Ну так чего стоишь, заходи! - завопил Денис, за руку втаскивая ошалевшего мальчишку в коридорчик. - Я сейчас, ты проходи, куда хочешь, я быстро!
Денис привёл себя в порядок и даже влез в шорты с бешеной скоростью. Но, когда он выскочил из своей комнаты, гость всё ещё торчал в коридорчике.
- О! - Денис запнулся. - Ты вообще чего тут?! Я же сказал - проходи!
- Да ну... - хмуро сказал Мишка.
- Ну что я с тобой, в коридоре буду разговаривать, что ли?! - удивился и рассердился Денис, опять пуская в ход руку и затаскивая гостя теперь уже в свою комнату в мезонине.
Там Мишка оробел ещё больше. Огляделся как-то пришибленно и спросил:
- Твоя?
- Кто? - не понял Денис. - А, комната... Ну да, моя.
У него на секунду появился соблазн загрузить мальчишку парой журналов. Но потом он рассудил, что Мишка пришёл не за этим. И внезапно - даже для самого себя неожиданно, пожалуй - спросил:
- Есть хочешь?
- Хочу, - так же неожиданно честно ответил Мишка...
... - А переруб - хрясть! Свинья - виииииии! А дядя Жора ногами дрыг, брык - сапоги в стороны - и не хуже свиньи: "Борону уберите-е-е-е!!!" Мы в неё впряглись и ка-а-ак тяганули! И с порогом вместе её вынесли. А дядя Жора рухнул и орёт: "Поганцы! Куда порог попёрли, жеребцы-трёхлетки, вашу маму!?"
Мальчишки захохотали, раскачиваясь на табуретах. Мишка сначала ещё пытался вести себя "по-гостевому" - сидело на табурете прямо, спрятав босые ноги под стол, говорил коротко, разогретую поджарку ел чинно, чай пил аккуратно. Но скажите на милость, какой нормальный мальчишка так долго выдержит, если напротив сидит другой мальчишка - который опирается локтем на стол, закидывает ногу на ногу, качает ею, хлебает чай, как верблюд, одновременно разговаривая...
По правде сказать, Денис вёл себя так насквозь специально и знал, что мать пришла бы в ужас, увидев такое поведение сыночка. Но Мишку-то нужно было "разморозить"! И он разморозился. Вполне. До того, что, рассказывая, как прошлой осенью кололи у казаков свиней, смахнул локтем на пол чашку. И остолбенел. Денис вздохнул:
- Всё. Теперь меня маменька выпорет. Папенька добавит.
Мишка сглотнул.
- Я новую куплю...
- Это фарфор. Аж до Безвременья сделанный... - Денис фыркнул и засмеялся: - Да ладно тебе, ну
мама подзатыльник отпустит. Чашку разбил...
- Так не ты ж разбил, а я... - Мишка недоверчиво поглядел на Дениса: смеётся, что ли?
- Ну тебе отпустит, - согласился Денис, вставая. - Сейчас посуду сполосну и пойдём, покажу, как и что.
Вообще-то в оружейный шкаф отца - где было отличное английское ружьё, двустволка-горизонталка "Холланд & Холланд" производства ещё 1955 года по старому счёту, автомат Калашникова и складной "гепард" - Денис и не подумал бы лезть, даже не будь тот заперт на два замка. Но во втором шкафу, с кодовым, а не ключевым, замком, стояли две "сайги" 12-го калибра "для общего пользования". Одну из них Денис и достал, положил на расстеленную на столе тряпку.
- На "калаш" похоже, - неуверенно сказал Мишка, пристроившийся рядом. - Я видал.
- А это и есть "калаш", - пояснил Денис. - Только под охоту переделанный. А ты умеешь с "калашом"?
- Откуда? - вздохнул Мишка.
- Ну, тогда смотри, это просто... - Денис уверенно разобрал оружие. Мишка следил за его руками, как заворожённый, потом попросил:
- А я можно?
- Можно, - Денис кивнул на "сайгу". - Собрать попробуешь?
Мишка попробовал - и, к удивлению Дениса, справился со сборкой вполне прилично. Конечно, конструкция простая до смешного, но всё-таки... Мишка же ещё раз разобрал и уже совсем уверенно собрал оружие и уточнил:
- Так?
- Угу, - Денис поглядел на него с уважением. - Теперь бы ещё пострелять... У вас общественный тир есть?