Аннотация: О новой книге Озара Ворона - то, что надо знать всем.
Олег Верещагин
МЕЧЕСЛАВ
Песнь русов
(о романе Озара Ворона)
Мертва ли Русь? До поры -
Как вспять обратятся реки
И вытащат топоры
Железные Дровосеки!
***
Написать хороший исторический роман - очень трудно. Я утверждаю это с полной ответственностью и на основании в том числе своего личного опыта.
Предвижу возражения - мол, а как же?!. Полноте, джентльмены. Я имел в виду - исторический роман. Не роман о попаданцах и не альтернативку.
Вижу появившуюся на ваших лицах задумчивость. Да-да - трудно это. Особенно трудно - написать его так, чтобы читатели поверили в то, что там так и было. Это, я бы сказал, архиважная и почти невыполнимая задача. Для этого нужно как минимум знать историю (отмечу - историю, а не её реплику или вариант-лайт.) И ещё - любить историю. И, наконец, самое главное - любить своё Отечество.
Да-да. Без этого, последнего, фактора написать историческую книгу не получится. Даже если есть два первых. А вот если есть все три... ну, тогда у нас получается историк и писатель Лев Прозоров.
Озар Ворон.
* * *
Претензий к книгам Озара Ворона множество. Самых разноплановых. От неисторичности до нацизма. Выражают их весьма громогласно и почти всегда анонимно.
На самом деле их суть проста. Претензии к книгам Озара коренятся не в их отступлении от исторической правды или его преклонении перед кастовым обществом (или несуществовании этого самого общества, не важно). Это всё романтический флёр. Маскировка. Косметика. Единственная и коренная претензия - причём никогда не высказываемая точно и вслух - в том, что Озар Ворон осмелился вывести наших предков славным и могучим народом отважных воинов, красивых женщин, крепкой дружбы и государственной мудрости. Не терпилами, не дикарями, не послушными учениками Кири и Мифы - а ведь этим всем в той или иной степени грешат практически все исторические романы! Но нет, это не об Озаре Вороне и не о его книгах. Фигуры бойцов, правителей, мудрецов РОДА СЛАВЯНСКОГО, возвышающиеся над страницами его произведений - ужасают врагов. Смотреть на них нестерпимо для русофобских тварей всех мастей, для евразиопов и кабинетных крыс...
... "Мечеслав" Озара - в сущности, вторая его изданная художественная книга. Как это ни смешно, но основная масса изданий и многочисленных переизданий талантливого писателя - это научные и научно-популярные работы. И снова скажу - у "серьёзных" историков редко получается одинаково интересно писать художественную и научную литературу. Особенно в пост-советское время, когда мозги стали для учёного не обязательны и расцвели альтернативка и попаданчество - тоже не требующие чётких исторических знаний.
Озар - исключение. Лезет на язык слово "блестящее". Мне с моими неоконченными историческими книгами остаётся только завидовать.
А впрочем - надо ли?..
...Получилось так, что я был в некотором роде живым свидетелем того, как создавались некоторые главы "Мечеслава" - в Ижевске и в Перми. Между прочим, в том числе на моей пермской квартире, откуда Автор меня беспардонно выжил. Сейчас я думаю - а уж не оставил ли Озар после своего там "творческого процесса" что-то такое, из-за чего в следующий приезд меня несколько ночей подряд терзали самые настоящие призраки?
Я бы не удивился. Энергетика "Мечеслава" такова, что мне остаётся только удивляться, как рядом с этой книгой не сгорают платы компьютеров и не случается родимчик у чиновников.
Я не стану пересказывать сюжет книги. Кому надо и кому хочется - пусть ищут книгу (вышли два тома) и читают. Читают, чёрт побери. Возьмите себя за шкирку "из обшитой дыры, из сети Интернет" и отправляйтесь, чёрт бы вас побрал, в вятичские леса. (В мои родные места, если уж на то пошло - восточная граница расселения племён вятичей шла по Цне и Вороне. Не на цнинском ли льду бились на булавах два вождя? Какие вожди? А почитайте...) И осторожней - лес этот не любит чужаков. Есть у него причины их не любить...
...Вне всякого сомнения, Озар какими-то способами поддерживает прямой контакт с обитателями тех мест и времён. Потому что такое невозможно придумать и по научным книгам вычитать тоже не получится. Я не знаю, как Озар добивается эффекта присутствия - но он его добивается... нет, не так. Эффект присутствия просто - есть. и нужно быть последней холоднокровной лягушкой или трусом, чтобы позволить себе уютную мыслишку, что это - не всерьёз и не сейчас.
Что не сейчас?! Что невсерьёз?!
Горящие селения - невсерьёз? Невсерьёз - посаженные на колья хазарскими наёмниками люди, виновные лишь в том, что они взбунтовались против насильников?! Невсерьёз - бои, летящие стрелы, удары по щиту, первый труп первого врага - жизнь, отнятая девятилетним воином?! Невсерьёз - глумливое клеймо на изуродованном лике чура-хранителя, рабский караван-вереница девушек со склонёнными головами, лежащие в бурой пыли тела детей, убитых об углы хат?! Невсерьёз, вы говорите?! Невсерьёз - ледяное понимание того, что опоздал защитить?! Невсерьёз - желание отомстить, невсерьёз - тоска в глазах двух подростков - последних воинов вырезанного рода?! И невсерьёз - внезапное горячее понимание того, что есть на Чудище-Кошерище, непобедимое-необоримое Зло, жадное, вечное, многоглавое, неистребимое - Сила?! Настоящая Сила, весома и грубая, зримая стена отмеченных Солнцем щитов, надвигающаяся на паникующий коганый стан из приречной тьмы? Солнцем, которому не страша наступившая ночь?
Когда ты всю жизнь верил, что всё, что можешь ты и могут твои дети - сохранять себя и отбиваться, без надежды на победу, на свободу для родной земли - увидеть ТАКОЕ... Что это? Счастье? Да нет, слабовато это слово.
И пошли бы вы, если для вас это невсерьёз...
А если и для вас это всёрьёз - то идите и читайте. Я вас уверяю, что не передал тут и тысячной части того, что ощущаешь при чтении.
Я уже не говорю об атмосфере, воссозданной Озаром - словно бы фотоаппаратом. Атмосфере населённого нечистью болота, лесной деревушки, деревенской свадьбы, воинского рассказа у костра, дружинной слободы, Киева Великого, хазарских логовищ... Главное - невозможно придумать те характеры, которые встают со страниц "Мечеслава", чтобы заглянуть нам в глаза. Посмотрите сами - просто на первые, которые я вспомнил сейчас. Навскидку.
Поразителен, не побоюсь этого слова, образ бирича Синко, ученика Стемира. Я такого в художественной литературе о тех временах ни разу не встречал! Деловитый, выдержанный, холодный интеллектуал (не интеллигентишко!) Синко - словно бы не в своём времени оказался. Но это не так. Просто мы слишком глупы и не можем себе представить, что у наших предков было - такое! Такие! А ведь они - были. Почитайте, как разговаривает Синко с жестокой, умной, не раз и не два всех предававшей Ольгой - и отважным, не менее жестоким, могущим быть свирепым Святославом. Так, словно за его спиной стоит... нет, не рать могучая. А некая Правда. Перед которой князьям остаётся только молчать - и слушать.
А княжич Глеб, брат Святослава Отважного?! Обобщённый образ наших нынешних "воцерковлённых" малолеток-"подсвечников" - и в то же время - типичный сынок "новорусских". Бездельный, бессмысленный, беспечный, и одновременно с уже твёрдо заложенными в поведение бессердечием и высокомерием, с уверенностью в том, что "все вокруг мне должны!"
За Вольгостя Верещагу я с Озаром ещё не расквитался сполна, хотя и постараюсь. Не умеющий, но любящий петь отрок-рус, относящийся к жизни с несколько небрежной иронией и в то же время глубоко, фанатично убеждённый в правоте дела своего князя - списан с... э... гм... ну, в общем, очень лестно для меня в возрасте 14-16 лет. Но я убеждён, кстати, что и тут Озар ничего не выдумал. Вы как хотите - считайте сумасшедшим или фантазёром меня, Озара, фыркайте, кривите губы - но Озар РЕАЛЬНО описал устами своего Вольгостя случай из моего отрочества - случай, о котором я Озару НИКОГДА не рассказывал, да и сам о нём почти забыл...
...Примечательно ещё знаете что? То, как описаны у Озара враги славян. Во всём их разнообразии.
Отвратительно-узнаваема Верхушка Каганата. Вся эта купеческая мразь и гнусь, эти рокфеллеры и гейтсы того времени, воюющие чужими руками из, как метко сказал Ворон в другой своей книге, "средневековых кондоминиумов". Именно кондоминиумы - неприступные снаружи, полные золота, подлости, лжи, самого отвратительного порока, чванства, жестокой насмешки над всеми "некреатиффными" - внутри. Они и правда узнаваемы - Борух Эльчич, барБулис, Тоби Чубай, Шахрай... Все те, кто мнил себя всесильными - и сгинул на улицах своего кондоминиума под мечами Чёрного Ордена... ой, то есть, нет, конечно - дружин Святослава. Или захлебнулся в бурлящем гное расплавленного золота, которого так жадно желал всю жизнь - и которым побрезговали победители. Или был убит собственными предавшими наёмниками - ибо не бывает верен наёмник перед Ликом Великой Смерти.
Не получается их даже ненавидеть. Ум понимает, что они - первопричина всех бед, главный механизм унижения и расточения человеческого. Но - не получается. Человек не может ненавидеть Античеловека. Только убить... нет, не так, убивают человека или зверя - ЛИКВИДИРОВАТЬ - и забыть.
Каждому - своё...
...Вызывают такую же знакомую "сегодняшнюю", вполне ощутимую, злость и ненависть "руки" и "щупальца" Каганата. Горские и степные наёмники - они тоже знакомы нам. Безжалостные, опытные, продажные, с крысиной храбростью, всегда готовые грабить, убить беззащитного, зарезать раненого, глумиться над святыней, надругаться над девушкой и над мальчишкой - кому как подскажут "их обычаи". И когда зеленоглазый палач-буртас, ухмылявшийся на крик старика-славянина: "Я знаю, за что помру, за род свой помру! А ты, блядь купленая, когда твой час придёт, за что помрёшь?! За щеляги обрезанные?!" - подыхает в вонючем сортире, истекая кровью из перерезанного горла в своё говно и говно своих подчинённых - ощущаешь только злое удовлетворение. Только его.
Каждому - своё...
...Может быть, тут играют роль мои личные пристрастия, но жаль, до тяжёлого вздоха жаль людей черноризца Адальберта, решившего привнести "слово божье" на земли диких язычников. И, когда немец-рыцарь Куно - сколько ему? Семнадцать? Шестнадцать? Пятнадцать, как главному герою? - выходит на честный бой со слепцом-поляком, хочется закричать: "Стой, пацан! Да не будь же ты дураком! Не твоя это вера! Не твой это бой!" И не кричишь, конечно, потому что он - не послушает. Отважный и честный бедняга, брат наш по расе и крови, насмерть ещё при жизни отравленный ядом Распятой Веры. И не кричишь, только опять вздыхаешь, когда без раздумий бросается мстить за павшего друга его оруженосец-чех Блажей - бросается, чтобы тоже упасть на киевскую землю мёртвым. А ведь не должен был. Мог остаться стоять на месте. Какой-нибудь Басай или ещё кто из хазарских наёмников - и остался бы. Чех-воин - не смог.
А вождь крестоносного отряда Адальберт - страшен. Как будто жуткий морок с распахнутыми чёрными крыльями, спустившийся на землю Матери Городов Русских. Как бы не страшнее он всей своры Каганата. Гони его, Сын Сокола! Гони прочь!
И - погонит. Погонит. И только в тот момент, когда растерянный, постаревший Адальберт шепчет имена: "Куно... Блажек..." - вспоминаешь: а ведь и он человек. Подобрал ли он лет за десять до этого боя двух голодных мальчуганов на дорогах раздираемой войнами Европы, купил ли их у нищих родителей-христиан - не знаю. Но сейчас он лишился своих воспитанников, почти сыновей. Лишился - их забрала, сожрала Распятая Вера, которую он нёс на Русь - словом - и которую приучил нести их - на мечах.
Что ж. И тут - каждому - своё...
...Да полно! Уж о прошлом ли пишет (пишет - потому что книга далеко не окончена) свой роман Озар Ворон?!
Да. О прошлом, увы. Нет более дружин Сына Сокола. Правда... ещё бьются по городам, весям, лесам и полям маленькие группки таких, как Мечеслав Дружина, "сам себе дружина". Ещё бьются. Так же без надежды, как бился он. Так же без данных богами князей и почти уже без сил...
...Но ведь и Мечеслав не поверил сам себе, когда из темноты на речном берегу, когда он готовился к последней схватке - не за победу, за Честь! - вдруг потёк живой металл, ознаменованный солнечными знаками.
Может, такова Судьба нашего рода - лишь на самом краю обретать...
...а, ладно. Идите и читайте. И думайте, прочитав. Как быть. Как жить. Во что верить.
