Верещагин Олег Николаевич. Земля теней. Главы 25-26

25. ОСЕННИЕ МЫСЛИ

Поднялись серые башни

На склонах холодных гор.

Щитом против силы Вражьей

Здесь выставлен наш дозор.

Тинкас. ***

Когда Сарниэ вошёл в прихожую покоев лорда Нэльофинвэ, то дежуривший Март удобно сидел на скамье, вделанной в стену, примостившись в угол плечами и головой и вытянув ноги. Он читал книгу, лежавшую рядом и не сразу поднял глаза:

- Уже, что ли?

- Держи, - Сарниэ сунул ему чашу с горячим вином, приправленным корицей. - Снаружи с полуночи ни одного облачка, звёзды смеются. Мороз на траве. Красиво так, только жалко - зелень побъёт. Яблоки... - Сарниэ облизнулся.

- Что-то и правда рано морозит, - Март принял вино. - Спасибо... Там перекусить ничего пока нет? Я вечером не поел.

- Внизу, на кухне. Если быстро пойдёшь и сможешь отразить синдарское нашествие, то тебе ещё что-то достанется, - Сарниэ взял книгу, полистал: это оказался совсем недавно переписанный трактат Эктелиона "Curweva оhtariа tanwi" - "Искусство воинских приспособлений".... Нолдо Альма, с которым Сарниэ когда-то подрался в первый день пребывания в "щенятнике", недавно уехал - уехал к нолфингам вместе с ещё несколькими мальчишками, к Эктелиону, учиться строить боевые машины, изобретаемые этим мастером... Куруфин немного обиделся на Маэдроса - мол, к чему отправлять мальчишек к нолфингам, он сам, что, уже не мастер?!. Интересно, построил ли Эктелион своё подводное судно? Или машины для убийства теперь уже важнее, чем подземные потоки Андрама со всеми их жутковатыми тайнами?..

- Какое синдарское нашествие? - поднял брови Март и отпил сразу половину чаши с видимым удовольствием.

- На кухню, - серьёзно пояснил Сарниэ. - Приехали наши разведчики и привезли отбитых у тварей пленных. Женщин, детей... Полсотни, не меньше. Смотреть страшно, если честно. Их отбили аж в Лотлэнне.

- Ну как можно быть такими глупцами?! - Март в сердцах со стуком поставил чашу на скамью, но тут же испуганно покосился через плечо на мерно колышущуюся под лёгким сквозняком расшитую занавесь в покои лорда. - Говорили им, чтобы не селились так далеко на севере!

- Говорили вам, чтобы не ходили в Эндор, там страшно... - задумчиво добавил Сарниэ. Март сердито фыркнул.

- Это не одно и то же!

- И синдар, и нолдор уходят одинаково... - Сарниэ показал кивком на занавесь: - Что такое-то?

- Уснул недавно, - прошептал Март. - Долго сидел над чертежами, потом приезжал лорд Канафинвэ... Потом лёг, а уснуть никак не мог, только стонал...

Мальчишки помолчали. Март поднялся, захлопнул книгу:

- Пойду. Оставить почитать?

- Да ну, - Сарниэ покривился. - Не люблю я этих штук...

Когда Март ушёл, мальчишка скинул плащ, повесил на узорчатую распорку в виде крыльев чайки. Отстегнул и поставил в угол скамьи меч, разулся. Посидел немного, потом тихонько вошёл в спальню-кабинет.

У Маэдроса не было больших покоев - собственно, только это комната, да ещё оружейная и мастерская, смежные. Большое окно - с цветными стёклами в переплёте из чернёной стали, изображавшими Древа Валар - было распахнуто на горы, поросшие лесом и Лотлэнн за ними. Но этот красивый и уже осенний вид дышал почти зимним холодом, а огонь в камине едва-едва горел. Ветерок шевелил на столе свитки, по ногам дуло, даже несмотря на толстый ковёр. Маэдрос спал лицом к стене, почти с головой закрывшись одеялом. Сарни привычно и устало подумал, что сейчас его проще простого заколоть - подумал, закрывая окно наплотно. Подложил в в камин дров - берёзовых, сухих, звонких, как тонкая хорошо обожжённая глина. Прибрал на столе - по мере сил, то, что казалось неважным, "наведения порядка" на рабочем столе лорд не терпел, потому что потом, по его словам, пропадали наиважнейшие вещи. Уложил на место брошенный плащ, поставил сапоги (кидался ими, что ли, в брата?) Снова вернулся к столу, пододвинул расчерченный на графы таблицы лист. Всмотрелся - это был расчёт воинских сил Феанорингов, набросанный совместно почерками обоих братьев. Сарниэ, помедлив, стал вчитываться в строки, похожие на воинский строй...

Лорд	Мужчины-воины, нолдор + синдар	В седле кольчужных дружинников	В седле конных лучников	Под копьём в пеших тангайлах	В готовности пеших разведчиков
Нельофинвэ Майтимо	3588 + 1280 4868	184 + 22 206	4 + 30 43	2502 + 194 2696	12 + 152 164
Канафинвэ Макалаурэ	3049 + 2570 5619	125 + 39 164	2 + 37 39	2084 + 259 2343	8 + 207 215
Туркафинвэ Тъелкормо	3818 + 2980 6798	218 + 45 263	11 + 150 161	3050 + 287 2337	22 + 265 287
Куруфинвэ Атаринкэ	3594 + 3279 6873	152 + 24 176	8 + 184 192	2780 + 387 3167	24 + 307 331
Морифинвэ Карнистиро	3820 + 5618 9438	218 + 56 274	25 + 42 67	2960 + 785 3745	18 + 312 330
Питьяфинвэ Амбарто	3173 + 2270 5443	89 + 19 108	12 + 20 32	1800 + 118 1918	14 + 96 110
Тэлуфинвэ Амбаруссо	3536 + 2003 5539	104 + 11 115	18 + 18 36	2056 + 102 2158	10 + 87 97
ВСЕГО:	24 578 + 22 000 46 578	1306	570	18 346	1534

"У нас всё ещё мало коней!" - какими-то сердитыми рунами было написано Маэдросом внизу списка.

Сарниэ осторожно отодвинул листок. Посидел у стола ещё, притянул, почитал свиток, исписанный вкривь и вкось опять-таки почерком Маэдроса - стихотворные строчки - и примечаниями Мэглора на тему "глупость...", "где ты такое видел?!.", "беспомощно и толсто, как новорождённый тюлень", "ха-ха, как будто топором вырублено!", "Нэльо, не позорься!" Рисунок - Мэглор стоит и на вытянутой руке держит над огнедышащей пропастью Моргота, который в ужасе поджимает ноги, изо рта у Чёрного Вала идут слова: "Что угодно, только не твои стихи, Феаноринг, будь милостив!!!" Да, похоже, что сапогами именно в Кано и кидали.

Сарниэ грустно улыбнулся. Грустно - потому что вдруг ясно-ясно понял: сегодня - его последний день в Химринге...

...Повернувшись на бок, лорд Нэльофинвэ с большим интересом наболюдал, как сменивший Марта Сарниэ что-то затевает. Щитоносец мотался по палате туда-сюда, таскал щепки, потом достал из шкафа две простеньких глиняных чашки, убежал, приволок откуда-то высокий серебряный кувшин (Мэглор узнал работу фалатрим) с резной деревянной ручкой и интересной, странной сеткой-подставкой внизу, сильно похожей на жаровенку. Ага! Это и была железная жаровенка, да и дно кувшина явно оказалось сделано не из серебра, а из железа. Ну и что дальше?

Сарниэ между тем напихал в жаровенку щепок, сухой берестяной кудельки под растопку, ловко разжёг их, тихо чиркая закреплённым в медной подставке кремешком о вращаемое пальцем на маленькой оси зубчатое стальное колёсико (такие штуки начал недавно делать Куруфин) и, раздув огонь, уселся на ковёр со скрещенными ногами. Подпёр подбородок руками, вздохнул и принялся смотреть в огонь. За всем этим делом он даже не заметил, что лорд проснулся. Хотя Маэдрос продолжал наблюдать за мальчишкой. Это было, кстати, смешно и интересно. Вот он свёл брови... вот чуточку жалобно выпятил нижнюю губу... вздохнул опять, покачал головой... Что я знаю об этом существе, спросил себя лорд. Я убил его отца, он поклялся убить меня и служит мне. Он умный, он хороший певец, и у него очень ранимое фэа. Он ненавидит убивать... Дружит с Виндэ, да нет... дружит со всеми - просто с Виндэ крепче прочих и тоскует по нему. Из поездки на запад вернулся влюблённым в тамошнюю девочку, и до сих пор думает, что этого никто не заметил. Он отлично плавает и обожает орехи в меду...

Но почему он вот сейчас чуточку сощурился - задумчиво - на огонь в жаровне? И улыбнулся! Этого я не знаю. А это, может быть, самое важное...

...Вода закипела. Сарниэ поднял нос, быстро вскочил, сыпанул по щепотке чего-то тёмного в обе чашки, залил кипятком и, махнув рукой, затушил огонь в жаровенке. Мда, научился... А чем это пахнет-то? "Может, он решил отравить меня ядовитым паром?" - заинтересовался Маэдрос ещё сильней. Втянул воздух - запах был приятным, манящим, необычным.

- Что это, Сарниэ? - не выдержал он наконец.

Сарниэ быстро обернулся - с грустной и ясной улыбкой.

- Квенилас, лорд, - он посмотрел в чашки. - Сейчас настоится. Ты будешь вставать?

- Нет, - ответил Маэдрос и перевернулся на спину. - Я буду лежать долго-долго-долго, пока... - он не договорил. Сарниэ тут же спросил:

- Что пока?

- Пока маме это не надоест и она не придёт и не поднимет меня угрозой запретить кататься верхом на весь день, - ровно сказал Маэдрос. Сарниэ отвернулся и больше ничего не спрашивал. Он так и сидел - маленький, грустный, съёженный - пока лорд вставал, умывался, одевался... И поднял глаза только когда Маэдрос присел рядом на ковёр и взял чашку.

- Это же горько! - определил лорд сердито, сделав первый глоток. Сарниэ хмыкнул непочтительно и следил за тем, как Маэдрос, помедливший было, удивлённо посмотрел в чашку и теперь, смакуя, допивает содержимое. - М... Странно. Приятный вкус. А сперва и правда было горько! - закончил он почти обиженно-обвиняюще.

- Квениласа много на побережье у Кирдэна, - Сарниэ тоже взял свою чашку. - Можно оттуда привезти... - и - тихо попросил: - Отпусти меня щитоносцем к Кано, лорд.

Маэдрос - Сарниэ мог бы поклясться - ждал такой просьбы. Потому что ответил сразу:

- Мне жаль тебя терять. Но ты волен в себе, Сарниэ Элент... Позови кого-нибудь из щитоносцев - и можешь начинать собираться... да, стой! - он сдёрнул с пальца перстень - золотые и серебряные струи воды, переплетаясь, несли рубиновый листик клёна. - Вот... Тебе он пока велик, но...

- Я не возьму, - ответил Сарниэ, поднимаясь. - Ты убил моего отца, Нэльофинвэ Майтимо... Я сейчас пришлю кого-нибудь.

И, чуть поклонившись, вышел.

Минуту, не меньше, лорд сидел на полу. Потом с коротким ругательством швырнул перстень прямо в цветное стекло.

С мелодичным звоном посыпались разноцветным дождём осколки...

* * *

Мэглор, как видно, ещё не уехал. Во всяком случае, Кирьямо Сарниэ встретил во внутреннем дворике. Щитоносец лорда Канафинвэ сидел на каменной ступени и чуть качал на колене приткнувшуюся к его плечу маленькую девочку - она спала, из-под плаща видно было только профиль и спутанные светло-серебристые волосы. Синдар... Рядом сидел на ступеньке мальчик - постарше девочки, намного младше щитоносцев. В одной рваной рубашке (плаща, впрочем, хватило и на него), ноги в длинных синяках-захлёстах кнута и подсохшей крови - мальчишка сидел и, держа обеими руками кусок хлеба, с пугающей жадностью его ел. Даже скорее рвал зубами и глотал, не жуя. На Сарниэ он даже не посмотрел.

- Приветствую, - осторожно сказал Сарниэ. Кирьямо поднял злые блестящие глаза, кивнул. Помедлил, добавил:

- Прости, у меня сейчас нет добрых слов для приветствия...

- Это из тех, кого освободили наши разведчики? - спросил Сарниэ тихо. - Я думал, их всех уже разобрали по семьям...

- Разобрали, - подтвердил Кирьямо. - А этих я возьму с собой. Я один, как сосна на утёсе, и мне это надоело. Будут мне брат и сестра... - он вдруг осекся, прижмурился... и Сарниэ увидел огонь, падающего со стрелой в спине синда, роняющего охотничье копьё, протянутые в судорожном последнем желании укрыть детей женские руки, кровь, тело женщины - уже мёртвое, уже только хроа - на котором сопят, возятся и хрюкают сразу две... нет, нет, такое нельзя видеть... Лицо мальчика - этого, который ест хлеб - искажённое болью, упрямое, с кровавыми потёками в углах рта из прокушенной губы... он несёт, шатаясь, за спиной девочку, а рядом идут, хохочут и бьют, бьют, бьют его по ногам длинными кнутами несколько гадин... И порыкиванье, смысл которого ясен в осанвэ: пока несешь её, она живёт, ну, давай! - Я их убью, - тихо сказал Кирьямо, снова поднимая на Сарниэ бешеные глаза, горящие синим огнём. - Я принял от него, - рука поправляет на жующем и давящемся синда плащ, - их вид, их мерзкие хари, даже их запах. Им от меня не скрыться. Я буду не я, если не найду именно их и не вырежу им глаза перед тем, как прикончить!

- А знаешь, я еду с вами, - сказал Сарниэ те слова, которые у него ещё остались из достойных эльда слов.

- Это хорошо, - кивнул Кирьямо. Сарниэ осторожно присел рядом и положил руку на затылок младшего мальчика - тот вздрогнул всем телом, посмотрел испуганно, покосился на Кирьямо и придвинулся к нему. Сарниэ задержал дыхание - что же эти твари с ним делали?! - но не дал жалости вырваться наружу.

- У тебя больше не будут отнимать хлеб, - тихонько сказал он. - Скажи, ты видел море?

Маленький синда медленно качнул головой:

- Нет... - тоненько сказал он. Помедлил и добавил робко: - Но я всегда мечтал...

- Тогда - смотри, - сказал Сарниэ и перевёл взгляд в небо. Мальчик невольно поднял голову и тоже застыл так. - Вот развернулись паруса, которые наполнил свежий ветер... белые корабли несутся на них, как на крыльях парят в небе птицы...

...Мальчик спал, привалившись виском к плечу Кирьямо, тихо и равномерно дыша. Сарниэ встал:

- Он будет долго спать. А когда проснётся - воспоминания о страшном уже будут просто воспоминаниями, а не живой болью. Может, не навсегда, но чаще всего он будет просто думать об этом без такого... ужаса.

- Спасибо, - кивнул Кирьямо. - Я повезу его на седле...

- Кирьямо, - сказал Сарниэ. - Ты не должен так.

- Чего я не должен? - зло спросил нолдо. - Я не должен чего?! Договаривай, тэлэро!

- Ты можешь и найти их и убить. Ты, наверное, даже должен это сделать. Но... просто убить. Понимаешь? Мы - эльдар. А они - просто жестокие, глупые и... и несчастные полузвери, Кирьямо. Ты не должен быть, как они.

- Запрети мне, - вызывающе сказал Кирьямо.

Сарниэ с улыбкой поднял руку, указывая на вставшее солнце, на голубое небо, на белые облака. Молча и спокойно.

* * *

Если честно, Сарниэ был до слёз расстроен тем, что Феаноринги окончательно поразъехались. Виндэ ускакал с Куруфином почти сразу после возвращения посольства. Куруфин и Келегорм поселились у западных отрогов Химринга, где их быстро строившаяся крепость надёжно перекрыла проход Аглон. Пока Сарниэ жил в Химринге - до Виндэ было добираться не так уж долго, меньше суток. А можно было встретиться на полдороге...

Но крепость Мэглора вставала у истоков Великого Гелиона, на западных склонах Рерира. И сразу между друзьями оказались десять очень долгих дней быстрого конного пути. Не наездишься... Не наездишься, даже не будь у лордов дел для своих щитоносцев...

Но расстаться с песнями Мэглора Сарниэ мог не больше, чем Виндэ - с мастерской Куруфина. Прежде чем разъехаться в первый раз, мальчишки долго, несколько суток, бродили по начинающему медленно желтеть, но всё ещё очень тёплому лесу. Их не искали и не торопили. Все понимали, что обоим тяжело... Именно тогда - они заночевали у какого-то озерца, вода в котором стала уже по-осеннему особенно прозрачной и спокойной - Сарниэ и не сдержал слёз. Виндэ утешал его, как мог, потом заплакал сам, и мальчишки уснули около костра, всхлипывая и намертво сцепив руки, а наутро... что ж, наутро они поскакали каждый своим путём на службу лордов. И только озерцо слышало их горячие клятвы - "никогда-никогда-никогда!.." и "как только маленькая возможность - сразу!.."

А потом... Потом было маленькое счастье. Или даже не маленькое. Это случилось вскоре после того, как Сарниэ приехал к Рерину. Оказалось, что они могут разговаривать друг с другом. На расстоянии! Сарниэ обнаружил это первым. Как-то вечером он лежал и смотрел на звёзды... и вдруг сознание странно раздвоилось, он как будто бы по-прежнему лежал и смотрел на звёзды... да... но не здесь, а... А потом ощутил изумлённое осанвэ...

Сарнито?!

Ну и, конечно, от удивления ниточка лопнула. Сарниэ взвыл - по-настоящему взвыл. И треснул себя по лбу кулаком.

Не помогло. Сколько он не пытался опять "связать ниточку" - ничего не получилось. Но зато в следующий вечер! Сарниэ очень хотел услышать друга, очень боялся - а вдруг ему это всего лишь показалось?.. Не показалось. Едва он, заставив себя успокоиться, попытался снова ощутить Виндэ - как на него буквально обрушились даже не слова - чувства, завалили, погребли... Сарниэ смеялся, ему казалось, что он пытается отбиться от настоящего, живого и бурно ликующего Виндэ, который тормошит его сразу со всех сторон. Когда эта волна отхлынула, то легко можно было представить себе, что Виндэ сидит рядом и смеётся тоже... Жаль, что всё-таки не по-настоящему. Но представьте себе, что вы даже и поговорить с другом не могли - и вдруг такое счастье!..

...Карас Рерир вставал из земли не таким, как Химринг. Тут было больше тёплого, живого дерева. И шире дворы. И ниже стены - откосы Рерира были круче Химринга и меньше требовали искусственной защиты. Но дозорные башни возносились в небо так же высоко - ещё недостроенные, они напоминали, тем не менее, копья зорко глядящей на север дружины...

Когда Сарниэ сказал Мэглору, что едет с ним, если тот не против - лорд Канафинвэ только кивнул. Он очень спешил и даже не задержался. Но Сарниэ ощутил радость в осанвэ Канафинвэ - причём радость спокойную и весёлую, такую же, как сам лорд. В Мэглоре не было вечной суровой сосредоточенности Маэдроса, его такого же зримого груза ответственности, как зрим для обычного глаза вещмешок за плечами. Не было вспышек гнева Куруфина, которых боялись даже его ученики и его часто утомительной увлечённости не всем понятными делами и проблемами. Не было келегормовской отстранённости от мелких, но важных для окружающих вещей - отстранённости, временами сильно напоминавшей бездушие. И на Карантира, который был способен на дикие выходки только по вспыльчивости или из интереса посмотреть - что получится? - Мэглор не походил. О младших, Амбарусса, Сарниэ ничего не мог сказать - он знал их совсем мало, но едва ли только-только вошедшие в мужской возраст и с головой увлечённые конями, охотой и войной близняшки будут похожи на Мэглора хоть когда-нибудь...

Конечно, свои причуды были и у Мэглора. Когда-то - очень давно, казалось Сарниэ - Маэдрос сказал ему про брата: "...он замучает тебя через год чтением стихов, которые приходят ему в голову в основном по ночам..." Это было правдой. Мэглор не спал почти никогда - только в хмурую и ветреную погоду, когда ему, по его же словам, больше всего хотелось закутаться в плащ с головой и нос наружу не высовывать. И безо всякого стеснения отрывал от дел или будил кого угодно, оказавшегося в пределах досягаемости, стоило ему решить, что пришедшие в голову стихи нужно на ком-то "опробовать". Впрочем, в Карас Рерине, казалось, никто не имел ничего против этого - стихи тут складывал почти каждый, даже малышня, только-только научившаяся говорить. Однажды Сарниэ был свидетелем чудесного зрелища - как две девушки в течение почти пяти часов спорили друг с другом стихами о том, что есть истинное призвание нолдорской нис: искать и найти свою половину и дать жизнь множеству детей, став хозяйкой большого дома - или же с мечом в руках защищать детей и мирную жизнь более слабых синдар? Слушали их все, кто оказался при начале спора и кто уже потом проходил мимо. А какие сценки из жизни в Валиноре разыгрывали - или показывали в осанвэ - все, кому не лень!!! В них даже Валар доставалось. Сарниэ чуть не надорвал живот, когда расшутившийся Мэглор как-то раз устроил целое представление на тему, как он в детстве пытался узнать у Намо, что такое Мандос в подробностях -

Мэглор (пискливо и храбро): - А это правда, что в Мандосе пусто?!

Намо (хмуро): - Нет.

Мэглор (с любопытством): - А там весело?

Намо (очень хмуро): - Нет.

Мэглор (разочарованно): - Значит, скучно?

Намо (ещё более хмуро): - Нет.

Мэглор (вспомнив о важном): - А Мэлько сейчас там?!

Намо (мрачнее тучи): - Нет.

Мэглор (поразмыслив): - А я могу сейчас в Мандос попасть?

Намо (хмуро и затравленно): - Нет.

Мэглор (спохватившись, быстро и воодушевлённо): - А там...

Намо (не выдержав): - Мальчик, у тебя нет других дел?!

Мэглор (радостно): - Нет!

Только Феанора никто ни разу не вспомнил, не представил, не показал...

А ещё в Карас Рерине много и охотно играли свадьбы - и не торжественно, а весело, бурно, как-то мимоходом, то пряча друг от друга кольца, то делая вид, что силой надевают их на палец избранному или избранной, то дурача многочисленных гостей разными придумками... "Женскими делами" крепости - и всех земель лорда Канафинвэ Макалаурэ заправляла весёлая и очень хозяйственная Элвэйа Мэнэл - мать четверых сыновей и дочки (старший её уже командовал сотней у лорда, а младший командовать пока мог только материнской грудью). Сарниэ раньше её почти не знал - как почти не знал никого из женщин феанорингов - и поразился, когда ему рассказали, что эта тонкая, звонкая, как колокольчик, женщина потеряла мужа в первые часы в Эндоре, ещё на побережье, что она сражалась с прорвашимися в обоз орками подобранным суком и длинным кинжалом, не допуская их до палаток с обмершими от ужаса малышами - и устояла против целой орды, пока не подоспели на помощь другие женщины с подростками, расхватавшие кто что мог, а следом - свирепые от испуга за свои семьи и близких воины, опрокинувшие и разогнавшие других нападавших...

И комната, которую дали Сарниэ, ему нравилась. Она была небольшая, и потолок непривычно низкий, но зато пахла сосновым лесом, и мальчик, понимая, что это - от свежего дерева стен - жалел, что этот запах уйдёт со временем. Многие нолдо - на свой вкус - обшивали бревенчатые стены своих комнат изнутри кто тканью - местной, синдарской - кто тонкими деревянными пластинами с резьбой или без. А Сарниэ так и оставил голые могучие брёвна с ровными слоями серой моховой конопатки между ними. Не от лени, нет. Просто это было приятно видеть почему-то... в комнате было большое окно, из которого можно было спрыгнуть прямо на конский двор - и из окна было видно леса на склонах гор и кусочек сумрачной вод Хелеворна между скальных отрогов. По синдарскому обычаю - от холодных здешних зим - окно закрывалось откидывающейся на ремнях вверх плотной створкой, обшитой кожей. Синдарским же был и застилавший пол ковёр - большой, золотистый, с красивой путаницей словно бы скомканных ветром зелёных листьев и коричневых веток, с длинным мягким ворсом, похожим на траву, в котором ноги тонули по щиколотку. Ковёр принесла синдарская женщина и, безо всяких слов загнав оробевшего Сарниэ на кровать, расстелила его и ласково улыбнулась мальчику перед уходом... А двое молодых мужчин так же без просьб принесли стол и два удобных стула, и кровать на ремнях... На столе лежали угольные палочки, и кисточки, и свитки, и стояли баночки с красками - Сарниэ любил разглядывать свой стол, лёжа в постели. А над постелью он повесил арфу.

Щедрый и шумный был Карас Рерин, очень и всегда шумный - но это был не надоедливый, не давящий шум. Весёлый, дружный, зовущий... И Сарниэ, иногда по вечерам забираясь в постель (окно он оставлял открытым специально, чтобы было похолодней - в холод так приятно оказывалось забираться под большущее и очень лёгкое одеяло из рысьих шкур, подаренное Кирьямо и сворачиваться под ним в клубок, как научил Виндэ), думал, что сюда можно привезти Линьяфэн. Им хватит места... пока их только двое (он сам от себя прятал загоравшиеся в этот момент щёки). Но тут же начинал опасаться - как она, знающая, что шепчет залетающий в окно ветер с моря, будет жить там, где в окнах, как в рамах картин - лес и горы?! Но и эти мысли не были печальными, потому что в душе мальчик знал точно: она приедет - и она будет счастлива.

Он несколько раз пытался увидеть, каким будет их дом здесь. Почему-то не получалось. Наверное, он просто ещё не умел. Да и, сказать по чести, мальчишка часто и сильно уставал, недаром спал почти каждую ночь. Мэглор умел не щадить себя и своих воинов - и все понимали, что это нужно и важно, стоило взглянуть на север и послушать доклады разведчиков и дозорных. Орки и разные-прочие твари не оставляли попыток пощупать на зуб новую границу, так раздражавшую и пугавшую их...

Тренировки были уже не так тяжелы, как прежде, когда Сарниэ только начинал осваивать оружие и доспех и не раз готов был сорваться от злости или расплакаться от нытья в каждой перетруженной жилочке. В седле он теперь держался получше многих нолдор - помогли постоянные разъезды вкупе с тем, что животные мальчишку отлично понимали. Давно перестал тянуть тело доспех, Сарниэ мог отдыхать в нём, не снимать по нескольку суток, бежать лигу за лигой, плавать, взбираться на скалы и деревья, падать и вскакивать тут же... Но во владении оружием - если исключить лук, из которого Сарниэ стрелял очень хорошо - он по-прежнему отставал от своих ровесников. Воин обязан был уметь пользоваться копьём - колоть и рубить им пешим, бить конным - на полном скаку или с дыбков - метать - на бегу, стоя на месте, на скаку, левой рукой и правой, обеими сразу - два. Дротиком - и не только метать, но и колоть им в рукопашной. Драться щитом - кромкой, нижним краем. Драться коротким клинком - и не только драться, но и метать его из любого положения. Метать не только экет, кинжал или нож - метать вайро - плоский диск с заточенно-шипастым краем, метать рукой обычную стрелу, метать подобранный из-под ног камень - и даже меч метать. О владении мечом речь просто не шла - это как бы само собой подразумевалось, причём меч приходилось перебрасывать из руки в руку, чтобы привыкали обе. Оружием мог послужить поясной или ремень - намотанный на кулак или распущенный. Из того же ремня, свёрнутого петлёй, надо было уметь метнуть опять же камень... То же самое - с перевязью для меча...

Впрочем, это Сарниэ осваивал, потихоньку выравниваясь с остальными мальчишками (Виндэ - тот у себя давно перегнал многих юных нолдо). А вот что Сарниэ искренне ненавидел - так это драться с противником без оружия. Нет, он отлично понимал, что это необходимо и много раз видел своими глазами эту необходимость. Он даже восхищался, глядя, как ловко другие проводят захваты, броски, удары ногами - коленом и даже ступнёй в голову, кулаками, головой... Но - одно дело кататься по траве с кем-нибудь из ровесников в шуточной схватке - и совсем другое - пусть даже тоже не совсем всерьёз, но всё-таки бить. Особенно противно было бить в лицо. Сарниэ просто не мог себя заставить это делать, и Маэдрос даже срывался на мальчишку: "Ты понимаешь, что это твоё умение - не только твоя жизнь, это жизнь твоих товарищей, это победа или поражение?!" Сарниэ понимал. Но...

Конечно, смотреть, как сражается любой из братьев, было сплошным удовольствием - сам собой открывался рот и замирало дыхание, и так хотелось быть похожим на эту неуловимую молнию, взрывающуюся ударами то тут, то там... Но потом приходила передышка, начинали болеть синяки и ссадины, и Сарниэ, чуть не плача, думал с отчаяньем: ну неужели нельзя жить так, чтобы не причинять друг другу боли?! Зачем это?! Кто это придумал?! Откуда столько чёрного, свирепого, упоённого своей силой Зла в мире - неужели от одного Моринготто, неужели, если уничтожить его, всё зло разом исчезнет? А куда денутся мечи, копья, луки... куда уйдёт умение одним ударом ноги превратить орочий щит в груду щепы? Или будет, как было в Валинор, где умение владеть мечом было просто красивым танцем? Как он тогда восхищался увиденными схватками взрослых нолдор, на которые его водил смотреть Ял...

Не думать. Не надо про это...

...Яллумэ.

Вот Виндэ было хорошо. Он такими вопросами не задавался. Никогда. Для него всё было просто и ясно... У него был убитый отец и был замученный Линтэ - человек, открывший авари, что такое Книга. Уже только за них, безо всяких иных счётов, Виндэ сжёг бы всех орков заживо. А Сарниэ... Сарниэ так не мог. И не хотел - так.

Маленький синда Глирдан, из памяти которого Сарниэ, сам того не ожидая, изгнал обосновавшийся там ужас, со своей сестрёнкой Ильхаин и правда жили у Кирьямо, который на самом деле всем совершенно спокойно и естественно заявил, что: вот - мой брат, вот - сестра моя. Маленький синда вовсю тренировался, стараясь выполнять то, что делали старшие и не считаясь с простым казалось бы пониманием: это слишком ещё трудно для него. Правда, дротик метал и из лука стрелял он уже совсем неплохо. А если вместо обычной мишени ставили вполушутку нарисованного, скорей смешного орка - у мальчика белели губы и глаза; однажды Сарниэ сам был свидетелем, как брошенный тонкой детской рукой дротик прошиб щит, пробил мишень и вошёл в дерево за нею так, что вытащить наконечник не смогли взрослые воины. И видел, как потом Глирдан гладил раненое дерево ладошками и шептал, чтобы оно не сердилось, что он просто увидел орка, который убил отца в спину...

Сарниэ слышал, что дерево отвечает - ласково и ворчливо...

Местные синда звали детей жить к себе, считаясь каким-то дальним родством. Но они остались у Кирьямо... Ильхаин - такая маленькая - вовсю пыталась, и небезуспешно, следить за нехитрым хозяйством Кирьямо, и тот неожиданно охотно подчинялся командам "хозяйки дома"...

...Лорд появился на большой поляне за рекой, когда щитоносцы, честно умотав себя тренировкой, отдыхали, сняв шлемы и отложив щиты и оружие. Ни слова не говоря, подошедший лорд бросил наземь между повскакавшими на ноги мальчишками какой-то тюк - и эльфята шарахнулись, брезгливо морща носы. Мэглор носком сапога раскатал кожаную покрышку.

- Воняет орком, - сказал Метима (он за последнее время сильно подрос). - Что это?

- Это и есть орочий доспех, - сказал Мэглор. Мальчишки сгрудились ближе, с недоверием глядя на привезённое лордом. Они уже привыкли, что орки помельче, "снагги", носили кожаные шлемы, лёгкие щиты - и всё. Уруки - те запрятывались в плохо пригнанное и скверно выкованное железо на кожаной основе. А тут... Все переглядывались, перешёптывались, пожимали плечами... Наконец тот же Метима высказался:

- Это же тряпка.

Все дружно закивали - казалось, мальчишки превратились в стаю усердных дятлов.

Куртка - из какой-то толстой простёганной ткани, широкие рукава ниже запястья, полы - ниже колена, на плечах и локтях - толстые кожаные блямбы, в высокий толстый ворот со стяжкой спереди можно упрятаться до середины переносицы. Шлем - островерхий, сверху из кожи, подкладка тоже стёганая из ткани, грубый ремень-нащёчник, металлического - только наносье, да каркас-купол. Щит - очень лёгкий, то ли вовсе из одной кожи?

- Моргот обнищал, одевает своих вояк в холстину и гнилую кожу, - хихикнул кто-то из мальчишек-синда. Его смех поддержали почти все:

- В холстину!

- Как чучела на поле!

- Пальцем проткнёшь!

- Зато бегать от нас легче!

Только Алассэйа, сидя на корточках, перебирал доспех - брезгливо морщась, но тщательно. И вдруг сказал:

- А знаете, это не смешно.

Сказал громко, внятно, как часто подводил итог самым шумным и горячим мальчишеским спорам. И все на самом деле перестали смеяться - установилась удивлённая, но тишина. Алассэйа продолжал спокойно:

- Смотрите, такой доспех и правда очень легко сделать. Очень легко, легче, чем не только нашу кольчугу, но и прежний орочий железный доспех. Конечно, что ни говори, он слабенький, такой доспех - зато ещё и сам себе поддоспешник. Да и не знаю, смогу ли я его прорубить, например.

- Тряпку? - спросил кто-то насмешливо, но уже неуверенно.

- Тряпку. Подушку рубить не пробовал? Тут то же самое... А кожа вообще непростая. С какого-то животного, я и не знаю такого - но смотрите... лёгкая, как обычная кожа, а твёрдая - как железо. Если Моринготто своих орков обрядит в такое всех - нам будет трудно.

- Нужно будет попробовать на нём лук, - предложил кто-то. На нелепый доспех поглядывали уже серьёзно.

- Сарниэ, - Мэглор кивнул щитоносцу, который тут же подбежал к нему, оставив разглядывать трофей. - Есть дело, в котором ты должен будешь принять участие.

- Я слушаю, Кано! - воодушевлённо подтянулся Сарниэ. Он дико гордился тем, что может называть лорда просто "Кано". Мэглор снова кивнул - уже приглашая следовать за собой...

...Гном был одет в дорожное - тяжёлые башмаки, подбитые сталью, меховые краги выше колена, меховую безрукавку на воронёную кольчугу, плащ с капюшоном... На толстом поясе с массивной бронзовой пряжкой висел короткий широкий меч, в петле сбоку - два небольших топора. Расхаживая по ступенькам лестницы туда-сюда, он что-то бурчал утробно, хлопал камень рукой, как нолдо мог бы хлопать по шее любимого коня, и на подходивших эльфов посмотрел мельком.

- Неплохо построено, - буркнул гном. У него был резкий, тяжёлый, словно каменный обвал, акцент. - Но камень изрезали так, словно он не живой, - он провёл ручищей по лепесткам гранитных трав и цветов, покачал головой. - Впрочем, я бы не прочь поговорить с мастером. Кто делал это?

- Я непременно тебя с ним познакомлю, - пообещал Мэглор. - Но позже. Почтенный Рауди, это мой щитоносец Сарниэ Элент. Сарниэ, почтенный Рауди прибыл к нам из дальних земель. У него есть важное дело, в котором мне нужна твоя помощь.

- Для меня честь - помочь хозяину камня и повелителю кузнечного огня, - чуть поклонился Сарниэ. Рауди ухмыльнулся:

- Вежливый эльф... Но сейчас не до вежливости. Да будет тебе известно, Сарниэ Элент, - он тщательно выговорил эти слова, - то, что уже известно твоему лорду: путь мой был дальним, и начался он в месте, которое мы называем Казад Дум, а ваши родичи-пересмешники по ту сторону гор - Кадкотаронта. Я - посланник Великого Дарина. И в моих словах - беда.

26. ГОРОД МАСТЕРОВ

Витязей, правда, будить не совсем безопасно -

Так не будите! И сами проснутся прекрасно!

Любят орчатину - в смысле, рубить на кусочки.

Пьют ограниченно. Незаменимы, короче.

Делятся смело одним из секретов успеха:

"В битве воспользуйтесь жутеньким гномьим доспехом!"

Но доспехов не хватит - их мало на складе... Обидно...

Ёльф. Гвиндор.

Дверь в мастерскую хлопнула, заклубился белёсый пар - и из его клубов возник улыбающийся до ушей эльфёнок. Видно было: он искренне считает, что ему должны быть везде рады уже по самому факту появления, а то даже и существования на этом свете.

Мастерская лорда Куруфинвэ Атаринкэ исключением ни в коем случае не должна была являться. Вот ещё.

- Ух, ну и холод снаружи! - Виндэ кинул на скамью пару высоченных, до локтей, меховых краг, сдёрнул тяжёлый плащ с лисьим подбоем и капюшоном. - Крикнешь - слова замерзают... Что сегодня делаем, Атаринкэ? - он деловито подпоясался плотным кожаным фартуком - личным, висевшим на фигурном медном крюке, выкованном в виде руны "в". Куруфин, рассматривавший, сидя на корточках, кожаную трубу, подававшую воду на колесо большого молота, молча показал на груду плоских полос шириной в палец и длиной в два фута каждая. Полосы красиво поблёскивали, но Виндэ скривился: - Уууууууу... клеймить серебро-о-о-о... - но, увидев, что мастер грозно шевельнул плечом, покорился: - Ладно.

Работа была привычной Виндэ. Серебро - уже в таких вот слитках - привозили гномы и меняли в основном на ткани. Сами они не считали ни золото, ни серебро чем-то особо драгоценным, измеряющим богатство. С точки зрения гнома мерилом богатства были руки мастера, они на спор делали из простого железа такие вещи, что невозможно было отвести глаз. Но по всему Белерианду серебряные и золотые teith - "знаки", как просто называли на синдарине такие вот кусочки металла - ходили как средство обмена ещё задолго до Возвращения. А вот клеймить их и делать примерно одного веса стали совсем недавно именно нолдор.

Мурлыча песенку - без рифм, просто уговаривая металл быть послушным - Виндэ взял стальной чекан (с рельефом Звезды Феанора), небольшой увесистый молоток и уже совсем весело застучал по полосе, лежавшей перед ним, оставляя чёткие следы Звезды на равном расстоянии друг от друга. Потом чекан сменило зубило, и вскоре двухфутовая полоса превратилась в грудку сверкающих двухдюймовых teith с клеймами. Маленький остаточек Виндэ метко запустил в пустой холодный тигель и взялся за следующую полосу.

- Атаринкэ, - позвал он, не прекращая работы. - Атаринкэ, а у тебя готовы новые камни? Ну те, для недоделанной кольчуги, которую ты хотел подарить Финдэкано при встрече?

- Не готовы, - Куруфин наконец поднялся с корточек и подошёл к своему рабочему месту. Виндэ бросил взгляд на его лицо и примолк. Многочисленные ученики мастера хорошо знали: если он "надел" такое лицо - значит, думает о силиме. (1.)

1.Нолдор умели создавать искусственные самоцветы, никогда не существовавшие в природе и более прекрасные, чем таковые. Из искусственного самоцвета - силимы - Феанором были созданы и знаменитые Сильмариллы. По некоторым апокрифическим, но достоверным на мой взгляд текстам (например - Эстелин. "Оруженосец") можно судить, что Феанор собирался создать ещё немало Сильмариллов и чуть ли не раздарить их всем эльфам, но изгнание отвратило его от этой задумки, а смерть - не дала поделиться секретом силимы даже с сыновьями (возможно, впрочем, что, переполнившись подозрительностью, он и не собирался этого делать).

Виндэ усердней застучал молотом. В таком состоянии славный Куруфинвэ Атаринкэ метал в учеников всё, что попадалось под руку - при малейшем дополнительном раздражении типа простого вопроса "что дальше делать?" Иногда метал и самих учеников, причём не несчастных мелких авари, но и вполне солидных по возрасту, боевому опыту, размерам и весу нолдор. Конечно, желание летать оставалось заветной мечтой Виндэ, но он видел - такие полёты были короткими и завершались болезненно и позорно. И получать новые навыки вовсе не хотел.

Куруфин между тем начал методично опустошать ящички с новыми образцами, привезёнными теми же - совсем недавно Ниеникуэ, Рингарэ, синда Руин и сам Виндэ потратили целый день, чтобы всё рассортировать и разложить по ящичкам с новенькими наклейками. Куруфин вертел в руках образцы, скрёб их, смотрел на свет, что-то шипел и ронял под ноги. Виндэ подумал, что разбирать вручную тот Химринг, который постепенно воздвигался под ногами лорда, будет трудно, а главное - скучно; трудно - это ладно, это пустяки, вот скучать - пакостно... И он решился:

- Атаринкэ, а что если тут вообще нет такой руды?

- Что?! - Феаноринг обернулся. Виндэ пожалел, что не умеет превращаться в мышку. Быструю, маленькую, незаметную... никому ничего не говорящую под руку... Но Куруфин пробормотал: - Может, и нет... Хотя отец говорил всегда, что Аулэ сложил кору Арды из одних и тех же элементов - что в Амане, что в Эндоре... - он присел и стал с унылым видом рассеянно располагать образцы по ящичкам (Виндэ возликовал). - Самое главное, - сердито сказал Куруфин, - я ведь помню эту руду. Её привезла одна девушка, совсем мало привезла. Такая серая, тусклая, немного похожая на свинец... Попадись она мне на глаза - сразу узнал бы!

- Послушай, Атаринкэ! - Виндэ грохнул молотком впустую, поражённый неожиданно посетившей его мыслью. - Скажи, у тебя есть Палантир?

- Откуда ты про него знаешь? - несердито нахмурился Куруфин. Виндэ покрутил носом:

- Ээээээ... нннууу...

- Да ясно всё, - Куруфин кинул в ученика кусочком пемзы, усмехнулся. - Кано, небось, показал свой твоему звонкоголосому дружку-линда, а тот радостно вывесил язык тебе на плечо. Так?

- Мммм... Ну так есть Палантир?

- Есть, есть, - проворчал Куруфин. И вдруг вскочил: - Погоди! - пламя в большом горне загудело, как будто мехом заработали сразу несколько поддувал. - Постой! Ты хочешь сказать - посмотреть в прошлое, туда, где отец... о Валар!!!

...Это что, уже Мандос, слабо подумал Виндэ, пытаясь унять головокружение и отдышаться, сидя на груде кожаных мехов. Куруфин схватил его и мало того, что стиснул тонко взвизгнувшего авари изо всех сил - ещё и крутнул его над головой, как... сравнения не подберёшь, если честно.

Кстати, самого мастера уже не было в кузнице. Виндэ осторожно подвигался, громко подышал и вернулся к работе с клеймением.

Хватило её ненадолго. Закончив, Виндэ несколько мгновений поскучал, потом выдвинул свой ящик из стола у стены и осторожно достал коробку, в которой вместе с прибрежным жемчугом (две чёрных, пять розовых, три матово-желтых и семь обычных, хотя и очень крупных жемчужин) лежала полуготовая цепочка. Плоские серебряные звенья чередовались в ней с откованными из красной меди кленовыми листьями и золотыми цветками одуванчиков, в которых рука мастера отделила друг от друга каждую ворсинку. В серебряные звенья были вставлены все розовые жемчужины. Виндэ уже долго думал, чем ему замкнуть цепь - чем-то таким, к чему подойдёт чёрный жемчуг, но что в то же время не выбъется из в общем-то довольно радостного настроя украшения. В голову ничего не приходило, и Виндэ, злясь, то и дело шипел, что вместо этой самой головы у него надутый бычий пузырь - пустой и гулкий - сердился и убирал неготовую работу. Совета в работе он ни у кого не спрашивал, изделие ни разу не показывал никому, а лазить по чужим ящичкам тут никто не имел обыкновения.

Но сегодня, как видно, был день хороших догадок. Едва мальчишка разложил перед собой на столе цепь, как его осенило. Спеша, чтобы не ушёл мелькнувший образ, он зарылся в стол и, довольно сопя, вытащил коробку, в которой лежали пластинки и кусочки малахита разных оттенков и формы. Несколько движений ловких рук - и между двух раздвинувшихся ярко-зелёных с коричневатыми прожилками листиков земляники выглянула лукавая мордочка ящерки - тоже зелёная, но потемней, чешуйчатая, с чёрными глазами-бусинами. Конечно видел все это только Виндэ - камень был необработан - но теперь он точно знал, что надо делать. И засмеялся радостно...

Куруфин вошёл в мастерскую - словно туча на небосклон выплыла Пнул косяк поочерёдно левой-правой - казалось, не сбивая с сапог снег, а стремясь развалить дверь. Налил себе горячего вина из медного кувшина, гревшегося чуть в стороне от очага, положил туда - с каким-то отвращением - кусок мёда, начал размеренно болтать. Виндэ притих за столом, быстро убрав работу.

- Ничего не выходит, - буркнул Феаноринг, - Пелена, туман. Меня не пускают в моё собственное прошлое только потому, что оно осталось в этом проклятом Амане! - нолдо стиснул кубок, собираясь запустить в стену, но сдержался и просто выпил залпом. Рассеянно скользнул взглядом по серебру и объявил: - Сегодня мне не работается. Я еду на охоту с Турко и Ар-Фейниэль.

- Леди Аредэль здесь? - удивился Виндэ.

- Утром прискакала... - рассеянно отозвался лорд. - Поедешь с нами?

- Я? Нееет... - Виндэ замялся. - Я останусь, можно?

- Да можно, конечно, - немного удивлённо ответил Куруфин. Перед тем, как уйти, смерил авари взглядом, пожал плечами.

Когда хлопнула дверь, Виндэ поспешно разложил на столе всё нужное, выбрал инструменты. Посидел, представляя себе леди Артанис. И решительно склонился над столом...

...Уже вечерело, наплывал сумрак, но небо было совсем чистым, на западе горело алой полосой с лимонно-жёлтой и сапфирово-синей окантовкой. Морозило всё сильней, снег сухо хрустел, как битое стекло, но никто особо не спешил по уютно курящимся дымками над крышами домам, опоясавшим Карас Аглон. По льду реки, заботливо расчищенному от снега, тут и там катались на костяных коньках синдар - и немало нолдор, активно осваивавших эту забаву. На юге на полупути от окраины селения к лесу рысил конный отряд - Виндэ вгляделся, но это была не охота, а один из возвращающихся дозоров. Охоту лорда Туркафинвэ всегда различишь по его своре аманских гончих и по бегущему вровень с конём Хуану. Не иначе как лорды со своей старой подругой решили заночевать в лесу после удачного загона. Ну и пусть теперь, не первый раз. Он хорошо поработал, ожерелье-то почти готово! Мысль обрадовала Виндэ до того, что он попытался слепить снежок и не огорчился, когда ничего не вышло - сухой снег сыпался между пальцев, которые сразу замёрзли, как от прикосновения к настывшему железу.

Ему очень хотелось покататься на коньках, тем более, что он только вчера закончил себе вырезать новые из лосиной кости и уже всем объяснил, что на них будет первым в любой гонке. Но и ещё кое-чего хотелось... Пожалуй, сильнее. А момент выдался удачный. Очень удачный.

Будь тут Сарнито, подумал Виндэ, он бы наверняка принялся меня отговаривать. Авари вздохнул. Сарниэ по своему желанию мог дотянуться до него осанвэ, а он, Виндэ, мог только отвечать - вызвать друга первым не получалось, как он ни старался. Последнее время Сарниэ и вовсе замолк, Виндэ даже немного стал беспокоиться. О, кстати! Вот и ещё одна причина, чтобы...

...В самой крепости было мрачновато, уже на самом деле почти темно, казалось холодней, чем за стенами. Посреди двора горели три огромных костра. На южной стене даже сейчас шли работы - там оставался большой почти незащищённый кусок, слышался шум, похрустывание, метались огни... Виндэ быстро пересёк двор, кивнул часовым у главного входа в холлы и по крутой лесенке поднялся на боевую галерею под самой крышей Большой Башни. Большая Башня не была самой высокой - она вообще высокой не была. Она была именно большой и служила жилищем Куруфину, Келегорму, их щитоносцам и командирам. Кроме лесенки, по которой взлетел авари, в Башню вела только одна ещё дверь - большая, правда, но зато на высоте трёх ярдов над двором. К двери полого поднимался от самых ворот деревянный пандус - прочный, несокрушимый... вот только стоило молотом выбить в башне чеку - и пандус рассыпался, как игрушка, сложенная малышом из палочек. Таким образом башню легко можно было превратить в последний - и практически несокрушимый - оплот обороны. Над галереей, по которой шёл Виндэ, на плоской крыше за зубцами укрывались глядевшие на все стороны неба и света карки - большие копьемёты, изобретение Куруфина. Многое и в башне и в крепости вообще было недоделано, за ещё большее пока и не брались даже - но эти штуки лорд установил, едва нашлось место. Кто-то поинтересовался, ради чего половина карок смотрит в небо, что, Моринготто прилетит на крыльях, что ли? "Может и прилетит," - не очень приветливо буркнул лорд-мастер, а его брат, ведавший обороной крепости, ничего не возразил.

Виндэ потом долго представлял себе, как это - Моргот прилетит на крыльях? Становилось жутковато, вспоминались те твари, которые чуть не прикончили его и Сарнито в Таур им Дуинат. Но с другой стороны - едва ли такая гадина посмеет сунуться туда, где есть хотя бы один нолдо, хотя бы женщина. А тут нолдо полно...

...В покоях Куруфина было тихо. Виндэ был тут уже много раз, но сейчас робел - ему казалось, что впереди кто-то ждёт, а знакомые вещи как будто нарочно выставляли углы. Куруфин в общем-то никогда и ни от кого ничего не прятал ни в мастерской, ни дома, но... А! Виндэ чуть улыбнулся. Ясно, почему ему кажется, что он тут не один - в дальней комнате спит Кэльво, маленький Келебримбор, это его присутствие населяет пустые тихие комнаты тайным движением и странной призрачной жизнью освобождённых сознанием грёз.. Пусть спит...

Опаска пропала. Куруфин в отличие от Келегорма не очень-то следил за порядком в комнатах и, если сапоги, плащ, седло - да что угодно! - у лорда Туркафинвэ занимали раз и навсегда положенные места, то лорд Атаринкэ позволял вещам кочевать по своему усмотрению. Авари в своей комнате - внизу, под этой - тоже пытался создать такой же приятный глазу беспорядок, но увы: категорическим его противником был сосед по комнате, Рингарэ, а заодно и его мать, которая по мере сил следила за юными щитоносцами лорда. Виндэ много раз хотел перебраться в какую-нибудь из многочисленных пустующих пока комнат, но мысль о том, что придётся жить одному, когда в голове столько идей, а на языке - слов, его останавливала...

А вот у Кэльво с этим нет проблем... Виндэ едва не споткнулся о рассыпанные инструменты - небольшой сундучок с гнёздами для них стоял тут же открытый. Лежали несколько "неудавшихся" искусственных самоцветов, которые Куруфин отдал играть сыну. Виндэ удивлённо хмыкнул - мальчик оправил один из камней, густо-алый, красивый, но треснутый почти надвое - в полоску серебра. Получилось не очень умело... но то, что это - сердце, сжатое холодным металлическим обручем, мог не заметить только слепой.

Виндэ полюбовался работой, потом, вспомнив, зачем пришёл, поднял голову. И понял, что не зря надеялся. Конечно, в раздражении Куруфин всего-то закинул Палантир полой плаща - гладкий бок камня с висящей в глубине (откуда она, ведь нет вокруг никакого огня?) искрой выглядывал из-под складки ткани. Виндэ подошёл ближе, аккуратно стащил плащ. Камень покоился в серебряной подставке перед ним.

Камень оказался точь в точь как рассказывал Сарниэ. Что там надо делать-то? Виндэ осторожно положил ладони на бока - ровные, холодные, увесистые.

И с испугом понял, что не может управлять этой вещью.

Он слишком много хотел знать, видеть, понимать, уметь... Водопад образов, стремлений, оборванных мыслей хлынул в Палантир - и насмешливо мигнувший камень остался тёмным.

Авари мысленно взвыл от злости. Кто мог подумать, что его любознательность, ненасытное любопытство, позволявшее ему так быстро становиться своим где угодно, сыграют с ним такую шуточку?! Проклятье! Его память не рождала чистых образов; он вспоминал Линтэ - и тут же, как звенья цепочки, струились - книга, руны, Сарниэ учит его писать, они вдвоём охотятся на странного кабана в Сердце Леса, Фладриф, мама, зелёные яблоки... тьфу!!! И так было с каждой мелочью - она вытягивала за собой на свет громоздкие снизки всё более и более далёких от самой себя воспоминаний.

Уууу... Виндэ сделал ещё одну попытку. Но она закончилась тем, что, начав представлять море, он поймал себя на мечтах о полёте, по неуловимой цепочке сходств прокравшейся к нему в голову. Как же это получается у других?! Ведь у Сарниэ, например, получилось...

Он задумался, поглаживая Палантир ладонью и глядя в его поверхность, как в воду лесного озера - тёмную, глубокую... И вдруг понял, что видит озеро. Озеро, на берегах которого золотились осенние деревья. Маленький эльфёнок со смехом играл с листьями - набирал полную охапку, изо всех сил, даже подпрыгивая, чтобы получилось выше, подбрасывал их вверх и быстро садился на корточки, прижмуривался под золотопадом... Высокий, могучий мужчина-авари вышел из-за дерева, с улыбкой поглядел на ребёнка, а тот, быстро повернувшись, завопил радостно и кинулся к мужчине - и с визгом взлетел над отцовской головой... отцовской?!

- Отец?! - вырвалось у Виндэ.

Изображение накренилось, упало в темноту. Темнота была живой и пылала огнями. Жутко выли трубы. Одетые в металл кони плыли по колено в крови через поле, и стальные всадники разили длинными копьями разбегающихся орков. Всплыло почему-то очень знакомое лицо - без шлема, искажённое яростью, с раздутыми ноздрыми, перемазанное кровью, оскаленное - потом - такой же знакомый меч, рассекающий тушу тролля, бьющие по воздуху конские копыта с ужасными шипастыми подковами... Накрыла всё крылатая, подбитая пламенной подкладкой тень, сеявшая ужас... И вдруг, отталкивая и сметая огненную бурливую тьму, распахнулись тонкие, пронизанные солнцем серебристые крылья, и Виндэ понял, что смотрит на огромный солнечный мир с высоты глазами мальчика, на этих крыльях летящего... и мальчик - странно - не был эльфом. Но как...

...Изображение исчезло. Палантир снова насмешливо подмигнул внутренним холодным огоньком.

Виндэ медленно закрул шар плащом. Он не мог понять, что видел, что это было - кроме самой первой картины. И до того задумался, что даже толком не отреагировал, когда дверь внезапно открылась и кто-то, входя в неё спиной, негромко, но звонко сказал в коридор очень знакомым голосом:

- Прямо сюда нести, Кано?!

Вошедший повернулся к окаменевшему при звуках голоса у стола Виндэ - и, открыв рот, выпустил из рук два тяжёлых дорожных мешка.

* * *

Рингарэ не было - он заночевал дома, и Виндэ был этому очень рад.

В камине горели два положенных крест-накрест полешка. Света они не прибавляли, тепла почти тоже, но на живой огонь было приятно смотреть. Временами Виндэ косился и рассматривал бронзовые искры пламени в волосах устроившегося рядом Сарниэ. Искры казались живыми и весёлыми. А вот в глазах тэлэро огонь камина становился медленным и задумчивым.

Мальчишки поступили свински. Вместо того, чтобы устроиться в кроватях, они расстелили у камина один плащ завалились на него и накрылись вторым. Между головами - точно под руки - Виндэ поставил деревянную миску, наполненную с верхом утащенными с кухонного склада лесными орехами и сушёными яблоками. Конечно, это было не очень красиво... но, утешал себя Виндэ, у него гость (и ещё какой!!!), а беспокоить лордов по такому малозначительному поводу, как горсть... ну - две... не больше трёх, правда!.. орехов и яблок - смешно.

Полешки тихо потрескивали. Пахло летом - от яблок - и квенилас, заваренным Сарниэ прямо в двух чашах. Виндэ устроил голову щекой на сложенных крестом ладонях. Сарниэ, посмотрев на него, улыбнулся смущённо:

- Ты во мне дырку протрёшь глазами.

- Я соскучился, - откровенно ответил Виндэ. Подумал и добавил: - Ну... если честно - я про тебя редко вспоминаю, только когда мы говорим. А вот увидел тебя и...

- ...и чуть с ног не сшиб, - Сарниэ тоже улёгся щекой на руки. - Что ты вообще делал-то там?!

- Атаринкэ ждал, - соврал Виндэ. И тут же продолжал: - Вру. Смотрел в Палантир. Видел сперва отца... а потом что-то странное, непонятное...

Он не стал рассказывать, а Сарниэ - не спросил, снова думая о чём-то своём. Это почти обидело Виндэ, гно Сарниэ вдруг перевернулся на спину, вытянул руки над головой к камину и сказал:

- Винди... я уезжаю - ну, мы уезжаем - надолго. Очень надолго, наверное, на несколько лет. Мы сейчас едем в Фалас, я поговорю с Линьяфэн... но это так, попутно. А потом едем на юг сперва, и дальше - за горы на востоке. Я больше пока ничего не могу говорить, но... - он опять перевалился на бок, взглянул в глаза друга, тревожные и ждущие: - Винди, попросись у лорда Атаринкэ с нами. Ну, с каким-нибудь делом. Мы ведь едем к гномам тоже, он наверняка пошлёт кого-то из своих мастеров, а ты как ученик. А?

* * *

Большая шкура белого медведя, устилавшая пол, вполне вместила всех троих лордов и леди Аредэль. Презрев условности, они сидели в круг, передавали друг другу большой кувшин с вином и слушали Мэглора:

- Пламя свечи, тень прогони,

Воронов рой, душу возьми,

В танце кружи, смерть или жизнь,

Пламя свечи, ярче гори.

Пламя костра, пепел развей,

Ведь в темноте звезды видней,

Ввысь бы взлететь, жизнь или смерть,

Пламя костра, взвейся сильней... (1.)

1.Стихи Арвен Мифриэль.

- Пожалуй, поеду, - сказал Келегорм. Вытянув длинные ноги, он усмехался. - В конце концов, Курмо справится тут и один. Не Питьо же с Тэльво посылать.

- Они бы поехали, - фыркнул (дремавший у порога Хуан приподнял голову и осуждающе посмотрел на лордов) Куруфин. - И застряли бы где-нибудь в южных лесах среди тамошнего странного зверья, пока не добыли бы хоть по одной голове каждого вида...

- У тебя не получается подколоть, - сказала задумчиво Ар-Фейниэль, кивком поблагодарив Мэглора, который передал ей кувшин. - Морьо - вот это ёж. Он ещё на вас всех обидится - мол, как же так, я ближе всех живу к горам, не могли меня послать?

- Не могли, - сказал Мэглор серьёзно. - Он перессорится со всеми подряд. Не все так терпеливы, как гномы. А нам нужны загорные нандор. Посол Государя Дарина говорит, что они изнемогают в борьбе с тварями Моринготто.

- Я думал, они все собрались тут. Оказывается, их и за горами хватает, - процедил Келегорм. - Вот заодно посмотрю на них - может, увижу каких новых, братец Финдарато будет счастлив пополнить свою коллекцию описаний...

- Почему мы вообще-то? - вдруг спросил Куруфин. - Ты ездил к Кирдэну, Кано, ездил к Арфингам и Феанорингам... Почему мы - Проклятые и Лишённые, - это прозвучало иронично, - должны собирать всех в рати и воодушевлять на бой? Почему не Эльвэ Синголло? Почему не... - он посмотрел на Аредэль и не договорил. Но сердито продолжил: - Это нечестно.

- Остынь, Курмо, - улыбнулся Келегорм. - Я же сказал, что поеду. Только объясни, Кано, почему и зачем Нэльо настаивает на таких крюках? Фалас, южные леса...

- И Дориат, - твердо сказал Мэглор. И удержал было вскочившего Келегорма за руку. - И Дориат.

- Да знай я... - гневно начал Келегорм, потом сел, махнул рукой. - Нас всё равно не впустят за Завесу. Что по этому поводу сказал наш старший?

- Дословно? - Мэглор щипнул струну арфы. - Турко что-нибудь придумает.

Рассмеялись все трое мужчин (Хуан опять соизволил открыть один глаз). Ар-Фейниэль странно глядела на Келегорма, покачивая кувшином.

- Курмо, - Мэглор повернулся к мастеру. - Как у тебя тот авари?

- Виндэ? - Куруфин пожал плечами: - Уже сейчас неплохой мастер. А что?

- Он поедет с Турко.

- Новости. Зачем? Я пошлю двух-трёх своих взрослых мастеров, они опишут всё новое, что увидят...

- Не в этом дело... - Мэглор не успел договорить, потому что Келегорм продолжал за него со смешком:

- ...а в том, что из Фаласа я заверну в южные леса к авари.

- Нэльо тебя верно оценил, - кивнул Мэглор. Келегорм с ироничной важностью поклонился, забрал у Аредэль кувшин. Та отдала не сразу, и лорд удивился:

- Ты что?

- Ничего, - усмехнулась она. - А Хуана возьмёшь, Турко?

- Я скорей забуду сапоги, - улыбнулся Келегорм.

- А мастеров я всё-таки пошлю, - задумчиво сказал Куруфин. - Силима...

Мэглор ловко зажал ему рот рукой. После короткой борьбы Куруфин, сердито сверкая глазами, кивнул: буду молчать. Мэглор убрал руку.

- Мой Сарниэ тоже поедет с тобой, - сказал он как ни в чём не бывало. - Мне нужно, чтобы он побывал на востоке. У мальчика редкостные задатки.

- Курмо, Кэльво остаётся дома? Или тоже поедет со мной? - вкрадчиво спросил Келегорм. Куруфин ласково улыбнулся:

- Он бы поехал с радостью... Но рано пока.

- Возьму полсотни латников, столько же конных лучников и пару своих щитносоцев, - вернулся к делу Келегорм. - Думаю, хватит... Как я понял, этот гномий посланник встретит нас в Белегосте? - Мэглор кивнул. - Туда мы доберёмся едва ли раньше конца зимы... А что я могу обещать бородатым в этом Кх... в этой их Крепости-Неизвестно-Где?

- Союз и помощь, - Мэглор вздохнул. - И не обещать, а дать. Попробуй собрать вокруг себя нандор. Карту, котрую принёс гном, я тебе передам позже.

- Ну, не завтра же он уезжает... - вмешалась Аредэль. - Кано, спой ещё?

Мэглор кивнул, устраивая удобней арфу:

- Слова сверкают, как битый лед,

Набитый осколками ящик.

А если слово не так поймет,

Тот, значит - не настоящий?

Кому-то проще построить мост,

Взяв камнем чужое имя,

А кто подымется в полный рост -

То тех объявлять чужими.

А кто взлететь задумает сам -

Сказать, что так уже было.

Ведь все на одно лицо и впрямь -

Крылатые для бескрылых.

Играть словами забавно так,

Ведь завтра скажут иначе.

Кому-то больно - такой пустяк,

Слова ничего не значат... (1.)

1.Стихи Ассиди.

Комментарии: 15, последний от 26/05/2014. © Copyright Верещагин Олег Николаевич (tambwolf.73@yandex.ru) Размещен: 13/11/2010, изменен: 13/11/2010. 75k. Статистика. Глава: Фэнтези Земля теней Повесть Иллюстрации/приложения: 7 шт.		Ваша оценка:
Аннотация: И снова - расставания, дальние пути... и встречи. И опять дальние пути.

Верещагин Олег Николаевич : другие произведения.

Земля теней. Главы 25-26