Аннотация: Тетрадь с мельницей и радугой, тот самый Windmill, по которому я нынче встреваю. Еще там, правда, есть скворечник и Нью-Йоркский мост, но они персонажи второстепенные.
Не порти краски, разрисовывая небо -
Оно и без тебя свои расцветит дали.
Небезопасно попадать туда, где не был,
Смотреть любя, в дорогу звать свои печали.
И тянут в путь живые миражи, и заставляют просыпаться вместе с ними,
Постигнув суть, свободную от лжи, в одной не нарисованной картине.
Промоешь кисти, вытрешь и в коробку сложишь,
Не портя краски, на стене водой рисуешь.
Оставишь чистым белый холст, не тронув ложью
Бездушных, неживых картин, прозрачных судеб.
И тянут в путь живые чудеса и заставляют просыпаться вместе с ними,
Чтоб по дороге ввысь, на небеса, ты снова встретил самых нужных и любимых.
Откроешь душу всем, кто хочет знать,
Понять и сквозь тебя смотреть на небо,
В руке сжимая, плавя ледяную рукоять
Клинка - порыва праведного гнева.
Наверное, оно посвящается Роме Малахову - чудесному художнику и вечному ребенку. По крайней мере, с него станется рисовать водой на стене и вопиять потом, что получился шедевр. Еще и деньги стрясет с пораженного заказчика...
***
Безбрежность черненого моря.
Разносится пыль по теням облаков,
И ветер давно все решил за тебя,
Накрыв леденяще любовью.
Шаги по дороге на запад.
Там помнят тебя и, наверное, ждут
Друзья, чьи глаза слепят отблеском льда,
Заснежено-терпок их запах.
Ты знаешь, не верен сюжет -
Ты сам его ищешь слезами по небу,
Лиловыми молниями по губам,
Солеными льдинками по сквознякам
И запахом первого снега.
Сюжету не будет конца -
Роман-эпопея, томов бесконечность,
Твоя изумленная радугой жизнь,
Твоя опьяненная ливнями высь,
Твоя догоревшая свечка.
Заснеженность желтого поля,
Сиянье колосьев сквозь пряди волос,
Застывшим ручьем утекает вода,
Теряясь в взволнованных волнах.
Волненье разбитого моря,
А берег другой беспощадно зовет -
Ты, ветру отдавшись, шагаешь на лед,
Счастливый холодной любовью.
Крылатый последней любовью...
Это мы так на остров зимой перебирались.
***
Не учи меня быть рядом с тобой.
Я единственная правда порой.
Нерешительная вера в успех.
Я могу казаться смелой для всех.
В лабиринтах, где придурки заложили стены,
Разбросав вокруг окурки, разрезаешь вены.
Твое одиночество - шаг по морозу,
Твои расстояния мерятся в мыслях,
А я на снегу пишу белою прозой,
О том, как с тобой мы играли на жизни.
И не нужно откровений в стихах.
Полнолунное затмение - страх.
Уличенная в измене луна -
Это просто отражение нас...на асфальте.
Судьбы своей и той не зная - общаться было лень,
Догнать, уйти и ждать трамвая, пока цветет сирень.
Пока цветет холодный камень чужих булыжных мостовых,
Земли не чуя под ногами, летишь дорогами судьбы.
***
Ой, а эта песня пошлая, матерная и незаконная, я ее в другом месте напишу...
***
Чашка кофе с утра, золотистый рассвет...
Как же я это все обожаю.
Счастье, радость игра, нераскрытый секрет,
Что летать заставляет по краю.
Не прятать в рукаве улыбки - вот оно, за нами следом.
Я люблю свои ошибки, когда их уносит ветром.
Я люблю свои желанья, перемены с каждым утром
И рассеянным признаньем: я в любое верю чудо.
Я сама - ветер,
Я сама - воля,
На любом свете
Легче нет доли.
Не догнать лето,
Не познать память,
Не найти ветра,
Не устав с нами быть.
Две улыбки с утра, много разных людей...
Как же мне это все интересно.
То что было вчера, что случится теперь -
Все смешает наивная песня.
Не пряча зайчиков в ладошке - вот они, бегут по стенам,
Подбираешь на гармошке песню сказочной сирены.
Я люблю ходить по краю, просто знаю - падать в море,