С вечерней грозой
На Голгофу - домой! - 
Собрался мой город-безбожник,

И кляксами луж
С неба сплескивал тушь
Безвестный безумный художник.


А я хохотал над клочками дилемм,
Бесстрашно и насмерть рассорившись с тем,
Кто вечно стоял за спиною,

Кто гроб свой примерил еще до крестин,
Кто в мутных зрачках полуночных витрин
Зло бодрствовал в слежке за мною.


Свобода-смерть-миг!
И, ловя на язык
Холодные кислые капли,

Я выл о животной тоске площадей,
И, сломанный надвое градом плетей,
Подскакивал раненой цаплей,


Обрубками-крыльями слабо взмахнув;
Наотмашь асфальт своим телом хлестнув,
Вдруг падал, сверкнув чешуею,

Свивался в кольцо, в скользкий прятался ноль,
И жалил свой хвост, сердце вывернув в боль.
Я всю свою жизнь был змеею...


Бесчестить, оплакивать, осквернять,
Исчезнуть, жить, тщиться... Земля моя, мать!
Прими! Уничтожь! Но не мучай!

Мы -- порознь. Но как разбежаться-сойтись?!
Оставь! Ненавижу! Ах, брось, не глумись!
Секи! Я не сдамся - живучий!!

----


Дней-слов пустота --
Жизнь стекляшья шута:
Здесь ищет, да там не обрящет,

В глуши паранойй
Оставаясь собой,
Всамделишним, настоящим.