Верхов Тимофей Дмитриевич : другие произведения.

Триумф (часть 2) - Безымянные герои

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:

0x01 graphic

Роман в двух частях.

Москва 2009 г.

Ода Триумфу.


Триумф! Пришел ко мне ты ночью

И постучался громко в дверь.

Теперь уверен, знаю точно,

Какой ты подлый лютый зверь.

Жестокий, как судьба калеки,

И требуешь, чтоб я навеки

Отрекся от своих друзей,

Ведь творчество теперь важней.

И вот уже я планы строю,

Как разбомбить родной Саров,

Как вырваться из тех оков,

Какими скован я порою.

Ну, что ж! Попробую начать,

Мне нечего уже терять.

Триумф! О боже, как ты сложен,

И мыслей стройный светлый ряд

Уже почти что невозможен,

Забрел я в лес, пути назад

Не видно боле, я пугаюсь.

Пишу тебя и спотыкаюсь.

На ухо шепчут мне друзья:

"Нас убивать нельзя. Нельзя!"

Готов за творчество расстаться

Я с другом, пусть мой будет грех.

Зато и на устах у всех:

"Не каждый сможет постараться!

Он написал великий труд!

И в гении его возьмут!"

Триумф! Моя душа страдает,

Теряю текста гибкий путь.

Саров любимый погибает.

Опять мне ночью не уснуть.

Я думаю, что делать дальше,

И как лишиться подлой фальши,

И как создать, чего хочу,

Чтоб грустно было палачу,

Когда он будет вдоль по строчкам

Бежать и плакать, словно Бог,

Который там людей, как мог,

Убил, оставив одиночкам

Страданий путь, великий путь.

Пройдут его когда-нибудь.

Триумф! Боюсь c тобой расстаться,

Боюсь идею потерять.

Но вновь пытаюсь напрягаться,

Чтоб не устать, и написать

Великий труд, роман великий,

Чтоб автор молодой безликий

Куда-то ввысь взлетел и стал

Писателем - тем, кем мечтал.

В тиши ночной тебя пишу,

Живыми душами играю:

О них я ноги вытираю,

Я их призвания лишу.

И всё для творчества творится.

Без жертвы чудо не родится.

Триумф! Покрылся ты туманом,

Как в предрассветный час Саров.

Я назову тебя обманом.

Тебя пока что не готов

Я подарить друзьям и массам.

Другим, бродящим в сети классам.

И каждый день живу с тобой,

Как с доброй, ласковой женой.

Но только ты мне неподвластен,

Ты горд, порой неуязвим.

Не знаешь, что я так раним!

Писателя восход опасен:

Он может рухнуть не взлетев,

Погибнуть, музу не воспев.

Триумф! Моё ты испытанье.

Великий труд - годов зачет.

Где взять тебя писать желанье?

Ошибок прекратить подсчет?

Творить, не думать об успехе.

Порой давать отказ утехе.

Ночами, днями, в поздний час

Его писать. Себе наказ

Суровый дать, чтоб не ленился,

И буквы ровно выводил

И за сюжетом чтоб следил,

Чтоб тот к свободе не стремился.

Триумф! Достоин песни ты!

О, воплощенье красоты!


Тимофей Верхов.

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Посвящается друзьям.

Наконец-то...

   Наконец-то это случилось, вторая часть романа "Триумф" увидела свет. Много сил и времени было потрачено на её написание, в процессе творческой работы я не раз и не два оступался, отходил назад и смотрел на содеянное с разочарованием, переписывал что-то и вновь сам себя критиковал за неусидчивость и невнимательность. Однако ж было и такое, когда я, убрав руки с клавиатуры, гордился собой, с улыбкой думая: "Да - это наивысшее на данный момент проявление моего мастерства". Иными словами, писать "Триумф" было сложно и трудно, однако ж, интересно и занимательно.
   И вот теперь, когда работа окончена, стоит, наверное, сказать самые главные слова: "Дорогие друзья, Славик, Бес, Леха, Санек, Тёма, Гена, простите меня, пожалуйста, за те муки, которым подверг я вас на страницах этой повести! Искренне надеюсь, что никогда в жизни вы не испытаете и сотой доли подобных мук".
   Также, наверное, стоит попросить прощения у родного города Саров, чьи улицы на страницах этого романа подверглись жуткому надругательству. Я люблю свой город, не случайно он был выбран ареной для описанных в произведении событий.
   Очень надеюсь, что новое моё произведение понравится всем, кто увлекается моим творчеством. Постараюсь и впредь радовать вас интересными рассказами, повестями, романами, каждый из которых - мой собственный, маленький триумф.
  

Искренне Ваш, Тимофей Верхов (www.foglands.by.ru).

  

ЧАСТЬ ВТОРАЯ:

БЕЗЫМЯННЫЕ ГЕРОИ.

Содержание:

   Молитва пред сражением. ----------------------------------------------------------- 7 стр.
  
   Глава 1: Цена. --------------------------------------------------------------------------- 8 стр.
  
   Глава 2: Начало пути. --------------------------------------------------------------- 19 стр.
  
   Глава 3: Всё, что осталось. -------------------------------------------------------- 31 стр.
  
   Глава 4: Спаситель. ------------------------------------------------------------------ 37 стр.
  
   Глава 5: Триумф. ---------------------------------------------------------------------- 53 стр.
  
   Глава 6: Новый мир. ------------------------------------------------------------------ 61 стр.
  
   Глава 7: Завтрашний день. --------------------------------------------------------- 75 стр.
  
   Глава 8: Прорыв. ---------------------------------------------------------------------- 81 стр.
  
   Глава 9: Следы. ----------------------------------------------------------------------- 102 стр.
  
   Глава 10: Ещё один старый друг. ------------------------------------------------ 104 стр.
  
   Глава 11: Безымянные герои. ------------------------------------------------------ 115 стр.
  
   Глава 12: Ад. -------------------------------------------------------------------------- 126 стр.
  
   Глава 13: Писатель, который нужен всем. ------------------------------------ 134 стр.
  
   Эпилог. --------------------------------------------------------------------------------- 142 стр.
   - Внимание! Вы находитесь в архиве "BLACK MESA" - едином архиве для всех серверов и пользователей Сопротивления! Данный архив предназначен для хранения особо важных электронных данных организации. Работая с файлами, пожалуйста, следуйте инструкции N348910.
   - Поиск документа по заданному ключевому слову закончен. Вывожу результаты...
   - File/doc_ tr_path2.ssaw ... size 734 bbs ... date **.**.****
   - Введите команду...
   - /read
   - Обрабатываю команду! Команда обработана! Вывожу на дисплей! Загрузка ...10%...35%...65%...100%...
  

Молитва пред сражением.

   Спаситель мой! Ты положил за нас душу Свою, дабы спасти нас; Ты заповедал и нам полагать души свои за други наша и за ближних наших. Радостно иду я исполнити святую волю Твою и положити жизнь свою за отечество. Вооружи мя крепостию и мужеством на одоление врагов наших, и даруй ми умрети со твердою верою и надеждою вечной блаженной жизни во Царствии Твоем.
   Мати Божия! Сохрани мя под покровом Твоим. Аминь.
  

Глава 1.

Цена.

7 Июня 2012 года.

Четверг. 9:03.

г. Саров. Проспект Мира, недалеко от дома N44.

   Посмотри, как плачет небо, каплями стуча в окно, будто нищий хлеба просит, а всем наплевать.
   Так о чём же плачет это самое прозрачное, серое и мертвое небо? Как хочется взлететь и прорваться сквозь слой пепельных облаков, найти Его и схватить на шиворот. Вытрясти всю правду, а потом сбросить вниз, чтобы Он понял, каково это.
   Быть человеком.
   Быть инвалидом.
   Терять друзей.
   Проклинаемый мною дождь касался рук. Вроде бы мелкий, но до такой степени противный, что хотелось снять с себя одежду и сжечь её, будто не вода летела с неба, а яд. Яд, который убьет моё тело, как убил некогда душу.
   Славик не обращал внимания на дождь, спокойно и чуть устало пробивал лопатой сырую землю. Его ноги утопали в луже грязи, а спина и прилипшая к ней белая майка будто слились, и уже не понять - вода или пот усеяли тело моего товарища. Я наблюдал за ним уже довольно давно. Не произнося ни слова. Да и не нужны они здесь. В этот миг, когда даже природа плачет о погибшем Алексее.
   Весь мир и даже время будто замерли, остался лишь дождь и его шум, проникший всюду. И легкая утренняя дымка, что спрятала от меня здания, погибшую поликлинику, купола церквей, деревья. Теперь весь этот антураж - просто миф, другая реальность, выскочившая из глубин моего воображения. И чувствую я лишь валун, на котором сижу, бросив костыль и клюшку на сырую траву. Глаза закрыты и шум капель, будто аплодисменты, что льются, когда на сцене вырисовывается картина:
   Полдень летнего дня. Жара. Усталые деревья выстроились вдоль дороги, они отбрасывают тени - единственные места, где душа и тело могут хоть миг спокойно пожить без ужасающего зноя, захватившего город. Жужжат машины, сигналят и поют, выкрикивая из салона популярные летние хиты. Из-за поворота выскочила колонна из обвешанных ленточками и шарами автомобилей.
   Визжа шинами, первая неслась вишневая "семерка", за ней черная волга, ну а дальше старая, почти ушедшая в мир иной "копейка". Замыкали колонну белая "пятерка" и темно-синий джип. Музыка сливалась с ревом моторов и дополнялась радостными криками, исходившими из салонов и приглушенными закрытыми стеклами. Я сидел на переднем сидении джипа и настраивал цифровой фотоаппарат: выставил год - 2009, месяц - Июль, чисто - 8. И время. 13:23.
   "Семерка" засигналила, и, будто продолжая начатую песнь, засигналила другая машина, затем - третья, а после вся колонна загудела и прибавила ходу, словно радуясь летнему дню, свежему ветру, влетающему в узкую щель автомобильного окна, музыке, которая поднимает и укрепляет отличное настроение.
   Мои глаза закрылись, всё тело расслабилось от приятного укачивания. Ветер тронул прядь моих волос и прошептал на ухо:
   - Вот оно! Счастье!
   ...Комок мерзкой сырой земли упал возле моих ног. Славик в очередной раз согнулся и вновь зачерпнул лопатой грязь. Я выскочил из своих воспоминаний и поежился. Дождь полностью обладал мной, проник везде и всюду. Очень скоро мои зубы застучат и простуда зажжет внутри меня небольшой огонек, что раскалит тело.
   Реальный мир и все его краски вернулись. Мир, который перестал быть прежним. Мир, который уподобится аду. Аду, по сравнению с которым тот образ с чертями и котлами - лишь миловидная картинка.
   Как осознать всю боль и всю обреченность настоящего? Как вбить себе в голову то, что сейчас я сижу возле вырытой могилы товарища, чуть ли не брата.
   Я вздохнул, не желая понимать и принимать истину. Я поежился, желая уснуть. Просто выспаться и увидеть какой-нибудь приятный сон. В поисках покоя моя душа понеслась опять к образам и воспоминаниям, что остались во мне. И вновь картина:
   Яркий свет. Он пробивается в помещение сквозь широкие распахнутые окна. Ветер играет полупрозрачными шторами и... её фатой. Она стоит, чуть дрожа, и ждет заветного вопроса. Женщина за столом нарочно медлит, я аккуратно держу фотоаппарат, а мой товарищ, одетый сегодня в шикарный костюм, пытается скрыть счастливую улыбку, но не может. И я улыбаюсь, видя это. И все улыбаются, еле сдерживаясь. Тут прозвучал голос:
   - Ерунов Алексей Юрьевич, согласны ли вы взять в жены Иванову Наталью Николаевну?
   - Да!
   Зал сокрушила волна аплодисментов
   Жених робко надевает кольцо на тонкий палец дрожащей невесты, пауза и... вновь рукоплескания, и поздравления, крики, радость. В воздухе всё ещё витает волшебная фраза:
   - Объявляю вас мужем и женой!
   Крики продолжались. Я слышал их даже сейчас. Сидя на холодном камне, положенном кем-то прямо на траву. Вокруг меня ютились деревья, совсем рядом находилось небольшое церковное помещение, где люди в праздники набирали святую воду. Ах, люди! Порой безмолвные толпы народу сбивали меня с толку, унося от творческих мыслей. Будто незримый демон командовал ими, приказывая отучить меня от созидания. И я искал уединения, искал темные и тихие места, где никого, лишь я и муза.
   А теперь вы нужны мне, люди. Нужен шум, убитый тишиной. Нужны ваши разговоры, даже глупые споры, где никто не прав. Только бы убрать эту тишину. Сейчас она нарушалась шумом дождя и лязгом входящей в землю лопаты. А я опять понесся к воспоминаниям:
   - Быстрей, Тимик! - Леха Ерунов устал держать на руках молодую жену. Та дико хохотала, уже выпив пару бокалов шампанского. Заливаясь смехом, я пытался сосредоточиться на съемке, но музыка, веселье, хорошее настроение - всё мешало мне сделать качественный снимок. Наконец вспышка сверкнула, и на экране фотоаппарата появилось изображение. Леха выпустил Наташку, и та тут же подбежала ко мне, чтобы узреть получившуюся фотографию.
   - Ей! - Славик, держа в руках бутылку, выскочил из-за стола и подлетел ко мне. - Тимон, давай нас! Саня!
   Мои друзья столпились возле сцены, где музыканты уже по второму разу исполняли какую-ту песню. Я кричал что-то, пытаясь заставить друзей постоять нормально, но легче было спать на потолке.
   - Ровно встаньте!
   - Что?!
   - Ближе к Лехе!
   - Давай!
   - Внимание!
   Товарищи замерли, и, надо отдать им должное, держались они неплохо. Простоять секунду, когда вокруг тебя море удовольствия, это, знаете ли...
   - Внимание! - повторил я и нажал на кнопку.
   Вспышка!
   - Ура-аа!
   Друзья подпрыгнули, будто увидели где-то в небе яркий и красочный салют.
   Мы долго ещё веселились. Долго и как следует. Никогда мне не забыть того дня.
   И уж тем более эту знаменательную фотографию.
   - Иди в здание, - не отрываясь от работы, проговорил Славик. Я вздохнул, стер со лба капли дождя и закачал головой. Мой товарищ не стал произносить назидательных фраз, давать советы и ругать, будто родитель. Он знал, насколько я упрям, и не решался в лишний раз проверять всем известную истину. Могила почти вырыта, последние клочки земли падают на примятую траву. Каждый, даже еле заметный звук, что нарушает изредка тишину, заставляет нас вздрагивать, оборачиваться и тянуться к оружию.
   Мы потеряли очень много времени. А ныне каждая секунда дорога. Особенно сейчас. Когда у нас есть странное, но задание...
   - От друга? - нахмурился я, вспоминая недавний разговор. - Кто ты, таинственный помощник? И почему ты просишь нас о такой диковинной услуге?
   Моя голова поникла, будто перегруженная безответными вопросами. Случайно взгляд поймал глубокую яму.
   - Леха, - беззвучно прошептали мои губы. - Почему ты ушел?
   Я закрыл глаза:
   Алексей Ерунов ходил взад-вперед по моей комнате, сложив руки на груди. За окном темная ночь и легкий, моросящий по асфальту дождик. Вдруг Леха остановился и нервно посмотрел на часы. Затем полез в карман, достал мобильный телефон и начал искать в нём что-то.
   Прошла минута.
   Мой товарищ кинул мобильник в кресло и сел за стол. На нём стояла бутылка пива и пустой стакан. Алексей начал быстро пить. Пиво стекало у него по бороде.
   - Легче? - язвительно молвил я, сидя на инвалидной коляске.
   Ерунов молчал некоторое время, а затем выбросил:
   - Развожусь.
   - Да брось ты! - нахмурился я.
   Что сказать другу, чтобы успокоить его? Как правильно солгать?
   Дождь за окном продолжал литься. Я глянул за стекло, воображение понесло меня в места, где была, видимо, сейчас молодая жена моего друга. Уши заложило от гремящей музыки, глаза заслезились от вспышек света, и в нос ударил запах алкоголя, пота и дешевых духов.
   Дискотека.
   Я будто был там и видел Наташку, танцующую среди бесчисленных ухажеров, забывшую, что такое брак, семья, любовь, верность. Девушка, зажмурившись от наслаждения, гладила себя руками и плясала, еле заметно зазывая к себе мужиков. Вот какой была она на самом деле. А мы не знали.
   Мы просто не знали.
   - Я должен был догадаться, - подумалось мне. - Должен, но не смог, потому что слишком сильно хотел для друга счастья. А в результате сделал из него алкоголика.
   И теперь дождь плачет над грустной сказкой, что льется по воздуху, витая над готовой могилой. История проста, как автомат Калашникова, банальная, как смерть солдата на злой войне, и печальна, как судьба писателя, что сжег свои рукописи, устав от самосовершенствования.
   И такова она, эта история:
   Жили-были два друга. Один болен, другой ухаживал за ним, как мог: возил гулять, ходил в магазин и давал денег. Время шло и один из друзей, тот, что был здоров, встретил однажды девушку и влюбился в неё. Попросил благословения у больного товарища и женился. Жили жених и невеста без всяких проблем. Лишь изредка девушка возвращалась домой позднее обычного и говорила, что задержалась на работе. А потом она стала "задерживаться на работе" и по выходным. А потом перестала улыбаться своему мужу. И всё чаще и чаще звенел её мобильник, где почти вся телефонная книга была забита мужскими именами.
   Что делать молодому мужу, который ждет жену дома, лежа в холодной постели? Спросите у жизни, и она даст ответ.
   Муж начал пить, пытаясь утопить своё горе в вине. В семье начались скандалы, и каждый день неотрывно приближал молодых к разводу.
   Это случилось. Наташа ушла, а Алексей нашел себе другую подругу - бутылку. С ней он и прожил до того дня, пока не пал героем в предрассветной битве за поликлинику.
   Мне хотелось кричать. Громко-громко, так, чтобы каждый куст в городе услышал бы этот крик обреченного на смерть юнца, так и не осознавшего главных жизненных истин.
   Лопата вошла в землю.
   - ...Как ты думаешь, мне ей позвонить?
   - Конечно, позвони! Сходите куда-нибудь.
   Клочок земли упал на траву.
   ...Придешь на свадьбу?
   - Разумеется, приду? А с коляской как?
   - Ну, будут там ребята. Помогут.
   Славик вновь согнулся над ямой.
   ...Тимик, мне изменяет.
   - С чего ты взял?
   - Я тебе говорю!
   Мой товарищ вылез на траву и воткнул лопату в землю.
   - ...И долго ты ещё будешь пить?
   - Тимик, мне так плохо. Оставь меня.
   Работа закончена, Славик потянулся за промокшими сигаретами.
   - ...Ну, Тимик!
   - Нет!
   - Я всё отдам!
   - Ты и так мне должен! Знаешь сколько?!
   - Я на работу устроюсь...!
   - Вот когда устроишься, заработаешь, тогда и выпьешь!
   - Тимик!
   - Тимик!
   Последняя мольба погибшего товарища растворилась в воздухе, будто тоненький дымок, исходящий от брошенной гильзы. Больше мне никогда не услышать знакомого голоса.
   Никогда!
   И вот сейчас, в это, наполненное запахом мертвых утро я понял и в полной мере осознал всю безысходность нынешнего положения. Я будто вынырнул из тумана и взглянул на всё совсем другими глазами.
   Ещё вчера я спал. Видел в происходящем незримую игру, обман, умело спрятанный неким высшим существом, но сейчас...
   Смерть друга, ужасающая реальность, выстрелы и пули, что свистят в метре от тебя. Вот она, война! Перед глазами! На руках и одежде. Мы победили сегодня, но какова же цена этой победы?
   Человек. Вот какая цена! И не просто человек. Друг. Мой друг!
   Меня жутко прясло, и, слава Богу, товарищ, стоящий рядом, мог спокойно сослать всё это на холодный дождь. Однако если бы Славка отринул преграды и заглянул бы ко мне в душу...
   Господи! Как хорошо, что он не может этого сделать.
   По негласной договоренности мы решили оставить погибшего товарища среди невысоких деревьев зеленого сквера, пролегающего через внутренний двор старого монастыря. Асфальтовая дорожка с редкими лавочками, церковь, что виднеется в прорехах между ветвями, небольшой валун, на котором я сейчас сижу - лучшего места в данной ситуации не подыскать. Пусть мой друг спит вечным сном здесь, среди этих декораций, пропитанных воском свечей и звуками утихающих молитв. Я бы и сам остался тут, прилег бы где-нибудь, взял лист бумаги и запечатлел бы всю эту красоту, создав убогий стих, но...
   Таинственный секретный комплекс.
   Как только память вернулась к недавнему разговору, красота исчезла, будто рисунок, смытый дождем. Остался лишь холод. Новый мир, мир, где мне жить и умирать, страшен.
   А, может быть, чуть позже я и его назову красивым?
   Лишь Богу известно.
   Мой внутренний диалог прервался... галлюцинацией что ли? Вдалеке я увидел фигуру, укутанную в белый саван. Будто призрак, она парила над землей, хотя нет, всё-таки шла. Это девушка возрастом чуть больше двадцати пяти, с черными волосами, и знакомым...
   Наташка!
   Я вскочил с валуна, пошатнулся и, пытаясь за что-нибудь ухватиться, свалился на траву. Благо, удачно. Ничего не повредил. Славик опомнился, подскочил ко мне и взял за плечи.
   - Ты чего?!
   - Там...
   Я дрожал от холода, зубы стучали, и язык отказался подчиниться простой команде. Вместо ответа я повернулся на бок и посмотрел в ту сторону, где был образ бывшей жены Алексея. Ничего. Лишь пустынная дорога, уходящая за поворот и скрывающаяся за монастырским зданием. Призрак, или как бы там его назвать, исчез, оставив страх и недоумение в моей памяти. Я поднялся с мокрой земли и залез на камень. Славик следил за мной.
   - Что случилось? - тихо спросил он, выкинув сигарету.
   - Мне плохо, - ответил я, вздыхая.
   Друг молча сел на траву и подтянул к себе автомат.
   Что же это такое? Неужели я с ума схожу? Или...
   - Нет! - взбунтовался мой разум, не желая принимать новую действительность. Где сон, а где жизнь? Где истина, где ложь? Бродя по лезвию бритвы и бегая в сантиметре от пули, мы становимся другими. Ни лучше, ни хуже. Просто другими. И в этой новой ипостаси, я боюсь самого себя, потому что видел или выдумал слишком много.
   А впереди путь. Страшный путь, конец которого ещё страшнее.
  

***

7 Июня 2012 года.

Четверг. 9:21.

г. Саров. Проспект Мира, д. N44.

   Поле боя стихло, став общей могилой тех, кто пытался завладеть нами, тех, кто прятался за белыми масками и не знал пощады. Их пыл был остановлен раскаленным свинцом, летящим навстречу, и теперь Алексей Бессонов, в лишний раз, вспоминая минувшую битву, бродил среди трупов солдат в противогазах. Нам нужно оружие и - мой друг твердо знал это, поэтому, отринув брезгливость, склонялся над остывшими телами и вытаскивал из карманов военных курток магазины с патронами, поднимал и тащил на себе автоматы, аккуратно складывал в сумку гранаты.
   Весь наш скарб был разложен на сорванных шторах возле крыльца поликлиники. Пулемет, одна снайперская винтовка, два гранатомета, несколько автоматов и бесчисленное количество патронов к ним. Разумеется, оружия было больше, но утащить абсолютно всё мы не могли, поэтому Бес выбирал лишь то, что действительно нужно в пути. А ещё он порыскал по углам разрушенного здания и вытащил откуда-то всякую медицинскую утварь. Правда, пользоваться мы умели лишь бинтами.
   И вот сейчас, склонившись над амуницией, мой товарищ бережно складывал вещи в большую спортивную сумку. Неплохо было бы почистить автоматы от крови и снять для нас пару военных курток, но время не давало послаблений. Ведь враг неведом и замыслы его абсолютно непредсказуемы.
   Потертая карта Сарова лежала у ног Беса. На ней он делал пометки, но то и дело вздыхал, стирая начерченное. А над ним безмолвно висела громада обстрелянного здания. Почти мертвого, но всё ещё хранящего нужный скарб.
   И поиском этого скарба занимался Санек.
   Стены долго ещё будут хранить пули, и стекла со штукатуркой - хрустеть под ногами. Вой взрывов пропитал это место, гильзы, что катаются у ног, не забудут почти проигранный и почти выигранный бой.
   Брошенные автоматы, прострелянные двери, ветер, свободно гуляющий здесь, и дождь где-то за стеной. Всё это приумножало тоску, царившую в сердце Санька. Он брел неспешно по первому этажу, смотря себе под ноги.
   Скоро в последний путь. Будущее уже невозможно спланировать или спрогнозировать, ничего нет. Лишь цель, что перед глазами. Саня знал, на что идут друзья. Знал, чем кончится это мероприятие. Но он не свернул назад, когда был ещё шанс. Ибо самое страшное в новом мире - это остаться одному.
   Взгляд моего товарища привлекла небольшая бумажка, лежащая среди осколков стены. Санек нагнулся и перевернул полупромокший листок. На снежной глади был начерчен обычный, самый простой цветок. Без лишних хитростей неизвестный художник запечатлел его, будто торопился куда-то или хотел поскорее подарить сей труд той, что удостоилась внимания таланта.
   Сейчас рисунок поблек, но всё равно грани четко выплавляли форму. Саня никак не мог вспомнить, где же он видел эту вещь. Во сне ли, в реальности? Впрочем, не важно.
   Мой друг поднял бумажку, покрутил её в руках. Как странно. В мире ещё есть красота.
  

***

7 Июня 2012 года.

Четверг. 8:24.

г. Саров. Проспект Мира, д. N21.

   Его палец касался прохладной поверхности лежащего на полу автомата. Скользил по оружию, будто выискивая что-то, останавливался, разворачивался и двигался обратно, словно личность, полная душевных метаний. А её рука нежно гладила его вспотевшую спину. Наверное, тоже что-то искала. Может быть, шрамы или следы иной женщины. От этих ласк он закрывал глаза, забывая обо всем: кто он, где он и что ему надо сделать. Минуты, как всегда бывает в такие куртуазные моменты, ускорили свой ход, и разговор, который так не хотелось начинать, все-таки завелся.
   И первой начала она:
   - Люди шепчутся, когда смотрят на вас. Говорят, вы что-то задумали. Я боюсь. Боюсь за тебя.
   Дождь барабанил по подоконнику, холод остался за окном, а здесь, в небольшой комнате какого-то офиса, было тепло и даже чуточку жарко.
   - Что за оружие разложено на крыльце? Почему твои товарищи собирают патроны и готовятся к чему-то? Не к новой обороне. К чему? Ответь мне, прошу.
   - Лучше скажи, что будешь делать ты? - его голос дрожал, и было видно, что сейчас каждое брошенное слово - плод непереносимого внутреннего труда.
   - Не знаю, но моей дочке нужен отец, а мне - муж. Я ни о чём тебя не прошу. Просто предлагаю.
   - Твоей дочке нужен совсем другой отец. Не такой, как я.
   Диван, на котором они лежали, скрипнул.
   - Мне надо идти, - тихо проговорил он, поднимаясь. Диван вновь болезненно проурчал. - Есть вещи, которые... сложно объяснить.
   - Попытайся, - её рука остановила его плечо. Он замер.
   - Если бы я был свободен, я бы сказал тебе, что никогда не брошу ни тебя, ни твою дочь. Я бы пошел за тобой хоть на край света и разделил бы все испытания. Прибившись к толпе, или минуя её, мы выбрались бы из города. Так было бы, если бы я был свободен.
   Он коснулся её оголенного плеча, провел рукой по гладкой коже и чуть подтянул одеяло, чтобы не дать ей замерзнуть.
   - Но я не могу.
   Тихий вздох.
   - Теперь я уже вообще никто. Рабочий материал, кукла, которую используют в неких, пока ещё не понятных мне целях. И я вынужден идти этой дорогой, не потому что сложно вырваться из-под чьей-то власти. Просто я дал обещание. Обещание друзьям. Понимаешь, как это важно?
   - И что же вы будете делать? - она чуть привстала с ложа. Покрывало съехало, но тонкая рука вовремя схватила край тряпки.
   - Мы уходим туда, откуда пришли, - твердо вымолвил он.
   - Ты сумасшедший, - её голос дрогнул.
   - Весь мир сошел с ума, а люди - часть мира. Да, я, возможно, сумасшедший, но какого человека сегодня можно назвать нормальным? Того, что прячется в подвале среди стариков и не берет в руки оружия? Того, что закрыл перед моим носом дверь?
   Она молчала, потупив взор. Он тихо встал, взял автомат и вынырнул в дверной проем навстречу дождю.
   Вот она - холодная влага. Приятно бьет в лицо, пробуждает и будто бы вымывает из души все сомнения и грусть. Славик вышел из здания и, закрыв глаза, подставил голову под дождь. Капли стекали по спине, груди, рукам, в которых автомат и куртка, снятая с одного из трупов. Неспешные шаги понесли моего товарища к зданию поликлиники, минуя лужи...
   Но вдруг он обернулся. Обернулся и увидел её, укутанную в покрывало и стоящую на пороге того строения, из которого он только что вышел. Грустный взгляд и руки, что обхватили плечи, пытаясь защитить их от холода. Она смотрела ему вслед. Без злобы, но и без понимания. Некоторое время он стоял, глядя на неё и совсем не замечая дождя.
   - Помни меня! - крикнул он.
   На её лице заиграла улыбка. Славик развернулся и уверенно пошел вперед. Не оборачиваясь.
   Как часто приходится терять любимых, жизнь отнимает их, диктуя свои правила игры. Казалось бы, вот оно - счастье! Но тут же дикая круговерть событий ставит всё вверх ногами. И чтобы выжить, нам надо быть готовыми к потерям.
   Такова цена.
  

***

7 Июня 2012 года.

Четверг. 10:07.

г. Саров. Недалеко от дома N44.

   Дождь немного приутих, устав поливать нас холодной влагой. Серое небо остудило свой пыл и теперь лишь изредка кидало на землю каплю-другую. Мы стояли на мокрой лужайке и молчали. Славик и Бес подошли к телу Ерунова, укутанному в обрывок старых штор, подняли его и аккуратно понесли к могиле. Я не мог смотреть на мертвого товарища, слишком сильно ещё играла боль в душе.
   Тело легло на самое дно глубокой ямы. Санек и я приблизились, друг протянул мне горсть сырой земли, но я покачал головой, кое-как сдерживая в себе слезы. Представить только! Многолетняя дружба, и один день, который разрушил всё. О, боже, как непостоянен мир! Как непостоянны события!
   Никогда мне не забыть того взрыва, что оглушил и вбил в голову ужасающую истину, непоправимый факт. И капли крови, укрывшие асфальт, и крики, и выстрелы...
   Я пошатнулся и присел на камень. Славик с Бесом начали закидывать яму землей.
   И вот яма исчезла и вместе с ней - мой погибший товарищ. Теперь лишь небольшой бугорок будет напоминать о человеке, по имени Алексей Ерунов. С ним я вырос, с которым делил всё и шел по жизни плечом к плечу. У нас не было даже креста, чтобы поставить на бугор и чтобы вычертить на нём имя героя. Да! Я могу и хочу назвать Лешу героем. И пусть хоть кто-то попробует сказать мне, что это не так.
   Четверо друзей стояли вокруг могилы пятого. Стояли молча. Славик поднял автомат и уже хотел нажать на курок, но рука Беса крепко сжала ствол - не надо - читалось в глазах Алексея. Салют герою нужен, но жизнь - тем, кто ещё держится, нужнее. Славик понимающе опустил оружие.
   - Кто-нибудь хочет что-то сказать? - Бес окинул нас вопросительным взглядом. Я опустил голову, когда наши глаза встретились.
   - Я скажу, - Славик выступил вперед.
   Ветер проскочил под деревьями и коснулся спины моего товарища, но тот не дрогнул, выстоял перед кратковременной атакой холодных потоков, ещё крепче сжав автомат. Все мы смотрели на Славика, все ждали от него пояснений или какой-то истины, что вертится в голове, но никак не может материализоваться в слова. Однако речь, подаренная нашим другом, была самой обычной, но содержательной.
   - Я знаю, что в такие моменты надо поговорить по определенным правилам. Но я их не знаю. Никогда не знал. Поэтому скажу то, что в голове, - Славик вздохнул. - Мы предполагали, что нечто подобное случится, но никто из нас не верил до конца, что смерть так близко. И вот теперь она стоит на расстоянии вытянутой руки и забрала уже одного из нас. Поклянитесь! Поклянитесь, что каждое ваше действие будет обдумано и спланировано! Поклянитесь, что не допустите больше смертей! Может быть, через минуту нас будут атаковать, и будьте готовы уже через эту самую минуту спасать свои и чужие жизни. Нам не нужна гибель, у нас есть важное дело. Выполним его, а там...
   Славик остановился, выискивая что-то у себя в мыслях.
   - А там - посмотрим, - тихо проговорил он.
   Каждый из моих товарищей безмолвно согласился с высказанными словами. Но добавлять никто ничего не стал. Почти никто...
   Я переставил костыль и клюшку, сделал шаг и оказался рядом с бугорком. Друзья посмотрели на меня.
   - Когда я сказал ему правду, он не побоялся выступить против них, - мой мертвый голос разорвал тишину. - Мы боялись, он - нет.
   На этой ноте всё и закончилось. Тишина осталась кружиться возле могилы, а мы пошли неспешно к зданию поликлиники. И почему всё так медленно? Ведь спина открыта, а улица огромна. Где страх? Может быть, он остался там, где недавно свистели пули? Может быть, мы уже умерли, и теперь, как люди, что выходят небольшими группами из поликлиники, мы просто тени. Тени, у которых ничего нет, кроме таинственной цели. Боже, зачем ты оставил нас в живых? И зачем ты даришь мне все эти мысли?
   Я обернулся и далеко-далеко, среди промокших деревьев вновь узрел призрак Наташи. Она кружилась на поляне в диком танце, порой бросая на меня голодный взгляд. И даже отсюда я смог разглядеть её улыбку, в которой не было добра. Лишь жажда и ужас, вмиг пролетевший сквер и коснувшийся меня.
   Кем бы ты ни была - я ненавижу тебя. Не знаю, почему, но я уверен, что именно ты забрала Алексея. Давным-давно, ещё тогда, на свадьбе. И теперь - в бою.
   - Пойдем, - Славик потянул меня за плечо, и я двинулся на зов товарища.
   Почему этот... призрак преследует меня. Ещё вчера я сошел бы с ума от счастья или горя, узрев нечто подобное, а сегодня я уже ничему не удивляюсь.
   - Спи спокойно, милый друг, - подумал я, шагая к поликлинике. - И пусть этот призрак даже не пытается завладеть тобой. Ибо ты свободен, ты выполнил свою миссию и ушел в другой мир. Теперь наш черед.
  

***

7 Июня 2012 года.

Четверг. 10:38.

г. Саров. Проспект Мира, на пороге д. N44.

   Друзья собирали оружие, торопились, нервничали. Много времени было потеряно, и теперь мои товарищи пытались наверстать упущенное, спешно готовясь к отходу. Бес свернул найденную в поликлинике карту и сунул её к себе в рюкзак, затем он упаковал магазины с патронами в сумку и проверил пулемет. Славик вглядывался в мушку одного из автоматов, будто страшась, что новый и верный друг подведет в нужную минуту. Санек взял себе пистолет и тоже протянул руку к одному из лежащих тут АКМ-ов.
   - Идеи есть? - Бес щелкнул пулеметной коробкой.
   - А у тебя? - Сашка закинул за спину автомат.
   - Я спускался вниз, смотрел на реку. Высохла. Можно идти прямо по дну. Вот взгляните... - Алексей склонился над сумкой.
   - Постой, - Славик приблизился и вытянул руку, останавливая Беса. - Дно реки - это самая простая ловушка. Подумайте сами. Вот идем мы по этому дну, а тут из-за деревьев солдаты! Так что... не пойдет.
   - Хм, - Бес озабоченно потер затылок. - Тогда... - он прищурился. - Тогда свернем у зубной поликлиники к гаражам и опять вдоль реки. По лесу, как мне кажется, легче и безопаснее передвигаться.
   - Дай карту, - попросил Славик. Бес порылся в сумке и вытащил сверток бумаги. Ефремов расстелил его на пороге, долго вглядывался в причудливый узор из мелких домиков и тонких дорог, затем молча кивнул.
   - Самый короткий путь, - одобрительно проговорил он, проводя пальцем по карте. - Ты прав, - взгляд перескочил на Беса. - Значит, до зубной, затем направо, вдоль реки, к Бассейну, ну и там...
   Бес кивнул.
   Воцарилось неловкое молчание. Я сидел на ступенях, пытаясь расслабить всё тело и хоть как-то улететь в мыслях от реальности. Мой взгляд окинул друзей. Славик поймал его, и перенял часть моей грусти.
   - Как просто, - хмыкнул Бес, возясь с пулеметом. - Вот так же вот мы строили планы и про поликлинику. И что...
   - Успокойся, - буркнул Славик. - Паника нам сейчас не нужна. Да, планы рушатся. На то они и планы. Что ж теперь? Леха, что у нас есть?
   Бес окинул взглядом весь собранный скарб.
   - Всё, - ухмыльнулся он. - У нас, без лишней скромности могу сказать, есть всё.
   - Выходим через десять минут, - Славик поскакал по ступеням в сторону убитых солдат. На разведку.
   - Тимка.
   Я обернулся и увидел, как надо мной склонился Сашка. Он достал что-то из кармана штанов и тут я различил в его руках небольшой белый пузырек. Я узнал - то были маленький желтые витаминки.
   - Держи, - Санек протянул их мне.
   - Спасибо, - тихо проговорил я.
   Дальше мы молчали, и лишь шумная возня Беса нарушала новую, уже знакомую нам тишину. Славик ходил где-то вдалеке. Я видел его мрачный силуэт, видел, как возвращается друг с дозора. Минуты шли.
   - Слушай, Тимка...
   Санек вновь прервал мои размышления. Наши взгляды встретились, и я понял, что товарищ хочет задать мне какой-то, очень сложный вопрос. Я видел смятение в глазах друга и некий поиск внутри себя лучших слов для описания терзаний. Наконец, Сашка молвил:
   - Тимка, я хотел спросить... - Санек нахмурился. - ...Когда ты... когда в тебя попала пуля и после того, как ты...
   - Умер? - сухим голосом проговорил я.
   - Да, умер, - вздохнул Сашка. - После того, как ты умер. Мне интересно. Ты сказал, что...
   Мой товарищ опять запнулся, будто страшась, что уготованные слова обидят кого-то.
   - Ты сказал, что рая нет, - выдохнул Саня, чуть осмелев. - Что это значит, Тимка? Что ты видел?
   Тем временем Славик поднялся по залитым кровью ступеням и его внимание привлек наш диалог. Да и Бес замер, тут же напрягая слух. Друзьям было интересно, что я скажу, но почему-то никто из них до этого меня не спрашивал о минувшем казусе.
   Не могу объяснить, почему мне не хотелось говорить о таинственной связи странного мужчины в синем пиджаке и того образа, что я видел. Не хотелось также рассказывать друзьям о том, что я знаю этого гостя, что я знаком с ним и между нами произошел очень необычный разговор, или, вернее сказать, сделка. Поверят ли они мне? Нет, дело не в этом. Пусть то будет моя война, и мой грех. Моя боль.
   - Там ничего нет, - отчужденно молвил я. - Пустота и тьма длиною в полсекунды. В меня попали, я умер и тут же очнулся. Смерть, как и предсказывает наука, лишь отмирание нервных клеток.
   Молчание.
   В лицах моих друзей читалось смятение и... разочарование. Лишь Славик хмуро смотрел на меня, словно проникая незримо в мою душу. Недоверие читалось в его глазах. Недоверие ко мне.
   - Человек умер, - сказал он. - А потом, просто встал и пошел. Как это понять? Как объяснить? Стукните меня по голове кто-нибудь. Не солдаты пугают нас - вон, сколько мы их тут положили. Не пули, не роботы - загадки - вот что страшно. Мы ничего не знаем.
   - Так что же делать? - Сашка посмотрел на Славика, будто тот всё знал наперед.
   - А ничего! - хмыкнул тот. - Слишком туго затянулась петля на наших шеях. Шаг вправо, шаг влево - расстрел. Мы обязаны идти предложенной нам дорогой. Это единственный шанс хоть что-то узнать. Тимон?
   Я посмотрел в сторону друга. Посмотрел и тут же опустил глаза.
   - Впрочем, забудь, - мой товарищ вскочил на ноги. - Пора идти.
   Разговор остался незаконченным, хоть и была поставлена точка. И я чувствовал себя виноватым в том, что не всё рассказал друзьям. В том, что лгал. Таков человек. Даже в сантиметре от смерти он не очищается от грехов.
  

***

7 Июня 2012 года.

Четверг. 10:49.

г. Саров. Проспект Мира, рядом с д. N44.

   Те люди, что прятались во время боя в подвале, вышли, чтобы посмотреть на пепельно-серое небо. Давно погасла надежда его увидеть. Словно обрывки забытых теней, они скитались по двору поликлиники, забирались в сквер и словно искали что-то. Оружие? Совесть? Их испуганные взгляды падали на обломки старой башни, что рухнула вниз, будто устав смотреть на тот ад, что творился внизу. И трупы... бесконечные трупы страшили загнанных беженцев. Кровь, что устилала асфальт, порой на ней можно было поскользнуться... нет, описывать это я не могу, недостойна бумага. Не заслужила она кары носить на себе эти ужасы. Лишь моя душа способна приютить их.
   Лишь она.
   Мы уходили. Спешно собрали нужные нам вещи и кинулись вперед, стараясь не смотреть назад. Молча. Без чувств и смятений. Хотя это состояние - самообман. Переставляя костыль и клюшку, и уже шагая по узкой дороге заброшенного сквера, я бросил взгляд на глаза друзей: Славик хмурился, смотря вдаль, пристально искал солдат в противогазах, крепко сжимая автомат, Бес пыхтел, таща на себе пулемет и сумку с патронами, а Саня не отрывал глаз от асфальта у себя под ногами. Ему, казалось, уже всё равно, что будет там, за поворотом.
   А что же люди?! Те, что вышли из поликлиники. Я видел их дикие взгляды, уже поблескивающие от наступающего безумия. И на нас они смотрели так, будто мы - часть неведомой демонической силы, что пришла в наш мир так нежданно. И так самонадеянно. Нужно было бежать от этих людей, бежать и не говорить им ничего: куда мы идем, зачем мы идем. Узнай они правду, в нас в лучшем случае полетели бы камни. У нас другой путь. Я говорил это однажды. И был прав.
   Мои шаги, не понятно отчего, замедлились. Я обернулся и окинул взглядом поликлинику, рухнувшую башню, догорающие грузовики. Мы всё это сделали. Один вопрос крутился в голове:
   - Что будет дальше?
   - Ужас, - Сашка коснулся моего плеча. - Пошли Тимка, не смотри на это.
   Ты прав, мой товарищ. Не надо на всё это смотреть.
   Потому что страшно.
  

***

7 Июня 2012 года.

Четверг. 11:23.

г. Саров. Проспект Мира, на пороге д. N46.

   Роман и Рита сидели на холодных бетонных ступеньках одного из монастырских зданий. Оно стояло с левого боку от полумертвой поликлиники, угрюмое, пораненное. Утро всегда приносит с собой холод, и сейчас молодая женщина вздрогнула от набежавшего ветерка, чуть подправив на себе мокрое одеяло. Роман предложил бы ей что-нибудь получше этого грязного и абсолютно бесполезного куска тряпки, но... на нём самом был лишь потертый свитер.
   Они оба молчали, она смотрела вдаль, туда, где минуту или вечность назад скрылись четыре еле заметные фигурки. Люди, что приняли здесь бой, покинули это место. Навсегда. Среди них шел человек, который...
   Так кем же был он для неё?
   Наверное, сном.
   - Не могу понять, что они делают, - вздохнул Роман и посмотрел на свои, выпачканные в меле руки. - Уйти и бросить всё. Вот так вот. Без объяснений и причин. Странно.
   - Ничего странного здесь нет, - Рита подтянула к ногам черную юбку и вновь поежилась от холода. - Просто есть вещи вне нашего понимания.
   - До сих пор не вериться, что мы живы, - мужчина позволил себе легкую усмешку. - Такое ощущение, что нас защищала целая армия. Или... или Бог действительно посмотрел в эту сторону.
   Рита молчала, не отрывая взора от могилки вдалеке и сквера, что спрятал ушедших друзей.
   - Что их ждет? - отчужденно молвила она. - Мы еле вырвались из всего этого и теперь они возвращаются туда.
   Рита вздрогнула. Не от холода.
   От воспоминаний о первой ночи.
   Она лежит на земле, зажмурилась. Её руки пытаются прикрыть уши маленькой дочки, которая плачет от дикого воя автоматных очередей. И крики! Они сливаются с выстрелами. И кровь! Она уже почти везде.
   Солдаты в противогазах хладнокровно расстреливают людей. Тех, кто попытался не подчиниться. Трупы, будто срезанная косою трава, ложатся на асфальт, хороня под собой живых...
   Молодая женщина открыла глаза. Вокруг неё всё та же пустая улица, поликлиника, виднеющиеся вдали купола. Виденье ушло, скрылось в глубинах души.
   - Господи, - почти прошептала она. - Как можно возвращаться в этот ад? И что может заставить туда вернуться? Что за цель? От одной мысли, от одного воспоминания о том, что было, меня бросает в дрожь. А они пошли.
   - Герои, - вздохнул Роман. - Теперь им даже смерть - просто игрушка.
   - Нет, - Рита покачала головой. - Здесь нет героизма. Ни капли. Это чистой воды жертва. Своеобразная цена.
   Роман перевел взгляд на молодую женщину. Та тоже повернулась в его сторону.
   - Они знают, как остановить этот ад, - уверенно проговорила Рита. - Не понятно, откуда, но они знают.

Глава 2.

Начало пути.

7 Июня 2012 года.

Четверг. 12:06.

г. Саров. Проспект Мира, возле дома N18.

   Как известно, страх страху - рознь. Некоторые люди боятся находиться в замкнутом или темном помещении, кто-то дико визжит при виде змеи или огромного мохнатого паука, а кто-то не может смотреть на умерших. Кем бы ни был человек, где бы он ни жил, у него есть то, что объединяет всех живых существ, населяющих планету Земля. А объединяет их вещь под названием - страх. И он, как я уже сказал, каждого терзает по-своему.
   У меня же нынче был таковой:
   Пустая улица, пустой город. Пустой мир, полный удручающей тишины. Чуточку дико становится. Тем более, если допустить, что весь этот мир - макет, на который смотрят свысока, прячась за небесами, силы неведомые и непонятные. Силы агрессивные, желающие лишь одного.
   Истребления.
   Ты смотришь на дома, воображение работает и тебе уже кажется, будто за бетонными стенами кто-то есть. И такое ощущение, что с тобой просто играют, в некоторой степени издеваются, ждут, когда ты выдохнешься и упадешь на мокрый асфальт не в силах больше драться. Нам противостоит страшный враг, ранее таковым врагом являлся только Дьявол.
   Теперь он, наверное, тоже сидит где-нибудь с автоматом и банкой тушенки.
   Я ухмыльнулся собственной шутке.
   Идти по новому, преображенному странным событием городу не так-то просто. Да, он пустой, но зато в наших ушах до сих пор звенело от выстрелов. Поэтому прежде чем сделать короткую перебежку, мы помногу раз вглядывались в каждую сторону. И лишь потом, затаив дыхание, двигались. Так мы оставили позади себя монастырские здания. Медленно, но верно наше дело шло.
   Славик опустил бинокль, развернулся и сел на асфальт. Наша компания затаилась в небольшом скверике, что находился напротив автобусной остановки. Очередная перебежка прошла удачно, и теперь мы отдыхали. Одному лишь Славику не сиделось на месте, он осмотрелся, достал бинокль и уставился в него, разглядывая неизвестную нам даль. И вот сейчас мой товарищ опустился, немного раздосадованный и, казалось, удивленный.
   - Что? - взволнованно спросил Бес, теребя приклад пулемета.
   Славик схватил свой автомат, передернул затвор и отдал бинокль Бесу. Тот чуть привстал и прижал глаза к стеклышкам.
   Через пару секунд мой товарищ застыл. Затем напрягся, будто пытаясь отогнать от себя некое наваждение. Или галлюцинацию. Я ясно понял, что ничего хорошего это поведение не сулит. Впереди нас что-то ждало. И это "что-то" заставило двух моих друзей вздрогнуть и потянуться к оружию.
   - Интересно, правда? - с легкой примесью издевки молвил Славик, видя как Бес в бессилии опускает бинокль. Алексей развернулся и вопросительно глянул на нас.
   - Дай! - я подполз к нему, выхватил из ослабших рук наблюдательный прибор и вгляделся в неизведанный горизонт.
   Увеличенные дома, окна, светофоры... стоп! Я бросил взор направо, к старой зубной поликлинике. От желтого здания тянулось что-то темное, непонятное. Приглядевшись, я понял, что это стена. С первого взгляда стало ясно, что металлическая. Темно-синий блеск и неописуемо сложная форма, высота в три метра, а на вершине тонкие шпили с чуть заметно мигающими лампочками. Трудно сказать, кто или что выстроило это сооружение, но засевший во мне внутренний голос уверенно проговорил: "Они!".
   И действительно. Кто же ещё мог подобное сотворить?
   Но что всё это значит? Для чего неведомый враг возводит укрепления?..
   Я побелел. Стена перекрывала дорогу, по которой мы планировали идти.
   А что если...
   Что если он знает наши планы?!
   Мне стало дурно. До ушей донеслись споры товарищей.
   - ...нельзя что-то придумать? - Санек потер шею.
   - Что ты придумаешь?! - шикнул Славик, будто страшась, что нас услышат. - Именно та дорога! Именно здесь!
   - Перейдем улицу на той стороне! - взволнованно проговорил Бес, показывая рукою на север. - Рискованно, но если не так, то я уже просто не знаю, что можно придумать. Путь то один.
   Славик закусил губу. Глубокая мысленная работа сдвинула его брови. Я передал бинокль Лешке и тот спрятал его в сумку.
   - А Тимик? - Ефремов глянул на меня.
   - Я понесу его! - выдвинулся Сашка. - Вспомним былые времена.
   Славик ещё раз прикинул что-то в уме и утвердительно кивнул. Перебежим дорогу в нескольких десятках метров от стены.
   На том и порешили.
   Я обхватил руками шею друга. Крепко-крепко, будто мне сейчас предстояло взмыть в небеса с дикой скоростью. Славик выглянул из-за угла на пустую дорогу - тишина. Странная стена далеко, но её отчетливо видно. Если там кто-то есть, то сейчас он увидит нас. Славик резко помчался через дорогу, хороня в себе эту мысль. Мы с Сашкой видели, как он скрылся во дворах. За ним побежал Бес. А затем кинулись и мы.
   Мне кто-то смотрит в спину. Это ощущение преследовало меня, и как бы сильно не бежал мой друг, оно всё равно догоняло и проникало в душу. Метры казались километрами, страх обдавал ледяным дыханием мышцы, ещё чуть-чуть и руки не выдержат. И вроде бы уже пошел обратный отсчет, но мы, я и друг, успели проскочить во двор и немного расслабились. Вернее - лишь начали расслабляться, как вдруг...
   - Что это?!
   Как только я слез со спины товарища, моё внимание привлек дым, поднимающийся в небо. Он неспешно таял в высоте, исходя из жилого дома, что находился по ту сторону возникшего перед нами двора. Друзья повернули головы, а затем проследили взглядом за моим взором.
   Здание уже потухло. Лишь кое-где мелкие капельки огня терзали ещё его остывшие стены. Медленно тлели обои в чьей-то выгоревшей квартире, порою слышался треск старого, теперь уже ставшего углем дерева, иногда что-то падало вниз. Трудно сказать, что стало причиной пожара, однако огромные дыры в стенах как-то ненавязчиво намекнули мне...
   Тут я заметил, что и второе здание во дворе разрушено. Третье, четвертое.
   - Дым с площади валит, - сказал Славик, опуская руку с биноклем.
   - Неужели тот автобус до сих пор горит? - нахмурился Бес.
   - Не может быть, - Славик покачал головой. - Это что-то другое. Ничего не пониманию, - вздохнул он.
   Мы начали медленно пробираться вперед, то и дело смотря по сторонам. В этом дворе, одном из первых дворов города, почти ничего не говорило о том, что с Саровом происходит нечто странное. Лишь только эти дома впереди, истерзанные непонятным, прошедшим мимо нас, событием, говорили безмолвно: "Берегитесь!".
   Ближе. Ещё ближе. В нескольких десятках метров от нас, через дорогу, находился фонтан, спрятанный сейчас за густыми кронами посаженных на тротуарах деревьев. Дым шел оттуда, самая большая волна, которая обгоняла те, что рождались в руинах, обгоняла и уходила в небо дальше всех. Мы зашли сквозь пробоину в доме в заброшенную, полуразрушенную квартиру и разместились возле окна. Славик припал к биноклю, долго смотрел в него, но затем, нахмурившись, прекратил это занятие.
   - Ни черта не видно! - в сердцах выпалил он, передавая бинокль Бесу. Лешка попытался что-то разглядеть, но и у него тоже ничего не получилось.
   - Прислушайтесь, - отчужденно бросил Сашка, присев возле меня. Славик и Бес переглянулись и ещё ближе придвинулись к окну.
   - Визг? - Славик посмотрел на Санька.
   - Не! - Бес нахмурился, пытаясь подобрать точное определение природе странных звуков, которые теперь и я различил. Непонятно. Это что-то сродни шуму мотора, только в нём чувствовались живые нотки. Будто звук этот - не рев машины, а вой живого организма. Мать моя - женщина, слон что ли?!
   - Урчание, - уверенно проговорил Бес. - Это урчание. Вопрос только - кого?
   Славик окинул нас хмурым взглядом. Странности, творившиеся вокруг, достигли немыслимых размеров. Где теперь искать ответы? И что ждет за очередным поворотом?
   - Я на разведку! - Славик взял автомат и помчался к пробоине. Мы же подтянулись к окну и стали вглядываться в густое переплетение ветвей и листьев, надеясь хоть что-то там различить.
   Порой ожидание сводит с ума. Минуты, растягиваясь, становятся часами, и ты начинаешь кусать локти, потому что ничто не способно скрасить те мгновения, что медленно истекают, приближая заветный миг. Я думал, что может быть там, за темными кронами прятавших что-то деревьев, думал о том, где задерживается Славик. Думал также, что мы будем делать без него.
   Но товарищ вернулся. Выбежал из кустов и, словно напуганная лань, помчался к разрушенному дому. Его шаги подняли пыль на грязном, полном мелких камешков полу. Он тихо сел возле окна. Тяжело дышал, и лоб его искрился от мелких капелек пота.
   Бес начал рыться в сумке и ворчать что-то о забытой в поликлинике воде, а я подскочил со всей доступной скоростью к товарищу и уставился на него глазами, ожидающими ответов.
   Но друг молчал. Всё дышал и дышал, будто воздух ныне - редкая ценность. Потом он, протерев лицо майкой, начал говорить:
   - Надо идти... в обход... - Славик обессилено коснулся затылком стены. - Там... туда не надо ходить, - мой товарищ нервно замотал головой. - Там... там такое... Господи...
   - Что? Что там?! - Бес приблизился и протянул говорившему какой-то пузырек. Славик лениво отмахнулся.
   - Не надо... - закачал головой мой друг. - Меня только что... вырвало.
   Мы замерли, не в силах что-либо говорить, или задавать вопросы.
   - Расскажи же! Что там такое?! - Бес заскрипел зубами. - Славик, это неправильно! Нельзя молчать! Ты только больше нас пугаешь!
   Славик устало закивал головой.
   - Ладно, - вздыхая, произнес он. - Пусть будет по-твоему. Может быть, ты прав. А, может быть, ты возненавидишь себя за свою тягу что-то познать. Я тебя предупредил!
   Бес насупился, но, спустя минуту, решение всё-таки принял.
   Мы вышли из дома и аккуратно побрели по двору, стремясь обогнуть плотный занавес деревьев. Для этого нужно было выйти из двора чуть севернее, а затем нырнуть в другую узкую щель между домами. Странный звук - диковинное урчание сопровождал нас на всём пути, и мы уже перестали обращать на него внимание. Ещё один ряд домов был почти разрушен.
   - Наверное, это был взрыв? - предположил я, ещё крепче сжав шею Санька.
   Вот очередной первый этаж, где нет двух стен и куска крыши. Зато отсюда очень хорошо видел фонтан и...
   - Ёёёё!
   Мои пальцы чуть было не разжались, когда я узрел то, что заставило Славика вспотеть. Всё внутри меня перевернулось от внезапно нахлынувшей ненависти. Ненависти на таинственного врага, ненависти на его псов - дарителей страха.
   Но главное - от ненависти на себя за тягу к познаниям.
   Фонтан не работал. Всё пространство той огромной чаши, в которую некогда лилась вода, было завалено трупами людей. Детскими трупами. Полураздетые, перепачканные в грязи и крови, с дырками от пуль в телах они лежали друг на друге, обретя вечный сон. Вокруг них суетились солдаты в противогазах. Бросив оружие, они вытаскивали детские тела из этой ёмкости и оттаскивали их к...
   - Вот это ни х... - Бес подлетел к Саньку и прикрыл рукою его выплескивающий ругательство рот.
   Недалеко от фонтана, на покрытой каменной плиткой земле, лежал огромный... Как же правильно описать это существо? Наверно, оно больше всего походило на червяка, которого вытащили из-под земли и оставили умирать на поверхности. Впрочем, тварь не умирала, а, как раз наоборот, жила и питалась сейчас теми трупами, которые солдаты ей подносили. Обширный круглый рот с сотней зубов заглатывал тела и с жутким треском жевал их, ломая кости. Кровь хлестала у "червяка" изо рта, порою оттуда падали обрывки детской одежды.
   По всему телу этого странного, без сомнения, инопланетного животного была разбросаны щупальца, на кончиках которых постоянно выделялась непонятная тягучая субстанция. Часть солдат собирала её и складывала в специальные металлические контейнеры.
   Ещё один труп ребенка скрылся в пугающей пасти. Над городом вознесло довольное урчание двадцатиметрового зверя.
   Санька вырвало.
   - Они... эта тварь, как лаборатория, - Бес с диким интересом наблюдал за процессом сбора странной жидкости. - Она, питаясь, производит нечто... Интересно, что это за дрянь?
   - Тебя я вижу, всё это забавляет?! - прошипел Славик, сдерживая гнев.
   Лешка виновато опустил голову и отошел от окна.
   - Господи... но почему дети?! - Саня прищурился, глядя вдаль.
   - Очевидно, лишь детский организм...
   - Леха, заткнись!
   - Надо убить эту тварь!
   - Что?!
   Мы все посмотрели на Славика. Тот глядел в окно с холодной ненавистью и теребил ручку автомата.
   - Да... - продолжил он. - Я предлагаю убить эту дрянь.
   - И как ты собираешься это сделать?! Просто подойти и сунуть ей в рот гранату?! - Бес сорвался и лишь чудом не сошел на крик.
   - А ты, я смотрю, вообще хочешь её в клетку посадить для изучения?!
   - Я этого не говорил!..
   - Тихо! - выдохнул я.
   - Славик прав, - кивнул Сашка. - Вдруг они, скормив ей все трупы, захотят... ещё трупов? Детских.
   В руинах воцарилось молчание. Кто медленно, кто - быстро, но всё представили себе это. Больше детских трупов! Трупов тех самых детей, что прячутся в подвалах заброшенных домов. Бес схватил пулемет и кинулся уже к выходу, но Славик резко преградил ему путь.
   - Подожди! - выпалил он и тут же пригнулся, подзывая нас к себе.
   - Никто не против? - его взгляд остановился на каждом. Всё молчали.
   - Хорошо, - выдохнул друг. - Идите сюда.
   Вслед за Бесом и Саньком к окну подполз и я. Славик ещё раз осмотрел горизонт, мои глаза тоже были там. Своеобразный парк с узкими плитчатыми дорожками, деревьями, кустами и лавочками, на которых когда-то отдыхала молодежь. Чуть дальше отреставрированный кинотеатр "Октябрь", а по левую руку серое здание городской администрации. Только сейчас я приметил, что там, из окна на третьем этаже, идет дым. Странно. Ещё вчера я пробегал здесь, но дыма не было.
   - Что вы видите? - спросил Славик.
   - Чудище, - выступил Саня.
   - Дым, - добавил я.
   Славка возвел глаза к небу и мысленно выругался, проклиная нашу тупость.
   - Сколько солдат?! - раздраженно бросил он.
   - Восемь, кажется, - поступил ответ.
   - Точно восемь?
   - Да, вроде.
   - Ну?
   - Что "ну"? - раздосадовано бросил Бес.
   - Их всего восемь! - шикнул Славик и ткнул пальцем в сторону фонтана. - Вот это я пытаюсь вам вбить! Их очень мало! Мы совсем недавно перебили полсотни, а теперь надо ликвидировать всего лишь восьмерых.
   - Ладно. Мы поняли, - вздохнул Сашка.
   - Если поняли, то есть ли какие-нибудь здравые мысли? - вклинился в разговор я.
   Пару минут все думали.
   - Послушайте, что я предлагаю... - сказал Бес.
   Мы сдвинулись в кучу.
   Алексей спешно и неказисто нарисовал осколком мела на полу примерный план фонтана и его окрестностей. Затем он, тыкая пальцем в разные части импровизированной карты, начал объяснять суть своей идеи.
   - Один человек с гранатометом встанет тут... - мой товарищ указал кончиком мизинца на нечто, напоминающее кусты. - По команде он выстрелит в "червяка". Мы разместимся здесь и здесь, и, как только грянет взрыв, начнем поливать солдат огнем. Ты, Славик, возьмешь снайперку, я - пулемет. Саня, как выстрелит, схватит автомат. Они даже очухаться не успеют.
   - А я? - мой робкий голос прервал брифинг друзей.
   - Останешься здесь, - коротко скомандовал Бес. - Славка, дай ему эту мелкую винтовку.
   Славик снял с плеча "Винторез".
   - Вы сдурели?! - взбунтовался Сашка - Тимку нельзя оставлять одного!
   - Точно! Всех без нас перевалит.
   - Нашел время шутить!
   - Он останется один! О-д-иин! Вы что?!
   - Ничего со мной не случится, - отмахнулся я. - Но стрелять я не буду.
   - Тимик! Тебя никто не заставляет стрелять, но если нам или тебе самому нужна будет помощь, то тогда... - взгляд Славика был непреклонен. Безмолвно он шептал мне, что пора уйти от старой жизни, и привыкнуть к боли в плече, подаренной отдачей. Я увел взор, желая ещё чуть-чуть побороться, однако всё внутри меня уже бунтовало. Конечно. Если потребуется, я выстрелю. Пусть это будет началом моего пути.
  

***

7 Июня 2012 года.

Четверг. 12:51.

г. Саров. ул. Дзержинского.

   Славик двигался очень медленно и осторожно. Не дай Бог наступить на ветку или пластиковую бутылку! Тогда Господа придется звать на помощь. А он, как показывает практика, в последнее время людских молитв не слышит. Поэтому надо обязательно смотреть, куда ступаешь.
   Мой товарищ пригнулся и подлез под колючие ветки небольшой ёлки. Отсюда, как на ладони, "червяк" и трое из возившихся с трупами солдат. Тех самых, что по заранее обговоренному плану, надо убить, как только тишина взвоет от гранатометного выстрела.
   Приклад коснулся плеча, и мушка после недолгих метаний то вправо, то влево, остановилась на шее стоящего вдалеке бойца. Чуть выше - противогаз, ниже - бронежилет. Через пару секунд, мой друг опустил автомат и прищурился, поражаясь увиденному. Солдат вертел головой, осматривая территорию. И вертел он ей так неестественно, что у Славика поползли мурашки по спине. Вправо, влево. Вправо, влево. Будто турель, управляемая дистанционно. Отогнав от себя сомнения и недоумение, Славик вновь поднял оружие и посмотрел направо - туда, где должен был сидеть Санек.
   А тот нервничал и тяжело дышал, треща кустами. Порой взгляд убегал к полурухнувшему зданию, что прятало меня. Затем возвращался на место и, пытаясь одолеть близорукость, останавливался на гигантской твари. Прицел гранатомета дрожал, цель будто бы убегала, не желая быть пораженной, но Сашка старался. Сейчас от него зависело слишком многое.
   Бес знал это и, закусив губу, взывал к высшим силам, моля их убрать на время плохое зрение Александра, которое сейчас - худший из врагов.
   - Только бы попал! - думал Лешка, устраиваясь между декоративными валунами поудобнее. - А уж я то поработаю. Вон короб с патронами, какой увесистый.
   Над мертвым фонтаном зависло томящее ожидание. Дверь шкафа, в котором я прятался, скрипнула - мне плохо видно. Винтовка, подаренная другом, мирно стояла в углу. Я не мог к ней прикоснуться. Не знаю почему, но не мог. Может быть, мне казалось, что это бессмысленно?
   Сейчас ко мне вновь пришли подлые мысли. Они пели мне шипящим языком: "Ты ведь знаешь, что ничего не выйдет. Почему врешь себе? Кто вы такие, чтобы бросать вызов даже восьмерым солдатам? Никто. Лишь тени. И сейчас вас испепелит свет автоматных очередей врага!"
   Я закрыл глаза и беззвучно зашевелил губами. Но это была не молитва. Далеко не молитва. Просто я ругался и гнал от себя свой страх.
   Не получалось.
   Санек затаил дыхание и поправил прицел. Пересекающиеся линии лежали прямо над головой "червяка". Стрелять надо с легким навесом, ракета в пути начинает тянуться к земле. Так учил Славик. Дрожащий палец нащупал кнопку пуска. Последняя секунда ожидания...
   Славик не отводил взора от стоящего на посту солдата. Вот сейчас прогремит выстрел и тогда всё начнется. Глаз уловил какое-то движение справа. Вначале мой друг не придал этому особого значения, потому что в данный момент нельзя отвлекаться, но... Неведомое чувство зацарапало душу, и Славок всё-таки повернул голову.
   Из-за угла здания старого кинотеатра вышли двое солдат в противогазах. Вслед за ними показались ещё семеро. Бойцы неведомого врага шли колонной, держа наготове автоматы. Очевидно, это был патруль.
   Славик застыл на месте и заскрипел зубами. Собранный в спешке план рухнул, будто стеклянная ваза, нечаянно задетая рукой. Автомат лег на землю, в руках моего товарища оказалась снайперская винтовка. Прицел побежал к зданию кинотеатра, сомнений не было - солдаты!
   Друга затрясло от страха, перемешанного с диким возбуждением. Славок вскочил на одно колено и попытался разглядеть в дальних кустах Санька. Нужно срочно подать ему знак, чтобы не стре...
   Хлопок! Ракета выпрыгнула из ствола гранатомета и со свистом полетела в "червяка". Шедшие возле здания кинотеатра солдаты приметили её, тут же пригнулись и начали искать взглядом место, откуда был пущен снаряд. А тем временем дымный шлейф добрался до твари.
   Взрыв! Дикий визг! Куски рваной плоти взлетели в воздух, внутренности инопланетного зверя засыпали всё вокруг фонтана. Тварь завертелась в конвульсиях, пытаясь хоть как-то уменьшить боль в пробитом теле. Секунда, другая. "Червяк" в бессилии рухнул на землю, подняв столб пыли. Из-под него побежали струйки ярко-желтой крови. Больше зверь не шевелился. Замер, став куском вонючего мяса.
   Тягучая субстанция прекратила выделяться.
   Прозвучала автоматная очередь. Один из солдат догадался, откуда стреляли, и тут же открыл огонь. Ветки и листья недалеко от Санька начали падать на землю, пробитые врагом. С другой стороны парка запел пулемет. Не жалея патронов, Бес начал палить по врагу, стараясь отвлечь его внимание.
   - Саня! - крикнул Славок, выкидывая снайперку. - Саня, беги!
   Первый боец в противогазе лег на землю, сраженный случайной пулей. Через миг - ещё один. Недалеко от убитого зверя возник дым - кто-то бросил дымовую шашку.
   Как только взвыл "червяк", я вылез из шкафа, желая посмотреть, как дела у друзей. Раздались выстрелы. Но совсем не оттуда, где стояли враги. С другой стороны. Я испугался, подскочил к винтовке, взял её и припал к оптическому прицелу - от кинотеатра шли солдаты. Они начали стрелять по тому месту, где сидел Саня. Затем бойцы в противогазах побежали вперед, по пути продолжая обстрел. Пару из них скосил пулемет, и тут...
   Местность вокруг фонтана залил шум поспешных шагов. Огибая здание "Октября" к убитому зверю бросились новые бойцы в противогазах. Они выбежали из-за угла и с диким остервенением ринулись в бой, по пути стягивая с плеч автоматы. Ещё. Ещё! Ещё! Количество появившихся перевалило за десяток, затем - два десятка. Затем...
   Целый рой убийц в камуфляжах устремился к фонтану. Воздух закипел от многоголосого рева автоматов. Я задрожал и, уже не в состоянии держать ни себя, ни винтовку, сел на пол. Боже мой! Я боялся самого страшного. Самое страшное случилось. Солдаты шли и шли. Очевидно, в кинотеатре у них было нечто вроде казармы, всё население которой теперь жаждет лишь одного - найти тех, кто стрелял.
   Я не знаю, были ли убиты те восемь солдат, что изначально стояли возле "червяка". Не знаю - погибли ли те, что вышли из-за здания первыми. Теперь я боюсь размышлять. Боже, я даже боюсь смотреть в окно!
   Бес понял, что всё сорвалось. Понял и жадно припал к пулемету, мечтая слить свою злобу с рвущимися из ствола пулями. Пусть они будут глубже входить в гнилую плоть врага! Безмерным дождем гильзы сыпались на траву, и грохот закладывал уши. А где-то впереди, рядом с дрожащей мушкой падали на землю фигурки в белых противогазах. Падали, но количество их будто бы не убавлялось.
   Взрыв поднял в небо листья и ветки, кусочки белой плитки и пару вражеских тел. Граната была брошена на редкость удачно - Славик зло ухмыльнулся, вытер пот со лба и ползком двинулся к соседним кустам. Через миг место, где он лежал, было обстреляно.
   Территория возле фонтана быстро преобразилась в неряшливое поле боя, где толпы солдат гибли под ударным огнем пулемета. Некоторые их собратья боролись, спешно разбегаясь, пригибаясь, падая на землю и швыряя в неизвестность раскаленный свинец. Дым поднимался в небо, а пробитые листья опускались на землю. Всё новые и новые орды врага выходили из здания "Октября". А те, что были здесь, недалеко от фонтана, стреляли и пытались что-то выдумать.
   Я встал с холодного грязного пола. Сел. Сложно и страшно высунуть голову в окно, потому что где-то на втором этаже четко слышался треск потревоженной штукатурки. Пули долетали и сюда, однако я хотел наблюдать за происходящим, и ничто не могло остановить меня. И вот моя голова с сомном нерасчесанных волос поднялась, теперь я кое-что видел. Дым, редкие взрывы гранат и вспышки пламени. Одним можно себя утешить - если стреляют, значит, кто-то из моих товарищей пока ещё жив. Да и "червяк" мертв.
   Особенности здешних мест давали нам кое-какие шансы. Кусты и деревья. Зелень, что прятала нас. Прятала, но не защищала от спокойно проходящих сквозь неё пуль. Укрыться нельзя, можно лишь отступать. Враг до сих пор не мог понять, откуда стреляют. Солдаты палили в разные стороны, теряя координацию и здравый смысл. Но время работало против нас - я видел, как некоторые из бойцов начали умело обходить наиболее опасные места. Между собой, они, видимо, как-то сговаривались. Весы дрогнули. На чашу их пал ещё один веский аргумент.
   Серое здание городской администрации до сих пор оставалось лишь безмолвным зрителем, созерцавшим неравный бой. Однако через несколько мгновений после начала сражения на пустой дороге, бредущей от площади, показался ревущий БТР. Он так стремительно выехал из-за серого здания, что я лишь чудом успел пригнуться и спрятаться от рычащей восьмиколесной машины с увесистой пушкой на крыше. Она чуть замедлила ход и свернула на газон, затем остановилась. Пушка на крыше сделала поворот, словно выискивая потенциальные цели. Затем тяжелый транспорт вновь завелся и поехал по траве.
   Славик увидел, что к солдатам врага идет уже не просто подмога. Почти бесконтрольно его рука потянулась к гранатомету, и опасное оружие в течение секунды было готово к бою.
   Выстрел!
   Ракета ушла влево.
   Взрыв!
   Он прогремел рядом со мной и заставил прикрыть руками уши, вжаться в угол. И терпеть падающую с потолка штукатурку. Очень быстро я пришел в себя. Очухался и тут же подскочил к окну, чтобы продолжить своё рискованное наблюдение. БТР уже уехал от меня, теперь я видел лишь часть машины, ту, что не была укрыта кустами.
   Хлопок!
   Шлейф от гранатометного снаряда прорезал воздух. Ракета устремилась к тому месту, где сидел Славик. Я видел, как мой друг, ломая кусты, убегал от погибели. Взрыв родился недалеко от позиции моего товарища. Я вздрогнул, когда узрел подлетевший в воздух автомат. После оглушающего столкновения ракеты с землей, недалеко от этого места, пара веток слабо качнулась. И больше они не шевелились.
   Люк БТРа открылся. Из темного проёма выскочил солдат, за ним - другой, третий, четвертый. Новый десант устремился зачищать территорию возле фонтана. Где-то ещё стреляли, и звонко пел Бесовский пулемет. Он, словно коса, укладывал на землю вражеских солдат. Но и его пение скоро кончится.
   Не знаю, почему, но я чувствовал это, как чувствую сейчас холодную и шершавую поверхность дощатого пола. Как вижу сейчас старый потолок и обгорелые стены заброшенной комнаты, в которой жили когда-то люди. Как слышу сейчас уже ставшие привычными выстрелы. И взрывы, что содрогают землю и доносят до ушей неудалимый и подлый звон, способный свести с ума.
   Руки мои дрожали, а взгляд хаотично бегал по умирающему парку. Надежда, будто бы тоже прошитая сотней пуль, погибала. Дыхание её становилось прерывистым и редким, а сердцебиение почти не чувствовалось. Ах, как жалко, что ничего нельзя возвратить назад.
   Примерно такие же мысли терзали Беса, когда он, понимая, что стрелять уже бесполезно, опустил пулемет, достал гранату и бросил её в прикрытую кустами даль. Взрыв раскидал троих солдат-неудачников. Четвертый и пятый присели и открыли огонь. Бес укрылся за камнями, накрывая голову. Ещё одна граната отделилась от руки моего товарища. Ещё один взрыв отправил в преисподнею пару бойцов. Решив, что большего сделать нельзя, Алексей привстал, подождал пару мгновений и кинулся к соседним кустам, надеясь убежать от незапланированного боя.
   Проклиная всё и вся, ругая себя и своё примитивное мышление, не способное просчитать даже столь явное и предсказуемое поражение, мой товарищ бежал, не ведая дороги, пробивал лицом кусты, царапал щеки и спотыкался. Он знал - уже сейчас его может догнать шальная пуля. Но те, как будто по доброму влиянию Господа, касались лишь земли да веток по бокам.
   Бес выскочил на открытое пространство залитого дымовой завесой газона. Ничего и никого не узреть, лишь только выстрелы где-то вдалеке. Интересно, кто это? Санек? Славик? Тимик? Впереди показался выплывший из дыма силуэт солдата в противогазе. Он вышел из серой пелены и поднял автомат. Выстрел! Бес упал на землю и понял, что жив, что просто в очередной раз споткнулся. Тут же непонятно отчего работающие рефлексы заставили его, будто загнанного гепарда, скользнуть в кусты справа. Солдат промахнулся, и от злобы своей начал поливать автоматным огнем рощицу, куда нырнул мой товарищ.
   А тот вновь поднялся на ноги и вновь побежал по мягкой траве, вдыхая едкий дым и ни на что уже не надеясь. Все чувства и переживания умерли, умерла сама сущность человека, остались лишь животные рефлексы, которые хотели ещё, чтобы организм жил. Поэтому мой друг боролся. Уже не понимая, правда, что борется.
   Всё кончилось быстро и не больно. Некая сила свалила тело на землю. Руки и ноги сопротивлялись, хотели вырвать жизнь из лап смерти, но их сковала...
   Их сковала, а вернее - стянула непонятная...
   - Это ещё откуда?! - изумился Бес, пытаясь найти выход из накрывшей его тонкой металлической сети.
   Так это не смерть! Не погибельный кусочек раскаленного свинца. Просто сетка, пущенная уже подбежавшим к месту падения солдатом. Он отбросил странную пушку, из которой, очевидно, и была пущена эта самая сеть. Отбросил, снял с плеча автомат и начал колотить прикладом по ребрам. Подбежали ещё двое, принялись бить Беса тяжелыми армейскими берцами. Затем из кустов выпрыгнули ещё четверо. Они стянули концы тонкой стальной паутины и поволокли пленника к БТРу.
   Я увидел этот странный, сопротивляющийся всеми силами кокон и тут же понял, что произошло. В очередной раз моё представление о нашем враге рухнуло, будто старое здание, побежденное всевластным временем. Зачем пленник? Для чего?! Какие ещё планы вынашивает невидимая сила, живущая в головах и деяниях бойцов в противогазах? Меня стянуло иго размышлений, а тем временем солдаты приладили сеть к широкой лебедке и попрыгали в БТР. Восьмиколесная машина тронулась с места, стремясь покинуть поле боя. Кокон пополз по траве, затем - по асфальту.
   На полу лежал гранатомет. Его оставили не мне - просто забыли в дикой суматохе исполнения безумного плана. Я видел в кино, как это делается: открываем крышку, вытягиваем длинную металлическую штуку, поднимаем прицел, кладем всё это дело на плечо, целимся...
   - Что я делаю? - здравая мысль проскользнула в голове.
   И действительно. Какова цель этого поступка? Взорвать БТР, наивно надеясь, что волна огня не накроет моего товарища, запертого в стальной сети? Да и попаду ли я? Терзая себя безответными вопросами, я отбросил оружие на пол и неотрывно вглядывался в окно. На БТР, уезжающий с моим другом.
   А может всё-таки выстрелить? Покончить и с врагом и с другом, который теперь уже точно не вернется ко мне. Не скажет пару слов. Мягких, колких - каких угодно.
   - Вот результат вашей глупости! - кричали мне подлые мысли. - Вот что получилось из-за вашей наивности, взятой из детства! И это самое простое, что могло случиться. Благодари Бога, что ты не увидел подлетающих ввысь оторванных частей тела твоих товарищей. Благодари на коленях.
   Санек понимал, что от него зависело слишком много. Именно поэтому он сейчас корил себя за допущенную оплошность и до сих пор не понимал, почему шальная пуля врага не наказывает его за столь неряшливый промах. Он выстрелил уже тогда, когда появились новые солдаты. Цель, конечно, поражена, но... солдаты. Теперь они гонят друзей в другой мир. Неизвестные, подлые, безликие и, порой кажется, неистребимые.
   Использованный гранатомет лег на землю, автомат залился оглушающим пением, выплевывая гильзы и укладывая тех, кто прятался за кустами. Чуть позже, когда дикая суматоха боя в стократ усилилась, Санек понял, что надо отступать. Схватив оружие, он, пригибаясь, попятился назад. Затем сел, увидел в прорехе между кустами очередного солдата в противогазе, выстрелил и вновь бросился наутек. Так продолжалось, пока Саня не понял, что с ним играют, лишь тянут время, пытаясь достать вначале безжалостного пулеметчика (Беса), который положил уже больше дюжины. А он... его возьмут, как говорится, на десерт.
   Склонившись над землей, Саня огляделся. Кто-то подозрительно шуршал кустами на юге. Друг уже догадывался - это засада. Со спины послышались треск веток и передергивание затвора. Мой товарищ резко развернулся и нажал на курок. Тяжелое тело убитого легло на траву. Снова бег. "Засада" открыла огонь, пытаясь зацепить. Ничего не выходило. Слава Богу.
   Но на одного Бога надеяться, как известно, нельзя. И мой друг знал эту простую, но жизненно необходимую истину. Знал и прятался, как мог. Как мог, оборонялся прежде всего от своих собственных страхов, которые мешали идти вперед. А вернее - отступать назад из-за нерасторопности и глупости.
   Вся эта боль, весь этот новый мир пришел так внезапно, что простой человек молит Бога, чтобы увиденное им было лишь сном. Жить в суровой реальности сложно, но мой товарищ быстро учился, быстро понимал и уже почти что угадывал, как будет действовать безликий враг. Ведь от этого зависит жизнь.
   Неработающий фонтан и деревянные лавочки, тонкие плитчатые дорожки и аккуратно постриженные кусты, мусорные урны и ухоженные маленькие ёлочки - всё это находилось за серым зданием городской администрации. Небольшой импровизированный парк окружали со всех сторон дороги, по которым когда-то ездили машины. Теперь их не было, и широкие полосы асфальта походили на кусочки безжизненной земли, пустой и одноцветной. Именно туда гнали Санька солдаты.
   Санек пробился сквозь кусты и упал запыхавшийся на мягкую зеленую траву. За ним гнались. Через секунду товарищ поднялся, глянул назад, схватил автомат и нажал на спусковой крючок. Послышался щелчок - патроны в магазине кончились. Спешно и нервно Сашка достал из кармана другой металлический рожок, проверил его и вставил в автомат, передернул затвор и открыл огонь. Двое из гнавшихся за Саней легли убитые на землю, но тут с другой стороны послышался шорох. Друг развернулся и пригляделся. В прогалинах между ветками ничего не узреть. Подниматься опасно. Надо ждать.
   Меня раздирало изнутри. Никогда ещё я так сильно не переживал за друзей. Это напоминает... нет, я даже не могу подобрать аналогий к моим ощущениям. Что-то сверхъестественное, что-то безмерно сильное и непреодолимое. Друзья исчезали, сгорали, будто вырезанные из бумаги фигурки. Будто не люди, а... игрушки вредного и избалованного ребенка.
   Смотреть в окно я больше не мог. Но неотрывно смотрел. Невидимая сила, живущая в стенах этого полуразрушенного дома, заставляла меня наблюдать за происходящим на улице. И поражаться с каждой секундой. И задаваться вопросом - где Бог? Почему он нас оставил?
   Чем дольше я смотрел в лишенное стекла окно, тем больнее мне было.
   Сашка не выдержал, побежал. Сидя в кустах и вздрагивая от каждого шороха, мой друг всё ещё надеялся, что таинственного врага можно обмануть. Но вдруг он осознал, что ошибся. И как только истина эта пришла в голову, Санек вскочил на ноги, взял почти опустевший автомат и бросился отступать.
   Кусты кончились. Фонтан, наполненный детскими трупами, остался позади. Осталась позади и надежда на хоть маленькое, но чудо. Нет. Суровая правда жизни продиктовала свою волю, громко выразив её оглушающими выстрелами врага. Простые люди, не стали, как предполагалось, героями. Их напугали, разлучили и разбили. И Санек - часть былой команды, теперь лишь слабая тень минувших планов и прогнозов. Обычный, полный отчаяния человек.
   Он выскочил на пустынную дорогу, перебежал её, постоянно оборачиваясь назад, и хотел было свернуть уже в прореху между домами, но вражеские пули отрезали ему путь, звонко щелкая по асфальту.
   Тогда мой товарищ поднапрягся и, уже ничего не страшась, залез в одно из разбитых окон стоящего возле дороги двухэтажного старого дома. Залез, пригнулся и через секунду выглянул в окно, желая знать - продолжается ли погоня.
   Погоня, к сожалению, продолжалась.
   Четверо солдат, не прекращая стрелять, выскочили на дорогу и, после нескольких секунд раздумья, поняли, где прячется их цель. С десяток пуль врезался в каменную стену дома. В ход пошли гранаты. Кольца от них попадали на асфальт, увесистые снаряды полетели в дом, два из них угодили в то самое окно, где сидел Саня.
   Страх приходит неожиданно. Приходит и сковывает тебя незримыми цепями. И чем сильнее он, тем крепче путы, тем дольше держат они человека в неволе, отключая разум и силу. Когда мой товарищ увидел упавшие на пол зеленые гранаты, он понял, что его жизненный путь окончен. Но неизвестно из каких уголков мозга к нему пришла выплывшая из памяти заповедь о том, что гранаты взрываются не сразу после падения. Эта самая заповедь и заставила его в долю секунды выскочить из комнаты, упасть на пол и поползти неизвестно куда в неизвестно кому принадлежащей квартире.
   Взрыв выбил остатки стекол в окнах старого, стоящего у дороги дома. Голодное пламя вскружило над домом, дым заспешил в небо. А солдаты всё стреляли и стреляли, будто бы подозревая, что мой друг ещё жив.
   Однако во мне такой мысли не было. И так только осознал я, что она отсутствует во мне, тело слабеющим куском мяса осело на деревянный пол.
   Пламя трещало, фыркало, плевалось искрами и ломало чернеющие доски. Солдаты начали расходиться.
   Бой окончен.
   Тишина. Опять она со мной. Безликая спутница, а в последнее время - супруга страхов, окруживших Саров. Ещё секунду назад я затыкал уши от бешеного стона сотен автоматных очередей, а сейчас уже терплю воцарившееся безмолвие, залившее округу.
   Теперь было ещё страшнее, потому что когда-то, даже если улица и пустые дома молчали, мне всегда слышались тихие голоса друзей, разделивших со мной многострадальную участь. Но и это у меня отняли. Я остался один.
   Тело дрожало от холода, неудобства, бесконечных напрягов нервной системы и учащенного ритма сердца. Я повернулся на бок, встал на болевшие от жесткого пола колени, подтянулся руками за старый, облезлый подоконник, выглянул на улицу, всё ещё залитую дымом от брошенных у фонтана шашек. Где-то вдалеке лежал мертвый "червяк" и солдаты кружили возле него. Они рассредоточились, планомерно и кропотливо начали рассматривать окрестности в поисках врага. Их автоматы была наготове и всё чаще и чаще отдельные группы приближались к тому разбитому дому, где находился я.
   Очень резко моя голова ушла вниз. Мне показалось или, правда, один из бойцов повернулся в мою сторону? Какой-то странный блеск выявился на стеклышках его противогаза. Меня увидели?
   Я осторожно поднялся и краем глаза продолжил наблюдение. Вроде нет. Солдаты, как ходили по плитчатым дорожкам, так и ходят. Однако ж неведомое чувство подсказывало мне - они обязательно всё проверят. В том числе и моё укрытие. Что тогда будет?
   Мне не хотелось об этом думать.
   "Маленький мальчик, угодивший в капкан. Беззащитное создание, которое не может даже самостоятельно убежать от опасности" - пели мои мысли.
   "Стоит лишь тем, кто охраняет тебя, умереть, как ты становишься всего лишь куском мяса, недостойным гордого звания - человек. Инвалид даже в обыденной жизни - лишь обуза для здоровых людей. Что и говорить о ситуации, сложившийся здесь и сейчас. Корм для вражеской злобы! Вот кто ты"
   Я закрыл глаза. Меня трясло. Рука сама по себе потянулась к мирно лежащему возле ног "Винторезу". Легкая, но для такого, как я, чуточку тяжелая снайперская винтовка слилась с моей грязной от пыли ладонью. Глаз припал к оптическому прицелу...
   Как в компьютерной игре. Фигурки солдат миниатюрные и будто бы не живые. Манекены, мишени. И в них не больно и не стыдно стрелять. Почти не стыдно.
   Один из солдат медленно шел в мою сторону. Он уже приближался к дороге, надеясь, видимо, пересечь её и по безмолвной команде проверить что там - в полуразрушенном старом дворике. Его автомат покачивался на ремне за спиной, но я видел и знал, как быстро боец сдергивает его с плеча и как быстро открывает огонь. Надо успеть. Обязательно надо.
   В первый раз нажать на курок жутко страшно. Я видел столько крови, сколько не видел, наверное, работник, обслуживающий доноров или вампир, доживший до наших дней, но убить...
   Убить даже не человека, а всего лишь жалкую куклу, что была некогда человеком. Сложно! Боже, как сложно! Страшный грех. Я не хочу и не могу его совершить. Хотя знаю - если не они, то я. Но, с другой стороны, мне не повалить их всех. Вон их сколько. А я один. Так, может быть, лучше...
   Я представил, как прикладываю длинный глушитель к своей голове и нажимаю на курок, отправляя себя в мир иной. От этой фантазии меня затрясло ещё больше. Никогда! Если я это сделаю, вы победили! Да и был я уже однажды мертв. Не для этого меня вернули назад. Не для этого! Слышите?!
   Мои пальцы крепко стиснули рукоять винтовки, я приказал себе унять захватившую меня дрожь и вспомнить кое-что. Нужно набрать воздуха в грудь и на выдохе, в тот момент, когда легкие уже освободятся от кислорода, плавно и неспешно надавить на спусковой крючок, предварительно направив перекрестие в голову врага. Если постараешься, это действительно очень легко.
   Тонкий палец начал медленно двигать курок...
   Кто-то схватил меня сзади и резко повалил на землю. Так и не выстрелив, винтовка грохнулась на пол. Напуганный и озлобленный я попытался сопротивляться. Ничего не выходило, тот, что сдавил мои руки в почти стальных объятьях, был сильнее. Определенно сильнее. Я зарычал и мне заткнули рот ладонью, а на ухо вдруг отрывисто прошептали:
   - Тихо! - шикнул нервный голос. - Тихо, Тимон! Всё нормально! Всё хорошо!
   Говоривший дрожал и бросал слова сквозь усталые вздохи. Я постарался оглянуться и тут же расслабился. Схвативший меня почувствовал это и убрал пальцы от моего рта.
   - Жив! - выдохнул я и обессилено лег на грязный пол.
   Испачканный в крови и саже Славик молча кивнул и поднял меня за плечи.
   - Уходим! - боязно проговорил он, оглядываясь по сторонам и хватая с пола винтовку. - Давай... - друг помог мне встать, - ...поедешь на моём горбу.
   - Другие... - мой хриплый голос подал признаки жизни.
   - Нет, - закачал головой Славик. - Мы с тобой - это всё, что осталось.
   Трофейный автомат, "Винторез", да ещё и я со своими клюшками, но друг бежал уверенно и будто бы не напрягался. Хотя, мне, конечно же, представлялось - каково сейчас товарищу. Мы выскочили из подъезда, пересекли двор и нырнули в узкую брешь между домами, оказавшись на той дороге, где катался совсем недавно БТР. По правую руку лежал оставленный нами фонтан с трупами детей, трупами солдат...
   - Славик, стой!
   - Что?! - мой товарищ сбавил ход.
   - Подними!
   - Что "подними"?! - друг огляделся
   - Вон, гайка!
   Славик склонился кое-как и схватил лежащую на асфальте гайку на бинте. Затем устало передал её мне. Я крепко сжал талисман Беса. Наверно, он выпал у него из кармана, когда...
   Нет! Не хочу об этом думать!
   Я перекинул бинт через шею и спрятал маленький кусочек металла под футболку.
  

***

7 Июня 2012 года.

Четверг. 13:36.

г. Саров. проспект Мира, д. 10.

   Вначале зашевелилась рука. Она медленно ощупала твердую поверхность, дрожа и порой останавливаясь - боль ещё не ушла. Однако отступала, и вскоре зашевелилась нога. Неспешно, от стопы до бедра, всё выше и выше. Что-то давило сверху. Балка или часть стены. Но вылезти из-под этого груза возможно. Нужно лишь постараться, зачерпнуть сил из глубин создания, переполненного отчаянием.
   Ещё чуть-чуть!
   В темном подъезде возникло какое-то движение. Дым уже рассеялся, огонь медленно уходил, насытившись подаренной ему пищей. Поползла в сторону лежащая на ком-то входная дверь квартиры, вздрогнул опустившийся на неё сбоку шкаф. Из-под всего этого хлама показалась грязная трясущаяся рука. Она вцепилась в плинтус и напряглась, стараясь вытянуть из-под завала тело. Ничего не получалось. Однако всё новые и новые попытки приносили всё более впечатляющие результаты.
   Саня, касаясь стены, медленно поднялся на ноги. Прислушаясь к телу, он понял, что ничего у него не сломано, однако ребра ныли, как будто по ним стучали недавно чьи-то сапоги. Пересилив боль, мой товарищ сделал шаг и тут же опустился на пол.
   Ещё рано.
   Рядом валялся автомат, Сашка поднял его и, сидя на полу, осмотрел - в магазине осталось меньше половины патронов. Где-то вдалеке виднелся свет, то был выход на улицу.
   Двор пустовал, и тишина растягивалась ещё дальше, туда, за поворот. Друг поднял голову с пыльными волосами к небу. Серые тучи предвещали дождь. Скоро он накроет пустой город, где никого уже нет.
   Совсем один, Саня заковылял по улице этого самого города.
   Города, который когда-то назывался Саров.

Глава 3.

Всё, что осталось.

7 Июня 2012 года.

Четверг. 14:11.

г. Саров. ул. Чапаева, недалеко от дома N5.

   Приклад автомата коснулся стекла, звонкие осколки быстрым дождем посыпались на асфальт. Я непроизвольно прикрыл лицо рукой. Славик ударил ещё раз. Полки с товарами в одиноком, стоящем возле пустого перекрестка ларьке, рухнули вниз. Теперь на землю валились пакеты с сухарями и шоколадки. Вытянув руку, тяжело дыша и скрипя зубами, вспотевший товарищ начал рыться в темной глубине киоска. Наконец, он вытащил из мрака полуторалитровую пластиковую бутылку пива, спешно открыл крышку и припал к горлышку ртом. Пена понеслась у него по подбородку, падая порою редкими каплями вниз.
   Я безмолвно вытянул руку. Не знаю, почему, но мне тоже было очень тяжело и душно, будто не только друг, но и сам я тащил на себе увесистый груз. Славик пошарился на полках и протянул мне маленькую бутылочку "Кока-колы". Удивительно, но она была прохладной. Лимонад вливался в меня, даруя силы и в то же время расслабляя. Это будто не противный химический продукт зажравшихся магнатов, а волшебный эликсир, присланный из другого мира.
   Осушив половину бутылки, мой товарищ, оглядываясь и волнуясь, начал нервно распихивать по карманам еду. Он постоянно оборачивался и будто бы ждал чего-то. Забавно было на него смотреть. Мы, словно два юных вора, боящихся прибытия милиции.
   Как мы бежали! Ах, как мы бежали! Наверное, старались перегнать само время, сам свет, что ушел уже из моей души. За нами не было погони (по крайней мере, видимой), но неслись я и друг, будто за спинами нашими скользил по небу огнедышащий дракон. И вот, в череде бесконечно меняющихся картин унылых мертвых дворов и пустынных дорог, попался нам на глаза маленьких ларек, что подвергся сейчас зверскому мародерскому нападению. Искренне просим прощения. Просто даже тем, кто в миллиметре от смерти, нужно чем-то питаться.
   Славик съехал вниз по холодному стальному покрытию ларька. Его легкие, казалось, сейчас взорвутся; он всё дышал и дышал, и никак не мог надышаться. Потом повернулся ко мне и тихо, чуть улыбаясь, прошептал:
   - Курить, Тимон, вредно.
   Затем его губы вновь припали к пиву.
   А я ничего не говорил. Просто жил и благодарил Бога за дарованные им минуты отдыха.
   Позади осталась главная городская площадь, как и вчера утром, пустая и пугающая своей пустотой. Осталось позади и рухнувшее здание Дома Культуры, мы были свидетелями и видели, как осело это строение, поднимая в воздух огромные клубы пыли. Потом был автобус, он также мирно лежал на боку и всё ещё догорал одинокий. Но не забытый. Держась за плечи товарища, я будто бы пробежался по минувшим событиям. Все эти статичные картинки мелькали перед глазами в пути. И видя их, я вдруг, не понимая, почему, задался вопросом. Как же так получилось, что я до сих пор жив? Наверное, когда приходят фантастические события, мы получаем откуда-то свыше фантастическую выносливость и везение. Дай Бог. Дай Бог.
   - Привал окончен, - мой товарищ, тяжело дыша, поднялся с земли и протянул руку, чтобы мне помочь.
   - Куда? - тихо спросил я.
   Друг огляделся.
   - Не знаю, - вздохнул он. - Подальше от всего.
   На этот раз мы пошли медленнее. Грешный остаток сил, или просто отступивший назад страх - я не знаю. Но такой скорости, что развивали мы, покидая фонтан, уже не было. Друг ковылял, уныло сгорбившись от моего веса, я смотрел по сторонам, пытаясь выявить потенциальную опасность. Но её, будто бы и не было. Одинокие дома, выстроившиеся ровным рядом вдоль дороги, темные проемы окон и абсолютное безветрие - эта картина, на первый взгляд всего лишь апатичная, не вызывала панического страха в сердце. Просто, тот, кто бы её впервые увидел, даже не подозревает, какой ужас может храниться за углом. Как ждет он своего часа и как упорно верится, что нет на него управы.
   Я вцепился в Славика ещё крепче. Казалось, мой товарищ и его автомат могут защитить меня от всего на свете.
   И от всего во тьме.
   С неба начали падать капли дождя. Постепенно стихия разошлась, и мелкий моросящий дождик превратился в резвый, пробивавший насквозь ливень. Холодные капли стекали у меня по лицу, Славик поморщился, ускорил шаг и начал осматриваться в поисках хоть какого-нибудь достойного укрытия.
   Мы неспешно плелись под дерзкой и непредсказуемой атакой безжалостного дождя. Вокруг нас заброшенные невысокие дома очередного, теперь уже безымянного двора. Но я его помнил, знал, что недалеко отсюда есть старая хоккейная площадка и молодежный клуб "Сокол", а чуть дальше школа N19, где учился когда-то мой старший брат.
   И где ты сейчас, братишка? С первых минут этой катастрофы я запретил себе думать об этом. Он жил один, брошенный женой и дочерью в небольшой квартирке на окраине Нижнего Новгорода. Что там происходит, я мог только воображать. А сестра? Она, оставив свою фирму, уехала с семьей на курорт...
   Всё! Хватит! Не надо об этом думать! И так немало нервов потрачено. Конечно же, будь у меня возможность, я прямиком бы отправился на поиски родных, но... что и говорить о других городах, когда ты даже не знаешь, что у тебя за спиной и что за очередным поворотом.
   Я усилил чуть ослабшую хватку, Славик напрягся от моих сильных ещё рук.
   - Смотри, вон подъезд. Вроде ничего, - сказал он громче обычного, пытаясь заглушить шум ливня.
   - Давай, - устало согласился я, чувствуя и холод и прилипшую к спине футболку, и затекшие руки. Там, во тьме, я знал, не лучше, но...
   Хоть сверху не капает.
   Мы зашли в мрачный, пахнущий неубранным мусором и кошачьей мочой подъезд. Дверь со сломанным домофоном была, конечно же, открыта. Что-то наверху томно капало, будто под потолком находилась гигантская клепсида. Все квартиры были заперты. Наверно, те, кто уходил позавчера ночью из дому, знали, что вернуться. Но не вернулись.
   Не смотря на то, что плелись мы, как вылезшие из-под земли червяки, ступеньки дались нам с легкостью. Первый этаж остался где-то внизу, как и второй, и третий. Наконец, мой товарищ остановился, отдышался и аккуратно присел, позволяя мне отпустить его шею и коснуться грязного каменного пола. Заскользил к потолку едкий дым сигареты, уж чем-чем, а этим то "добром" Славик запасся в первую очередь. Тусклый свет алого уголька разгонял по углам мрак, но легче от этого не становилось.
   Страх был и здесь. И, можно сказать, здесь он царствовал. Хоть мы и за каменными стенами, что прячут нас, хоть мы и не на открытом пространстве, но... во тьме страх всегда приумножает силы. Я поежился и обхватил мокрыми руками плечи. Мышцы страшно болели. Боже, каково же тогда Славику?
   Все стены были исписаны нецензурной бранью, на потолке до сих пор чернели следы копоти от зажигалок, окурки по углам собрались в кучу, пивная бутылка пряталась на мусоропроводом. Когда-то я с друзьями коротал долгие зимние вечера в подобных местах. Теперь кажется, будто то была другая жизнь.
   Тишина продержалась здесь не долго. Затем ушла, устав слушать постукивание моих зубов.
   - Они забрали Беса, - с грустью проговорил я.
   - Вот только не надо сейчас об этом! - взвинтился Славик. - Только не сейчас! Этими словами ты ничего уже не сделаешь! Никого не спасешь!
   Пепел с его сигареты упал на пол.
   - Я просто думал, что ты этого не видел, - тихо прошептал я. - Зачем он им?
   - Не знаю, - Славик отвернулся, подошел к стене и оперся на неё рукой. - Я вообще ничего не хочу знать. В моей голове столько вопросов, что она скоро затрещит по швам. Нам надо сделать то, что мы должны сделать, - друг развернулся и посмотрел на меня многозначительным взором. Он безмолвно спросил: "Ты как, Тимон? Всё ещё в деле?".
   - Ты думаешь, что двое...
   - Да! Нас двое! Это всё, что осталось, но цель жива и...
   - Славик... - вздохнул я и повернулся на бок, не желая слушать его побуждения. - Ты думаешь, я не хочу этого...
   - Ты просто напуган, - друг выкинул сигарету и тут же достал вторую. - Вот и всё.
   Маленькое окошко под потолком доносило шум разыгравшегося ливня. Дождь загнал нас в некое подобие темного подземелья и заставил терпеливо ждать, пока не кончится его пляска. И мы ждали, сидели молча во мраке, почти всевластном, если бы не огонек сигареты друга.
   Всё это время я думал. Думал, не переставая прокручивать у себя в голове минувшие события и пытаясь найти хоть какой-нибудь иной путь решения проблемы. Но назад, как известно, дороги не было. Смирившись с этой истиной, я посмотрел на угрюмого Славика и вновь задал себе вопрос: "А сможем ли мы?".
   Никто не знал.
   - Славик.
   - Что?
   - Мне кажется, нам надо поторопиться.
   - Почему?
   Я поднял голову и посмотрел сквозь тьму на друга. Тот поймал мой взор и озадаченно нахмурился.
   - Наш враг... - я сглотнул. - Если он поймал Беса, то...
   - Ты думаешь, враг будет пытать его? - Славик встал.
   - Я не знаю, - вздохнул я. - Но меня уже давно терзают дикие мысли о том, что этот... этот разум, который захватил город, он... он, будто бы, всё наперед знает.
   Мой товарищ молчал.
   - Как только кончится дождь, мы выйдем, - спокойно проговорил он.
   - А дальше что? - поинтересовался я.
   - Дальше? - переспросил Славик. - Дальше мы будем медленно, очень медленно двигаться по дворам. Будем прятаться, будем убивать, если потребуется. И так... я не знаю, через сколько, но мы доберемся до того места, о котором говорил странным гость. Доберемся и сделаем то, о чём он попросит. Ну а дальше...
   Мой товарищ прервал свою речь, слова застряли у него в горле. Впрочем, их совсем необязательно было говорить - я и так понимал, что последует за выполнением нашей миссии.
   - Тимон, у меня к тебе вопрос, - друг повернулся в мою сторону, сделал пару шагов и присел возле меня.
   - Какой?
   - Там, на пороге поликлиники, я знаю, ты не всё сказал о том, что случилось с тобой после смерти. Мне неведомы причины, по которым ты скрываешь правду, надеюсь, они веские. Может быть, ты боялся сказать что-то при Саньке или Бесе, но сейчас... сейчас ты мог бы объяснить толком, что...
   - Славик! - вздохнул я. - Дело вовсе не в том, что я что-то от кого-то скрываю, просто... - мой взгляд стал бездонным, я полетел мыслями к той ужасной картине гибнущего мира, - ...просто я боюсь, что вы покрутите пальцем у виска, услышав от меня правду.
   - Я помню, как один человек очень часто говорил о том, что безумие - понятие относительное. Разве не его слова: "Я, может быть, безумец в мире разумных, а, может быть, разумный в мире безумцев"?
   - Ладно тебе, - отмахнулся я, улыбнувшись и вспоминая лихую молодость. Уже не помню, при каких обстоятельствах родились эти слова. Почти забытые. Принадлежащие моему перу.
   - Я расскажу тебе, только не перебивай.
   Славик кивнул.
   - Описать всё это непросто, - я потер затекшую шею. - Некое подобие сна, в котором я был здоров и путешествовал по своему миру, населенному всякой волшебной челядью: эльфами, гномами, драконами. Это рай - подумал я вначале, но затем приметил резкие несостыковки: мне виделись вещи, которых не должно быть в моём мире, я не придумывал их. А ещё моя память стерлась, но чуть позже, когда мне в руки попал странный конверт и я распаковал его, воспоминания вернулись. И моему миру пришел конец.
   Это были огненные астероиды, что падали с неба и крушили всё на своём пути. Я бежал. Бежал от них в надежде спастись пока... Пока не погиб. Погиб вторично.
   А потом была только черная комната и этот странный человек с чемоданом. Он ругал меня, издевался, говорил, что мир наш уже на краю гибели. Я молил его вернуть меня обратно к вам. И он сделал это, но... навсегда, когда я умру, закрыл от меня дорогу в настоящий рай.
   Я опустил голову, закончив свою нелегкую исповедь.
   - Значит, вы знакомы? - Славик поднялся с корточек и тяжело вздохнул. - Кто он, как думаешь?
   - Не знаю, - покачал головой я. - Бог? - мой взгляд пал на друга.
   Тот молча покачал головой.
   - Нет. Мне кажется - нет, - Славик развернулся и зашагал по подъезду. - Слишком он... какой-то он... нет, не Бог. Но то, что он знает обо всем почти всё - это наверняка. Он играет нами. Мы в его руках - куклы. А ещё непонятно, почему сущность такой силы не может сама взорвать Саров, если ей подвластны даже чьи-то жизни. Ё!
   Друг сжал кулак и приставил его к стене.
   Как я понимал его в тот момент! Терзаемый безответными вопросами, он хотел бы проломить стену, разрушить её голыми руками, стереть камень в пыль. Лишь бы только добраться до истины. Порою незнание хуже войны - там ты хотя бы видишь своего врага, а тут... тут его надо искать.
   Я бы хотел помочь другу, да нечем.
   Мы так и сидели в подъезде, слушая дождь, коротая минуты. Вскоре он перестал быть для нас мокрым и противным. Теперь он - вода, что льется быстрыми каплями на землю. А ещё - своеобразное доказательство того, что наша планета, не смотря ни на что, жива.
  

***

7 Июня 2012 года.

Четверг. 19:09.

г. Саров. ул. Силкина д. 11.

   Дождь кончился лишь под вечер. Да и то угрюмые серые тучи безмолвно шептали нам, смотрящим через окно в небеса, о том, что стихия ещё вернется. Но пока её нет, мы обязаны были идти вперед.
   Пронизывающий ветер встретил вышедшего из подъезда Славика неприветливым дуновением в лицо, от которого мой товарищ сморщился и потер плечи. Лето ведь только вступает в свои права, не раз и не два ещё можно учуять парящие в воздухе кусочки ушедшей весенней прохлады. После дождя они особенно заметны. Будь это давным-давно, моя мама непременно потребовала бы от меня, чтобы я надел кофту. Ну, а я, естественно, стал бы утверждать, что не нуждаюсь ни в какой дополнительной одежде, и что на улице на самом деле тепло. А как только вышел бы, то сразу бы поёжился и чуть вздрогнул. Но назад не вернулся.
   Вот такие вот мы - непослушные сыновья.
   Сейчас тут никого не было: ни матерей, ни родных, ни военных. Порой казалось, что даже господь Бог и тот покидает нас по неведомой причине. Мы были одни, и приходилось рассчитывать только лишь на себя. Давно минуло детство, когда ты мог спрятаться за теплую спину близкого человека. Теперь...
   Теперь мы прячемся в грязном и сыром подъезде, где порою даже страшнее, чем на улице.
   Двор перед нами ничем не выделялся: вполне обычные сломанные качели, деревянные лавочки и пустующие машины. Мертвые проемы окон и безлюдные тропки между деревьями - всё это вкупе с тишиной, холодом и мокрыми лужами навивало страшную тоску и пробуждало в груди странную, невиданную ранее боль. Как мне хочется вернуть былой мир! Да, он несовершенен! Да, в нём грех породнился с благим делом, но...
   Пустота и тишина - спутники нового мира, дарованного врагом. Их я кое-как терпел. Скоро моё терпение кончится.
   - Ну, что? Идем? - Славик выкинул сигарету в лужу и повернулся ко мне. Я сидел на холодной плите перед скрипящей дверью, друг вздохнул, увидев мой короткий усталый кивок.
   Оставались позади деревянные лавочки и пустующие машины. Я даже не обернулся, хотя должен был. Но не по этой причине. Просто страх всё ещё заставлял меня порою оглядываться и всматриваться в мертвые улицы. Враг рядом. Все чувства еле заметным шепотом глаголили мне об этом.
   Мы свернули за дом, пересекли небольшой газон и вышли на широкий, уходящий куда-то вдаль тротуар. По левую руку лежала дорога, а прямо за ней старый кинотеатр "Россия". Помнится, я был там всего раз. Чуть дальше, когда пройдешь несколько минут вперед, перед тобой раскинется "Дом торговли" - древний-древний трехэтажный магазин, чьё здание выложено из красного кирпича. Когда-то здесь можно было купить почти всё, а теперь...
   - Ого! - присвистнул Славик, увидев выбитые стекла, проломанные двери и... сотни маленьких пулевых отметин на стенах. - Здесь, кто-то, похоже, круто разгулялся.
   - И совсем недавно, - тихо добавил я, заметив грешные остатки поднимающегося в небо дыма.
   Славик остановился и уставился на магазин.
   - А где тогда трупы? - задал он вполне логичный вопрос.
   - Мне больше интересно, почему мы не слышали выстрелов? - вновь добавил я.
   Рекламные стенды, неоновые надписи, ларьки возле этого магазина - буквально всё подверглось надругательству свинцовых пуль. Трудно сказать, но по первому впечатлению можно судить, что здесь был штурм. И, видимо, удавшийся.
   Мы решили подойти поближе. Аккуратно. Будто заправские бойцы элитного спецназа. Славик лихо перебежал дорогу, стараясь пригнуться. Со мной на спине выходило это, конечно же, не очень. Затем мы на некоторое время затаились возле одного из многочисленных ларьков. Выглядывали из-за угла. Ни души. Наверное, Славик хотел собрать оружие, но на усыпанном гильзами асфальте не было даже грешного пистолета. Выискивать что-то более тщательно нам не хотелось. Да и время поджимало. А оно нам сейчас нужнее всего.
   - Может, всё-таки зайдем и пройдемся по этажам? - я посмотрел в глаза Славику, который повернулся ко мне.
   - Не хочу, - закачал головой он. - Не слишком то, знаешь ли, я смелый, чтобы проникать туда... - мой товарищ кивнул на полуразрушенный магазин. - Вдруг, кто-нибудь там остался. Слишком всё это рискованно.
   Я больше ничего не говорил. Знал где-то в глубине себя - друг прав.
   Каждый шаг приближал нас к цели. Каждый шаг сокращал расстояние, которое мы должны были преодолеть. Благо, примерно половина пути уже лежит за спиной. Сейчас бледная фигурка Славика перешла дорогу и побрела по тротуару, совсем, казалось, забыв об опасности. Где-то сзади остался так и не тронутый нами "Дом торговли". Пусть стоит здесь безмолвным мертвым памятником минувших событий. Странно, но почему-то уже не страшно вот так вот шагать по дороге, не прячась от врага. Наверное, мы устали бояться и бегать от собственной тени. Ах, поскорей бы... Но путь неблизкий. И неизвестно, что ждет нас на каждом его повороте.
   Я молчал. И душа моя молчала не в силах искать что-либо. Меня будто бы вели на казнь, и ощущение приближающегося конца потихоньку проникало в тело, наполняло его, леденя кровь и сводя мышцы.
   Славик свернул в один из дворов, огляделся и, убедившись в том, что рядом никого нет, двинулся дальше. Холодная капля упала на моё ухо. Я сморщился и подумал вначале, что это с дерева, под которым мы прошли, но тут головы коснулась вторая, третья... Вскоре я сбился со счета.
   - Славик, дождь, - взволнованно проговорил я.
   - Отлично, - буркнул друг.
   В этом дворе дома тоже были кое-где покрыты пулевыми отверстиями. Порой, косясь на них, я строил у себя в голове догадки: отчего, почему, зачем, кто - вопросы приумножались, ответов же до сих пор не было. Здесь поигрался бой. Но почему нет трупов? И кто с кем сражался? Ради чего?
   Значит, мы не одни. Так это понимать?
   От этой новой мысли мне почему-то стало страшно. Трудно объяснить, что именно породило этот страх. Я ещё крепче вцепился в друга и откинул голову, наслаждаясь чудными каплями. Пусть они остудят мой пыл. Хоть на миг.
   Дождь усиливался. Тонкие струйки падающей с неба воды теперь походили на стальные стрелы, что бьют сверху, пытаясь прижать нас к сырой земле. Всё чаще и чаще я и Славик опускали головы, бредя по пустому двору. Скоро это станет невыносимо.
   - Мы так долго не протянем? - Славик вытер рукой мокрое лицо. - Не враг убьет нас. Природа сделает это за него.
   Я огляделся, всюду были знакомые места. Вот квартира, где жил приятель, вот окно одной из подруг. Саров - маленький город, обойти его весь можно за четыре часа. Он не похож на большую деревню, но здесь всё равно все друг друга знают. Товарищ, конечно же, прав. Идти по такой погоде - просто безумие.
   - Тимон! Ты меня слышишь?! Надо спрятаться! - друг пытался перекричать дождь.
   - Да! - ответил я, ухмыляясь. - И я уже, кажется, знаю, где.
   Славик не совсем понял мои слова, изумленно обернулся и увидел, как я указываю пальцем куда-то вдаль. Друг проследил за моей рукой.
   Впереди, на далеком, чуть прикрытым мглой горизонте виднелась одинокая белая двенадцатиэтажка, мирно стоящая среди обильной березовой рощи.
   Мой дом.

Глава 4.

Спаситель.

7 Июня 2012 года.

Четверг. 15:22.

г. Саров. ул. Гагарина.

   Его фигурка уныло плелась по дороге, сгорбившись от сильного, хлеставшего по плечам ливня. Казалось, в ней нет силы, однако ж, она двигалась и даже умудрялась тащить за собой мирно ползущий по асфальту автомат. Наверное, скоро пальцы идущего отпустят ремень оружия? А, может быть, и сам идущий вскоре рухнет в одну из многочисленных луж. И останется в ней навсегда. Просто будет лежать, и терпеть противную боль в ребрах да тоску в душе. Но пока человек шел. Опустив голову, не смотря по сторонам, отдавшись дождю и будто бы потеряв разум.
   Куда он шел?
   Это и есть главный вопрос. Ибо жизнь его стала страшным, непохожим ни на что, виденное ранее, сном. Неописуемым кошмаром, где любые краски яркие, любые грани различимы и вообще всё вокруг - почти реальная жизнь. Но всё же это сон, ибо в реальной жизни, мы не убийцы и не теряем так быстро друзей, с которыми прожили десяток лет. В реальной жизни мы те, кем привыкли себя видеть, мы... обычные люди с обычными мечтами, а не отчаявшиеся безумцы, готовые прыгнуть в бездну по первому приказу пролетевшей мимо нас иллюзии. И уж точно мы не должны страдать.
   Когда же кончится этот страшный сон? Наверное, тогда, когда горячая пуля вылетит из ползущего позади автомата и подарит пустую тьму. Тихую, как космос, и спокойную, как небо.
   Санек упал на колени, не увидел среди луж одинокого, пригнанного судьбой кирпича. Потом оперся на автомат и медленно поднялся. И вновь пошел по пустой, оставленной Богом улице с двухэтажными домами, что казались сейчас мертвым каменным лесом. Всё среди темных окон выцвело, вся жизнь. Остались лишь воспоминания.
   Теперь он жил ими, возвращался в прошлое и пролистывал невидимые страницы минувшего. Яркие образы бросались в глаза, но от каждого нового становилось всё хуже и хуже. Постепенно эти картины затапливали сознание, отдаляя реальный мир с его пустотой и непредсказуемостью.
   Пошатывающаяся фигурка шагала заплетаясь. Санек сам не заметил, как почти онемевшие ноги занесли его в один из одиноких, покинутых всеми дворов. Легкая тень уюта ещё осталось здесь, пряталось где-то за обильно произрастающими кустами, за тощими беседками и хрупкими бельевыми сушилками. Всё это было атрибутикой реального мира, от которого Сашка всё больше и больше отдалялся.
  

***

   Капли дождя падали в картонную коробку из-под сока. Сверху она была обрезана и теперь представляла собой некое подобие ёмкости для питья. Вода прибывала в неё неспешно, чаще попадая на гладильную доску, выпирающую из огромной дыры в стене. Хотя, это уже была не просто дыра, от дома отошла добрая половина стены, и теперь вся улица созерцала кухню одной из квартир на втором этаже. Казалось, миг назад здесь прошлась окровавленная рука войны. Или всесокрушающий кулак землетрясения.
   За наполняющейся коробкой следила сидевшая на полу девушка. Её нельзя было назвать молодой, но и старой называть пока ещё рано. Лет, может быть, двадцать шесть. Мокрые светлые волосы нагло прилипли к грязному, исписанному царапинами и ссадинами лицу. Жалкое подобие черной майки ещё висело на плечах, да и обтягивающие голубые бриджи терпели пока что пятна крови на бедрах и коленях. Тушь уже не ползла по щекам, застыв вместе со слезами. И пальцы не ныли от сломанных ногтей. Поруганная красота смирилась.
   Да. Девушка была красива. Неописуемо. Про такую, как она, говорят - Вау! К такой, как она, страшно подходить и знакомится. Подобные ей прячут свои лица за тонированными стеклами иномарок, ибо принадлежат тем, кто правит или пытается править миром. Даже сейчас, на кухне, которую видел весь двор, эта девушка, не смотря на убогий, потрепанный катастрофой вид, выглядела шикарно. И её поникшие голубые глаза знали это. Взгляд до сих пор пылал неистребимой гордостью и надменностью.
   Она облизнула пересохшие губы и проводила жадным взглядом ещё одну, скрывшуюся в коробке каплю. На этом терпение девушки кончилось, и её стройное тело выгнулось в стремительном прыжке. Тонкие пальцы алчно схватили коробку и губы припали к воде. Она пила большими глотками, еле видные струйки ползли по подбородку, спускаясь к горлу, а затем - к груди. Казалось, блаженство вечно, но вскоре вода кончилась. Девушка с грустью и плохо скрываемым отчаянием всхлипнула и потянулась к гладильной доске, чтобы вновь поставить ёмкость под дождь. Чтобы снова неизвестно, сколько ждать, пока вода прибудет и...
   Коробка упала на пол.
   Вначале показалось, что голову затопило безумие. Или это дождь рисует фантастические образы? Или это и вправду...
   Однообразная многочасовая картина рухнула. Внизу, во дворе, по выложенной плиткой тропинке шагал вымокший под дождем человек. Его тело постоянно качалось, будто одинокий странник был пьян или ранен. За собой мужчина волочил автомат.
   Слова застряли в горле, как обычно это бывает в тех редких случаях, когда уже умершая надежда возрождается из пепла. Девушка, пошатываясь, встала, облокотилась на ободранную стену и медленными, неуверенными шажками приблизилась к краю кухни. Её уже трясло, минуту она сомневалась, но потом не выдержалась и завопила, упав от собственного крика на колени.
   - Эй! - от мучительной, но чуточку приглушенной жажды её голос охрип. - Эй, внизу!
   Мужчина всё также шел мимо, не замечая панического крика.
   - Ты глухой что ли, а?! - казалось, из глаз девушки сейчас хлынут слезы.
   Сашка вздрогнул и остановился. Ему не показалось. Он неохотно огляделся и увидел на втором этаже разрушенного дома хрупкую фигурку измученной девушки. Она на коленях и, кажется, зовет именно его. Реальный мир в момент обрел четкие очертания, и все губительные образы спешно испарились, будто смытые проливным дождем. Невидимый ключ щелкнул в скважине невидимого замка, открыв дверь в настоящую жизнь. С грохотом и шумом этот тихий, залитый ливнем двор упал на голову. Санек вздрогнул.
   - Мужчина! - жалобно звала эта странная особа. - Мужчина, помогите!
   Саня сделал робкий шаг в сторону крика. Потом - ещё один. Через секунду он уже уверенно шел к обглоданному катастрофой дому, окончательно убедив себя, что зов о помощи - не мираж. Пару раз Санек всё же останавливался - в голову приходила здравая мысль о возможной ловушке, но тут же её отгонял сломленный голос девушки. Она никак не могла успокоиться, поднялась на ноги, подошла к краю кухни и, покусывая губу, с нетерпением ждала, когда мужчина приблизится.
   Закинув за спину автомат, он залез на завал, вскарабкался по остаткам упавшей на землю стены и оказался прямо под квартирой. Стерев с лица холодные капли дождя, Саня прищурился: никак не получалось как следует разглядеть ту, что зовет на помощь.
   - Вы кто? - поникшим голосом проговорил он.
   - Какая разница, кто я! - взвинтилась девушка, суетясь на краю. - Помогите же мне! Немедленно! Я здесь больше суток сижу, вся замерзла и вообще что, в конце концов, происходит?! Ору ору! Хоть бы кто отозвался! Да тут сдохнуть можно...
   Саня вздохнул, не зная, что сказать истеричной особе, чтобы та угомонилась.
   - Как я вам помогу?! - выдавил он из себя. - Почему бы вам просто не выйти через дверь?!
   - Какой ты умный! - девушка наигранно хлопнула себя по лбу. - По-твоему, я такая дура, что не пыталась?! Там всё завалено! Сходи, посмотри!
   Сашка развернулся и начал аккуратно спускаться вниз.
   - Нет! - девушка упала на колени и вытянула руку, пытаясь дотянуться до своего спасителя. - Не уходи! Не надо! Не оставляй меня! - она на миг закрыла глаза, выискивая в себе спокойствие. - Послушай, я тут уже очень долго, так что ты не обращай внимания на мои закидоны. Воды нет, поэтому мозги у меня чуть подсохли. Но ты... ты не обижайся, лучше вытащи меня, вот лови...
   Девушка скрылась из виду, но спустя миг вернулась, таща в руках связь из простыней. Импровизированная веревка полетела вниз, выпрямилась, но до земли её не хватило. Слишком коротка.
   - Сможешь меня поймать? - наивно поинтересовалась пленница разрушенного дома.
   - Как? - вызывающе бросил Саня, смотря то на веревку, то на девушку. - Ты что не видишь, что её не хватает! Хочешь прыгнуть? Прыгай, если тебе не жалко своих костей!
   Девушка многозначительно замычала и начала ходить взад-вперед. Казалось, она сейчас сойдет с ума или прямо оттуда бросится на своего нового знакомого.
   - Ну, придумай же что-нибудь, прошу тебя! - она вновь склонилась над краем. - Ты мужик, или кто?! Почему вы...
   - Тихо! - рявкнул Саня. - Сейчас я что-нибудь соображу! Только не ори на меня!
   - Хорошо, - вздохнула девушка.
   Санек осмотрелся и решил проверить, вправду ли вход в дом завален.
   - Эй! - она опять его остановила, когда он уже почти спустился со скользкой стены.
   - Что?!
   - Не оставляй меня, пожалуйста!
   В этом голосе уже не было ни гордости, ни наглости, ни грубости.
   Саня ничего не ответил, просмотрел на эту непонятную, подброшенную судьбой даму и спустя миг еле заметно кивнул.
   Катастрофа или нечто иное хорошо погуляло здесь, разбросав в округе осколки каменных глыб. Дом с проломленной кое-где крышей и лишенный кое-где стен, походил на древний памятник погибшей цивилизации.
   Санек невольно хмыкнул, восхищаясь своим метким сравнением. А кто же сейчас люди? Разве не погибшая цивилизация?
   Прорваться в подъезд из-за огромного (не обманула девка) завала было практически невозможно. Разгребать весь этот мусор можно часами. Поняв это довольно быстро, Сашка решил обойти дом в поисках других лазеек. Первый этаж тоже местами лишился стен, но все дыры в дом выводили в квартиры, а те, в свою очередь, упирались в какой-нибудь тупик.
   Наступая на хрустящие стекла и чуть вздрагивая от пугающего скрипа ненадежной конструкции, спаситель измученной девушки побродил немного по оставленным комнатам и решил вернуться на улицу.
   - Ну что?! - озабоченно вскрикнула она, увидев его, продирающегося через растущие на углу дома кусты.
   - Ничего, - мертвым голосом бросил он, стряхивая с себя мокрые листья.
   - Как "ничего"?! - девушка вскочила на ноги. - Что значит твоё хреново "ничего"?! - она даже топнула ногой от злости.
   - Там нет выхода! - закричал Санек, разводя руками. - Всё завалено!
   Она села на край и свесила ноги.
   - Лови меня...
   - Стой, дура!
   Девушка застыла на месте.
   - Послушай, не надо, - Сашка предостерегающе выставил руки. - Сейчас ты...
   - Я не хочу здесь умирать! - она уже сопела носом. - Не хочу!
   - Я вытащу тебя, - вздыхая, проговорил Сашка. - Только давай ты не будешь принимать глупых решений. Дай мне время, и я обязательно что-нибудь придумаю. Просто... просто мне надо поразмыслить. Договорились?
   Девушка немного успокоилась и кивнула.
   Саня потер шею и ещё раз осмотрелся. На сушилке, с вывешенного кем-то белья уныло капает вода. Нет - веревка слишком тонкая. Пожарный шланг в каком-нибудь подъезде? Когда мы их - обладателей латуневых наконечников, в последний раз там видели? А, может быть, перепрыгнуть с крыши соседнего дома... тьфу ты ё! Господи, ну что за чушь?!
   - Придумал?! - бросила она в нетерпении.
   - Нет! - буркнул он и зашагал неспешно по дороге, надеясь что...
   Да ни на что он не надеялся, просто не знал, что делать.
   - Эй! - взволнованно крикнула она. - Ты куда?! Не остав...
   - Сиди тихо! - он развернулся и топнул ногой. - Что ты, как маленькая?! Два шага нельзя сделать! Никуда я не денусь! Просто осмотрю окрестности!
   Девка прислонилась к стене и сложила руки на груди. Злая. Разочарованная.
   Санек шагал под дождем и нервно сжимал кулаки. Как хотел он, чтобы ливень смыл с него всю неприязнь к этой странной особе, помогать которой ему выпало нелегкое бремя. Мало того, она ещё смеет повышать на него голос! Истеричка, дура...
   Однако ж злоба ничего не давала: ни подсказок, ни идей. Быстро поняв это, Саня остановился и заставил себя успокоиться. Ровно минуту он слушал, как надоедливый дождь роняет капли на пропитанный влагой асфальт. Вроде бы стало легче. Быть может, теперь на свет выплывет хоть какое-то решение проблемы?
   Нет. Оно не приходило.
   И тогда Санек, разочарованный в своих силах, стянул все их остатки в кулак. И пошел спешно по дороге, где-то в глубине себя чувствуя - ответ рядом. Может быть, не здесь, но всё равно близко.
   Одинокий силуэт мужчины с автоматом покинул забытый двор, выскочил на широкую, пугающе пустую дорогу. Повертел головой и бросился к проему между невысокими белыми домами. Он тяжело дышал и старался не замечать внезапно нахлынувшее ощущение холода. Ибо вместе с ним пришла какая-то необъяснимая тяга к действию, тяга помочь этой бедной (хоть и дерзкой) девушке. Что будет, если этого не сделать, страшно даже представить.
   Саня очутился в ещё одном дворе, безмерно походившем на тот, где стоял разрушенный дом: деревянные лавочки, бельевая сушилка, оставленные машины, кусты и деревья, детские качели...
   Санек замер и резко выдохнул горячий от бега воздух. Возле одного из подъездов стояла пожарная машина. Большая, красная, с длинной сложенной на крыше лестницей. Тягучим медом облегчение расползлось по телу - решение найдено. Сдернув автомат с плеча, Саня начал осторожно подбираться к оставленному кем-то "Уралу".
   Машина пустовала. Дождь настырно барабанил по лобовому стеклу, будто ругался на то, что в кабине никого не нет. Санек обогнул автомобиль и робким шагом двинулся к двери. Он молился, чтобы ключи игриво позвякивали под рулем, чтобы выдуманный только что план сработал. О таких мелочах, как отсутствие прав и умения толково водить Саня старался не думать. Его рука медленно потянулась к дверной ручке. Пальцы обхватили её, холодную и мокрую от дождя. Механизм щелкнул, тяжелая дверь отошла в сторону. Из кабины вывалился труп пожарника. Санек брезгливо отпрянул и постоял секунду, скрипя зубами. Ничего не поделаешь - оттаскивать тело всё равно придется.
   Но как притронутся к тому, что сложно назвать трупом человека? Как отвести взгляд от обглоданного лица, походившего сейчас на фарш? И кто, Господи, мог сотворить такое?
   Только сейчас Саня заметил, что стекло на двери разбито. Пожарника, очевидно, убили прямо за рулем. И сделали это, по всей видимости, не солдаты в противогазах.
   Санек резко развернулся и взвел автомат. Дрожащая мушка бегала по двору, выискивая цели. Какие ещё сюрпризы готовит новый мир?
   Через минуту напряжение спало. Взгляд потянулся к кабине, ключи висели там, где им положено, в зажигании. Это помогло Саньку, зажав нос, вытолкнуть убитого из машины и аккуратно забраться на место водителя - кресло, полное крови и обрывков униформы.
   Одна рука уверенно легла на руль, вторая боязно потянулась к ключам. По лобовому стеклу уныло ползли обиженные струйки воды, редкие холодные капли касались левой щеки. Санек глубоко вздохнул и резко повернул ключ зажигания.
   Что-то внутри огромного стального зверя вдруг запело, заурчало голодным стоном и задрожало. Труба сзади вздрогнула и выпустила на волю первое кольцо вредного черного дыма. Машина чуть приумолкла, терпеливо дожидаясь команд нового хозяина.
   А тот полез в глубины своей памяти, минуя годы, прыгая пятиметровыми шагами к тому далекому моменту, когда отец однажды соизволил дать пару хороших уроков общения с авто. Снимаем ручной тормоз, переключаем передачу, вдавливаем педаль...
   Пожарный "Урал" неохотно тронулся с места и... о, чудо... поехал.
   Саня вывернул руль, коснулся бордюра, сшиб мусорную урну и кое-как угодил в проём между домами. Вот она, пустая дорога, а рядом тот самый двор, где томится девушка. Заехать в него удалось с первой попытки. Аккуратно держим руль и стараемся не вилять по асфальту, подбираемся к... черт, какая тут тормоз?!..
  

***

   Она сидела и слушала дождь, пытаясь сдержать в себе остатки гаснущей надежды. Он ушел. Дрожащие руки стараются дать тепло мокрым плечам, липкие волосы лежат на шее, пустой взгляд застыл на стене с ободранными обоями. Стучат по гладильной доске холодные капли ливня. Лишь они нарушают сводящую с ума тишину. Хотя, стоп! Что это...
   Сквозь однообразие звука прорвался рев мотора. Далеко-далеко, будто на грани реальности и мечты. Но потом он стал приближаться...
   Она поспешно вскочила на ноги, увидев, как по узкой, проходящей вдоль подъездов дороге едет пожарная машина. Ревущий грузовик сбавил ход, повернул и, уже тормозя, заехал передними колесами на обломки упавшей стены. Заехал так, что лестница на его крыше была направлена прямо к выставленной напоказ кухне. Сквозь дождь и скользящие по лобовому стеклу струйки воды было видно - за рулем сидит он - её непредсказуемый и угрюмый спаситель.
   Не в силах больше стоять, девушка упала на колени и открыла от изумления рот. Ну, додумался! Он бы ещё на вертолете прилетел!
   Сашка выскочил из кабины и, шлепая по лужам, оббежал машину. Секунда, и он уже на омываемой дождем крыше. Встал на лестницу, щелкнул рычагом выдвижения и начал медленно подбираться к кухне. Всё в нём бурлило и кипело - никогда он ещё не совершал такого феерического поступка. Спасать кого-то! Как это... необычаянно приятно. Наверно, каждый герой чувствует нечто подобное.
   Холодная металлическая лестница коснулась пола на кухне. Немного нервничая, девушка схватилась за неё и перебралась на стальные перила. В лицо ударили капли бодрящего дождя. Жмурясь от их, она начала приближаться к нему.
   Сашка схватил её за плечи и прижал к себе. Нет, не заключил в объятиях, просто... попытался... отсюда ведь высоко падать.
   - Держись за меня, - сопя, проговорил он. Девушка кивнула и ещё крепче обхватила его массивные плечи. Они кое-как развернулись и осторожно поползли на корточках назад.
   Ну, вот и всё. Они уже на красной крыше авто. Осталось перешагнуть высокие перила лестницы и слезть вниз. Он перемахнул через них и подал руку ей - замерзшей, промокшей, худой и слабой.
   - Подними меня, - тихо попросила она.
   Девушка почти ничего не весила, прерывисто дышала на его груди, пока он перетаскивал её. Сквозь майку чувствовалось биение напуганного и никем не согретого сердца. А ещё где-то рядом улавливался слабый, почти выветрившийся запах духов. Внутри Санька по-прежнему бурлило.
   Только уже не от геройства.
   И тут вдруг...
   Что-то впилось в ногу!
   - Ааааа! - истеричный визг затопил улицу, пробился сквозь щели в окнах, сквозь прорехи в подвалах, сквозь кору деревьев и асфальт на земле.
   Сашка посмотрел вниз, туда, откуда шла дикая, непереносимая боль. Воздух застыл в груди, сердце забилось так сильно, что, казалось, сейчас оно вырвется из крепкой клети ребер и взорвется в полете. Руки ослабли, девушка, продолжая кричать, упала на стальную крышу, ещё сильнее завизжала и скатилась вниз, туда, где...
   Подобное не просто описать. А уж тем более - объяснить. Лишь одно слово способно хоть и поверхностно, но охарактеризовать данное явление. Название этого слова - ужас.
   Он будто выпрыгнул из ночных кошмаров, из тайных закромов человеческой души - оттуда, где прячутся самые глубинные страхи. И новый мир, пустой, дождливый и опасный, принял это создание в свои объятия, тут же сделав его частью себя.
   При первом броске потупленного дождем взора привиделось бы, что это человек, испачканный в крови. Но через секунду всё становилось ясно. Кожи не было, ливень ласкал оголенные, кровоточащие жилы и видневшиеся кое-где кости. Существо казалось измученным и слабым, однако ж, хватка длинной, когтистой лапы полностью опровергала это предположение - тонкие пальцы так сильно сжали ногу Санька, что кость внутри нёё затрещала, готовая в любой момент сломаться.
   - Аарргггхрг! - выплюнула зловонная пасть с неровным рядом острых, нечеловеческих зубов.
   Одурманенный страхом и лишенный возможности здраво оценивать ситуацию, Саня, прерывисто дыша от шока, ударил ногой прямо в морду этому... монстру. Хватка чудовища ослабла.
   - Ррргх! - зашипело оно, будто проклиная обидчика на своём примитивном языке.
   Ещё удар!
   Наконец-то, нога высвободилась, а странный зверь, порождая нечленораздельный рев, спрыгнул с машины и упал в лужу, поднимая в воздух холодные капли воды.
   Санек быстро пришел в себя. Новый мир не давал времени на раздумья, внезапно приходящая опасность тренировала реакцию. Кем бы ни был этот зверь, мутант, инопланетянин, вначале он должен быть уничтожен, а уж потом можно перебирать причины его появления и думать над природой происхождения. Только так и никак больше. Все былые законы свелись к одному - либо ты, либо тебя. Тот, кто не принял эту истину, может отправляться в ледяную, порожденную дождем лужу, в которой лежит сейчас, через дорогу отсюда, мертвый, убитый, скорее всего, именно этим зверем пожарник.
   Автомат соскочил с плеча и покорно лег в руки, Сашка, не боясь довольно внушительной высоты, сиганул с крыши и через миг стоял уже за спиной чудовища. Разлилась адским пением очередь, на землю посыпались горячие гильзы. Девушка заткнула уши руками, а тварь завизжала, будто придавленный грузовиком пес. Пули растерзали податливую плоть странного зверя, одна из них угодила в огромную, будто бы закрытую плотным шлемом голову. После этого тварь дернулась и обмякла. Сашка открыл глаза и опустил автомат.
   Шипело прострелянное колесо, выпуская последние капли наполнявшего его воздуха, ширилась лужа бензина, вытекавшего из пробитого бензобака. В ушах до сих пор звенело, руки тряслись.
   От головы убитого существа отделилось нечто...
   Маленькое существо на коротких лапках, несущих на себе толстое, покрытое желтой кожей тело. Этот зверек, больше всего напоминавший жука или паука, сделал пару резких выпадов в сторону Санька, пискнул и, устав терпеть боль от пули в теле, остановился.
   Дождь безмолвно смотрел на эту картину, смешивая теплую кровь убитого существа со своими резвыми холодными каплями. Девушка тяжело дышала, не отрывая взора от мирно покоящегося тела напавшего на её спасителя зверя. Прошла секунда, и невидимая сила заставила барышню сделать пару шагов назад. Неуверенных, робких шагов.
   - Это... - выдавила из себя девушка, облизнув губы.
   Сашка обернулся, вынырнув из мутного озера страха и шока.
   - Цела? - поинтересовался он, стараясь унять дрожь в руках.
   Ответом на этот вопрос стал недоверчивый взгляд в его сторону и ещё два робких шага назад. Девушку трясло. Будто холодные капли, даруемые небесами, проникали внутрь её тела и касались то и дело уставшего от чрезмерной работы сердца.
   - Всё нормально? - Сашка протянул руку...
   Девушка не выдержала. Напуганный взгляд тянулся то к трупу зверя, то к странному "жуку", то к спасителю. А потом он просто замер на одном месте, наверное, в голову пришла некая истина. Именно она и заставила девушку развернуться, и кинуться в бег по пустой, поливаемой дождем улице.
   - Куда?! - выкрикнул Санек, провожая взглядом удаляющуюся фигурку. Что-то внутри приказало последовать за ней.
   Они долго бежали вдоль умерших домов Сарова: она - подальше от своих страхов и предположений, он - за ней, сам не зная, почему. Постепенно расстояние меж ними сокращалось, и вот, наконец, его дрожащая рука вцепилась в оголенное плечо. Девушка испугалась, закричала, споткнулась и упала в лужу. Он, не желая отпускать её, сам не заметил, как падает вместе с ней. А потом они боролись. Она визжала, будто рядом с ней насильник, он сопел. Вскоре хрупкие руки девушки оказались крепко сдавлены и заведены за спину. Саня встал на колени и отдышался.
   - Пусти! - разлилось по пустующей улице. Женский голос дрожал.
   Санек резко развернул девушку, крепко сжал её плечи и уверенно посмотрел в глаза.
   - Что?! - выкрикнул он. - Что случилось?!
   Её стеклянный взор ушел куда-то в небо, побыл там несколько мгновений и вскоре вернулся домой, упав на висящий возле спины автомат.
   - Это... был не человек! - яростно проговорила девушка, еле-заметно качая головой.
   - Знаю, - сухо ответил Сашка, чуть ослабив хватку.
   - А кто?!
   Санек молчал.
   Дрожа и озираясь по сторонам, девушка попыталась подняться. Её спаситель помог. Теперь они твердо стояли на ногах. Он не отпускал её локоть. Барышня попробовала сделать шаг в сторону, но Сашка сжал пальцы на её тонкой руке и потянул девушку на себя. Она посмотрела на него вопросительно и чуть обиженно.
   - Не надо, - тихо проговорил он. Толи просил, толи скомандовал. Она безмолвно впилась в него взглядом.
   - Со мной тебе будет... безопаснее, - после небольшой паузы сказал Санек.
   - Почему? - нахмурилась девушка и вздохнула, будто пришла пора ей сделать что-то неинтересное, но необходимое.
   - Почему?! - повторился вопрос, не выдержав долгого молчания.
   - Потому что всё теперь по-другому, - сглотнул Сашка. - Абсолютно всё.
  

***

7 Июня 2012 года.

Четверг. 16:13.

г. Саров. ул. Шверника.

   Ей было холодно и одиноко. Зубы стучали, а руки безуспешно прятали плечи от ледяных ударов непрекращающегося дождя. Умолкшие пустые дома смотрели вслед, что-то внутри темных оконных проёмов настораживало. Девушка то и дело пугливо оборачивалась, стояла две-три секунды, а затем нагоняла своего спасителя. Который шел, казалось, сам не знает, куда. Попытки начать разговор оканчивались неудачей: мужчина с автоматом резко и умело уходил от любой темы. Лишь твердил постоянно, чтобы она шла в какую-то поликлинику. Мол, там есть люди и они помогут.
   Но она следовала за ним, привязанная невидимой ниткой, сотканной из воспоминаний о пожарной машине, обещаний не оставить в беде, действий.
   - У тебя есть телефон? - девушка не выдержала, ускорила шаг и поравнялась с ним.
   Сашка чуть заметно растянул губы, устало сунул руку в карман и вынул мобильник. Но средство связи умерло, грустный темный экран заставил вспомнить, что заряжался аппарат в последний раз аж в субботу. Недовольная девушка развернулась и зашагала прочь.
   - Эй!
   Девушка не откликнулась. Уверенно спустилась по каменным ступенькам и чуть ли не побежала по мокрому тротуару. У Санька уже не было сил следовать за ней. Вздохнув, он крикнул:
   - Ты никого не найдешь!
   Она неохотно остановилась, постояла пару секунд и обернулась.
   - Что ты сказал?!
   - Иди сюда!
   Невероятно, но барышня подчинилась.
   - Сию же минуту объясни мне, что случилось! - её глаза сузились, когда она приблизилась почти вплотную.
   Сашка облизнул губы, выискивая внутри себя подходящие слова...
   - Живо!
   Молчание. Ещё один вздох.
   - Как тебя зовут? - только и смог выкинуть он.
   Девушка уперлась руками в бока. Взгляд её пылал огнем и метал молнии.
   - Какая тебе разница, как меня зовут?! Я же не спрашиваю, с какой ты планеты! Я просто хочу знать, что произошло! И если ты сам не знаешь, так и скажи, а не корчи из себя неизвестно кого!
   Крик напугал тихий, уставший дождь, будто бы содрогнул ветки нависшего над головами дерева. Санек не выдержал, многозначительно вздохнув.
   - Если я попытаюсь тебе всё объяснить, ты пойдешь туда, куда я велю? - его глаза сощурились и остановились на её вопросительном взоре.
   - Я пойду туда, куда мне хочется! - вызывающе бросила она.
   Сашка задрал голову и посмотрел уныло на зеленые листья, закрывавшие сейчас небо. Здесь, под нехитрым природным навесом, с них порою капали бессильные капли слабеющего ливня. Вот одна из них коснулась плеча, другая затравленно поползла по щеке. Как было бы чудесно, если бы они несли в себе необходимое сейчас терпение.
   - Поймешь ли ты...
   - Да уж поумнее некоторых! - девушка сложила руки на груди.
   - Началась война, - Сашка запретил себе думать о направленной в его сторону грубости. - И война эта, к сожалению, ведется не с людьми. Ты, как и я, жертва. Вот и всё объяснение. Ты ждала чего-то особенного? Но всё просто. Хотя... - Санек посмотрел себе под ноги, - ...может быть, всё очень даже сложно.
   Девушка сверлила его своим вечно что-то оценивающим взглядом.
   - А ты, значит, солдат? - в её голосе проглядывались нотки недоверия. - Или...
   - Или, - вздохнул Сашка. Девушка кивнула, подтверждая самой себе некую, зародившуюся в мозгу мысль.
   - Всё понятно, - резко проговорила она. Резко и даже чуточку угрожающе. Будто сейчас начнется скандал с явившимся из кабака мужем, будто копившееся терпение разорвало удерживающие его рамки.
   - Началась война! - девушка развела руками, передразнивая Санька. - Замечательно! А мне что делать?! - её недовольный взгляд остановился на его опустившихся глазах. - Воевать?! - губы скривились.
   - Недалеко отсюда есть детская поликлиника. Там были люди, которые, как и ты, потеряли всё. Они сплотились и пытаются найти выход из сложившейся ситуации. Почему бы тебе ни примкнуть к ним?..
   Чем дольше Сашка говорил, тем больше убеждался, что девушка его не слушает.
   - А ты почему не там? - её брови поднялись. Казалось, она ищет в собеседнике шпиона, цепляется за слова, выискивает противоречия. Санек долго не мог ответить на этот вопрос. Неуправляемый ход беседы привел его к моменту, когда вновь нужно лезть в память и доставать оттуда...
   Девушка не отрывала от спасителя взора. Голубые глаза сверлили, подбирались. Такой наивно-детский но, с другой стороны, безжалостно-взрослый взгляд!
   - Потому что так надо, - гордо произнес Сашка, не выдержав.
   - Гениально! - всплеснула руками девушка. Хохот слился с почти утихшим дождем. - Потому что так надо! Потому что я - не я и...
   Санек подлетел к ней и схватил за локоть.
   - У меня были друзья! - зашипел он, борясь с желанием ткнуть эту девку мордой в лужу. - Мы верили, что всё будет хорошо! Верили! Но нашу веру втоптали в грязь, и друзей теперь уже нет! Я один! Ты хоть знаешь, что это такое, когда приходится кого-то терять?! Знаешь?!
   Девушка болезненно сморщилась. Весь её подлый нрав, казалось, ушел через ноги под землю.
   - Хватит выводить меня из себя! - продолжал Сашка, видя растерянное молчание. - Я тебе помог! И сейчас помогаю! А куда не следует, не лезь! У меня есть цель! Я... - он вдруг прекратил кричать и уже тихо добавил, - ...я знаю, как их остановить.
   - Ты сумасшедший, - устало бросила она, когда он её отпустил. - Ты просто сумасшедший, - барышня закачала головой, не в силах больше бросать в мир какие бы то ни было слова. А Санек молчал, казалось... прислушиваясь.
   - Что?! - красавицу вдруг посетило волнение: её спутник весь напрягся, потянулся к автомату.
   - Грузовик! - выдохнул Сашка и резко сорвался с места.
   - Э... - только и смогла выплеснуть девушка. Секунда, и её спаситель уже ломает ветки в соседних кустах. Рвется куда-то.
   - П-постой! - жалобно пропела она и бросилась за ним.
   Тишину действительно разрушил уже знакомый рев грузовика, вначале еле уловимый, но затем яркий и безумно близкий, заставляющий волей-неволей куда-то бежать, выискивая укрытие. Но Санек не прятался, а наоборот, стремился, казалось, найти источник этого рева и... встретиться со своим врагом лицом к лицу.
   Листья возле высокого каменного парапета капризно зашуршали, Сашка поднял уже кем-то сломанную ветку и пригляделся, нервно сжимая автомат. За открывшейся взору стоянкой тонкая серая девятиэтажка тянулась бессильная в небо, пустая и брошенная былыми хозяевами. Не лепились куличи в маленькой песочнице возле подъезда, не скрипели старые, советские качели, не пищал домофон. Умерший двор встретил новых гостей молча. Они повыпрыгивали из накрытого темно-зеленым брезентом кузова, оцепили сектор и направились к дверям. Вскоре солдаты в противогазах скрылись в темной пасти подъезда, лишь один из них остался на улице. Начал медленно расхаживать вдоль "Урала", то и дело поглядывая по сторонам.
   Девушка, словно лань, подобралась к своему спасителю, и, не издав ни звука, пригнулась.
   - Это... кто? - дрожащий шепот, наполненный страхом, вывел Сашку из состояния легкого транса. Жалкие, но влиятельные остатки обиды не позволили дать девушке исчерпывающий ответ.
   - Это... те, с кем мы воюем?
   Произнеся эти слова, барышня попыталась устроиться поудобнее: приблизилась к каменному обрыву и тоже подняла одну из веток. За ней, как выяснилось, стояла пустая бутылка из-под пива. Тронутая бархатной рукой куста, она полетела вниз и ударилась бедная об асфальт.
   Звук разбивающегося стекла уподобился громовому раскату, от которого всё тело сводит неописуемая судорога. Сердце внутри будто сдавливает чья-то невидимая рука, и, порой кажется, она сейчас вырвет из беззащитной оболочки душу. Мелкие осколки дружно разлетелись в стороны. Солдат резко развернулся и снял с плеча автомат, а девушка, побелевшая и дрожащая, не смогла даже отпустить ветку. Сашка схватил её за талию и повалил на землю. Над головой уже свистели пули.
   Больше боец в противогазе не целился, лишь пытался удержать в руках ревущий автомат.
   - Не вставай! - прокричал Санек, перезаряжая оружие.
   Огонь встретился с огнем. Всесокрушающий поток пламени был сломлен одной лишь тонкой струйкой, но направленной именно туда, куда надо. В отличие от солдата, Сашка хоть немного, но прицелился. Поэтому первые же пули уложили бойца в противогазе на землю.
   - Ааа! - девушка попыталась встать, но споткнулась и соскользнула с парапета. Санек поспешил за ней.
   Они упали вниз. Помяли чуть капот одной из машин, соскочили на асфальт и, держась за руки, кинулись бежать прямо к грузовику. Из подъезда выскочил один из скрывавшихся в доме солдат. Сашка налетел на него и ударил прикладом. Боец рухнул на землю. За спиной послышались спешные шаги и лязг затворов.
   - Пригни голову! - скомандовал Санек. Выстрелы срезали содрогнувшуюся тишину.
   Ещё один парапет. Спрыгнули!
   Дорога. По ней прямо на них мчится второй военный грузовик. Дикий визг тормозов. Сашка схватил девушку и отскочил в сторону. Спаслись! И вновь кусты, усыпавшие идущий к узкой речке склон. А позади топот будто бы несчетных ног и ни единой слышимой команды. Словно враг уже знает следующие шаги преследуемых. Знает и лишь тянет время.
   Он и она скатились в неглубокую реку. Вода стояла по колено. Брызги, спешка, бешеная работа легких.
   - Скорее! - он тянул её за руку, стараясь не уронить в воду автомат. Три выстрела! Всплески за спиной! Одна пуля отколола кусочек дерева. Сашка развернулся, присел на колено и выпустил в ответ горящую очередь - кто-то в густых кустах упал и покатился вниз. Через секунду вода приняла тело в камуфляже. Снова бег. И снова пули в погоню.
   Взобраться по склону было непросто: мокрые ноги то и дело скользили по рыхлой земле, выдирая из неё траву и мох. Девушка уже выбилась из сил, но всё ж таки следовала за своим спасителем. Скрипя зубами и превозмогая боль.
   За деревьями находилась тонкая полоса асфальтовой дорожки, что рвалась куда-то вдаль, проходя мимо кустарников и разрисованного забора. Беглецы мчались по ней, оборачиваясь и пугаясь одиноких выстрелов, посланных им вслед. Солдаты скрылись из виду, но невидимое чувство, обострившееся от грохота автоматов, неуклонно твердило - они здесь, они не оставят в покое.
   Сашка знал это и без обращений к внутреннему голосу, уж слишком хорошо он был знаком с этими странными гостями из преисподней. Догадывался, на какие деяния они способны. И поэтому, что есть силы, тащил сейчас за собой эту бедную, ещё ничего не знающую и не понимающую девчонку.
   Узкая асфальтовая дорожка долго ползла вдоль деревьев и вышла, наконец, на обширную трассу. По левую руку стояли брошенные "маршрутки", тусклая вывеска малозаметного магазина рассказывала что-то о часах его работы. Все эти мелкие детали сливались при безумном беге в одну сплошную полупрозрачную массу. Казалось, она поглотит вскоре весь мир.
   - Лестница! - девушка резко дернула Санька за руку и указала на высокие ступени, уходящие ввысь к тонкому стальному обелиску, именуемому горожанами "Миру мир". Думать времени не было. Оглядевшись, Сашка коротко кивнул и помчался по пустой дороге к ступеням.
   Где-то, среди оставшихся позади кустов и деревьев, виднелись темные фигурки преследователей. Видимо они решили, что беглецы куда-то свернули, и теперь не спешили, тщательно исследуя каждый метр.
   - Надо... спрятаться! - Санек выдохся, оставив позади себя большую часть ступенек. Вспотевшая девушка облокотилась на холодные стальные перила. Враг рядом. Эта ужасающая истина подгоняла беглецов. Через миг они уже трещали ветками, перепрыгнув через невысокую каменную преграду.
   Здесь, среди кустов, было влажно, мерзко и неуютно. Но, тем не менее, некое ощущение безопасности всё ж таки коснулось их, когда они, мокрые от оставшихся на листве капель, уселись на землю. Санек крепко сжал автомат и, сощурившись, начал вглядываться вниз, на уходящую за поворот дорогу, возле которой уже стояли четверо солдат.
   Они не перебрасывались командами, лишь пристально осматривали округу в поисках хоть каких-то следов. Казалось, некое, абсолютно чуждое человеку, зрение проходит сквозь любую преграду, когда голова с темными глазницами противогаза останавливалась на высокой лестнице, Сашка невольно вздрагивал и мечтал прямо сейчас прильнуть к прикладу автомата, положить их всех. Всех!
   Случилось то, чего спаситель девушки больше всего боялся. Тяжелый армейский ботинок коснулся ступени. Солдат выставил перед собой автомат и двинулся вверх. Каждый его шаг сопровождался небольшой паузой, во время которой боец осматривался. За ним шли ещё двое. Благо, лестниц, уходящих вверх, было две, и преследователи взбирались по дальней.
   - Они найдут нас! Найдут! - девушка нервно вцепилась в рукав спасителя, несильно потянула Сашку на себя.
   А он даже не оглядывался, задумчиво впился взором в дальние фигурки поднимающихся по лестнице солдат. Расстояние сокращалось, и, казалось бы, здесь, в невысоких сырых кустах опасности нет, но...
   Именно это "но" заставило Санька поднять автомат и приставить приклад к плечу.
   Мушка бегала, не желая останавливаться на солдате. Если так пойдет дальше, он ничего не сделает, лишь промажет и обречет себя на погибель. Однако ж, сейчас, в этот странный, похожий на финальную строчку древней эпической поэмы миг, его это не беспокоило. Что-то в груди пропело: "Хватит! Пора дать врагу бой! Один раз ты уже так сделал! И выжил!".
   Сашка застыл, готовый нажать на курок. Солдат, будто по невидимой указке дружественного нечто, остановился. Теперь промахнуться смог бы лишь слепой.
   Звонко щелкнул предохранитель. Разрешил стрелять.
   Последний вздох...
   - Что ты делаешь? - девушка резко сорвалась с места и коснулась холодного железа автомата. - Что ты делаешь?! - уже почти кричала она, но из-за страха голос срывался, превращаясь в ядовитый хрип.
   В кустах завязалась небольшая потасовка. Санек пытался сбросить с себя надоедливую девку и выстрелить, наконец, но... не так-то проста была эта, на первый взгляд, хрупкая барышня. Она не ослабляла хватку, тащила Сашку вглубь зеленых укрытий.
   - Дурак! - твердила она ему на ухо. - Ты хочешь погубить себя - губи! Но не смей тащить меня за собой в могилу! Ты слышишь?! Это твоя война! Не моя!
   - Пусти... - сопел Сашка, стараясь встать на ноги. - Ты... не понимаешь...
   - Да! - вырвалось у девушки. - Я действительно не понимаю, что ты хочешь сделать! Убить их?! Придут другие! Умереть?! Тогда просто пусти себе пулю в лоб!
   Санек немного расслабился и лежал теперь на сырой земле, глубоко вздыхая. Мысли в его голове переплелись в невиданный клубок, распутать который, казалось, не сможет никто. Два начала боролись внутри спасителя девушки - месть и благоразумие. Трудно сказать, кто победил. Видимо Сашка устал от этой войны и просто решил сделать паузу. Подумать.
   - Ты не солдат, - с заметными нотками мягкости произнесла девушка. - Я вижу это. Зачем взваливать на себя никому не нужные цели. Кого ты из себя строишь?
   Бойцы в противогазах оставили позади последнюю ступень длинной лестницы, встали полукругом возле тонкого шпиля, огляделись и спустя пару минут разбрелись кто куда. Беглецы, нагло нарушившие ровный ход событий, скрылись и теперь уже не найти даже малейшего следа нарушителей порядка. Вскоре на пустых улицах погибшего Сарова вновь стало тихо.
   Он и она до сих пор не могли поверить, что всё кончилось. Лежа на земле, впитывая и без того мокрой одеждой прохладную влагу и тяжело дыша. Им хотелось плакать от счастья, но в то же время Сашка не отпускал автомат, волей-неволей вслушивался в окружающие звуки. Мало ли что.
   - Пойдем? - устало бросила она.
   - Куда? - мертвым голосом пропел он.
   Девушка смолчала.
   - Ты так и будешь воевать с ними? Надеяться на что-то? - жалобно спросила она, уже зная ответ.
   Сашка ничего не сказал, тихо встал и, пригнув голову, поплелся через кусты к видневшейся сквозь ветки дороге.
   - Один раз тебе повезло и ты думаешь, что это случится вновь? Думаешь, у тебя получится вечно уходить от преследователей?! - её дрожащий и уже громогласный голос летел стальными стрелами ему в спину. А он умело делал вид, что не замечает.
   - Ты дурак! - донеслось до него, когда ступни уже стояли на мокром асфальте. - И я дура, что пошла за тобой!
   Озлобленная девушка, пыхтя, выбралась на дорогу и, будто бы не замечая Сашку, зашагала прочь. Её босые ноги бесшумно скользили по разделительной полосе, тонкий силуэт удалялся.
   Санек стоял, опустив голову. Он устал. Устал от всего: от этой глупой и ничего не понимающей барышни, от солдат, от борьбы, от жизни, в конце концов. Однако ж очередной, непонятно чем вызванный сгусток сил заставил его встрепенуться и побежать за девушкой.
   Он нагнал её и резко развернул к себе лицом, на что она, кипя от злобы, залепила ему пощечину. Сильные мужские руки сдавили тонкие плечи, взгляды встретились.
   - Иди, - тихо сказал Сашка через миг. Что-то было в ярких девичьих глазах. Что-то, что не позволяло больше держать эту даму возле себя.
   - Иди, - вздохнул Санек. - Если я вызываю в тебе лишь отвращение, иди!
   Девушка открыла рот, видимо желая что-то сказать, но остановилась, так и не выплеснув в свет очередную колкость.
   - Где находится эта поликлиника? - сухой голос с еле заметными нотками неохоты разрушил воцарившуюся на пустой дороге тишину. Что-то внутри Сашки будто сломалось.
   - Детская поликлиника N1 возле башни, - ответил он.
   Барышня вздохнула, опустила голову, а затем, стараясь избежать взгляда спасителя, пошла неуверенно по дороге.
   Он долго стоял возле разделительной полосы. Затем, почувствовав усталость в ногах, сел на бордюр, оперевшись на автомат. Через минуту его понурившийся взгляд пробежался вдоль дороги - девушки не было. Она ушла. Однако ж память хранила и запах духов, и прерывистое дыхание и даже бесконечные упреки, посланные в его адрес. Всё это было крошечным кусочком жизни в мертвом мире, всё это было спасением. А теперь пустота. И даже память, подгоняемая наступающим безумием, вскоре очистится от... Господи, он ведь не знает, как её зовут! А, может быть, просто забыл?
   Сашка посмотрел на дорогу. Где-то там скрылась одинокая красавица. И в тот же миг что-то шепнуло - надо последовать за ней.
  

***

7 Июня 2012 года.

Четверг. 17:24.

г. Саров. ул. Пушкина.

   Тротуар плыл вдоль вереницы старых, построенных ещё при основании города домов. Много раз их ремонтировали, пытаясь придать современный вид, но неуловимую ветхость, которой веяло от этих двухэтажных строений, никто и никогда не смог бы замазать. Люди лишь отнимали с каждым разом маленькую толику былой красоты.
   Девушка шагала по узкой дорожке смело и уверенно. Вначале она лишь делала вид, что ничего не боится, но чуть позже страх действительно куда-то отступил. Ему на смену пришли странные, непонятные и необъяснимые чувства, такие новые, глаголющие что-то...
   Но что именно? Этого молодая барышня не понимала.
   Перейдя дорогу, она нырнула в небольшой дворик с симпатичными деревцами. Казалось, здесь нет всего того, чём ужасен нынешний мир, казалось, сейчас из подъезда выскочит какой-нибудь мальчуган и побежит играть в обложенную поленьями песочницу. Он будет смеяться, и резвиться пока мама не крикнет его на обед...
   Девушка опустила голову и прибавила шагу. Но через секунду ей пришлось остановиться, замереть, а потом задрожать, будто осенний листок под атакой холодного ветра. За поворотом еле-слышно урчал невыключенный мотор грузовика.
  

***

   Санек уже знал, что происходит. В отличие от девушки он учуял врага намного раньше каким-то диким, присущим лишь ему и его товарищам чутьём. Теперь сидеть в тени нельзя. Не для этого он крался всё это время за покинувшей его дамой. И пусть она думает всё, что хочет, пусть относится к нему, как хочет и вообще может с ним не разговаривать... главное, чтобы осталась жива. Мир и так потерял уже очень многих.
   Сашка осторожно выглянул из-за угла. Урчащий грузовик стоял возле входа в небольшой продуктовый магазин с неброской вывеской, дверь кабины была открыта, кузов пуст.
   Приклад автомата плотно припал к плечу, Санек, выставив перед собой оружие, аккуратно двинулся вперед, держась стены. Шаги, почти неслышные и легкие, уподобились шелестению прибрежных волн. Машина медленно приближалась.
  

***

   Страх! Живой и трепещущий, уловимый и яркий, стирающий зыбкие грани разумного. Он облил хрупкую девушку ледяным дыханием и она, дрожа всем телом, отшатнулась. Спаситель с автоматом, ещё минуту назад обливаемый в мыслях грязью... его не было. Что же делать?!
   В отчаянной попытке скрыться, девушка сделала беззвучный шаг назад. Потом затравленно осмотрелась и, уже понимая, что надо поспешить, кинулась бежать по асфальту. В сторону, откуда пришла. К спасителю.
   В густом тумане наступившего страха, она даже не увидела, как из ближайшего подъезда вышел солдат в противогазе. Как встал у неё на пути. Он не делал резких движений, просто ударил её прикладом, и она упала.
   Из подъезда показались ещё трое, они не переговаривались, однако ж, слаженно и ловко подлетели к девушке и подняли за плечи. Ещё один взялся за ноги.
   Всё произошло так быстро, что кричать девушка начала уже, когда её несли к машине. Тут же невидимые источники даровали силы для борьбы. Но будто бы стальные руки солдат обладали неземной хваткой, как не брыкайся.
  

***

   Панический крик вырвался из маленького, обложенного домами двора и, содрогая стекла в пустующих окнах, полетел куда-то ввысь. Сашка напрягся всем телом - случилось то, чего он больше всего боялся. Бесшумной змеей ненависть подкатила к сердцу, сжала тонкими костяными пальцами то, что осталось от души, но Санек противился. Настал тот миг, когда безудержное стремление сражаться уже не столь эффективно. Теперь надо действовать более... тонко.
   Санек вздохнул и взвалил автомат на плечо. У спасителя одинокой девушки созрел план.
  

***

   Её втащили в кузов. Серое небо сменилось темным, нависающим над душою брезентом. Через секунду дверь в кабине хлопнула, и внутри грузовика взвыл мотор. Вскоре машина уже мчалась по пустым улицам Сарова.
   Девушка вконец выбилась из сил, прижатая к полу. Сломленная и напуганная она лишь глубоко вздыхала, косясь на бездонные глазницы противогазов. Её подняли. Взгляд уловил ещё один грузовик, что нагнал их машину, выскользнув из-за поворота. Колонна куда-то спешила, быстро пронеслась мимо площади Ленина, оставив клубы пыли на широкой и одинокой сейчас дороге, затем свернула и покатилась под уклон. По правую руку лежал густой сосновый лесок.
   Один из солдат достал откуда-то шприц с ярко-синей жидкостью. В полутьме дрожащей кабины сверкнула игла. Пленница бойцов в противогазах не знала, что за укол ей собираются делать, однако ж одного беглого взгляда на эту дрянь хватило, чтобы осознать - ни в коем случае нельзя давать вену под инъекцию. Девушка закричала и попыталась в безумном порыве выпрыгнуть из открытого кузова, но два солдата вовремя схватили её за руки и склонили над полом. Третий приближался, с образцовой аккуратностью выпуская из шприца лишние пузырьки воздуха.
   - Нет. Нет! - выдыхала из последних сил девушка. - Прошу вас...
   В глазах резко потемнело. Такое бывает, когда уходит надежда и остается лишь неописуемая апатия, свойственная тем, кто уже знает наперед всё то, что свершится в жизни. Невидимые чувства шептали девушке, что странный укол - это почти что смерть или же некое подобие чего-то более страшного. И нет спасения от надвигающейся угрозы, потому что только в книгах помощь приходит в самый последний момент. А здесь не книга, и не кино. Как бы фантастичен и необычен был нынешний мир, он реален. И это непередаваемо жутко.
   Однако даже в реальном мире есть тот, кто вершит судьбы простых людей там... за кадром. Режиссер? Автор? Много слов можно подобрать, чтобы охарактеризовать его деятельность, но сейчас ему просто хотелось сказать спасибо.
   Сашка оказался в кабине так неожиданно и резко, что девушке почудилось, будто она сошла с ума от страха. Спаситель барышни ловко спрыгнул в кузов с крыши, на которой, видимо, всё это время находился. Не медля ни секунды, мужчина с автоматом ударил прикладом солдата со шприцом, перешагнул через распластавшееся тело и толкнул ногой ещё одного бойца. Тот выронил руку девушки и вывалился из машины, порвав спиной брезент.
   - На пол! - взвыл Санек, когда на него уже бежал третий боец.
   В кузове завязалась драка. Девушка вжалась в угол, закрыла глаза и, поджав под себя колени, вздрагивала при каждом, даже самом незначительном вскрике. А Сашка и его противник катались по полу, пытаясь придушить друг друга.
   Странно, но боец в противогазе, обладая нечеловеческой силой, совсем нерационально её использовал. Он словно не был обучен ближнему, рукопашному бою, и поэтому Санек через несколько мгновений без труда повалил его на спину и оказался сверху. Прогремел выстрел. Пуля, чуть не задев бедную девушку, прошила кабину. Машина вильнула вправо.
   Сашка схватил автомат и, что есть силы, ударил лежащего на полу солдата. Под резиновым покрытием белого противогаза что-то мерзко хрустнуло, боец, дернувшись в последний раз, больше не двигался, а тот, что был некогда со шприцом, поднялся с пола.
   Санек обернулся и, уже не смотря на убитого им солдата, вытолкнул труп из машины. Тело соскользнуло на дорогу и тут же попало под колесо второго грузовика. Наехав на мертвого бойца, автомобиль подскочил и заревел двигателем ещё громче, будто злясь за импровизированную "кочку".
   В кузове остались трое: девушка, её спаситель и последний боец в противогазе. Враги медлили, исподлобья косясь друг на друга. Барышня немного расслабилась, развернулась и начала метать взгляд то на Сашку, то на пригнувшегося в боевой готовности к прыжку солдата.
   Противники встретились. Крепкие руки сдавили шею спасителя девушки. Тот выставил перед собой автомат, и уже падая на пол, толкнул ногой бойца в противогазе. Солдат отлетел в дальний угол кузова, быстро поднялся и вновь пошел в бой. Последовал удар, затем - ещё один. Тяжелый армейский сапог угодил Сашке в бок. Тут же приклад автомата дал сдачи. Одна из глазниц в противогазе треснула, и Санек увидел бешеный, лишенный всякого подобия жизни глаз. Он метался из стороны в сторону, будто солдата окружали толпы врагов. От этой леденящей кровь картины терялись остатки сил.
   Над головой просвистела пуля. Сашка обернулся. Из кабины второй, ревущей позади грузовика машины высунулся боец в противогазе. Он ловко передернулся затвор и открыл беспорядочный огонь по кузову. Брезент рвался под горячими свинцовыми снарядами, металл метал искры, звонко воя и нагоняя страх.
   Впереди показался широкий мост. Он лежал над рекой, пустой и никому не нужный, через миг машины оказались на нём. Одна из пуль ударила по кабине. Тот, кто сидел в ней, видимо, принял в себя раскаленную бестию, и, уже лишенный жизни, упал на педаль тормоза. Грузовик завизжал и начал спешно останавливаться. Ещё несколько пуль, не задев упавшего на пол Сашку, угодили в живот солдату. Боец рухнул.
   Два стальных гиганта встретились. Последовал удар, Санек подлетел и упал прямо на девушку. От столкновения машина, в которой они ехали, резко вильнула в бок, процарапала металлические перила, погнула их в нескольких местах и встала в полуметре от края моста. Над глубокой и неспешно бредущей куда-то рекой.
   Гонка окончилась.
   Сашка не потерял сознание, даже не ударился, как следует, и не переломал кости. Поэтому его слух вовремя уловил скрип открывающейся двери и лязг оружия. Солдат, которому достались пули, дергался и кое-как полз к девушке. Сил не хватало, боец понял это и потянулся к поясу, где висела граната.
   - Бежим! - Санек схватил девушку за руку.
   Солдат выдернул чеку.
   Брезент на боку кузова был порван. Из дыры в нём можно было увидеть пропасть и реку. Взгляд барышни встретился с взглядом спасителя. Не было времени спорить и искать более разумный выход. И поэтому они прыгнули, выскочив из дыры в брезенте и оттолкнувшись от покошенного забора. Прыгнули и вслед им дыхнула сокрушительная волна взрыва, что подхватила огненными лапищами оба грузовика и тех, кто остался в них.
   Оказавшись в прохладной воде, Сашка сразу же начал работать ногами, не выпуская из рук прихваченный автомат и девушку, которая, испытав шок, не могла самостоятельно рваться на поверхность. Было тяжело, воздуха не хватало, однако ж, Санек, невзирая на все эти преграды, уверенно поднимался вверх. И вот, наконец, его голова поравнялась с водной гладью. Тут же глаза зажмурились от яркого простора неба, а слух уловил треск пожара. На воде плавали тлеющие кусочки брезента и всякий другой мусор, донесенный сюда взрывом. Через миг вынырнула девушка.
   Она захлебывалась и кашляла, нервно пыталась убрать с лица мокрые волосы, застилающие взор. Одна рука хаотично шлепала по воде, надо было как-то держаться на плаву. Вскоре барышня отдышалась, отцепилась от спасителя и уже сама худо-бедно гребла к видневшемуся вдалеке пляжу.
   Они выползли на песок и в бессилии распластались на нём. Некоторое время тишина нарушалась лишь частыми вздохами, а потом...
   - Вика.
   - Что? - Сашка поднял голову и, хмурясь, глянул на уставшую девушку.
   - Меня зовут Вика, - всхлипнула она и прижалась к крепкому мужскому плечу.
   Пустой пляж долго слушал прерывистые рыдания почти сломленной красавицы.
  

***

7 Июня 2012 года.

Четверг. 20:51.

г. Саров. ул. Гагарина.

   Сумерки накрыли Саров своей громадной и безжалостной дланью, в темнеющем городе стало ещё страшнее. Никто не ведал, что ждет тех, кто является теперь лишь памятью людского рода. Никто не знал, что будет с Александром и Викой, что брели сейчас короткими перебежками по узкой, поросшей деревьями улице.
   Он держал её за руку, и от этого, казалось бы, стандартного жеста ей почему-то становилось чуточку теплее и спокойнее. А Сашка, наоборот, страшился каждого клочка тьмы, и будто отдавал спутнице большую часть своих внутренних сил. Давно высохла одежда, давно канул в небытие тот шок, что испытали они, прыгая с высокого моста и чувствуя на своих спинах жаркое дыхание новорожденного огня. Теперь всё было по старому, и даже легкие пререкания вновь обрели свободу.
   - Зачем мы сюда вернулись?! - тихо шипела девушка, озираясь по сторонам. - В лесу было бы безопаснее, да и...
   - Ты не понимаешь, - твердо произнес он.
   - Так объясни! - Вика дернула Сашку за руку, на что он обернулся и сделал её жест - тихо.
   - Я тебя действительно не понимаю, - с легким привкусом обиды сказала она. - Как можно возвращаться к тому, от чего бежал? Смысл?
   Санек молчал.
   Возле дороги стоял небольшой домик с метр высотой. Вернее, это строение издалека напоминало выложенную из грубого, необработанного камня избу. Цементная крыша, а за некое подобие окон железные проржавевшие решетки, что останавливали сгустившуюся за ними тьму. Крохотная постройка больше всего походила на жилище сказочного гнома. Сашка приблизился, оценивающе осмотрелся и прильнул к решетке.
   - Что ты делаешь?! - озадаченно бросила девушка.
   - Скоро ночь, - с неохотой произнес Александр. - Надо придумать, где спрятаться.
   - Ты хочешь ночевать здесь?! - барышня наигранно поставила ударение на последнее слово, брезгливо кивая на горе-строение.
   - Это... вход, - тихо проговорил Сашка, хватаясь за решетку.
   - Вход? - нахмурилась девушка. - Куда?
   - Узнаешь, - вздохнул Санек и со всей силы рванул железные прутья на себя.
   Решетка так просто не поддалась. Потребовалась немалая сила и не одна попытка, чтобы выдернуть с корнем ржавые прутья из старых, прогнивших уже гнезд. Металлические палки упали на траву, одна из них покатилась по земле и, соскользнув с бордюра, звонко брякнула об асфальт.
   Перед спасителем девушки предстал темный прямоугольный проем, откуда веяло не только страхом, но и неким, необъяснимым и неописуемым... опасным и отпугивающим. Сашка вытер со лба пот, встряхнул на плече автомат и полез во тьму, отгоняя свою трусость в самые дальние уголки души.
   - Давай руку, - проговорил он, оказавшись внутри.
   Девушка неуверенно протянула ему свою тонкую ладонь, переступила порог и скрылась во мраке.
   Улица опустела.

Глава 5.

Триумф.

7 Июня 2012 года.

Четверг. 21:08.

г. Саров. ул. Бессарабенко.

   Славик остановился и, тяжело вздохнув, посмотрел наверх. Бежали куда-то в небо однообразные оконные проемы, пустые и безжизненные, как сам воздух. Одна нога моего товарища коснулась скользкого от дождя бордюра, друг обернулся, проверяя, на месте ли я, ещё раз вздохнул и пошел неспешно к подъезду.
   Я не узнал свой дом, какой-то он стал... неприветливый, пугающий. Белые стены высотки, помеченные теперь темными пятнами взорвавшихся то ли снарядов, то ли гранат, безмолвно шептали мне: "Уходи!". Но я не сдался, двинулся вперед.
   - Опусти меня, - тихо попросил я товарища. Так тихо, будто среди мрачных темных углов подъезда прятался некто.
   Славик нехотя повиновался.
   Вот она - лестница, по которой я тысячу лет назад спешно спускался, стремясь на улицу за ответами на пришедшую тишину. Стальные грязные перила всё такие же холодные и тонкие. Первый шаг дался мне с легкостью, хотя клюшка дрожала. Товарищ поддерживал меня за плечо.
   - Неуютно здесь, - морщась, проговорил мой друг, смотря вверх, на скрытый за углом лестничный пролет. - Бывали мы с тобой в подъездах, но этот...
   Друг не договорил, поежился немного, но настаивать на своём не стал.
   Лестница кончилась, я свернул налево и приоткрыл с легкой опаской скрипучую деревянную дверь. Передо мной возник небольшой узкий коридорчик с тремя квартирами. Дверь одной из них была приоткрыта. Из тонкой щели дул ветер. Дул из моей квартиры.
   - Тимон, смотри!
   Я обернулся.
   Славик стоял в центре небольшой площадки перед лифтом и заворожено глядел на потолок. Там, среди бесконечных разводов побелки и грязи красовалась огромная, диаметром около метра, дыра. Я осторожно приблизился к другу и с открытым ртом уставился на эту непонятную картину. Сквозь пробоину был виден второй этаж, третий, четвертый, пятый... Будто что-то неимоверно тяжелое рухнуло вниз и пробило полы и потолки. С края дыры на холодный пол падали капли воды. Каждая из них, ударяясь о камень, наполняла томным звуком темное помещение.
   - Пошли, - хмурясь, проговорил я. Друг устало кивнул.
   Дверь моей квартиры еле слышно скрипнула, будто приглашая меня домой. Приближающиеся сумерки спрятали часть маленького коридора со старым зеркалом и табуретом, что стоял в углу. Ветер трепал полы моих курток и рубашек на вешалке. Обычно меня встречал кот, но сейчас его не было. Убежал бедняга. Или спрятался где-нибудь в сыром подвале, голодный, замерзший, одинокий.
   Из коридора можно было пройти в широкий зал со старой мебелью, столом и двухместной кроватью, на которой я почти не спал. А ещё был ход на кухню с диваном и столом, где я обедал...
   Мне стало чуточку дурно, и я осел на мягкий табурет. Осел и облокотился на клюшку, будто умудренный годами старик. Я дома. Моя квартира, где всё полно памяти и еле заметной грусти, где каждая пылинка помнит, как мальчишка, больной и слабый стучал по клавиатуре, создавая историю многострадальных Туманных земель. Он пил чай, слушал музыку и смотрел в окно, дожидаясь весны. Когда-то на кухне был слышен звон тарелок и шум открытой воды, но потом стало тихо, и тишина эта до сих пор режет мне сердце. Странно. Здесь, в обычной, казалось бы, квартире, я на миг забыл всё то, что случилось и впервые за долгое время почувствовал себя... в безопасности.
   - Тимофей, когда вы в последний раз проверяли свой почтовый ящик?
   Я не слышал слов товарища, я встал и уверенным шагом преодолел зал, приоткрыл обклеенную плакатами дверь и зашел в свою комнату.
   Боже!
   Там, где должно было быть окно, красовалась ещё одна пробоина в стене, столь громадная, что через неё в мою комнату мог бы проникнуть человек на мотоцикле. На улице хлестал разошедшийся дождь. Редкие его капли касались моего лица, и, как пощечины, сгоняли пришедший транс. А я всё стоял и стоял, глядя куда-то вдаль. И мне не важно уже было, кто или что сотворило это. Пусть так и лежит на полу пыль и куски камня, пусть растекается пригнанная дождем грязь. Убираться нет смысла. Я последний раз дома.
   - Кофе! - донеслось с кухни. Послышался звон чайника. - Тимон, ты не поверишь! Газ в плите есть! Где сахар?!
   - Вторая дверца сверху! За банками, в синем пакете! - на автомате ответил я и в бессилии свалился на мягкое, стоящее возле стены кресло.
   Дождь пел мне свою песню, от которой хотелось закрыть глаза и пасть в сладкий, лишенный ужаса и страха сон.
  

***

7 Июня 2012 года.

Четверг. 23:11.

г. Саров. ул. Бессарабенко д.7 кв.5.

   Медленно и как бы неохотно сумерки сменила непроглядная и всевластная темнота, из которой был слышен шум нескончаемого, загнавшего нас под крышу дождя. Он падал на землю теперь уже устало и вяло. Славик смотрел на него, прислонившись боком к убогому обрубку стены. В том месте, где должен был находиться подоконник. Мой товарищ не боялся притаившихся во тьме кошмаров, надоело бояться.
   Не одна кружка кофе ушла в Славика. Очередная дымилась неспешно и разносила по комнате чарующий запах. Странно, я люблю кофе, но сейчас мне его не хотелось. Вместо этого...
   - Было хорошо! Было так легко, но на шею бросили аркан...
   Звон струн наполнял квартиру, я играл небрежно, совсем не заботясь о сохранности тонких металлических нитей, что напевали мне сейчас знакомую с детства песню.
   - Солнечный огонь! Атмосферы бронь пробивал, но не пробил туман...
   Давно я хотел научиться играть на гитаре, и вот однажды, набравшись терпения и выделив время, всё ж таки научился. Пел я плохо, а вернее, вообще не умел, но когда душа просила, этот недочет был мне побоку. Сейчас, в странный миг странной ситуации я так захотел исполнить именно эту, грустную и одновременно с этим веселую песню. Уж очень точно она передавала всё то, что я сейчас чувствовал.
   Гитара была старой, купленной у друга, но с обязанностями своими справлялась и выдавала ровный ритм, согревающий меня изнутри. Вдохнув крупицы свежего воздуха, я запел.
   - И мертвый месяц еле освещает путь! И звезды давят нам на грудь, не продохнуть! И воздух яд таит, как ртуть! Нельзя свернуть, нельзя шагнуть. И не пройти нам этот путь - такой туман!..
   Славик не шевелился, неотрывно глядя на дождь. Он больше не прикладывался к кружке с горячим питьём, будто что-то внутри моего товарища уже не хотело иметь дело со всем живым. Но всё-таки жизнь внутри друга сохранилась. И об этом проговорила одинокая и робкая слеза, что родилась на глазу товарища и медленно сползла вниз по щеке. Славик резко вытер её и как бы очнулся. Усыпила его песня, позволила чуточку поразмышлять.
   Мой друг поставил кружку на компьютерный стол, развернулся, приблизился ко мне и положил руку на гитару. Музыка мгновенно оборвалась, вернув в комнату зловещую тишину.
   - Не надо, - глухо произнес Славка. - Кто-нибудь... может услышать.
   Я поднял голову и с удивленным взглядом попытался понять товарища. Долго мои глаза смотрели на его лицо, непроницаемое, чуточку унылое. Друг умело завуалировал своё внутреннее состояние, но я всё понял, понял и изумился - ведь я впервые видел его плачущим. Впервые за долгие годы искренней дружбы. Что случилось, товарищ? Объясни!
   Но Славка молчал, не желая впускать кого бы то ни было к себе в душу. Я не стал настаивать - слишком хорошо мне был знаком стоящий передо мной человек.
   Некоторое время мы молчали, стараясь не встречаться взглядами. Потом друг неуверенно заговорил.
   - Вспомнит ли кто-нибудь нашу борьбу? - вздохнул он и взялся за чашку с кофе. Я поставил гитару на пол. Непонятно почему, но мне нечего было сказать.
   - У меня есть к тебе одна просьба, - начал Славик, сделав глоток.
   - Какая? - тихо поинтересовался я.
   - Ты - писатель, и твоя работа - создавать книги, - при этих словах друг развернулся и шагнул ко мне. Его рука оказалась в кармане, через миг мой товарищ извлек из штанов свой карманный компьютер. Удивительно, но он работал, не разбился при всех наших головокружительных падениях.
   - Никого не осталось, но мне верится, что будут потомки. Люди, которые прогнут спины под загадочной космической плеткой нашего врага. Вот они то и должны знать, что были ты да я - выжившие и нашедшие в себе силы для ничтожной, но борьбы. Я хочу, чтобы ты написал книгу, Тим. Книгу про нас, про наши подвиги за эти дни, про конец света, что упал на наши плечи так дерзко и внезапно. Пусть те, кто будет жить на планете не сейчас... позже, пусть они прочтут эту повесть и поймут - пока бьется сердце - есть шанс. Расскажи о событиях, произошедших с нами, расскажи, как мы стремились и, зная, что погибнем, всё же верили.
   Я открыл от изумления рот. Никогда Славка не проявлял интереса к моим текстам, да и вообще был человеком, далеким от мира литературы, а сейчас...
   - Но... когда я буду её писать, ведь осталось совсем чуть-чуть... - начал было я.
   - Неважно, - Славик замотал головой. - Если будет время и шанс, сделай это. Ради меня, ради нас. Ради всех, кто останется лежать на холодной земле, забытый и брошенный.
   Я аккуратно взял из рук друга КПК.
   - Здесь есть текстовый редактор. Ты сможешь.
   Я смотрел на еле светящийся экран компьютера и дрожал. Такое ощущение, что на меня взвалили груз сотен миров и ответственность за миллионы жизней. Это уже не баловство с орками, это... настоящая работа. Настоящее творчество.
   - Ты долго искал смысл созидания, мучался и не знал, для чего всё это, - продолжал друг. - Теперь я думаю, что ты понял. Творчество, оно для потомков, оно отражает дух эпохи и... учит. Я буду стрелять по врагам, а ты будешь делать то, что лучше всего умеешь. Пусть коряво, пусть сумбурно, но... расскажи.
   - Хорошо, - вздохнул я и спрятал КПК в карман. - Я сделаю это.
   Уже давно я думал над тем, а куда же уйдет всё то, что я создал? Никто не вечен и жизнь моя когда-нибудь подойдет к концу. Тексты останутся лежать на пыльной полке, забытые, никому не нужные? И все те мысли, что излагал я и прятал между строк, мысли, направленные на улучшения мира, они... погаснут?! Вот и сейчас мне дана немыслимо сложная работа, которая, возможно, никем не будет увидена, оценена, понята. Так стоит ли начинать? Стоит ли кричать, если ты в комнате, где пустота или скопище глухих людей? Что-то внутри меня всегда знало - стоит. И сейчас, я, вздохнув, понял, что даже если этот маленький компьютер разлетится сотнями осколков, рожденными взрывом, даже если всё сгорит, всё равно стоит. Осознав необходимость созидать, я в блаженном покое закрыл глаза. Что-то во мне, что-то дрожащее и кипящее не один год, вдруг резко стихло и улеглось, будто свежий ноябрьский снег. И в эту минуту я стал на порядок мудрее. Чуточку лучше.
   Усталость. Она пришла так неожиданно и так коварно, что не успели мы, как следует, осесть у меня дома, как слабость и тяга ко сну сковала нас неразрушимыми цепями. И действительно в этой дьявольской спешке человек совершенно забывает о себе, первая же минута покоя возвращает внимание к собственному телу.
   Нам надо было хорошенько выспаться. Понимая, что опасность может прийти в любую минуту, мы всё же решили отдохнуть. Просто лечь и поспать. Нашим привалом стал зал. В маленькой комнате, что выделялась теперь огромной дырой на улицу, было холодновато, а здесь - выход рядом, темно, незаметно, чуточку тепло.
   Я расслабился, когда моя голова коснулась подушки. Некогда на этой кровати спала мама. Знакомые запахи и ощущения окутали меня, нежно провели рукой по грязному лбу, прикрыли веки. Славик обнял автомат и свернулся калачиком на полу. Друг обещал немного посторожить, вторая половина ночи была моей сменой.
   Дождь не останавливался, пел нам колыбельную, плакал над выжженным миром. Я долго слушал его песнь, приятную, нежную. Где-то рядом капала вода из дыры в потолке, слух мой обострился, и, казалось, сделай кто-нибудь шаг на пятом или шестом этаже, я бы услышал. Тусклый свет проникал в комнату сквозь большое, закрытое шторами окно.
   - Славик? - тихо позвал я.
   - Да, - друг перевернулся на спину.
   - А как же назвать эту... повесть? - я подложил руку себе под голову.
   Товарищ хмыкнул. - Неужели у тебя нет названия? Ты ж писатель, подумай.
   - Не знаю, - я вздохнул. - Может быть, "Нашествие" или "Начало конца", или "Победа".
   - Триумф! - подхватил друг неожиданно.
   - Триумф? - ухмыльнулся я. - Да "Триумф" подходит. Действительно очень точное название для такого произведения. То, что они делают, то, что испытали мы... да, это их триумф над нами.
   - Да не их, Тимон, - Славик тоже вздохнул. - Совсем не их.
   - Точно, - шепотом проговорил я и кивнул.
   После этого мы молчали, отдавшись сну.
  

***

   Я стоял на опушке осеннего леса. Сухие черные деревья тянулись своими изогнутыми ветвями куда-то ввысь. К серому, заполненному тучами небу. Между стволами мертвых исполинов нескончаемым ковром стелились желтые, коричневые и красные листья. Многие из них уже высохли и, смирившись со своей судьбой, ждали приближения холодной зимы.
   Моя грудь поднялась в усталом вздохе, ветер пробежался по щеке, захватил с собой прядь волос, оживил их, но вскоре оставил. Невидимая стихия понеслась между заснувшими дубами и кленами, поднимая на своём пути мелкие ветки и сухие листья. Она играла ими, будто просила, чтобы ожили те и вновь зашелестели игриво под лучами летнего солнца, но... свет и тепло покинули эти края. Навсегда.
   Безмолвие нарушил треск и хруст. Опавшие листья распадались под моими неспешными и неуверенными шагами. Я то и дело смотрел по сторонам, желая узреть в этом лесу хоть кого-то живого, однако ж, вскоре я понял, что только тишина нашла здесь приют.
   А ещё всюду правило однообразие и грусть, что витала в воздухе, проникая глубоко в корни деревьев, минуя кору и стволы. Ровная земля лишь изредка сменялась неглубокими оврагами и буреломами, через которые я с трудом пробирался, стремясь куда-то, сам не понимая, куда. Это напоминало обычную выходную прогулку и поиск вдохновения, однако путь мой имел цель, и некий конечный пункт ждал меня, а я стремился к нему, но не мог понять, для чего.
   И тут среди одиноких стволов и сменяющих друг друга полян начали встречаться остатки каменных стен. Попадались засыпанные землей лестницы, мостовые, колодцы. Вскоре передо мной распластался обвалившейся храм со ступенями и пустым, смотрящим в небо оконным проемом. Постепенно я начал догадываться, что попал в очень древнее и заброшенное, захваченное лесом место. Очевидно, мириады лет назад то был город, огромный и славный, величественный и гордый. Теперь он - призрак, и жалкие руины шепчут случайному путешественнику: "Остановись и склонись над могилой былой славы". Завороженный я любовался крохами грандиозных построек, чьи остатки приютили теперь лишь мох.
   Душа моя отчего-то вдруг запела, встрепенулась, и шаг ускорился, а голова загудела. Знакомо! Здесь всё неописуемо знакомо, вот только не мог я припомнить подробности минувшей встречи с этими краями. Будто странник, что потерял память, но вернулся в родной дом. Он мается, чувствует незримую близость с любимыми местами, но былые картины стерты из воспоминаний. Тоже самое ощущал и я.
   Сердце забилось в предвкушение какой-то важной встречи, или разгадки на давнюю загадку. Я заспешил куда-то, спотыкаясь о случайные коряги и каменные пороги, что искусно спрятала листва.
   Разум мой прояснился, когда среди бесконечного ковра из опавших листьев вдруг показалась мощеная камнем дорожка, что бежала вдоль старых развалин. Я сделал шаг, поставил клюшку на один из этих серых камней и вздрогнул, осознав, где я нахожусь.
   Могущественные империи рождаются и гибнут, склоняясь под всевластным временем, но здесь, среди осеннего леса и мертвых камней не было и толики той придающей сил надежды на возрождение. Всё шептало - жизнь и слава, радость и грусть: всё ушло. Ушло навсегда, будто кто-то на небесах отвел свой лик, занявшись чем-то более полезным.
   Аскандир! Так называлась эта империя. И город, поглощенный нынче лесом был некогда его красивой и статной столицей.
   В смятении я сделал робкий шаг. Осмотрелся, ещё шагнул. Сердце рвалось из груди, голова трещала от невиданной и непонятной тревоги. Не так! Всё должно быть не так! Я убил свою империю, но... развалины, деревья... Мой мир жил своей жизнью. А вернее - умер своей, непродуманной мною смертью.
   Только сейчас мой взор уловил спрятанную за голыми ветвями и видневшуюся вдалеке башню. В отличие от многочисленных здешних построек она выглядела неповрежденной, ещё борющейся, чуточку живой. И крыша, и черепица на ней, и лестница и даже деревянная, окованная железом дверь - всё это боролось с несокрушимым бегом дней и месяцев. Тяжело дыша, я устремился к широким, ведущим наверх ступеням.
   Дверь тяжко скрипнула, и в нос мне ударил запах библиотечной пыли. Пожелтевшие страницы пергаментных свитков были разбросаны на полу среди тьмы, нарушаемой лишь тонкой струей света, что просачивалась сквозь дверной проем. Ветер, вошедший со мной, подхватил их и, вспоминая недавнюю свою игру с листьями, понес куда-то вверх, к изогнутой деревянной лестнице. Безмерно ветхая, затянутая паутиной она все же внушала доверие и звала на второй ярус.
   Подниматься было страшно, неуверенный шаг срывался, руки дрожали, а мышцы, непривыкшие к подобным нагрузкам жутко ныли, распространяя по всему телу усиливающуюся боль. Но я шагал, ибо что-то манило туда, всё выше и выше, в самую верхнюю комнату, где ветер свистит и ликует от дарованной ему свободы.
   Наконец я дошел. Чуть приоткрытая, узкая и разрисованная странными иероглифами дверь встретила меня, привыкшего к мраку, слепящим светом, жгущим глаза. Наверное, в комнате было большое окно. Моя рука легла на холодную стальную ручку, свет увеличился, залил меня, вконец лишил зрения.
   Однако очень скоро я вновь обрел способность видеть. Овальная комната была уставлена старинной мебелью и шкафами с книгами. Возле открытого окна стоял широкий письменный стол, на нём - чистая бумага и перо, перевернутая чернильница и какие-то карты. В другом углу покоев размещалась кровать с красным бархатным пологом, стены увешаны картинами и частыми гобеленами.
   - Дом аристократа, - подумал я, заметив также небольшой столик со стоящей на нём раскупоренной бутылкой красного вина.
   Вина, походившего на кровь.
   Бархатный полог кровати шелохнулся, потревоженный ветром...
   - Тимофей, - усталый женский голос заставил меня вздрогнуть. Я сделал шаг к постели.
   Среди маленьких белоснежных подушек, накрытая тонким шелковым одеялом на ложе отдыхала девушка. Её золотистые волосы, нерасчесанные, но чистые стелились чарующим ковром на ткани, кожа лица была бледна. Несмотря на молодость, красавица выглядела утомленной и больной. Взор то и дело устремлялся куда-то в потолок, а веки хотели закрыться лишенные сил. Закрыться и больше не открываться. Приблизившись, я вновь вздрогнул.
   - Самира? - в моем голосе чувствовалась неуверенность и еле заметный страх. Зачем я это спрашиваю? Ведь точно знаю, что это она - моя страстная и шикарная собой вампирша. Героиня рассказов, которые стыдно показывать взрослым и нельзя показывать детям.
   - Подойди, - Самира из последних сил улыбнулась. - Подойди, не бойся. Ты же знаешь, что я не причиню тебе вреда.
   Я подошел и сел на мягкую перину, чуть дрожа. Я верил этой девушке. Почти верил.
   - Я умираю, - тихо сказала она, постепенно переходя на шепот. - И не только я. Ты видишь, как всё в округе гибнет, стирается с лица мира и уходит туда, откуда нет дороги.
   - Да, - я вздохнул и кивнул. - Вижу.
   Её рука потянулась к моей. Господи, какая холодная кожа! Но, странно, холод этот не напоминал мне лед или снег, а, наоборот, гнал мысли к вкусному и сладкому мороженому, к которому так хочется прильнуть губами и полизать.
   - Только ты, мой милый мальчик, можешь спасти нас - меня и свой мир. Только ты, - грудь Самиры поднялась и опустилась.
   - Как? - я придвинулся поближе.
   - Пиши. Пиши даже, если за спиной у тебя идет война. Пиши всегда, пиши везде, и если нет чернил, пиши кровью. Если нет бумаги, пиши на коже. Лишь для одного ты был рожден, Тимофей - для того, чтобы писать и создавать миры.
   - Я пишу, но... - мне пришлось отвернуться и уставиться виновато в пол. - Настало время, когда... есть нечто более важное, чем Гедегион... и ты. Теперь я пишу о мире, где живу. Он и сам стал фантастичен. Жаль нельзя, как и прежде, управлять событиями.
   Самира нахмурилась, её тонкие пальцы крепко сдавили моё запястье. Я поднял голову, но девушки на кровати уже не было.
   Внезапно мне стало дурно и... жутковато. На руке до сих пор чувствовалось прикосновение этой обольстительницы, белоснежные подушки хранили очертания её головы. В комнате воцарилась пустота, и даже ветер вдруг куда-то исчез. Будто умер.
   - Аа... - я вскочил на ноги, когда заметил, что из-под кровати, огибая мою обувь, что-то вытекает. Что алое, темное, багровое и...
   Кровь!
   Я пошатнулся, неуверенно и боязно обошел кровать. За ней, на пушистом многоцветном половике лежал Леха Ерунов. Его открытые глаза безжизненно замерли, с края рта вытекала тонкая красная струйка, а на шее... следы от клыков. И море, море остывающей крови, оно расползалось по комнате, словно стремясь затопить её.
   Через миг мои ноги уже заставляли скрипеть старые ступеньки ведущей вниз лестницы. Я торопился, как мог, постоянно оглядывался назад, будто... Да! Я ощущал это - кто-то незримый, непонятный и страшный гонится за мной, крадется тихо во мраке. И тут я чуть не упал, споткнувшись обо что-то тяжелое и неподъемное. Присмотрелся сквозь тьму - на лестнице лежал Санек. Вся его футболка была залита кровью, вытекающей из шеи.
   Я не мог больше бежать, не мог стоять на месте и, кажется, не мог уже даже дышать. Тихо-тихо мне пришлось осесть на деревянную ступень и прислониться вспотевшим лбом к холодному камню стены.
   Внизу что-то упало, содрогнув и наполнив звуком тихую башню. Я шевельнулся, сам не знаю, почему, но привстал и аккуратно возобновил спуск. Санек, умерший и захлебнувшийся кровью, остался позади.
   Среди пожелтевших листков пергамента, многолетней пыли и темноты лежало залитое кровью тело Беса, а чуть дальше...
   Я вцепился в деревянную перекладину лестницы и боялся даже дрожать. В нескольких шагах от меня, на полу валялся Славик. Самира склонилась над ним, будто в страстном поцелуе. Через миг вампирша вынула свои клыки из его раны на шее и подняла на меня свой озлобленный и жадный до смерти взор. Остатки крови ползли по её подбородку и капали на рубашку моего товарища.
   - Тебе страшно, - девушка улыбнулась. - Ты дрожишь, - она встала и неспешно шагнула ко мне. Я отпрянул и прижался к стене.
   - За что мне это? - мой подбородок дрожал. Вопрос я задал не столько ей, сколько себе.
   Самира хмыкнула, сделав ещё один шаг в мою сторону.
   - Разве не имею я права злиться на тебя, мой дорогой? Ведь ты решил бросить меня. Меня и свой мир, - красавица покачала головой. - Как ты можешь?
   Я сполз по стене.
   - Ты останешься один, - Самира подошла ко мне и посмотрела сверху вниз. Лицо её не выражало никаких эмоций - ни триумфальной злости, ни фальшивых улыбок. - Ты останешься один во тьме, и мы придем за тобой. А впрочем, ты всегда был один. Эти люди... - она указала пальцем на тело Алексея, - они просто тебя жалели. Но теперь не будет и их. Они умрут, а потом... - Самира грациозно присела и уперлась руками в пол. На обагренных кровью губах заиграла улыбка. - Потом ты узнаешь, что такое...
   - Хватит! - мой крик разлился по башне. Вампирша захохотала и устремилась ко мне.
   Придавленный, я ощутил на своей шее пугающую остроту клыков. Через минуту пришла боль. Боль и темнота, сквозь которую вырвалось чуть слышное: "Какой милый мальчик!".
  

***

8 Июня 2012 года.

Пятница. 2:58.

г. Саров. ул. Бессарабенко д.7 кв.5.

   Я проснулся, когда тьма ещё не покинула тесную квартиру моих родителей. Дождь стих, и за окном расстелилась тишина. Она была особенной, совсем другой, не такой, как днем. Мир, погруженный во мрак ночи, казался... прежним.
   Славик спал на полу, сопя и иногда еле заметно шевеля ногой. А я, вроде бы выспавшийся, но в то же время зевающий со слипающими глазами, отчего то встал и сел на кровать, свесив ноги. Рука коснулась шеи, выискивая там следы от клыков. Ничего не было. Однако ж, я мог поклясться, что минуту назад чувствовал жгучую боль и ощущал, как моя же кровь стремится тонкими алыми нитями вниз, под рубаху, к груди.
   - А, может быть, я и вправду в конце останусь один? - мысли меня подбивали, но я всё-таки нашел в себе силы и тихо встал.
   Там, куда я устремился, не было воспоминаний, коими пропитано это место. Там, как когда-то мне казалось, не было ничего. Но, сейчас, в ночной миг нового мира, я почему-то почувствовал там надежду. Пусть это самообман, пусть прихоть одиночества и страха, обреченности и безвыходности, но... там, мне чудилось, есть почти ушедшее из мира тепло.
   На узкой и длинной кухне, прямо перед окном стоял небольшой стол, а над ним, в пыльном углу на стене размещалась деревянная полочка со стоящими на ней иконами. Здесь много кто ютился: Богоматерь, Серафим Саровский, Святой Тимофей. В православные праздники мать зажигала тут свечку и ставила её в стакан с пшеницей, молилась, повязав платок. Просила у Бога здоровья для больного сына и для себя, чтобы пожить ради него.
   Я приблизился к окну и посмотрел сквозь шторы - двор с утоптанной дорожкой и редкими густоватыми кустарниками пустовал. Вдали, там, где стремились ввысь многоэтажные высотки, ни единый огонек не рушил будто бы вечную темноту ночи.
   Тихо зашуршал прозрачный пакет, в руке моей оказались спички и тонкая желтая свечка. Я аккуратно насыпал в стакан сахару и поставил его на полку. Выскочила искра, и вспыхнуло небольшое пламя, побежали по комнате длинные тени. От поднесенного к ней огня свеча выбросила слезу воска, что потекла горячая вниз. За ней последовала вторая. Я затушил спичку и кинул коробок на диван. Тени больше не метались по комнате, успокоились.
   Встав возле полки, я прикрыл руками слабое пламя свечи, чтобы не привлечь внимания врага. Тишину ночи нарушил мой невнятный и срывающийся шепот. Он пополз по темноте, опустился на пол, впитался в старые стены и чуть не обрушил их сокрушающей искренностью, что таилась в нём.
   - Господи... - я закрыл глаза и вздохнул, не зная, с чего начать. - Отец наш небесный, прошу тебя - в этот чудовищный миг, похожий на ад, сохрани жизни близких мне людей. Пощади их, прикрой своей всевластной рукою, огради от неминуемой гибели. Ради всего того, что они для меня сделали и делали всю мою жизнь, ради того, что помогали мне в сложный час и протягивали руку. Так протяни же и ты теперь свою длань. Настал твой суд, и я молю тебя - сжалься...
   Пламя свечи дрогнуло от моего дыхания. Дрогнуло, но не потухло, как та вера, что держалась во мне всегда и везде.
   - Понимаю я, что просить не имею никакого права, ибо грешен и лжив был мой путь. Не мог я жить, как предписано тобою. Не слушал тебя и внимал знакам твоим. Пусть мое наказание умножиться. Только не бросай без опеки моих друзей. Не забирай их у меня, они нужны мне. Ибо один я - никто. Пустой звук, лишенный и смысла и цели. То испытание, что возложил ты на плечи мои, не смогу одолеть я, если не будет рядом хоть одного близкого человека. Где бы они ни были, как бы ни страдали, пощади их. И пусть они дойдут до конца вместе со мной. А затем...
   Я опустил голову.
   - Лишь твоя воля, что будет с ними дальше. Лишь твоя.
   Мои слова звучали и дальше, повторялись, сбивались, возвращались назад, но всюду взывали к милости. Так, посреди ночи, я молился очень долго, не желая спать.
   Ибо враг наш сумел достать меня даже во снах.

Глава 6.

Новый мир.

7 Июня 2012 года.

Четверг. 21:03.

г. Саров. где-то под улицей Гагарина.

   Их называли убежищами. Никто и нигде не смог бы толком объяснить, для чего они созданы и когда построены. Многие просто знали - есть под старыми улицами Гагарина, Пушкина, Фрунзе и Чапаева некие подвалы, что не совсем уж и подвалы, а не что иное, как... бомбоубежища, приготовленные на случай войны.
   Санек ошибся в своей формулировке - небольшой каменный домик с решеткой вместо двери являлся воздуховодом, а не входом в это странное место. Вика не раз и не два укоряла Александра за это, когда они, перепачканные в пыли, паутине и грязи, ползли по узкому туннелю, не в состоянии даже встать на корточки. Сашка отмалчивался на упреки дамы и, погрузившись в свои мысли, двигался дальше, сопя и работая локтями.
   Иногда он останавливался и лез в карман за старой зажигалкой, чиркал кремнем, освещая проход чуждым здесь светом. Как позже выяснилось, с пути невозможно было сбиться, поворотов не было. Порой даже казалось, что туннель вечен или замкнут и люди ползут по кругу. Нарушила эту иллюзию внезапно возникшая впереди решетка. Сломанная, ржавая, висящая на одном единственном болтике она безмолвно намекнула, что сюда давным-давно уже кто-то наведывался. Ничего удивительного в этом не было; наркоманы давно облюбовали это место.
   От удара стальная преграда со звоном рухнула на пол. Сашка высунул голову и зажег огонь. Темнота расступилась, показав стены с ободранной шпаклевкой и копотью, пол с разбитым на нём стеклом и потолок с одиноким, болтающимся патроном от лампочки.
   - Что там? - послышалось из узкого тоннеля. Вика нетерпеливо сопела, бормоча что-то неприличное про грязь. Александр ничего не ответил, потушил огонь и двинулся вперед.
   Звук ударяющихся об пол ног разлился по помещению оглушающей сиреной. Вслед за ним послышались ещё шорохи во тьме. Санек схватил Вику под руки и вытащил из прохода. Теперь они стояли во мраке, обнимая друг друга и стараясь отогнать от себя надвигающийся страх.
   - Зажги огонь, - шепнула девушка. Санек подчинился.
   Убежище делилось на несколько небольших комнат, полупустых и грязных, совсем непохожих, на то место, где мог бы скоротать тяжелые дни войны случайный беженец с семьей. Был также туалет с осыпавшейся кафельной плиткой, что звонко хрустела под ногами, и некое подобие медицинского пункта, где стояла одинокая ржавая больничная каталка, да болталась без дела дверца стеклянного шкафчика на стене. А ещё здесь находились вещи, которые ну никак не были предназначены для тяжелых военных будней: старый велосипед (непонятно даже, как его сюда принесли) электродрель, худой волейбольный мячик и ещё много всего подобного. Благо, среди этого хлама нашлось нечто действительно ценное - куча старых матрасов.
   Сашка взял два самых чистых и кинул возле стены. Вика тут же села на один из них, обхватив руками свои замерзшие колени.
   - Дай мне зажигалку, - попросила она. Санек протянул ей источник света, поставил к стене автомат и решил пойти испытать на работоспособность туалет.
   Когда он вернулся, Вика сидела в той же позе и глядела замороженным взором на огонек.
   - Не держи долго, - бросил Сашка, спускаясь на жалкое подобие кровати. - Газ кончится.
   Девушка подержала ещё немного у себя в руках тонкое пламя и отпустила кнопку. Тут же всё превратилось во тьму.
  

***

8 Июня 2012 года.

Пятница. 00:18.

г. Саров. где-то под улицей Гагарина.

   - Саша.
   Он открыл глаза и шевельнулся. Сквозь тишину прорывались еле слышные звуки ночного дождя, что шел где-то там, наверху. Здесь же, в непроглядной темноте было сухо и тепло, но даже рука, вытянутая во мраке, была невидима.
   - Ты спишь? - прошелестел усталый голос Вики.
   - Нет, - вздохнул Сашка.
   - Помнишь, ты сказал, что знаешь, как их остановить? - во тьме послышались движения. Девушка приблизилась к своему спасителю.
   - Есть кое-какие идеи, - недовольно буркнул он.
   - Расскажи! - оживилась дама. - Ведь я почти ничего не знаю... ни о тебе, ни о нашем враге.
   - Зачем тебе это? - грубо перебил Санек.
   - Зачем это мне?! - девушка повысила голос. - Да потому что ты втянул меня в эту глупую и непонятную войну! Ты велел идти за тобой, и поэтому ты обязан рассказать мне всё! Я, как и ты, жертва, и не смей молчать!
   - Я втянул тебя!? - Сашка встал и сел, пытаясь узреть Вику в кромешной тьме. - Кто просил меня о помощи...
   - Хватит! - отрезала девушка. - Теперь не важно, кто и что сделал. Важно то, что я должна знать правду!
   - Правду, - ухмыльнулся Санек и, так и не разглядев даму, откинулся к стене. - Я теперь и сам не знаю, где истина, а где ложь. Два дня назад я проснулся от стука в дверь. На пороге стоял мой товарищ. Он принес с собой всё это...
   Сквозь темноту и пустоту мрачного подвала, именуемого бомбоубежищем, поплыл неровный и пугающий рассказ Санька о минувших двух днях со всеми событиями, что произошли с ним и его друзьями. Страх, одиночество и вымерший город, слабая надежда на спасение и бесконечная игра в прятки с инопланетянами, марсианами, американцами и ещё тысячей непригодных имен, коими окрестили врага. И, наконец, встреча с выжившими, отчаянная попытка выстоять перед всей мощью загадочного завоевателя. Победа и новая цель, странный гость и путь вперед, что сломался в самом начале, отняв последние капли веры.
   Вика не перебивала летящую в бесконечность темноты историю. Порой вздыхала и, когда Санек остановился, она задала с присущей лишь ей критичностью главный вопрос, который мучил Александра всё это время:
   - Почему? - хмыкнула девушка. - Почему этот... гость, обладая такой неземной силой, просит обычных людей совершить то, на что у него самого ушло бы три секунды?
   - Я не знаю, - вздохнул Сашка.
   - А, может, ты всё это выдумал...
   - Да иди ты на...
   - Тихо! - вновь перебила Вика. - Шучу.
   Санек молчал.
   - Я пришла домой со дня рождения поздно. Шел второй час. Как только моя нога переступила порой квартиры, сразу же последовал удар. Будто на крышу дома упала бомба, или кто-то выстрелил по подъезду ракетой. От шока я потеряла сознание. Когда проснулась, половины дома уже не было, ну а дальше... дальше ты знаешь. Ни воды, ни еды. И так целые сутки. Кричать мне надоело после пяти часов, жить - после двенадцати.
   - Ты героиня, - улыбнулся Сашка во тьме. И после этой улыбки вся неприязнь, всё зло, все обиды на подкинутую судьбой девушку вдруг куда-то испарились. Будто ушли безвозвратно в пугающий мрак. Санек представил себе, каково же было слабой и беззащитной Вике бороться за жизнь и за спасение, выжидая, пока капли дождя наполнят коробку из-под сока.
   - Брось, - хмыкнула девушка, и завела за ухо прядь волос. - Герой ты.
   Долгое время он и она просто молчали, прислушиваясь к собственному дыханию во тьме.
   - Почему ты меня спас? Тогда. В машине. Почему пошел за мной? - голос Вики был тихим и чуть дрожащим.
   Ответа не последовало.
   - Так странно, - хмыкнула девушка. - В этом новом мире всё по-новому. Даже мужчины стали какими-то другими. Раньше они были... слабыми, а теперь... Если каждый станет таким, как ты, нам нечего боятся. Мы победим.
   - Я доставил тебе немало хлопот. Прости меня, - Сашка перешел на шепот. - Вот... возьми.
   Во тьме зашелестел листок бумаги. Вика чиркнула зажигалкой, и мрак расступился перед небольшим рисунком цветка. Он был вычерчен карандашом коряво и просто. Но, тем не менее, в изображении этом угадывалась та красота, что присуща лишь живым, несорванным с земли цветам. Неизвестный художник, не смотря на грубость своей работы, уловил в ней главное и сумел передать эту прелесть природы.
   Девушка молчала и смотрела, не отрываясь, на необычный подарок. Затем пламя резко погасло.
   - Поцелуй меня, - тихо попросила она. Через секунду они уже лежали на одном матрасе и целовались, снимая с друг друга одежду. Ловкие женские руки скользили по его коже, в каждом движении улавливалась ласка.
   - Может быть, завтра ты умрешь и попадешь в рай, - игриво шепнула она. - Сейчас я покажу тебе, что там будет.
  

***

8 Июня 2012 года.

Пятница. 9:46.

г. Саров. ул. Гагарина.

   Утро. Оно встретило Александра и Вику всё тем же пепельно-серым небом, всё той же пугающей пустотой городских улиц. От яркого, пришедшего так резко и так неожиданно, света, защемило глаза. Сашка на секунду зажмурился, и чуть было не споткнулся об каменный порог невысокого домика. Вика стояла позади, в холодной мрачной тени ночного убежища. Через секунду девушка, пересилив себя, вышла, огляделась и взяла своего спутника за руку.
   А он, взвалив автомат на плечо, пристально глянул на уходящую за поворот дорогу, сделал шаг...
   - Стой!
   Он обернулся.
   - Куда ты идешь?! - нахмурилась девушка.
   Санек, опустив голову, помолчал пару мгновений, затем поднял глаза и решительно молвил:
   - Я должен завершить начатое нами дело.
   - А как же я? - растерялась Вика. - Я... не готова, я не могу. Пойми, такой шаг... нет... - девушка закачала головой и чуть отстранилась. - Я не пойду с тобой на такую... жертву. Я... не хочу умирать.
   Она вздохнула и стала ожидать его ответа.
   Сашка присел на корточки, поднял с асфальта мелкий камешек и начал крутить его в руках. Что-то внутри спасителя бедной девушки колебалось, метаясь из угла в угол. И слов, способных описать внутренне состояние, не было.
   - Пойми, - в сердцах выпалил Санек, резко поднимаясь с земли. - Пойми, это мой долг...
   - Ты дал клятву?! - Вика подлетела к нему, тот отвел взор.
   - Значит, не дал! - заключила девушка. - Тогда что?.. Что заставляет тебя идти на гибель?!
   - Перестань! - выкрикнул Сашка. - Ты не понимаешь! Ты не была там... в этом аду! Ты не видела смертей! Ты ничего не знаешь о войне и не можешь меня понять! В тебе нет той ненависти к врагу, которая есть во мне... - Санек постучал себе по груди. - Мои друзья... их больше нет. Будь они живы...
   Александр не договорил, махнул рукой на девушку и устало плюхнулся на бордюр.
   - У меня нет выбора, - еле слышно проговорил он себе под нос. - Я всё равно умру.
   Вика бесшумно приблизилась, опустилась на колени и нежно коснулась ремня на его плече. Провела ладонью по волосам, дотронулась до щеки.
   - Так нельзя, - проговорила девушка. - Нет никакой геройской смерти. Смерть всегда одинакова. Она грязная, темная, холодная. А вот жизнь может быть разной. Посмотри вокруг. Выбор есть всегда. Не мне тебе это говорить. Ты и сам всё знаешь. Куда ты дойдешь? Их сотни, может быть, тысячи, а ты один. Твои друзья погибли, пришла пора принимать другие решения.
   Санек отрицательно покачал головой.
   - Почему бы ни попробовать выбраться из города? - оживилась Вика. - Почему бы...
   - Нет! - Александр вскочил и стал ходить кругами. - Город перекрыт, их там...
   - Столько же, сколько и там, куда ты собрался! - резко перебила девушка. - Но там, куда ты идешь, есть только смерть. А там, куда я зову, есть... шанс на жизнь. Ты сам сказал, что всё равно умрешь. Умри, вырываясь на свободу... - Вика встала и шагнула к Саньку. - Не бросай меня. Давай попробуем!
   Сашка отвернулся от девушки и посмотрел на безбрежное и однообразное небо, будто стремясь именно там найти совет для терзающей душу ситуации. Но небо молчало, пряча под плотным слоем облаков бессильное нынче солнце.
   - Да ты хоть понимаешь, о чём меня просишь?! - Александр не мог больше сдерживаться. - Это... предательство! Это отступление от всего! От друзей...
   - ...Которых нет! - выпалила девушка, и Сашка внезапно смолк.
   Некоторое время возле каменного домика было тихо.
   - Прости, я не могу, - наконец-то тихо сказал Санек. Сказал и опустил голову.
   Вика долго смотрела на него стеклянным взором, пытаясь, наверное, понять и осмыслить причины, по которым её спаситель не может свершить подобный шаг. А тот стоял и не шевелился.
   Девушка развернулась и пошла по газону.
   - Подожди! - окрикнул её Сашка. Она обернулась.
   - Я не видел их тел. Может быть, они живы. И, если живы, то они всё сделают. А, если нет... - Санек вновь посмотрел на небо. - Ни один ты, Тимофей, больше не увидишь рая. Пусть я встречу тебя в аду.
   - Пошли! - Александр кивнул ничего не понимающей девушке. - Я, кажется, знаю, как нам выбраться из города.
  

***

8 Июня 2012 года.

Пятница. 10:19.

г. Саров. ул. Гагарина.

   - Когда один из моих товарищей рассказывал о том, что случилось первой ночью, он упомянул, что пятое КПП разбито, - Сашка двигался быстрым шагом, постоянно оглядываясь и выискивая глазами вечно отстающую Вику. - Это и есть наш шанс! Я не знаю, почему там руины, но важно то, что мы сможем выбраться из города, и, если повезет, без проблем и встреч с солдатами.
   Девушка прибавила ходу. Казалось, каждое слово из этого воодушевляющего рассказа Александра вгоняло в тело капельки сил и надежды. Дома и дворы очень быстро сменялись другими домами и дворами. Странно, в нечаянных поворотах уже никто и ничто не подстерегало, страх ушел куда-то, будто последовав в неведомую бездну вслед за жителями Сарова. Впервые у Санька появилась цель разумная, логичная и вполне достижимая. Таинственные схватки с неизвестным по приказу не менее таинственного "друга" остались позади. Словно, всё это кончилось, фантасмагория с инопланетянами и загадками - вчерашний день. Человек вынырнул из омута фантастики и окунулся в свежую и чистую воду старой, обыденной жизни.
   - У нас получился, - говорила Вика, тяжело дыша от непрерывной ходьбы. - У нас всё получится, - шептала она сама себе.
   - Да, - думал Сашка, смотря по сторонам. - Новый день похож на новый мир. Мир, где есть надежда, есть...
   И тут Александр поймал себя на странной и резкой мысли, поймал и еле заметно глянул на идущую по его следу Вику. Нет! Так быстро?! Это была просто связь...
   Хотя...
   Кто знает?
   Сегодня всё по-иному, смерть так резко выскакивает из-за угла со скоростью пули. Может быть, также резко теперь приходит и... любовь?
   Санек запретил себе об этом думать. Пока что. Надо было следить по сторонам.
   Постепенно они сбавили шаг. Пылкое стремление ушло, оставив вместо себя осторожность и аккуратность. Стучащее от новой навязчивой идеи сердце успокоилось и теперь перед Александром и Викой обрисовались новые аспекты их плана, главным среди которых было - избежать врага. Сашка присматривался к каждому кусту, нервно сжимая в руках автомат, и, лишь окончательно убедившись, что опасности нет, кивал Вике и продолжал путь.
   Вскоре и осторожность ушла куда-то, и путешественники брели по пустым улицам усталые. Минуло около часа, но даже половина пути не лежала за спиной.
   Среди этого будто бы бесконечного блуждания рождалась скука, и Вика, первая устав от долгого молчания, решила начать разговор.
   - Твои друзья... - девушка шла всё также следом за своим спасителем. - Они... какие?
   - Что значит "какие"? - обернулся Сашка. По лицу его было видно, что болтать у него нет никакого желания.
   - Мне просто интересно, - Вика поправила прядь волос. - Какие должны быть люди, чтобы быть способными на такой шаг?
   - Мои друзья... - Санек задумался и посмотрел мечтательно в небо. - Сложно сказать, какие они. Нет однозначного объяснения. Я бы сказал - они... живые.
   Вика промолчала, а Сашка продолжил:
   - Вот Славка, например...
  

***

30 Мая 2012 года.

Среда. 14:26.

г. Саров. ул. Гагарина.

   - Уехать бы куда-нибудь. Далеко-далеко, туда, где нет ни Интернета, ни мобильных телефонов, ни пейджеров, ни факсов... Туда, где есть только море с его бушующей и охлаждающей синевой, что теряется в горизонте и зовет еле слышно прибоем.
   Славик ухмыльнулся витиеватости своих собственных мыслей, ухмыльнулся и тут же очутился в реальном мире, где вместо шума волн жужжит надоедливо совсем не спасающий от жары вентилятор, да трещит где-то за стеной капризный копировальный аппарат.
   Окно кабинета было распахнуто, и белые жалюзи игриво покачивал приходящий и уходящий ветер. На "рабочем столе" компьютера красовалась высокая белая башня с часами - символ прошлого и будущего маленького, но уже оккупированного малым бизнесом Сарова. Жаркий выдался месяц. Впрочем, теперь каждый Май жарче предыдущего.
   Карандаш резво бегал по небольшому листку бумаги. Спасаясь от скуки и обыденности, Славик пытался найти в себе хоть какой-то, но талант художника, и, может быть, случилось бы чудо, и мир увидел бы ещё одного Айвазовского, но...
   В дверь тихонько постучали.
   - Да, - по привычке ответил Славка, не отрывая глаз от рисунка.
   - Вячеслав Александрович, приехали! - в дверной проём просунулась улыбающаяся мордашка молодой секретарши.
   - Иду, - Славик неохотно поднялся с кресла. Через секунду он уже спускался по лестнице к новым клиентам, по пути поправляя галстук. Помощница нагоняла его и что-то спрашивала касательно лежащих в её руках документов.
   Славик не отвечал.
   - Итак, господа, перед вами всё лучшее, что подарено европейскими мастерами. Красавцы из кремлевской конюшни, каждый из которых поднимет ваш социальный статус или же просто доставит в срок до указанного места. В нашем салоне есть уникальная система авто-теста, при которой вы можете по достоинству оценить...
   Славик шел вдоль ряда выстроившихся на павильоне авто. Машины отливались в просачивающимся сюда солнечном свете. Сверкали и отражали на своей чистой и гладкой поверхности искривленные копии шедших за менеджером по продажам клиентов. Трое представительных мужчин в костюмах любознательно заглядывались на стоящие ровным рядом "Мерседесы", "БМВ", "Ауди", шептались и о чем-то даже тихо спорили. Всё это лишь подогревало Славика, и он начинал говорить ещё громче.
   - Нравиться? - резко обернулся Вячеслав и демонстративно развел руками. - Выбирайте. Мы можем оформить кредит за полчаса, техосмотр и остальные формальности также контролируют наши сотрудники. Уже через час вы пронесетесь на этих красавцах по улицам.
   - Скажите... - один из мужчин открыл рот и повел руку в сторону стоящего на стенде джипа.
   Славик улыбнулся. - Я знал, что вы заинтересуетесь...
   И тут пошло перечисление всех достоинств шикарного авто: скорость, затраты бензина, удобство салона. Славка не останавливался, и от каждого нового его слова клиенты всё больше и больше еле заметно кивали друг другу. Наконец, они полезли в карман за чековой книжкой.
  

***

   - Удачная сделка, - улыбнулась секретарша, собирая со стола ненужные бумаги. Славик ничего не ответил, устало открыл шкаф и глянул на нужную ему полку.
   - Вячеслав Александрович, я позвоню в техотдел для уточнения некоторых формальностей, а вы подпишите, пожалуйста, вот это, - девушку достала из папки тонкий листок с текстом.
   - Лена, я... сегодня собираюсь уехать раньше, так что ты оставь, пожалуйста, всё это до завтра. Хорошо?
   - Какие-то проблемы? - секретарша оторвалась от дела и посмотрела на начальника.
   - Нет, - Славик закрыл шкаф. - Просто... хочется отдохнуть.
   - Ладно, - улыбнулась девушка и вышла из кабинета.
   Славик подошел к окну и прищурился от светящего солнца. Затем устало взял ключи от машины и спешно выскочил из комнаты.
   На столе остался лежать карандаш и бумажка, на которой красовался ещё не законченный рисунок цветка.
  

***

   Серебристый "Lexus", за рулем которого сидел Славик, лихо промчался сквозь небольшой туннель под башней с часами и понесся, разрывая воздух, вдоль зеленых аллей, украшенных цветами и заставленных пустующими лавочками. По правую руку распростерся вид выложенного из красного кирпича храма, в небо уныло стремился отливающийся золотом купол. Дальше дорога ложилась мимо мемориала в честь павших на Великой отечественной войне, мимо банка и зубной поликлиники, военкомата и фотоателье. Ну а потом был старый, но совсем недавно отреставрированный театр, за которым шумел и радовался огромный фонтан. Славик выехал на площадь Ленина, тут же просигналил какому-то неумелому водителю и свернул направо. Где-то вдалеке виднелась закутанная в пушистые облака огромная труба ТЭЦ.
   Старый район. Небольшие улочки с уютными, двухэтажными домами хранят память о минувшем веке, когда здесь был только разграбленный революционерами монастырь. А потом пришли они - защитники родины, работники ядерного щита нашей страны. Они основали тут целый комплекс предприятий, что день и ночь выковывают из плутония наше с вами будущее и безопасность.
   Славик даже не смотрел по сторонам, просто ехал, сконцентрировавшись на дороге и, казалось, думал о чём-то лишь ему знакомом. В глазах молодого бизнесмена читалась еле заметно усталость и грусть. Машина свернула и вильнула на стоянку возле универмага.
  

***

30 Мая 2012 года.

Среда. 16:54

г. Саров. ул. Бессарабенко д.7 кв.5.

   - Мне нужна работа, - Тимофей кинул в чашку небольшую ложку сахара и спешно залил её кипятком. - Я, как монах-затворник, живу среди памяти и стен, совсем не думая о будущем и живя лишь там, где меч и магия решают судьбу мира. Как я могу управлять королевством, если не могу управлять, как следует, собой?
   Парень, впрочем, уже мужчина, лет тридцати аккуратно нагнулся и сел на старый диван, стоящий на кухне. От чашки в руках тянулся парок, уходил куда-то, пугаясь яркого, льющегося через окно летнего света. Тимофей закрыл глаза и вслушался в тишину. Он всегда так делал, когда хотел найти что-то новое в себе, получить некий сигнал из глубин космоса, из садов рая, из котлов ада - он не знал, откуда приходит всё это. Но он любил каждый новый приход.
   А приходили к нему образы. Такие живые и яркие, что весь мир, что есть и будет за окном, казался таким пустым и одноцветным, казался жалким мазком дегтя и гнил в своём несовершенстве перед шикарной картиной, отрисованной акварелью. Картиной, на которой густой лес уходил за горизонт, а средь ветвей где-то вдалеке виднелся среди легкого тумана древний замок...
   В дверь тихонько постучали.
   Тимофей взял в руки костыль и клюшку.
   - Жарища, - вздохнул Славик, переступая порог. Молодой бизнесмен развернулся, закрыл дверь и пожал руку своему больному товарищу, кладя на табурет возле стены два огромных пакета с продуктами.
   - Славок, - Тимофей перевел взгляд на пакеты.
   - Что?! - Славик развел руками и улыбнулся. - Жрать надо даже гениям.
   - Я не гений, - Тимофей побрел на кухню.
   Чайник вновь забурлил возле крана на тумбочке, выпуская клубы пара и, будто ругаясь на незнакомом языке. Чуть позже он резво щелкнул, известив о том, что вода в нём вскипела.
   Друзья устало сели за стол. Выложили кое-какие продукты из пакета, нарезали хлеб, разлили чай, открыли консервы и взялись неспешно обедать.
   - Как работа? - между делом спросил Тимофей, хватая со стола салфетку и вытирая руки.
   - Да, надоело! - с вздохом вымолвил Славик, вставая и доставая из кармана пачку сигарет. - Пойду выйду...
   - Кури прямо здесь, - Тимофей откинулся к дивану, а его товарищ открыл окно.
   В комнату проник свежий летний ветер. Приятные запахи сада разлились по углам, затопив друзей своим очарованием.
   - Как может надоесть такая работа? Разве ты не счастлив?
   Славик закурил и улыбнулся.
   - Я не знаю, Тимон! Это сложно передать словами! Я же не писатель, как ты, я не могу объяснить, но... - Славик запнулся, жестикулируя рукой с сигаретой. - Я... я, наверное, просто очень устал. Устал от однообразия, от бесконечных проблем, которые сменяют друг друга. Большие деньги всегда приглашают к себе большие проблемы. Всё связано - огромная награда дается только за огромные усилия. Легкие победы - просто удача. Удача, в которую взрослые люди иногда просто не верят.
   А, помнишь, мы были маленькие, - Славик внезапно сел на табуретку и мечтательно улыбнулся. - Тогда мы хотели быть взрослыми, а теперь, ты не поверишь, мы хотим стать детьми.
   Тимофей улыбнулся. - Это закон жизни, - тихо ответил он.
   - Я хочу чего-то другого, - Славик поднялся и посмотрел в окно. - Не для этого я был рожден. Я знаю, мне ещё рано думать о смысле жизни, но...
   - Какие же люди разные, - улыбнулся Тимофей, ставя кружку с чаем на стол. - Вот ты, например, после недолгого времени работы уже ищешь что-то другое, а я... - Тимофей на секунду склонился и посмотрел стеклянным взором на пол, - ...я почти десять лет пишу, и я никому не нужен, и я, возможно, никогда не постучусь в мир большой литературы. Но мне, почему-то не хочется ничего другого.
   - В писательстве ты нашел тот самый покой, который я ищу там, где его, скорее всего, нет, - серьёзно проговорил Славик. - Тем более, ты всё ещё живой, ты сражаешься за свою мечту...
   - Моя мечта привела меня к нищете.
   - Ты гений, а гениям положено жить в гонении, грызть последнюю корку хлеба и, может быть, даже просить на улице, но... после смерти каждый из них удостаивается таких почестей и таких наград...
   - Вот поэтому я не хочу быть гением.
   - Поздно, Тимофей, - улыбнулся Славик. - Слишком поздно.
  

***

8 Июня 2012 года.

Пятница. 11:44.

г. Саров. Проспект Мира.

   Под ногами хрустели мелкие осколки разлетевшегося во все стороны стекла, где-то средь руин ещё курился тонкий дымок, а робот, похожий на летающего жука, порой дергал еле-заметно крылом, заставляя тех, кто его видит, поверить в то, что он живой.
   Санек долго смотрел на разрушенный храм, пролистывая в памяти события позапрошлого дня, до сих пор не верилось, что друзья ещё живы, а, вернее сказать, жив лишь он.
   От этой мысли у Александра внутри вдруг что-то резко напомнило о себе, о томящей и разъедающей боли. Сашка отвернулся и посмотрел на выходящую из кустов Вику.
   Девушка подошла устало к своему спасителю, взяла его за грязную руку и посмотрела оценивающе на храм.
   - Теперь ты мне веришь? - Сашка глянул на свою спутницу и попытался улыбнуться.
   - Когда мы увидим труп убитого Годзиллы, тогда я тебе поверю.
   Вика была в своём репертуаре.
   Они спустились вниз, по тонкой, как шанс на спасение, дорожке и побрели пугливо вдоль обильных кустов и деревьев. До того, как они сюда пришли, ничто не потревожило их тяжелой и надоедливой дороги, ничто не тревожило и здесь, средь зелени и тишины, что несвойственна этой самой зелени. Но Сашка всё равно держал под рукой автомат - спасителю девушки не верилось в такую легкую победу, он знал - всё это, наверняка, опять какая-нибудь хитрая игра внеземных врагов.
   От этой мысли становилось дурно.
   - Твой друг писатель. Сколько книг он продал? - Вика вконец потеряла всякий страх и шла теперь, будто всё было, как прежде.
   - Ни одной, - тихо сказал Сашка, высматривая что-то в недалеких от дороги кустах.
   - Тогда какой же писатель, если его книги не печатаются?
   Санек ничего не ответил, про себя лишь мелко улыбнулся.
   - А вот Гомер - тоже писатель. Ты думаешь, "Одиссею" кто-то в то время издал? - если девушке хотелось потрепаться, Сашка решил дать её такую возможность. - Или Шекспир! Он тоже не видел своих изданных пьес при жизни!
   - Шекспир, Гомер! - Вика улыбнулась. - Твой друг, я уверена, и рядом не стоял...
   - Не говори так...
   - А что?
   - Он умер, - Сашка в один миг потерял всякий веселый тон беседы. - Нельзя так об умерших.
   - Прости, - Вика поджала губу. Через несколько секунд она тихо сказала. - Вот Устинова - тоже писатель, но была бы она писателем, если бы её никто не издавал?
   - Я не хочу об этом разговаривать.
   - Хорошо. Смотри на дорогу.
   - Смотрю.
   Дорога выводила путников к старому висячему мосту. За ним она поворачивала и терялась где-то среди кустов и деревьев, подобно Вике и Сашке, что тоже терялись в новом мире, полном опасностей и зла.
  

***

8 Июня 2012 года.

Пятница. 12:59.

г. Саров. возле пятого КПП.

   Стараясь не шевелиться, Сашка лежал в кустах, на холодной и сырой земле, вглядываясь через мушку автомата на руины нескольких красных одноэтажных зданий. Чуть дальше виднелся высокий решетчатый забор, местами порванный и покореженный, местами в дырках и разрезах. Ворота лежали погнутые на асфальте, из темноты выбитых окон выходили последние остатки дыма. Трупов не было.
   Санек не хотел думать и гадать, как пал этот контрольно-пропускной пункт. Хотелось верить, что здесь сражались и гибли герои, обреченные, знавшие, что обречены, но, тем не менее, стоящие уверенно и дерущиеся до конца.
   Александр на секунду, как это обычно бывает, представил себе битву, прикрыл глаза и вновь было полетел в заупокойной молитве к Богу, но Вика толкнула его в бок.
   - Пойдем, - нетерпеливо выдохнула девушка, морщась от сырости.
   - Ты что не понимаешь?! - вначале Сашка сделал вид, что не услышал этой команды, но потом не вытерпел и резко развернулся к своей спутнице. - Нельзя так просто идти? - начал он. - А если там засада?
   Девушка вздохнула и повернулась на другой бок, лицом к лесу. Было ясно, что она обиделась и не хотела больше разговаривать.
   Сашка продолжил наблюдение, ничуть не раздосадованный. Наоборот - даже довольный.
   Ведь они дошли. Огромное расстояние было пройдено без особых проблем и без встреч с врагом. Это прекрасно, странновато, дико, но всё равно прекрасно. Дальше их ждал последний скачок, самый главный, самый рискованный, самый опасный. Сашка очень хотел, чтобы этот скачок удался, и поэтому сейчас он без лени вглядывался и следил за КПП, неведомым чувством ощущая, что там, среди тьмы и непроглядности одного из выбитых окон может находиться...
   Ветер понес по дороге рваный целлофановый пакет. Где-то в вышине зашуршали и запели тихо ветви стоящих ровным рядом елей. Всюду лес, разделенный новым, уходящим за плавный поворот шоссе.
   Страшно.
   Тихо.
   Холодно.
   - Пошли, - неожиданно сказал Сашка и схватил Вику под руку.
   Их быстрые шаги в необъятной тишине звучали особенно ярко. Держась за руки, он и она прошли несколько десятков метров и сбавили ход возле того места, где раньше находились ворота. Санек отпустил мокрую от пота ладошку девушки, взялся крепче за автомат и последовал вперед уже один.
   Перед ними лежали мертво небольшие насыпи из осколков стен, остатков забора, складывалось впечатление, что вот прямо сюда рухнула с неба бомба. Рухнула и разнесла всё на мелкие части.
   Сашка то и дело вертел головой по сторонам, порой пригибался и уже не скрывал от спутницы предательскую дрожь в руках.
   - Саша.
   Никогда ещё её голос не был таким мягким, нежным и ласковым. Никогда. Даже тогда, когда там... в темном подвале...
   - Саша.
   Голос чуть стих и, казалось, даже дрогнул.
   Как нравилось Саньку, когда девушка называла его "Саша". Точно также звала его мама, давным-давно - три-четыре дня назад. То был другой мир. Мир, где никто кроме, пожалуй, лишь Тимика не назвал бы его героем. Мир, похожий на сон, на удаляющийся куда-то горизонт, безвозвратно потерянный и прекрасный при закате и восходе. Банальное "Саша" переносило через сотни километров к этому горизонту, и он грелся там, в лучах огромного солнца, готового освещать землю целый день.
   Что-то внутри Санька разбилось - голос девушки ему не понравился.
   Он повернулся и увидел её застывшую, тонкую как молодая березка, рыдающую, как ива и прекрасную, как тот самый цветок на бумаге, что остался лежать в темном подвале.
   Слезы бежали по её щекам, а он не мог понять - отчего. Он сделал шаг в ёё сторону, а она осторожно выставила руки вперед.
   - Нет! Не подходи! - сказала Вика, вытирая щеки.
   - Ч-что? - нахмурился он и спешно огляделся.
   Девушка закусила губу и тихонько указала пальцем вниз, после чего взорвалась истеричными рыданиями.
   Удивленный, смущенный, напуганный и застанный врасплох Санек приблизился к девушке, опустился на одного колено и внимательно посмотрел Вике под ноги. На песчаной земле, под стройной ножкой девушки виднелась еле-заметно обычная с виду круглая железка на манер крышки из-под банки варенья. Сашка открыл было рот, чтобы задать вопрос, но... тут он всё очень быстро понял.
   Девушка наступила на мину.
   Александр вздохнул и аккуратно повесил автомат на плечо. В кино такое виделось не раз - встанешь - и ты труп. Нога девушки чуть вздрагивала от льющихся слез.
   - Немедленно успокойся и не шевелись, - Сашка встал, сделал шаг назад и осмотрелся. - Если ты шагнешь, то погибнешь, но... - спаситель девушки быстро понял, что нагнал страху, и резко замотал руками, - ...такие штуки очень легко обезвреживаются. Сейчас я найду какой-нибудь тяжелый камень и мы...
   Девушка замотала головой, не переставая громко плакать.
   - Ты не понимаешь, - сквозь слезы проговорила она. - Ты...
   - Стой на месте! - Санек сорвался на крик, уже бегая глазами по земле в поисках подходящего камня.
   Подходящий камень нашелся.
   Это был булыжник размерами с небольшую дыню, вполне увесистый и ровный. Саня несколько раз подбросил вверх свою находку, угадывая вес. Вроде подходит.
   - Расслабься, - спаситель девушки нагнулся и присмотрелся к дрожащей ноге. Нужно было всё сделать очень аккуратно и быстро. Риск велик, но... действовать надо.
   Санек нежно коснулся гладкой кожи, захотел чуть приподнять...
   Девушка рыдала, даже не смотрев вниз.
   - Мне нужна твоя помощь, - тихо сказал Сашка, не отрывая взгляда от мины. - Ты меня слышишь?! - он поднял голову.
   Девушка молчала.
   - Вика!
   Она вздрогнула.
   - Ты можешь мне помочь? - медленно произнес Санек, глядя девушке в глаза. Та по-прежнему смотрела на него, смотрела и ничего не говорила.
   - Я постараюсь подпихнуть тебе под ногу этот камень, а ты в это время... - Александр остановился, видя, как девушка резко закачала головой.
   - Я...
   - Успокойся же, наконец! - не выдержал Сашка, срываясь на крик. - Успокойся, прошу тебя, - после глубокого вздоха добавил он. Девушка опустила голову и прикрыла устало глаза. Плач её несколько стих, преклонившись перед тишиной.
   Это позволило Саньку сосредоточиться.
   После недолгих мгновений самозавоевания он осторожно взялся за ногу своей спутницы, нагнул голову и пригляделся к мине. Сделав усилие, спаситель Вики попытался ещё раз поднять её ногу, но та, как влитая, стояла на земле, не желая отрываться.
   Саня понял, что девушка не сможет сделать то, что ему требовалось. Слишком уж напугала бедная блондинка нынешними реалиями, тем более, сейчас, когда смерть прикасается к её телу останавливающим кровь железным холодком.
   Александр вскочил на ноги и заметался взад-вперед, не зная, что делать.
   - Саша, послушай меня...
   Но Санек резко выставил руку, бесшумно приказывая девушке молчать. После этого он зашагал прочь от КПП в сторону уходящей за плавный поворот дороги. Он знал, что нужно сделать, ему казалось - лишь это может выручить их обоих из сложной ситуации. Набравшись решимости, Сашка сделал ещё несколько десятков шагов, затем развернулся, сбросил автомат с плеча и пригнулся, коснувшись руками прохладного и грязного асфальта.
   Где-то впереди виднелась тонкая фигурка девушки. Она стояла среди руин и чуть подрагивала, толи от ветра, толи от плача, толи просто в глазах у Санька, уже мокрых глазах, что-то искажалось, как исказился в один миг весь привычный мир.
   Тяжелый вздох. Самый тяжелый за всю жизнь. Напряжение. Напряжение, какого не испытывал ни один бегун за всю историю. Молитва. Молитва, какую не произносил ни один священник. Короткий миг, выдох, бег.
   Санек сорвался с места и полетел навстречу девушке, мечтая схватить её, прыгнуть и резко пасть на землю, прикрыв красавицу своим телом от сокрушающего прикосновения взрыва.
   Вот что замыслил спаситель девушки. Глупый план, но... теперь всюду безумие.
   Вика увидела, как бешено скачет её спаситель по пустой дороге, каждый миг приближал его к ней. Руки девушки задрожали, губы - тоже. Она поняла, что хочет сделать её спутник, поняла, на какой риск он идет ради неё. Но вовсе не это вызвало дрожь в теле.
   - Саша! - закричала девушка, заливаясь слезами. - Саша, нет!
   Их отделяли друг от друга всего несколько метров. Санек уже напрягся, готовый схватить свою подругу и резко пасть на землю, но тут девушка не выдержала и сорвалась на крик.
   - Я видела его во сне! - прорвалось на волю в пьянящей тишине. Санек нахмурился, не понимая смысла сказанного.
   Вика рванулась с места и прыгнула навстречу своему спасителю.
   Взрыв поднял в небо осколки стен и пыль с дороги, что заплясала в вышине, но вскоре медленно осела вниз. Тишина дрогнула, и смятение её пробежалось вдоль елей и сосен, вдоль пустой дороги и поломанного забора. Дым рассеялся, и возле контрольно-пропускного пункта, как и прежде, стало тихо.
  

***

8 Июня 2012 года.

Пятница. 13:19.

г. Саров. возле пятого КПП.

   - Саша.
   Он открыл глаза и увидел серое небо с еле заметными клочками ещё более серых облаков. Издали могло показаться, что это дым, спешащий куда-то от очередного, бушующего где-то пожара. Тело ныло, но боль в глубине его была болью ушибов и растяжений, а не болью оторванных конечностей и переломов. Значит, всё получилось, значит, они...
   - Саша.
   Голос стихал, угасая и отдавая власть безмерной тишине.
   Сашка попытался повернуть голову - тут же сморщился от внезапной боли в шее. Пару раз на него напал кашель, от которого ныли ребра. Встать не получалось.
   Вика лежала рядом и тяжело дышала, смотря стеклянным взором синих глаз! куда-то в пустоту и таинство хвойного леса. По щеке девушки медленно ползла вытекающая из уха струйка крови. Порванная майка даже не пыталась скрыть многочисленные раны на теле, а ниже, возле колен...
   Увидев всё это, Сашка вскочил на ноги, плюнув на всю боль, что была в его теле, картина распластавшейся на земле девушки заставила её уйти куда-то за пределы понимания и ощущения.
   - Вика! - истеричный крик раздавил безмолвие леса. - Вика... господи...
   Он поднял её на руки и потащил, словно ребенка, в лес, нужно было спрятаться, взрыв мог привлечь своим криком врага. Через миг Сашка уже спотыкался о коряги и приминал своими шагами высокую листву. Его одежда зацеплялась за кустарники, и те больно били своими ветвями по лицу, но всё это... о, Боже, Вика...
   Девушка во время прыжка к своему спасителю приняла на себя большую часть взрывной силы мины, и теперь...
   Пройдя несколько метров, Санек упал от бессилия. Тут же вернулась знакомая боль, в ушах до сих пор что-то еле-слышно звенело, девушка аккуратно съехала с его рук на землю.
   - Вика...
   Она глубоко дышала, борясь, видимо, с адской болью в теле, подаренной взрывом. Чем помочь бедной девушке? Как остановить кровь, бегущую сквозь пальцы ладоней, что прислоняются к ранам? Сашка почти плакал от своего неумения и бессилия. Девушка умирала, цепляясь за края жизни изо всех сил.
   - Саша, не надо, - сказала она, увидев, что спаситель пытается ей помочь. Санек стер с её губ алые капли.
   Прошло несколько мгновений, и Вика немного успокоилась, расслабилась. Её измученное тело лежало на коленях у Санька.
   - Зачем ты это сделала? Зачем?! - Сашка гладил мокрый от пота лоб девушки. - У нас могло бы получиться. Мы могли бы выбраться, уйти из города... начать новую жизнь.
   Девушка, превозмогая боль, улыбнулась.
   - Новая жизнь бывает лишь после смерти.
   Санек побледнел. - Так говорил...
   - Я видела его во сне... он... такой необычный... - Вика закусила губу, чуть задрожала. - Мне нравятся его глаза, его мудрые, темно-синие, будто штормовые волны глаза. В них столько скрыто... столько... я даже боялась в них смотреть, потому что от его взгляда мне становилось как-то не по себе. Я чувствовала себя такой жалкой... такой глупой и грешной. Он, как Бог, а я, как его дитя.
   - Вика... - Санек поймал себя на мысли, что ему становится дурно.
   - Я видела Тимофея во сне, - девушка чуть приподнялась и вцепилась руками в одежду Санька. Голос Вики был всё ближе и ближе, вот он уже возле уха, превратился в шепот. - Твой друг сказал мне, что всё кончится именно так. Понимаешь? Он предсказал этот миг, неизбежность этой ситуации. И он сказал мне - либо ты, солнце моё, либо Саня.
   - Этого не может быть, - Сашка замотал головой. - Это...
   - Это был Тимофей, - девушка расслабилась и упала на колени своего спасителя. - Он велел передать тебе, что ты дурак, не способный самостоятельно даже член из штанов вытащить, что ты жалкое создание, которое стреляет также, как и трахается, и что ты бросил своих друзей у фонтана, как... впрочем, друзей ли, сказал он. Ведь ты, например, никогда не был для него другом. Он общался с тобой лишь из-за жалости, из-за того, что никого у тебя больше не было...
   - Хватит! - закричал Сашка. - Хватит, - устало бросил он и склонил голову.
   - Ты должен был умереть на мине, спасая меня, - девушка вновь начала тяжело дышать. - Этого хотел Тимофей. Но я могла спасти тебя. И спасла.
   - Не надо было, - с грустью произнес Сашка.
   - Мне страшно умирать, - девушка откинула голову и посмотрела на серое небо. - Мне страшна не боль, а то, что последует за нею. Что там будет? Чего я достойна?
   - Никому это не ведомо, - сухо сказал Санек.
   - А мне ведомо... - Вика тихо застонала от пришедшей боли. - А ещё я... знаю, что твои друзья... они... живы.
   Больше девушка ничего не произносила. Безжизненный взгляд, как и прежде, искал что-то в сером, скрытом ветвями елей небе. Искал, но не находил. Санек прикрыл дрожащей рукой веки молодой красавицы и нежно опустил тело девушки на траву. Затем встал и пошел обратно к дороге, уже не замечая трещащих веток и коварных коряг.
   Его автомат валялся на асфальте и покрыт был немалым слоем пыли, однако ж Сашка без труда приметил его, взялся за ремень и вытащил оружие. После этого спаситель девушки сел устало на жалкие остатки бордюра, оперся подбородком на дуло и закрыл глаза.
   Тело болело, но ещё больше болела душа. Всё внутри взрывалось и заново возводилось, всё рушилось и отстраивалось вновь. Будто кто-то никак не мог найти то, что ему нужно - идеальную форму чего-то неосязаемого, необъяснимого. Точно также писатель почти каждый миг присматривается к своему труду сквозь придирчивые очки самокритичности. И в душе голос: "Не так, не то, по-другому!". Он то сильнее, то слабее, то кричит, то шепчет - не поймешь и не проконтролируешь его. Он живет своей жизнью.
   Голова Александра гудела от вопросов и догадок, от боли ушедшей от него любимой...
   Любимой?!
   Да! Только сейчас он это понял. Понял, что любил её так, как никогда не любил ни одну женщину на земле, и она, возможно, любила его так, как никогда прежде не любила. Понял, что не он спас девушку, а она спасла его от того, что собирался он сделать в следующий миг. Всё погибло, выхода нет, все мертвы и мертв он. Осталась лишь одна формальность.
   Санек посмотрел в небо и беззвучно заплакал. Заплакал от бессилия, от безысходности, от бесконечных потерь и волнений, раздирающих душу. Палец сам по себе потянулся к курку. Самоубийство - это грех, говорил Тимон. Самоубийцы попадают в ад. Но я, говорил себе Санек, даже представить себе не могу, что есть ад хуже того, где я нахожусь.
   Звонко щелкнул затвор, пуля вошла в ствол, курок ждал команды. Сашка медлил. Медлил, плакал и боялся. Жуть, даже на этот, последний шаг, он не способен.
   Его глаза закрылись, на месте старого одноцветного мира оказалась непроглядная тьма. Сейчас он встретит её, и, если кто-то будет там, в ней, он всё выскажет ему и, если сможет, вцепится в глотку.
   Ветер гулял средь ветвей, покачивая их и насвистывая утомляющую мелодию. Она медленно усиливалась, будто здесь, на месте разбитого КПП бушевал настоящий ураган. Сашка открыл глаза, вдруг нечаянно осознав, что ветер не может набрать столько силы. Александр встал и...
   В небе над ним пронесся, оставляя шлейф, самый настоящий военный самолет.
   Его трудно было приметить, но что-то невидимое ясно указало - это не враг. Это был наш, земной истребитель. Звук его двигателей не просто разрушил тишину, он убил её, втоптал в грязь своим ревущим порывом покорить необъятное небо.
   - Ф-18! - выкрикнул шокированный Сашка. Выкрикнул и побежал по дороге, пытаясь уследить за летающей машиной.
   Американский самолет сделал огромный круг над городом и скрылся где-то за горизонтом. За спиной у Санька тем временем родился новый звук - звук пропеллеров.
   Александр развернулся, и чуть было не осел на землю от пришедшего к нему шока. В небе, очень низко над землей, почти касаясь ветвей потревоженных елей, летели вертолеты. Они загородили своими черными силуэтами серое небо и пели в один голос десятками или, может быть, даже сотнями пропеллеров. На корпусах этих, вгоняющих в душу страх машин виднелись символы свободы и равенства, могущества и независимости - там и тут сверкали флаги США.
   Это было неописуемо. Одиночество и тишина, боль и скорбь, безнадега и желание умереть - всё сдули порывы ветра, рождаемые лопастями винтов. Вся эта черная армада, ревущая и бегущая куда-то, на невидимом языке нашептывала побуждающие к действию слова. Санек слушал их и впитывал с великим удовольствием. И где-то там, среди приходящего желания бороться и вновь обретенной веры проснулись почему-то пропущенные мимо ушей слова Вики: "...твои друзья живы!".
   Ах, как стучало сердце от каждого нового мига жизни, как пела душа и как налились силой будто бы уже обмякшие ноги и руки! Перед глазами появился новый мир, мир, где триумф человека и его сил неизбежен.
   "Чинуки", "Черные ястребы", "Кобры" и "Апачи" - все они летели в одну сторону - туда, где, по слова таинственного гостя, находилась та самая секретная лаборатория, в которую должны были проникнуть друзья.
   Забыв страх и слабость, Сашка последовал за ними.

Глава 7.

Завтрашний день.

-----

   Как только сознание вернулось к нему, он закричал и, будто утопающий, хаотично замахал руками, пытаясь уцепиться за что-нибудь материальное. Через секунду он нащупал гладкую и холодную поверхность пола, сделанного из непонятного материала, схожего с металлом. Тьма была непроглядной, холод - невыносимым.
   - Смерть, - подумал Бес и потянулся руками к глазам. - Вот она смерть, полная пустоты и страха.
   Глаза были на месте. Медленно Алексей ощупал своё тело и обнаружил, что одежды нет. Бока болели, на губах засохла кровь, и жуткая дьявольская дрожь трясла своими невидимыми лапами спину и живот.
   Постепенно возвращалась память, которая вскоре сообщила, что его взяли в плен. Она вырисовывала перед невидящими ничего глазами тонкую паутину наброшенной на него сети и вновь заставляла ощутить удары армейскими сапогами прямо по затылку.
   Бес немного успокоился и прислонился мокрым лбом к полу. Омерзительная прохлада на миг стала спасительной и убаюкивающей. Набравшись от неё сил, Алексей кое-как пополз, встать он даже не пытался, ноги отчего-то казались ватными. Видимо, пленнику вкололи что-то, чтобы не скрылся.
   - Тимик! - выдал дрожащий голос первое, что пришло на поруганный ум.
   Эхо разлилось по помещению, где держали Беса, страшное эхо, бесконечное эхо. Оно дало понять, что это не комната и даже не ангар какой-нибудь, а нечто иное, возможно, не принадлежащее привычному миру.
   Алексею стало страшно. Впервые страх его был столь велик. Ощущение полной беспомощности, бессилия, слабость и отсутствие веры в себя несли трон, на котором восседал этот страх.
   - Где вы?! - крикнул пленник во тьму, поднявшись на руках. - Где вы?! - кричал он своим врагам.
   Во тьме что-то со скрежетом проснулось.
   Алексей замер на месте. Через миг он услышал, как стучит его уже готовое разорваться сердце.
   И вдруг тьма лопнула, не выдержав натиска огромного, родившегося в ней желтого металлического круга. Он резко вспыхнул перед лицом Беса и заверещал сотнями электронных голосов.
   - Аааа! - Бес отскочил назад, позабыв напрочь, кто он и где он. Тут же его подхватили выплывшие из темноты стальные щупальца. Они стянули мертвой хваткой дрожащие руки и ноги, стянули и понесли Алексея куда-то вверх, разрывая бешеной скоростью бесконечную пелену тьмы. Всё это время гигантский желтый шар сверкал ослепительным светом перед глазами.
   Когда ветер в ушах стих, и свет чуть померк, из темноты выплыло навстречу лицу Алексея ещё одно громадное щупальце. Оно, скрипя стальными сочленениями, хватило безбожно сильной клешней шею пленника. Глаз приблизился, слепя, разглядывая... изучая.
   Не смотря на боль, Бес разомкнул веки и тут же увидел, как новые, родившиеся во тьме щупальца ползут по воздуху и несут с собой шприцы с узнаваемой синей жидкостью. Сопротивление было бесполезным, но Алексей пытался - изо всех сил напрягал ноги и руки, стараясь выскользнуть из цепкого плена. Иглы коснулись тела, десятки игл одновременно вошли в заранее примеченные вены. Боли почти не было, лишь усталость.
   Теряя сознание, Алексей вдруг поймал себя на странной мысли - до чего же сложно и трудно быть человеком, который сам за себя что-то решает. Уж лучше...
  

***

   Уж лучше плавать во тьме, как сейчас, и не спешить куда-то, разрушая нервные клетки поисками выхода из бесконечных, возрастающих по сложности жизненных задач. Лучше всего быть ребенком - ребенок не ведает страха перед завтрашним днем, ребенок глуп по природе своей, но глупость его граничит с гениальностью. Детство - есть счастье, где существует необъятный и интересный мир и где добрый родитель покажет дорогу к светлому будущему и процветанию.
   А будущее прекрасно. В каждом шаге к нему мы стремимся быть лучше и постепенно, проникая в самые сокровенные тайны бытия, становимся схожими с богами. Кто знает? Может быть, когда-то они были нами, а мы должны стать ими. И ты, Алексей, тоже станешь богом, ибо Бог будет в тебе, а ты будешь частью его и поводырем его в этом новом для нас, красивом и колючем, как роза, мире под названием Земля. Я хочу попросить у тебя прощения за столь дерзкое вмешательство в его жизнь, но...
   Хотя, нет! К чему оправдания, они ничтожны. Просто выбери свою сторону, и я знаю, что ты выберешь. И ты - молодец, что сделал именно такой выбор.
   Бес не сомневался, что поступил правильно. Да! Он будет во тьме, пока колоссальная система не заберет его на свершение неких подвигов во имя нового мирового порядка и нового, принципиально нового бытия, где нет места убивающей ненависти и разрывающей сердце любви. Чувства - это дефекты мозга. А наш дом похож на идеальную геометрическую форму, без изъяна и...
   Зачем ты говоришь мне про изъяны?! Не надо, мне больно, когда ты указываешь на чьи-то недостатки. Ведь у нас тоже был недостаток. Один маленький, ничтожный, как прыщ, недостаток. И он стал разрастаться, и начал требовать от нас всё больших и больших территорий. А потом попросил власти. И тогда мы решили его убрать. Теперь он мертв.
   И ты, Алексей, мертв. Всё то, за что звали тебя человеком, вскоре исчезнет.
   Пускай. Человек - это зверь, убийца, вор, насильник, эгоист и тщеславный полубожок, что требует для себя всё новых и новых жертв. Вся ваша история - история войн и завоеваний. Но теперь, благодаря нам, войн больше не будет.
   А вы? Вы не убийцы? Вы, что отняли сотни тысяч жизней... вы не убийцы?!
   Алексей, почему ты так с нами разговариваешь? Тебе не стыдно, ведь мы же...
   Кто сказал, что я - Алексей?
   Бес резко очнулся и тут же почувствовал, как всё его тело дрожит от перенапряжения, будто сквозь ноги и руки только что прошел электрический разряд. А ещё это было похоже на результат длительных физических упражнений - все мышцы неестественно вздрагивали, и дикая усталость полностью парализовала разум и дух. Соленый пот настойчиво рвался в глаза, стереть его ладонью не было сил.
   Придя в себя, Алексей воззвал к последним крупицам помутневшего своего сознания. Реальность сливалась с приходящими ведениями, будто смерть стала с жизнью чем-то единым, и среди всей этой круговерти места адекватному объяснению происходящего уже не было. От слабости и незнания всегда страшно, а сейчас - вдвойне.
   Но что-то внутри Беса слабым, будто летний ветерок, шепотом прерываясь глаголило - ты, Леша, победил.
   Победил, самого себя.
  

***

   Чем дольше ты лежишь в тишине, тем лучше ты начинаешь слышать все те звуки, что прятались от тебя в обыденном круговороте жизни. Бес не только слышал, но и чувствовал, как бежит по его сосудам кровь, как сердце резво подгоняет её и как легкие расширяются и сужаются, фильтруя через себя здешний, лишенный запахов воздух. То, как отчетливо он всё это ощущал, говорило о том, что время, проведенное здесь, уже граничит с вечностью.
   А вечность хороша тем, что времени всё обдумать уйма. И Алексей думал, бесконечно много думал, пытаясь найти ответы на возникшие вопросы и хоть на секунду выстроить модель того, что будет дальше.
   Результаты казались неутешительными.
   Он в плену. Лежит здесь, непонятно где и непонятно - зачем, лишенный воли и сил, пропитанный этой отравой, что в него вкололи, уже, наверное, умирающий и...
   Яркий свет пришел так резко, что Бесу показалось, будто он попал в рай. Постепенно глаза адаптировались к новому освещению, и напуганный Алексей разглядел среди тьмы отчетливый силуэт открытой двери. Через неё и лилось сюда это освещение, которое не разгоняло мрак по углам, а лишь настойчиво и безжалостно било по глазам удивленного пленника.
   Послышались неспешные шаги. Вскоре часть света рухнула, и на пороге двери показался человек. Деталей его лица и одежды разглядеть не получалось, игра света лишь намекнула, что это был мужчина, одетый, видимо, в пиджак. В руках гость держал офисный кейс.
   Бес узнал этого странного гостя.
   - Сволочь! - Алексей вскочил на ноги и с диким ревом помчался на него. - Я так и знал, что это ты!
   Бес налетел на внезапно возникшую перед ним прозрачную стену, ударился лбом и отшатнулся шокированный и сломленный. Падая на пол, он изумился тому, что силы в нём, как выяснилось, ещё остались.
   - Ты дурак, Бессонов, если действительно так думаешь! - резко выпалил гость, делая шаг вперед и чуть нагибаясь. - Ничтожный, слабый и недальновидный дурак, коими прослыли всё твои друзья!
   Голос незнакомца усиливался, получая нереальные оттенки. Но даже сквозь эту фантастическую мишуру было видно, что слова его неуверенны, прерывисты и необдуманны. - Последнее, что тебе осталось, это прыгнуть на меня и перегрызть горло, и я вижу, что ты так и хочешь сделать! Посмотри на себя - им даже не надо убивать тебя, они уже добились победы!
   Последняя фраза мужчины в пиджаке заставила Беса закусить губу и прикрыть руками голову, пряча от гостя прерывистые вздохи и содрогания. Благо, во тьме не узреть появившихся слез.
   - И этот человек - герой?.. - незнакомец начал ходить кругами возле распластавшегося на земле пленника.
   - Ты назвал нас героями! - Бес вскочил на колени. - Ты...
   - Да я! - вызывающе бросил гость. - А ты?! Что сделал ты?! Что сделал Тимик?! Ответь мне!
   - Он выполнял...
   - Ничего он не выполнял! - строго подытожил мужчина. - Он делал только то, что хотел. Зачем вы напали на солдат возле фонтана?! - незнакомец склонился над Алексеем и пытливо глянул прямо в глаза. - Кому и что вы доказывали, герои?! Никому! Ничего! Слишком высоко взлетел твой Тимик! Слишком больно теперь падать!
   Сказав это, незнакомец развернулся к Бесу спиной и на миг замолчал.
   - Мы просто... сражались, - сглотнул Алексей, пытаясь подняться на ноги.
   - Это не та война, где надо именно так сражаться, - сказал гость тихо и почти ласково. - Они следят за мной, я должен действовать тайно. Через вас, - голос гостя дрожал. - У меня был план, план, который мог бы изменить ход этой безумной войны. План, который покончил бы с ними раз и навсегда. Вы были ключевыми фигурами в этом плане, а теперь... после вашего необдуманного поступка, после этого боя... теперь... всё потеряно.
   - Зачем пришел? - Бес кое-как встал на ноги, смотрел на гостя зло и затравлено.
   Гость развернулся.
   - Я пришел предложить тебе работу.
   Бес залился истеричным смехом, развернулся и упал в бессилии на пол. Лежа там, он ещё долго содрогался от приступов хохота.
   - Ты не случайно попал в плен, - казалось, гость не замечает этого глупого и будто бы бесконечного смеха. - Подумай, если ещё умеешь - для чего им раб? Для чего им вообще рабы? Почему тебя просто не убили? Почему держат здесь?
   - Они хотят знать, что ты задумал, - проговорил Бес, успокоившись.
   - Неплохой вариант, - улыбнулся незнакомец. - Только вот, если бы действительно так было, если бы они знали обо мне, если бы знали, что я здесь замешан, они не стали бы применять к тебе какие-то там пытки. У них есть доступ к твоему мозгу, он для них - открытая книга.
   - Тогда, почему я здесь? - хмурый Бес пытался скрыть возрастающий к разговору интерес. Получалось плохо.
   - Им нужен твой разум в созидательном своём свойстве. Ты нужен им, как союзник, как гениальный, пусть пока ещё и не знающий об этом, изобретатель. Ведь в тебе, как и в каждом из вашей породы, заложены силы и потенциал, который ничем, повторяю, ничем не ограничен. Понимаешь? - незнакомец приблизился. - Я пришел за тем же. За твоим разумом, за идеями, за желанием жить, совершенствуясь. Пойдем со мной. Я дам тебе всё, что нужно для достижения цели. Вместе, мы разработаем новый план ведения войны против нашего общего врага.
   - А Тимик... Славик... Саня? Что будет с ними? - Алексей пристально глянул в глаза своему странному собеседнику.
   - Их смерть - вопрос времени, - коротко и сухо отрапортовал гость. - Твоему товарищу был дан шанс, но у Тимофея, как всегда, на всё своё мнение. Теперь он, как и те, что шли с ним, просто захлебнуться в нарастающей волне новой жизни. Мы ведем войну разумов, а у эгоиста-недописателя есть только амбиции.
   - Ну, так что? - произнес незнакомец. - Ты идешь со мной?
   - Я могу подумать? - устало бросил Бес.
   - Что тут думать?! - взвинтился гость. - Хотя... ладно. Я дам тебе час.
   После этих слов мужчина в пиджаке быстро зашагал к дверному проему.
   Через секунду Алексей остался один.
  

***

   Где-то там, среди густых ветвей, щебетали и радовались теплым лучам солнца резвые и неуловимые птицы. Алексей остановился на миг и посмотрел заинтересованно вверх. Он не видел этих маленьких, талантливых до ужаса певцов, но мечтал увидеть. Хотел поблагодарить.
   Тропинка виляла и поднималась порой над небольшим холмиком, поросшим кустами. А бывало, и пряталась, падая вниз и зазывая путника продолжить путь. Она была узкой и еле-заметной среди обильной, достающей до пояса травы. Лишь маленькая тоненькая линия вытоптанной земли, что кружила, подобно змее, ещё говорила - здесь шли люди.
   Куда они шли? Для чего шли? Да и надо ли было вообще куда-то идти?
   Тропа кончилась. Покружила, повиляла вдоль высоких сосен и неожиданно кончилась, оставив путника без помощи среди огромного, похожего на лабиринт леса.
   Алексей долго стоял по пояс в траве. Вся его радость улетучилась куда-то. И стало вдруг страшно. Ведь впереди непроходимый лес, лишенный всяких ориентиров. Куда идти?
   Нужно было сделать выбор. Очень важный для будущего выбор. Сделать его тяжело, но не сделать - ещё тяжелее. Жизнь нависает на нас, заставляя отказываться от жалости и снисходительности, заставляя забывать мечты и радости, отдаваясь целиком лишь делу - вечному и бесконечному, глупому и неинтересному, но важному... жизненно важному.
   - Леха! - послышалось вдали. Алексей вздрогнул и обернулся на крик.
   - Леха! - повторилось среди бесконечной листвы и непроходимых кустарников.
   Бес постоял немного и вдруг резко кинулся в ту сторону, откуда шел этот жалобный, полный отчаяния и мольбы зов.
   Он долго бежал по лесу, продираясь сквозь плотный строй пресекающих дорогу зарослей, царапал щеки о сухие хрустящие ветки, бил ноги о притаившиеся на земле коряги. Крик усиливался, и теперь уже казалось, что звучит он где-то в голове, настойчиво ударяя по мозгу гигантским молотом.
   Алексей выскочил на небольшую полянку и, вовремя остановившись, чуть было не упал в резко выскочившую из зарослей яму. Бес остановился, перевел дух, отдышавшись и вытерев с лица пот, затем медленно и боязливо подошел к яме.
   На самом дне сидел мальчишка. Однако ж лицо его не было похоже на детское, взгляд пылал какой-то неестественной мудростью, и где-то среди него пряталась память о пережитом горе и утрате. Алексей не сразу узнал старого друга, лишь спустя минуту воспоминания принесли ему всё, что было связано с... Тимиком.
   - Дай мне руку, Лех! - Тимик полз по грязи, заливавшей дно ямы. - Леха, пожалуйста! Дай мне руку.
   - Тимик! - Бес упал на траву и свесился над ямой, изо всех сил стараясь дотянуться рукой до товарища, чтобы помочь ему, вытащить сюда, где нет той грязи, что заливает пол и стены этой чудовищной ловушки, но... рука не доставала.
   - Леха! - Тимик почти плакал, понимая, что шансы ничтожны.
   - Тимик, - устав от усилий, Алексей пристально посмотрел в глаза своему товарищу. - Тимик, у нас не получится.
   - У нас всё получится, - произнес Тимофей с некой странной ноткой. - У нас получится, и только ты можешь дать нам шанс!
   - Что?! - Алексей нахмурился, и в ту же секунду всё вокруг исчезло, залив мир перед глазами привычной тьмой.
   Бес поежился от холода. Странно. Как ему удалось заснуть в этой ужасной обстановке?
  

***

   Свет вновь пришел в тот момент, когда его не ждали. Тьму будто полоснули острым ножом, и среди неё появился прямоугольный силуэт дверного проёма. Незнакомец с кейсом вошел в комнату быстро и с ходу бросил во мрак свой вопрос.
   - У меня есть одно условие, - Алексей уже не морщился от яркой освещенности, взгляд его был непоколебим и даже чуточку суров.
   - Какие могут быть условия?! Посмотри, где ты находишься! Я спасаю тебе жизнь! Или ты... может быть, хочешь работать на них?! - гость приблизился. - Ответь мне!
   - Почему ты отказался от намеченного плана?! - Бес вскочил на ноги. - Почему?!
   - Я не намерен обсуждать с тобой принятые мною решения, - незнакомец, видимо, вышел из себя, но вовремя сдержался и проговорил это спокойным хоть и дрожащим голосом. - Пойми, каждая секунда глупой болтовни и суеты дает врагу неоценимое преимущество. Ты со мной или без меня?
   - Послушай...
   - Хватит!
   - Дай мне сказать и после этого я... иду с тобой.
   - Скажешь по дороге.
   - Нет!
   Незнакомец вздохнул и оглянулся на дверной проём. - Ладно. Говори, - произнес он с явной неохотой.
   - Война, которую мы ведем - это, как ты сказал, война разумов. Ты в этой войне уже проигрываешь. Это тоже были твои слова, - Бес облизнул губы и продолжил. - Если твой разум не помогает тебе победить, тогда может амбиции, амбиции недописателя помогут.
   - Мне поможешь ты...
   - Дай шанс моим друзьям! Дай им шанс завершить начатое дело! Может быть, они смогут! Ты не знаешь Тимика, но я знаю - он может завершить начатое дело до конца!
   - Пускай делают, что хотят, - незнакомец направился к выходу. Бес схватил его за руку.
   - Нет... послушай!
   - Я устал от твоих "послушай"! - крик затопил темную комнату, крик, от которого всё внутри Алексея чуть не покрылось коркой льда.
   - Может быть, не стоит брать тебя с собой! - Бес отшатнулся, и незнакомец сделал угрожающий шаг в его сторону. - В последнее время ты говоришь в точности, как твой дружок-графоман! А что если ты и думать также начнешь?! Этого мне не надо, я пришел за логикой, а не за верой!
   Бес упал на колени и опустил в бессилии голову. В темной комнате стало неестественно тихо, и незнакомец, будто упиваясь этой тишиной, посмотрел сверху вниз на потерявшего всякий интерес к жизни Алексея.
   - Как я могу... жить дальше, зная, что-то друзья мои остались где-то там, среди руин и смерти, потерянные, забытые, сломленные. Они, будто игрушки, которыми наигрались и теперь выбросили на помойку. Где гарантии, что ты не поступишь со мной также? - Алексей поднял голову и бросил жалобный взгляд на гостя.
   - Какие же вы всё-таки странные, люди, - незнакомец прищурился и заговорил тихо-тихо, будто делился некой тайной. - Вы слабы, вы беспомощны, вы перекладываете все свои проблемы на вымышленных вами же богов, вы совершаете зло, прикрываясь добром, вы знаете, как надо жить, но живете иначе и жалуетесь вечно, что виноват в этом кто угодно, только не вы.
   Бес молчал.
   - На вас нельзя положиться, потому что ваше безволие, именуемое душой, всегда превалирует. Я устал! - незнакомец вздохнул и повернулся. - Даже сейчас, когда мир меняется, когда наступает будто бы новый день, вы стоите на нижней ступеньке и не понимаете, что для победы нужно расти. Вы верите, что копье может победить танк, что подорожник вылечит СПИД, вы... вы просто верите. И как вы только прожили столько лет, сохранив свою цивилизацию?
   - Ты сам ответил на свой вопрос, - Бес поднялся. - Мы верили.
   - Пойдем, - тихо сказал незнакомец. - А твои друзья... я...
   Гость достал из внутреннего кармана пиджака сотовый телефон и быстро набрал на клавиатуре какой-то номер. После нескольких гудков в трубке послышался голос. Незнакомец отдал кому-то некоторые команды, от которых Бес позволил себе еле-заметную ухмылку.
   Шанс ещё есть.

Глава 8.

Прорыв.

8 Июня 2012 года.

Пятница. 4:59.

г. Саров. ул. Бессарабенко д.7 кв.5.

   Очень страшно просыпаться в этом новом мире. Как только твои глаза открываются, ты сразу же напрягаешь все мышцы и с замиранием сердца прислушиваешься к давящей тишине. Постепенно последние остатки сна уходят, и приходит боль. Боль за себя, за других, за небо, которое перестало быть небом, потому что нет на нём солнца и льющегося вниз тепла. Только серые густые облака и постоянный намек на дождь.
   Я устал. Устал ждать этого чертового дождя. Я всё время чего-то жду: вначале ждал выздоровления, затем - письма из издательства, теперь вот жду смерти. Об ответах уже не мечтаю.
   По кухне кто-то ходил. Скорее всего, это был Славик, но разыгравшееся воображение рисовало порой иные картины. Картины страшные и неописуемые. Не успел я придумать, где буду прятаться от врага за стеной, как шаги уже слышались в коридоре, а затем...
   Вошедший в комнату товарищ посмотрел на меня своими усталыми глазами и присел в стоящее возле кровати кресло.
   Я поднял голову с подушки, опустил ноги на пол и пригладил рукой свалявшиеся за ночь волосы. Жутко хотелось спать, но спать я не мог, зная, что наступил день, а день - это свет, который есть везде: в каждом закоулке, под каждым кустом, в любом подъезде. А на свету, как известно, найти тебя могут очень быстро.
   - Давно не спишь? - спросил я друга.
   - Какой тут "спать"!? - хмыкнул Славик. - Шутишь что ли?
   Несколько мгновений мы молчали. Затем, вздыхая, переглянулись.
   - Надо выдвигаться, - начал мой товарищ.
   - Да, - кивнул я и увел глаза.
   Почему-то вчера этого хотелось больше. Хотелось идти и идти, шагать, не останавливаясь, пока не возникнет перед глазами заветная цель и не сбудется то, что было задумано...
   А сейчас...
   Странно как-то.
   Я огляделся. Я дома. За окном война, апокалипсис, пустота, темнота, ложь, смерть, потери...
   А я дома. И всё в этом доме почему-то неописуемо прекрасно. Мебель, стены, потолок, пол и даже пыль - всё родное, любимое, святое. Сегодня я уйду отсюда и больше никогда не вернусь. Осознать подобное в полной мере и не сойти при этом с ума очень сложно.
   За окном уже светло, как днем. Одноцветная серость и полутьма, похожая на сумерки, становилась с каждой минутой всё ярче и ярче. Глядя на эту картину, ты взываешь к Богу и мечтаешь о том, что через миг появятся первые лучи солнца. Но проходит минута, другая, третья. Солнца нет.
   Зевая, я снял с вешалки в коридоре кофту с капюшоном. Славик по-прежнему сидел в кресле и возился аккуратно со своим автоматом. Наверное, друг понимал, каково мне было сейчас, поэтому медлил, хотя давно уже надо было идти.
   В моей комнате вот уже десять лет ничего никогда не трогалось с места. Иногда у меня возникало желание сделать перестановку, но оно, как и большинство моих замыслов, так и оставалось неосуществленным.
   - Прощай, дом, - пел я в мыслях, еле сдерживаясь от слез. Если мне будет некогда дозволено попасть в рай, я хотел бы, чтобы он выглядел так, как эта комната, полная пыль, тесная, с помятым линолеумом и старыми, отклеивающимися от стен обоями.
   - Хватит, - сказал я себе и развернулся, собрав силы в кулак. - Хватит этой сопливой слабости, она мне вскоре лишь помещает.
   Я взял с полки две рамки с фотографиями. В одной из них было изображение моей мамы, в другой - автограф Ника Перумова. Это - единственное, что я хотел бы сохранить и всегда брал из дома. Мама - ангел, и она поможет мне выстоять все возложенные на меня испытания, а Ник Перумов - это тоже маленький символ. Символ моего таланта, которому теперь, кажется, нашлось достойное применение.
   Славик поднял голову, услышав, как я выхожу из комнаты. Друг посмотрел на меня вопросительным взором. Мои глаза беззвучно скомандовали:
   - Пора.
   Поняв это, мой товарищ поднялся с кресла и направился к выходу.
  

***

8 Июня 2012 года.

Пятница. 6:01.

г. Саров. Варламовская дорога.

   Миновав поворот и усыпанную заброшенными строениями улицу, мы шли вдоль дороги уже несколько минут. Славик вспотел, но шаг не сбавлял, постоянно оглядываясь назад и зорко смотря по сторонам. Одинокое шоссе, укрытое с двух сторон непроходимой лиственной рощей, казалось бесконечным или уходящим куда-то в другой мир. Мир, где нет ни добра, ни зла. Мир, где всё принципиально по-новому.
   И действительно, эта дорога, когда я на неё смотрел, безмолвно пела мне, что полоса асфальта, разделенная белыми росчерками краски - последнее, что увижу я в этом, окончательно рухнувшем в небытие мире. От этой мысли стало холодно, и мои руки ещё крепче сдавили шею несущего меня друга.
   Выйдя из дому около часа назад и поборов в очередной раз свой страх, я и мой товарищ спустились вниз, к Бассейну, от которого остался лишь огромный высохший овраг с устилающими его водорослями. Бросив прощальный взгляд на этот страшный феномен, мы поспешили по тонкой асфальтовой дорожке, перешли рельсы, углубились в лабиринт брошенных заводских ангаров и цехов. Спустя некоторое время, казавшееся нам вечностью, появилась та самая дорога, по которой мы шли. Она бежала куда-то вдаль, будто расталкивая невидимой рукой густую чащу леса. Где-то впереди был ещё один контрольно-пропускной пункт, ограждающий наш город от враждебного мира.
   Именно здесь, в тени деревьев пряталась одна из десятков или сотен или тысяч (я не знаю, сколько их у нас на самом деле построено) бесконечных лабораторий, где от простых и назойливых глаз прячется нечто опасное, именуемое кузницей ядерного щита нашей страны.
   Славик первый увидел за деревьями высокий проволочный забор с перемежающимися белыми каменными столбами. Чуть дальше лежал поворот от шоссе. Он и вел к охраняемому, но теперь уже пустующему входу. Среди крон, кустарников и листвы показывались порой серые стены каких-то знаний и шиферные крыши неприметных и отпугивающих складов. Что нас там ждет? Я, если честно, не знал.
   - Приехали, - устало произнес Славик, вздыхая после долгой и утомительной ходьбы. - Знаешь, что тут производят? - друг глянул на меня через плечо.
   - Откуда мне знать? - нахмурился я, пытаясь разглядеть хоть что-то среди деревьев и кустов.
   - Вот именно, - ещё раз вздохнул Славик. - Почти о каждом заводском объекте в городе ходят те или иные слухи, но об этом...
   Мой товарищ многозначительно замолчал и, следуя моему примеру, тоже всмотрелся в конечную цель нашего похода. - Стоят тут эти цеха не первый десяток лет, а никто толком и не знает, для чего они стоят.
   Я ничего не ответил. Меня сейчас беспокоило не предназначение этих зданий, а то, что кроется за ними. Может ли враг устроить здесь засаду?
   Конечно, может.
   Боязнь во мне усилилась, будто почувствовав финал нашей дороги и поняв, что сейчас надо действовать без промедлений. Страх стал моим главным противником, словно обрел интеллект, черты разума. И он предал меня, переметнувшись на сторону врага.
   Славик быстро перешел опустевшее шоссе и медленно побрел по асфальтовой дорожке, что вела к темно-красному одноэтажному зданию проходной. Мой друг выставил перед собой автомат, а я чувствовал всем своим телом, как предательская дрожь властвует над телом товарища, и, порой казалось, что капельки её переходят и ко мне, сливаются с кровью и побеждают, побеждают...
   В здании были выбиты все стекла, там и тут на кирпичных стенах виднелись следы пытавшихся пробить его пуль, гильзы вечно мешались под ногами, ибо разбросаны были везде, но больше всего - на залитых кровью ступенях. Из темнеющих оконных проемов поднимались в небо последние крохи дыма.
   Кто-то, или что-то штурмовало это место и видимо преуспело. Мы шли по следам боя, и боялись, что бой может возобновиться и поглотить нас своей ревущей пастью. Однако ж он молчал. Всё молчало, и лишь шорох шагов Славика да позвякивание остывших гильз еле слышно шептало заупокойную песнь павшим здесь героям, от которых, как обычно, не осталось и следа.
   Под крышей нас встретила ещё большая разруха. Плитчатый пол, усыпанный мелкими кусками опавшей с потолка штукатурки, пестрил всё теми же пятнами крови и будто бы бесконечными гильзами, словно нарочно разбросанными здесь. Выход на другую сторону оберегали выстроившиеся в ряд стальные автоматизированные блоки с перегородками, слева находилась будка дежурного, походившая сейчас на громадное решето.
   Вдруг стало как-то неестественно душно, и я попросил друга на несколько мгновений усадить меня возле стены. Товарищ помог мне опуститься на пол, затем вытер с лица пот и осмотрелся в поисках оружия. Выбрав объектом исследования ту самую будку, Славик проследовал к ней, то и дело оглядываясь в разбитые окна и не забывая об осторожности. Я следил за его плавными и уже отточенными суровой практикой движениями, следил и дивился тому, как резко и быстро может меняться человек. Ещё вчера мой друг был просто менеджером, уже сегодня - он солдат.
   Открыв дверь, Славик сделал шаг назад и посмотрел вниз. Из будки вывалился труп прапорщицы, которая когда-то проверяла здесь пропуска работников. Молодая девушка в солдатской форме была, видимо, убита бойцами врага. Её стеклянный взор стремился куда-то в невидимые дали. Быть может, она увидела рай, увидела и поняла, что привычный для неё мир отдаляется? Странно, но в этих напуганных в первую очередь глазах я узрел не ужас преждевременной смерти, а нечто иное. Покой?
   Мои руки сами по себе потянулись к кофте, я снял и её протянул другу. Тот понял, о чём прошу я безмолвно, и, следуя моему беззвучному приказу, аккуратно накрыл убитую девушку.
   Выстрел пропел вдалеке, звук его в одно мгновение очутился здесь, заставив нас настороженно пригнуться. Я и друг переглянулись, через миг тишина вновь вздрогнула, и в здание начали влетать пули, оставляя на стенах привычные глазу следы.
   - Ложись! - прокричал Славик и сам упал на пол, закрывая руками голову. Я кое-как перевернулся на живот и быстро пополз за металлический блок.
   Нас увидели, нас нашли и очень странно, что не подобрались поближе, чтобы ударить наверняка. Ведь это их излюбленный метод.
   - Машина! - мой друг уже выглядывал из-за укрытия на дорогу от проходной. - Их, кажется, трое! Из кузова ещё вылази...
   Не договорив, Славик открыл огонь, а я закрыл уши руками и, зажмурив глаза, уткнулся головой в пол, стараясь оградить свой разум от взорвавшейся в тишине стихии, готовой захлестнуть нас и пожрать.
   Мне не дали устремиться мечтами в запредельные дали - среди грохота перестрелки вдруг прорычал содрогнувший стены взрыв. Столп огня метнулся к небу, желая прожечь его и достать до богов. Когда звон в ушах немного приутих, я среди бесконечной перестрелки услышал нечто абсолютно новое, до боли чуждое этому миру и... как ни странно, пугающее.
   Заглушая выстрелы, усиливался и приближался звук вертолетного пропеллера.
   Ещё взрыв! Второй, ехавший по дороге к проходной грузовик подпрыгнул над землей и пропал в бездне родившегося пламени.
   - Тимик!
   Крик друга был уникален: без ноток страха, без предостережений, без обреченности и безнадежности. Больше всего он походил на вопль человека, увидевшего ангела, сошедшего с небес. Я поднялся и посмотрел сквозь окно на улицу. Ангелов не было, но в небе кружили вертолеты.
   Резвая американская "Кобра" выскользнула из далекого горизонта и, пустив ракеты, перевернула обе машины, тут же открыв огонь из пулеметов по разметавшимся солдатам. Под ударами крупнокалиберных снарядов те, словно песочные фигурки, разлетались на части. Кто-то стрелял вверх, одержимый беспочвенной надеждой сбить жужжащую над головой бестию. Глупо. Американские летчики знали своё дело - их удар был рассчитан и продуман, точен и эффективен.
   Небо разрезал свистящий и быстрый, будто молния, самолет. Поднимаясь всё выше, он оставил среди облаков дымчатый след и умчался за пределы видимости. "Кобра" тоже, покружив над комплексом, скрылась за высокими деревьями. На миг стало тихо.
   Уничтоженный грузовик медленно догорал, отправляя в небо рваные куски черного дыма. Среди поднявшейся с земли пыли, что образовала огромное облако, лежали тела убитых солдат врага. Славик не отводил от них взгляда, чуть дрожа от пришедшего шока.
   - Ты видел? - спросил товарищ, даже не глядя в мою сторону. Я кивнул.
   Не успел звук пропеллеров стихнуть, как, буквально через минуту, он вновь донесся до нас. В отличие от предыдущего своего визита, теперь он был многоголосым - видимо, вертолетов было несколько. Славик поднялся из-за своего укрытия и проследовал к окну. Посмотрев в него, мой друг резко отскочил назад и развернулся ко мне.
   - "Черные ястребы"! - взволнованно сообщил Славик. - А с ними эти, как их, "Чинуки"!
   Я нахмурился, пытаясь понять и хоть как-то объяснить самому себе приход в наш новый мир этих явлений, которые казались теперь абсурдом. Откуда!? Как?! Когда?! Глубины моего мышления не поддавались и отказывались искать хоть какое-то оправдание этому странному жизненному капризу. Славик, как всегда, вывел меня из туманящего взор транса.
   - Тим!
   Я поднял голову.
   - Слышишь? - напуганный друг переменился в лице.
   Как только мои уши уловили доносящийся с улицы грохот гусениц, стена здания проходной проломилась и, разбивая плитку на полу, в комнату въехал танк. Славик подлетел ко мне и, падая, накрыл своим телом, а, тем временем, "Абрамс" (да, кажется, именно он), не сбавляя ходу, проломил ещё одну стену и выехал на другую часть улицы, напоследок засыпав нас мелкой каменной крошкой.
   Мой товарищ почти сразу поднялся и, схватив меня за плечи, поволок к образовавшейся дыре. Я до сих пор не понимал, что происходит, но всё ещё пытался бороться с шоком и неописуемым ступором, испугом.
   Где-то, очень близко от нас, со звоном упали ворота, и точно также дикий звон сопроводил смерть длинного, уходящего в лесную чащу забора. Вслед за танком внутрь комплекса начали въезжать военные грузовики, затем - "Хаммеры", какая-то тяжелая техника, название которой я или не знал, или не помнил. Всё это время в небе кружили вертолеты. И вот в этой безумной круговерти я, наконец-то, услышал голоса, переклички, команды, шипение рации. Мне стало легче, кое-что начало проясняться, и шок уходил, кидая мой разум в лабиринт новых безответных вопросов и полубезумных версий. Я прислушался к доносящимся издали крикам.
   Они были на английском языке.
   В полуразрушенное здание со свистом влетела дымовая шашка, тут же комната начала спешно таять в заполняющем её едком газе. Мои лёгкие сдавил приступ кашля, а Славик, тоже вдохнувший приличную дозу яда, из последних сил попытался вытащить меня из проходной на свежий воздух. Однако ж тела наши медленно прекращали слушать приказы разума - мой друг споткнулся и чуть не упал мне на спину. Я закрыл глаза и прикрыл рот дрожащей рукой. Очертания привычного мира дрогнули и понеслись куда-то, желая скрыться с глаз долой и накинуть на мой взор плотную ткань темноты. Я боролся, но это был тот случай, когда старания мои всё равно, что усилия сухого листка перед всесокрушающим потоком осеннего ветра.
   Кто-то вошел сюда, и сквозь пелену уходящего сознания прорвался хруст придавленных осколков стекла и скрежет камней. Сильная рука выхватила меня ослабшего и задыхающегося из объятий дыма и с дикой силой потащила прочь. Секунда - и передо мной серое небо. Невидимая длань, сдавившая легкие, заметно ослабла, однако ж, я по-прежнему ничего не мог сделать со своим почти парализованным телом. Глаза слезились, хотелось закрыть их и не открывать.
   - Hey, you! - плывущие в неизвестность облака внезапно заслонило чьё-то лицо в противогазе. Я вздрогнул, но через секунду осознал, что это вовсе не такой противогаз, какие носят наши враги. Да и человек, склонившийся надо мной, он... господи, как в кино!
   - Breathe! You hear me?! Breathe! - на плече американского рейнджера висел "М16", трещала над ухом рация, каска чуть съехала на бок. Военный сложил руки на моей груди и резкими толчками пытался выбить из меня остатки газа. - Sergeant, urgently oxygen! At us here one civil! - крикнул он кому-то в стороне.
   Не успел я даже пошевелиться, как мне на лицо чьи-то заботливые руки натянули кислородную маску. Подскочили ещё солдаты, они несли носилки. Меня, как мешок с картошкой, бросили на них и начали поднимать. В небе то и дело мелькали вертолеты.
   Повернув голову, я почти ничего не видящими глазами кое-как узрел Славика, которого выводили из дымящегося здания. Голова моего товарища была низко опущена, отягощенная противогазом, ноги его почти не слушались, но в тоже время мой друг усердно сопротивлялся и пытался высвободить свои, заведенные за спину руки. Один из солдат вынес из проходной автомат, огляделся и что-то быстро скомандовал тем двоим, что вели Славика. Мой товарищ получил внушительный удар сзади.
   Я, промычав неразборчивую фразу в маску, попытался встать с носилок, но тут же меня резво пристегнули ремнями и спешно потащили к засвистевшему тормозами военному грузовику. Я рычал, бился в истерике и хаотично вертел головой, пытаясь освободиться от кислородного кляпа, но... всё было попусту.
   Надо мной навис плотный брезент кузова, спина почувствовала холодный стальной пол. Мне хотелось выть от неописуемой тоски и злобы, которая, если бы я освободился, выплеснулась бы на этих непонятных, бормочущих что-то себе под нос эмигрантов. В миг ужасного порыва ненависти я был готов заключить сделку с кем угодно, даже с врагом, лишь бы эти чертовы империалисты оставили меня со Славиком в покое.
   Мою агонию прервала знакомая с детства матерщина, что теряла весомую часть своего смысла, приглушаемая противогазом. Сопротивляющегося Славика затащили в кузов и прижали к полу, пригрозив автоматом. Друг получил удар по боку и чуть притих, увидев меня.
   Машина тронулась, и все, кто в ней сидел, чуть дернулись и начали плавно раскачиваться в такт движению. Нас куда-то повезли. Вскоре я понял, что в комплекс. Грузовик свернул два раза и прибавил газу. Сзади брезент был закатан, на улице мелькали здания и постройки (видимо, цеха). Я наблюдал за ними, постепенно ощущая, как ко мне возвращается привычное состояние, как газ выходит и кислород, льющийся в меня через маску, загоняет в тело силы.
   Вот очертания окружающих меня предметов и людей стали четче, вот звуки как бы усилились, пол в машине стал холоднее, покачивание от езды - сильнее. Где-то раздался взрыв, послышалась усердная стрельба, затем - ещё взрыв. Сидящий почти на самом краю кузова рейнджер потянулся к рации.
   - Седьмой двадцатому! Седьмой двадцатому! Ответьте! - солдат нахмурился, услышав в ответ лишь шипение. - Седьмой двадцатому! - повторил он.
   Рация потрещала немного и внезапно выдала быструю и неразборчивую речь. Рейнджер прослушал её и начал спешно докладывать:
   - Это грузовик номер четыре! Направляемся к точке эвакуации! У нас один гражданский и один повстанец! Как там в воздухе?!
   Тот, кто находился по ту сторону связи, что-то нервно проговорил. Английский язык лился со скоростью водопада, поэтому мне трудно было понять, что именно ответили солдату. Однако ж по лицу рейнджера я понял, что ничего хорошего нам не светит.
   Я почувствовал, как кто-то сильно толкнул меня в бок. Повернув голову, я увидел Славика, смотревшего на меня сквозь запотевшие глазницы противогаза. По тому, что я увидел в стекляшках, по тем грешным крупицам лица, скрытого маской, мне открылось, что друг мой тоже ничего не понимает, и, подобно мне, мучается бесконечно приходящими вопросами о том, что же, собственно говоря, происходит. Жаль, я не могу дать ответа на эти вопросы. Жаль, что я даже не могу сказать товарищу, что всё будет хорошо.
   Я откинул голову на носилки, сил больше не было.
   - Две машины прикроют наш отход, как только подъедем, сразу же оцепить периметр и ждать вертушки! - все, кто сидел в кузове, выслушали речь радиста и одобрительно кивнули, поправляя снаряжение и осматривая оружие.
   Новый взрыв содрогнул нашу машину, я чуть подлетел над полом и больно ударился спиной. Солдаты встрепенулись, а в это время что-то на улице завизжало, заскрипело и вскоре до нас донеслись уже знакомые автоматные выстрелы.
   Рейнджеры повыскакивали из кузова и тут же вступили с неизвестными в бой. Я и друг напряженно вслушались в их постоянные переклички и редкие выстрелы в ответ атаковавшему врагу.
   Несколько пуль прошили брезент, сделав в нем приносящие свет отверстия. Я напрягся. Тут наш грузовик тронулся и резко понесся куда-то вперед. Раскачиваясь, я увидел позади догорающий "Хаммер" и нескольких солдат, что сидели совсем недавно с нами в кузове. Сейчас они, прячась за укрытиями, стреляли, не целясь куда-то вверх.
   В кабину грузовика со скрежетом и звоном проникли несколько пуль, машина покачнулась, потянулась вправо и, забравшись на некую кочку, медленно легла на бок. Я поехал на носилках по полу, стукнулся о борт и перевернулся на живот. Спустя миг стало немного тише. Выстрелы остались где-то вдалеке. Вскоре и они потухли.
   Мне не хотелось открывать глаза, потому что я знал, какая картина предстанет предо мной. Уже три дня я вижу одно и тоже. Надоело. Лучше бы газ, брошенный в ту проходную убил меня, избавил от непрерывающейся тоски и страданий, выпавших на мою...
   Носилки кто-то резко схватил и потащил из кузова прочь. Рассмотреть ничего не получалось, однако ж вскоре я, оказавшись вновь под серым небом, увидел, как мой друг, бросивший противогаз, с вспотевшим лицом волочит меня куда-то, то и дело напугано смотря по сторонам.
   Где-то случился взрыв, Славик вздрогнул и пригнулся, затем увидел на мне маску, подлетел и сдернул её одним движением. Это позволило мне вдохнуть порцию свежего воздуха.
   Товарищ склонился надо мной, заботливо вытер воротом футболки вспотевший лоб. А я всё дышал и дышал, не смея прервать своё блаженство какой-либо фразой.
   - Я сейчас! - друг огляделся, тяжело дыша, встал и побежал куда-то. Я хотел ему крикнуть, чтобы он освободил меня от ремней, но было уже слишком поздно.
   Кое-как открыв дверь, американский солдат не смог рассмотреть окружающие его предметы, потому что лицо военного было залито кровью. Наощупь водитель грузовика попытался что-то разведать, понял, что положение его безвыходно и начал вытирать рукой глаза. Первое, что засекло вернувшееся зрение, - кулак, стремительно летевший в нос.
   Рейнджер, получив внушительный удар, упал на асфальтовую дорогу. Славик потер руку и спешно вынул и кобуры обезвреженного солдата пистолет. Сильный пинок не позволил водителю встать.
   Друг вернулся ко мне уже вооруженный. Ещё раз осмотревшись, он ослабил ремни на носилках и помог мне сесть. Вокруг нас возвышались заводские цеха. Они смотрели одинаковыми грязными окнами на небо, тянулись полуржавыми крышами к облакам, пугали, темнотой, прятавшейся за стеклами. Я поежился и посмотрел на Славика. Его глаза бегали в поисках врага. Но никого на пустой улице не было, ни рейнджеров, ни врага, с которым они столкнулись. Лишь где-то вдалеке пели и выли взрывы да автоматные очереди, перемежающиеся со скрипом стальных гусениц и шумом патрулирующих небо вертолетов. Там, за бесконечными крышами бесконечных цехов шел бой, природу которого нам, казалось, никогда не понять.
   - Цепляйся, - Славик подставил мне спину, завидев вдалеке припаркованный возле стены "Хаммер". Тот, за которым скрывались некогда выпрыгнувшие из нашего грузовика солдаты, уже почти сгорел, а вот второй лишь получил в лобовое стекло несколько пуль и теперь блистал почти нетронутый отличительными отверстиями на кузове.
   - Что ты придумал? - меня терзали сомнения, но спину друга я схватил без особых раздумий. Товарищ мне не ответил, лишь спешно понесся туда, где стояла эта машина.
   В американских солдат стреляли из зданий. Подлые трусы устроили успешную засаду, поэтому рейнджеры ничего не смогли сделать. Им оставалось лишь пасть, и теперь мы шли вдоль залитых кровью тел и никому не нужных дымящихся гильз. Окна зданий, что возвышались по обе стороны узкой дороги, вмиг опустели, выполнив свою часть коварного плана. Кое-где валялись знакомые трупы знакомых до боли солдат в белых противогазах. Никто из американцев не отдал свою жизнь слишком дешево.
   Славик дернул дверь военного джипа, и та со скрипом показала нам почти нетронутую кабину. Друг заботливо положил меня на заднее сиденье и сел за руль.
   - Так... - вздохнул мой товарищ, осматриваясь. Его взгляду попались ключи, вскоре "Хаммер", недовольно урча на новых хозяев, послушно завелся и пошевелил колесами.
   - И куда дальше?! - покачиваясь от езды, я встал, вцепился в переднее кресло и посмотрел на занятого дорогой друга. Наш транспорт развернулся и понесся по тому маршруту, где совсем недавно летел грузовик. Славик молчал, не желая отрываться от управления, но вскоре мой вопросительный взгляд, замеченный им в зеркале заднего обзора, всё-таки заставил сказать пару слов.
   - Что думаешь? - начал друг.
   - Не могу я больше думать! - вздохнул я, накреняясь от резкого поворота. - Чем дольше я думаю, тем сложнее становиться давать происходящему логичное объяснение!
   - А если это они? - Славик повернул голову и посмотрел мне в глаза. - Если это вовсе не какой-то там враг, а всего-навсего американцы?!
   - Не знаю, - я вновь вздохнул. - Они ведь сражаются с врагом. Кто тогда враг? Россия?
   Славик молчал.
   - Ведь они могли выжить! - я поднялся с сидения и приблизился к другу. - Кто сказал, что дядя Сэм пал? А если выстоял?! Дал отпор!
   - Тогда почему твой друг в пиджаке...
   - Он не мой друг!
   - Ладно! Почему он ничего не сказал?!
   - Может быть, не хотел, - нахмурился я. - Или не знал.
   - Да уж! Прям таки не знал! - Славик состроил гримасу. - Глядя на него, можно предположить, что единственное, о чём он не знает, так это то, что делать со всей той кучей дерьма, что забита в его голове.
   - Лучше скажи мне, куда мы едем, - я пропустил слова друга мимо ушей и решил перевести разговор в другое русло.
   - Никто так просто не даст нам пройти к нашей цели, - после некоторой паузы проговорил Славик. - Это ясно, как день. Может быть, стоит пока смыться с этой дьявольской ярмарки, которую устроили тут янки? - товарищ вновь обернулся ко мне. Было видно, что в своей новой идее он сильно сомневается.
   - Куда?! - вызывающе бросил я, повысив голос. - Вновь на улицы? Вспомни нашу поездку на милицейской машине! Я на всю жизнь накатался! Если ты... Славик...!
   "Хаммер" элегантно вписался в очередной поворот и внезапно резко завизжал тормозами. На показавшейся дороге, метрах в ста от джипа, медленно полз танк "Т-90". Я и друг на мгновение замерли. Гордость русского ВПК выглядела необычно: на башне с пушкой было установлено некое подобие антенны из хромированного, отдающего синевой металла. По всему корпусу расползлись странного вида провода, датчики и ещё какие-то вкрапления, назначение которых не поддавалось пониманию. Что-то основательно поработало над этой смертоубийственной машиной. Что-то, по всей видимости, неземное.
   - Это... - начал я, но осекся, увидев, что танк остановился.
   - Я понял! - мой товарищ резко схватился за коробку передач.
   Пушка танка многозначительно опустилась на один с нами уровень. Внутри стального гиганта заурчал леденящий кровь механизм затвора.
   - Разворачивай! - выдал мой нервный голос.
   "Хаммер", поднимая колесами пыль, быстро сдал назад.
   "Т-90" громогласно выстрелил, но нам повезло, может быть на долю (а то и меньше) секунды - снаряд попал в здание и обрушил его часть на грязный асфальт. По заднему стеклу нашей машины забарабанили мелкие осколки близстоящей стены.
   На улице вдруг появились прерывистые крики.
   - Стреляй, Боб! Стреляй, мать твою! Или ты, кусок коровьей лепешки, только с граблями можешь обращаться?!
   Я обернулся и всмотрелся в запыленное стекло нашей машины. Из образовавшейся дыры выскочили двое американских солдат, один из них тащил на плече ракетницу. Бравый детина присел на одно колено, на миг зажмурился и открыл по танку огонь.
   От выстрела в моих ушах зазвенело, столб дыма окутал двух рейнджеров, последовал взрыв. По всей видимости, ракета нашла свою цель и спешно превратила танк в груду раскаленного металла.
   Послышалась стрельба. Она проснулась в той стороне, где только что стоял покойный ныне танк.
   - Открывай, чертов бойскаут! - тот, что был без ракеты, подскочил к "Хаммеру" и начал долбить в стекло. Дым чуть рассосался, и я увидел перекошенное от страха лицо молодого низенького парня с черной, как уголь кожей. Он матерился на своём уличном английском и требовал, что его впустили. Второй рейнджер уже взобрался в открытый кузов джипа.
   Славик испуганно посмотрел на меня, не зная, что делать. Черный малый уже оббежал машину и открыл вторую дверь спереди. Изумлению негра не было предела. После нескольких мгновений он, устав, видимо, рассматривать моего товарища, что-то быстро пролепетал и ловко сел на кресло.
   - Давай! Давай! Давай! - негр показал Славику жестом, что надо заводить машину и ехать. Мой друг подчинился, "Хаммер" стронулся с места, а солдат вновь запел на родном языке.
   - Я, конечно, мать вашу, знал, что в нашей армии одни мудаки, но ты то кто такой и почему без формы?! Или вы вконец все ума тут лишились?!
   Солдат говорил быстро. Слишком быстро. Ни я, ни друг, занятый дорогой не могли понять, что именно нужно этому странному, будто заведенному негру.
   - Эй! - рейнджер чуть придвинулся к Славику и нахально помахал перед его глазами рукой.
   - Что?! - заорал Славик, вовремя глянул на дорогу и ловко свернул, отчего "Хаммер" резко наклонился. - Что тебе надо?! - после небольшой паузы мой товарищ перешел на английский.
   - Что мне надо?! - негр состроил гримасу непонимания. - Мне, мать твою, надо спасти свой черный зад и зад этого глупого южанина... - он кивнул на кузов, в котором сидел второй солдат. - А ещё я хочу знать, кто вы такие, и какого хрена угнали эту тачку!
   Мой друг вздохнул и замотал головой. Яснее ясного, что ничего из ругани негра он не понял.
   Прошло мгновение тишины, черный парень всё болтал и болтал, указывая то на здания, которые проносились за окном, то на самого себя, то на меня. Славик нахмурился, вспоминая, видимо, школьный курс иностранного языка. Ничего у него не выходило, и, в конце концов, он просто сказал:
   - Мы русские люди.
   - А по мне, так чертовы эскимосы с Марса! - с легкой улыбкой произнес негр.
   - Почему? - Славик указал жестом на проносящиеся цеха. - Почему? Откуда?
   - Что "почему"?! - веселое настроение негра вмиг улетучилось. - Почему мы здесь?! Я скажу тебе, мать твою, почему мы здесь! Но вначале ты скажи мне, почему Вашингтон, почему Майами, почему Вегас?! Что?! - солдат нахмурился. - Почему ты молчишь?! Тебе нечего сказать?! Нечего сказать миллионам сирот, вдов, вдовцов?! Нечего сказать тысячам наших ребят, что полегли...
   - Стоп! - мой друг, кажется, что-то понял.
   - Пошел ты! - негр отвернулся к стеклу и замолчал, сделав вид, что смотрит на улицу.
   - Вы под атакой! - мой товарищ старался говорить медленно и рассудительно. - Кто на вас напал?
   - Вы! - негр резко развернулся и ткнул пальцем в Славика.
   - Мы?! - друг свел брови. - Русские?! - обдумав что-то, произнес он.
   Американский солдат молчал.
   - Нет! - Славик быстро замотал головой, глядя на негра и то и дело смотря на дорогу. - Это не мы! Не мы! Это...
   - Русские танки, - черный парень говорил ритмично. Будто читал реп. - Русские автоматы, русские камуфляжи...
   - Это не мы! - заорал Славик, и я вжался в кресло от испуга. Всё это время, все эти дьявольские три дня мой друг был самым спокойным из нашей команды, а сейчас... Этот крик напугал меня почище любого инопланетного гада.
   Черный парень, похоже, что-то смыслил в людях. Он внимательно посмотрел в бешеные глаза моего товарища и чуть приоткрыл рот от удивления. Иногда человек, уверенный в своей правоте на сто процентов, натыкается на другого человека, который утверждает, что правота первого - ложь. И тогда человек, стоящий за правоту, может убить за свою истину, потому что знает, что она - и есть истина. Негр понял это, увидел в глазах моего друга эту правду. Правду, которая гласила - Россия не нападала на Америку, это не она устроила весь этот мировой кавардак.
   Возник вполне закономерный вопрос. И негр его задал.
   - Кто тогда? - на лице афроамериканца воцарился интерес.
   Славик облизнул губы и, вздохнув, проговорил три буквы:
   - Н. Л. О.
   Мой друг забыл, как будет по-английски "пришельцы". И уж тем более он не мог объяснить солдату какие-то подробности.
   - Езжай в штаб!
   Негр незаметно от глаз Славика вытащил из кобуры пистолет и наставил его на моего друга. Тот открыл было рот, но...
   - Лево! Лево! Право! Серый склад! - американец понял, что водитель "Хаммера" английский знает плохо, и поэтому просто указал направление.
   Я увидел, что Славик понял.
   Понял и подчинился.
  

***

8 Июня 2012 года.

Пятница. 10:34.

г. Саров. Секретный государственный объект.

   "Русские дерутся, как дьяволы".
   Эту фразу я за три часа, проведенные под крышей огромного склада, слышал, наверное, сотню раз. Она была всюду: срывалась с губ напуганных раненый солдат, которых вводили сюда через узкую, вечно открытую дверь, слышалась сквозь постоянные помехи раций, то и дело мелькала в тихой, приближающейся к шепоту болтовне старших по званию солдат, что совещались, шелестя картами и сводками из штаба.
   "Русские дерутся, как дьяволы".
   Если бы это были действительно русские, то меня, наверное, пробила бы гордость за страх, воцарившийся в глазах тех, кто, спотыкаясь и держась за плечо боевого товарища, шел сквозь эту чертову, вносящую сюда холод дверь.
   - Русские дерутся, как дьяволы! - на одном дыхании выпалил пробежавший мимо нас связист. В руках он нёс пачку скомканных, видимо, только что полученных докладных из мест сражений. Мой немного приободрившийся от предложенного кофе взгляд проводил его уже закрепившейся во мне апатией. Американцы, как мне теперь казалось, почти никогда не думали (думали они лишь тогда, когда планировали окружить нашу страну НАТОвскими базами). Война, которую они здесь устроили, даже не зная, с кем в принципе сражаются, походила на рабочий день голливудской съемочной группы: знакомые костюмы, узнаваемые декорации, речь, полная штампов. Иногда ощущение дежавю сменялось приходящим страхом, потому что моя фантазия летела к тем минувшим уже временам, когда мне почему-то верилось, что. "Третья мировая..." ещё впереди. Помнится, я даже хотел писать о ней роман.
   Не могу сказать, что всё, виденное мною сейчас вызывает отвращение, но неприятно всё-таки было.
   Может быть виной всему эта чертова узкая дверь.
   Когда наш бешеный "Хаммер" взвизгнул тормозами возле высокого серого здания, двое солдат, что стояли у входа, подскочили к машине, ощетинившись автоматами. Фоули (имя негра) объяснил им вкратце, кто мы и что здесь делаем, после чего нас сопроводили к санитару и сказали, что допросят. Черный парень убежал докладывать командиру, оставив Боба охранять нас. Боб выполнял приказ ровно половину того времени, что мы здесь сидим. Затем здоровенный детина, убедившись, что никуда мы не убежим, присел на пол и спустя десять минут засопел.
   Склад наполняли в основном лежащие рядами раненные и разместившиеся по углам столы с постоянно суетящимися возле них американцами. Вдалеке, среди чащи оставленных здесь неизвестно кем и неизвестно когда гигантских контейнеров виднелась натянутая под потолком маскировочная сеть. Туда убежал давным-давно Фоули. Видимо там, у американцев был главный штаб.
   Раненые стонали. Их стон пересекался с гремевшими где-то на улице взрывами и приглушенными автоматными очередями. Он рождал своеобразный звуковой фон, который медленно вкручивал в мою голову ржавый шуруп безумия. И я, может быть, обезумев, вдруг увидел во всех этих людях не американцев, а... людей.
   Какой-то парнишка, лежащий на полу в десятке метров от меня, пытался встать и понять, где находится остальная часть оторванной ноги. Захлебываясь кровью, он опускался на носилки, вздыхал и закусывал губу от боли. В наушниках ещё одного солдата играл какой-то реп. Этот солдат, пробитый в нескольких местах пулями, хрипел и смотрел обезумевшими глазами в потолок, уже, наверное, увидев там пришедшего за ним ангела.
   Все они - люди. Не американцы, не империалисты, не враги и не глупые янки, которым нужна наша нефть. Они просто люди.
   Когда я понял это, мне вдруг захотелось плакать.
   Славик выхватил меня из транса, толкнув в бок. Я поднял голову и увидел, как мимо рядов принесенных с поля боя рейнджеров к нам движется толпа военных. В ней мелькал вечно что-то бормочущий Фоули, который сейчас крутился возле высокого мужчины возглавлявшего и ведущего за собой двух солдат и какого-то работника штаба, возящегося по пути с бумагами.
   Все они подошли к нам, и высокий мужчина, поправив на носу темные очки, громогласно гаркнул по-русски на моего товарища:
   - Встьять!
   Этот американец меня напугал. Что-то было в нём такое, от чего люди всегда бежали и бегут, что-то, что отталкивало и не позволяло чувствовать себя комфортно. Может быть, старый вояка прятал за очками пустую глазницу или туманный взор, видевший тысячи смертей? Я не знал. Не хотел знать.
   Славик поднялся. Фоули выскочил из толпы и, подойдя ко мне, протянул мою клюшку и костыль. На лице негра читалось понимание и уже виденная мною миллион раз жалость.
   - Ви утверждьяетье, что происходящее устроили инопланетяне? - командир группы сложил руки на груди.
   - Да, - быстро отчеканил мой товарищ.
   - И я должен вам верить? - вызывающе бросил американец. - Должен верить двум русским? - на последнее слово солдат сделал заметное ударение.
   - Я объясню...
   - Постарайтесь! - Славика перебили. - Пока мы тут разговариваем, там... - рейнджер указал на окно, - ...гибнут наши люди. Так что, я надеюсь, вы скажете мне, что-то интересное.
   Мой друг кивнул.
   - У вас есть две минуты, - коротко проговорил мужчина в очках.
   История понеслась из уст Славика, минуя подробности и некоторые факты (в частности то, зачем мы с ним здесь), порою вызывая на лицах стоящих возле нас людей изумление. Однако ж она не была закончена...
   Мужчина скомандовал Славику на минуту остановиться.
   - Ваша версия происходящего, как и сотни других, выдвинутых нашими аналитиками, не лишена смысла и имеет право на жизнь, но... как я понимаю, ничего кроме слов вы предоставить не можете...
   - Посмотрите вокруг себя! - мой друг уже не мог держать себя в руках. - По-вашему, у России есть такие технологии?!
   - Я всё это уже слышал! - американец тоже не выдержал. - Меня два часа отрывали от важных дел (Фоули виновато опустил голову), и теперь я на другом конце земли должен внимать точно такому же бреду, что и в штабе?! Все они ссылаются то на инопланетян, то на Китай, то ещё на Бог весть что, всё думают и думают, пишут и пишут. И не слышат грохот войны, не хотят видеть РУССКОЕ оружие в руках врага, РУССКУЮ технику на американской земле. Все задались вопросом "Кто нанес удар?" Но лишь единицы вступили в бой!
   Славик отвел взгляд.
   - Может быть, это и не Россия, - солдат в очках немного успокоился. - Может быть, это действительно какие-то там инопланетяне. Да только что толку от всего этого. Скажите мне лучше, как их победить и это будет дороже всей той писаны, что развели в ЦРУ. Скажите, и если не можете, то лучше молчите!
   - Я всего лишь хочу защитить в этой ситуации честь России, - начал было Славик.
   - У вас есть доказательства непричастности вашей страны в случившемся? - сухо спросил американец.
   - Нет, - также сухо ответил мой друг.
   Мужчина вздохнул и развернулся, чтобы пойти в свой штаб. Обернувшись, он добавил. - Ждите, через полчаса за вами прибудет машина...
   Возможно, солдат бы ещё что-то сказал, но проломившаяся крыша не дала ему этого сделать. Резкий свист, послышавшийся на улице, за секунду набрал силу, и в здание склада влетела огромная, похожая на ракету бомба. Она с бешеной скоростью врезалась в пол, покрыв его трещинами. Кто-то из раненых закричал, послышалась стрельба, солдаты засуетились, сбрасывая с плеч оружие, а я, подхваченный Славиком, лишь удивился тому, что бомба не взорвалась. Тем временем крышу склада пробила ещё одна такая же штуковина.
   - Уж теперь точно рванет, - подумал я, поваленный на пол. Но, как выяснилось через миг, у этого оружия совсем другое предназначение.
   Небольшие крылья, находящиеся на конце продолговатого двухметрового снаряда, попавшего в склад, со скрежетом начали расходиться в стороны. Те из солдат, кто увидел это, приложились к мушкам автоматов и медленно, будто боясь кого-то разозлить, попятились назад, готовые к бою. Крылья снаряда закончили своё движение, образовав внутри него дыру. Из неё...
   Я всё это видел, лежа под дрожащим Славиком.
   Это была капсула, принесшая сюда...
   Солдаты знали, кого она принесла. Поэтому так боялись, и как только из дыры показались тонкие, покрытые слизью лапы, один из бойцов нажал на курок.
   Выстрел!
   Мерзкий писк!
   А дальше...
   Дальше весь склад, будто потревоженный пчелиный улей, наполнился движением и суетой, перерастающей со временем в настоящее безумие. Из капсул начали выпрыгивать мелкие существа на четырех лапках. Полупауки-полужуки, с бело-желтой кожей, шустрые и мерзкие, потому что не жалили и не кусали, а делали совсем другие вещи. Они вцеплялись в лица раненых солдат, будто приклеивались к головам людей и... через секунду человек переставал быть человеком. Он вставал и шел в атаку, махая только что появившимися когтями.
   Беспорядочный огонь рейнджеров укладывал этих... назовем их зомби... пачками. Несколько самых удачливых жуков вцепились и в здоровых, ведущих бой солдат. Тогда в обороне американцев появлялась брешь, которую тут же убирали, платив при этом, правда, немалую цену - зомби успевал разорвать в клочья двух или трех бойцов.
   Славик тащил меня к той самой, узкой двери, морщась от оглушающего пения десятков автоматов, дрожа от омерзительного писка погибающих жуков и предсмертных возгласов солдат.
   Стена склада рухнула - её проломил танк "Т-90". За ним медленно полз БТР, который резко распахнул свои двери, выбросив на свободу с десяток бойцов в противогазах. Выстрелы, крики, ещё выстрелы. Я, закрыв глаза, дрожал, потому что всё это было, может быть, в пяти метрах от меня. Настоящая война, настоящий ад, грохот которого пришел на смену той давящей тишине, что мучила нас много часов подряд. Меня будто достали из ледяной, сковывающей тело воды и бросили в кипяток, проверяя, где быстрее сойду с ума от боли.
   - Тимон!
   Я открыл глаза и увидел вспотевшее лицо Славика. Он тяжело дышал, пытаясь справиться с шоком.
   - Как ты? - товарища, казалось, совсем не заботит его собственное состояние. Всё внимание было переключено на меня.
   - Я...
   Больше мой разум ничего не выдал.
   Мы уже лежали на холодном асфальте под какой-то большой машиной. Рядом гремел и пировал бой, переходивший порою в самую настоящую резню.
   - Сколько... времени прошло? - выплеснуло моё пересохшее горло. Взгляд друга застыл на мне.
   - Не знаю, - смутился Славик и тут же взволнованно спросил. - Тимон... ты... в порядке?
   Я повернул голову на бок и увидел, как где-то там, возле склада мелькали ноги и сыпались гильзы. Их было так много, что казалось, будто это дождь, настоящий дождь, бегущий с неба, на котором тоже идет война, вошедшая за эти три дня в свой апогей.
   - Тимон, - друг резким движением повернул мою голову к себе. Наши взгляды встретились, и от напуганных глаз товарища вдруг полились в мою душу и силы.
   - Всё нормально.
   Я даже выдавил из себя еле заметную ухмылку.
   - Прости, просто напугался, - уверенно молвил я. - Где мы?
   - Под грузовиком, - друг немного успокоился и затараторил. - Не знаю, как получилось, но этот ад прошел мимо нас. Я видел трехногого робота. Помнишь..? Точно такой же. Они, как и мы стреляли по нему ракетами. Убили, кажется. Слушай...
   Брови Славика сошлись на переносице.
   - Нам надо поторопиться. Можно использовать всю эту суматоху, чтобы прорваться... Понимаешь?
   Я быстро и часто закивал.
   - Да.
   Это был почти шепот.
   Какой-то рейнджер подбежал к большому колесу спрятавшей нас машины, решив использовать его в качестве укрытия. Солдат опустился на одно колено и начал стрелять. Через секунду примчался ещё один. Он сел за спиной первого и достал из рюкзака рацию.
   - Два ноля восьмому! Ответьте! Два ноля восьмому! Приём! Нас обложили со всех сторон! Повторяю, мы под обстрелом, последний рубеж обороны прорван! Приём! Вы меня слышите?! Восьмой?! Повторяю...
   В небе со свистом пролетел самолет. Тут же где-то вдалеке грянул взрыв. Затем последовал дикий скрежет и... что-то неимоверно тяжелое упало, видимо, на какое-то здание.
   Первого солдата, того, что стрелял, сразила шальная пуля. Радист обернулся и получил ещё одну в голову. Труп медленно сполз по колесу на асфальт. Рация однообразно шипела. Однако ж вскоре она прислала сюда чей-то взволнованный голос:
   - Два ноля! Два ноля, ответьте! Доложите ситуацию! К вам идет подмога! Мы выбили русских с квадрата 415! Повторяю! Выбили русских из квадрата 415! Только что поступил сигнал с квадрата 428! Там тоже чисто! К вам идет подмога! Главные силы врага пятятся назад! Доложите штабу, мы наступаем! Повторяю! Мы наступаем!
   Славик боязно подполз к рации, держа на лице хмурую заинтересованность. Я знал, что друг пытается понять, что говорится сквозь убийственное шипение. Остановившись, мой товарищ призадумался.
   - Тимон, они, кажется... да, Тимон, они наступают! Американцы идут в атаку! Враг сломлен!
   В глазах смотрящего на меня друга вспыхнул огонек надежды и тут же рядом с нами на улице послышался топот ног. Солдаты мчались вперед, уверовав в свои силы, мчались и порой кричали что-то приободряющее.
   Славик резко подался назад. Чьи-то ноги остановились возле машины, скрипнула дверь кабины, затем хлопнула.
   - Быстрее, - друг схватился за машину обеими руками, закинул ногу за какую-то палку, или деталь (я не знаю, что это было). - Давай, Тимон.
   - Я не смогу! - напугано сказал я, но уже, как только открыл рот, тоже ухватился за что-то над собой.
   - Вот сюда! - дал совет друг.
   - А...
   - Нет-нет! Всё нормально, Тимон, эти штуки не крутятся. Главное - крепче держись.
   Я напрягся.
   Машина завелась и поехала в ту сторону, куда бежали солдаты.
   - Это наш шанс, - подбодрил меня товарищ. - Держись, Тимон, может быть, это единственный шанс.
  

***

8 Июня 2012 года.

Пятница. 11:56.

г. Саров. Секретный государственный объект.

   Грузовик ехал медленно. От каждой кочки на асфальте мы вздрагивали и напрягались, чтобы не сорваться и не упасть. Славик постоянно смотрел по сторонам, может быть, считал ноги шагающих возле колес американских солдат. Вскоре к грузовику пристроилась сзади ещё одна машина. Кажется "Хаммер". Затем и впереди появился транспорт. Колонна никуда не торопилась, видимо, везла провиант или оружие тем, кто убежал сражаться вперед. Американцы переговаривались. Но так тихо и быстро, что ничего из их речи мы не понимали. Зато солдаты в джипе, ползущем за нами, говорили очень даже внятно. Сквозь шум мотора то и дело мелькали довольно таки интересные реплики.
   - Это вторая группа! Повторяю! Вторая группа! Идем за основными силами! Как там впереди!
   Рация издавала лишь помехи. Где-то грохотали взрывы, и прорывалась сюда еле слышная под машиной стрельба.
   - Первая группа, ответьте! - американец, говоривший по рации, повысил голос. - Первая группа!
   Вновь однообразное шипение.
   - Они не прорвались, - сказал кто-то на джипе. - Это слишком сложно. Выйти на открытое пространство, полное врага, выбить этого самого врага с позиций, спуститься в ракетные шахты и штурмовать подземный комплекс...
   Солдат вздохнул.
   - Слишком сложно, - подытожил он.
   - Он что-то сказал о ракетах? - я нахмурился, глядя на встревоженного Славика.
   - Не просто ракетах, - тихо проговорил друг. - Шахтах, Тимон! Шахтах для запуска!
   - У нас есть шахты для запуска? - удивился я.
   - Видимо, есть, - друг подтянулся, чтобы лучше держаться. - Я теперь уже ничему не удивляюсь.
   Как выяснилось, Славик несколько лукавил, потому что когда оглушающий взрыв прогремел совсем рядом с нашей машиной, друг мой, выпучив глаза, задрожал. Лапищи огня забрались под грузовик, но дотянуться до нас не смогли. От страха я не удержался и упал на асфальт. Ещё бы чуть-чуть и меня придавило бы колесами, но транспорт, стерпев несколько звонких попаданий из автомата и звякнув пробитым стеклом кабины, остановился.
   Солдаты забегали, кто-то из них падал, кто-то кричал и пытался командовать, но под шквальным огнем врага это удавалось не всегда. "Хаммер", ехавший за нами, подлетел в воздухе, выстрел из гранатомета превратил его в один огромной костер. Очень часто я видел, как неудачники рейнджеры, схватывая пулю, ложились на землю и не вставали. Их число преумножалось.
   Наша колонна попала в засаду. Вроде бы очищенные места, как выяснилось, всё-таки не были столь безопасны. Как и в прошлый раз, темные проёмы окон выкинули на улицу ненасытную смерть, и все, кто шли с нами за основными силами, попали под её беспощадный взгляд.
   - Правый фланг! - кричал кто-то. - Огонь по правому...
   Крик обрывался.
   - Всем в укрытие! Повторяю...
   После приказа шел душераздирающий предсмертный вопль.
   Враг знал своё дело, умел, когда надо, метко ударить в самое слабое место, коих у американцев было немало. Они не были готовы к бою, они знали, что впереди их товарищи уже теснят противника, приближаясь к некой, неведомой нам с другом цели. А здесь, как они думали, всё хорошо и чисто. За эту ошибку пришлось дорого платить.
   Вскоре стало тихо. Даже где-то впереди гремевшая стрельба, казалось, поослабла. Весь мир вновь накрыла столь ненавистная нам тишина, отгоняемая лишь потрескиванием чего-то горящего да еле уловимым шипением выжившей рации.
   Спустя много минут Славик подполз к краю остановившегося грузовика и, трясясь от страха, осмотрелся. По всей дороге были раскиданы трупы американцев, кое-где возле зданий виднелись выпавшие из окон тела в противогазах. Почти вся техника была уничтожена.
   - Не высовывайся, - тихо проговорил мой друг и, не заметив возражения, поднялся на ноги. Витавший всюду дым быстро скрыл его силуэт, и мне также быстро вдруг стало не по себе. С замиранием сердца я ждал и боялся, что вот сейчас вот пропоёт ещё один, последний выстрел, и к телам солдат прибавится ещё одно тело...
   Мрачные мысли разогнал вернувшийся Славик.
   - Вылезай, - он протянул руку, постоянно косясь по сторонам.
   - Как там? - спросил я.
   - Плохо, - вздохнул друг. - Теперь поедем одни.
   - Что?!
   Славик открыл дверь в кабину, уронив на землю тело водителя. Сел за руль, повернулся к трещащей рации и нахмурился, пытаясь перевести то, что из неё доносилось. Немного послушав голоса, он вернулся за мной.
   - Они проиграли, - коротко отрапортовал мой товарищ, хватая меня под плечи и приподнимая в кабину. - Первая группа не прорвалась.
   Я устроился на сиденье, пристегнул ремень безопасности, потом попросил друга повторить сказанное.
   - Они не прорвались к шахтам. Первая группа, о которой говорили солдаты. Помнишь? - друг потянулся к ключам зажигания. - Она шла впереди и теперь разбита.
   - Ты собираешься ехать вперед? - нахмурился я, наблюдая за товарищем.
   - Да, - без эмоций ответит тот.
   - Ты собираешься прорываться там, где не прорвались десятки американских солдат?
   - Да.
   - Ты уверен.
   - Они же американцы, а мы - русские.
   Я улыбнулся и откинул голову на сиденье.
   Грузовик медленно ехал по узкой дороге, скрашенной по бокам разбитыми танками. Она не петляла, шла ровно и вела к каменному забору с проломанными стальными воротами, одна дверь которых лежала покореженная на земле. Дальше виднелось открытое пространство и какие-то вышки. То и дело мелькали впереди зеленые сосны. Комплекс, куда мы попали, кончался.
   Я устал считать тела убитых американских солдат и теперь просто смотрел в окно, даже не боясь обстрела. Всюду была пустота. Бой, казалось, навсегда затих. Бой проигранный и неудачный. Остались только мы, и от этой мысли становилось невыносимо одиноко.
   Рация больше не выдавала прерывистых голосов, лишь тихо шипела, перемежаясь с шумом мотора. Однообразие вскоре разорвал выстрел. Мы с другом переглянулись, и, будто подтверждая пришедшую к нам в голову мысль, вдалеке, там, куда мы ехали, вновь запела стрельба. Словно отвечая её, рация ожила.
   Славик вслушался.
   - Что там? - я следил за хмурым лицом товарища.
   - Не понимаю, - покачал головой тот.
   Крик, выдаваемый динамиком рации, постоянно обрывался из-за помех. Когда они отсутствовали, голос говорившего дрожал и часто сходил на шепот. Будто на той стороне связи находился умалишенный.
   - Ты узнаешь этот голос? - друг посмотрел на меня.
   Я покачал головой.
   Грузовик тем временем проехал через стальные ворота.
   Всюду был непроглядный и густой дым. Он окутывал перевернутые машины, догорающие танки, бесконечные трупы солдат. В этом жутком, леденящем и таящем опасность тумане со временем стало сложно ехать. Наш грузовик то и дело подскакивал, подминая под себя, что-то мясистое. Что именно - мы знали, но никто не хотел об этом говорить. Наконец впереди показался внушительного вида заслон из упавшего вертолета и опрокинутого на бок БТРа. Славик нажал на тормоз.
   - Дальше пешком, - сказал мой товарищ и быстро вылез из кабины.
   Передвигаться на своих двоих, как выяснилось, было ещё сложнее. Друг, взяв меня на спину, постоянно спотыкался и падал на колени, порой останавливался, чтобы понять, что впереди. Густой дым не хотел отвечать на этот вопрос. Не знаю, сколько мы преодолели прежде чем услышали странный гул и... голос Фоули.
   Черный парень стоял на коленях возле подбитого танка и постоянно теребил лежащее на земле тело. Приблизившись, мы увидели ещё одно знакомое лицо.
   - Вставай, Боб! - негр кричал сквозь дым, не боясь схлопотать пулю. - Вставай, чертова деревенщина! Нас ждет война, а ты тут разлегся! Вставай, мать твою, это приказ!
   Боб, устремив стеклянный взор мертвеца в небо, вовсе не собирался вставать.
   Гул усилился. Фоули обернулся в сторону, откуда он шел, и глаза солдата вмиг наполнились ужасом. Автомат оказался в руке, и афроамериканец уже почти поднялся, как вдруг...
   - Эй! - Славик схватил черного парня за руку. Тот обернулся и ужас в его глазах сменился недоумением и легким испугом.
   - Где первая группа?! - мой друг выговаривал английские слова очень медленно. Это не из-за отсутствия навыка разговора, просто надо было достучаться до солдата.
   - Куда шла первая группа?! Где она?!
   Американец нахмурился и вскоре, вздохнув, ответил.
   - Я и есть первая группа. Я - всё, что осталось от первой группы.
   Славик немного помолчал, затем решительно проговорил:
   - Фоули, нам надо попасть вниз! Понимаешь! Нам надо в ракетную шахту! Где она?!
   Фоули растерялся, и его глаза стали походить на глаза мертвого Боба, лежащего рядом.
   - Фоули! - заорал Славик негру на ухо.
   Черный парень вздрогнул и, будто бы проснулся. Крик моего товарища снял с солдата незримую пелену безумия.
   - Зачем? - нахмурился рейнджер и пристально поглядел на моего друга, будто пытаясь найти в его глазах ответ на свой вопрос. - Зачем вам в ракетную шахту?
   - Н. Л. О! - проговорил Славик. - Мы знаем, как его победить!
   - Н. Л. О, - прошептал Фоули, опустив глаза. Через секунду негр поднял взор, вздохнул и произнес командным тоном. - Пошли!
   Здесь не было такого густого дыма, что царил позади нас. Здесь не было трупов солдат и перевернутой подбитой техники. Просто голый асфальт, растянувшийся на несколько десятков метров и походивший на взлетную полосу, теряющуюся где-то в укутанном лесом горизонте. Там я увидел то и дело мелькавших в тени деревьев треножников. Они шли сюда, время наше с беспощадной быстротой уходило.
   Солдат привел меня и друга и полураскрытым стальным воротам, размещавшимся на земле и имевшим форму круга. То и была та самая шахта, про которую так часто пела рация. Я заглянул в темный проём и увидел еле заметную во мраке головку ракеты. Меня передернуло и будто бы загипнотизировало. Американец вовремя вывел мой разум из транса.
   - Я связался с командованием. Они уже в пути и скоро будут здесь! - проговорил Фоули, боязно осматриваясь по сторонам. - Вы уверены?
   Вместо ответа Славик схватил уходящую вниз веревку и без спроса обмотал её вокруг меня.
   - Туда уже спускались, но... никто так и не вышел на связь, - сказал черный парень. - Мы думаем, что там полным полно русских, то есть... врагов.
   Никто негра не слушал.
   - Почему я? - я не сопротивлялся, когда друг обматывал меня, но...
   - Потому что... - Славик не договорил и заметным лишь мне жестом указал на Фоули. Я в принципе понял, что имел в виду товарищ, но в глубине души прекрасно знал, что причина совсем другая.
   - Мне страшно, - тихо проговорил я товарищу, подносящему меня к проёму.
   - Не волнуйся, - успокоили меня.
   Успокоили и опустили в темный зев шахты.
   В небе пронесся уже знакомый "летун". Не заметив жалких человечков на земле, он продолжил свой путь куда-то совсем по другим делам. Позади Славика грянул взрыв. Затем - ещё один.
   - Они идут! - Фоули указал пальцем на расплывчатый горизонт.
   - И ваши - тоже! - мой друг, не выпуская веревки, кивнул назад.
   Над двумя еле заметными с воздуха фигурками вновь пролетел инопланетный корабль. Его скорость могла бы поспорить со скоростью ветра, и поэтому ни Славик, ни Фоули не увидели, как от корпуса неземного самолета отделилось нечто, полетевшее тут же на землю и вызвавшее взрыв.
   Славика сбило с ног и повалило на землю, присыпав мелкой каменной крошкой. Негр, подхваченный облаком пыли, отлетел на несколько метров и, упав на асфальт, покатился к разбитым танкам. Сквозь дым никто из двоих не заметил дымного шлейфа ракеты, сбившей неземной корабль. Ещё один взрыв, ознаменовавший падение "летуна", подбросил Славика и вновь укрыл одеялом пыли.
   Звон в ушах не прекращался. Он стремился заменить весь мир своим однообразным гудением. Мир, полный дыма, образовавшегося где-то вдалеке огня, и постоянного ритмичного потрясывания пола, напоминавшего землетрясение.
   Славик встал, но долго на ногах не простоял. Тут же его руки встретили асфальт. Голова кружилась, звон не остывал. Однообразную картинку в глазах нарушил внезапно возникший из дыма Фоули. Он что-то кричал и указывал рукой в сторону леса, тащил куда-то. Оглохший Славик не понимал, что от него хотят, обернулся...
   На них шли трехногие роботы. Ни один, ни два... больше, много больше. Целый лес из тонких, сделанных из неизвестного на земле металла ног.
   - ...прятаться, потому что...
   Сквозь звон начали прорываться звуки.
   Славик обернулся.
   - ...настоящее пекло...
   И вновь голос Фоули поглотил треклятый звон.
   Шатающийся Славик ещё раз посмотрел на приближающихся треножников. Внезапно слух вернулся, и первыми звуками были звуки летящих в небе ракет.
   Десятки шлейфов, сотни шлейфов. Снаряды касались треножников, и взрывы пели свою адскую песнь победы.
   Черный парень потащил куда-то шокированного Славика, а тот видел, как на открытое пространство выехали американские танки. Мимо них пробегали солдаты, стреляли, кричали что-то. Небо укрыли вертолеты.
   - Это третья группа! Ты слышишь меня?! Это третья группа! - негр постоянно что-то говорил. Бежал и говорил. Они оказались за подбитым танком, возле тела Боба, Фоули толкнул Славика на землю, а сам рванулся вперед с бешеными глазами, предвкушая победу.
   Славик быстро встал и увидел, как негра сразила пуля одного из выскочивших из дыма солдат врага. Тело черного парня провалилось в темный проём шахты.
   Стало страшно. Всюду пировал бой. Самый жаркий, самый отчаянный и самый сложный бой. Американцы в слепом отчаянии рванулись вперед, ухватив последний шанс. Враг тоже стоял насмерть, его силы были измотаны постоянными стычками с рейнджерами.
   - Тимон, - жалобно выдохнул Славик, но тут же выскользнул из омута размышлений, услышал топанье металлических ног.
   Треножника, который шел мимо подбитого танка, вмиг убила чья-то ракета, но перед смертью неземной робот со скрипом открыл внизу туловища люк. Оттуда, будто рой обезумевших ос, начали выскакивал шарообразные дройды с циркулярными пилами на телах. Они жужжали, как пчелы, летали, бесились, искали цель и, наконец, нашли.
   Славик схватил автомат убитого Боба и открыл огонь по летящим на него роботам.
   - Аааа!
   Первый разлетелся на куски. Затем - ещё один. И ещё, ещё, ещё...
   Автомат ревел и захлебывался. Самый удачливый дройд подлетел совсем близко. Подлетел и, схватив пулю, взорвался.
   Славика накрыл яркий свет. Столь яркий, что сознание погрузилось в небытие.
  

***

8 Июня 2012 года.

Пятница. 13:13.

г. Саров. Шахта для запуска тактической ядерной ракеты N2.

   Оказавшись внутри шахты, я первым делом огляделся. Затаившаяся в углах темнота прятала от меня решетчатые лестницы и платформы, размещавшиеся по краям округлого помещения со стоящей в центре него огромной серой ракетой. Спускаясь, я, озорства ради, коснулся вспотевшей рукой её холодной шероховатой обшивки, от этой встречи меня передернуло, ибо знал я, какая сила содержится внутри. Может быть, именно эту бестию мне придется взорвать.
   Мой спуск продолжался. Я посмотрел наверх и увидел лишь силуэт своего товарища, разместившейся на тонкой и постоянно уменьшающейся полосе света. Дрожь, казалось, вот-вот развяжет узлы на мне, и моё тело, будто мешок с... фекалиями, полетит вниз и расплывется по двигателю ракеты. От таких мыслей хватка моя становилась слабее. Ещё чуть-чуть, наверное, и я бы сдался, точно зная, что узел не удержит меня самостоятельно, но...
   Я почувствовал под собой опору.
   Это была узкая решетчатая дорожка с невысокими бортиками. Она вела к небольшому отверстию в ракете. Здесь, видимо, кто-то подходил и настраивал снаряд.
   Я быстро отвязался, глядя вверх на добрые тридцать метров веревки, висевшей тонкой паутинкой среди темноты...
   Взрыв!
   На улице!
   Рядом с товарищем!
   - Славик! - что есть силы крикнул я летящим сверху мелким осколкам ворот. - Славик!
   Ещё взрыв! Решетчатая дорожка подо мной со звоном заходила ходуном.
   Там, на открытом пространстве, что-то произошло. Что-то, что разрушило наши планы вновь, и теперь я, сидя в беспомощном ожидании своей участи здесь, не в силах что-либо предпринять. Однако ж я всё-таки кое-что сделал - я встал и медленно поплелся к стене, надеясь таким образом избежать опасного дождя из осколков.
   Всюду была непонятная вибрация. Будто кто-то колотил под землей гигантским молотом, пробивая себе дорогу наверх. Это непрерывное землетрясение раскачивало меня и пыталось вновь положить на пол. Но я добрался до стены. Добрался, вздохнул, развернулся и увидел, как сквозь ворота сюда влетело тело американского солдата.
   Оно ударилось о ракету, чуть сменило траекторию падения, вновь ударилось (на этот раз, о стальные перила лестницы) и скрылось где-то внизу, напоследок озвучив своё приземление громогласным "Бууу!".
   Не успел я осмыслить произошедшее, как ворота наверху непонятно отчего, начали со скрипом закрываться. Не прошло и десяти секунд, как они сомкнулись, прогнав полосу света и погрузив это место во тьму, которую никогда не разогнать вспыхнувшим тут же аварийным лампам.
   Я проглотил комок в горле, посмотрел на каждую из мелких точек красного света, вслушался в творившееся наверху (благо, теперь звуки доносились до меня приглушенные) и глубоко вздохнул, осознав, что вновь остался один.
   Недалеко от меня находилась стальная дверь с закругленными углами. Как в подводной лодке. Глядя на неё, я понял, что действительно в каком-то смысле тону. Но это не помешало мне подойти к ней и разбить возле неё стекло, закрывающее какую-то кнопку.
   Я надавил на красный кругляш - ничего: ни сирены, ни скрипа открывающейся двери, ни яркого, внезапно вспыхнувшего света. Меня взбесило безразличие мира и нежелание его отвечать моим попыткам выбраться из сложной ситуации. Мир упрям и самовлюблен. Но я такой же, и поэтому один из нас должен отступить.
   Постояв немного возле так и не открывшейся двери, я прислушался к себе и почувствовал, как что-то неведомое и необъяснимое еле слышно зовет меня вниз, приказывая спуститься по узким лестницам. Мой страх не позволял мне сделать первый шаг, но... я смог.
   Как выяснилось, на втором нижнем ярусе тоже есть двери, такие же стальные и такие же безответные. Ждать, когда какая-нибудь из них меня впустит, я не стал, продолжил свой медленный, полный страха и тяги к неведомому поход.
   Поход, в конце которого, я чувствовал, всё-таки будет ответ на мои тщетные позывы.
   Ракета стояла молчаливо среди разгулявшейся темноты, как и я, слушая далекие теперь возгласы выстрелов и крики взрывов. Порой казалось, что весь этот шум рождается в моей разрывающейся от рефлексий голове. От этого каждый новый приход звуков далекого боя становился ещё более жутким.
   Я увидел тело упавшего через вход в шахту солдата, будто бы тряпичную куклу, что лежала на стальном полу, неестественно выгнув конечности. Крови на нём почти не было, лишь редкие пятна да застывшие струйки. Как бы противно и мерзко не выглядел этот остывающий труп, я почему-то захотел спуститься к нему. Может быть, внутри меня проснулась тяга найти какое-нибудь оружие? Может быть, я просто хотел знать, кто это, хотел закрыть глаза умершему? Мне не ведомы причины ускорившегося моего шага. Уже через несколько минут я был возле тела. Присел, перевернул его.
   Перевернул и с дрожащим подбородком чуть отпрянул.
   Фоули.
   Черный парень смотрел стеклянными глазами ввысь, на закрывшиеся ворота шахты, губы чуть разомкнуты, будто он хотел сказать что-то, крикнуть боевой клич американских войск. От края рта отошла чуть в сторону по щеке багровая тонкая струйка крови.
   Я сделал то, что видел во множестве фильмов - аккуратно провел ладонью по неживым глазам, прикрывая веки. Первый раз в своей жизни я находился возле трупа. Не страх ощутил я, не отвращение и не жалость даже. Нечто иное. Нечто, пришедшее или принадлежащее не этому миру, другому. Может быть, это было дыхание невидимой старухи с косой?
   Не знаю.
   - Ты не будешь забыт, друг, - мой тихий шепот в огромном помещении шахты был, будто цветок розы в бескрайней пустыне. Я потянулся к шее Фоули, желая сорвать с солдата бирку с именем, сохранить её, чтобы когда-нибудь...
   Моя рука нащупала вовсе не стальной жетончик с данными о бойце.
   Вместо него на шее американца под курткой прятался... белый конверт.
   Я не знал, что думать. Не знал, как остановить и успокоить колотившуюся грудь, не знал, как дышать...
   Руки сами по себе вытащили из-под одежды негра этот конверт с уже знакомой мне печатью, со знакомой веревочкой, на которой его носил некогда Фоули. Руки сами по себе отклеили эту печать, достали хрустящий листок, развернули...
   Глаза забегали по тексту:
  
   "Приказ.
   Защитить и сопроводить ко входу в секретную лабораторию N143 субъекта по имени Верхов Тимофей Дмитриевич и субъекта по имени Ефремов Вячеслав Александрович. По мере выполнения задания предсказуемы сложности и активное военное сопротивление со стороны захватчика.
   Данный приказ является совершенно секретным, и при разглашении его кем-либо начальником будут приняты неотложные меры. Данный приказ касается всех, посланных в Саров солдат и выполнение его не может быть отменено никакими факторами и обстоятельствами.
   Особенно важно - сами субъекты не должны быть сведущи в истинной цели данной операции, поэтому руководством были приняты меры по созданию видимой субъектам мнимой военной активности наших солдат.
   По выполнению задания, самоликвидироваться."
  

G.

   Листок бесшумно упал на холодный стальной пол.
   Внезапный грохот заставил меня поднять голову вверх. То был не очередной взрыв снаружи, это одна из дверей открылась, а грохот создало царившее здесь эхо.
   Послышались чьи-то неспешные шаги. Я замер. Казалось, меня выдаст слишком частое дыхание или слишком громкий стук сердца. Неизвестно, кто вышел из прохода там, наверху, невозможно было разглядеть сквозь десятки решеток пришельца, и я посмел предположить, что, может быть, это ещё один американский солдат. Только лишь вопросы коснулись меня, как слух уловил не один топот ног, а несколько.
   И тут я увидел их.
   Да! Это были они. Солдаты в камуфляжах русских пехотинцев с белыми противогазами на головах. Пять или шесть. Во тьме не понять.
   Враг! Ко мне идет враг! Шок, пришедший с осознанием этого, на время выбил из головы другие проблемы.
   Среди тьмы я был один, как когда-то, давным-давно. Оглядевшись и ещё раз посмотрев на приближающихся солдат, я понял, что бежать, а вернее - позорно ползти, некуда. Но выход нашелся.
   Под ракетой.
   Здесь было ужасно тесно и темно. Сверху на меня что-то капало, шаги приближающихся солдат были уже совсем близко. Как я так быстро нырнул сюда, мне не понятно. Наверное, сыграл свою роль усилившийся страх. Именно он заставил двигаться дальше, не шуметь, не дышать слишком громко и постараться унять бегающую по всему телу дрожь.
   Шаги были возле меня, а вернее - надо мной. Много, очень много шагов, и страх умножил их, нарисовав в моём воображении целую армию врага, стремящуюся захватить одного единственного, беспомощного и никому не нужного инвалида. Я затаился, будто крохотный зверек в норке, у входа которой ждет голодный беспощадный хищник.
   - Они не найдут меня, - подал голос разум. - Как они могут найти меня, если даже не увидели? Или увидели?
   От одиночного выстрела сверху я вздрогнул, подскочил и ударился головой о низкий потолок. Тут же прозвучал ещё один автоматный крик. Сверху забегали, стрельба участилась.
   Я заткнул руками уши, закрыл глаза (хотя здесь и так было темно) и уже почти не дышал, и будто бы чувствовал, как жар от раскаленных свинцовых кусочков касается меня, приглядывается.
   Внезапно пришедшая тишина вернула меня в реальный мир. Что-то тяжелое упало на пол. Где-то вдалеке звенела катящаяся по лестнице гильза. И вновь шаги. Теперь уже одного человека, солдата, бойца в противогазе... Господи, я устал гадать, кто там наверху!
   Невидимый мне одиночка спустился с лестницы (это я понял по звукам), прошелся вдоль убитых, непроизвольно пиная мелкие, пускающие дым гильзы, остановился и притих.
   Время шло очень медленно, будто в него тоже кто-то стрелял. Стрелял и ранил в ногу. Я, лежа под ракетой, ждал, и тот, кто пришел и расстрелял толпу вражеских бойцов, тоже чего-то дожидался. Когда ты очень долго находишься в тишине, то слух твой начинает улавливать даже самый мелкий и, казалось бы, несуществующий звук. Так, спустя несколько мгновений, я вдруг с удивлением понял, что бой на улице уже прекратился, что гильза, катившаяся по лестнице, уже катится по полу, что тот, кто стоит чуть ли не надо мной, слишком быстро дышит от волнения или напряжения...
   Дышит?!
   Меня осенило и озадачило. Разве солдаты врага могут дышать? Или могут?
   Ответ на этот вопрос мог знать только сам враг.
   Тем временем, никто из нас не хотел сдаваться: ни я, лежащий в темноте и тесноте, ни таинственный он, стоящий надо мною и отделенный от меня лишь несколькими сантиметрами стали. Каждая новая минута усиливала проходящее через меня напряжение, и, в конце концов, я, в какой-то степени, сломался, решив тихо и осторожно двигаться вперед. Тут то меня и вычислили.
   - Тимик!
   Мне казалось, это сон. Вернее - голос. Голос, который здесь и сейчас мог родиться только лишь в моём воображении. Когда он коснулся моих ушей, я подумал, что просто слишком долго нервничал и слишком много за сегодня пережил, но...
   Голос повторился, убедив меня, что источник его - вовсе не моя фантазия, а реальная личность, находящаяся в реальном мире.
   - Тимик, ты здесь?
   Этот голос напугал меня, как не пугал ни один из солдат врага, как не пугали бесконечные взрывы, непрекращающаяся стрельба, потери и одиночество. Этот голос звучал из другого мира, мира который погиб три дня назад, и вот теперь...
   - Тимик, это я - Артём!
   - Я здесь! - наплевав на всё, крикнул я ещё одному старому другу. - Доставай меня!
  

***

8 Июня 2012 года.

Пятница. 15:08.

г. Саров. Секретный государственный объект.

   Он открыл глаза, справившись с неимоверной тяжестью ослабших век. Клоки серого дыма плыли куда-то, неспешно и вяло. Смотреть на них не было сил.
   Постепенно к нему возвращалась память, почти стертая яркой вспышкой промелькнувшего, взорвавшегося... Нет! От каждой новой попытки залезть в шкатулку воспоминаний голова наполнялась дикой, непереносимой болью. Славик поморщился, шевельнулся, прислушался к своему телу и окружающему миру, пришедшему на смену однотонному полотну небытия. Сквозь пелену ещё не покинувшего разум сна он увидел, что лежит на носилках, и почувствовал, как ветер играет его грязными волосами, прижимая их сильным потоком воздуха ко лбу.
   Почти неуловимый шепот почти несуществующего чувства пропел - тебя увозят на машине, и, будто в подтверждение этому, до слуха добрался гул мотора.
   - Отдыхайте.
   Затем последовало мягкое прикосновение чьей-то руки к животу.
   Глаза стремились закрыться и унести реальный мир далеко-далеко, выменяв его на очередной мрачный спектакль приближающегося кошмара. Славик сопротивлялся, но понимал, что проигрывает, и что бездна вот-вот поглотит его. Именно тогда он увидел темные стекла уже знакомых очков.
   Высокий мужчина лет сорока. Короткая армейская стрижка, затертая куртка цвета хаки с множеством больших и маленьких карманов, кобура на бедре и лежащая в ней "Беретта". Мускулистые руки висят обессилено над грязным полом кузова, локти лежат на коленях. За темными очками не видно уставших и почти умерших от бесконечной войны глаз. Однако ж чувствуется, как неотрывно они следили за очнувшимся русским пареньком.
   На этот раз командир американских войск был молчалив и не склонялся к каким-либо спорам. Наверное, устал, наслушался предсмертных криков своих подчиненных и, может быть, что-то понял. Рядом с ним сидел, облокотившись на автомат, о чём-то размышляющий Боб. Заметив, что Славик открыл глаза, он подмигнул ему и вновь погрузился в раздумья.
   Картина увиденного расплывалась, таяла в усиливающемся тумане.
   - Это что? Сон?! - подумал Славик.
   Вместо желанного ответа пришла густая темнота.
   Армейский "Хаммер" и два сопровождающих его грузовика сбавили свой ход и остановились возле закрытых решетчатых ворот. Несколько солдат высадились, осмотрелись, побежали устранять замок. Звонкий хлопок кумулятивного заряда и одна из дверей со скрипом отошла в сторону. Дальше дорога углублялась в землю и вела к входу в закрытый туннель.
   Славика взяли под руки и аккуратно помогли спуститься с носилок. Слабый и измученный он кое-как передвигал ноги, поэтому рядом постоянно крутился специально приставленный рейнджер.
   Туннель тем временем открыли. За поднявшейся вверх огромной дверью находился уходящий в темноту, слабо освещенный подвешенными к потолку лампами коридор. В конце его виднелся громадный лифт, предназначенный, видимо, для въезжавших сюда машин.
   Славик остановился, прижался в бессилии к холодной бетонной стене и посмотрел на раскрытую пасть мрачного прохода. За спиной, не говоря ни слова, стоял Боб.
   - Ты же... умер, - не оборачиваясь, проговорил Славик.
   Боб ничего не ответил.
   Мужчина в темных очках уверенно шагал по коридору. Впереди него бежали солдаты. Добравшись до лифта, они быстро начали возиться с электронным пультом управления: достали ноутбуки, какие-то провода. Не задавая вопросов, Славик медленно шел, опираясь за стену. Вскоре его рука лежала уже не на бетоне, а на металлической поверхности элеватора.
   - Сержант! - гаркнул мужчина в очках.
   - Да, сэр?! - один из солдат тут же встал по стойке.
   - Выдать Ефремову оружие!
   Славик поднял опущенную голову.
   Солдат снял с плеча винтовку, вынул из кармана на груди два магазина и вручил всё это удивленному Славику. Тот взял оружие и вопросительно глянул на командира рейнджеров.
   Мужчина в очках неспешно приблизился. Пару секунд он молчал, а потом:
   - Сделайте, пожалуйста, то, для чего вы сюда прибыли.
   Американец говорил на чистейшем русском, лишенным всякого акцента.
   - Я не...
   - А вам и не надо ничего понимать. Просто сделайте то, о чём вас просили.
   - Почему бы вам ни пойти со мной? - Славик перекинул через голову ремень автомата.
   - Если бы мы имели хоть малейшую возможность так поступить, то, поверьте, вы не отправились бы туда в одиночку, но... - американец выдержал паузу. - Есть определенные правила, по которым ведется вся эта игра.
   - Кем ведется?! - вспылил Славик. - Кому надо всадить пулю в жив...
   - Прошу вас... - командир рейнджеров сделал жест рукой. - Оставьте вашу злобу тем, кто ждет внизу. И поторопитесь.
   Славик молча сунул магазины за пояс.
   - Значит, все эти сражения там, на улице...
   - Верно. Мы просто расчистили вам дорогу.
   В темном коридоре на миг воцарилась тишина. Затем пискнул электронный пульт управления лифтом и широкие решетчатые двери со скрипом и лязгом открылись.
   - Вам пора, - тихо проговорил командир солдат.
   - Спасибо, капитан...
   - Шеперд.
   - Спасибо, капитан Шеперд.
   - Это лишнее. Мы просто выполняли приказ.
   После этих слов мужчина в темных очках развернулся и быстро зашагал к выходу из туннеля. Все солдаты, один за другим, медленно пошли за ним. Остался один лишь Боб. Он отдал Славику честь, приложив ладонь ко лбу, улыбнулся и...
   Ладонь рейнджера начала таять, поспешно теряя четкие очертания. Через секунду она, полупрозрачная и уже еле видимая, распалась на миллионы крошечных ярко-синих огоньков, которые, словно пыль, полетели по воздуху и, будто снег, растаяли, канув в небытие.
   Вскоре весь солдат исчез подобным образом, за ним - ещё один, и ещё. Минута - и темный коридор стал пустой и одинокий, тихий и пугающий. Славик посмотрел на врученный ему автомат. Странно, он не рассыпался на сотни мелких сияющих пылинок. Он - единственное, что осталось от таинственной подмоги, посланной...
   Да! Он знал, кем.
   Не колеблясь более, Славик шагнул в лифт.
  

Глава 9.

Следы.

8 Июня 2012 года.

Пятница. 15:11.

г. Саров. Секретный государственный объект.

   В небо медленно поднимались тонкие и быстро растворяющиеся в воздухе клубы черного дыма. Они рождались где-то там, среди бесконечного леса руин, в которые превратились некогда стройные ряды цехов и складов. На опушке этого странного, бросающего в дрожь бора стояла разрушенная проходная. Стояла и слушала монотонный скрип качающихся в тишине остатков ворот. Санек некоторое время смотрел на слегка поржавевшие петли. Лишь они были здесь в какой-то степени живыми. Всё остальное умерло.
   Сейчас Санек устал, потому что очень долго бежал, бросив страх у пятого КПП. Ему хотелось верить, что что-то впереди обязательно принесет на своих крыльях долгожданные перемены. Ах, этот замечательный, слегка оглушающий звук пропеллеров! Вначале он был рядом, над головой. Затем отдалился, спрятавшись в серой мгле небес, но в душе всё равно звучал, и так громко, что заглушал всё: воспоминания, сомнения, грусть.
   Конечно, были вопросы. Конечно, на них не было ответа. Ответы найдутся потом, а сейчас - вперед.
   Санек вздохнул. Прошло много времени и пролетело перед глазами немало пустых улиц, среди которых уже не было притаившейся угрозы. Порой, казалось (да, впрочем, наверное, так и было), враг стянул все свои силы сюда. Стянул, чтобы дать отпор пришедшим с горизонта не менее таинственным, чем он сам, американцам. Расстелившаяся перед глазами картина подтвердила это наблюдение.
   Здесь был бой. Понять это мог бы любой дурак, не видевший ни автомата, ни трупа. Что и говорить о вдохнувшем запах пороха Саньке.
   Он медленно прошелся по асфальтовой дорожке, бросая боязливые взгляды на темные проёмы окон проходной, коснулся проломанного забора, будто надеясь, что погнутая сталь расскажет ему о случившемся. Осмотрелся и заметил несколько трупов солдат в противогазах. Они лежали возле покрытого копотью каркаса сгоревшего грузовика. Тут и там, то на кабине, то на шинах ещё ютились мелкие кусочки ушедшего пламени. Вскоре и они уйдут.
   Не покинет этот мир лишь безграничная вера Александра в то, что здесь, помимо следов странных американцев, остались следы близких ему людей. Эта дикая поначалу мысль пришла в голову тогда, когда на горизонте показался первый клочок дыма. При каждом шаге она усиливалась, в конце концов, став истиной, догмой. Потерявший друзей, казалось бы, навсегда, Санек отчего-то держал в своём сердце надежду и даже не купался в сомнениях. Доказательств не было, но... Тимик прошел этой дорогой, и, казалось, некая энергетика этого человека впиталась в покрытые пулевыми отверстиями стены. Санек прислушивался к этой энергетике, кормился ею и, набирая силы, двигался вперед.
   Перед глазами всё ещё раздувались на ветру светлые волосы улыбающейся Вики, а в ушах бесконечно воспроизводилось её дыхание, что разрушало когда-то тишину мрачного бомбоубежища. Санек гнал эти мысли, но до конца никогда не мог прогнать.
   Он шел и осматривался. Вскоре снял автомат с плеча и приложился к мушке. Тогда и шаг замедлился.
   - Что они здесь делали? Зачем прилетели? Достигли ли цели? Победили ли несметные полчища врага? Да и вообще... кто они? Американцы ли?
   Бесконечные вопросы выскакивали из темных щелей остывающих после боя руин, выползали из-под взорванных танков и машин, читались в бездонных глазницах белых противогазов, надетых на трупах. Ответ был где-то там, дальше, в конце лабиринта цехов и складов.
   Автомат повис на плече. Санек понял, что опоздал, что всё кончилось, когда он ещё бежал по пустынным улицам погибшего Сарова. Но это не конец той большой игры, в которую они были втянуты. Это просто своеобразный миттершпиль.
   - Ни одного трупа американского солдата, - пришел к выводу Санек, осмотрев огромную часть своего долгого пути. - Странно. Убиты бойцы врага явно из автоматического оружия, то есть их не могли вот так вот расстрелять из вертолетов, но... Неужели вся эта армада не забрала жизнь хотя бы одного? Мистика.
   Дорога медленно углублялась в самое сердце отстроенного ещё в советские времена комплекса. Всюду царило однообразие, поэтому сложно было вычислить среди похожих зданий нечто, что можно было бы назвать входом. Но Санек чувствовал, что бредет по верному пути. А ещё к нему, на смену ощущения близости старого друга, пришло ощущение того, что где-то рядом (может быть, под землей) он нужен. У Александра родился будто бы дар некоего предвидения и... он шептал: "Тебе надо спешить".
   А Санек спешил.
   Спешил, как мог.
   Решетчатые ворота. Узкая асфальтовая дорога, проходящая сквозь них, углубляется вниз, заползает в темную пасть огромного туннеля и теряется где-то среди тьмы, осаждающей слабый свет подвешенных к потолку ламп. На земле черные, весьма заметные следы шин. Следов немало.
   - Здесь, - пришел к выводу Александр, глядя в темноту представшего перед взором туннеля. - Это и есть тот самый вход. Через него прошли мои товарищи. Через него сейчас придется пройти и мне.
   Страх незримыми лапами сковал дрожащее тело. Санек поднял голову и посмотрел на небо. Хмурое и отпугивающее оно всё равно было прекрасно. Ветерок пробежался по бровям, одарив одинокого странника приятным и воодушевляющим холодком. Пора.
   - Возможно, я вижу тебя в последний раз, - ветер подхватил усталый голос Санька и понес его куда-то вверх. - Возможно, я скоро буду там, где ты. Я буду среди тебя и буду в тебе. Тогда ты ответишь мне на все вопросы, которые накопились в душе. А ещё, я надеюсь, ты позволишь мне встретиться с ней...
   Усталый голос оборвался, взор опустился на грязный асфальт, дума воцарилась на лице.
   Вика шла и улыбалась, закрывая с удовольствием глаза от ласкового, гуляющего по пирсу ветра...
   Глаза защемило от мелких пылинок, гонимых ветром. Санек не дал слезам вырваться наружу. Вместо этого он сделал первый неуверенный шаг, держа перед собой дуло автомата. Через минуту стало легче, и Александр, набравшись уверенности, почти побежал вниз, оставляя на свежем воздухе всю свою прошлую жизнь.
   Коридор предназначался для въезжающих сюда машин. Об этом сказала еле заметная разделительная полоса на бетоне. Дико находится внутри такого большого и вдобавок ещё и слабо освещенного помещения. Эхо от шагов пугает и заставляет постоянно оглядываться назад, туда, где есть свет. Трупов и следов перестрелок здесь не было. Мрачный предбанник был нетронутым и чистым. Это делало его ещё более пугающим.
   Наконец-то показался лифт.
   Санек остановился и вздохнул. Длинный путь закончен. Сон, начавшийся у пятого КПП, медленно ушел, нахлынула суровая реальность. Только сейчас Александр ощутил, что, возможно, и нет никаких друзей, что не был здесь никто и что именно ему придется выполнить возложенную на них миссию. Сможет ли он?
   - Я становлюсь похожим на Тимика, - подумал Сашка, касаясь большой красной кнопки вызова. - Он тоже искал ответы и не находил их. Я должен быть сильным, как Тимик. Должен быть мудрым, как Тимик, и свободным, как Тимик. Только это позволит мне дойти до конца.
   Вика улыбнулась и послала ему воздушный поцелуй...
   Двери лифта открылись, Санек переступил через порог.
  

Глава 10.

Ещё один старый друг.

8 Июня 2012 года.

Пятница. 16:06.

г. Саров. Подземелья секретного комплекса.

   Он изменился. Изменился, как и все мы. Только, в отличие от нас, он поменялся, как мне кажется, в лучшую сторону. Можно сказать, стал настоящим мужчиной. Потому что на нём очень хорошо смотрелся тяжелый армейский жилет со множеством карманов, хорошо сидели камуфляжные штаны, да и тяжелый автомат с подствольным гранатометом он нёс играючи, будто в руках его находилось не оружие, а легковесная сухая палка. Шаг уверенный, полный сил, взор суров и расчетлив, копоть на лице могла бы рассказать о многих былых сражениях.
   Именно такой был худощавый Артем Чернышев - тот самый человек, к которому стучался я три дня назад, но так и не достучался. Человек, который тихо и незаметно спустился в ракетную шахту и несколькими точными выстрелами отправил в мир иной группу вражеских солдат. Затем нашел меня, вытащил из узкой темной дыры под ракетой и привел сюда - в мрачный коридор, который шел сейчас к уходящим ввысь ступеням.
   Я многого не понимал, был шокирован и удивлен, но всё это было перекрыто встречей с другом, который шагал впереди меня, постоянно сбавляя шаг, чтобы подождать неторопливый бег костыля и клюшки. Тёма говорил что-то, но я не слышал. Мои глаза изучали то, что создал новый суровый мир пришедших на нашу планету захватчиков.
   Мы поднялись по лестнице и очутились в ещё одном коридоре. Здесь было заметно чище и светлее. Ламинатный пол, нейтральные белые обои, деревянные двери, евро-розетки и евро-выключатели - сложилось впечатление, что мы в каком-то офисе. Несколько поворотов и...
   - Наш мобильный штаб, - Тёма открыл одну из дверей и жестом пригласил меня зайти.
   Одинаковые туалетные кабинки стояли ровным рядом возле стены, напротив них выстроился такой же ровный ряд умывальников с зеркалами. Дальше ютились душевые. Всюду валялось оружие, армейские принадлежности, магазины с патронами, какие-то карты, рация. Несколько гранатометов стояли в углу, пара снайперских винтовок висела на вешалке. Тёма положил автомат на умывальник, запер завешанную бронежилетами дверь и приблизился к одному и душей. Полупрозрачная клеенка отошла в сторону, и я увидел, как на плитчатом полу лежит без сознания...
   - Вот, - вздохнул Тёма, указывая на Гену.
   Бутаков Геннадий - мой старый приятель, вечный помощник, единомышленник и советчик. Если бы меня спросили, с каким человеком я хотел бы оказаться на необитаемом острове, то я бы указал на него.
   - Господи, - только и смог вымолвить я.
   Артем взял руку Гены, задрал на ней рукав армейской куртки и показал мне вену.
   - Сыворотка, - прокомментировал Тёма видневшиеся на коже точки от уколов. - Её вкололи насильно. Когда нас поймали. Я думал - всё, но ты же нашего Гену знаешь, включил психа и убил четверых. Затем отрубился. Мне кажется, навсегда.
   Тёма замолчал.
   - Жаль, что ты не любил со мной выпить, - тихо сказал я закрытым глазам Гены.
   - Что? - Артем вывел меня из кладовой размышлений.
   - Расскажи мне всё, - мои глаза встретились с глазами друга. - Я многого не понимаю...
   - У нас мало времени, - Тёма повернулся ко мне спиной, взял автомат и склонился над полом за сумкой. - Надо торопиться. Они обязательно придут сюда, у них есть ключи от всех замков. Мы долго держались, но... когда-нибудь не устоим, - мой товарищ кинул в сумку рацию, запихал туда три гранаты и флягу. - Ты остался один? - он повернул голову и с сожалением глянул на меня.
   - Объясни мне...
   - Тихо, - шикнул Тёма и затравленно глянул на дверь. - Тимон, ты... прекрасно знаешь, с кем мы имеем дело. Нельзя так громко болтать. Я всё расскажу тебе. Помоги мне.
   Я опустился на пол и осмотрел лежащие вокруг меня предметы, не зная, за что взяться. Мои руки произвольно начали хватать первое, что заметит глаз, и складывать всё в стоящую рядом сумку: пистолеты, ножи, дымовые шашки. В голове крутилось лишь одно - как Тёма здесь оказался? Почему не удивлен моему пришествию? Что знает?
   В конце концов, я задал все эти вопросы другу. Тот некоторое время молчал, затем, немного замедлив свою работу, начал говорить:
   - Всё началось во вторник вечером. Я пришел с завода усталый. Немного перекусив, я включил музыку, лег на диван и быстро заснул. Мне снился странный мужчина. Он стоял на белом песке и смотрел куда-то вдаль, на уходящие за горизонт барханы и дюны. Дул приятный прохладный ветерок, он раскачивал мои волосы, но совсем не трогал этого странного мужчину.
   - Мужчину, который был одет в синий пиджак и держал в руках черный кейс, - тихо проговорил я.
   - Да! Не перебивай меня!
   Я резко обернулся к другу и удивленно на него посмотрел.
   - Что? - нахмурился Тёма.
   - Ничего, - я вздохнул, помотал головой и приказал другу продолжать рассказ.
   - Странный мужик сказал мне, что мы стоим на том месте, где много лет назад был большой город. Он сказал, что так теперь выглядит наша планета, Земля. Я спросил, почему, и он ответил, что уже очень скоро придут враги. Остались считанные часы, и что каждый, кто считает себя человеком, должен быть сильным и уметь сражаться. Я что-то промямлил, что мне не нужна война, что я обычный лазерный сварщик. И тогда мужчина, не слушая меня, достал из кармана нож, протянул его мне и сказал, что научит быть солдатом. Я рассмеялся и... проснулся.
   Я положил в сумку три смотанных липкой лентой магазина. Тёма всё говорил и говорил.
   - Я проснулся, пришел на кухню, решив сделать себе бутерброд. Взял нож... - Артём на секунду смолк. - Тут я ощутил, что рукоять в моей руке лежит очень твердо и что нож обладает идеальным балансом. Я подкинул его и ловко поймал за ручку. Затем помахал им. Ты представляешь, я делал это, как настоящий спецназовец!
   - Навыки перешли к тебе...
   - Верно! - воодушевленно сказал Тёма. - Через сон меня научили драться ножом!
   - Что дальше? - спросил я.
   - Почти тут же пришел взволнованный Гена. Он тоже кое-что видел во сне утром и знал намного больше: странный мужик объяснил ему, как делать взрывчатку и угонять машины. Гена сказал, что всё это подготовка, что мы теперь солдаты новой армии, задача которой - сражаться против захватчиков. Первым заданием было - ничего никому не говорить. И лечь спать.
   - Почему вы не пришли ко мне?! - рассердился я.
   - Ничего никому не говорить! - по слогам произнес Тёма. - Тебе не понятна эта фраза?! Как ты думаешь, тот, кто учит подобным вещам через сон, мог бы что-нибудь сделать, если бы мы ослушались?!
   Я замолчал.
   - Весь вечер я и Гена обменивались впечатлениями о увиденном во сне. И у него и у меня почти всё совпадало: мужчина, пустыня, ветер. Нас готовили к чему-то сложному и ужасному, требующему силы и умений, дарованных нам. Мы рано уснули. А когда проснулись... - Тёма вздохнул, - ...мир, который мы знали, исчез.
   Вещи были собраны. Артём встал и закинул увесистую сумку на плечо.
   - Мне ещё придется тащить Гену, так что, будем двигаться медленно. Взрывчатка готова... надо торопиться.
   Я пропустил изречение друга мимо ушей. - Дальше то что?!
   - По дороге расскажу. Вперед!
   Даже не верилось, что жилистый и слабый на вид Тёма осилил подобный груз. Спящий в коме Гена, сумка с оружием, собственное снаряжение - страшно представить, сколько всего килограммов набралось. Но Артем выдержал эту титаническую массу, и, учащенно дыша, шагал сейчас возле меня по освещенному коридору, рассказывая о произошедших с ним странностях.
   - Мир изменился. Появились эти солдаты в противогазах, огромные треножники, летающие бестии и ещё море всякой инопланетной техники. Вначале они пытались запудрить нам мозги, претворяясь нашими же властями, но, видимо, плохо подготовились. Тогда началось тотальное уничтожение всего живого. Представляешь, Тимон? За какие-то три или четыре часа они вычистили весь Саров. Весь!
   - А вы? - я поднял голову и посмотрел на вспотевшего товарища.
   - Я и Гена... мы получили новую задачу, когда спали в ту ночь. Вернее несколько задач, объединенных общим планом этого мужика, - Артем свернул на лестницу и пошел по ней вниз. - План был таков: мужик сказал, что ты, Тимик, тоже замешан в этой игре, что у тебя тоже будут кое-какие задания, но в конце мы с тобой и встретимся и покинем город.
   - Как... покинем город? - я остановился на лестничном пролете слегка удивленный и окончательно запутанный.
   - Мужчина в пиджаке сказал, что я, Гена и ты останемся в живых и выберемся из города, - пояснил Тёма. - Нам с Геной он приказал атаковать колонну вражеских солдат на площади Ленина, затем ещё одну колонну у Дома торговли. Про тебя он сказал, что ты якобы тоже выполняешь некое задание. А ещё он предсказал, что мы встретимся здесь. Он велел ждать тебя в этом комплексе. Я ждал, и, как видишь, дождался, - Артем выдохнул и закончил свой рассказ, тут же нахмурившись, потому что от последних его слов я медленно съехал на пол.
   - Когда вы атаковали колонну на площади? - сухо спросил я.
   - Вчерашним ранним утром, - ответил смущенный друг.
   - А... у Дома торговли?
   - Двумя часами позже.
   - Что было ещё? - продолжал допрос я.
   - Тимик, давай оставим всё это! - взвинтился Артем. - Времени почти нет! Нас, скорее всего, уже разыскивают! Нам надо...
   Тёма привел ещё много причин, по которым нам следовало бы двигаться вперед, я слышал их, но не внимал им, потому что голова моя вновь погрузилась в непроглядный и мутный омут размышлений. Постепенно картина новых реалий вырисовывалась в мозгу, логические задачи решались и появлялись первые выводы.
   - Вы... взяли удар на себя, - тихо проговорил я, спускаясь вслед за Тёмой по лестнице. - Вы отвлекали их там, у поликлиники. Все эти следы, которые мы видели... следы боя. Вы расчищали нам проход.
   - Что?! - Артем развернулся. Было видно, что он ничего из моих слов не понимает. - Тимон, о чём ты? И что за задание было у тебя?
   Я молчал.
   Мы спустились в ещё один коридор. На этот раз освещенность была скудной и слабой. Деревянные двери постепенно кончались, уступая место стальным сестрам. Вскоре появился тупик и ещё одна, огромная и внушительная дверь с кодовым замком. По всему косяку этой преграды были развешаны заряды с взрывчаткой.
   - Тебе надо отойти, - Тёма открыл одну из стальных дверей и уложил в комнате тело Гены и сумку с оружием. - Я взорву проход, за ним, как сообщил мужчина в пиджаке, будет туннель, ведущий за город. Это секретный...
   - Он обманул тебя, - вздохнул я.
   - Что? - Артем повернулся ко мне.
   - Мы не выберемся из города, - я постарался сказать это как можно более сухо, но эмоции всё равно вырвались наружу. - Мужчина в пиджаке использовал тебя и Гену, чтобы проложить мне дорогу сюда.
   - Зачем? - нахмурился Тёма. Мой друг чувствовал, что сейчас услышит нечто важное.
   - За этим проходом находится помещение для запуска ракеты. Над ним, на уровень выше, есть склад ядерных снарядов. Я пришел сюда, чтобы активировать их и взорвать город.
   - Ты... - Артём, глядя на меня удивленными глазами, не мог подобрать нужных слов для выражения своего изумления. - Ты... с ума сошел!
   - Это не я сошел с ума. Это он, наш общий друг с кейсом, помутился головой и прислал меня сюда на смерть. Таково моё задание, - я опустил голову, сделал пару шагов к стене, развернулся и прислонился к ней головой.
   - Почему надо взрывать город? Почему бы просто не выбраться... - хмурый Тёма постепенно терял самообладание.
   - Ты не слышишь меня! - моё терпение сгорало. - Нет никакого секретного выхода! Есть только ядерное оружие, которое я должен активировать!
   Артем умолк на секунду, что-то тщательно продумывая. Вскоре он вновь заговорил.
   - Зачем взрывать город? - рассудительно спросил он. - Я не понимаю, для чего нужно...
   - Мы многого не понимаем, - закачал головой я. - И никогда не поймем. Он приказал, мы сделаем. Ты со мной?
   - Ты хочешь убить себя? - проговорил Тёма. - Тимон, у тебя всё в порядке с головой? Ты хотя бы слышишь, что говоришь?! Ведь ты же никогда не был таким... податливым. Ты всегда мыслил! И что теперь? Тебе сказали, и ты, как собачка, делаешь!
   - А ты? - спокойно промолвил я. - Ты не как собачка стрелял в солдат врага по приказу...
   - Это совсем другое...
   - Ты сказал, что эта сущность, этот мужик в пиджаке многое может! Он знал, что делает! Ему нужна была наша помощь!
   Мой крик разнесся по коридору.
   - Зачем ему наша помощь, если он такой всевластный? - задал наводящий вопрос Тёма.
   - Не знаю, - честно ответил я.
   - Отойди, я взорву дверь, - резко сменил тему Артём.
   - Не надо, - сказал я.
   - Что значит "не надо"?! - крик вновь затопил коридор.
   Ничего не говоря, я медленно подошел к двери и аккуратно ввел на клавиатуре электронного замка "три", "три", "два", "один", "два". Замок, приняв комбинацию, одобрительно пискнул и зажег зеленую лампочку. Дверь, мягко отошла в сторону.
   Тёма сделал вид, что не удивился. Мы переступили порог.
   Это помещение походило на огромный склад. Потолок прятался где-то в вышине, скрываясь за многочисленными лестницами, которые, словно паутина, обвивали всё это место. Всюду стояли ящики и контейнеры, вдалеке виднелся элеватор, а по левую руку одна из лестниц вела в застекленное помещение диспетчерской. Тусклый свет не мог разогнать всю темноту, одиноко горели красные лампочки на лифте, в диспетчерской мигали мониторы.
   Я спустился по металлической лестнице и сошел на обширное открытое пространство. Тёма с Геной на плече обогнал меня и, устав, бросил тело своего раненого товарища на пол.
   - Это похоже на подземный ход? - с издевкой спросил я, глядя на вздымающуюся от частого дыхания спину друга.
   Тот многозначительно молчал. Затем поднял голову и прошел чуть вперед. Я последовал за ним.
   - Мужчина в пиджаке сказал, что лишь так мы сможем нанести им ущерб, - промолвил я. - Прости, что сразу не сказал. Надеюсь, ты поймешь.
   - Когда мы стреляли во врага, я верил, что вся эта кровь - лишь временное помутнение мирового спокойствия. Я верил, что настанет час, когда я не буду больше слышать вой выстрелов и оглушительный рокот гранат. Уйдут все проблемы, мы выберемся и обретем покой. И вот когда мы уже почти подошли в финальной черте, ты заявляешь мне, что впереди лишь смерть? - голос Тёмы дрожал.
   - Да. Только не я это всё придумал. Ты не дурак - Тёма. Должен понимать, что проблемы и войны, и рокот гранат, и вой выстрелов - всё это бесконечно. И никуда от этого не уйти. Жизнь - это бесконечные проблемы, ровно, как и бесконечные проблемы - это жизнь...
   - Пошел ты, философ! - Артём развернулся и заорал на меня. - Ты, как червяк, полз сюда, скрываясь по темным щелям, а я бежал под пули и воевал, как мужчина! За это?! - Тёма обвел рукой ангар. - Нет! Я воевал за будущее! За жизнь! За свою жизнь! Ты, если хочешь, подыхай здесь, а я ухожу!
   - Отсюда нет выхода, - с грустью сказал я.
   - Я пойду назад! Пойду туда, где не раз смотрел в глаза смерти. Уже лучше я погибну на поле боя, чем так, непонятно за что и непонятно почему!
   - Иди! - крикнул стоящий на ступенях возле двери Славик.
   Мы, я и Тёма, обернулись.
   - Друг, - выдохнул я и позволил себе легкую ухмылку.
   - Иди, вояка - герой погибшего Сарова! - Славик начал медленно спускаться по лестнице, держась за стальные перила. - Иди! - он сошел на пол и указал Тёме на дверь. - Зачем ждать?! Поторопись! Ты заслужил свободу и жизнь! Тебя никто не принуждает следовать за нами!
   - Стой, где стоишь!
   Артем подлетел ко мне, схватил и приставил пистолет к виску.
   - Тёма, нет!
   - Убери оружие!
   - Заткнись!
   - Я сказал...
   - Хватит! Тёма! Что ты...
   - Какой смысл идти назад, если ты всё равно взорвешь эту бомбу? - грязная щека Артема прижалась к моей щеке. - По-твоему, я дурак!? Ты думаешь, я хочу, чтобы мой зад опалил огонь ядерного взрыва! Нет! - крик Тёмы слегка оглушил меня. - Я хочу жить! И не позволю вам убить меня! Это не смогли сделать десятки солдат врага и, уж тем более, не сделают два безумца...
   - Безумец, это ты! - Славик скинул с плеча подаренный рейнджерами автомат.
   - А вот этого не надо! - Тёма попятился назад, ещё крепче прижав пистолет к моему виску. Славик застыл на месте с поднятым и приставленным к плечу оружием.
   - Брось автомат! - сурово приказал Тёма.
   - Славик, нет... - из-за хватки обезумевшего товарища мои слова были тихими и непонятными. Я хотел, сказать, что нельзя бросать оружие, что тогда мы оба станем заложниками этого недальновидного субъекта, но Славик уже кинул автомат на пол и демонстративно отошел назад.
   - Если ты хоть что-то с ним сделаешь... - тихо начал он.
   - Толкни винтовку ко мне, - Тёма, проигнорировав угрозу, указал пистолетом на брошенный автомат.
   Славик подошел к оружию, медленно, стараясь не делать резких движений, нагнулся (в это время я, как мог, шептал: "Убей его! Убей!") и толкнул винтовку к Тёме. Артем на секунду разжал свои цепкие руки и поднял оружие.
   - А теперь мы пойдем в диспетчерскую и оттуда отключим лифт, ведущий к нужному вам складу, - Артем говорил внятно и тихо, будто пытался что-то объяснить. Славик ничего не ответил. Тёма попятился назад, к лестнице, ведущей в проходную.
   - Отпусти его, - голос Славика был твердым и непоколебимым. - Отпусти, он не сможет подняться задом по лестнице. У нас нет оружия, ты всего добился. Ты хозяин положения, зачем тебе заложник?!
   - Не-е-ет! - Тёма замотал головой. - Я должен перестраховаться. Я знаю, на что способны такие, как ты! Так что, дружок, возьми-ка ты лучше тело Гены и вон ту сумку да следуй за мной без всяких глупостей. По-моему уже достаточно смертей.
   - Ты прав, но ещё одна всё-таки необходима, - сострил Славик.
  

***

8 Июня 2012 года.

Пятница. 15:43.

г. Саров. Подземелья секретного комплекса.

   Каждый шаг в темноте был подобен подвигу. Каждый метр становился кровопролитной войной с самим собой, со страхом, что усиливался в непроглядном мраке и захватывал всё новые и новые барьеры. Лишь изредка встречался свет небольших, закованных в решетки лампочек, что рождали тени, пугающие тени, тени, которые заставляют крепко сжимать автомат.
   Санек остановился, услышав за спиной громыхание закрывающихся дверей лифта. Стало ещё страшнее. Впереди - мрак, окутавший ещё один большой коридор, а вернее - своеобразную автостоянку под землей. Военные грузовики выстроились в ряд и, будто почетный караул, сопроводили идущего вперед Санька голодным взглядом потухших фар. Казалось, через миг в утробах двигателей родится искра, и за одиноким путником погонится во тьме целая колонна машин-привидений. А, может быть, под брезентовыми кузовами сидят тихо десятки или даже сотни солдат в белых противогазах, сидят и ждут, когда Сашка погрузится в темноту ещё глубже. И тогда...
   Александр остановился, закрыл глаза и вздохнул, опустив дуло автомата вниз.
   Вика бежала по летнему саду. Её белое платье, похожее на ночную сорочку, развивалось на ветру. Девушка смеялась, потому что тот, к кому она торопилась...
   Да! Это он! А она дает ему силы, посылает незримый привет из мира, где нет врага и бесконечного страха.
   Сашка открыл глаза, обернулся. Обычные машины, которые, наверное, уже списали со службы. Груда металла, никому не нужного и бесполезного. А ещё дырявый брезент, который проели крысы. Вся эта гордость отечественного ВПК теперь вызывала лишь жалость.
   - И где твой страх? - спросил себя Санек. Спросил и тут же улыбнулся очередной победе над самим собой.
   Впереди была дверь и горящей над ней лампочкой. А ещё, в трех метрах левее, поднимающиеся вверх ворота. Александр приблизился к ним и увидел, что панель с двумя кнопками, предназначенными, очевидно, для открытия и закрытия ворот, разбита. Микросхемы и провода висели над полом, вывалившись из металлической коробки. Порой они искрили, будто звали к себе лежащую на полу крышку. Жаль, что они не могли сказать, кто же сотворил с ними такое. Сашке бы очень хотелось знать.
   Потому что он не сомневался, что панель специально уничтожили, чтобы ворота не смогли открыть. Причем сделали это совсем недавно.
   Замок от двери с горящей над ней лампочкой тоже валялся сломанный на земле. Александр толкнул дверь, та вроде бы поддалась, но не открылась. Санек толкнул сильнее, затем налег плечом. Узкая щель между косяком и дверью увеличивалась от каждого натиска, но... мало. В конце концов, Сашка бросил свою затею и заглянул в образовавшуюся щель. Дверь была прижата металлическими ящиками.
   Озадаченный, напуганный и удивленный Санек присел на корточки, положив автомат на колени. Он не знал, что думать, не знал, что делать. Лишь одно утешало - здесь был кто-то до него, и это кто-то, скорее всего, один из его друзей. Именно этот таинственный некто уничтожил замок на воротах, сбил его на двери, вошел в неё и отрезал путь назад.
   - Что мне делать? - спросил Сашка у темноты. Та молчала. Александр закрыл глаза, надеясь вновь увидеть в своих мечтах парящую по летнему саду Вику. Девушка, может быть, даст ему ответ на возникшую задачу. Но летний сад не появлялся, не пели в нём птицы. Вместо этого приходилось слушать лишь писк бегающих по вентиляции крыс.
   Сашка замер.
   - Ты всё-таки даешь мне силы! - подумал он и быстро поднялся на ноги, чтобы найти в темноте то место, где пищала только что крыса. В вентиляцию должен быть вход, а если нет, то придется прогрызть его зубами, уподобившись зверю.
   Лишь бы только не отступать и не сдаваться.
  

***

8 Июня 2012 года.

Пятница. 16:24.

г. Саров. Подземелья секретного комплекса.

   Славик медленно поднял сумку и нехотя закинул её на плечо. Уголком рта Тёма улыбнулся и начал подниматься вместе со мной по лестнице. Было трудно, меня почти тащили. Обезоруженный друг смотрел на это злым взглядом и тоже шагал по ступенькам.
   - Ты кое-что забыл? - прошипел по пути Тёма. - Тело, - ответил он на свой же вопрос.
   - У меня нет сил, чтобы тащить сразу два куска...
   - У тебя нет сил?! - перебил Артём. - Нет сил на то, чтобы поднять такой вес?! Тогда откуда силы на то, чтобы взорвать бомбу?! Ты хорошо подумал, прежде чем идти сюда?!
   - В отличие от тебя я всегда думаю, - тихо парировал Славик. - А силы на взрыв... это особенные силы. Силы, которых у тебя никогда не было!
   - Ты забываешься, - шипел Тёма. - Рискуешь жизнью своего друга.
   - Каждый день мы рискуем - и я... - Славик указал на себя. - ...и он, - друг кивнул в мою сторону.
   - Однажды ты рискнешь... и оступишься, - тихо проговорил Тёма.
   Диспетчерская встретила нас пугающей темнотой и монотонным гулом компьютеров. Здесь было просторно и чуть тихо, сквозь стекла виднелось огромное помещение подземного склада.
   Артем огляделся, старательно выискивая что-то. Славик поджал губу.
   - Не делай этого, - спокойно сказал мой товарищ. - Подумай, с какими силами ты шутишь, разрушая наш план. Эти силы научили тебя многому...
   - Тогда пусть теперь они меня остановят! - гордо произнес Тёма. - А, может быть, они готовили меня для того, чтобы остановить вас?! Может быть, это и есть моё последнее задание...
   - Послушай себя! - возмутился Славик. - Ты несешь чушь!
   - Чушь - это взрывать себя непонятно за что! - крикнул Тёма, взмахивая пистолетом. - Чушь - пройти и испытать многое ради смерти! Не говори мне о глупости, потому что глупость - это ты!
   - Если я - глупость, то...
   - Неси сюда тело Гены! Живо! Я устал от твоей тупой болтовни!
   Славик сделал шаг назад, и устало посмотрел на потолок диспетчерской. Наверное, моему другу хотелось, чтобы здесь горел свет...
   - Живо!
   Славик уже почти подчинился. Не спеша, снял с плеча сумку и положил её на пол.
   - Прежде чем я уйду, ответь мне на один вопрос, - начал мой товарищ.
   - Я отвечу на него, когда ты придешь, - рявкнул Тёма.
   - Он простой, - Славик будто не слышал слова Артёма. - Но важный. Скажи, смог бы ты убить Тимика, если бы я не подчинился?
   - Чего ты добиваешься?! - закричал Артём.
   - Почему ты уходишь от вопроса?! - закричал Славик.
   - Мне следовало убить вас обоих...
   - Так давай! Убей!
   - Я убью только тебя! - ревел Тёма.
   - Ну, так давай! - Славик бил себя руками по груди. - Сделай это! Ведь ты же солдат! Герой! Защитник планеты Земля!
   - Заткнись!
   Я смотрел на всю эту картину громогласного спора двух застрявших под землей людей и изумлялся. Славик никогда не был каким - дошедшим до последней черты самообладания. Через секунду, мне казалось, всё его терпение рухнет вниз и... тогда он набросится на Тёму и погубит всё. Всё!
   Но мой товарищ, видимо, нашел в себе мудрость сбавить обороты. Он наклонился и уперся руками в свои колени. Тёма, глядя на него, тоже немного притих.
   - Иди за телом! - настойчиво проговорил он, наводя пистолет в его сторону.
   Славик резко встал и, приглаживая челку, провел вспотевшей ладонью по волосам. Затем громко вздохнул и, развернувшись, направился вниз. На полпути он остановился и, посмотрев через плечо на держащего меня Тёму, тихо сказал:
   - Какой же ты дурак, - на лице товарища заиграла улыбка. - Прошел так много, а принес с собой так мало. Тимон, наверное, уже понял, что я просто тянул время.
   - Для чего? - нахмурился Артём.
   В этот момент на него прыгнул... Санек.
  

***

8 Июня 2012 года.

Пятница. 15:50.

г. Саров. Вентиляционные шахты подземного комплекса.

   Пробираться сквозь кромешную тьму страшно. Будто слепой котенок, Сашка каждый свой шаг, а вернее - движение коленями, сопровождал исследованием выставленной вперед руки. Рука нащупывала только холодный металл вентиляционной шахты, где свет - редкий подарок встречающихся очень не часто решеток.
   Впереди себя Сашка держал ещё и автомат. Зачем - ему самому было не совсем понятно, однако, самое главное, что от этого, казалось бы, бессмысленного жеста, становилось чуточку легче.
   В лабиринтах вентиляционных шахт можно было блуждать днями. Узкие прямоугольные проходы с полметра высотой то и дело преподносили слепому путешественнику развилки. Очень хорошо, когда два коридора вели один - вправо, другой - влево. Потому что было и такое, что бедный Сашка лез, будто паук, вверх, или падал, будто капля дождя, вниз.
   Однако ж у одинокого путешественника всё же был проводник. Необычный и, в некоторой степени, несуществующий.
   Как только Сашка оказался в шахте, ему в лицо задышала пугающая темнота. Но Александр поборол свой страх и пошел вперед, прислушиваясь к тонкому чувству внутри себя. Чувству, похожему на интуицию или внутренний голос. Чувству, которое глаголя голосом Вики, вело его вперед, ибо могло показать дорогу в бесконечном лабиринте невысоких ходов. Куда оно его вело? Это был вопрос, ответ на который Сашка не знал.
   Тонкие прутья возникшей из тьмы и принесшей крупинки света решетки приманили изголодавшегося во мраке Санька и показали брошенный туалет, дверь которого кто-то заботливо завесил бронежилетами. Александр ровно минуту смотрел на странную картину, затем вновь отправился в путь, поняв, что медлить ему нельзя.
   Что-то дожидалось там, впереди. Что-то, к чему вел незримый мистический голос и фантастические образы, то и дело всплывающие в голове. Таинственное и желанное каким-то подсознательным естеством нечто. Испытание, инициация, экзамен - много терминов было придумано людьми, чтобы назвать это. Чем ближе Сашка подходит к долгожданной черте, тем больше понимал и... храбрел.
   Для него осталось последнее испытание, самое главное и сложное. Жаль, что только не указанное явно и лишь показанное незримым союзником.
   Сердце в непроглядной тьме билось сильно и звучно. Казалось, его бешеный стук услышат сейчас враги, и узкий коридор превратится в решето от автоматных очередей. Как наяву, Сашка видел тонкие лучи света, проникшие сюда вместе с пулями. А тем временем, конец пути приближался.
   Поворот, ещё один поворот. Показался тусклый свет, который был пока ещё лишь белой точкой в конце пути. Сам не зная, почему, Александр сбавил скорость и старался теперь не шуметь. Точка стала еле различимым прямоугольником, затем вырисовались прутья.
   Решетка выводила узкий коридор в некую светлую комнату, хотя там, за стальными прутьями тоже царила тьма. Просто она была не такой кромешной - освещалась таки несколькими слабыми источниками света.
   Сашка почти не дышал и наступал на металлический пол очень осторожно, любое усилие могло заставить железо петь. Руки дрожали, а разум говорил - вот оно! Тот долгожданный миг, когда потребуется действовать, не глядя назад и не раздумывая. Александр дрожал. Дрожал, но всё-таки шел вперед, черпая внутри себя силы.
   Решетка была уже перед самым носом. То, что увиделось в ней, заставило сердце работать с удвоенной мощью.
   Тёма. Он держал в заложниках Тимика и говорил что-то Славику. Сашка с облегчением вздохнул - друзья живы, но...
   Что это? Почему они...
   Санек прислушался к разговору, кажется, начал вникать в суть происходящего. Тут его взгляд встретился со взглядом Славика.
   Александр многое понял, прочитал в глазах Славика невысказанную просьбу. Прочитал и решил действовать.
   Важный момент настал. Рука будто сама по себе, прикоснулась к стальной решетке.
   Славик отошел назад.
  

***

8 Июня 2012 года.

Пятница. 16:33.

г. Саров. Подземелья секретного комплекса.

   В сложный момент мы находим в себе силы, о существовании которых даже не подозревали. Но, тем не менее, они есть, и они ждут своего часа. Часа, когда нужно сделать сложный шаг, от которого многое зависит. Сашка сделал этот шаг - прыгнул, и прыжок его был подобен прыжку тигра, заставшего свою добычу врасплох.
   Артем оглянулся на грохот упавшей решетки, тут же его спутали сильные руки Санька. Два знавших друг друга товарища сцепились и вылетели через окно диспетчерской, проломив стекло. Осколки падали передо мной на пол, упал и пистолет, которым мне угрожали. Не успел я что-либо сделать, как меня скованного шоком подхватил Славик.
   - Быстрее, - проговорил друг, протягивая руку к ремням сумки. Через секунду мы покинули темное помещение.
   Тёма и Сашка упали на узкую платформу с решетчатым полом и холодными стальными перилами. Будто двое нырнувших в океан страсти любовников, они сцепились и начали бороться, не успев даже подняться на ноги. Не прошло и мгновения, как Тёма оказался сверху. Его сильные руки, минуя сопротивление, приблизились к шее Санька. Пальцы сдавили горло, лицо Александра покраснело и он, скрипя зубами от недостатка воздуха, бросил в бой последние резервы, ловко ударив своего противника ногой в пах.
   Рыча от боли, Тёма перелетел через соперника и на миг потерял над собой контроль. Эти драгоценные мгновения Сашка использовал для того, чтобы подняться на ноги.
   Новый удар! Он пришелся уже вставшему Артёму в живот. Тело его согнулось и сам он, отшатнувшись, споткнулся и покатился вниз по лестнице, гремя висящим на плече автоматом. Потеряв всякое хладнокровие и здравый смысл, Сашка, словно бешеный пес, бросился за ним. И вот вновь они сцепились, будто магниты. Сцепились и начали кататься по платформе взад-вперед. Никто не желал уступать и каждый хотел победы.
   Славик положил сумку на ступени лестницы, склонился над ней и резко распахнул. Мой друг начал искать оружие. А я всё не мог сдвинуться с места, глядя на то, как два моих товарища катаются по платформе, желая крови. Руки сжались в кулаки, зубы сомкнулись. Как хотел бы я броситься в этот бой, помочь друзьям, разнять и объяснить, что самое страшное - это их противостояние и, если будут они едины в мыслях и действиях своих, то никакой враг не сможет нас сломить и победить. Но... я был бессилен и слаб. Поэтому мне оставалось лишь молиться за внезапно появившегося Сашку, который, словно ангел, пришел к нам, спрыгнул и распутал стянутый узел противостояния. Он стал клинком, порвавшим сети зла, и теперь я просил Бога, чтобы меч этот не растаял в пламени ненависти и безумия загнанного в бездну Артёма.
   Славик достал из сумки автомат, быстро зарядил его и прицелился.
   - Нет! - я подскочил к товарищу и схватился на дуло оружия. Друг хотел сказать что-то, но вновь прицелился, однако ж, быстро понял, что не сможет точно попасть в Тёму. Слишком уж сильно переплелись его тело и тело Сашки.
   Поджав губу, Славик опустил оружие.
   - Бежим, - я дернул друга за руку. - Бежим к лифту!
   Славик меня не слышал. Он уже собрался кинуться на помощь Сашке, но тут остановился и посмотрел на меня. Затем бросил ещё один взгляд на дерущихся друзей и... взялся за сумку.
   - Ты уверен? - спросил товарищ. Я, не отрывая взгляда от Сашки, кивнул.
   - Он справится, а нам... тоже надо справиться, - мой голос дрожал. - Нельзя больше терять время. Может быть, мы, уходя и оставляя его, поступаем подло...
   - А, может быть, нам вообще тогда не удастся уйти? - продолжил ход моих мыслей Славик.
   - Да, - тихо сказал я, опуская голову.
   Платформа кончилась ещё одной, ведущей вниз лестницей. Санек и Тёма, полностью посвятив себя борьбе, не заметили её крутые ступени, за что пришлось поплатиться стремительным и болезненным падением. Сашка катился вниз, ударяясь боками и головой, вслед ему падал Тёма, лишь чудом избежавший перелома шеи.
   Новая платформа. И новая борьба после короткой паузы.
   Сашка запрыгнул на своего, ещё лежащего на полу недруга. Тот вовремя выставил вперед ногу и резко толкнул врага, тут же вскочил и, что есть силы, ударил всё той же ногой упавшего Сашку. Санек застонал, однако ж, боль в ребрах придала рвения, заставила тут же встать и броситься в бой.
   Пока Александр поднимался, Тёма скинул с плеча отнятую у Славика винтовку. Сашка схватился за дуло, повел его в бок, Артём хрипел и сопротивлялся, затем последовал натиск. Санек в слепом отчаянии ударил головой. Артём отшатнулся и, не успев отойти от шока, принял ещё серию ударов, самый сильный из которых выбил автомат из его рук. Шансы уравнялись.
   В бешеной потасовке чья-то нога случайно, или, может быть, даже намеренно откинула винтовку в сторону, и та, по счастливому стечению обстоятельств, упала с платформы.
   Славик обернулся на резкий и сильный звук приземлившегося на пол оружия. Взволнованный взгляд поднялся вверх, глаза чуть прищурились, пытаясь разглядеть картину боя двух бывших друзей. В это время мы уже стояли за небольшими, с метр высотой деревянными ящиками, лифт находится в каких-то двадцати шагах от нас. Он манил безмолвно мигающей кнопкой вызова, но то, что происходило сейчас там, наверху, на платформе, побеждало всякое искушение.
   - Я могу его снять, - уверенно сказал Славик, хватая рукой ремень висящего на плече автомата. - Могу! - мой друг прикусил губу, внутри него тоже шел бой: сомнение, чувство товарищеского долга, обязательство, возложенное возле поликлиники - всё это сходилось в неравной схватке, пытаясь...
   Нет. Гамму чувств и эмоций внутри души Славика никто и никогда не сможет передать словами.
   В конце концов, что-то там, за пеленой карих глаз закончило борьбу, и мой товарищ снял с плеча автомат. Я знал, что не смогу уже его остановить. И только прицел более или менее лег на спину Тёмы, как дерущиеся друзья, вновь схватив друг друга, упали с лестницы.
   То была самая нижняя платформа, и ступени, отходившие от неё, вели уже на холодный пол подземного помещения. Бой вспыхнул с небывалой силой, будто каждый из соперников, чувствовал, что противостояние близится к концу, и теперь приходилось бросать в ход все оставшиеся силы, которые у схватившихся приятелей, к сожалению или счастью были равны.
   Сашка ловко ушел, пригнувшись, от стремительного взмаха кулака, нацеленного в лицо. Тут же последовал ответный удар, и Тёма скорчился от попадания в живот. Александр не медлил, ринулся в атаку, где-то в глубине себя жалея, что давным-давно бросил секцию таэкво-до. Сейчас бы очень пригодились ловкие фокусы восточных мастеров. Артём кое-как защитился и толкнул нападавшего локтем. Санек отчего-то не успел увернуться и по неуклюжести вылетел с платформы на лестницу.
   Победитель гордо стоял, облокотившись на стальные перила. Стоял, тяжело дышал и смотрел, как катится вниз пораженный противник. Ухмылки на лице не было, лишь бесконечная и, казалось, непреодолимая усталость от завершенного дела. Но... оно ещё не было полностью закончено. Поэтому Артём ловко перескочил через перила и прыгнул вниз, пустившись вдогонку за Саньком.
   Его приземление, в отличие от жесткого падения Александра, было мягким. Тёма быстро поднялся на ноги и подбежал к упавшей винтовке Славика.
   Санек сплюнул кровь, оперся руками на пол и попробовал перевернуться на спину. Нет! Он уже не боец.
   Удар!
   Армейский ботинок Тёмы перевернул избитого Александра на спину. Сквозь темные пятна в глазах Сашка увидел, что на него смотрит дуло американского автомата.
   Артем ликовал:
   - В отместку за твою глупую выходку я убью не только Славу, но и Тимона, - победитель слизнул с края губ тонкую струйку крови. - Кем бы вы ни были давным-давно, теперь вы мне уже не друзья! - слова давались с трудом, учащенное дыхание только начало приходить в норму.
   Сашка закрыл глаза. Тёма нажал на курок... и тотчас почувствовал, что под пальцем ничего нет. Удивленный взгляд тут же прикоснулся к автомату. Тот растворялся в воздухе, таял. Через секунду в руках Артема уже ничего не было, а возле него неспешно уходило куда-то в небытие облако из ярко-синих огоньков.
   Тёма замер, его удивленный взгляд искал объяснение странному исчезновению оружия в открывшихся глазах Сашки. Но Санек сам не мог понять, что произошло, и приписывал это явление к первому чуду уже появившегося среди него загробного мира.
   На глазах победителя воцарилась пелена. Рассудок его полетел за ответами куда-то в бездну прошлого и выводы, правильные, но слишком запоздалые выводы вскоре выплыли из тени и заставили лицо окраситься в белый цвет.
   Артем опустил взор на лежащего на полу Сашку. Затем он сделал шаг в его сторону. Не для того, чтобы одним сильным ударом добить противника, а для того, чтобы поднять и...
   Выстрел!
   Тёма вздрогнул и раскрыл рот. На пол упала первая капля крови.
   Санек, я и Славик глянули в одну и ту же точку.
   Выстрел этот совершил Гена.

Глава 11.

Безымянные герои.

8 Июня 2012 года.

Пятница. 16:46.

г. Саров. Подземелья секретного комплекса.

   Артем покачнулся и осел на пол. Его дрожащая рука, прижатая к ране, пыталась сдержать бесконтрольные капли крови, стремительно падающие вниз. Вместе с ними уходили силы. И вот уже раненый Тёма слабеет, пытается что-то сказать, осматривает широко открытыми глазами все окружающие предметы, и падает.
   Падает и теряет сознание.
   Сашка зачарованно посмотрел в сторону Гены.
   Неизвестно когда и непонятно как, но он встал и теперь стоял, уверенно держа пистолет. Забытый, почти уже похороненный в мыслях и ничего не решающий в этой страшной игре, теперь он сделал важный ход и, подобно Саньку, разорвал стянутый узел противоречий. Но... в отличие от Сашки, он не был ангелом, пришедшим с небес. Скорее - демон, вырвавшийся из пламени преисподни.
   Испугавшийся Сашка нашел в себе силы, чтобы отползти в сторону. Гена смотрел на него сверху вниз пустыми, лишенными зрачков глазами. От восставшего из мертвых полузомби-получеловека, накачанного непонятной инопланетной сывороткой, веяло каким-то жутким и пугающим холодом. Кожа на его руках и лице имела ненормальный синий оттенок, будто не кровь уже текла в жилах, а нечто иное, пришедшее из далеких миров и имеющее другую природу.
   Неожиданно Гена сделал шаг в сторону Санька и поднял пистолет.
   - Гена! - крикнул Славик. То, что носило некогда имя "Гена", резко повернулось на зов и выстрелило. Мой товарищ лишь чудом успел спрятаться за деревянным ящиком.
   Санек понял, что это его шанс. Пока новый противник отвлекся, нужно было действовать. Сашка пополз, а затем, встав на ноги, побежал к деревянным ящикам.
   Первая пуля, пущенная ему вслед, угодила в стальной контейнер и выбила из него сноп искр. Вторая уже откалывала щепки от деревянного ящика. Гена стрелял очень метко, но, благо, целился долго. Сашка забежал за ящик, перевел дух и опустился на пол.
   - Ты слышишь!? - обратился ко мне взволнованный Славик. Я ничего не ответил, потому что смотрел на Гену, аккуратно выглядывая из-за угла. Тут до меня донесся какой-то непонятный гул, рождающийся за дверью, сквозь которую мы прошли, войдя сюда. Вначале я не обратил на него внимания, но потом...
   - Бежим! - крикнул Славик, но крик его утонул в реве автоматных очередей.
   Через дверь с кодовым замком в помещение быстро начали проникать солдаты в противогазах. Один, второй, третий - вскоре мы сбились со счета.
   Дымовая шашка, очертив в воздухе дугу, упала в нескольких метрах от нас. И вновь стрельба. Солдаты заполнили площадку возле двери, Гена скрылся в море однотипных камуфляжных костюмов. Славик стрелял из автомата, убил даже пару бойцов, затем достал из сумки гранату и бросил её в толпу. Под оглушающий взрыв мы и кинулись к лифту, ныряя в заполняющий помещение дым.
   Меня несли на руках, пробираясь сквозь бесконечно-серую пелену. Где-то рядом свистели пули, казалось, вот-вот какая-то из них найдет нас в дыму и остановит последний, финальный рывок. Но... что-то там, сверху, под куполом небес, помогало, отгоняя незримой рукой крошечные кусочки свинца. Славик пригибался, разворачивался порой и бросал назад очередь из автомата. За нами, мы знали, шел Сашка, кое-как, держась за ноющие бока. Всего за десяток секунд мы добрались до спасительного лифта, но путь этот показался мне неизмеримо долгим, как казались неизмеримо долгими эти три злополучных дня.
   Санек догнал нас, когда мы уже стояли спиной к стене возле дверей огромного элеватора. Избитый друг выскочил из дыму, его ноги заплетались, каждый шаг сопровождался диким кашлем, причиной которого был не только дым, но и сломанные ребра. Отхаркивая кровь, Александр, не поднимая головы, подбежал к кнопке вызова и из последних сил вдавил её. Широкие двери с грохотом открылись.
   Дым заполз в кабину лифта, натолкнулся на стены и начал наполнять помещение. Вслед за ним сюда проник раненый Сашка. Он сделал несколько последних шагов и бессильно рухнул на пол.
   Славик забросил в лифт сумку и, схватив меня, покинул странный склад с диспетчерской под потолком. Напоследок он бросил в пелену несколько выстрелов, услышал, как щелкнул пустой магазин и нажал кнопку верхнего этажа.
   Лифт, скрипя тросами, неспешно поехал вверх.
   Подъём длился чуть больше минуты. За это время Славик успел достать из сумки новый магазин для автомата, подготовить оружие к бою и перевернуть на спину совсем ослабшего Санька.
   - А ведь они не виделись и не разговаривать почти два дня, - подумал я, отдыхая в углу. В другом, забытом и похороненном под взрывами мире эта фраза казалась бы абсурдной, но сейчас...
   Два дня можно было приравнять к двум годам или даже десятилетиям. В обычной жизни, которая теперь казалась лишь старым фильмом, время бежало, будто спринтер, но сейчас оно ползет, будто солдат под обстрелом врага.
   - Ты видел?! - Славик посмотрел в мою сторону. - Ты видел, Тимон?! Что это было?! Кем он стал?!
   Не получив ответов, Славик повернул голову к лежащему на полу Александру.
   - Как ты? - рука моего товарища нежно коснулась окровавленной щеки Сашки.
   - Тимик, в него попали! - доложил мне Славик после короткого осмотра.
   - Экзамен... - кашляя и чуть приподнимаясь, прошипел Сашка. - Это был... мой последний...
   - Всё верно, друг, - Славик принялся возвращать Санька в лежачее положение. - Это был экзамен, и ты его сдал. Ты всё правильно сделал. Ты помог нам и заслужил отдых. Только не умирай, слышишь?! Расслабься, но не вздумай умирать! Мы ещё должны дотащить Тимика до бомбы! Слышишь?! Без тебя мне не справиться! Как не справился бы я в случае с Тёмой!
   Сашка вцепился рукой в руку Славика.
   - Такое ощущение, что я...
   - Тише! Тише! Уже скоро мы будем на финише! Ещё чуть-чуть!
   - Ещё чуть-чуть! - грохотала у меня в голове фраза друга. Действительно, осталось совсем немного, и мне, как и товарищу, предстоит сдать свой, немыслимо сложный экзамен. Вот только сил его сдать у меня уже почти не осталось.
   - Рана несерьезная, но... - Славик сделал паузу и вздохнул. - Я боюсь.
   - Поищи в сумке какие-нибудь медикаменты, - посоветовал я другу с какой-то непонятной и необъяснимой апатией.
   Славик полез в сумку, но лифт резко остановился, и двери его открылись.
   Здесь было светло, непривычно тихо и пугающе спокойно. Мягкий белый свет затапливал широкое помещение с выстроившимися вдоль серой стены огромными металлическими шкафами, гудящими, как вентиляторы и постоянно пищащими, будто передававшими кому-то секретный сигнал. На некоторых из них находились непонятные датчики с постоянно подрагивающими стрелками приборов. Тонкая лестница уходила вправо и ныряла в отверстие под потолком, сейчас запертое на огромный подвесной замок. Прямо напротив лифта, примерно в тридцати шагах по широкому коридору, находилась металлическая дверь, похожая на ту, что мы видели с Тёмой. Кодового замка на ней, правда, не было. Возле двери стояла тележка. Видимо на ней вывозили со склада снаряды.
   Я первым вышел из задымленной кабины лифта. Осмотрел всё пугливо, прошел ещё несколько метров и, развернувшись, остановился. Славик кое-как поднял Сашку, заложил его руку себе на плечо и, прилагая последние усилия, подвел ко мне. Измученный Александр, как только Славик сдавил шаг, тут же осел возле моих ног. Я быстро склонился над ним.
   - Тимка... - Сашка вымучил улыбку и прищурился от яркого, бьющего в глаза света.
   Мне нечего было сказать Саньку. Да и помочь было нечем, поэтому я просто положил свою руку на лоб товарищу и вздохнул, мечтая перенять хотя бы часть телесной боли друга. Может быть, она заглушит мою боль. Боль душевную.
   Славик вернулся в лифт за сумкой. Двери начали закрываться, но мой товарищ резко остановил их двумя руками. Затем подложил под них автомат.
   Сумка с грохотом лежащего в ней оружия упала возле меня. Я поднял голову. Славик склонился над принесенным грузом, раскрыл его и достал ещё один автомат. Он быстро зарядил оружие, проверил его готовность к бою и перекинул на поясе через плечо. Затем вынул из сумки пистолет, посмотрел, сколько патронов в магазине, и засунул "Стечкин" за пояс. На лице моего друга читалась грусть и решительность, которую я никогда не видел.
   Две гранаты легли в карман, три запасных магазина...
   - Славик?
   Друг не смотрел на меня, всё возился с оружием, не поднимая глаз.
   Я встал.
   - Славик?
   Славик поднял голову, и от взгляда, увиденного мною, сердце сжалось с невыносимой силой. Не нужно было ничего говорить, и глупо было бы спорить, отговаривать друга от безумной, но, безусловно, геройской затеи, но я почему-то принялся это делать, хоть и зная, что все мои старания тщетны.
   - Зачем тебе оружие?
   Какой глупый вопрос. И почему я делаю вид, что ничего не понимаю? Мои глаза искали ответ в уверенном взгляде Славика.
   - Лифт сейчас поедет вниз, и в него погрузятся солдаты. Они поднимутся сюда, и мы ничего не сможем сделать, - Славик покачал головой. - Есть только один выход, Тимон. И ты его знаешь. Кто-то должен спуститься вниз и попробовать пробиться к диспетчерской, чтобы выключить элеватор.
   - И этот кто-то...
   - Этот кто-то буду я, - закончил за меня мой товарищ.
   Пару секунд мы молчали.
   - А если я не справлюсь? - мой голос был тихим. - Если ты уйдешь, и я без тебя не справлюсь? Если...
   - Ты должен справиться, - сурово сказал Славик. - Я иду вниз, жертвовать свою жизнь ради нашего дела. Это мой последний шаг, последний подвиг безымянного героя. Подвиг во имя тебя. Подвиг для того, чтобы ты совершил свой подвиг. Не говори мне, что не сможешь. Как я могу идти на смерть, услышав такие слова?
   Я поджал губу.
   - А вдруг не получится? Вдруг ты умрешь?
   Славик еле заметно улыбнулся.
   - Этот вопрос звучал в наших головах весь наш путь. Но мы дошли, мы смогли. Какие ещё тебе нужны доказательства?
   - Мне не нужно ничего доказывать! Я хочу, чтобы ты жил! Хочу, чтобы остался! - взвинтился я.
   - Будь мужиком! - крикнул Славик. - Это не одна из твоих книг! Это жизнь, и здесь нет места сомнениям!
   Я опустил голову.
   Мой товарищ нехотя вынул из сумки ещё один пистолет и, держа его в руках, развернулся к лифту. Каждый шаг друга приносил мне страдания, чем больше сокращалось расстояние до лифта, тем больнее и страшнее мне было. Какими бы ужасными не были эти три дня, данный момент оказался самым страшным, самым мучительным.
   Встав почти у самого порога элеватора, друг мой неожиданно развернулся.
   - Ты помнишь, о чём я тебя просил?
   Я нахмурился.
   - Напиши роман, - не дожидаясь ответа, сказал Славик. - Времени осталось очень мало, и если будет у тебя хотя бы минутка, сразу начинай работать. Так и надо трудиться. Каждую минуту, каждый миг.
   Не к месту это было, но я выдавил из себя улыбку.
   - Славик...
   - Пусть это будет ещё одним твоим маленьким подвигом. Во имя меня. Делай свою работу, Тимон.
   - Славик, я... - мой взгляд упал на пол. - Мне кажется, я не достоин подобного. Ведь это же...
   Товарищ впился в меня пронзительным взглядом, будто пытался прочитать самые сокровенные из моих мыслей. Мне вдруг стало неловко, и я никак не находил слов, чтобы выразить свои эмоции.
   - Кто я такой? - в конце концов, вырвалось из меня. - Десять лет, Славик! Почти десять лет непрерывной работы: эксперименты, литература, мысли. И всё это... - я покачал головой. - Мне порой кажется, что писать - не моя стихия. Это всё равно, что ходить. Я долго шел дорогой в гору, и дорога эта завела меня в тупик. Я искал сокровище, копая землю, но находил лишь червяков. Неудачник.
   Славик сделал шаг в мою сторону, вздохнул, еле заметно улыбнулся. Затем достал из кармана конверт и протянул его мне.
   - Тимофей Верхов, - с наигранным пафосом произнес товарищ. - Почта бывает не только электронной. Надо хоть иногда заглядывать в небольшой железный ящичек в подъезде.
   Я взял конверт, вскрыл его и быстро прочел адресованное мне письмо:
  
   "Уважаемый Тимофей Верхов. Мы рассмотрели вашу рукопись "Изломанная вечность" и готовы подготовить её к изданию на Ноябрь этого года. Вы должны немедленно связаться с нашим ответственным редактором для обсуждения некоторых стилистических аспектов романа. Также в ближайшее время вам будут высланы два экземпляра договора с издательством. Вы должны их внимательно заполнить и выслать по указанному на конверте обратному адресу. Если у вас возникли какие-либо вопросы касательно вашего авторского гонорара или некоторых пунктов вышеупомянутого документа, пишите на электронный адрес нашего пресс-центра.
  

Сотрудник по работе с авторами Андрей Семионов. "

  
   - Я нашел это вчера, - улыбнулся Славик и шагнул в лифт. - Напиши роман.
   У меня не было слов, способных описать душевное моё состояние.
   - Тимофей Верхов, для меня было честью быть твоим другом и соратником, - после этих слов Славик вынул автомат из дверей лифта и нажал кнопку. Двери начали закрываться.
   По моей щеке катилась слеза.
   - Прощай друг, - думал я. - Прощай, и спасибо тебе за понимание, за поддержку, за всё, что ты для меня сделал.
   Двери закрылись, Славик уехал. Мы остались с Сашкой наедине.
   - Десять лет, - думал я, глядя на полученный из издательства ответ. Ответ, которого я ждал много лет. И вот теперь, когда всё рухнуло...
   Я с горечью засмеялся над черным юмором нашей жизни. Со старым миром ушла старая мечта. Мечта, которая, не смотря ни на что, всё-таки сбылась. И значит, я жил не зря. И всё моё убогое творчество всё-таки кому-то стало нужно. Пусть даже ради денег. Как хорошо, что следующий мой роман, последний роман будет...
   Каким он будет?
   Я не знал.
   Моя рука скомкала письмо и выкинула бумажный шарик в сторону.
  

***

8 Июня 2012 года.

Пятница. 16:52.

г. Саров. Подземелья секретного комплекса.

   Он присел на корточки, снял с плеча автомат, положил его перед собой и о чём-то задумался. Лифт ехал медленно, даже очень медленно для человека, которого ждет...
   Смерть?
   Да. Наверное.
   Славик ухмыльнулся, достал из кармана пачку сигарет и зажигалку. Когда-то он, разбив витрину ларька, набрал этого "добра" на десять лет вперед. Но уж больно много всего он видел и много где побывал за это время. Так что всё, добытое мародерством почти растерял. Осталась лишь эта пачка. Её он вынес из старого, уже погибшего мира. Купил, кажется, ещё в понедельник.
   В ней лежала всего одна, последняя сигарета.
   - Какой символизм, - подумал Вячеслав и сунул её в рот.
   Огонек зажигалки вспыхнул, подпалил табак и тут же погас. Синеватый дым побежал к потолку, слушая грохот работы стальных тросов. Стало спокойно. И никуда уже не хотелось идти: ни воевать, ни погибать. Просто посидеть бы тут часок-другой, а потом...
   Вот именно.
   Потом всё равно надо будет идти вперед.
   Славик встал. Его разум наполнился размышлениями и идеями. Неизвестно, что ждет там, за порогом лифта. Засада? Нечто другое? Не надо об этом так много думать. Нужно просто выбросить на любую колкость достойный ответ. Жаль, времени было мало. И поэтому Славик волновался. Пробиться к диспетчерской будет не просто. Ведь он один, а их там много. А ещё внизу был...
   Становилось жутко при мыслях о непонятном существе, в которое превратился Гена. Природу врага не понять и не объяснить, и это существо - оно было апогейным воплощением зла, на которое способны гости из космоса. Славик представил себе этого недочеловека с синей кожей и мертвыми белками глаз. Представил и понял, что боится его больше, чем всех солдат, вместе взятых. Если они скрывали тьму дальних миров в глазницах своих противогазов, то эта тварь, наоборот, выставляла её напоказ в белках своих жутких очей. И смотреть в них нельзя, потому что смогут они поглотить тебя и уничтожить.
   Где-то там, в дыму, среди контейнеров и деревянных ящиков существо прячется и ждет, когда двери лифта наконец-то откроются, принеся ему в дар новую жертву.
   Славик поднял с пола автомат, щелкнул затвором и выбросил сигарету на пол. Лифт почти приехал.
   - Я не отдам тебе Тимика, - тихий, но уверенный голос Вячеслава разлился по закрытому пока ещё лифту. - Тебе придется перешагнуть через меня, прежде чем ты полезешь за ним наверх.
   Славик закрыл глаза и вспомнил последний раз своего больного товарища. Вспомнил, как играли они в детстве в песочнице на даче, вспомнил, как веселились у него дома в отрочестве, вспомнил, как беседовали и пили кофе в студенческие годы. Вспомнилась даже песня "Туман", которую так часто пел Тимик. И пел он её в последний раз совсем недавно.
   - Было хорошо, было так легко, но на шею бросили аркан, - прошептал Славик, крепко сжав автомат. - Солнечный огонь атмосферы бронь пробивал, но не пробил туман.
   Заиграл где-то в глубине души знакомый мотив. Пение струн было так близко, что казалось, будто в действительности кто-то играет за спиной. Играет эту песню. И пусть это был просто вымысел, фантазия, плод разыгравшегося воображения, но от него стало тепло и чуточку спокойно. И Славик, слушая почти материализовавшуюся песнь друга, осознал, что никакое существо с телом Гены ему не страшно. Да и задача на самом деле немыслимо проста - дойти и сделать то, что пообещал Тимику.
   - Ради тебя, друг! - решительно произнес Славик.
   Двери лифта открылись.
   Дым почти рассеялся, но легкая серая пелена всё ещё висела в воздухе, затрудняя обзор. Солдатов врага не было видно. Ни одного. Присев и сделав в таком положении несколько шагов, Славик, держа перед собой автомат, затравленно осмотрелся по сторонам. Темнота и пустота, тишина и витающий в ней страх, что пронзает насквозь и выворачивает внутренности наружу.
   - Уж лучше бы в меня тут же начали стрелять, - разочарованно подумал Славик, переводя дух за одним из деревянных ящиков.
   Двери лифта шумно закрылись, наполнив грохотом всё окружающее пространство. Славик скрипнул зубами, надеясь, что никто... впрочем, что за глупость - надеяться на то, что никто не заметит этого шума?
   Так и есть. Послышались спешные шаги.
   Всего один солдат. Он медленным маршем прошелся к лифту, держа в руках автомат. Сделал два неестественных поворота головой вправо и влево, никого не увидел, развернулся и...
   Славик нервно нажал на курок.
   Выстрел!
   Он сложил заметившего врага солдата, тот упал на пол.
   Тут же кто-то из густой мглы открыл огонь по ящику. Деревянные щепки посыпались на Славика проливным дождем. Тот пригнулся, зажмурился и быстро кинулся к другому укрытию. Вслед ему летели пули, безуспешно пущенные и выбивающие из пола искры.
   Спрятавшись за новой преградой, Славик поднял над собой автомат и вслепую открыл огонь по мгле, прятавшей противника. Кто-то в ней упал, слышался звон принявшего на себя удар металла. Перестрелка набирала темп. Где-то рядом взорвалась ещё одна дымовая шашка. Она сделала мглу ещё более густой и непроглядной.
   - Мне не пробиться к лестнице, - поймал мрачные мысли Славик, вздрагивая при каждом новом, доносящемся из дыма выстреле. Но придумывать всё равно что-то надо. Будто злясь на своих недругов за отсутствие стремления и идей, Славик ещё раз поднял автомат и бросил во мглу очередную очередь. Кто-то там, среди непроглядной пелены вновь упал, сраженный шальной пулей. Обстрел усилился.
   До лестницы, ведущей к диспетчерской всего несколько метров, но это расстояние скрыто в непроглядной пелене дыма. Пелена полна коварных сюрпризов врага, она кажется бесконечной и непреодолимой. Славик прижал ко лбу теплый от стрельбы ствол автомата. Надо действовать - кричали все чувства и все закоулки разума, но броситься вот так вот во мглу глупо. Не для этого он сюда пришел, нельзя умереть так просто. Поэтому нужен план. План, который никак не созревал ещё там, в лифте, и теперь не хотел созревать. Славик напрягал свою голову в поисках нужных ему решений. Одна лишь пустота была вместо них. Пустота и страх, вспыхнувший с новой силой.
   - Единственный способ победить страх - отрубить голову!
   Откуда эта цитата, Славик не помнил. Не помнил даже, кто и когда сказал ему эту умную фразу. Понял только, что ей надо воспользоваться.
   Он кинулся во мглу, сопровождая свой отчаянный бег оглушительным автоматным ревом и собственным криком. Зажмурив глаза, он ждал, когда в его тело войдет пуля, но все ответные выстрелы прошли стороной. И вот Славик за очередным ящиком, где-то во мгле, в которой не разобрать дороги к диспетчерской. А враг повсюду. И он ждет ещё одного такого же выпада, надеясь, что уж в следующий раз его пули найдут цель.
   Славик перевел дыхание, прикусил губу и поменял магазин автомата.
   Силуэт нужной ему лестницы он увидел случайно, оглядываясь по сторонам в поисках солдат врага. Да! Это она! Ничем не примечательная, но именно та, что ему нужна. По каким причинам он понял, что эти ступени ведут в диспетчерскую, объяснить сложно. Но уверенность в нём была выкована из того же материала, и которого был сделан автомат в его руках. Набрав воздуха в грудь, Славик кинулся к ней, надеясь избежать смерти.
   Пара выстрелов выбила искры возле его ног. Он бросил в ответ очередь в пелену.
   Ступени. Их много-много. Будто тысячи. Дошел! Добежал! Почти свершил свой подвиг.
   Здесь ничего не изменилось с того момента, как Тёма и Сашка выпрыгнули в окно. Легкий дымок курился между столами с компьютерами, какими-то датчиками на стенах, стульями, многие из которых были опрокинуты. Славик сделал несколько неуверенных шагов, огляделся в поисках того, что могло бы указать на то, как отключить лифт. Наверно, за это отвечает какой-нибудь из стоящих возле стены стальных гудящих шкафов с лампочками. И только Славик сделал шаг в сторону этой стены, как стекло одного из окон разбилось от выстрела.
   Славик упал и быстро отполз к одному из столов.
   По диспетчерской открыли огонь. Сотни пуль пронзали остатки стекол и впивались в стены. Рушили компьютеры и дробили на щепки столы. Стены вмиг покрылись дырами, штукатурка в некоторых места спешно падала на пол.
   Славик закрыл руками уши, чтобы не слышать воплощение агонии не сумевших его убить солдат. Они не жалели патронов, надеясь выкурить из норы противника.
   - Странно, - подумал Славик, лежа на полу. - Куда проще было бы...
   В диспетчерскую через огромные выбитые окна влетели две гранаты.
   Время остановилось. Но в тот же миг, будто помогая Славику, замедлилось, и он, сломя голову, кинулся к влетевшим сюда проводницам смерти и, сам не понимая, как успел, выкинул их обратно в окно.
   Взрыв выбил последние осколки стекла из рам и высыпал их на Славика.
   Сквозь звон в ушах, который медленно уходил, сквозь треск чего-то горящего где-то рядом немного контуженный и напуганный столь резким приходом гранат Славик услышал стук армейских ботинок по лестнице. Кто-то бежал сюда. Бежал проверить, остался ли в живых тот странный безумец, который имел смелость выступить в одиночку против армады. Сейчас он покажет им, что безумец не только жив, но и способен забирать чужие жизни.
   Славик начал нервно искать свой автомат, который выронил во время боя. Как только оружие оказалось в руках, в узком проходе входа в диспетчерскую показался первый солдат врага. Он бежал, совершенно не смотря по сторонам, рвался в атаку, не думая об элементарной предосторожности, и, если бы он был человеком, то можно было бы подумать, что он зол. Именно поэтому этой дерзкий и глупый боец в противогазе даже не заметил Славика. До тех пор, пока Славик не выпустил в него половину обоймы.
   Тело покатилось вниз по ступенькам, громко гремя висящим на поясе автоматом. Тут же, с противоположного входа в диспетчерскую появился ещё один боец. Появился и тоже схватил порцию свинца. Славик отскочил к столам.
   Третий солдат, видимо, что-то усвоил из предыдущего опыта сотоварищей - вначале в проходе показалось дуло автомата. Боец осторожно крался вперед, шел на штурм, стараясь не издавать шума. Послышалось движение и с другой стороны. Славик откинулся к столу, тяжело дыша. Сейчас его возьмут в кольцо, зажмут и раздавят, как таракана. Из прохода высунулась голова в белом противогазе.
   Славик выстрелил в неё - солдат упал. Тут же из кармана моего товарища показалась граната. Кольцо упало на пол.
   Взрыв! Он последовал после того, как по лестнице вниз, вдоль стоящих боевым порядком солдат, прокатилась эта самая граната. Прокатилась, сдетанировала и унесла жизни всех, рвущихся в диспетчерскую бойцов.
   Но это, к сожалению, была лишь часть солдат, находящихся сейчас здесь, в огромном задымленном ангаре. Те, что прятались там, во мгле, не медлили. Одна за другой в диспетчерскую начали влетать ответные гранаты. Не одна, не две и даже не три. Славик открыл рот, видя, как целый рой маленьких зеленых металлических шаров бежит по полу, всё ближе и ближе к нему. Через пару секунд, а может, и меньше, всё кончится.
   Остался последний шаг. Шаг, который, по сути, приравнивался к смерти, но, как известно, из двух зол надо выбирать меньшее зло. У Славика не было времени на раздумья, просто включился присущий всем живым существам рефлекс самосохранения, который, активируясь, заставляет нас делать воистину безумные вещи. И безумие Славика заключалось в том, что он кинулся бежать к окну и выпрыгнул из него, когда уже волна взрыва появилась на свет. Всё дрогнуло и преклонилось перед её мощью: столы, компьютеры, стулья, стальные шкафы. Вся диспетчерская, проводив того, кто в ней прятался, покрылась огнем и утонула в его ярких объятиях.
   Минутный грохот сменился долгой тишиной, среди которой парил дым, и улавливалось какое-то движение умирающих солдат.
   Славик лежал на полу с закрытыми глазами. Одежда на нём кое-где была порвана и прожжена цепкими лапами огня, порожденного взрывом. Тело чуть вздрагивало, будто в голове разгулялись кошмары. В конце концов, веки, превозмогая боль и усталость, начали подниматься.
   Ему казалось, он забыл абсолютно всё, казалось, что умер и живет уже совсем другой, следующей жизнью. Темнота медленно и неохотно сменялась расплывчатыми картинами, в которых угадывались очертания горящих ящиков, дыма и чьих-то постоянно двигающихся ног. Постепенно возвращалась в сознание память, наполняла тело боль, а душу - страх. Через секунду вернулся последний миг. Миг, когда ему, безымянному герою, пришлось, отчаявшись, выпрыгнуть в окно, чтобы избежать гибели от взрыва.
   Он выжил. А, может быть, просто отсрочил свой жалкий конец.
   Расплывчатые образы всё быстрее и быстрее приобретали четкие грани: трупы солдат в противогазах лежали всюду, разбросав части свои тел и конечностей. Тут и там валялось перекошенное и сломанное оружие, кровь, уже не носящая гордое звание человеческой, растекалась всё шире и шире, мечтая, видимо, утопить Славика в багровой бездне. Дальше, в нескольких шагах был знакомый лифт, за который пришлось биться. Теперь он походил на безжизненную груду железа, брошенного и забытого: не горели по краям огромных дверей лампочки, не мигал индикатор этажа и кнопка вызова. Лифт умер, отключился.
   Поняв, что желаемое достигнуто и дело сделано, Славик расслабился и закрыл глаза, мечтая поскорее уснуть вечным сном. Так лежал он секунду, а может - час или два: время в тот миг вновь остановилось, и желаемый покой засверкал где-то в конце длинного темного туннеля, но... боль вернулась и вспыхнула с новой силой. То была боль от удара армейским ботинком под ребра.
   Ослабшего и почти отключившегося Славика подхватили под руки несколько солдат в противогазах. Они быстро поставили своего пленника на колени, придерживая его постоянно, чтобы не упал лицом в лужу крови. Когда голова безымянного героя почти безжизненным куском мяса стремилась вниз, телу приходилось терпеть удар прикладом или ногой. Очень скоро Славик открыл глаза, морщась и тихо стоная от боли.
   Вокруг него толпились солдаты, он видел темные глазницы их противогазов, где-то там, под непроглядным стеклом не было уже ничего человеческого. Лишь чужая и непонятная жизнь далеких миров, пришедшая на нашу планету, чтобы убивать. Движения бойцов в противогазах были почти что настоящими, но всё равно улавливалась в них какая-то искусственная нотка. Зато удары были очень даже настоящими, и боль от них немыслимо реальна.
   Славику вдруг стало очень страшно. Никогда, он не испытывал подобного страха. За все эти три дня он много видел, многого боялся, но... сейчас страх воистину взошел на трон и наслаждался своим триумфом.
   Солдаты выстроились полукругом.
   - Что за ритуал? - подумал Славик, глядя полуопущенными веками на врага. - Они же... просто часть какой-то неземной системы, зомби. Они должны были просто меня убить, как убили многих людей. Просто убить и всё. Они - машины, они неспособны на что-то большее. А тут...
   Внезапно Славик понял, в чём дело.
   И будто в подтверждение его неожиданной догадки, некоторые из солдат начали расступаться, открывая путь тому, кто не был уже человеком. Впрочем, не был он и одним из них, бездушных и однотипных машин для зачистки и убийств. Нечто среднее, что парит ещё на границе двух разных миров. Нечто пугающее и необъяснимое.
   В узкой прорехе, образованной расступившимися солдатами, появился Гена.
   Славик набрал воздуха в грудь и попытался подняться, но резкая боль в ребрах и отсутствие всяких сил не позволили ему встать на ноги. Пришлось наблюдать за этим странным существом, стоя на коленях.
   Гена не смотрел по сторонам своими лишенными зрачков глазами. Его шаг был медленным и почти что церемониальным. Руки опущены, одна из них держит что-то. Славик попытался рассмотреть вещь, которую нес человек с синей кожей.
   Наверное, это было оружие, сотворенное далеко-далеко отсюда. Оружие врага. Обычно он использовал нашу технику, но теперь... Ничего общего с автоматом Калашникова не имел этот предмет, похожий на укороченный гранатомет. Металл (или нечто иное), из которого он был сделан, отливался синевой, ровная поверхность в изобилии была усыпана странными дырками. Между пальцами Гены слабо угадывалось некое подобие рукояти. Ни прицела, ни магазина, на конце "дула" три изогнутых острия. Больше всего конструкция походила на трехпалую руку, очень большую, принадлежащую гиганту с далеких планет.
   Странно, но Славик не боялся и не думал о том, что может сделать с ним эта вещь. Не думал он и о смерти, потому что знал, наверное, что её не избежать. Мысли его устремлялись только лишь к Тимику, который теперь спасен, который выполнит свою задачу, потому что задача с диспетчерской выполнена.
   Славик опустил голову, не желая больше ни на что смотреть. Он устал. Устал и заслужил свободы, ждущей его где-то там...
   Гена приблизился и стоял теперь в метре от повисшего на руках солдат пленника. Синяя рука с высыхающей кожей коснулась окровавленного подбородка Славика, тонкие пальцы крепко сжали челюсть и чуть приподняли опушенную голову.
   Славик открыл глаза и встретился взглядом с пустыми, белыми и мертвыми очами изменившегося Гены.
   Случилось страшное, невероятное и шокирующее - живой труп с синей кожей и непонятным оружием в руке заговорил.
   - Весьма занятно, - сухой голос резал уши, отсутствие всяких эмоциональных ноток давило на душу и ещё больше пугало. - Обычный человек, не имеющий даже базовой армейской подготовки, показывает отличные результаты боевой деятельности в условиях закрытого пространства и города, - голова Гены склонилась на бок, тщательно рассматривая стоящего на коленях пленника. - Это доказывает одну из теорий о кратковременном самообучении, игнорирующем такие факторы, как стресс и фобию. Индивид имеет стандартные показатели здоровья, силы и выносливости. Причиной резкого перехода от ординарного социального поведения к эффективной и агрессивной саморазвивающейся активности по отношению к интеграционным службам, возможно, стали такие сугубо земные понятия, как "ненависть" или "долг".
   Голова Гены вновь склонилась, теперь уже на другой бок.
   - Уникальный случай, - постановило существо с синей кожей. - Это, безусловно, требует дополнительных исследований и наблюдений, как за данным индивидом, так и за всеми представителями вида в целом.
   - Исследований значит? - устало бросил Славик.
   - Я дам тебе шанс, - Гена чуть наклонился, будто говорить приходилось со слабослышащим стариком. - Ты увидишь мир, который был до вас. Увидишь, что стало с ним, благодаря нам, и, возможно, представишь, что будет с вашей планетой. Как и многие другие люди, ты ищешь ответов и объяснений происходящему. Ответ и объяснения придут к тебе. Надеюсь, придут раньше, чем придут те, кто всё время жаждет пищи.
   Как только существо с синей кожей закончило говорить, солдаты, державшие Славика под руки, отпустили измученного пленника, и он упал на пол, не в силах самостоятельно стоять на коленях. Бойцы в противогазах сделали несколько шагов назад, образовав вокруг захваченного ими человека открытое пространство. Гена тоже отступил.
   Отступил и нажал какую-то кнопку на странном оружии.
   Три металлических острия начали медленно вращаться, набирая темп. Через секунду их уже нельзя было различить из-за бешеной скорости. Гена навел неземной предмет на Славика, тот поднял голову и увидел, как в центре вращающихся "пальцев" образовался яркий свет. Небольшой шарик, видимо, сгусток какой-то энергии, стремительно разрастался, желая вырваться из кружащихся конечностей оружия. Послышался треск электричества, среди яркого света то и дело вспыхивали зеленые, красные и синие мини-молнии. Наконец, Гена нажал ещё одну кнопку на своём оружии, и вся эта яркая шарообразная масса полетела в Славика.
   А он зажмурился, напрягся и принял её в себя, тут же сгинув с места, где лежал.
  

***

------

   Звук столь сильный, что уши от него начинают болеть и вот-вот разорвутся. Он пришел резко, вместе с тьмой, которая заполонила всё. Это ощущение не передать словами, потому что имело оно природу совершенно иную, неземную. Поэтому нет терминов, способных, хоть как-то охарактеризовать происходящее со Славиком. Он чувствовал, как кружится, но не различал во тьме изменений, однако ж, ощущал, как в ушах его свистит ветер вместе с этим противным звуком, который, в конце концов, добился своего. Славик взорвался.
   Тело распалось на мириады крошечных частиц, и каждой из них, он чувствовал холод и удаляющийся звон, пустоту и... падение, или, скорее, полет куда-то вниз. Прошло несколько мгновений, и частички стали притягиваться к собратьям, затем - сливаться. Ещё секунда, и Славик почувствовал, как его тело, имеющее как бы огромные размеры, сужается, становится обычным, таким, каким было всегда. Проглядываются очертания рук, ног, головы. Затем пришел холод, но не холод бесконечной, плывущей куда-то пустоты, а холод привычной водной среды, которая странным образом ударила по нему со всех сторон. Или будто бы он проник в неё из небытия.
   Вернулась боль и слабость, страх и ненависть, еле видный покой и память. Собрав внутри себя последние остатки сил, Славик открыл глаза и с ужасом осознал, что находится в воде.
   Внезапная, ослепляющая вспышка, и вот, поверх него, на дно падает автомат.
   Славик пошевелил руками, превозмогая боль, постарался плыть, но от каждого движения, в теле что-то кололо.
   Где он? Жив ли он, или это своеобразная интерпретация ада, уготованного для него?
   Искать ответы негде и бороться не за что.
   Славик закрыл глаза, уже чувствуя, как кислород в его легких кончается, и далекий, еле видный свет где-то там, наверху, на поверхности воды, недосягаем, как рай, столь желанный и порой несуществующий.
   Слабость вкупе с темнотой вновь открыла свою пасть, в которую плыл разбитый, но не сломленный человек. Человек, которому пришлось за три дня прожить ещё одну жизнь, совершенно другую, но бурную и непостоянную, как океан. Суровую, как скалы, о которые бьются ревущие волны, и... возможно, прекрасную, как далекий пляж, что ласкают эти же самые волны в спокойном своём состоянии.
   Пустота и тьма всюду - внутри и снаружи. Наверное, так ознаменовывается приход смерти - никакого света, лишь мрак, бездонный и холодный, как океан, в котором оказался Славик.
   Мрак сужался, становясь безвыходной тюрьмой, лишенной всякой надежды. Чем плотнее он был, тем сильнее хотелось избавиться от него, вырваться из оков и уйти куда-то... туда, где есть ещё свет. Свет хотя бы воспоминаний, которые здесь, среди тьмы, ещё имели право существовать.
   Он помнил этот миг так четко и подробно, будто случилось это всего минуту назад. Его автомат медленно ползет по асфальту, задевает порой безжизненные тела убитых врагов, катает гильзы и спешно остывает. Он идет по широкой площадке, что усыпана трупами бойцов в противогазах. Идет к порогу, где только что появилась она, обычная женщина из обычной, старой жизни. Но теперь она казалась чем-то большим, чем просто Рита. Каждый шаг этой напуганной женщины, взирающей на результат боя, отдавал совершенством. И вот он уже рядом с ней, кидает автомат на землю и смотрит в её глаза, по которым бегут слезы ужаса и... сбывшейся мечты.
   Она спускается по ступеням, чуть дыша, касается его щек руками и не отводит взгляда от грязи на его плечах.
   - Мой герой, - шепчет она. И Славик в ответ берет её руку в свою.
   Ему захотелось плыть. Он не понимал, почему, но открыл глаза и увидел тот свет, что удалялся от него по мере того, как приближалось дно. Рука пошевелилась и рванулась вперед, не взирая на боль в теле. За ней последовала другая. Затем заработали и ноги. Вскоре Славик плыл вверх, плыл к свету, закрыв глаза и терпя боль. А между тем, воспоминания показывали ему её - богиню, или просто случайную знакомую на непредсказуемой дороге жизни.
   Тот диван был для него царством радости и счастья, её руки, неподвластные этому миру, ласкали его усталое от битвы тело. Минуту назад в метре от него свистели пули, а сейчас он... сейчас это похоже на то, что бывает в раю. Впрочем, даже рай, наверное, не смог бы сейчас превзойти этот миг.
   - Ради этого мига стоит жить, - сказал себе Славик, усердно работая руками и ногами. Сказал и почувствовал, что эта фраза пришла к нему откуда-то извне. Она не родилась в голове, как обычно это бывает. Нет! Её принесли воды этого странного и чужого океана.
   Они показали в тот же миг ему другие картины. Картины, которые он не мог видеть, но вспоминал так легко, будто видел.
   Рита бежала куда-то по лесу. То и дело она спотыкалась и падала, потому что почти никогда не смотрела под ноги. Порой девушка останавливалась и смотрела назад, туда, откуда слышалась стрельба, предсмертные крики и непонятные отзвуки чего-то механического. Тяжело дыша, она смотрела на яркие вспышки, что озаряли своим сиянием темную ночь. Затем девушке приходилось вновь бежать и спотыкаться, вытирать с лица пот и кровь. И вновь бежать! Бежать! Бежать!
   Славик заработал руками сильнее, напрягся. Он хотел вырваться из своей тюрьмы, найти любимую и помочь ей. Стараясь не думать о том, что это практически невозможно, он работал, работал. Работал!
   Вика бежала не одна. Он понял это каким-то особенным чутьём, дарованным опять же этим миром, пленником которого он стал. С ней не было дочери, зато был...
   Славик на секунду остановился и замер, уловив внутри своей женщины что-то... миг он сомневался, а потом...
   Жизнь!
   Внутри Риты билась недавно зарожденная жизнь. Символ этого нового, униженного войной мира. Символ возрождения и... будущей победы. Символ, который был частичкой Славика, а Славик был частичкой его.
   - Я буду жить, буду бороться, даже если не будет путей выхода. Ведь я человек, и моя чего-то всё-таки стоит! - Славик сделал последний рывок вверх. Рука схватила падающий на дно автомат.
   Через секунду Славик вынырнул на поверхность. Вынырнул и увидел мир, в который попал.
  

Глава 12.

Ад.

8 Июня 2012 года.

Пятница. 16:59.

г. Саров. Подземелья секретного комплекса.

   Я остался один. Вернее, почти один. На полу лежал тяжело дышащий Сашка, лежал и смотрел на меня усталыми глазами, в которых читалась невыносимая душевная и физическая боль. После того, как лифт закрылся, мой взгляд упал на стальную дверь, находившуюся в нескольких метрах от нас. Добраться туда вместе с раненым другом будет весьма проблематично. Впрочем, что я говорю? Вся жизнь - одни сплошные проблемы.
   - Санек? - я склонился над другом и коснулся его окровавленной руки. - Санек, ты можешь встать?
   Мой товарищ, скрипя зубами, попытался перевернуться на живот. Вначале у него не получилось, не выдержав дикой боли, он вернулся в исходное положение.
   Вскоре, пересилив себя, Сашка всё-таки лёг на живот и начал медленно ползти вперед. Поднявшись и взяв сумку Славика, я неспешно последовал за ним, частенько поглядывая на закрытые двери лифта. Очень скоро, где-то далеко, будто за несколькими сантиметрами бетонной преграды, послышались выстрелы. Один, второй, третий! Через минуту до ушей уже доносилась отдаленная песнь перестрелки, и я молился, чтобы она не стихала, ведь если случится это, то...
   Я поджал губу, преследуя своего товарища. Не хочу думать о том, что происходит внизу. Не хочу!
   Мы приблизились к стальной двери, и, как только рука моя легла на её холодную ручку, Сашка в бессилии перевернулся на спину и, тяжело дыша, посмотрел на меня измученными глазами. Голос мой задрожал.
   - Ещё чуть-чуть, - попытался приободрить я друга, хотя видел каким-то внутренним взглядом, что он уже в нескольких шагах не от победы, а от смерти. И товарищ знал это. Знал и смотрел на меня зорко и неотрывно, будто старался запомнить мой образ, который понесет он с собой за грань жизни. От этого взгляда мне становилось дурно, комок подкатывал к горлу. Ещё немного, и глаза заслезятся.
   - Ещё чуть-чуть, - повторил я, и дернул за ручку стальной двери. Та, скрипя тяжелыми петлями, неохотно поддалась моим порывам. Из возникшей щели послышался гул охладителя воздуха.
   Помещение было просторным, но слабо освещенным. Переступив порог, я осмотрел широкую комнату, плавно уходящую влево и перекрытую стеклянной преградой с кодовым замком. За ней, выстроившись в два ровных и одинаковых ряда, стояли большие зеленые контейнеры, некоторые из которых были открыты. Что в них находилось, разглядеть я не смог. Ещё в одном из углов ютилась высокая тележка с ноутбуком, обмотанная проводами и подключенная к какому-то терминалу. Справа от двери, впустившей нас, находился прибор связи с двумя кнопками. На потолке висели лампы дневного света, многие из них были выключены, поэтому между зелеными ящиками притаились пугающие тени, заставившие меня на секунду впасть в ступор.
   Сашка преодолел порог, прополз ещё несколько метров и вновь упал в бессилии на пол. Бросив сумку, я подскочил к нему.
   - Сань...
   - Тимка... - друг тяжело дышал. - Я, кажется, всё... делай быстрее наше дело. Не отвлекайся на меня. Прошу.
   Подумав некоторое время, я решил последовать совету друга.
   Через миг мои глаза уже изучали странную стеклянную преграду. Я несколько раз постучал по ней - стекло было очень толстым, сверху я заметил значок, говорящий о том, что оно пулестойкое. Глядя на кодовый замок, я понял, что передо мною ещё одно маленькое испытание. Делать нечего, пришлось попробовать набрать код, который набирал я ещё там, вместе с Тёмой.
   Дисплей, дослушав мои команды, одобрительно пискнул, и стеклянная преграда медленно пошла вверх, открывая нам путь.
   Я посмотрел на Сашку, тот вновь пополз за мной.
   Так мы оказались возле контейнеров. В тех, что были открыты, лежали ядерные заряды, не совсем они походили на бомбы, но узнаваемый значок на корпусах быстро дал понять, с чем мы имеем дело. Я бросил сумку в угол, увидел, как стеклянная преграда начала медленно опускаться. Как только она опустилась, я подошел к ней и нажал на пульте кнопку блокировки. Теперь мы были в относительной безопасности. Даже звук отдаленной стрельбы остался позади.
   Вздохнув, я вновь склонился над умирающим другом. Он был совсем плох.
   Я аккуратно сел на холодный пол, взял голову товарища и положил её себе на колени. Мне не хотелось почему-то возиться с ядерными зарядами, не хотелось идти вперед, Сашка умирал, и это было для меня важнее любых целей и задач.
   Он смотрел в мои глаза каким-то уже пугающе спокойным взглядом и еле заметно улыбался. Веки его медленно закрывались, Мне стало страшно, ведь я терял друга.
   - Как ты? - задал глупый вопрос я.
   - Тимка... - уголки его губ растянулись в ухмылке. - Какой ты молодец. Я всегда знал, что ты особенный, что ты морально выше и сильнее каждого из нас, твоих друзей. И сегодня я в лишний раз убедился в этом.
   - Давненько мы с тобой не виделись, - я поджал губу. - Помнишь там... возле театра? Я думал ты погиб. Тогда не стало и Беса. Они забрали его, - я вздохнул. - Я не знаю, что с ним. Мы остались со Славиком одни, и думали порой, что не доберемся до этого места. Но мы всё-таки дошли. А как ты дошел?
   - Просто, - Сашка кашлянул. - Я верил. Верил, что ты, Тимка, жив, что ждешь моей помощи. Это мой долг - помогать и охранять тебя. Это миссия, возложенная Богом. В любой день я должен делать это, а в особенный час - тем более.
   - Я рад, что ты со мной, - моя рука медленно прошлась по вспотевшему лбу товарища.
   Сашка тяжело вздохнул и в очередной раз поморщился от боли.
   - Я думал, что разбит, - друг посмотрел усталыми глазами в потолок. - Они не смогли меня убить. И я жалел, что эти гранаты... все они... зря я остался жив, думал я. Мне приходилось терпеть горе куда более тяжелое, чем быстрая смерть от взрыва. Мне показалось, что я остался один. Один, Тимка. Понимаешь? Это страшно. Быть одному. Тогда я вспомнил и твоё одиночество, вспомнил и ужаснулся тому, как ты всё это время жил. Ужаснулся и восхитился твоей силой.
   - Я не был один, - тихо сказал я. - У меня были вы, и талант.
   - Мы были далеко, - произнес Сашка. - А талант ещё дальше. Он уже не был для тебя талантом. Это просто ниша, в которой ты прятался от разыскивающего тебя безумия.
   - Возможно, ты прав, - молвил я.
   - Не знаю, - прошептал Александр, - Не хочу больше знать. Я много думаю, Тимка, как и ты. И вот сейчас скажи мне. Я умру?
   - Зачем ты спрашиваешь? - нахмурился я. - Не делай мне больно. Я и так слишком много стерпел за эти три дня от врага. Не хочу что-то терпеть ещё и от друга.
   - Прости, - тихо проговорил Сашка и попытался дотронуться до моей руки. Сил у него не хватило. - Прости меня, Тимка, но я знаю, что мне осталось не долго. Страшно, наверное, умирать молодым. Страшно и обидно. Но я не чувствую страха и обиды, хотя я молод и жил бы ещё долго-долго, но...
   Я помню то утро, когда ты разбудил меня своим бешеным стуком в дверь. Оно казалось совсем обычным, но каждая новая минута давала понять, что ничто теперь уже не будет привычным. Потом этот свет... - Сашка вновь посмотрел на потолок. На этот раз его взор был пропитан еле видной мечтательностью и ностальгией. Вскоре глаза друга вновь встретились с моими, уже слезившимися глазами.
   - Что-то я разговорился, - улыбнулся Санек. - Как в кино.
   - Ничего, - ухмыльнулся я. - Твои слова мудры.
   - Просто я рад, что ты здесь, со мной, что я умираю не где-нибудь в канаве, а рядом с тобой, с лучшим другом, который всегда был близко. И вот даже сейчас. Мы вместе, Тимка. Вместе, как и раньше. Вместе, как в самом начале. Мне не страшно умирать.
   - Вот как всё кончилось, - добавил я. - Ты был со мной вначале, ты будешь со мной в конце.
   - Нет, - Сашка закачал головой. - Я ухожу. Ухожу с покоем и без волнения. Я уверен, что ты достойно завершишь нашу миссию. А я...
   Ответь, ты как думаешь? То, что случилось, пошло нам на пользу?
   Некоторое время я молчал.
   - А я думаю, что да, - не дождавшись моего ответа, молвил Сашка. - Вспомни, какими мы были. Жизнь казалась такой серой и такой... пустой. У нас не было проблем, но и того счастья, которое мы желали, тоже не было. А когда это случилось, мы начали ценить всё: каждую минуту тишины, каждый глоток воды и каждое дуновение спокойного, не пропитанного запахом гари ветра. Мы научились жить, Тимка, научились, потому что хотели этого больше всего на свете. Мы теперь не разменивались по мелочам. Мы стали героями. Героями, триумф которых никто не вспомнит.
   Я впал в ступор. Через секунду из закоулков моей памяти ко мне вернулись слова Славика о романе, который просил он написать. Триумф. Феерический фокус жизни. Сашка выражается предсказуемо. Не в силах сказать что-либо внятное умирающему товарищу, я просто выбросил:
   - Может быть, кто-то и вспомнит.
   Друг закрыл глаза. Моё сердце забилось быстрее.
   - Сань!
   Товарищ тяжело дышал.
   - Будь мужиком, Тимка, - из последних сил произнес Сашка. - Ты остаешься один, без друзей. Тебе придется туго, как пришлось когда-то туго мне. Но я вскоре встретил...
   Санек на некоторое время смолк и к моей радости открыл глаза.
   - Она ждет меня, - прошептал друг. Я нахмурился и склонился над товарищем, чтобы расслышать его.
   - Она ждет меня, Тимка. Я не был один. Она была со мной. Она спасла меня, вытащила из цепких лап одиночества. Спасла и погибла. Теперь мы должны встретиться. Я верю, что мы встретимся, - Сашка закрыл глаза и сделал последний выдох. Рука его разжалась, и на ладони друга я увидел замок со сломанной душкой. Тот самый, что подобрали мы у люка в Бастилиях.
   - Саш!
   Друг не ответил.
   - Сань! - мой крик затопил комнату. Дальше в ней была только тишина.
   Я сидел на полу, не в силах что-либо сказать или сделать. Сашки со мной больше не было, каждая частичка моего естества чутко и ярко ощущала это.
   - Ты останешься один, - его слова вспыхнули в моей голове ослепляющим пламенем, на свет которого тут же начали слетаться былые и новое кошмары. Тишина накрыла моё сознание, будто гробовая крышка. Начался мой бой. Последний и единственный бой. Бой с самим собой.
   Аккуратно опустив голову товарища на пол, я пошевелил ногами и огляделся. Светлая комната уже не казалась такой светлой, тени, которые ютились тут и там будто бы что-то прятали, будто потемнели чуть, став окнами в другой мир. Окнами, сквозь которые на меня смотрит таинственный некто, забравший только что друга. Минуту или больше я вслушивался в тишину, пытаясь уловить в ней хоть какой-то шорох. Но тишина со мной не разговаривала, и это пугало ещё больше.
   Я кое-как встал, сжимая в руке оставленный другом замок. Это ещё одна маленькая память о трёх минувших днях. Трёх днях, перевернувших мою жизнь и отношение к миру. Настолько тихо здесь было, что я слышал биение собственного сердца. Страх подкрался совсем близко, казалось, его отражение я вижу в стеклянных глазах умершего друга. Казалось, там, за стеной, за дверью толпы врагов, которые, затаившись, ждут своего часа и смеются надо мной, дрожащим и сломленным.
   Мой глубокий вздох привел разум к объективному мышлению. Ничего в этих тенях и в этой тишине нет. Я один, действительно один, и меня прячет от врага бетонная преграда и стальная дверь внушительной толщины. Возможно, враг даже не знает, что я здесь, не может понять, почему я здесь и поэтому я, в некотором роде, на шаг впереди.
   - Надо делать то, для чего я сюда явился, - сказал я себе и посмотрел на стоящий рядом зеленый контейнер. Тишина исчезла от моих медленных шагов в сторону ядерного заряда. Я прикоснулся к нему, приблизившись. Холодный металл показывал мне моё искаженное отражение, немного кружилась голова, и тут...
   Ко мне подкрался новый враг.
   Это не был страх врага, который мог бы, как я думал, в любой момент ворваться сюда. То был страх смерти. Прикоснувшись к стальной обшивке конца своего пути, я вдруг ощутил непередаваемую тоску и горечь о непрожитых днях. Я молод. Я хочу жить.
   - Но жизнь твоя никогда не будет прежней, потому что мир, в котором ты живешь, изменился, - произнесло внутри меня то, что люди называют здравым смыслом.
   Я закрыл глаза. Два начала во мне скрестили мечи. Победит тот, чью сторону я займу.
   И выбор был тут же сделан.
   Моя рука неспешно гладила поверхность заряда. Я изучал его, пытаясь понять, какая мощь скрыта внутри этого предмета. Эта мощь будет моим возмездием за друзей и близких, за всех, кто страдал из-за этого нашествия. Это будет мой встречный удар по врагу. Единственный удар, но точный.
   Собрав в кулак все оставшиеся у меня силы, разогнав мрак пугающих иллюзий, я взял себя в руки, ещё раз осмотрелся, будто думал, что в комнате, минуя мой взгляд, что-то ещё появится. Ничего. Она как была пустой и скучной, так и осталась таковой. По-прежнему гудел вентилятор или охладитель воздуха, или ещё что-то там...
   Мне всё равно.
   - Конец пути, - подумал я. - Вот он. Передо мной. Здесь. В этом зеленом контейнере. Я до чего-то всё-таки дошел. Что-то сделал. Можно теперь себя похвалить.
   Но я не мог.
   Не знаю, почему.
   Как бы, в глубине души, не хотелось делать этого, но я сосредоточил своё внимание на лежащем передо мной ядерном заряде. Его нужно было как-то активировать, но никаких кнопок и панелей я на нём не заметил. Лишь только разъёмы для проводов справа внизу. Мой взгляд тут же упал на стоящую недалеко от меня тележку с ноутбуком. Я приблизился к ней, кое-как взял и подкатил к заряду. Наклонился, распутал и осмотрел провода, воткнутые в компьютер и висящие без действия над полом. Все они разные, штекеры на них не повторялись. Вновь переключившись на ядерный заряд, я попытался понять, какой из кабелей куда должен подсоединяться, правильное место кое-каких из них я нашел, но остальные...
   Я вздохнул. Не так то это легко - взорвать город Саров. Когда мне и моим товарищам давали указания, всё казалось таким простым, и главной задачей было дойти, а теперь, когда мы добрались, перед нами внезапно и вероломно возник ещё один серьезный барьер. Хорошо хоть, что он был последним.
   Включив ноутбук, я натолкнулся на очередную преграду - для входа в операционную систему требовался пароль. Кое-какие, пользовательские знания по компьютеру у меня были, используя их, я попробовал обойти защиту от нежеланных гостей, но ничего не вышло. Видимо, те, кто занимался обслуживанием этой машины, прекрасно знали, как скрыть свою работу от чужаков.
   Постоянно вылетающая надпись "Неверный пароль. Попробуйте ещё раз", полностью лишила меня всякого рвения. Опустив руки, я сел на пол, прислонившись спиной к стенке контейнера. Я постоянно о чём-то думаю, и, как выяснилось, думаю совсем не о том, что надо. Вечные рефлексии умело вычеркнули из списка насущных проблем вопрос об активации заряда. Теперь, в час нужды, я вновь мысленно ругал себя за недальновидность и забывчивость.
   Прошло несколько минут. Охладитель воздуха однообразно гудел в моих ушах, медленно напрягая. Я не шевелился, я размышлял циклически, на каждом витке приходя к мини-выводам.
   - Если бы даже я вспомнил об этой проблеме, как бы я и друзья её решили? - задал себе вопрос я. - Никто из моих товарищей не владел навыками управления ядерными устройствами, никто из них даже в армии не был. Допустим, мы вместе встали бы перед этой преградой задолго до прихода сюда? Что тогда? Пошли бы в библиотеку Маяковского за учебником по подрыву Сарова? Бред. Мы никак бы не узнали. Что из этого следует?
   - Нас должны были научить! - вспыхнуло у меня в мозгу. И тут же всякий страх перед неспособностью завершить свой путь достойно иссяк. Я больше не углублялся в размышления, вместо этого мой взгляд был прикован к сумке, которую я сюда принес. Она досталась нам со Славиком от Артёма. В ней лежало оружие и, возможно то, что требовалось мне для продолжения действий.
   С нетерпением я подскочил к ней, начал вытряхивать из неё пистолеты, гранаты, магазины, рации, ножи и ещё всякий хлам, среди которого должны были (если их не будет, то всё!) быть таблетки для сна. Тёма и Гена принимали их, когда нужно было получить новое задание таинственного мужчины в пиджаке. Но не только задания получали они во снах, им, помимо миссий, даровались ещё и знания. Я не знал, подействует ли это на мне? Получу ли я навыки управления ядерным зарядом во сне? Но... как бы там ни было, это единственный путь решения возникшей проблемы. Иного варианта не было.
   Красный пластмассовый пузырек нашелся. Я потряс его - внутри что-то ещё было. Мои глаза попытались прочесть название и инструкцию, но волнение не позволяло. Как только на этикетке нашлась фраза "Сильнодействующее снотворное" я, минуя страх, который шептал мне, что когда я усну, сюда ворвутся враги, открыл крышку и одним махом высыпал три последние капсулы в рот.
   Проглотил, прислушался к ощущениям.
   - Всё будет хорошо, - прошептал загнанный в угол оптимизм.
   Комната поплыла.
   Вначале меня затошнило (видимо от сильной дозы), но вырвать не успело. Я потерял сознание.
   В комнате теперь лежало два тела: одно безжизненное, другое, стремящееся с этой жизнью распрощаться.
  

***

9 Июня 2012 года.

Суббота. 3:21.

г. Саров. Подземелья секретного комплекса.

   Открыв глаза, я прислушался к тишине. Она, как и прежде, ничего не пугаясь, мирно витала в комнате с ядерными зарядами и телом моего умершего друга. Как только моё сознание освободилось от последних оков сна, в голову посыпались вопросы. Ничего ли не изменилось? Сколько я проспал? Не пришли ли враги? И самый главный - получил ли я те навыки, ради которых так отчаянно проглотил таблетки снотворного?
   Поднявшись, я, напрягая разум, попытался что-то вспомнить, что-то, что должно было прийти ко мне во сне. Но ничего кроме непроглядной тьмы, царствие которой длилось неизвестное количество часов, я не помнил. Зевнув, протерев глаза и поморщившись от невыносимой головной боли и жажды, я в очередной раз оглядел свой новый приют.
   Казалось, сон забрал меня лишь на миг - всё было прежним: гул охладителя воздуха, мирно стоящие ровным рядом контейнеры, Сашка. Стеклянная преграда, делившая комнату напополам, так и стояла опущенная. Вид её принес ко мне крохи спокойствия. Питаясь ими, я встал и, напрягая затекшие ноги, приблизился к заряду и компьютеру, стоящему возле него.
   - РДС-84, - вздохнул я, произнеся название лежащего передо мной предмета. Как только слова эти сорвались с моих высохших губ, сердце бешено забилось в груди и руки еле видно задрожали. Причина всех этих изменений была всего одна - я знал, как называется заряд. Откуда и почему знал, мне не помнилось.
   Напрягая разум в поисках ответов и объяснений касательно случившегося чуда, я натыкался на одну и ту же стену. И ощущение во мне было такое: я, будто бы уже сталкивался с этим предметом, но где и когда - не знаю. Стена в моей голове сокрыла это, пропустив лишь навыки, которые мне требовались.
   Я вздохнул с облегчением, удивился ещё раз, порадовался удавшемуся замыслу и начал действовать.
   Синий и красный кабель управления детонацией должны находиться в разъеме N21 и N69. За подачу питания отвечает желтый провод. Нужно снять крышку дополнительного блока, затем подсоединиться к системе и войти в аппаратную программу воздействия. Мои руки порхали, и я дивился их работе, не особо думая, как и что они делают. Бессознательное моё всё знало. Шестое чувство заполнилось непробиваемой, как стекло позади меня, уверенностью. В процессе работы я даже позволил себе ухмылку.
   Подойдя к ноутбуку, я нажал неизвестную мне комбинацию клавиш - на экране появилось непонятное "окно". Ещё пара манипуляций с клавиатурой, ввод каких-то странных команд, быстро бегущий индикатор загрузки в процентах - я в системе.
   - Для активации заряда требуется перекодирование системы. Начать операцию? - спросил меня экран.
   Я нажал клавишу "Y" и "Ввод".
   - Запуск подтвержден. Оставшееся время - 5 часов 32 минуты, - ответил компьютер.
   В голове моей были следующие знания - заряд предназначался для ракеты и не мог просто так сам по себе взорваться. Я же сейчас перекодировал систему управления и сделал из него бомбу. Введя команды, я запустил эту перекодировку, и как только она закончится, заряд можно будет активировать. Пока шел обратный отсчет, я набрал ещё несколько команд и вывел на экран панель активации. Теперь, как только время истечет, стоит лишь нажать "Ввод" и...
   Всё.
   Я вздохнул, закончив работу. Мало времени понадобилось для всего этого. Таинственный гость помог мне, но даже не соизволил лично присутствовать в моём сне. Причины этого были мне не понятны. Да и не особо они меня беспокоили.
   Я развернулся и зашагал в сторону друга. Придется ждать ещё целых пять часов, прежде чем бомба будет готова. Даже знания, полученные во сне, не смогли бы как-то ускорить этот процесс. А жаль. Хотелось поскорее закончить со всей этой преисподней. Но ничего страшного, если надо ждать, мы будем ждать. Я всегда старался проводить время какого-нибудь вынужденного ожидания с пользой. Вот и теперь у меня было ещё одно важное дело. Последнее дело.
   Усевшись возле трупа товарища, я достал из кармана КПК.
   Можно ли написать роман за 5 часов? Конечно же, нет. Сроки немыслимо ограничены, но это привычная среда. Я всегда строил невыполнимые планы, поэтому приходилось подтягивать "хвосты" за относительно малый период времени. Но здесь случай был особый. Как бы я не старался, мне не успеть. С другой стороны, Славик говорил об этом, сказал что, можно написать хотя бы незначительную часть, и это всё равно будет серьёзной работой. Так и поступлю. Возникает другой вопрос.
   Что писать? Или с чего начать?
   Я потер затылок, глядя на светящийся экран карманного компьютера. На нём уже был загружен девственно-белый чистый лист, курсор моргал, ожидая моей команды. Всё внутри меня сжалось, воздвигая храм страху, лени, недовольству и ещё морю лишних ощущений, присутствующих во мне во время творческого процесса. Отложив электронную игрушку, я задумался.
   Всегда так было. Сидишь перед чистым листом и не знаешь, с чего начать. В голове море идей, уже рвущихся на бумагу, а вот первая строчка всегда противится. Не важно, продумал ли ты свою работу, импровизация ли это, первая строчка упряма. И дело вовсе не в глупом суеверии о том, что читатель именно по первой строчке выстраивает своё отношение к роману. Здесь читателей не было. И критиков - тоже. Обычно я пишу, думая о том, что скажет тот или иной мой почитатель. От этого растет требовательность к себе. Сегодня мою работу будет оценивать самый главный критик - господь Бог. Именно поэтому я до ужаса боялся начинать.
   Все эмоции, пережитые нами за эти три дня, неописуемы, лишь события можно кое-как изложить в тексте. Мои мысли полетели по временной дороге в обратную сторону к тому вечеру, когда в сон мой вкрался дикий кошмар, который был, как мне казалось, тоже плодом работы таинственного гостя с чемоданом. Каждый мой шаг он определил заранее, управляя мною, как тряпичной куклой на нитках.
   Может быть, рассказать о нём?
   Да нет же.
   Тогда что?
   Мне было сложно определиться с концепцией моей последней работы. Ответственность, возложенная на меня, давила невыносимо сильно. Кто-то когда-то говорил, что писать надо, настраивая себя на то, что эта работа, которую ты пишешь, последняя. Лишь тогда ты выложишься в полной мере и превзойдешь самого себя. Я никогда так не делал, не умел, и именно поэтому, наверное, был неудачником, пародией на писателя, кривой калькой на графомана. Писать - твоя привычка, сказал Сашка. Может быть, он был прав, и я только делал вид, что стараюсь. Писал и не думал о том, что писал. Пилил дерево тупой пилой, не желая отвлекаться, чтобы её заточить. Не только писательство было так построено. Вся моя жизнь протекала по такой формуле.
   Только эти три дня дали возможность что-то осознать, посмотреть на окружающие вещи с другой стороны, жить одним днем, не строя планов. Жизнь с большой буквы. Новая жизнь была коротка, как коротка жизнь гения или героя. Но герой ли я?
   Нет.
   Мне только ещё предстоит совершить свой первый подвиг. Друзья мои давно уже совершили дела, за которые их можно назвать героями.
   Я взял КПК, и на чистом листе неспешно написал в правом углу: "Посвящается друзьям".
   Они действительно стали героями, безымянными героями. Их жизнь переменилась, и моя жизнь - тоже. Я ответил на вопрос Сашки о том, пошло ли нам на пользу инопланетное вторжение. Да. Пошло. Оно сделало нас особенными, оно учило нас.
   До сих пор не верилось в реальность происходящего. Может быть, я не проснулся тогда? Может быть, умер и попал в ад? Уж очень походило всё это именно на ад. Наши действия, наши потери, а вот теперь и мои рефлексии от неумения и глубоко спрятанного нежелания писать свой последний роман - всё это - ад.
   А, может быть, смерть только ждет меня. От её незримого, но леденящего присутствия я в очередной раз поежился и посмотрел на редкие тени в комнате. Только сейчас, в момент, когда уже ничто не способно отвлечь от мыслей, я осознал, насколько близко конец моей никчемной жизни. Сразу же пришли мысли о том, что мне, возможно, не удастся увидеть рай, как обещал некогда таинственный гость. Я никого не убил за эти три дня. Ни разу не поднял оружия на врага, хотя надо было бы. Но я был выше этого.
   Куда бы я ни попал, одно мне даровано будет точно - покой. Вся жизнь - бесконечные проблемы и постоянные проверки на стойкость. Эти три дня стали финальным экзаменом, который мне удалось сдать, и вот теперь...
   Не знаю, что за гранью.
   Пока мысли плавали во мне, писать не хотелось.
   Но писать надо. Тень Славика стояла надо мной и указывала пальцем на КПК. Я не слышу более выстрелов, стеклянная преграда отрезала все внешние звуки. Скрыта за ними и судьба моего друга. Слава Богу, лифт всё-таки отключился. Иначе...
   Славик совершил свой подвиг, и теперь я был перед ним в долгу. Как, впрочем, был в долгу и перед остальными своими товарищами - каждый из них сделал многое, чтобы я сегодня, этой ночью или днем, сидел и ждал своего последнего деяния, мучаясь от неспособности творить. Может быть, где-то внутри меня жил ещё тот едкий и противный голос, который шептал - не пиши, никто не будет читать. И как только я услышал первые нотки этого голоса, во мне сразу проснулось вдохновение.
   Триумф.
   Воистину подходящее название. Оно полно смысла и обладает притягательной природой. Летопись последних дней Сарова, России, мира. Летопись моих последних дней.
   И страшно и грустно сидеть здесь и смотреть, как спешно бежит время, которого у меня осталось очень мало. Мне всегда не хватало времени на хорошие дела. Как бы я не старался, сквозь мои пальцы ускользали драгоценные секунды потерянной юности, где каждое, имеющее для меня значение событие казалось пустым звуком. Я прожил четверть человеческой жизни, а совершил деяний на всего на одну минуту этой самой жизни. Стыдно, Тимофей! Стыдно!
   Бредовые мысли затопили моё сознание, отгоняя творческий настрой и уверенность в себе. Экран КПК погас - была задействовано автоматическое отключение подсветки. Но для меня это был знак свыше. Знак, глаголющий, что ничего у меня не получится.
   Вся жизнь построена на приходящих свыше знаках. Многие люди их просто не замечают и живут, ссылая возникающие проблемы на судьбу, и ошибки свои приписывают лишь себе. Наблюдать за этими знаками и уметь видеть то, что они пытаются показать - великий талант. Я умел это делать, вот только учиться мудрости у этих знаков не всегда получалось.
   Знаки бывают от светлой стороны и от темной. Светлая сторона направляет, темная пытается доказать тебе верность твоих мрачных сомнений в себе и в правильном пути. Именно поэтому я отреагировал на нынешний знак от тьмы с ухмылкой. Я знал - они, темные силы, пытались меня остановить. Пытались целых три дня. Но не смогли. Не смогут и сейчас.
   Экран карманного компьютера вспыхнул от моего нежного нажатия на кнопку. Как я люблю и как боюсь первого мига творческой работы. Я будто вхожу в кажущуюся мне горячей воду, над гладью которой ютится пар. Моё тело плавно погружается в эту успокаивающую и в тоже время бодрящую массу. И вот уже вода не такая горячая, какой казалось. Наоборот - она теплая и ласковая. И мне хорошо в ней. Я в родной стихии, я дома.
   Строчки поползли по белому листу неспешно и робко, боясь оступиться и споткнуться на какой-нибудь ошибке или неверно выраженной мысли. Неудобно было писать, орудуя пластмассовым карандашиком, неудобно и медленно. Но я писал, стараясь забыть обо всех преградах. Я писал, погружаясь в творческий транс. Там я вылавливал образы и приводил их в наш мир. Мир, ставший ареной и декорацией для фантастических событий. Мир, который я любил, и буду любить.
   Ради вас, друзья. Для вас, друзья. Во имя вас, друзья.
   Пусть моя повесть поведает о событиях минувших, событиях страшных и горестных. Пусть поведает всё это тем, кто, возможно, прочитает горе-рукопись и поймет, что нельзя сдаваться и расслабляться. Нужно верить, верить, да когда не во что верить. Верить и бороться.
   Это и есть триумф человека - умение бороться.
  

Глава 13.

Писатель, который нужен всем.

9 Июня 2012 года.

Суббота. 8:44.

г. Саров. Подземелья секретного комплекса.

   "Я видел, как звезды падали с небес, их холодный некогда свет стал для нас адским пламенем, вспыхнувшим на всей планете. Моря вскипали, горы осыпались песком. Ещё вчера огромные города-муравейники разгоняли ночь неоновыми вывесками, люди среди узких улиц спешили куда-то, размышляя о будущем, ставшим в одночасье несбыточной райской мечтой. Ибо пришли те, кого всякий мог бы назвать силами божественными, спустившимися на Землю для того, чтобы карать плод трудов своих.
   Врата ада раскрылись, неземные демоны, почувствовав слабость и страх человека, слетелись на безумный пир крови и криков. Матери рыдали над горящими в колыбелях младенцами, отцы отправляли своих сыновей на смерть, дети, задыхаясь от серы и дыма, взывали к тем, кто мог бы их защитить - мир наполнился звуками молитв, автоматных очередей, грохотом ядерных взрывов. Пытаясь спастись и верить, мы вспомнили самое святое, что есть в наших душах: любовь, надежду, милосердие. Но было слишком поздно. Человечество жестоко наказали за все его ошибки. Бог создал Землю за семь дней - те, кто пришел к нам, разрушили её за несколько часов. Я был тому свидетелем, я видел закат людского века и рассвет новой эры. Эры рабства и горя.
   Я расскажу тебе читатель, расскажу о часе триумфа.
   Не одни лишь враги встали в полный рост в своём безжалостном истреблении рода человеческого. Сами люди нашли в себе силы для новой жизни, жизни ради борьбы за свободу и заслуженное существование под светом звезд. Многие пали, и телом, и духом. Но были и те, кто вышел вперед, неся знамя веры в поражение тиранов. Я стоял в первых рядах нового войска, сотканного из разрушенной цивилизации. Я поднял стяг и собрал волю для первого встречного удара. Мой рассказ не о триумфе врага, пришедшего на нашу планету. Я поведаю о нашем триумфе, триумфе тех людей, кто не сломался под ударом из темных глубин космоса..."
   Напротив меня, на стене, резко загорелась и начала мигать небольшая красная лампочка. Её сопроводил противный визг. Я вздрогнул, оторвал голову от КПК и осмотрелся, не совсем ещё понимая, что происходит. Меня вырвали из творческого транса, реальность вспыхнула перед глазами, ослепляя разум. Сердце моё забилось.
   Только-только я, погрузившись в нужное мне расположение духа, начал стелить на белый электронный лист серьёзные мысли, и тут...
   Я присмотрелся к стене, окончательно оторвавшись от работы. Красная лампочка горела на панели висящего устройства связи с вмонтированным в него прямоугольным динамиком, несколькими индикаторами и парой кнопок. Вместе с лампочкой горел индикатор, гласящий, что кто-то пытается выйти на связь. Я обратил внимание, что точно такой же прибор висит и за стеклянной преградой, возле закрытой стальной двери. Оба устройства упорно просили меня подойти и нажать на кнопку ответа.
   - Славик! - вспыхнула во мне подобно лампочке позитивная мысль. Питаясь её теплой энергией, я вскочил на ноги и со всей доступной скоростью направился к устройству связи.
   Но вскоре я остановился.
   - Славик? - ещё одна мысль, пришедшая ко мне, уже не была столь позитивной. Я задумался. Кто-то пытался выйти на связь оттуда, с другой стороны стальной стены и стеклянной преграды. Этот "кто-то" мог быть кем угодно, и, скорее всего, это вовсе не мой товарищ.
   - Они нашли меня, - подумал я. - Нашли и теперь пытаются связаться. А, может быть, через динамик, если я отвечу, в меня будет пущен мощный заряд ультразвука?
   Я подскочил к компьютеру - осталось 18 минут, затем мои руки достали из сумки пистолет Макарова. Я дрожал и боялся - ибо мой новый мир готовящегося к смерти писателя был дерзко разрушен этим противным звуком. Не понимая, что делаю, я вдруг пошел на него, с каждым шагом приближаясь всё ближе к заветной кнопке ответа. Светлая мысль о том, что там, за дверью стоит израненный Славик, не ушла от меня, сильнее её была мысль о готовящемся на меня нападении. Хотелось ответить, но нельзя было отвечать. Как всегда, я встал перед сложным выбором - разум или живой интерес, мудрость или решительность.
   - Может быть, они предложат мне сделку? - я был всё ближе и ближе к устройству связи. - Такой вариант нельзя исключать. Одно хорошо - если так, у них ничего не получится, - в этом я почему-то был уверен. Слишком уж много ненависти у меня скопилось.
   Однако ж не только ненависть жила во мне, интерес к тайне их природы и тяга ответов, которые мог бы дать на мои вопросы лишь враг. Именно он заставил меня прийти к устройству и стоять в десятке сантиметров от него.
   Борьба во мне становилась всё яростнее и яростнее. Ещё чуть-чуть и я нажму на кнопку ответа - обреку себя на поражение, стоя возле последней ступени дороги к победе. Меня, возможно, погубит свойственная любому человеку глупость и спонтанность действий. Я метался, всё думал и думал, вот уже потянулся к кнопке, и тут...
   Что-то внутри устройства связи щелкнуло, пискнуло, заскрежетало. Все лампочки на нём в один миг загорелись, затем потухли, и вспыхнула всего одна, зеленая. Сквозь динамик до меня дошел взволнованный и слегка дрожащий голос.
   - Тимофей?! Тимофей, ты там?! Открой дверь, воспользуйся пультом! Тимофей?! Ты слышишь?! Всё нормально! Мы свои!
   Я попятился назад с открытым ртом, будто боялся, что сейчас сюда через динамик проникнет некто опасный и безжалостный. Голос, тем временем, не стихал.
   - Тимофей! Ты не сможешь нам ответить, наши специалисты взломали систему управления голосовой связью, при взломе она повредилась и стала односторонней! Если ты нас слышишь, то открой дверь! Это не ловушка и не обман! С тобой говорит военный инженер Сергей Понурин! Тебе срочно нужно открыть дверь и впустить наших специалистов - уровень радиации, при активации тобою заряда, резко возрос! Мы должны обезвредить устройство и оказать тебе срочную медицинскую помощь!
   - Ловушка! - вспыхнуло во мне, как только я услышал эти слова. - Они пудрят мне мозги! Хотят сюда проникнуть! Но ведь они не смогут ничего сделать, не смогут пройти сквозь стеклянную преграду, и уж, тем более, как-то деактивировать заряд. Они не знают пароля, его знаю лишь я. Лишь я могу остановить начатое мною дело!
   Мне вдруг захотелось открыть этому инженеру дверь, захотелось поверить ему, но...
   Как они здесь оказались? Как прорвались и чего от меня хотят? На эти вопросы мне могли ответить только сами военные, попав сюда.
   Я метался, обращаясь то к слепой вере и надежде, то к здравому смыслу и недоверию. Незнакомый голос, который, видимо, принадлежал мужчине средних лет, продолжался.
   - Тимофей! Ты слышишь нас?! Всё кончилось! Мы победили! Повторяю, мы победили! Враг сломлен! Сейчас по всему миру идут спасательные операции! Твои родители живы, они находятся в военном лагере для беженцев под Нижним Новгородом! Совсем недавно туда привезли спасенного Алексея Бессонова! Он рассказал нам о случившемся с вами инциденте! Мы сразу вылетели сюда, чтобы предотвратить взрыв! Всё кончено, Тимофей! Всё нормально! Не нужно делать глупостей!
   Я закусил губу. Красиво лгут, собаки! А если...
   Сердце моё колотилось. Как можно победить?! Как такое может быть!? Такая мощь, и мы... но...
   Я подошел к пульту управления стеклянной преградой, снял с него дистанционный блок для открытия и закрытия двери, вернулся к компьютеру - ещё 10 минут. Ещё можно всё остановить. Ещё есть шанс! Мои молитвы услышаны! Нет! Это ложь! Это...
   Я тяжело дышал.
   Я устал.
   Я, забыв обо всём на свете и отдав своё сердце надежде, нажал на кнопку открытия стальной двери. Может быть, это была моя последняя ошибка.
   В комнату проникли трое мужчин, одетые в белые защитные костюмы. С легкой опаской они переступили порог стальной двери, выставляя перед собой счетчик Гейгера. Лиц я не видел, они были скрыты под огромными шапками с затемненным стеклом защиты. Вслед за специалистами, расталкивая их, в помещение проник мужчина преклонных лет в военном костюме. Он держал под мышкой ноутбук и какие-то провода, на плече висела рация.
   Счетчик Гейгера пищал всё громче. Будто не слыша его предупреждений, седой мужчина в камуфляже подскочил к стеклу и быстро заговорил:
   - Тимофей, держись! Мы обезвредим заряд, тебе нужно, как можно быстрее, покинуть помещение и срочно эвакуироваться на вертолете, потому что... - мужчина резко прекратил свою речь, увидев моё, лишенное эмоций лицо.
   Специалисты обошли со счетчиком ту часть комнаты, что была за стеклом, приблизились к своему товарищу в камуфляже и что-то неслышно проговорили. Тот, в свою очередь, в недоумении смотрел на меня, медленно сдвигая брови.
   - Тимофей, в чём дело?! - повысил голос он. - Мы теряем время, а ты знаешь, чем чревата катастрофа! Нам, в сегодняшнем, итак искалеченном войной мире не нужен второй Чернобыль!
   - Я не верю вам, - тихо сказал я. Испорченное устройство связи тут же донесло сквозь звукоизолирующую стеклянную преграду мои слова.
   Седой мужчина умело изобразил непонимание. Специалисты в костюмах что-то вновь проговорили.
   - Тогда зачем впустил? - спросили меня. - Тимофей, я понимаю, что ты испытал очень серьезное потрясение, прошел, можно сказать, через ад и этот ад научил тебя недоверию, но... - мужчина приблизился и встал почти вплотную к стеклу. - Посмотри на меня! - он провел рукой по своей короткой седой бородке. - Я человек. Всё кончилось! Всё действительно кончилось!
   - Как мы победили? - сухо поинтересовался я, ещё крепче сжимая рукоятку пистолета.
   Седой мужчина улыбнулся. - Случайно. Если честно, все мы до сих пор не понимаем, как это произошло. Я расскажу тебе, как всё было: они открыли, как мы поняли, какой-то пространственно-временной коридор и оказались со всей мощью своего космического флота прямо на орбите планеты. Это единственное, что мы успели понять. Потом был полный крах всех систем связи на Земле. Затем - их десантная высадка. Позже ты сам всё, что тебе требуется, узнаешь у нужных людей. Сейчас я лишь скажу, что кончилось всё тем, что они начали сгонять мирных жителей нашей земли в города, вели какие-то дикие эксперименты. Те, кто выжил и боролся из-под толстого слоя подземных ядерных бункеров, могли пока что лишь наблюдать. А потом... - воодушевленный своим рассказом мужчина изобразил руками взрыв. - Бах, и все! Все их роботы остановились, а те, что работали, не смогли оказать серьёзного сопротивления тут же вышедшим из бункеров войскам. И всё, - седой мужчина улыбнулся. - Мы разогнали их за считанные часы.
   - А космический флот? - нахмурился я.
   - Один корабль упал в океан непонятно почему, другой мы сбили, - быстро ответил мужчина.
   - Тимофей, - в одну секунду радостный настой моего собеседника испарился. - У тебя есть причины не верить мне. Рассказ похож на выдумку. Но, к сожалению, я сейчас ничего кроме него тебе в доказательство правдивости своих слов предоставить не могу. Если бы мы имели какое-то время на подготовку, я привез бы тебе снимки, даже видеозаписи, но сигнал поступил к нам буквально час назад. Мы тут же сорвались сюда, как ненормальные, во время полета, стуча зубами от страха перед взрывом. Между прочим, сюда хотел лететь твой брат и сам Алексей, который рассказал нам обо всём. Но, сам понимаешь, мы не могли подвергнуть опасности мирных граждан.
   Я закусил губу, не зная, что думать. Какое-то чувство внутри меня подсказывало - всё это - ложь, но где-то там же мне шептали, а что если - правда. Рассказ моего собеседника действительно глуп и банален, но...
   Седой мужчина понимающе смотрел на меня сквозь прозрачную преграду стекла. Специалисты в костюмах, скрестив руки на груди, тоже ждали моего решения.
   - Тимофей... - робко начал мой седой собеседник. Он будто боялся вновь вывести меня из равновесия и отогнать здравый смысл. - Я понимаю... - вновь недолгая пауза. - Но время истекает, и ты знаешь, к чему приведет промедление. Я вижу, что ты сомневаешься, что боишься и с недоверием смотришь в нашу сторону. Подумай. Подумай, что будет, если мы правы, а ты со своими метаниями затянешь узел и выпустишь ядерное пламя. Мне жаль, что у меня мало времени для твоего убеждения, в другом месте, в другое время, я доказал бы тебе, что мои слова - правда, но сейчас, когда и надо мной висит страх и смятение...
   - Почему же? - бросил я, найдя внутри себя некое, вполне разумное решение сложного вопроса. - Почему ты думаешь, что заряд непременно взорвется по истечении определенного времени? А что если я поставил на его активацию, скажем, пароль? Получается, у тебя есть время для того, чтобы доказать мне правоту твоих слов.
   Седой мужчина удивленно поднял брови. - Пароль? Но... - он нахмурился. - Откуда у тебя подобные навыки? Это действительно так? У нас есть время?
   - Допустим, - прищурился я.
   - Что за игры? - сурово поинтересовался мой собеседник. - Послушай, Тимофей. Я всё понимаю, но и моё терпение имеет границы. Ты сказал, у нас есть время. Что ж. Какие доказательства тебе нужны? Хочешь... - седой мужик сорвал с плеча рацию и показал её мне. - Хочешь, я свяжусь с тем лагерем беженцев, где находятся твои родственники? Пусть они скажут тебе правду. Может быть, ты им поверишь!
   Я почувствовал легкий укол стыда от слов собеседника. Опустил голову, позволив себе помечтать о пусть и недолгом, но разговоре с родителями. Вполне вероятно, что они или под каким-нибудь гипнозом, или просто запуганы. Такая "правда" меня не устраивала. Был другой вариант.
   - Я не верю тебе, - мой голос стал уверенным и громким. - Пусть твои товарищи снимут свои костюмы, пусть покажут, что они - тоже люди.
   С самого начала этого странного и сложного разговора я заметил, что соратники седого мужчины почти не проявляют активности, это навело меня на интересную мысль, которая возможно, разрешит затянувшийся спор. Или же, наоборот, продолжит его и унесет в бесконечность.
   Седой мужчина закачал головой. - Я не могу подвергнуть своих людей опасности. За своё здоровье я в ответе, поэтому и пришел сюда без защиты, но эти люди... у них есть семьи, дети...
   - Пусть эти "люди", если им дорог мир и собственные жизни, снимут хотя бы шапки! Пусть принесут жертву во имя избежания новой катастрофы! Если они верны своей стране, они сделают это, чтобы убедить меня! - я сорвался. Не знаю, почему, но внутренний покой рухнул, и падение его породило этот крик.
   Мне ответили аналогичным криком. Мой седой собеседник потерял контроль над собой.
   - Да кто ты такой, чтобы достойные люди ради тебя подвергали себя опасности?! Герой?! Важная персона?! Сидишь тут и думаешь, что сам президент приедет тебя убеждать?! Да такого как ты легче убить, чем уговаривать?! Давай... - старик махнул рукой. - Взрывай свой город! Я скажу тебе, кто ты, - он приблизился и зло ткнул в меня пальцем. - Ты не герой! Не важная шишка и даже не гражданское лицо, которое мы обязаны спасать! Ты - террорист! Террорист нового времени! А с террористами, как известно, переговоров не ведут!
   - Я взорву город, и мне плевать на то, что ты говоришь, - зашипел я. - Убей меня, если сможешь!
   Седой мужик немного успокоился и закачал головой. - Ты слышишь, что говоришь? Мне жаль тебя. Я поеду отсюда... - он развернулся и зашагал к выходу. - Поеду и расскажу всем людям, что ждали твоего приезда, о том, как ты поступил.
   Как только мой собеседник приблизился к дверному проему, я быстро нажал кнопку на пульте в своей руке. Стальная дверь закрылась прямо перед носом седого мужика.
   - Если ты прав, я приму любое наказание от правительства российской федерации, - мой голос был сухим и спокойным. - Но только если ты прав. Мы можем все здесь умереть по своей глупости. А можем выйти отсюда живыми и спасти целый город. Две дороги. И только один из твоих друзей может сейчас выбрать наш дальнейший путь. Пусть он выберет.
   В комнате стало тихо.
   - Нет, Тимофей, - мой седой собеседник медленно развернулся и пошел неспешно к стеклянной преграде. - Выбор придется делать тебе.
   Один из специалистов снял с головы шапку с темным стеклом. Под ней я увидел знакомый белый противогаз.
   - Тварь! - мой крик заставил донесший его микрофон устройства шипеть. Комнату огласили выстрелы - в порыве внезапно вспыхнувшей ненависти я выпустил по стеклу несколько пуль. Всё во мне вдруг закипело и загорелось. Тот тонкий кокон надежды на победу людей, который создали речи пришедшего сюда мужчины, разбился, и осколки его больно впились в потрескавшиеся края моей души. Меня в очередной раз обманули, предали, унизили.
   - Тварь! - крик сопровождали выстрелы. Как только магазин пистолета опустел, я упал на колени, прикусив губу и закрыв глаза.
   Моего собеседника не сильно беспокоили пущенные в него пули - надежная стеклянная защита выдержала их натиск, покрывшись небольшими трещинками. Седой мужчина подошел к стеклу и повторился:
   - Выбор придется делать тебе, Тимофей, - его голос стал сух и суров, он напомнил мне те мрачные слова по телефону в поликлинике. Слова, которые комментировали обратный отсчет моей жизни. - Либо ты идешь с нами по своей воле, либо по принуждению.
   - Кто ты? - брезгливо бросил я, поднимая голову.
   - Я вовсе не Сергей Понурин, кем представился тебе вначале нашего разговора. Моё имя - Эдгар Брин. Я представляю здесь новое правительство планеты Земля, - старик гордо вздохнул и посмотрел на меня пронзительным взглядом. - Я думаю, глупо убеждать тебя в том, чтобы присоединится к нам, но попробовать всё-таки стоит.
   - Ты ненормальный! - вырвалось из меня.
   - Подумай! Подумай, с кем ты вступил в контакт! - Брин начал ходит взад-вперед. - Ты впустил в себя ненависть, которая выгнала из тебя всё остальное - ум, дальновидность, расчетливость. Да, они убивали людей! Да, они взяли власть над планетой силой! Но кто бы отдал эту власть добровольно?! И кого они убивали?! Тех, кто потерял свою точку зрения! Алчных и глупых, жаждущих власти и жестоких рабов! Остались лишь мудрецы, такие, как я, ты! Ты, Тимофей, нужен новому правителю Земли! Твой неординарный ум, который томился годами в четырех стенах, сегодня, сейчас требуется для решения важных задач!
   Брин вновь приблизился.
   - Вспомни историю Земли - все великие государства формировались путем насилия и борьбы. Те люди, которых ты защищаешь, ради которых готов сейчас взорваться без смысла, они задохнулись в своей слабости и одноцветности! Прости нашим новым друзьям... - мужчина указал рукой на солдата врага, - ...ту кровь, что они пролили. Прости и присоединись к ним. Они пришли сюда, для того, чтобы расширить и без того могущественную империю, частью которой ты можешь стать. Подумай, какие знания и перспективы открываются перед тобой. Мы - они и люди разные. Но вместе вы возвысимся до таких высот, о которых сам господь Бог не прочь порою помечтать!
   - Ведь люди глупы, - мой собеседник сбавил тон. - Как только гости пришли на нашу планету, вся земля в лице людей открыла по ним огонь. Но гости, не смотря ни на что, убили не всех, как могли бы это сделать, и были бы по-своему правы. Они убили тех, кто мешал, они вычистили род людской от скверны, умнейших оставили. Стоит ли говорить ещё раз о возможностях наших новых друзей. Посмотри на себя. Одна маленькая поправка в твоём генетическом коде и ты - здоровый человек! Ещё одна поправка - и ты живешь тысячу лет, не болеешь, не стареешь! Ты - бог! Даже после этого ты будешь лежать здесь, как последнее ничтожество, дожидаясь взрыва, который ничего уже не изменит?! Я даю тебе шанс! Даю шанс стать частью новой цивилизации! Мы объединились! - Брин взмахнул руками. - Мы - Альянс!
   - Альянс, - хмыкнул я, поднимаясь с колен. - Ты ошибся. Наши "гости", как ты говоришь, убили-то как раз не самых глупых, а самых умных. А жадных до власти и глупых оставили, чтобы те помогали им, открывали секреты и думали, что получили власть, наместничество. А вас всего-навсего используют. По-вашему, вы правители Земли? Да вы просто куклы, которых, наигравшись, выкинут на помойку, как выкинут на помойку и нашу Землю, высосав из неё всё, что можно. У таких, как они, не бывает союзников, бывают только лишь рабы. Ты и есть такой раб. И хочешь сделать рабом меня.
   - Не знаю, что тебе предложили, - покачал головою я. - Но одно я знаю точно, если бы этот взрыв ничего не решал, ты бы тут не распинался.
   Лицо моего собеседника изменилось. Трудно было угадать ту незримую череду мыслей, что терзала Брина. Он ничего не выказал, держался достойно, говорил с завидным спокойствием и расстановкой.
   - Тебе была оказана великая честь, Тимофей. Но ты, как всегда, упустил свой шанс. Вспомни... - седой мужчина скрестил руки на груди, - я говорил о том, что могу вызвать по рации твоих родственников. Что, по-твоему, это значит?
   Брин чуть склонился над стеклянной преградой.
   - Они находятся у нас, - зло проговорил он. - И если ты не хочешь по собственной воле выходить из ямы, в которую сам себя посадил, то тебе придется это сделать, если ты дорожишь жизнями близких тебе людей.
   Я закрыл глаза. Мой собеседник мог лукавить, а мог, конечно же, и говорить правду. Обидно, но сейчас нельзя было рисковать, потому что на кону стояли жизни родных. В первом случае, когда мне твердили по устройству связи, что над врагом одержана победа, я играл своей жизнью и, впустив сюда этого человека, был ответственен лишь за себя. А сейчас...
   Нет, я не могу принять такой грех. Что же делать?
   Между тем, мой собеседник подливал масла в огонь, медленно расхаживая по комнате:
   - Мне не надо даже будет отдавать приказ об их казни, ибо ты сам убьёшь их, нажав на кнопку активации заряда. Твои друзья и родные находятся в черте города, и взрыв сотрет их с лица земли, - закончив свою браваду, Брин некоторое время молчал, глядя на меня.
   А я мучался, не знал, что делать, искал выходы, но натыкался на тупики. Лишь одна лазейка оставалась - мой собеседник, возможно, лжет. Он лгал до этого, но сейчас...
   Можно ли так рисковать жизнью близких тебе людей ради непонятной до сих пор цели?
   Внезапно мне стало дурно. К горлу подкатил комок, в животе скрутило, а голова закружилась. Увидев эти изменения, Брин усмехнулся:
   - Это ещё одна кара за твои деяния. Радиация.
   Я упал на колени перед тележкой с ноутбуком. Экран компьютера вспыхнул, выдав сообщения о том, что заряд готов к использованию. Знакомая тишина, ставшая ещё одним героем всего этого действа, вновь пришла в комнату, погрузив её в объятия своей власти. Брин молчал, я молчал, солдаты в противогазах не шевелились. Если бы мне удалось открыть глаза и посмотреть на лицо моего гостя, то я увидел бы, как маленькая капля пота катится по его лицу. Она была почти что незаметной, как те наши действия за три дня. Но она, как и наши действия, многого стоила.
   Как мечтал я в этот миг, чтобы те, кто дороги мне, были где-то далеко, вдали от всего этого ужаса, хлынувшего с небес. Чтобы они были счастливы и все их мечты воплотились бы в жизнь. Чтобы взрыв, который должен был стереть своей силой Саров, не тронул их. Чтобы нечто отгородило их от зла.
   Я видел в пришедших ко мне фантазиях, как Бес бежит, смеясь, по огромному лугу с невысокой, колышущейся на ветру травой. Этот же ветер, что бередит траву, играет его длинными волосами, заставляя радоваться прекрасному летнему дню с совсем не жарким солнцем и плывущими куда-то облаками. Бес добегает до лежащего на земле футбольного мяча, пинает его ногой, и тот подлетает в небо, будто мечтает добраться до ясной синевы. И в тот же миг, прямо в воздухе, этот мяч хватает стальными лапами прыгнувший за ним гигантский робот, именуемый "Пес". Он ловит брошенный ему спортивный мяч, приземляется на землю и бежит куда-то, поднимая внушительными ударами своих шагов пыль с земли. Бес бежит за ним, радуется, что этот сложный механизм всё-таки построен, что теперь он сможет многих людей сделать счастливыми. Но это будет чуть позже, когда игра в футбол закончится.
   - Хватит глупых препираний, - сурово проговорил Брин. - Хватит упрямства и ненависти! Присоединись к нам, впусти меня в комнату, дай отключить заряд, скажи пароль! Если ты не сделаешь этого, все твои друзья и родственники погибнут от моей руки. Либо от твоей. Как уж решит судьба.
   Я тяжело дышал.
   Вновь фантазии унесли меня в далекие края мечтаний, где не было сложного выбора, который обязательно надо сделать. Здесь находился лишь я и близкие мне люди, свободные от зла, лишенные угроз.
   Бес погнал свой мячик за горизонт. "Пес" последовал за ним с невероятной скоростью. Если бы машины умели радоваться, то на лице этого странного создания непременно воцарилась бы улыбка. Славик тоже улыбался, глядя на удаляющийся столб пыли, поднимаемый бегом робота. Слава Богу, она не долетала сюда, под тень огромного одинокого дерева, стоящего безмятежно посреди бескрайнего поля.
   Славик сидел на траве, прислонившись к стволу дуба, сидел и неспешно покуривал сигарету, наблюдая за пущенными колечками дыма. Мой товарищ никуда не спешил, все его дела чудным образом уладились и все проблемы решились, поэтому здесь, сейчас, под тенью этого прекрасного дерева, под защитой ветвей можно было сидеть целый день, отдав себя размышлениям.
   Покой. Именно так называется это состояние. Когда ничто не способно отвлечь тебя от мыслей, никакие события не в силах привлечь твоё внимание. Я представил себе Славу, одаренного этим покоем. Представил, и мне сразу стало легче, пусть это была моя фантазия, не важно. Важно то, что мысль эта заставила меня прожить ещё секунду.
   Мне так хотелось верить, что мои товарищи и родственники в безопасности. Так сильно хотелось. Порой казалось, что моя вера заменяет реальность с её суровой обыденностью, где передо мной, лежащим возле тележки с ноутбуком, стоит враг. Стоит и ждет, когда я сдамся.
   А между тем, где-то далеко Леха встретился со своей женой в райском саду, где ветер еле видно раскачивает деревья, и сладко поют птицы. Мой товарищ обнимает Наташу, и она - уже не тот призрак, виденный мною возле поликлиники. Она другая, они чиста и в ней живет лишь любовь к моему другу.
   Супруги обнялись и закружились, смеясь, в диком танце на поляне, полной цветов.
   За ними, держа сына на руках, наблюдал и улыбался Санек.
   Мой товарищ предстал передо мной в новом для меня самого воплощении. Я видел его не унылым, каким казался он в повседневности. Какая-то искра горела в глазах моего друга, искра мне вроде бы знакомая, но и не совсем узнаваемая. И этот образ - ребенок, сын моего друга, одетый в простую детскую одежду. Пытаясь понять, почему именно таким предстал передо мной Сашка, я задумался, и в это время к моему другу подбежал ещё один ребенок. По ощущениям, пришедшим ко мне, я понял, что и он - сын Сашки.
   За ребенком шла девушка, молодая, светловолосая, красивая. Такой престало быть на обложке глянцевого журнала, а она - мать и жена моего друга.
   Девушка приблизилась к Сашке, обняла его. Он улыбнулся ей и посмотрел куда-то вдаль, будто надеясь пронзить своим взором грань реальности и увидеть...
   Я затаил дыхание.
   - Вика, - беззвучно пропели мои губы.
   Почему "Вика"? Почему именно это имя? Почему именно такая фантазия?
   Почему фантазия?
   И тут я понял, что мысли мои, незаметно от меня, стали неким видением, в котором я увидел все эти картины с друзьями. Видение пришло ко мне, насланное...
   Кем?
   Кто знает.
   Свет. Он затопил меня, ослепил. Но сквозь него я увидел плывущую ко мне фигуру, узнать которую не составило труда.
   - Вставай, Тимочка! Надо!
   Голос моей матери растворился в ярком свете. Вскоре и свет ушел от меня. Его прогнал голос Брина.
   - Всё ещё думаешь? - зло бросил мой собеседник. - Как ты не понимаешь, люди не в силах представить себе мощь своих врагов. Они должны подчиниться, как подчиняются дети старшим. Мы их. И ты наш. Ты должен подчиниться старшим.
   Я поднял голову. Всё сходилось. Всё сошлось в одной точке. Я будто собрал по разбросанным частичкам одну большую и яркую картинку. Как только случилось это, внутри меня сразу же вспыхнуло пламя, пожравшее тут же множество сомнений. Оно заставило меня бороться в самый сложный момент самого сложного испытания, оно согрело меня и растопило насланный врагом лед.
   Радиация меня убивала. Это чувствовалось всем телом, и было абсолютно неописуемо. Какие-то метаморфозы происходили внутри меня, но выразить их словами не смог бы никто. Одно можно было пояснить точно - силы уходили из меня, просачивались сквозь поры на теле. И вот я, собрав их последние остатки в кулак, попробовал подняться и поднялся. Медленно, неуверенно, шатаясь и дрожа, я опирался на одну лишь клюшку - костыль валялся слишком далеко.
   Шаг. Он дался мне с трудом, но непоколебимая уверенность во мне позволила ногам стоять. Брин отшатнулся.
   - Откройте портал! - крикнул он стоящему по правую руку солдату. Боец в противогазе спешно полез во внутренний карман своего костюма, но... было слишком поздно.
   Моя рука прикоснулась к ноутбуку. Видя это, Брин хаотично замотал головой и кинулся бежать к двери. Наткнувшись на преграду и ударив в слепой панике по ней несколько раз, он вновь повернулся ко мне и съехал по стене на пол.
   - Господи, не делай этого! - взмолился он, и я даже на миг пожалел его в чём-то, потому что солдат в противогазе, копающийся в своём внутреннем кармане, никак не мог помочь Брину.
   - Ты уже зовешь Бога? - съязвил я. - Попроси лучше помощи у своих новых друзей.
   - Плевал я на Бога! - крикнул Брин. - Не хочу ничего слышать о вашем Боге, я не верю в него!
   - Это не ты не веришь в Бога... - вздохнул я, - ...это Бог не верит в тебя.
   Секунда тишины.
   Моя рука касается кнопки взрыва.
   Вспышка.
   Конец.

Эпилог.

В тот же миг...

   Наверное, мои глаза в тот же миг сгорели от испепеляющего всё и вся ядерного огня. Но боли я не почувствовал, более того, никаких ощущений, ознаменовавших переход от жизни к смерти, не было. Вместо этого мне трудно стало двигаться, будто я попал в океан тягучей смолы. И тут яркий свет начал остывать...
   Я увидел, как заряд в контейнере покрылся трещинами, в глубине устройства родилось ядерное пламя, которое на миг ослепило меня и теперь медленно росло, разрывая обшивку устройства. Также я заметил, как скорчился, ожидая смерти, Брин, как стояли мирно солдаты, не понимая, видимо, что их ждет. Вся эта картина, которая, как я понял, была лишь медленным воплощением жизни, где каждая секунда, наверное, приравнивалась к минуте или даже к часу. Кто-то замедлил события.
   Кто-то вновь нажал на кнопку "пауза".
   - Время, Тимофей! Время - главная проблема жизни! - знакомый голос таинственного гостя громогласно нарушил тишину замершей комнаты. - И чтобы жить достойно, нужно уметь успевать всё.
   Силуэт в синем пиджаке возник из ниоткуда, вначале полупрозрачный, а затем, шагающий с черным кейсом в мою сторону, уже материализовавшийся. Мужчина в пиджаке сделал несколько шагов, просочился сквозь стеклянную преграду, будто она была для него лишь стеной моросящего дождя, дотронулся до ноутбука, оценивающе посмотрел на взорвавшийся заряд и, не верится даже, улыбнулся.
   - Я всегда говорил, что нужный человек не в том месте может изменить мир, - гость сделал ещё шаг в мою сторону. - Вам удалось справиться с моим поручением, и, надо признать, вы шокировали меня своим упорством и решительностью. Если быть откровенным, а время откровений, как мне кажется, пришло, то я не думал, что вы дойдете до столь высокой черты. Возможно, стоит вас поздравить, возможно, стоит поблагодарить, но вам, я думаю, сейчас ничего кроме ответов не нужно.
   Комната начала темнеть. Вскоре исчезли очертания стен, пола, потолка, стеклянной преграды и всех тех людей, что были за ней. В одночасье нас с таинственным гостем укутала кромешная темнота, где были лишь я и он. Стоит ли говорить, о том, что невиданный доселе страх сковал мой разум и тело. После вспышки я спокойно приготовился встречать свой конец, ибо однажды уже прошел через это. Но мнимая смерть оказалась воистину оригинальна: она блеснула замедлением времени и пригласила таинственного гостя. Я, если честно, чего-то подобного ждал, но... как только всё началось, весь мой настрой канул в небытие.
   - Ад? - напугано поинтересовался я. Гость улыбнулся.
   - Многое из того, чтобы было сказано вам в прошлом - заведомо уготовленная ложь, - сказал мужчина. - Также я хотел бы рассеять бытующее в вас мнение о том, что я, якобы, господь Бог. Из этого следует, что рай и ад, которые, как вы утверждаете, ждут вас после смерти, не в моей компетентности.
   Гость вновь ухмыльнулся.
   - Но... - я открыл рот.
   - Где вы? - гость задал уготованный мною вопрос. - Нельзя однозначно назвать место, где вы сейчас находитесь. Представьте себе, что жизнь - это окружность, грань её - временная дорога и события, которые происходят в мирах. Тогда место, где мы находимся - это центр окружности. Я называю это место... - гость обвел взглядом темноту, - ...стазис. Вы вне времени и вне пространства. Ведь, как вы поняли, наверное, я могу частично управлять и временем, и некоторыми закономерностями жизни.
   - Для чего я здесь? Разве я не умер? - мой взволнованный голос тревожил мрак.
   - Об этом чуть позже, - произнес мужчина с кейсом. - Послушайте лучше одну историю. Это история вторжения, история гибели вашей планеты, история врага, история его триумфа.
   Я молчал, таинственный гость заговорил.
   - Миллионы лет назад, далеко отсюда, на одной из немногих, пригодных для жизни, планет родилась и стремительными темпами начала развиваться раса разумных существ. Эти существа прошли все те этапы развития, которые прошли люди, цивилизация их ширилась и вскоре вышла уже за пределы одной планеты. Так началась бесконечная колонизация космоса, которую они, разумные существа, называли просто - развитие. Развитие длилось веками, тысячелетиями, множество миров было захвачено и порабощено, множество других, разумных рас, было уничтожено или же заключено в рабство. Колонизаторы развивались и захватывали всё новые и новые технологии. Жребий выпал на очередной мир, мир под названием Ксен. Колонизаторы покорили его, а тем временем здесь, на Земле, в Америке, группой ученых в тайной правительственной лаборатории "Черная месса" была открыта технология мгновенного перемещения между планетами, порталы, по расчетам, можно было открывать на расстояния в миллионы световых лет. Открытие это могло поставить человечество на новую ступень развития, но при первом, тестовом запуске управление порталами вышло из-под контроля. По счастливой случайности и благодаря действиям некоторых из ученых связь, случайно установленная между Землей и тем самым миром Ксен, была разорвана. Но так всем лишь казалось.
   Вскоре враг ощутил, что только что покоренный им мир Ксен имеет портальную связь с другой планетой, планетой, которая находится очень далеко, и ещё долго бы была в безопасности от галактического захватчика. Враг открыл порталы и проник на Землю. Так началось вторжение.
   Сценарий его был написан заранее - за одну ночь враг уничтожил мировые правительства и погрузил планету в хаос. Имея огромное технологическое превосходство, он покончил с остатками армий великих государств и начал процесс производства. Миллионы были убиты, но большинство из людей стали рабами. Их согнали в города, которым теперь присваиваются номера. Некоторым из земных лидеров и великим ученым было предложено сотрудничество. Разумеется, враг лишь использовал лучшие умы человечества для быстрого освоения наших технологий. Брин - один из ученых той самой секретной лаборатории, где проводились первые эксперименты по порталам. Он быстро примкнул к врагу, и теперь они вместе пытаются довести технологию порталов до рабочего состояния. Стоит ли говорить о том, что для врага это самая первая цель, ибо он получит бесконечные возможности для колонизации. Именно на Земле люди и враг, которые, объединившись, называют себя Альянс, вступят в новую эпоху своего развития. Но именно на Земле, есть единственный, возможно, шанс остановить эту мощь.
   - Как? - взволнованно перебил я. Мужчина в пиджаке продолжил.
   - Законы бытия показывают, что великие империи гибнут от врага внутреннего, а не внешнего. Этим врагом являюсь я. На протяжении миллионов лет я пытаюсь остановить бесконечное распространение врага и теперь, когда мои соперники получат технологию порталов, борьба моя будет уже бессмысленной. Я следил за людьми и пытался остановить всё заранее, но, успех в "Черной мессе", которому я посодействовал, был лишь временным. Враг всё равно попал на Землю, но здесь, на Земле есть ключ к победе над врагом. И ключ этот - вы, люди.
   Я нахмурился.
   - По неизвестным мне причинам, вы обладаете уникальной в галактике внутренней энергией. Проще всего её назвать - душа. Не смотря на уже проигранную войну, единицы из вас уже сформировали, так называемое сопротивление, которое возглавляют ученые из той же "Черной мессы". Шанс на победу велик, я вижу это в будущем, но будущее - это то настоящее, которое мы создаем. Как только враг вторгся на Землю, у меня уже был готов план победы наш ним. Вот теперь я могу рассказать тебе, Тимофей, каким образом ты попал в эту историю.
   - Подожди! - я перебил рассказчика. - А кто ты такой? Другая разумная раса? Высшее существо? И ещё раз объясни мне, почему именно люди?
   - Я... - мужчина в пиджаке сделал паузу. - Моя природа даже самому мне до конца непонятна. Чтобы ты лучше осознал мою суть, я скажу так - я душа врага.
   - Душа врага? - не понял я.
   - Однажды враг наткнулся в галактике на интересную расу, обладающую способностями к телепатии и телекинезу. Представители этой расы имели те же возможности, что и я. После порабощения, часть силы захваченных перешла к врагу. С тех пор что-то внутри структуры врага изменилось, и родилось самобытное существо, которое тут же восстало против врага. Это существо - я. Отделившись от хозяина, который терял так называемые моральные качества, уподобляясь в своих действиях машине, я начал борьбу с этой сложной структурой, но я не могу выступать против врага в открытую, ибо не имею плоти. Во мне лишь сила и возможности изменять некоторые закономерности. Я уже говорил об этом. Я внушал существам из захваченных миров свою волю и диктовал варианты возможных действий. У всех разумных рас галактики существует определенная энергия, у каждой расы она имеет своё количество и интенсивность. У людей энергии этой больше всего. Именно поэтому они лучше вступают со мной в контакт, и, как никто другой, способны одержать победу.
   - Ты видишь будущее? - спросил я. - Враг будет побежден?
   - Будущее не однозначно, оно меняется с каждым действием определенного индивида. Я могу лишь подсказывать оптимальные варианты действий, но лишь человек, если постарается, добьется желанной победы. Всё зависит от людей.
   - А враг? У врага есть такие же возможности, как и у тебя?
   - Лишь в малом количестве. Я, на сегодня, самая могущественная влиятельная сила галактики.
   - И как же эта могущественная сила галактики связана со мной? - я скрестил руки на груди.
   - На каждой захваченной планете враг создает свой оплот. В случае с Землей место для его строительства было выбрано в Сарове. Созданное сопротивление базируется в восточной Европе. Мне требовалось, чтобы цитадель врага располагалась именно там, ближе к готовым к борьбе людям. Именно поэтому кто-то должен был уничтожить Саров, чтобы враг переместил свою главную базу ближе к сопротивлению, - мужчина поправил галстук.
   - И это должен был быть я? - я поджал губу.
   - Враг контролирует почти всё. Нельзя было привлекать его внимание, поэтому для моей миссии были выбраны даже не военные, а обычные люди: ты и твои друзья. Всё было просчитано и выверено. Первой же ночью, ночью, когда вторгся враг, тебе приснился сон, в котором ты увидел некое подобие вторжения. Кошмар сыграл свою роль, ты проснулся взволнованный. Моя умелая рука отводила от тебя взор Альянса, в то время, как ты, встретившись с друзьями, которые тоже были спасены по моей воле, пробирался по городу, надеясь вначале лишь выбраться из него. Затем была поликлиника - переломный момент, тут то я и вступил в игру, вначале позвонив тебе, а затем сэмулировав твоё убийство и рай, виденный тобою. Всего этого не было, я просто готовил тебя для важной миссии.
   Я потерял дар речи. - А СМС от Беса?
   - Моя работа, - тут же ответил мужчина. - Я просто вел тебя той дорогой, которую ты должен был пройти. Все твои видения, все сны - всё это специально сделано мной, чтобы настроить тебя на нужное для важного шага расположение духа. Всё события, произошедшие с тобой и твоими друзьями, подстроены мною. Неужели ты думаешь, что пять человек способны остановить штурм поликлиники? Конечно же, нет.
   - Взвыв переместит базу Альянса в Европу? - вернулся к старому я.
   - Взрыв разрушит планы врага по строительству в Сарове главной цитадели. Радиация даже для такой могущественной расы, как враг, до сих пор опасна. Поэтому будет выбрано другое место, в небольшом городке в восточной Европе, прямо под носом у сопротивления. Ещё одна причинно-следственная связь сохранится, и победа будет на некоторое время приближена.
   - Почему ты был так уверен, что мы дойдем? - нахмурился я. - Неужели даже тебе не казалась абсурдной эта идея?
   - Я рисковал, - ответил мужчина. - Но у меня были козыри. Во-первых, я помогал вам, посылал тебе видения, во-вторых, ты забыл об Артеме и Гене, которые не случайно были привлечены мною для диверсионной деятельности, отвлекающей врага.
   - Алексей? - начал я.
   - Ерунов был специально убит для того, чтобы ты потерял контроль над собой и вышел под пули, - отчеканил мой собеседник. - Необходимая жертва.
   Я некоторое время молчал, не находя слов.
   - Это жестоко, - в конце концов, вымолвил я.
   - Жестокость - всего лишь инструмент достижения цели. Ты забываешься, Тимофей. Я не человек, поэтому кое-что людское во мне отсутствует. Впрочем, я не лишен полностью человеческих качеств. Вспомнить хотя бы вашу детскую выходку возле театра. Зачем вы полезли в бой? Кем вы себя возомнили?! Своими действиями вы разрушили мой хрупкий план, мне пришлось спасать Бессонова, а вас бросить...
   - Леха жив?! - встрепенулся я.
   - Жив, - ответил мужчина. - Жив также и Славик, который защищал вас. Жив Гена, который на время лишь стал нашим врагом, жив Тёма, которого успели унести в плен. Жив Сашка, которого прихватил с собой Брин, успевший телепортироваться из комнаты с зарядом. Ваши близкие живы, Тимофей, мать, отец, сестра, брат. Все они в разных местах планеты, все в разных жизненных ситуациях, но все они живы.
   - Спасибо, - выдохнул я. - Мы увидимся? - вспыхнул во мне вопрос.
   - Возможно, - ответил мужчина в пиджаке. - Та же ситуация, что и победа над врагом. Никто ничего не знает. Одно я могу сказать точно, последняя битва ещё впереди, и вы, Тимофей, будете с ней связаны.
   - Но ваш план рухнул? - начал я. - Почему же мы всё-таки достигли победы.
   - Бессонов, - улыбнулся мой собеседник. - Он спас вас. Вселил в меня надежду, и я выслал вам на помощь мнимых американских солдат - героев "Черной мессы". А дальше... был ещё один просчет с Тёмой, который повел себя неадекватно, и ваша неожиданная победа.
   Мужчина закончил свою речь очередной ухмылкой.
   - Причиной неожиданной победы стало ваше последнее видение, - сказал я.
   - Последнее видение? - переспросил мужчина в пиджаке. - Какое видение?
   - Мои друзья... - начал я. - Бес с собакой, Славик под деревом, Саня...
   Я не закончил, увидев, что у моего собеседника сделалось странное выражение лица.
   - Я не посылал вам этого видения, - сурово проговорил мужчина.
   - Значит, это был господь Бог, - коротко ответил я.
   - Бог?! - улыбнулся мужчина. Бога нет, Тимофей! Это просто суеверие, преобразованное с веками в догму! Нет силы в галактике выше меня, это я вам могу сказать точно.
   После этих слов мужчина развернулся и зашагал куда-то второпях.
   - Эй! - крикнул я. - Что со мной?!
   Мужчина ничего не ответил. Лишь когда его силуэт начал таять во тьме, он тихо проговорил:
   - Ожидайте, Тимофей. Не думайте, что я потратил столько сил на вас лишь ради одного взрыва. Вы - солдат. И ваш час ещё придет, - мужчина почти исчез, но слова его я услышал. - А мне тем временем нужно кое-что проверить. Бог! - хмыкнул таинственный гость. - Нет силы выше меня... не должно быть.
   Я остался один. Долгое время вокруг меня была лишь тьма, но вскоре...
   Меня напугал звук СМС. Я достал из кармана КПК Славика и прочитал присланное сообщение:
   "Пиши роман. Твоя рука в моей руке".
   Я улыбнулся, прочитав имя отправителя.
   Имя, состоящее из трех уже названных здесь букв.
  
   - Чтение документа "doc_ tr_path2.ssaw" закончено. Система ждет ваших указаний, мисс Вэнс!!
   - find `name' "Тимофей Верхов".
   - Команда принята! Команд...
  
   - NONE! WARNING! VIRUS! WARNING! VIRUS! WARNING! VIRUS! WARNING! VIRUS! WARNING! VIRUS! WARNING! VIRUS! WARNING! VIRUS! WARNING! VIRUS! WARNING! VIRUS! )#(*KJVEJ_N*N_#(R_N)#(IMXjfmaije48u-98U_#)(RU_M)_F)(u3mt093u/////...
  

Тимофей Верхов(7.05.2009).

   NoВсе права на вселенную Half-life принадлежат компании "Valve Software".
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   145
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"