Эмнир пару секунду беспомощно ловила ртом воздух, а потом размахнулась и ударила снова. Альтан безвольно опустил руки, хотя из носа уже текло, и кровь капала у воина с подбородка.
- Ты полный...
Сестра опять замолчала, не в силах подобрать достойные слова, но слов не нашлось, и девушка не нашла ничего лучше, как опять ударить. Вар молча вздохнул, но вздох вызвал у Нир новый припадок гнева.
- Да как ты... Да ты вообще понимаешь, что сделал?!
Он не понимал. Он вообще мало понимал. Только то, что вчера был счастлив, бесконечно счастлив, а сегодня готов был умереть.
Альтан никогда не считал себя гением, но справедливо полагал, что и полным идиотом он не был. Его ума хватало на сохранение и приумножение состояния семьи, на управление хозяйством и на то минимальное участие в политике, которого требовало его положение. Помимо этого он заботился о сестре. И о той, которую сестрой никогда не считал.
Лет до пятнадцати Дива была для него просто еще одной малышкой, которая бегала за ним по пятам. Однако в отличие от Нир она не летала по стенам, не била вазы и не разрисовывала старинные портреты. Вместо этого темноволосая девочка с печальными фиолетовыми глазами тихо играла в куклы, плакала, когда ее обижали, а потом, когда подросла, полностью углубилась в чтение. Аля она умиляла, очаровывала и вызывала желание затискать. Сестрой он ее не считал - уж больно отличалась малютка от неугомонной Эмнир.
Лет в пятнадцать Дива вдруг изменилась. Она внезапно стала смущаться, избегала обнимашек и тисканий, и вообще на какое-то время перестала с ним общаться. Тогда то Аль и осознал с удивлением, что подруга его сестры выросла, и выросла значительно. Она все еще была для него почти ребенком, однако ребенок этот вызывал у воина совсем иные чувства.
Проблема разницы в возрасте занимала Аля недолго, разница в положении не занимала вообще. И единственное, что удерживало вара от действий, была ответственность. Он знал, что обязан заботиться о дочери тех, кто верой и правдой служил его семье. Это был его долг, а долг Альтан не хотел мешать с личными желаниями.
И потому вар принял гениальнейшее решение дождаться, пока магичке исполнится восемнадцать. Ведь о восемнадцатилетних уже никто не должен заботиться, они сами себе хозяева, могут участвовать в турнирах и походах и даже оспаривать решения родителей и покровителей, буде такие у них имеются.
Вполне осознавая и ценя ум магички, Альтан решил, что уж она то в восемнадцать будет хорошо понимать, что ей требуется в жизни. И, ежели он в это самое "требуется" не входит, его просто пошлют.
Однако магичка не послала. Магичка смущалась, что-то лепетала полушепотом и дрожала. Магичка сводила его с ума.
И продолжение ночи было именно таким, о каком он только мог мечтать. И даже лучше. А наутро его любимая сбежала.
Скрепя сердце воин согласился, что девушка имеет право побыть одна. Она всегда была замкнутой, всегда стеснялась выражать при нем свои чувства, и вар решил, что не станет ее принуждать. Однако и на продолжение турнира волшебница не явилась. Альтан дотерпел до полудня и решительно направился к Диве домой, наплевав на то, что ему еще предстояло драться.
Вот тогда то и оказалось, что магичка сбежала. Оставив по себе лишь письмо для Эмнир, которое воин и передал сестре. А потом получил по носу. И был вынужден обьясниться.
Нир еще раз проглядела письмо, скомкала листок и заорала:
- Ты что сделал?!
И он снова получил.
Кулак у сестры был тяжелый, и у вара даже мелькнула на мгновение гордость за младшую, но потом вернулись мысли о Диве. И, перетерпев, пока гнев Нир уляжется, Аль схватил ее за руку.
- Где она?
- Не хочет тебя видеть. И правильно, ты настоящий придурок. Кретин, каких поискать.
Сестра говорила уже спокойно, только печально и немного устало.
- Как ты мог? Дива, она же...
Эм вздохнула, опуская руки. Как будто это он был ребенком, которого требовалось воспитывать.
- Она же не такая, как твои девушки. И не такая, как я. А ты просто взял и... И поступил с ней, как с какой-то из своих подружек.
Нир помолчала и добавила.
- Идиот.
Но добавила уже совсем не зло.
- И ведь взрослый уже, а как подросток. Сдержаться не мог?
- Она согласилась. - попытался оправдаться парень, сам понимая, как глупо это звучит.
- Ну конечно, согласилась! Она же тебя обожает, ты всегда был ее защитником и... Да если бы ты попросил ее спрыгнуть с крыши замка, она и на это, вероятно, согласилась.
- Я не хочу, чтобы Дива прыгала с крыши. - кисло заметил вар.
Ему надоели поучения младшей сестры, но воин осознавал, что заслужил это.
- Понятное дело, что нет. Ты хочешь затащить ее в постель. - язвительно отметила Нир.
- Я хочу быть с ней. Проводить вместе дни. И ночи. Жениться. Сделать ее хозяйкой в этом доме.
Сестра вздохнула.
- А Диве ты об этом сказал?
Он промолчал, и воительница презрительно фыркнула.
- Значит, так. Будешь меня слушаться, и тогда у тебя есть шанс вернуть свою сбежавшую возлюбленную. А не будешь, пеняй на себя.
Альтан помолчал немного, обдумывая то глупое положение, в котором ему приходилось выполнять приказы собственной сестры, младшей на двенадцать лет. В другой ситуации он возмутился бы, но сейчас речь шла о Диве, а ради возможности вернуть ее был готов на все. Диву он любил. С ней хотел проводить время. На ней собирался жениться. Но каким идиотом надо было быть, чтобы ей об этом не сказать.
- Ты прелесть.
Шен прижалась к нему и чуть прикусила кожу на плече. Колтер хмыкнул и погладил округлое бедро синки, целуя подставленные губы.
Когда он проснулся, было за полночь. Голова как-то странно плыла, как будто в ней не осталось ни одной мысли, и убийца поначалу обрадовался такой пустоте. Однако потом пришли и воспоминания и мысли.
Опять вспомнилась треклятая коса, а потом Колтер словил себя на том, что стоит у двери в комнату Фуэ, словно пытаясь услышать сквозь деревянную панель родное дыхание. Он подавил желание войти, справедливо полагая, что реакцией психика может быть только удар жемчужиной. Оставалась еще вероятность, что шаман с Мидзу, и эта мысль заставила сина болезненно поморщиться. Он постоял еще немного, надеясь и опасаясь услышать за дверью голос, а потом ушел в город.
Хотелось опять напиться, но Колтер уже уяснил, что выпивка не заставит забыть Фуэ. А снова являться к нему в помятом состоянии не хотелось - если что и способно было обидеть сина, то это презрение в голосе психика.
Потому син просто гулял, любуясь черным небом. В такое время на улице были только парочки и гуляки, и через некоторое время Колтер решил направиться в резиденцию Дома Дождя. И тогда то син и встретил Шен.
Его давняя знакомая и бывшая любовница куда-то спешила, и убийца решил проявить галантность, проводив даму до дома. Однако дама не горела желанием провожаться, зато с другими желаниями у нее было все в порядке, и Колтер понял, что тоже не против. В прошлый раз ему было весело с Шен, и синка могла бы изгнать из его мыслей Фуэ. Хотя бы на одну ночь.
Его почти не смутило, что наследница Дома Льда гостит в резиденции шаманов. Ее пригласили родители Сайрен, поскольку девушка прибыла на бал и переговоры с Советом, и син нашел, что это очень удобно. Удобным было и то, что остаток ночи Колтер не думал о Фуэ.
Зато утром мысли вернулись. И не только мысли, но и сам шаман.
Стоило сину обнять Шен, как дверь распахнулась, и на пороге возник психик. Колтер поперхнулся от удивления и стыда, девушка испуганно зойкнула, но Фуэго только фырнул.
- В этом доме никто не закрывает двери.
Помолчал немного, любуясь их смущением, а потом обратился к сину.
- Кстати, раз уж ты пропустил всю официальную часть, можешь поздравить меня сейчас.
- Поздравить?
Колтер почувствовал, что начинает краснеть. Ему случалось находиться в подобных ситуациях, но никогда - с Фуэ. И под взглядом шамана убийца начинал думать о совсем уж непотребных вещах, как то: что было бы, если бы психик лежал на месте Шен.
- Поздравить с помолвкой. Раз уж ты познакомился с моей невестой.
Фуэго постоял еще пару секунд, словно ожидая ответа, но Колтер не нашелся, что сказать, и шаман, презрительно хмыкнув, вышел.
- Учитесь закрывать двери. - буркнул на прощание.
- Ты... Ты его невеста?
Шен удивленно взглянула на него и улыбнулась.
- Боги моря, ты что, совсем не интересуешься ситуацией в стране? Это же объявляли на балу.
- Я тогда...Был в другом месте.
- Ну, теперь знаешь.
Синка зевнула и потянулась.
- Тебе то что, это меня он может...да что угодно может.
И Шен принялась одеваться - неторопливо, позволяя ему вдоволь налюбоваться своей фигуркой. В другом случае Колтер бы именно так и сделал, но сейчас он не мог думать ни о чем другом, кроме Фуэ. Фуэ, который женится. Фуэ, который спит с Мидзу. Фуэ, который принадлежит не ему.
- На чем ты так сосредоточен? - спросила Шен, когда заметила, что он лежит, закрыв глаза.
- На мыслях.
- И о чем думаешь?
Колтер помолчал, не зная, что ответить. А потом просто сказал правду.
- Что я кретин. Полный кретин. Полнейший.
- Тебе нравится?
Фрио улыбнулась и энергично закивала.
- Очень-очень нравится. Место просто восхитительное!
У нее был такой счастливый вид, и так блестели глаза, что Тай смутился. И понял, что опять хочет ее обнять. Впрочем, с тех пор, как рыбка бросилась к нему на арене, тигр только и думал, что он прижимающейся к нему хрупкой фигурке.
- Спасибо, что привел меня сюда.
Ему не хотелось, чтобы она его благодарила, тем более за такое - для него было счастьем видеть ее улыбку, говорить с ней и знать, что она счастлива. Этого было вполне достаточно.
Тем не менее, Фрио благодарила, и Тайга буркнул что-то в ответ, только чтобы она хоть на мгновение перестала смотреть на него своими темными глазами. Под взглядом русалки тигр начинал гореть, и ему оставалось только радоваться, что шаманка ничего не замечает в сумерках.
Приглашая ее на прогулку, обор подумал, что психик вполне может отказаться идти с ним неизвестно куда на ночь глядя. Не говоря уже о том, что ее брат вряд ли позволит такие прогулки.
Однако Фрио, казалось, спрашивать не собиралась, а согласилась сразу и без колебаний. И тигр отвез ее в красивое местечко неподалеку от Скрытой Орхидеи - туда, где близ пологих холмов плескалось в лунном свете маленькое озеро. Недалеко протекала река, не говоря уже о других озерах, но именно это место пришло обору на ум, когда он подумал о встрече с Фрио.
И, как оказалось, он не ошибся - русалка восхищенно крутила головой, а, увидев водоем, даже в ладоши захлопала.
- Вода!
- Любишь воду?
- Ну я же рыба, или как вы там нас называете. - пожала плечами шаманка.
- Я называю тебя Фрио.
- Я знаю.
Она обернулась к нему и улыбнулась. У нее была потрясающая улыбка - Тайгарен мог бы смотреть на нее часами, не уставая, вот только улыбалась психик редко.
- Я знаю, Тайга. Ты всегда ко мне хорошо относился, это только я такая дура. Прости меня.
- Не надо извиняться.
Они посмотрели друг на друга, но почти сразу отвели глаза. Кажется, русалка тоже смутилась, а может, ей просто было неловко. И тигр не знал, как сгладить эту неловкость, а потому сделал то единственное, что мог - погладил ее по волосам. Ему нравилось касаться светлых прядей, и психик, к счастью, не стала кричать или отбивать его руку. Вместо этого она снова улыбнулась, заставив его сердце пропустить удар.
- Я могу здесь искупаться? Или у вас это запрещено?
- Можешь, если не боишься простудиться.
Она насмешливо фыркнула и спустилась к озеру. Когда шаманка взялась за застежки блузки, тигр смущенно отвернулся, но вскоре услышал плеск и ее окрик, приглашающий присоединиться.
Обор сглотнул, не зная, как поступить, но в этот момент Фрио весело рассмеялась, и он, решившись, кинулся к ней.
Белоснежный тигр на полном скаку сиганул в воду, вызвав у шаманки радостный возглас, и тут же почувствовал прикосновение ее ладошки к шерсти. Психик подплыла к нему, погладила мокрый нос. А потом превратилась, и Тай невольно залюбовался ее позолотевшими волосами, ее изящным хвостом, плавником которого русалка игриво задела его лапу.
Они долго плескались, а когда устали, уселись на берегу. Тигр отряхнулся и свернулся почти клубком, а Фрио устроилась рядом, задумчиво перебирая его шерсть. От ее прикосновений он готов был расплавиться воском, а шаманка все гладила лапы, терлась щекой о мокрую шею.
Когда окончательно стемнело, они устроились на траве, возле высоких пальм. Луна превращала светлые косы психика в серебристую фату, и Тай осторожно касался этой фаты, а шаманка улыбалась, прижимаясь щекой к его плечу. Они говорили о прошлом - и Фрио с интересом слушала о его похождениях, о настоящем - и Тай восхищенно внимал рассуждениям шаманки о мире, понимая, что она на удивление разумна как для своего возраста. Только о будущем не сказали ни слова - потому что ни один из них не хотел думать о том, что случится утром, когда рассвет разрушит чарующую красоту ночи, разобьет магию тишины и блаженного одиночества только для двоих.
А потом девушка уснула - так и прижимаясь к нему, и Тай нежно обнял ее за плечи, придерживая и словно бы защищая. Погладил по щеке, по которой скользил лунный луч, и вздохнул. Он чувствовал себя счастливым. И молил всех богов, чтобы утро никогда не наступило.
- Я хочу поговорить.
Сайрен замерла, испуганная собственной дерзостью, но отступать не собиралась. Она столкнулась с братом в гостиной - и схватила за руку, пока шаман не успел уйти.
Вид у Фуэго был злой, но младшая психик знала брата и понимала, что он является таким большую часть жизни. Привыкла уже, потому и не стала ждать больше. Ей действительно необходимо было поговорить с ним. Обсудить несостоявшуюся помолвку. Прошлое. И Колтера. Колтера, который неожиданно стал телохранителем брата. Колтера, который в последнее время выглядел так, словно только что обернулся и заметил, что его жизнь абсолютная нелепость. Сайрен волновалась за друга.
- Я хочу поговорить.
Фуэго обернулся, и в глазах его, замутненных яростью, мелькнула боль. Шаман скривился, уголки губ его чуть дернулись, но руку брат не вырвал.
- О чем?
- О многом.
Он помолчал немного. Она подумала, что он может наорать на нее, отшвырнуть от себя или прогнать. Но тут раздались шаги, а потом голоса, и в гостиной появились Шен и Колтер. И ладонь брата неожиданно сжала ее пальцы, и шаман сказал глухо:
- Пойдем.
И потянул ее за собой.
Сайрен бросила взгляд на друга, на синку, которая как раз уходила куда-то, и неожиданно подумала, что это первый раз. Первый раз, когда Фуэго ведет ее за руку.
Даже в детстве он не делал этого. А сейчас ее ладошка в его руке, и кожа брата на удивление горячая, и шаманка чувствует, как сильно бьется у нее сердце.
Они прошли в комнату, и старший психик отпустил ее, но приятное ощущение осталось.
- Садись.
- Спасибо. Фуэго... Брат.
Она вдруг поняла, как редко обращается к нему. Как редко говорит с ним. И сейчас, видя в его глазах боль, не знает, что сказать.
- Брат, ты в порядке?
Он мог бы рассердиться. Она всегда знала, что нельзя лезть к нему, потому что он сердится. Но сейчас страшно не было. И Фуэго не рассердился.
- Нет.
- Тебе плохо? Я могу помочь?
- Не можешь.
Он помолчал немного.
- Я устал, Сайрен.
- Устал?
- Устал врать. И играть. Это весело, но это утомляет.
- Так не ври. Скажи правду.
- Тогда всему конец.
У него был такой тон, что ей стало страшно. Она знала, что брат умен. Знала, что он замешан в политике куда серьезнее, чем она могла предположить. И если Фуэго говорит, что все будет кончено, то это действительно стоит того, чтобы испугаться.
Но потом пришло понимание, что она боится не за мир. Не за страну. А за него. За своего брата. Потому что его боль была куда важнее несчастий мира.
Она подошла ближе, голос ее непроизвольно перешел на шепот.
- Тогда скажи кому-то одному. Скажи хоть кому-то, кто не выдаст, пусть тебе станет легче.
- А этому человеку станет хуже. Тайны очень тяжелые, Сайрен.
Шаманка вздрогнула. Тайны. Повсюду тайны. Тайны в прошлом, тайны в настоящем.
- Пусть хуже, но ты же...
Русалка сглотнула, отчаянно борясь с пересохшим от волнения горлом. И внезапно решилась.
- Я никому не расскажу, клянусь. И я не боюсь, что будет тяжело, если тебе станет легче. Это связано с королем? С политикой?
- С королем. С политикой.
Фуэго вздохнул.
- Я собираюсь уничтожить Совет.
- Совет? Зачем?
- Так лучше для...для страны лучше. Это я теперь понимаю. А сначала это было для Колтера.
- Для Колтера?
Она окончательно перестала понимать.
- Ты же ненавидишь Колтера.
- Ненавижу.
Шаман сел в кресло, на мгновение спрятал лицо в ладонях.
- Ненавижу больше всего. Люблю.
На секунду воцарилась оглушительная тишина. Сайрен стояла, боясь даже дышать. Боясь разбить эту хрупкую атмосферу искренности, неожиданно возникшую между ними. А брат повторил шепотом.
- Люблю.
Он поднял на нее взгляд - темно-синие глаза полны боли и чуть-чуть - облегчения, словно он рад был хоть кому-то сказать правду. Словно впервые произносил ее вслух. Словно боялся признаться даже себе.
- Люблю этого кретина, не могу без него. Не хочу. Десять лет, Сайрен, десять лет. С тех пор, как...
И он начал рассказывать. И шаманка опустилась напротив него - прямо на пол, чтобы смотреть сверху вниз на губы, впервые произносящие то, что сердце хранило так долго. В какой-то момент ей стало страшно, что брат замолчит. Но он говорил - и Сайрен боролась с желанием броситься к нему, обнять, утешить.
Правда падала тяжелыми каплями - как дождь, смывающий годы непонимания, избавляющий их от отчужденности, связывая их воедино. И делающий семьей.