Бал произвел на Сайрен впечатление. Не смотря на то, что рыбка каждый год принимала в нем участие, ее поражала красота дворца, как и то, с каким размахом праздновал король День летнего солнцестояния.
На торжество собирались не только представители Домов, но и вообще все тайды, которых король посчитал достойными личных приглашений, а их с каждым годом становилось все больше. Совет наблюдал эту тенденцию с недовольством, но праздник исконно принадлежал королю, и народ не одобрил бы нарушений со стороны аристократии.
В этом году зал сделали еще больше, а украсили его не только традиционными тайдовскими кристаллами и инкрустацией, но и красотами внешнего мира. Сиды подарили русалкам море цветов: их лозы обвили золотые колоны, а перила балконов были усыпаны лепестками. Сама Сай еще утром получила от Функе тщательно запечатанное магией крылатых послание, в котором девушка нашла настоящий живой цветок. Цветок теперь украшал ее запястье, и прекрасно гармонировал с платьем - не удивительно, учитывая, что именно Функе и помогала девушке выбирать наряд.
Девушка стояла рядом с родителями, то и дело ловя на себе заинтересованные взгляды, и тихо улыбалась, предвкушая следующую встречу с лисой. Последнюю неделю они почти не виделись, но рыбка до сих пор наслаждалась тем днем, который провела вместе с Функе. Они успели тогда и платье купить, и по Городу Зооморфов погулять, и поваляться на полу у дру дома. И поцеловаться. Сай была бы совсем не против зайти и дальше, но вместо этого они неожиданно разговорились о прошлом, и весь вечер делились воспоминаниями о детстве. И, лежа обнимая любимую, Сай чувствовала себя совершенно счастливой.
Ради возможности вновь провести так день рыбка была готова даже вытерпеть присутствие родителей, которые в голос обсуждали неожиданное решение Фуэго отменить ее помолвку. Брат на их вопросы только фыркнул, сообщив, что подумывает выдать замуж Фрио, однако пока не готов определиться, с кем связать ее судьбу. Отец начал давать советы, но Фуэго строго напомнил, что власть теперь принадлежит ему, а значит, он волен сам принимать решения. И родителям пришлось смириться с этим.
Сама Сай твердо решила, что в ближайшее время наберется смелости поговорить с братом, который ей и слова не сказал о том случае, когда увидел сестру с Функе. Он, собственно, фактически не разговаривал с ней, ограничиваясь тем, что здоровался за завтраком, однако она понимала, что Фуэго занят, и не лезла. Тем не менее, русалка понимала, что долго терпеть не сможет и все равно узнает, что именно брат думает о ее любви, даже если ответ окажется неутешительным. Сейчас же шаманка развлекала себя тем, что представляла маленькую Функе, и лиса казалась ей до того хорошенькой, что не улыбаться девушка не могла.
Рядом стояла до ужаса хмурая Фрио, на которую, не смотря на всю ее хмурость, то и дело заглядывались молодые тайды. Впрочем, ничего удивительного в этом не было, учитывая красоту сестры. Сай очень хотела узнать, о чем грустит младшая шаманка, но та еще неделю назад решительно сообщила, что никаких расспросов не потерпит. Еще Сай втихаря восхищалась шикарным платьем сестрички, и сердито думала, что Тайге не хватило ума прислать психику цветок, как поступила Функе. А ведь цветок прекрасно смотрелся бы с ее нарядом: юбка у платья была пушистая, воздушно-легкая, а лиф оставлял полностью открытыми плечи. Руки были обнажены, и лишь на правом запястье поблескивала нить браслета, в комплект к которому шло ожерелье и серьги. Да, только цветка и не хватало, но Тайгарена можно простить - мужчины плохо разбираются в таких вещах. Зато за плечом сестры порхал розовый гений, с которым Фрио не расставалась, и на него обращали внимание.
Сай наблюдала, как восторгаются ее сестрой мужчины, и хихикала про себя, гадая, как бы отреагировали эти благородные тайды, узнай они, что красавица из Дома Дождя предпочла всем им оборотня. А в том, что сестра предпочитала Тая любым мужчинам, Сайрен была уверена, хотя и не знала, что между ними произошло.
Фуэго поначалу тоже находился рядом, но потом пошел беседовать с какими-то из своих знакомых, а позже и вовсе застыл букой в углу. На приветствия некоторых сородичей он отвечал кивком, других попросту игнорировал. Колтеру, правда, который появился чуть позже Дома Дождя, хватило ума вообще не приближаться. Он и к Сайрен не подошел, не желая, видимо, мозолить глаза ее родителям, но приветливо улыбнулся, и девушка поняла, что син на нее не сердится.
Ближе к середине ночи стало веселее, родители затерялись в круговороте бала, и русалка вздохнула свободнее. Она выпустила из виду брата, но Фрио никуда не ушла, а стойко терпела сыплющиеся на нее приглашения потанцевать. Сестра и обычно не соглашалась, но сегодня настроение у нее было и вовсе дурацким, так что тайды в полной мере ощутили ее сходство с братом. Со временем девушку стали обходить стороной, и лишь самые упертые продолжали на что-то надеяться.
Через некоторое время Сайрен поняла, что шум и гам ее окончательно довели, и решила отправиться на балкон - подышать свежим воздухом. Фрио на ее идею только скривилась, и девушка направилась сама, заметив по дороге, что к соседнему балкончику направляется брат. Да не один, а в обществе Мидзушико из Дома Волн.
Мидзу Сай знала в двух ипостасях - как представителя одной из влиятельнейших семей тайдборнов и как друга Колтера. Правда, встречалась рыбка с ним всего пару раз, но запомнила, что убийца весьма схож с Колтером, потому тот факт, что он болтает с братом, ее весьма удивил.
Потому, когда русалка, налюбовавшись ночным небом, вернулась к сестре и застала ее за беседой с Колтером, она не преминула сообщить об этом. И вынуждена была снова удивиться, когда друг сорвался с места и решительно направился туда, куда, по словам Сай, направился брат.
Девушка взглянула на сестру, лицо которой после диалога с сином стало еще более расстроенным, чем раньше, и тихо вздохнула: бал в этом году получался совершенно необычным.
Возможно, единственным праздником, связавшим воедино четыре расы Идеального мира, был День летнего солнцестояния. Его отмечали сиды, молясь священному древу, праздновали тайды, собираясь на бал у короля, чтили зооморфы, для которых эта дата означала время сражений на звание лучшего воина.
И люди ничем не отличались от остальных народов Идеального мира. Каждый год они съезжались в столицу расы, где все, кому исполнилось восемнадцать, могли принять участие в традиционном турнире. И каждый год Дива с замиранием сердца наблюдала за Альтаном: сначала за его сражениями, а потом за тем, как очередная красавица исчезала в его спальне.
В этом июне ей самой будет восемнадцать, но девушка не хочет драться - это вары любят состязания, а ей просто хочется пойти домой, свернуться калачиком и уснуть. Но люди обычно поздравляют именинника в полночь, и Эм обидится, если магичка уйдет, не получив ее подарок. К тому же она действительно болеет за подругу.
А вечером они празднуют - и Эмнир счастливо смеется, а Альтан что-то шепчет красивой колдунье. Дива тоже улыбается своему собеседнику, но в мыслях у нее совсем другое. Вот она выросла, но ничто не изменилось. Но не обвинишь же Эм во лжи - воительница просто хотела успокоить подругу, а та поверила. Как ребенок. Впрочем, для Аля она и есть ребенок.
- Скучаешь?
Когда Колтер подошел, Фрио как раз думала о Тайгарене. Впрочем, если быть честной, она думала о тигре всю неделю, и даже бал не помог девушке отвлечься. Наоборот, поглядывая на тайдов, которые хотели с ней потанцевать, рыбка отчетливо понимала, что предпочла бы всем этим благородным и не очень молодым красавцам одного обора. Одного, зато самого лучшего.
Увлеченная вопросом, понравилось бы тигру ее платье или нет, Фрио не сразу сообразила, что приблизившийся к ней син - это враг всего живого, Колтер. А потому и не ушла сразу же, а ответила вполне мирно.
- Скучаю.
- Неужели никто из поклонников тебя не устраивает?
Фрио сердито взглянула на сина, не понимая, как он вообще может предположить, что ей будут интересны какие-то надутые идиоты, когда в мире есть Тайга, и вздохнула.
- Они какие-то...
- Какие-то?
Колтер улыбнулся ей, и только тогда до девушки дошло, с кем она говорит. Русалка набрала воздуха в грудь, чтобы достойно и по возможности воспитанно послать убийцу, которого так ненавидел брат, но потом ей пришло в голову, что брат и наземников ненавидел, а они оказались вполне ничего так. К тому же Колтер может отвлечь ее от печальных мыслей - уж что, а развлекать син умеет, судя по его репутации.
- Какие-то скучные. - честно призналась девушка. - И глупые.
- Необычно слышать такое от Фрио из Дома Дождя.
Необычно, действительно. Она вообще как-то странно поменяла свои взгляды в последнее время, только ей от этого почему-то становится хорошо. Почти так же хорошо, как рядом с Тайгой.
- Ты изменилась, Фрио.
Какой у Колтера взгляд. Почти что заботливый. Почти что гордый.
- Бывает.
- Слышал, познакомилась с Таем?
Услышав это имя, Фрио вздрогнула. И бросила на сина удивленный взгляд.
- Вы его... Вы знаете Тайгарена?
- Давние друзья.
И тут она вспомнила, как тигр рассказывал, что встречался с братом. Интересно, Колтер там тоже был? И где это - там?
А потом Фрио поняла, что ее куда больше волнует другое.
- Откуда знаете о том, что мы встретились?
- Мы переписываемся.
Улыбка сина стала шире. Он явно заметил ее волнение и наслаждался ситуацией. Это было невыносимо - зависеть от убийцы, но русалка чувствовала, что ее слишком сильно волнует эта история, чтобы молчать.
- Ох. И Тайгарен писал вам?
- Писал.
Колтер посмотрела на девушку - внимательно и оценивающе посмотрел, она почти смутилась. Русалке нестерпимо хотелось спросить, что именно рассказал о ней тигр, но она уже давно переступила свою черту в общении с сином.
Убийца, похоже, это понял. И улыбнулся куда дружелюбнее, едва ли не ласково. Ей было странно видеть у него такую улыбку, и девушка не смогла не ответить. Хорошо, что брат не видел, как она улыбается его врагу.
- Да, Тайгарен мне писал. Кажется, он считает тебя очаровательной, Фрио.
Русалка вздохнула. И почувствовала, как лицо заливает краска.
- Я склонен с ним согласиться, хотя мое мнение, конечно, никого не волнует.
- Вы ошибаетесь.
Его мнение очень волнует брата, пусть и совсем в другом ключе.
- Ты слишком хорошо воспитана. Как и Фуэ.
Опять это "Фуэ" - как будто Колтер слишком много знает о брате. Кажется, син вообще много знает о тех, кто больше всего волнует Фрио.
- Я воспитана не так хорошо, как брат. И ваше мнение меня волнует.
- Я не настолько благороден, чтобы обращаться ко мне на "вы", Фрио. И, слава богам, не так стар.
- Конечно.
Она постаралась улыбнуться еще раз, но поняла, что снова расстроилась. Какая разница, что думает о ней Тайга, если... если теперь это конец, на самом деле конец.
- Надеюсь, вы подружитесь. Насколько я помню, даже Фуэ признавал, что Тай достойный воин.
- Это не имеет значения!
Это уже не имеет никакого значения. Она сама приняла решение, она хорошо подумала. А теперь и правда конец.
- Фрио?
На них смотрели. Наверняка пойдут слухи, а потом доложат брату, но это глупо, это не важно. Ничто не важно, кроме Тайги.
- Это не имеет значения, Колтер. Мы познакомились с вашим... с твоим другом, но все закончилось. Мы больше никогда не встретимся.
- Неужели? Тай произвел на тебя такое плохое впечатление? Или это потому, что он не тайдборн? Фуэго недоволен?
Лучше бы соврать Колтеру. Так проще. Но как можно врать про Тайгу?
- Нет!
Она понимала, что говорит слишком пылко. Слишком страстно. Так не говорят, о тех, кто безразличен. Но кто сказал, что Тайга ей безразличен?
- Нет, он замечательный! Он очень хороший, самый хороший! Я... сама так решила.
Она решила. Решила. Теперь поздно жалеть.
- Почему? Вспомнила, с кем имеешь дело? Что-то вроде того, что все зооморфы - животные?
Как удивительно хорошо Колтер ее знает. Или все-таки не ее, а брата?
- Нет. Нет. Конечно, нет. Тайга не животное, как можно так думать! Просто... Это моя вина.
Как ему объяснить? Разве что сказать правду, но как же боязно откровенничать.
- Ты забываешь, что я куда глупее твоего брата.
Колтер кисло улыбается. Шутит, нелепо шутит, но от этого Фрио почему-то легче. Дурацкий син, но рядом с ним хорошо.
- Брат, конечно, куда умнее вас.
- Только ему этого не говори.
Пять минут разговора, а ощущение, будто они сто лет дружат. Интересно все-таки, что он сделал Фуэго.
- Он и так знает.
- Ну да. Фуэ же у нас гений.
Брат не у них, брат сам по себе. Ненавидит ли он сина, потому что тот так фамильярен? Или это глубже, куда глубже? Так же, как у нее с Тайгареном?
От мыслей о тигре настроение так качественно портится, что хочется заплакать. Но не при сине, не на балу. Когда же слезы закончатся?
- Ну-ну, не надо хмуриться, Фрио. Что у вас случилось с Таем?
- Я сказала ему, что мы больше не должны видеться.
Как же хорошо, когда можно правду открыть - хоть кому-то.
- Была причина, да?
- Да.
Почему она вообще разговаривает с сином об этом? Потому что сестру не хочется расстраивать, а с братом не поговоришь толком? Потому что некому раскрыться? Или же потому что Колтер смотрит так дружелюбно, так внимательно слушает?
- Была причина. Меня хотели изнасиловать.
Лицо сина вдруг стало жестким. Она вспомнила, что рядом с ней убийца. И почти испугалась.
- Все в порядке, Тайгарен меня спас. Но он дрался с этим парнем, с волком. И...
На них смотрели. Всех интересует, почему Фрио из Дома Дождя так долго беседует с сином. Что за глупое общество!
Девушка потянула убийцу за рукав, зашептала быстро.
- Колтер, он же не впервые меня спасает. Все время только это и делает. И обещал всегда меня защищать.
- Если Тай обещал, то...
- Я знаю. Я знаю, что он сделает это. Именно поэтому, Колтер. Я всегда попадаю в дурацкие ситуации, а он не сможет всегда меня спасать. Но будет пытаться. И когда-нибудь пострадает. Я просто...Я просто не хочу, чтобы ему было больно.
Син наклоняется, заслоняет ее от любопытных глаз. Пусть шепчутся, о чем хотят, только ее слезы им видеть не к чему, и убийца это понимает. Он вообще понимает многое.
- Ты хорошая девочка, Фрио. Ты только одного не понимаешь: говоря Таю, что вам не стоит видеться, ты сама делаешь ему больно.
- Я не...
- Ты не хотела этого, но оно так. Я знаю, о чем говорю, Фрио.
Ей кажется, что если бы не люди вокруг, Колтер обнял бы ее. Как должен был бы обнять брат. Но тайды смотрят, а син, похоже, беспокоится о приличиях. Или о ее репутации. Потому он просто стоит так, чтобы окружающие не видели слез, и шепчет успокаивающе.
- Я все понимаю, Фрио. Это не твоя вина, не твоя.
- Он меня возненавидит.
- Ну конечно, нет. Не думаю, что Тай вообще сможет тебя ненавидеть, хоть что ты сделаешь. Ведь это ради него все. Не переживай, Фрио.
Переживать она не будет. Только недоумевать будет, зачем Колтер так о ней заботится, зачем ведет себя как брат. Настоящий брат. Не такой, как Фуэго.
- Вы с Таем помиритесь, и все будет замечательно.
Син ободряюще улыбается, она тайком вытирает щеки и смотрит на него. На того, кого считала врагом.
- Спасибо.
Не выдержала Дива ближе к полночи. Встала тихо, выскользнула из зала. Ближе к ночной свежести, ближе к тьме. Дальше от шума и праздника. Дальше от варов.
Дома ее ждал остывший чайник и приготовленное на завтра платье. Турнир длился три дня, носить одно и то же считалось невежливым, и магичка честно наряжалась, хотя ей лично шикарные наряды не нравились. Но платья присылал Альтан, считавший себя ответственным за подругу сестры, и Дива долго гладила длинный подол, гадая, видел ли воин свои подарки, или попросту послал за ними слугу.
Восемнадцать лет, а хочется плакать. Хоть бы стать взрослой, уехать из города, забыть и не думать. Вырасти.
Но уезжать страшно, хоть родители и зовут к себе. А оставаться - больно.
В дверь постучали, и девушка встрепенулась. Выпустила из рук платье, синяя ткань скользнула по пальцам гладким шелком. Вздрогнула, открывая ночи, но пришла к ней не тьма, пришел Аль. И его белые волосы ярким солнцем выделялись на фоне полночного неба, и магичке снова захотелось прикоснуться к растрепанным прядям - как всегда, как много лет подряд.
- Ты сбежала.
Она знала, что воин может злиться. Только на нее он никогда не повышал голос, никогда не сердился. А сейчас выглядел слишком серьезным, и ей на мгновение стало страшно.
- Простите.
- Мы ужасны?
- Я вас обоих очень люблю.
Эм как подругу, а его... Но какая разница.
- Я имел в виду не нас с Эм, а всю компанию.
- Шумно.
Магичка выдавила улыбку, радуясь, что так и не успела расплакаться.
- Я немного устала. Но мне лучше, так что завтра я снова буду держать за вас кулачки.
Пусть успокоится и уйдет. Хватит за нее переживать, она не маленькая, и она ему не сестра. Сестра не дрожит так рядом с братом, не закусывает губу, когда ее берут за руки.
- Тебе же сегодня восемнадцать.
Вот именно. Она уже взрослая, она неровно дышит, когда Аль вот так шепчет, наклоняясь к ее уху.
- Я знаю.
- А я тебя еще не поздравил.
- Неважно.
- У меня с собой подарок.
- Спасибо.
Аль чуть наклоняет голову, улыбается.
- Тебе так идет платье.
Платье? О да, он подарил ей три платья, и первое, сегодняшнее, уже оценили его друзья. Оценили и короткий пушистый подол, и утягивающий грудь корсет.
Но Аль никогда не хвалил ее так, шепча в самое ухо, и Дива дрожит от его слов и горячего дыхания.
- Спасибо за... за платье спасибо. Вы обо мне так заботитесь, как будто...
- Как будто?
- Как будто я вам как сестра.
Аль на мгновение даже отстранился. А потом рассмеялся, но снова подошел к ней совсем близко, и Дива зажмурилась, купаясь в звуках его голоса.
- Дива, ты очаровательна. Но прости, конечно, я не считаю тебя сестрой. У меня на твой счет совсем другие мысли.
- Другие - это какие?
Любопытство - не порок. Пусть уж лучше скажет что-то обидное, чем и дальше мучиться неизвестностью.
- Ну, к примеру, я считаю, что ты очень красива.
Альтан наклонился, почти касаясь ее лица своим, и его губы были близко. Слишком близко, чтобы Дива могла нормально дышать.
Красива?
- Поразительные глаза, Дива.
У него у самого глаза поразительны, но она же молчит. А не заставляет его сердце стучать как бешенное.
- Спасибо.
- И ноги просто потрясающие.
Алю было мало, что она едва дышит, и он, словно в подтверждение своих слов, прикоснулся рукой к ее ноге. Погладил ладонью бедро, запустил пальцы под подол платья, и магичка испуганно вздрогнула, опасаясь, что упадет в обморок.
А воин шептал ей прямо в губы, она могла дышать его голосом, но все равно задыхалась. От страха и от желания. И снова от страха, что в ней вообще пробудилось это желание.
А пальцы Аля гладили ее бедро, скользили по обнаженной коже, и Дива дрожала, отчаянно дрожала.
- Самое время возмутиться и попросить меня уйти.
Она и говорить то не могла, не то что просить.
- Скажи "нет", Дива.
У Аля никогда не было такого голоса. Такого тихого и срывающегося, такого...умоляющего?
Но "нет" - слишком длинно, слишком тяжело, а ей не хватает воздуха. И она не умеет. И хочет. О боги, как же она хочет!
И Дива подалась вперед - меньше чем на сантиметр, чтобы губы едва соприкоснулись, чтобы глотнуть его дыхание и выпалить только:
- Да.
А потом Альтан прижался к ней, и она впервые почувствовала вкус его поцелуя. И воин подхватил ее на руки - его объятия оказались именно такими, как она думала. А первая ночь, первый раз, первый секс с любимым - все это было даже лучше, чем магичка могла себе представить.
Фуэго из Дома Дождя было скучно. Он чуть прикрыл глаза, пытаясь расслабиться, но поцелуи Мидзушико были недостаточно хороши, чтобы отвлечь его от мыслей. Дурацкие мысли, им бы давно исчезнуть. Одно время шаман думал, что избавился от них, но потом понял - Колтер вернется. Вернется в его голову так же, как вернулся из своего трехлетнего странствия по землям других рас.
Три года Фуэго жил почти счастливо. А потом син приехал. И подружился с Сайрен. Идиот.
- Хватит.
Фуэго сердито отпихивает от себя сина, тот фыркает, но послушно отступает. Другой убийца не был так покорен, тому было все равно, о чем шепчет шаман, пока отвечает на поцелуи, пока тело подается навстречу его рукам.
Но Мидзушико из Дома Волн не так настойчив, хотя и напорист почти как Колтер.
- Как быстро с тебя хватит, мой милый психик.
- Мы на балу, не забыл?
Стоило бы напомнить, что Фуэго ему не принадлежит, но шаман уже давно понял, что некоторые сины слишком глупы, чтобы им что-то объяснять.
- Значит, после бала?
После бала он постарается забыться, хотя вряд ли это поможет не думать. Мидзу прекрасно целуется, но он не Колтер, он далеко не Колтер. Пусть даже они похожи, эти двое, но есть син, от чьих поцелуев Фуэго сходит с ума, а есть этот. С ним можно забыться, но не забыть.
С ним можно целоваться, но в то же время следить, надежно ли задернута занавеска, отделяющая балкончик от зала. Беспокоиться, хорошо ли ведут себя сестры, и не пристает ли кто к Фрио. Вспоминать, как выглядит Колтер в официальном наряде, как носит гордо перекинутую через плечо косичку. Идиот.
- Идиот. - шепчет Фуэго, когда наследник Дома Волн отстраняется.
Син щурится насмешливо, гладит шамана по волосам, целует веки.
- Конечно, он идиот.
И обнимает Фуэго за плечи, кусает за ушной плавничок. А шаман помнит, как его вот так же кусал другой, и это раздражает, это невыносимо бесит. Давно пора забыть, давно пора успокоиться.
От злости есть только одно лекарство. И Фуэго прижимается к Мидзу, целует сам - настойчиво и требовательно. Но разве это может помочь, если голос Колтера звучит прямо за спиной?
- Какого?!
Син слишком хорош, чтобы быть настоящим - ему идет темно-синий тайдовский наряд, ему идет косичка, и ярость делает черты лица еще более хищными. И Фуэго чувствует, как в нем разгорается страсть.
Колтер что-то кричит, но шаману хочется только уйти. Пусть сами разбираются. Ему противно и горько смотреть на них, чувствовать привкус поцелуя на губах. И нестерпимо завидовать наследнику Дома Волн, из-за которого син так взбесился.
- Не смей прикасаться к нему!
Фуэ отворачивается, стараясь не слышать Колтера. Не видеть его. Не знать, что он существует. Пусть убираются, пусть мирятся, пусть целуются. Только пусть его оставят в покое.
И лишь недоумение остается - ну почему они просто не сошлись на десять лет раньше? Почему не позволили Фуэго жить спокойно? Он же был счастлив тогда. У него была цель. Были планы.
Но Колтеру захотелось развлечься. И шаман он уже не может не думать. Не может как раньше.
А теперь син в бешенстве, потому что психик полез к его любовнику. И не объяснишь, не оправдаешься. Да и не хочется шаману оправдываться, а хочется просто прижаться, обнять за плечи. И пусть кричит сколько хочет, пока он рядом. Но Колтеру это не нужно, Колтеру нужен только Мидзу. И он хватает того за шкирку, тянет за собой.
- Идем!
Наследник Дома Волн не сопротивляется, даже машет Фуэго на прощание. Ему весело, для него все это - только развлечение. А шаману горько и больно, и он закрывает глаза, но не может не думать о том, что будет у Колтера с сином. О том, чего так хочет сам. Ну и кто из них, спрашивается, идиот?
- Ты ублюдок!
Краем сознания Колтер понимает, что кричать не надо - услышат, но на них и так смотрят, и так шепчутся. Слухи пойдут, но ему все равно. Ему наплевать на то, что Шико, по сути, ничего не сделал, что он друг. Что он почти как брат.
Ему вообще на все наплевать.
Мысли путаются, только поцелуй стоит перед глазами. Фуэ позволяет себя целовать, смирно позволяет, подается вперед, чтобы прижаться к любимому. Только любимый этот - не Колтер.
Мидзу что-то говорит, но лучше бы молчал.
- Убью.
- Колтер, успокойся.
Ему бы стоило, но Колтер не может.
Как будто он не знал, что у Фуэ были любовницы. Как будто надеялся, что тот будет преданно ждать. Знал и понимал. Но одно дело женщины, у сина самого их было достаточно. А другое дело мужчина, другое дело его собственный друг.
Если бы Колтер дал себе труд подумать, он понял бы, что попросту верил все это время. Знал, что нельзя, умом понимал, но верил. Сердцем надеялся. И глупо, нелепо хотел быть единственным. Первым. Одним.
Если бы Колтер дал себе труд подумать, он сам бы посмеялся над своими мыслями. Понял бы, что по прошествии десяти лет все еще относится к Фуэ по-прежнему. Видит, как карьера шамана стремительно идет вверх, осознает, что психик стал едва ли не самым влиятельным представителем Домов. И все равно шепчет "дурашка", да повторяет мысленно "моя принцесса". И, стоит Фуэго в очередной раз поразить сообщество тайдборнов, восклицает с восторгом "Чертовка!".
Если бы Колтер дал себе труд подумать, он давно объяснил бы Мидзу, что не стоит приставать к его возлюбленному. Но Колтер не подумал, только почувствовал, как разрывает душу ярость, и ярость эта заставила его прорычать другу:
- Дуэль!
А сиды в День летнего солнцестояния молятся древу, в кроне которого раскинулась их столица. С самого утра крылатые собираются у бассейна под зеленой листвой, и Старейшина благословляет воду, а потом молодые сиды до заката ныряют в этот бассейн, чтобы смочить крылья в освещенных брызгах, и взмывают ввысь.
А ночь они проводят с любимыми, и считается, что от того, как сильно будут любить друг друга в эту ночь крылатые, зависит могущество их древа.
Для сидов это ночь любви - и неважно, как долго ты знаешь того, в чьих объятиях провел время, главное, чтобы страсть в твоем сердце была истинной. В эту ночь нет места одиночеству и боли, только нежности, замешанной на бушующем чувстве единения.
Потому вечером многие молодые сиды собираются в группы, чтобы бросить друг на друга мимолетный взгляд, в надежде, что он достанется тому, кто будет с ними сегодня. Пусть на одну лишь ночь. Однако ночь эта продлится вечность.
День летнего солнцестояния знаменует время свободы. Свободы любви, свободы чувств и свободы выбора. И, хотя большинство крылатых предпочитают ночь случайной страсти, многие все же ждут того единственного, с кем эта ночь станет не последней.
Аидэн тоже ждал, а потому не отвечал на призывные взгляды, не реагировал на ласковые улыбки юных дев. Нырнул в бассейн, омочив белоснежные крылья, взмыл к небесам, к закатному полотну, а потом спустился к корням древа, чтобы прижаться к теплой коре. Священное растение ответило ему волной нежности, и молодой жрец улыбнулся.
Ему нравилось жить здесь, нравился шепот листвы в кроне, нравилась песня ветвей. Это была единственная любовь, известная Аидэну - любовь к источнику жизни сидов, к природе и миру. А еще любовь к наставнице, которая, правда, была скорее почтительным уважением, чем настоящей нежностью.
Наставница искренне заботилась о своем ученике, терпеливо обучала искусству жреца и не торопила с прохождением испытания, по результатам которого молодых сидов выпускали в Город Драконов. Испытание Аидэна не пугало, он был уверен в знаниях, полученных от учительницы, хотя и временами сомневался в собственном усердии. Другое дело, столица мира - шумное место, где полно людей и морфов, и даже тайдборнов.
Люди Аидэну не нравились. Он вообще предпочитал уединение, и даже друзья его наставницы, к которым парень испытывал только хорошие чувства, иногда приводили его в смущение.
Вот и сегодня прист почувствовал себя неловко, когда Зорька, спланировав откуда-то с верхней ветви, кивнула ему, как старому знакомцу. Аи вежливо ответил, но лучница не отстала - позвала его с собой мановением руки. А на робкое замечание, что он, дескать, мешать им будет, ответила только:
- Кайе не против.
"Кайе" - это наставница, Кай-ен. Он бы никогда не посмел сократить ее имя, но Зорьке можно. Он уже понял, что Зорьке вообще все можно.
Учительница оказалась действительно не против, и Аидэн в очередной раз поразился ее нежной улыбке. Она одаривала его своим вниманием так же, как и Штрома, и жрец почувствовал, как теплеет у него на душе от этой заботы.
Правда, была еще Зорька, и улыбка Кай-ен неуловимо менялась, когда жрица смотрела на подругу. Неуловимо и едва заметно, но ощутимо. Так ощутимо, что оба Сида враз поняли, когда нужно уйти, не потревожив ни приличий, ни дружеских отношений.
И, глядя, как девушки взмывают в небо, Аидэн чувствовал себя почти счастливым. Только эти две фигурки, летящие крыло к крылу, вызывали в нем неясное чувство пустоты. Как будто чего-то не хватало. Знать бы еще, чего.
- Дуэль! - прорычал Колтер, выталкивая Мидзушико на улицу, и тот понял, что время оправдываться и объяснять прошло.
Прошло, так и не случившись. А теперь другу не объяснишь, не докажешь. И даже не напомнишь, что Колтер, по сути, не имеет никакого правда на дуэль. Как и на Фуэго.
Он мог бы сказать, что ничего не сделал. Что шаман десять лет ждал. И что даже теперь это ничего не значило. Как будто Мидзу так глуп, чтобы не заметить, что в его объятиях Чертовка ни на миг не расслабляется полностью.
Он мог бы упокоить Колтера. Но не хотел. И понадеялся, что их дружбы хватит, чтобы син не выбрал драку на смерть.
Колтер, впрочем, не о дружбе думал. Если в его голове вообще остались хоть какие-то мысли. Если голова вообще участвовала в том, что происходило.
Для настоящей дуэли син был слишком взбешен. Слишком горяч. И просто полез в драку.
А Мидзу, в отличие от него, даже успел подумать, как жаль, что Чертовка не видит, как из-за него мутузят друг друга два взрослых мужика. Подумал - и получил кулаком в скулу. И встряхнулся зло и резко, и ответил на удар. Если уж веселиться, то по полной!
- Позвольте мне выразить свое удовольствие от возможности сказать Вам...
Фуэго вздохнул и нетерпеливо фыркнул. Собеседник тут же поперхнулся, торопливо закончил речь и скрылся. А на его место тут же вклинился следующий.
И шаман понял, что не в силах это вытерпеть. Шен стояла рядом - роскошно-красивая в своем серебряном платье, столь изящно подчеркивающем ее фигуру и гармонирующем со смуглой кожей и светлыми волосами. И улыбалась, лучезарно улыбалась каждому подходящему к ним. Она была прекрасной невестой, великолепно смотрелась рядом с ним, застыв прелестной куклой. Прелестной и смертоносной.
Фуэго оценил ее терпение, оценил красоту и статность. Но думал все равно о Колтере. И о том, что именно сейчас, когда они объявили о своей будущей свадьбе, когда принимали официальные поздравления, Колтер наверняка занимается любовью с Мидзушико. И не мог не вспоминать, не мог не чувствовать, как теплится так и не угасшая в нем страсть.
И, сердито тряхнув волосами, шаман бросил Шен:
- Выслушай их сама. Ничего умного все равно не скажут.
А сам направился к королю.
Он уже давно ненавидел Колтера. Но так, как сейчас, не злился десять лет. Не впадал в тоскливое отчаяние, не бесился бессильно.
Знал ведь, что ничего не поделаешь. Син развлекся и пошел себе дальше, а он остался - влюбленный и отвергнутый. И неспособный даже отомстить.
Но сейчас Фуэго чувствовал, что не в силах больше терпеть. Не в силах смотреть молча, со стороны. Пора забыть о Колтере. Пора сделать так, чтобы син никогда больше не вызывал в нем этого сжигающего желания. Пора научиться видеть его и не скрывать дрожь. И Фуэго знал только один способ сделать это.
И он попросил короля. Хотя, если бы кто-то услышал это, то заметил бы, что тон шамана больше напоминал инструкцию, чем просьбу. Правитель, однако, согласился. И шаман остался доволен. Хоть и грызло сомнение, а действительно ли можно клин таким клином выбить?