Мариника вчерашним вечером легла в постель в положенное время, в 23.30. Иногда они с Полиной после того, как по комнатам проходили младшие надсмотрщики, вставали и болтали в ванной комнате, чтобы не будить остальных спящих женщин. В комнате их было пять человек. Они с Полиной были самые младшие. Остальным трем женщинам было: одной пятьдесят, сорок восемь и сорок лет. Попали они в эту колонию ещё до затопления, десять лет назад. Здесь были их мужья и дети, жившие в другом блоке.
Маринике было больно наблюдать , что семьи разлучены. Хоть им и разрешалось вместе сидеть в столовой, вместе гулять в парке и проводить свободное время, но, всё же, они были разлучены и несвободны. Как-то она увидела, что Арина - та, которой было 40 лет - обнимается и целуется со своим мужем Тихоном в парке за кустами. Девушка испугалась, что их заметит камера и стала энергично обмахивать себя руками, делая вид, что ей стало плохо. Через несколько минут пришли санитары с носилками и унесли девушку в медицинский блок для осмотра.
Арина до сих пор была благодарна ей за это, ведь если бы их с мужем увидели, то его или её перевели бы в другой корпус и они виделись бы три раза в месяц по разрешённым дням, и то в присутствии наблюдателя.
Некоторые не выдерживали разлуки и убивали себя. В прошлом году разлучённые муж и жена, которым было по шестьдесят лет, при встрече как -то договорились наложить на себя руки и сделали это той же ночью. Они выбросились из окна четвёртого этажа в своих корпусах. В то время на окнах ещё не было решёток. С тех пор, заключённым после свиданий, давали сильные транквилизаторы и они ходили как роботы целую неделю.
У Мариники была аллергия на любой вид транквилизаторов, и это было везением. Когда в первый раз ей сделали укол, у неё поднялась высокая температура, и начались судороги. При длительном исследовании была выявлена непереносимость седативных препаратов, что было большой редкостью.
Возможно, из -за этого у неё такой высокий показатель на ДРЧ. Других успокаивают, пичкая "лекарствами".
Даже после того, как они с Полиной наконец улеглись, девушка долго не могла уснуть, вспоминая разговор с подругой.
- Ну, как твой показатель? - шепотом спросила Полина, когда они встретились в коридоре детекторной.
- Как обычно, - буркнула Мариника. Перед глазами всё ещё стоял новый надсмотрщик с его кошачьими глазами. - А у тебя?
- 95%, выше, чем вчера, наблюдатель была недовольна, - улыбнулась подруга.
Мариника не выдержала и рассказала Полине о встрече с новым надсмотрщиком и о том, что расплакалась перед ним. Подруга после её рассказа долго молчала, о чём - то думая, а потом посмотрела на неё и спросила:
- Он тебе понравился?
Мариника зло посмотрела на Полину:
- Ещё чего! Я их всех ненавижу!
Полина засмеялась.
Мариника проплакала час, перед тем, как уснуть, вспоминая своё навсегда утраченное счастливое детство, родителей, таких добрых и любящих друг друга. Высшая Раса лишила её всего этого. Она до конца своих дней будет ненавидеть всех её представителей.
На следующий день, после завтрака, заключённые, как обычно, разместились в лекционном зале, рассчитанном на двести человек. Они с Полиной сели в конце зала, подальше от сцены. К Маринике подсел Архип. Сегодня всё утро он от неё не отходил, делал ей комплименты и подмигивал. Девушку это смущало, она не привыкла к мужскому вниманию.
- Смотри, не засмейся, если Давид споткнётся, - прошептал Архип ей на ухо ,и Мариника улыбнулась, отведя взгляд от смеющихся глаз своего рыжего ухажера в сторону окна.
Там стоял он. Борислав. И смотрел на неё. Почему он так смотрит? Его взгляд как рентген, прошивает насквозь. В глазах лёд и холод.
У девушки пробежали мурашки по коже. Он пугает её, этот новый надсмотрщик. Он, что, теперь будет наблюдать за ней? И что от него ждать?
Мариника отвернулась и стала смотреть на трибуну сцены. Но, в силу своего любопытства, через несколько секунд покосилась на надсмотрщика. Он стоял, низко опустив голову и , как показалось девушке, что -то рассматривал. Она проследила за его взглядом и увидела, что правая рука Борислава сжата в кулак. От неожиданности у девушки открылся рот.
Всё это длилось мгновение, Борислав разжал кулак и стал смотреть на сцену с выражением того же холода на лице, что и несколько секунд назад.
Может, ей показалось? Показалось, что он только что проявил запрещенную Уставом эмоцию? А если это не тот надсмотрщик, о котором ей рассказывала Полина?
Подруга будто услышала её мысли и прошептала:
- Смотри, вон он, Борислав, - и кивком указала на него.
- Какой у него показатель? - спросила Мариника. Возможно, Полина ошиблась в цифре. У людей из Высшей Расы с показателем в 5% она замечала некоторые эмоции. Например, надсмотрщик Святослав, однажды замеряя её показатель, посмотрел ей в глаза и улыбнулся. Но он не вызвал симпатию девушки, светловолосый с голубыми глазами, он казался приторно- слащавым.
- Меньше единицы, - ответила Полина.
- Ты уверена? Откуда ты знаешь?
- Я слышала, как Святослав рассказывал Эльзе.
Эльза была младшей надсмотрщицей корпуса.
В это время на трибуне появился психолог Давид.
- Здравствуйте, исправляемые! - поприветствовал он присутствующих в зале и начал проповедь о пользе равнодушия и хладнокровия. Каждый день приходилось выслушивать почти одно и тоже, смотреть репортажи о прошлых войнах и преступлениях.
Маринику уже давно мучил вопрос : почему, если Высшая Раса против проявления чувств, проявила жестокость, затопив населённые пункты вместе с ни в чём неповинными людьми?
- Давайте посмотрим репортаж десятилетней давности о жестокости прошлого мира, - Давид коснулся указательным пальцем сенсора на трибуне, и на большом экране появилось изображение.
Маленькая окровавленная девочка с большими глазами умирает на руках обезумевшей от горя матери, а рядом взрываются бомбы. Вот осколок попадает в женщину, и она заваливается на бок, увлекая за собой ребёнка.
Показывают мужчину, убившего свою жену в приступе ревности. "Почему вы это сделали?" - спросил его репортёр. " Она изменяла мне", - мужчина отвёл взгляд.
Репортажи сменялись один за другим, не уступая друг другу по жестокости.
Мариника украдкой взглянула на Борислава. Он стоял там же и смотрел на экран с маской ледяной отчужденности на лице.
Нет, ей наверно показалось, что он сжимал кулак от какого-то вырвавшегося на волю чувства. Может, он делал какое-то упражнение для рук?
Он бесчувственный. От того, что показывали на экране, у девушки потекли слёзы. Многие из заключённых уже привыкли к тому, что показывают и уже не плакали, но она не могла привыкнуть.
Репортажи закончились через час и Давид начал опять объяснять, почему спокойствие Высшей Расы так благотворно влияет на человечество. Уже 9 лет не было войн, убийств, жестокости и насилия.
- Не все из присутствующих здесь двигаются в правильном направлении. Некоторые из вас особенно беспокоят меня. Излишняя эмоциональность очень часто проявляется у женской половины заключённых, - Давид прокашлялся.
Мариника поняла, что это камень в её огород. Из всех женщин корпуса только у неё такой высокий показатель.
- У нас новый надсмотрщик, - девушка посмотрела на неподвижно стоящего Борислава. - Поднимитесь, пожалуйста, на трибуну, Борислав Жаров.
Жаров ... Какая несовместимая с ним фамилия... Жар - это не для него. Мариника смотрела, как он поднимается по ступенькам на трибуну. Чёрная униформа надсмотрщика с жёлтым знаком Высшей Расы в виде галочки на рукаве замечательно на нём смотрелась. Он был олицетворением мужественности.
- Борислав, расскажите о себе, - Давид уступил ему место на трибуне.
- Я ваш новый надсмотрщик, -начал Борислав , равнодушно глядя в зал. - Три года я отработал в северной колонии Арктики. Там отбывают пожизненное заключение убийцы, насильники, маньяки.
- Я слышал, что вы учились на психолога? - спросил Давид. Борислав кивнул. Маринике почему-то показалось, что он смотрит на неё. Или она хотела этого?
- Ваш показатель?
- Меньше единицы, - в зале послышался ропот.
- А точнее?
Борислав помедлил,а потом ответил на вопрос Давида.
- Колеблется от 0,5 до 0,8 %, - в зале наступила тишина и Давид торжествующе обвёл взглядом притихших людей.
- Вот видите, какой самоконтроль! Вы тоже можете стать такими, как Борислав!
- Да не дай Бог! -У Мариники вылетели эти слова вперёд мысли.
В наступившей тишине её было очень хорошо слышно. Теперь Борислав точно смотрел на неё... На лице застыло выражение явно не доброжелательное. Ей стало стыдно за свои необдуманные слова.
Девушка медленно поднялась. Головы заключённых повернулись к ней. На чьём-то лице она прочла одобрение, на чьём-то страх, а на некоторых лицах она заметила улыбку.
Борислав молча сверлил её своими жёлто-зелёными глазами. Девушка гордо вздёрнула подбородок.
- Мариника, вы опять проявили эмоцию, причём отрицательную. И в отношении старшего персонала корпуса. Вы будете строго наказаны. Совет решит, сколько дней вы проведёте в изоляторе, - Давид строго на неё смотрел.
Но девушка смотрела не на него, а на того, в чей адрес произнесла обидные слова. Она сама была поражена тем, что сказала. Раньше ей и хотелось сказать что-нибудь персоналу, но она молчала, потому что сидеть в изоляторе несколько дней не было желания.
Дольше одного дня ей еще там находиться не довелось. Мариника ужаснулась от того, что ей придётся повести в одиночестве несколько дней. А сколько - это решит Совет. Но слово не воробей и назад не вернёшь...
Борислав не отрывал от неё взгляда. Девушка не выдержала и опустила глаза. И тут он сказал:
- Я отведу провинившуюся в изолятор, - в голосе было столько льда, что Маринике стало страшно остаться с ним наедине.
Полина и Архип одновременно взяли её за руки и легонько пожали, поддерживая девушку морально. Борислав сошёл с трибуны и, глядя на неё, пошёл по проходу к выходу. Дойдя до ряда кресел, где находилась девушка, он остановился. Мариника вышла в проход и тоже остановилась. Они смотрели друг другу в глаза. Пыла у девушки поубавилось, зато на сердце давил груз вины. Борислав пошёл вперёд, и Мариника побрела за ним.
Они дошли до блока с одиночными изоляторами, и надсмотрщик открыл дверь с жёлтой табличкой. Девушка остановилась и с тоской посмотрела внутрь узкой комнаты , в которой ей предстояло отбывать наказание.
Борислав терпеливо ждал, когда она туда зайдёт.
-Простите,- виновато произнесла Мариника - Я не хотела вас обидеть, у меня вырвалось.
Борислав посмотрел на неё, но взгляд по - прежнему был холоден.
- А кто вам сказал, что я обиделся?
Девушка опешила от бесчувственности, прозвучавшей в голосе. И это вывело её из себя. А когда она злилась, то делала глупости. Еле сдерживая ярость, она подошла к надсмотрщику и приложила ухо к его груди, там, где должно было бы быть у него сердце. Да, оно есть, стучит размеренно, громко, сильно ударяя в грудную клетку.
- Странно, стучит... А я думала, что там ничего нет, - сказала Мариника задумчиво и отстранилась. Не глядя на Борислава, она прошла в свою одиночную камеру и захлопнула дверь.