А вот пошёл человек по лесу, шёл-шёл, думает: надо познавать, хочу познать! Ну и познавал он сначала всё, что есть вокруг, всё вроде познал уже, везде побывал. Даже звёзды вот такие, оказывается. Себя теперь стану познавать. Познавал, познавал, всё, дальше некуда, весь в себе, весь вне себя. Других пойду пойму: ходил, понимал-понимал, сначала понял, что ничего не понимает; потом понял, что всё понял; потом понял что-то, после чего очевидным оказалось, что ничего он не понял. Буду жену искать, думает. Ищет-ищет, всё никак не найдёт. Там не та, здесь не эта. А вон та вроде и та, но что-то ей не нравится. Ну, заново тут наш человек думает: надо, стало быть, чтоб было куда, поэтому строить хочу. Буду потом спокойный и счастливый, и ей всё понравится, и вместе будем спокойные и счастливые. Вернулся в лес. Дров навалил. Забор сначала поставил. Высокий. Строил-строил, строил-строил. Стены поставил даже. Нет, не то всё выходит, и не так всё на самом деле должно быть, говорит он, здесь криво, здесь переделать надо, нет. Не хочу больше строить. Холодно стало, костёр развёл. Посидел-погрелся: ну, хороший забор я сделал-то, как греет-то, тепло стало-то; так и уснул у костра. Проснулся на пепелище: ну вот, сгорело всё к червям, свобода, кричит, не надо строить больше. Опять пошёл человек по лесу, шёл-шёл, думает: ну вроде познал, вроде полюбил, вроде построил, вроде успокоился, вроде люблю, но уже и один проживу, это ж счастье. Обрёл свободу-то, и вот к реке вышел. Смотрит, в воде звёзды такие красивые, впрочем, звёзды как звёзды, и здесь отражаются, зеркала в зеркалах какие-то. Дальше пошёл вдоль реки по лесу, шёл-шёл, и думает: вот я всё хожу, и всё думу думаю, а думать, кажется, так и не понял как, но себя знаю, что-то не то. Кривой я какой-то, думает человек; вот солнце - это день, нет солнца - это ночь, тень по луне бежит наша - месяц проходит, это сколько же месяцев прошло, а всё река такая же, и лес такой же, и звёзды, какими бы там они были или не были, но всё так же сверкают. А может всё-таки это нас вселенная тазиком ночью накрывает от света своего, я же туда не летал, тазик не трогал, не знаю, подумал человек и решил: а, через тернии, астру мне в руку, буду космонавтом. Пошёл быть космонавтом, но по пути, как водится, умер, и, как водится, от старости; а стены обгорелые так и стоят до сих пор на пепелище вместо опушки, со звёздами разговаривают.