Надо иногда всего лишь сказать правильно и вовремя волшебное слово! Прыг-скок. В южных прогулках с гитарой был у меня такой случай: мы с девочкой С и мальчиком А встретились под октябрьским отепляющим солнышком и отошли на лавочку в тенёк волшебной травы изведать. Под таким солнышком в октябре пахнет востоком, потому со мной случилось вот что: я ушёл в себя, испугался, и предупредил ребят, что сейчас мне необходимо спеть песню. Достал гитару, настроил ми на ре, и стал наигрывать пропитанный этим мигом мотив, и от повторения басовой ре меня уносило всё выше и дальше отсюда, струны на той гитаре тоже волшебные были, ещё такие хочу, и вот вспомнил я другой момент другого октября, вовсе и не южного, а родного, пасмурно-дождливого, когда бродили мы с другом моим по лесу елово-сосновому, холмистому и речному, в котором казалось мне, что отовсюду эльфийское племя выглядывает, но оно не выглядывало, а друг достал из кармана волшебный камень на пробу. Нырнул я в себя, испугался и услышал странный ритмичный звук в неясном шуме леса, вслушивался долго, пытаясь мысленно его воспроизвести, и ничего не мог издать кроме как "кар-кар-кар", а так как вслух я не произносил, мне стало понятно, почему именно такими согласными обозначают люди говор этой птицы, но в гласных, ненавязчиво употребляемых ею, спрятаны разные настроения, а в звуке многое передаётся, и я подумал, ну надо же: я под деревом иду, наблюдаю на ходу, ворон на дереве сидит, а я под деревом иду, ворон мне говорит каракаракаракара, я ему говорю каракаракаракар, ворон птица, и я не хуже, впрочем, я ведь под деревом иду, а ворон на дереве сидит, значит, ворон птица, но и я ведь не лучше. Прыг-скок, снова юг. Вспомнил я, значит, пока тот сиюминутный мотив наигрывал, эти слова, и стал их петь, и увидел тот лес эльфийско-вороний, и в припеве стал каркать, потому что в ворона обернулся. Я упоённо играл и пел десять минут (диктофон засёк время, но вот беда: он слаб, и в записи ничего не слышно и не разборчиво) с закрытыми глазами; потом коснулся последний раз басовой ре, завершающей каждую фразу, и голова в тот момент совсем в плечи ушла, будто и в самом деле ворон птица, и я не хуже, будто и в самом деле ворон птица, и я не лучше, и река-то чёрная разошлась, и улетел Икар, да и я уже откаркался. Утихла гитара. Слышу вокруг звуки, будто хлопает кто-то, смотрю на мальчика А и девочку С, а они не хлопают: девочка С на меня расплывчато смотрит, а мальчик А взгляд туда-сюда удивлённый водит; гляжу вокруг тогда, а мы в теньке на лавочке да в парке, а кругом солнце светит, и вокруг на всех до этого пустых лавочках сидят люди, молчат и в ладоши хлопают, и ко мне грешному подходит красивая девушка и спрашивает, когда я ещё буду "выступать", и говорит, что она обязательно придёт, но я ничего произнести не могу, потому что волшебное слово забыл и всё ещё ворон, зато девочка С ей отвечает: "Я его управляющий, давайте договоримся на через неделю в это же время", кивнул головой, договорились. А через неделю я опять с девочкой С и мальчиком А встретился, но в другом месте, подальше от прошлой встречи, и там мы искали море, потому что море как на ладони было с горы видать, а дороги очевидной не было, и опять лес поманил, и терни южные заволокли, и всё свершилось, как и должно ему, и никто не каркал, и море мы нашли, но совсем уставшие и исколотые колючими растениями. Прыг-скок. А вот сказка про халифа-аиста чудо как хороша.