...И это его коротенькое "не трусь" перед тем, как... Два словечка шепотом прямо в мой приоткрытый рот.
Затем - молниеносно-быстро. Горячо.
И - я уже не одинока. Существую не одна, дышу, двигаюсь вместе с кем-то. С ним.
Потом - столетие или миг спустя - я распахнула глаза, так, словно увидела и поняла что-то необыкновенно простое и жизненно-важное. Ощущение на грани восприятия, невыразимое человеческим языком. Как там писала Цветаева? Ага: "знаю всю глухонемую тайну, что на темном, на косноязычном языке людском зовется - жизнь".
Так вот, я не знаю всей тайны. Боюсь что и до десятой доли ее не доросла, но то, что получила только что в дар, этого мне с лихвой хватит. Потому что знание всегда груз, даже такое.
И пройдет еще тысяча лет, и наступит - неужели и правда наступит? - утро, и скажет мне Он... Да пусть что хочет, то и говорит, главное в другом: как скажет, как при этом посмотрит и что сделает. Может ведь и стыдливо убежать в ванную, комкая в руках только что слепленный тюк собственных одежд.
Если так - то ничего не надо. От такого я не приму ни словечка, ни прощального поцелуя, ни последнего, исполненного тайной нежности и знания, жеста. Пусть убирается как крыса с тонущего корабля. Вон, вон. Я же здесь останусь за капитана и расправлю плечи, буду стоя принимать поражение от судьбы.
Это потом, если он - этот лишь с маленькой буквы - уйдет, я позволю себе рухнуть и завыть. Рвать простыни и реветь, давясь слезами и вскриками.
Успокоюсь, приду в себя и вычеркну все номера телефонов, адреса, имена общих знакомых, карты любимых ресторанчиков и клубов. Соберу в мусорный мешок все - до последней мало-мальской мелочи - его вещи, а также вещи, напоминающие о нем.
Все - потом. Даже месть - а куда без нее? А как же? Обязательно нужно мстить, непременно! Мальчик потеряет немного-много денежек, пару-тройку друзей, репутацию. Ну, может его еще слегка побьют - не смертельно ведь. И это еще не жестоко, правда-правда. Это так, вариант "лайт". Облегченный. Для средненького мальчика и средненькой обидки.
Почему я таких зову мальчиками?
Ну... на мужчину они не тянут никак. Чего стоит один утренний побег - слабачок, слабачо-очек, слабу-усик! - ой, да мало ли: услужливая память быстренько нароет все недочеты, все несостыковки, все провалы бывшего... кхм... не "любимого", кто тут смел заикнуться о любви?!
Молчать, зар-р-раза!
Просто мальчика. Ага, мальчика-с-пальчика.
Хм - ухмыляюсь я - спальчика. Или переспальчика.
Мальчик-никакусик.
И как себя ругать буду - у-ух, страх и ужасть! За наивность, за доверчивость, за глупую влюбленность в... это вот. Оно.
А если все же - не так? Не отводя взгляда, не тушуясь перед моим бурным темпераментом, не пугаясь очевидности возникшей незапланированной близости, не боясь строить - потом, но вместе! - дальнейшие планы. Да не на всю жизнь, ладно. Хоть на выходные. Не вздрагивать при упоминании моих родителей и возможного знакомства с ними. Не отводить взгляда, когда мне нужна поддержка в компании знакомых или на работе. Не делать вид, что наши друзья и не должны ничего знать. Не отвергать из принципа и начисто мои предложения и приглашения. Не корчить потомственного аристократа, узревшего клопа в лорнет, когда я вдруг попрошу вынести мусорное ведро или помыть посуду. Не отворачиваться, когда по дороге ко мне или на работу повстречается свадебный кортеж с этими идиотскими пупсами и шариками, и не притворяться глухим, когда заговариваю о "сурьезе", например - жуть, жу-уть! - детях.
Я ведь знаю, все изменится. Теперь. Охота, где патронами выступали букетики цветочков (знал бы кто - например, Он - как я на самом деле не люблю эти мерзопакостно ненатуральные покупные цветы! Не-на-вижу!).
Теперь, когда крепость сдалась, бой за нее завершен и победитель уже обошел новые владения, только от него зависит принятие сложного решения - оставить ли себе как собственность, подчинить ли, уничтожив сопротивление, подмяв волю, принять ли как благо или данность, или, может, бросить за ненадобностью?