Ветрова Ветка : другие произведения.

Предопределение Судьбы. Часть 1

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Автор обложки Галина Прокофьева. Купить книгу можно в интернет магазине"Призрачные миры".
    Истории о любви чаще всего похожи и в тоже время совершенно уникальны. Скучающая дамочка, Судьба, играет с людьми.Она не спрашивает о их желаниях, а просто сталкивает лбами, и нет для них уже пути назад. Как бы не хотели они скрыться друг от друга, какие препятствия не воздвигали бы между собой - изменить тот факт, что их души всего лишь половинки одного целого, невозможно. Трудно бороться с Судьбой, сплетающей такие интриги, последствия которых пугают даже её саму. Влюблённым остаётся только бороться и побеждать. Другого им не дано, потому что судьба их предопределена, и разорвать слившиеся воедино души невозможно. Даже тётка Смерть не способна на это. Встречи всегда неумолимо связаны с расставанием. И утешением остаётся лишь ожидание новой встречи, которая, конечно же случится, особенно, если о ней так упрямо хлопочет Госпожа Судьба. Двое встретились в парке как-то осенним дождливым вечером. Он - майор спецназа, жизнью которого была только работа. Она - "археологическая професорша", мать-одиночка, рыжее лохматое чучело в очках, разочаровавшаяся в семейной жизни и смирившаяся с тем, что любовь обходит её стороной. Они вовсе не планировали менять свою жизнь и, более того, они всячески сопротивлялись этим переменам, не веря, что счастье для них всё же возможно. Но интриганка Судьба не случайно столкнула их, надеясь развлечься, насладившись простым и трогательным сюжетом под название "Жизнь"
  Предопределение судьбы.
  Часть 1. Когда приходит любовь.
  Встреча первая. У фонтана.
   ***
   Некоторые доверчивые граждане верят в то, что в мир мы приходим не одинокими. Думается мне, что эта их вера не более чем защитная реакция организма, возникающая в слабых умах из-за страха перед одиночеством. Поговаривают также об изначальной двойственности души. Типа, есть у каждого существа, рождённого на земле, своя половинка. И главная наша задача - эту половинку отыскать. Только в слиянии половинок в одно целое обретается истинное счастье. Вот и бегает народ по земле в бесконечных поисках. Некоторые, конечно, ошибаются и не раз. Правило о том, что на ошибках учатся, пока ещё никто не отменял. У особо невезучих граждан так вся жизнь из одних ошибок состоит. Но случаются и везения - это, когда встречаются родственные души. Встречаются они, души то есть, и обычно сразу умирают. Отчего так? Ну, может, в ожидании долгожданного счастья поизносились. Или завистники, те которые всё ещё в поисках, летальный исход провоцируют. А отдельные счастливчики, так просто от радости, что наконец-то сбылось и делать особо больше нечего. Так что, счастье обретения своей судьбы кажется не таким уж и радужным. От этого те, кто из умников, не очень уж в поисках тех усердствуют, и за половинкой своей бегают с ленцой, не особо стараясь, лишь в пол глаза на встречных поглядывая. Помирать преждевременно никому ведь не хочется. Только зря они надеются свою судьбу переиграть. Насколько помнится, никому пока этого не удавалось. Сколько не бегали от неё, сколько не замечали, а, оглянувшись, всегда на неё же и натыкались. Если уж встретится кому - так в век не отстанет. Такая упрямая! Всю жизнь будет следом за плечами тащиться, а то и перед глазами стоять. И не будет от неё никакого покою, только тоска да беспокойство одно. Быстро бегать от неё надоест. Сам не заметишь, как включишься в коллективную гонку за личным счастьем. И никуда от этого предопределения не деться. Хотя азартные, несговорчивые всё же встречаются, такие же, как и судьба, упрямые. Всю жизнь от неё бегают. Наивные! Они ведь и не знают, что судьба и на том свете достанет, счастье пинками хоть в душу вобьёт, если уж с телом не вышло. Поэтому, коль повезло, то радуйся покорно и белыми тапками запасайся. Ну, или беги, а вдруг всё же убежать получится. Только это вряд ли!
  
   Он.
  
   Остановка была грязная, как и большинство остановок, которые мне встречались. Автобус запаздывал. Хоть бы вообще пришёл! Ночевать под моросящим дождём вовсе не улыбалось. Ветер с лёгкостью пронизывал тонкую ветровку, запуская в меня свои холодные лапы. Ноги в кроссовках замёрзли, отказываясь меня держать. Но присесть было негде. Лавочка, как и крыша, в этом сооружении была сломана. О том, что это всё-таки остановка, я догадался по перекошенной стене, к которой был прикреплён обрывок расписания движения городского транспорта этого затрапезного городишки. Ненавижу осень! Сыро, мрачно и преследующее ощущение надвигающейся гибели. Знал, что от этой поездки ничего хорошего ожидать было нельзя. Но и тётке отказать не смог. Она меня вырастила. А теперь вот болеет. Хорошо, что отгулы припас заранее. Нет, ждать больше нельзя! Уже уши в трубочку скручиваются. Вот вам недостаток короткой причёски. Ещё и кепку ветром сдуло, как только из поезда сошёл. Придётся топать. Конечно, идти под дождём через весь город - то ещё удовольствие! Но стоять здесь больше мочи нет. Пробегусь через сквер - возможно чуток согреюсь. Не зря говорят, что движение - это жизнь.
   Её я увидел сразу, как только подошёл к фонтану, расположенного на главной аллее парка. Ещё не успев разглядеть силуэт за пеленой дождя, я остро ощутил, что это именно Она. Некая пустота образовалась в желудке, кровь застучала в висках, и зажглось сердце. Темень не давала разглядеть подарок судьбы. Спасибо помог фонарь, отчего-то не разбитый местными хулиганами. Пригляделся к фигуре в бесформенном плаще и обречённо вздохнул. Да, не повезло. Ну, почему так всегда?! Кому то длинноногие блондинки, а мне так обязательно рыжее чучело. Я рыжих с детства терпеть не могу. А эта к тому же ещё и в очках. Глядит настороженно и даже будто бы сердито. И глаза странные такие. То ли синие, то ли зелёные... А может, вообще, жёлтые?! Странные глаза, в общем. Кстати, по закону жанра, она была не одна. В спутниках имела белого мелкого пса, какой-то лохматой породы и чёрного огромного кота, угрожающе мигающего зелёными глазищами. Кот сидел у её ног неподвижно, точно статуя, и выглядел достаточно угрожающе, будто личный телохранитель королевского величества. Пёс, наоборот,- звонко лаял, весело подпрыгивая: то ли здороваясь, то ли оскорбляя меня на своём немудрёном языке. Вглядевшись в эту странную компанию, я на мгновение застыл неподвижно, принимая решение. Противоречить судьбе, дело непростое, я бы даже сказал, весьма сложное. Ну, так и я не лыком шит! Который год тружусь в спецназе на благо родины. В таких заварушках случалось побывать, что "мама не горюй". Или мне бояться с судьбой спорить, коль я со смертью в обнимку живу. Жар в сердце разгорался всё сильнее. Каждая минута промедления грозила испепелением всего организма заживо. Решительно вскинув подбородок, я махнул на судьбу рукой, проворчав громко:
  - А оно мне надо?!
  
  
   Она.
  
   Холодно, сыро, темнеет, а гулять с Симкой всё равно мне идти. "Ошибки молодости" изваяниями застыли у телевизора и даже головы на мой жалобный призыв не повернули. Соня отмазалась за обоих:
   - Мы с Сашкой темноты боимся.
  Конечно, как гулять с ребятами во дворе, так хоть всю ночь, и никакого страха не
  обнаруживается. А со своим собственным псом прогуляться - ну просто до жути страшно. Хорошо ещё, что я осень люблю. И к её капризам, типа, дождя и ветра, отношусь снисходительно. Укутавшись в безразмерный плащ, забытый одним из моих ошибочных суженных, и впрыгнув в резиновые сапоги, я покорно потащилась во двор. Симка радостно залаял, подпрыгивая и пытаясь меня благодарно облобызать. Чёрный Сашкин кот Тимофей чинно присоединился к нам, явно решив сообразить прогулку на троих. Порывистый ветер тут же растрепал мою рыжую шевелюру. Хорошо хоть во дворе никого, а то бы приняли меня за местное чучело. Нечаянных встреч всё же хотелось избежать, поэтому я поспешила поскорее переместиться со своими спутниками в скверик. Симка поэтому поводу взвыл от восторга. Его радость стала для меня маленькой компенсацией за неудобства от усиливающегося дождя.
   Он появился неожиданно. Просто возник из ниоткуда за пеленой дождя. От неожиданности нежелательной встречи я даже вначале ничего не почувствовала. Подумала, что это маньяк, о котором судачили у нас на кафедре археологии вот уже целую неделю. Но испугаться не успела. Снизошло откровение, словно обухом по голове ударило. Это был Он. Вот же радость-то какая! Всю жизнь ждала, искала, сколько раз ошибалась. А встретила, так сразу же захотелось убежать. Стою вот перед судьбой под дождём вся такая, на чучело похожая. И от обиды на эту несправедливость просто плакать хочется. А жар по телу так и бежит. В голове пустота звенящая. Пригляделась к долгожданному и расстроилась. Высокий, сильный, взгляд просто кинжальный. Голова коротко стриженная. Может даже уголовник - убийца, например. Честное слово, уж лучше бы маньяк. Что же так не везёт, елы-палочки! Бежать захотелось с неимоверною силою, а ноги не слушаются. Подумала сердито о том, что нечего мне раскисать. Не первый день живём. Это я с виду хилая, да худосочная. А вообще-то, сильная. И чего мне в жизни не хватает? Работа есть! И, между прочим, любимая. Дети подросли. Крыша над головой имеется. Так с какого перепугу мне эту проблему сероглазую себе на шею вешать? Или я давно за носками ароматными по дому не охотилась? Голову звенящую я повыше подняла, даже на цыпочки встала. В глаза ему поглядела решительно, и рукой махнула, ветру прошептав:
  - А оно мне надо?!
  
  ***
  
   На ветке высокого дерева сидел мокрый, скучающий ворон. Стать свидетелем
  предопределения судьбы случалось нечасто. Два мокрых человеческих существа сближались навстречу друг другу. Ворон заинтересованно склонил голову, ожидая вспышки чувств от слияния блуждающих во мраке душ. Но почему-то ничего существенно не происходило. Это было странно. Мудрый ворон не мог ошибиться. Он ясно видел сквозь сумрак, как при встрече тех двоих, ярко зажглись сердца. Почему же они медлят? Почему так упорно сопротивляются своей судьбе? Ведь их встреча подобна чуду! Застывшие на мгновение силуэты, вдруг резко отмерли и, прокричав что-то злое во тьму, и разошлись в разные стороны.
  - Какие глупые люди, - удивлённо подумал ворон. - Неужели надеются убежать от самих себя?!
  Разочарованная птица, в очередной раз уверившаяся в человеческой ограниченности, резко спорхнула с ветки, отправляясь по своим вороньим делам.
   Два других свидетеля этой встречи тоже не остались равнодушными к случившемуся.
  - Самоуверенная дура, - неодобрительно подумал о хозяйке чёрный кот. - Хотя бы спросила: как его зовут? Всё легче будет, когда "сорвётся" и бросится его искать.
  А белый лохматый пёс ничего не подумал. Он просто порадовался тому удивительному свету, который вспыхнул в груди у людей. Значит, не врут, когда говорят, что счастье всё же бывает. На эту его радость невесело вздохнул приятель Тимофей:
  - Сима, ты идиот! От такого счастья повеситься хочется. Не понимаю, отчего все за ним так с ума сходят?
  Но пёс всё же остался при своём мнении: счастье - это хорошо. Только жаль, что рыжая хозяйка так быстро от него убегает, словно за ней привидение гонится. Оглянувшись, пушистый пёсик с удивлением заметил шествующего за ними призрака судьбы. Кот снова вздохнул:
  - Привыкай дружище. Этот теперь ни за что не отцепится.
  Только люди пока ещё не замечали своих новых спутников. Они бежали друг от друга всё быстрее, надеясь, что вспыхнувший в сердце жар, утихнет. Но пламя становилось сильнее, охватывая хрупкие человеческие фигуры целиком, навеки лишая их покоя.
  
  
  Встреча вторая. Опасный самолёт
   ***
  
   Вот почему все неожиданности, в конечном счёте, и есть наиболее ожидаемые? Такие загадки не для моего ума. Только люди шепчутся о предназначении, достоверность которого жизнью не единожды подтверждённая. Ах, как часто сознанием мы от разного прочего шарахаемся, ручонками глазки закрывая. Типа, никого не вижу, ничего не слышу, никому не скажу. Можно ещё прибавить: не желаю, не мечтаю, видеть не хочу. В общем, весёленькое такое время препровождения. Остаётся только прилечь и деревянной крышкой укрыться. Скучно, зато спокойно и никаких тебе потрясений. Наивность человеческая умиляет просто. А веруют же, что если глаза закрыл и никого не видишь, то и тебя никто не увидит. Ну, словно дети малые, сказкам доверяющие. Ведь не догадываются, что сказка как раз не в том, чтобы спрятаться, а наоборот, - чтобы найтись. Случается, что и сбывается хрупкая надежда щемящая, упрятанная так глубоко в душе, о которой хозяин и не подозревает будто бы. Лежит себе такой, крышкой прикрытый, покою радуется, как вдруг, через мгновение, судьба из убежища его на белый свет выдёргивает. Тогда-то и уверяется в истинности того, что покой нам в этом мире только снится-кажется. По разумности, тут то ему сердиться нужно, гневаться, а он отчего-то радуется. Странные эти существа человеческие, даже ими самими не разгаданные.
  
   Он.
  
   Сложности современного мира с его конфликтами, террористами, межнациональными терками работой заваливают "выше крыши", чему я бесконечно благодарен. Нехорошо это, радоваться столь частым кровавым событиям, встряхивающим человечество, словно авоську с подгнившими фруктами. Факт гибели женщин, стариков и детей по прихоти сдвинутых фанатичных уродов у каждого нормального человека может вызвать только боль и сострадание. А ещё здоровую злость и решимость прекратить эту мерзость. Собственно этим мы и занимаемся. Группа хорошо тренированных мужиков, с достаточным количеством извилин в коротко стриженых головах, всякими правдами и неправдами пытается предотвратить это безобразие, принять удар на себя, вытащить тех, кого ещё можно спасти. В общем, работка не пыльная. В основном, беги, стреляй по приказу, но иногда приходится работать и головой. Всё же, как не парадоксально звучит, я благодарен работе, что есть куда засунуть мою пылающую голову.
   Знал, что будет нелегко, но даже не догадывался, насколько это будет жутко. Я вижу Её в каждом взгляде погибших, я слышу Её в стонах раненых, каждое мгновение, порываясь спасти от неведомой грозящей опасности. Всякий раз, до жути боясь найти Её в эпицентре очередного взрыва. Один и тот же вопрос теперь не даёт мне покоя. Почему я оставил Её там под дождём, такую хрупкую и одинокую? Насколько проще было бы знать, что Она в полном порядке. Неизвестность убивала меня каждую секунду. Страшнее всего было ночью. Работа, друзья, подружки всё же немного отвлекали. Но от ночи не было спасения. Мои ночи были наполнены Ею. Странные глаза заглядывали в душу, словно умоляя:
   - Найди меня!
   Рыжим же не стало от меня проходу. Завидев рыжую шевелюру в толпе, я бросался к её обладательнице, как изголодавшийся тигр. Ребята хихикают за спиной, называя "маньяком", свихнувшимся на рыжеволосых дамочках. Я не обижаюсь, ведь на правду не обижаются. В действительности, друзья мне очень сочувствуют, только помочь ничем не могут. Опекают незаметно, дабы я в горячке под пули не подставлялся. Только кажется мне, что от этого жара даже пуля не спасёт. Да и умирать вовсе не хочется, во всяком случае, прежде, чем снова Её не увижу.
   Работа не заставила себя ждать. Так-так, есть подозрение на возможность захвата самолёта ирландскими террористами. Доказательств никаких. Даже нет информации, какой именно самолёт будет перехвачен. Известно только, что представителям ИРА потребовался скоростной транспорт для транспортировки оружия. Лондон уже был вынужден увеличить свою группировку в Северной Ирландии, что ощутимо сыграло на руку талибов в Афганистане. Усиление вооружения для "Истинной ИРА" стало нынче насущной проблемой. И отменять рейсы на Ирландию, по одному только непроверенному предположению, нельзя никак. Что же, придётся лететь. Быстро разбились на пары, разобрали самолёты и прикинулись гражданскими.
   Мы с Кешкой были прикомандированы к группе археологов, которые собрались проведать Древних Ирландских Королей. Вот же, нашли время для визитов! В самолёт мы зашли последними, и сразу же стали разыскивать своих временных компаньонов, а также вовсе "неподозрительных" пассажиров. Народу было много. И, конечно же, выглядят все невиннее младенцев. Кстати о детях. Их примерно треть самолёта, и это очень плохо. А рыжих-то сколько! Сразу видно, что самолёт летит в Ирландию. От избытка солнечного цвета на головах граждан привычно остро запылало сердце.
  - Не отвлекаться!- приказал я себе. - Болеть после будем.
  Но приказ выполнить не удалось. Я увидел Её. Странные, то ли голубые, то ли зелёные глаза смотрели испугано, словно Она уже знала, в какую "бяку" вляпалась. Я внутренне взвыл:
  - Ну, почему здесь?! Почему именно сейчас?!
  
  За спиной стояла Госпожа Судьба и радостно хихикала, потирая ручонки.
  
   - Боже, какая Она хрупкая, словно ивовая веточка! - продолжал я молча стонать, приглядываясь к своей нечаянной находке.
  Но тут Кеша мне сделал "страшные глазки" и, тем самым, вернул с небес на землю. Я даже сам не заметил, как забылся от нахлынувшего вдруг счастья при созерцании этого рыжего чуда. Очнувшись, вдруг понял, что Она опять не одна. Ну, просто " де жа вю" какое-то! Только на этот раз рядом с ней сидела пара симпатичных ребятишек: светленькая девочка лет восьми и темноволосый паренёк постарше. И тут я нарушил все инструкции вместе взятые. Кеша, наблюдая моё самоуправство, чуть заикой не стал.
  - Вали отсюда, да по-быстрому! - рявкнул я на Неё грозным шёпотом. - Хватай детвору и беги пока не поздно!
  Она сердито нахмурилась и с места, естественно, не сдвинулась. Ответил за мамку подросток, совершенно не смущённый ситуацией:
  - Сам вали!
  Тут раздался шум двигателя, и я понял, что стало поздно.
  
  Она.
  
  
   Ни в какую Ирландию я ехать не хотела. Это вообще не моя тема. Я пишу диссертацию о Древней Руси, периоде первых княжеств, и до Древних Ирландских Королей мне никакого дела нет. Но, в то же время, я прекрасно понимала, что больше так не могу. Каждый день бегать в сквер к фонтану и бессмысленно ждать появления высокой, коротко стриженой фигуры на аллее - так недолго и с ума сойти. Подруга Ева посоветовала присоединиться к группе, направляющейся в Ирландию, и поехать вместо неё. У подруги какие-то проблемы с мужем нарисовались, а мне не помешало бы немного развеяться. Всё же нехорошее предчувствие долго не давало решиться. И тут, очень кстати, объявились отцы моих детей. У них, оказывается, проснулись чувства, и они пригласили чад к себе в Ирландию, где временно обосновались. Сами они приехать, конечно, не могут, потому что у них тут какой-то бизнес, жёны и куча проблем, но могут купить билеты по интернету. Это катастрофическое совпадение и сломало остатки моего сопротивления. Ева, обещая мужественно кормить Тимофея и даже выгуливать Симку, проводила нас на поезд. Утром мы были уже в Москве.
   Встрече с Ним я вовсе не удивилась. Всегда знала, что когда-нибудь это произойдёт. Я испугалась. Испугалась, что не сумею уйти, как в тот первый раз. Испугалась, что зареву то ли от ужаса, то ли от счастья, вдруг во мне завибрировавшего звонкой струной. Дети озадаченно приглядывались к окаменевшей вдруг мамаше, решая: насколько это опасно и не заразна ли я. Потом испуг прошёл, потому что его сменил гнев. Он прогонял меня, грубо и зло. Что я ему такого сделала?! Почему Он так жесток со мной? Ну, уж нет! И с места не сдвинусь! Пусть сам проваливает! Хам и скотина! Ненавижу! Я была такой злой, что и слова не смогла произнести. За меня ответил Сашка. Нахамить, так он всегда первый и с удовольствием. Но сегодня я была ему благодарна за то, что он озвучил мой ответ этому бандиту. Ну, почему же тогда так радостно горит сердце, когда я заглядываю в эти стальные, резкие, насмешливые глаза? Он вздохнул вдруг и огорчённо пробормотал, прислушавшись к нарастающему гулу двигателей самолёта:
  - Ну что же, придётся вместе выбираться.
  И тут же, бесцеремонно сдвинув мою детвору на одно сиденье, присел рядом с нами, игнорируя мои недовольные взгляды. Его приятель, растеряно пожав плечами, отправился на своё место, приглядываясь как-то уж очень внимательно к лицам пассажиров, будто кого-то отыскивая.
  - Слышь, малый, - как ни в чём не бывало, обратился Он к Сашке, будто бы продолжая некий приятельский разговор. - Тут может вдруг стать чуток шумно, так советую не бояться, но и сильно не высовываться. Я вижу ты парень сообразительный. Доверяю тебе девчонок.
  Сыночек от такого доверия весь приосанился, чуть честь нахалу не отдал. Обещал, что приглядит за матерью и за сестрой в лучшем виде,- и всё будет "тип-топ". Мне этот "мужской" договор совсем не понравился, поэтому я отмерла и начала качать права:
  - Отцепитесь, будьте добры, от моего сына!
  Он равнодушно пожал плечами:
  - И не думал цепляться. Лучше сидите тихо. Скоро начнётся, кишками чую. Уж больно благонравно всё вокруг. Нам бы сработать на опережение, так ни одной морды не могу определить. Со всем я с Вами, гражданка, нюх потерял.
  Я вообще ничего не поняла из его непонятной речи с бессмысленными претензиями, но спросить ничего не успела. В хвосте самолёта раздался выстрел. Все вокруг испуганно зашумели. Он вскочил, как ужаленный:
  - Что за хрень! Кеша спятил никак!
  Уже убегая, велел нам наклониться, сидеть спокойно и не дёргаться. Больше я его не видела. Окружающий мир вдруг превратился в ад. Все кричали, метались. Раздавались выстрелы. А я, прижимая к себе головы детей, отчаянно молилась. Молилась, отчего за него.
  
   ***
  
   Самолёт удалось посадить в Праге. Обошлось без жертв. Спецназовцы
  действовали слажено, как внутри, так и снаружи. Террористическая акция по захвату самолёта представителями организации, именуемой " Истинная ИРА", была сорвана.
  
   Кеша склонился над койкой приятеля:
  - Жив, бродяга!
  Тот ответил невразумительным вопросом:
  - Где Она?
  Кеша вздохнул:
  - Это ты о той рыженькой, возле которой внезапно разум потерял, и чуть всю операцию не запорол?
  Но друга явно заело:
  - Где Она?
  Кеша вздохнул повторно, понимая, что до разума в этом случае не достучаться:
  - Где-где? Дома, наверное.
  Приятель устало закрыл глаза, удовлетворённо пробормотав:
  - Это хорошо.
  
   Судьба была расстроена. Столько усилий, а результата ноль. Будет о чём подумать. Всё равно она дожмёт эту несговорчивую парочку. Судьба она, или не судьба, в конце концов!
  
  
  Встреча третья. В аэропорту Домодедово.
   ***
  
   Бегать друг за другом по просторам родины - весьма сомнительный вид спорта. Ничего ещё, если хочешь в долг взять или там вернуть чего, некогда взятое взаймы, вспомнив вдруг о наличии порядочности, затерявшейся как-то ненароком в организме. Ну, например, взял у друга жену во временное пользование. А по истечении срока хранения, как настоящий друг, возвращаешь в целости и сохранности. По такой-то благородной причине и побегать чуток не грех. Друг ведь тоже не дурак, чтобы добровольно сидеть и ждать возвращения дражайшей половины, которую с таким трудом приятелю впарил. Оно и для здоровья полезно, глядишь, и похудеешь на килограмм-другой. А вот так, чтобы зазря бегать, да ещё и не знать, зачем тебе это надо. Уж увольте! Это только с безумцами случается, у которых душа горит. Некоторые с помощью стакана пожар остужают. Этим легче. Но не всем, к сожалению, помогает. Народ говорит, что пьяный проспится, а дурак никогда. Вот и гоняются эти дураки, призрачное, ставшее отчего-то вдруг родным, лицо в толпе выискивая. А чего им от этого лица нужно? Так и сами понять не могут. Но избавиться от наваждения, просто забыть тоже не умеют. Так и мучаются, окружающих своей неадекватностью пугая, безумства всякие творя. Жаль их, конечно. Только помочь здесь никто не в силах. Судьба могла бы, да ей без дураков скучно. Она их коллекционирует, наблюдает, да ставки делает. Интересно же, кто быстрее добежит? Дотянут ли до финиша? Или на старте сдуются. У неё и призы припасены, жаль только вручать некому. Хлипкий народ пошёл, слаборазвитый, нервный. Одни просто на финише " ласты клеют". Другие теми призами в морду норовят угодить. Просто дикость нравов и никакой культуры поведения. А где благодарность Судьбе за личное счастье, ею для вас припасённое?
  
   Она.
  
   - Сашка! Где, скажи на милость, ты валялся?! В какой канаве плавал?! - надрывалась я, как обычно зря, печально разглядывая окончательно испорченные шмотки.
  - Какая тебе разница? Или ты сама хочешь там заплыв устроить? - сынуля был не пробиваем. - Ну, в футбол играл. Нечаянно в фонтан свалился, когда за мячом бежал.
  Я непроизвольно вздрогнула:
  - В какой фонтан? Тот, что в нашем сквере?
  - Типа, у нас ещё какой-то фонтан имеется? - хохотнул Сашка, направляясь отмываться в ванную.
  Я припала к закрытой двери, ласково выспрашивая вредное дитятко:
  - А ты там, у фонтана, случайно никого не встретил?
  - Обязательно встретил, - радостно поведал из-за двери ванной сын. - Как ты думаешь, с кем я "футболился"? Придурка из самолёта, помнишь?
  - Он там был? У фонтана? - сердце в груди вдруг остановилось, и дышать стало трудно.
  - Ага, был. Именно у фонтана, - издевался Сашка.
  - А обо мне чего-нибудь спрашивал? - жалобно проблеяла я, намертво прилипая к двери, словно надеясь сквозь неё протиснуться и вытрясти из юного садиста душу вместе с ответами.
  - Не-а, про тебя ничего не спрашивал. Спросил только: как мы?
  - И что ты ответил? - допытывалась я, ломая руки, готовая уже к допросу с пристрастием.
  - Что-что? Нормалёк, ответил, - осчастливил меня сынок.
  Поняв, что большего из него выбить не удастся, я как полоумная бросилась к двери. Дверь сама распахнулась, догадавшись, наверное, что я в спешке пробью её головой. Вот и поторопилась, видимо, дабы избежать нечаянных повреждений. За дверью, гордо улыбаясь, рядом с новеньким телевизором стояла дочь. Я опешила от нежданного дорогого подарочка.
  - Откуда "дровишки"? - спросила, подозрительно оглядываясь.
  - Так, дядька дал,- радостно затараторила Соня. - Говорит, новый телик хочешь?
  Кто же откажется?!
  - Какой дядька? - простонала я, уже зная ответ.
  - Мачо из самолёта, помнишь? - восторженно закатила глазки дочура.
  - Почему мачо? - тупо переспросила я.
  - Ещё бы не мачо! - заахала она.- Ты что не помнишь, как он руками и ногами тогда махал. Я думала, что у самолёта крылышки оторвутся.
  - Я тоже думала, что оторвутся,- вздохнула я, вспомнив недавно пережитый захват самолёта террористами, на котором мы так неосмотрительно пытались слетать в Ирландию на каникулы. - И где же теперь этот мачо? - спросила у дочери, пытливо оглядывая лестницу.
  - Уехал, - грустно вздохнула дочь. - Сказал, что у него дел "выше крыши". Притащил сюда телик и ушёл.
  - Идиот! - разъярилась я, от того, что он всё-таки пришёл или от того, что снова сбежал.
  - Ага, классный такой идиот,- поддержал меня сын, высовывая нос из ванной. - Телики крутые кому попало раздаёт. И удар у него правой, что надо.
  От этих неуместных восторгов настроение и вовсе испортилось.
  - Так, этот телевизор мы не можем у себя оставить,- грозно накинулась я на детвору.
  - Почему?! - завыли отпрыски дуэтом.
  - Потому, что он не наш! - рявкнула я.
  - А дядька сказал, что наш,- захныкала Сонька.
  Брат поспешил утешить сестру:
  - Не хнычь. У неё рука не поднимется телик выбросить. А если поднимется, так она его не утащит. А помогать ей в этом доме - дураков нет. - При этих предательских словах сынуля деловито потащил столь ценную технику в комнату, дабы поскорее насладиться халявным продуктом цивилизации.
   Вот уже два дня у нас в квартире шла война за право обладания новой техникой. Я злилась, проклиная дарителя, внёсшего разлад в наши души и сумятицу в устроенный непрезентабельный быт. Дети стояли "на смерть". Даже домашние любимцы к ним присоединились, удобно устроившись на коврике у телевизора, громким нявом и лаем, требуя включения передачи про животных. А также они, можно сказать, грудью и хвостами закрывали новое приобретение от моих покушений, не разрешая к нему даже приблизится. Ева на мои жалобы о восстании в доме, только рассмеялась:
  - И чего ты паришься?! С плохой овцы, хоть шерсти клок. Мне бы кто телик подарил?! Мой только в него таращиться горазд, на диване сутками готов лежать, как приклеенный. А тебе, так прямо с доставкой на дом, и ни одного намёка на расчёт.
  - В том то и дело, что ни полслова. Почему? За что? - Я сердито металась по квартире.
  - Дура! Радуйся да пользуйся, - уговаривала подруга, не понимая моих переживаний.
  Да и как ей было понять, если я и сама толком не понимала причины своей ярости.
   На третий день я смирилась. Пришла с работы пораньше, предвкушая завтрашний выходной, и надеясь выспаться, как следует. Домочадцы дружно смотрели новости.
  - Что нового в мире делается? - рассеяно спросила я у них, доброжелательным тоном подтверждая свою капитуляцию.
  - В Москве снова теракт. Взрыв в "Домодедово". 35 погибших и 168 раненых. Наши спецслужбы прохлопали смертника. - Бодро, как заправский диктор отрапортовал сын.
  - И нашего мачо показывали, - обрадованно поведала дочь. - Он раненых опрашивал, а потом в телефон что-то кричал, только кроме "пи-пи "больше ничего разобрать не удалось.
  У меня подкосились ноги. А руки уже сами собой набирали номер подруги:
  - Ева, присмотри за моими гаврошами пару дней. Я уезжаю в Москву.
  - Разгонять тоску, что ли? Чего ты там не видела? - суетливо удивилась она.
  Дети тоже таращились на меня с недоумением. Сашка, как самый опытный, тихо и с пониманием происходящего, повертел пальцем у виска. На что, остальные со вздохом согласились. Взглянув на себя в зеркало, я увидела совершенно безумные, вытаращенные глаза, тупо глядящие в пустоту.
  - В Москве теракт. Взрыв в "Домодедово",- поведала я Еве страшным шёпотом.
  - Ну, я в курсе. Телик тоже смотрю иногда. - Подруга всё ещё не понимала моей внезапной спешки.
  - Мне нужно срочно увидеть Иришку... И телевизор отдать... - бессвязно пыталась оправдать я своё решение.
  - А позвонить ты не пробовала? - Ева уже явно опасалась за мой рассудок.- И зачем Иришке твой телик. У неё своих два: в комнате и на кухне.
  - Ты не понимаешь! Мне лично надо! - взвыла я.
  - Хорошо, хорошо - ласково зачастила Ева. - Не волнуйся ты так. За "бандитами" твоими присмотрю.
  Дети выглядели озадаченно.
  - Ма, может тебе к доктору обратиться, - спросил обеспокоенно сын.
  - Конечно, конечно, - тут же согласилась я на конструктивное предложение. - Но сначала в Москву.
  Что я там буду делать? Зачем я туда еду? В эту минуту я не знала. Только чувствовала, что мне нужно. Немедленно! Сейчас!
   Иришка, предупреждённая Евой по телефону, встречала меня на вокзале с традиционной шоколадкой. Только, оказавшись на перроне и откусив любимое лакомство, я почувствовала себя немного спокойнее.
  - Куда теперь? - спросила подружка.
  - В "Домодедово",- просто ответила я.
  
   Он.
  
   Я бегал по аэропорту, словно ищейка потерявшая след. Тела погибших уже унесли. Раненых отправили в больницу. Привычный порядок был восстановлен. Людям нужно уезжать и возвращаться. А мне нужно было искать, хотя это и казалось уже бессмысленным. Не люблю, когда бьют по носу. Как мы этого гада пропустили? Была информация о троих подозреваемых, но предотвратить теракт не смогли. Любимая отмазка начальства, что были введены в заблуждение и не там искали, жгла пятки. Кеша топтался рядом, словно носорог, наблюдая, как от моих расспросов шарахается общественность. Обслуживающий персонал аэропорта разбегался от моего дикого взгляда, словно тараканы.
  - Ну, может, потопали уже, - гудел приятель, приглаживая граблеобразной лапой непослушные кудри над ушами, типа, надеясь стать красивше после трёх бессонных ночей. - Ты здесь уже всех досуха выжал. Всё, что мог, накопал.
  - Ты не шаришь, Иннокентий,- упорно брыкался я. - Если они ушли, то могут проявиться как-то. А если совсем отмороженные, то и повторно ударить.
  - Не дури, - флегматично возражал Кеша. - Нет таких дураков, чтобы так наивно подставляться. Если и ударят, то уж не здесь, точно!
  - А где? - рычал я злобно. - Где, я тебя спрашиваю?
  - Если бы знал, я бы тебе сказал, честное слово,- поднял приятель руки, сдаваясь на милость победителю.
  Я, сердито отмахнувшись, пошёл на очередной круг расспросов, распугивая яростным видом население. Через полчаса, наконец, смирившись с неудачей, я направился к выходу, где нетерпеливо пританцовывая, прикрывал мои тылы коллега.
  - А про тебя тут спрашивали,- загадочно подмигнул мне он.
  - Кто? Есть информация? - я вцепился в него, словно клещ.
  - Да, тише ты, ненормальный, - осадил мой пыл приятель. - Это не по делу. Личное.
  - Нет у меня никакого личного, - равнодушно повёл я плечами, но всё же переспросил: - Кто хоть спрашивал?
  - Так, рыженькая твоя и спрашивала, - поведал таинственно друг, уточнив:
  - Мелкая такая, синеглазая.
  Вначале я подумал, что он прикалывается надо мной, и собрался даже стукнуть в глаз, хотя и знал, что мой стук этому слону, что медведю дробина. Но потом вдруг понял: не врёт. Жжение в груди усилилось, и голова закружилась, будто литр водки махонул. Оглянулся затравлено. Ещё не увидел, почувствовал Её солнечным сплетение. Холодно стало там и пусто, как от хорошего хука. Побрёл, словно слепой, в сторону кафе "Азия". Где же ей ещё быть, как не в самом опасном месте. Именно там смертник-террорист накануне устроил взрыв.
   Она стояла в короткой курточке, нервно теребя шарфик и растерянно оглядываясь.
  Темноволосая подружка, в чём-то убеждая, тянула Её за рукав в сторону выхода. Сразу видно, разумная женщина. Что же мне так на дур везёт! И что она здесь забыла, скажите пожалуйста? Я разозлился не на шутку. Не столько на неё, как на себя. Потому что понял, что ужасно счастлив увидеть Её снова. Она встретилась с моими бешеными глазами и шарахнулась, как от прокажённого, но я ловко поймал Её за капюшон куртки.
  - И чего тебе дома не сидится?! - прорычал тигрой. - Ты, что телик не смотришь? Здесь три дня назад человеческие руки и ноги веером летали. Или тоже полетать опять захотелось? Не налеталась ещё?
  Она резко повернула ко мне лицо. В бирюзовых глазах Её изумрудинками застыли слёзы. Я тут же заткнулся.
  - Идиот, - прошептала чуть слышно. Потом уже спокойнее сердито повела плечами:
  - Я знаю про теракт. Уберите от меня свои руки, пожалуйста.
  Руки я убрал, а вот глаза не смог. Смотрел и тонул в зелёной синеве Её глаз. Ещё бы мгновение и всплыть бы уже не смог. Спасибо подружке, отрезвила коротким:
  - Нам пора.
  - Вам действительно пора,- вздохнул я уже спокойнее. - Подальше от этого опасного места, от этого неспокойного города.
  Она вдруг улыбнулась, словно прочитав что-то в моей душе, неведомое даже мне самому.
  - А где место спокойное? Даже в луже можно утонуть. Всякий раз руки не подставишь,
  соломки не подстелешь.
  Да, руки не подставишь, но как хотелось бы уберечь Её от всех луж в мире. Вдруг она нахмурилась, словно о чём-то неприятном вспомнив:
  - А телевизор свой заберите, пожалуйста. - И прибавила строго-обижено:
  - Нам подачки не нужны.
  - Не нужен, так выброси, - пожал я рассеяно плечами. - Тётке купил, а ей не надобен оказался. Говорит, уж больно велик, и кнопок слишком много.
  - И выбросила бы, так дети не дают. - Она упрямо наклонила голову.
  - И правильно, что не дают. Много чести для бомжей. Отпрыски у Вас весьма разумные.
  Тут я понял, что надо сваливать. Чем дольше остаюсь с Нею рядом, тем больнее будет от Неё отрываться.
  - Вас проводить к выходу? - спросил вежливо нейтрально, но настойчиво.
  - Нет, благодарю. Мы сами дорогу найдём. - Она тоже казалась равнодушно-холодной. - Прошу только, не нужно больше никаких сюрпризов. И детей моих тоже оставьте в покое.
  - Как скажете, - покорно согласился я.
  Я сейчас даже макакой согласился прыгать, только бы Она поскорее ушла с этого, ещё пахнущего смертью, места.
  - Прощайте, - сердито вздохнула и в сопровождении подруги направилась к выходу.
  - Честь имею, - откозырял я им вслед с облегчением.
  А сердце болело всё сильнее, как у сердечника со стажем, словно кто в него кинжал всадил. Я всё стоял и смотрел, как растворяется в толпе тонкая Её фигурка, радуясь почему-то своему сердечному недомоганию.
  
  ***
  
   Сухонькая старушка у необъятной груды чемоданов залюбовалась необычной парой. Глядишь ты, какой факел чувств над ними полыхает. Она вот 70 лет без малого на свете живёт, а такой силы видывать и не пришлось. Он здоровенный, словно стеной, мелкую рыжунью от мира загораживает. А она-то, так просто веткой к нему льнёт. И чего им вместе дома не сидится? Какие нынче молодые беспокойные! Всё бегают, суетятся, ссорятся. Уж, если ей в жизни перепала хотя бы граммулечка таких вот чувств, она бы своего счастья ни в жизнь не упустила бы. А эти вот, сами мучаются и окружающим покою не дают. Правду бабки сказывали, что конец света не за горами. Вот молодёжь с ума и сходит. От своей судьбы руками отмахивается. Не понимают, что она следом ходит, сердитая да обиженная. И бежать от неё нет никакого смысла.
   Тут отвлекли бабулю от размышлений встречающие, а упомянутая ею Судьба помчалась догонять своих упрямых подопечных.
  
  
  Встреча четвёртая. Археологические раскопки.
   ***
  
   Вот скажите, что за мода нынче пошла? Как что не так, так сразу бряк и померли. Девица парня полюбила, а родители не одобряют. Так что же, незамедлительно травиться, что ли? Или там мавр жену с любовником застукал - тут же душить бросился. Хотя, конечно, он же мавр - кровь горячая, нервы ни к чёрту. Ещё это как-то понять можно. А всех прочих, не понимаю, честное слово. Видите ли, её парень бросил! Она таблеток накушалась вместо завтрака. Бегают родители по больницам, откачивают дитятко. Или там, например, муж нелюбимый. Вот всю жизнь любимый был, а тут вдруг нелюбимый стал. Она сразу же под поезд бросаться побежала. А как же иначе? А то, что бедному машинисту стресс на всю жизнь обеспечила, так это дамочку не волнует, конечно. Но самое противное это, когда и любовь взаимна, и препятствий тебе никаких: ни мужья под ногами не путаются, ни недовольные родичи. А они в обнимку со скалы прыг, и поминай, как звали. И с какого испугу, спрашивается, над собой нужно такие зверства творить? Не иначе как, от недостатка ума. Или с жиру бесятся. Дадено им счастье на тарелочке с голубой каёмочкой - так берите и пользуйтесь. Уж нет! Ведь мы простых путей не ищем. Нам дарёное в горле вязнет. Сначала весь мир перевернём, проблем себе нароем, а потом дружно их будем преодолевать. До некоторых вообще доходит, когда исправить уже совсем ничего нельзя, ну или почти нельзя. Вот когда счастье теряем, тогда плачем и на стены лезем, локти кусая. А когда оно у ног лежало, только наклониться да подобрать, так лень матушка. Ногой брезгливо откидываем, типа, не нужно нам счастье дарованное. Вот, если оно кровью и потом завоёванное, тогда может и сгодится. Такие странные да загадочны души человеческие. У Судьбы так просто руки опускаются. Тут не то чтобы счастье, какое ни какое, состряпать, от беды уберечь и то проблема.
  
   Он.
  
   Телефон затрезвонил, как всегда, "кстати". Только прилёг после очередного аврала. Лежу глаза прикрыть боюсь. У коллег после такого, как сегодня было, обычно мертвые перед глазами кружатся, а в ушах пули свистят, до них не долетевшие. Некоторые засыпать умудряются только со снотворным, чаще всего булькающим. И привыкнуть к такому, как некоторые утверждают, невозможно. А в моих сновидениях Её лицо всё вытесняет. И понять не могу, радуюсь я этим встречам во сне или боюсь их. Так что, поздний звонок меня скорее обрадовал, чем разозлил.
  - Здорова братела! - бас Серёги Хохла даже без телефона, наверное, можно было бы расслышать.
  С самой учебки удивляюсь: зачем ему эти средства связи нужны? Залез бы на колокольню Софийского собора да гаркнул, как следует, так я бы к нему в Киев и мёртвым пешком прибежал.
  - Привет дружище Хохол! - гоготнул я весело. - Как оно, житьё-бытьё?
  - Так, я же поэтому и звоню, - Серёга горланил, что есть мочи, даже уши закладывало. -
  Незамедлительно жду тебя завтра, бо у меня же дочка родилась! Такая красавица! Я её Васькой назвал, в честь деда, геройски погибшего на трудовом посту. Ну, ты помнишь! Это когда батька спьяну на тракторе в озеро сиганул.
  - Да помню я, помню. Мы же вместе тогда трактор доставали. Жаль Семёныча, хороший мужик был. С дочкой тебя, бродяга. - Я искренне радовался за друга.
  - Ага, уже неделю отмечаем, не просыхая. Так тут Ленка вспомнила про "крестить". Ну, ты мою Ленку знаешь. Если ей чего в башку втемяшится, так пиши пропало,- Серёга явно загрустил, наверное жена наложила табу на горячительное. Ленку я знал. Десантников ей построить, даже в юности, было раз плюнуть.
  - В общем, мотай быстрее сюда, потому как ты крёстным назначен. Иначе мы тут все загнёмся. Всех мужиков умотала уже моя "гангрена",- просительная интонация Серёге как-то не шла. Я понял, что дело действительно серьёзное и обещал прибыть как можно скорее.
   Киев встретил меня майским теплом, смеющимися девушками и страждущими глазами
  собрата. Обряд крещения провели быстро, по-военному. Отчего Ленка сразу подобрела и мужиков на волю отпустила. Только насладиться той волей бедному другу моему не удалось. Начальство срочно вызвало пред свои ясные очи. А был Серёга сапёром и занимался тем, что спасал граждан, особенно если существовала угроза их жизни и здоровью. Себя он гордо величал "спасателем высшей категории". Вернулся с конторы злой, как чёрт:
  - И что этим бабам всё неймётся?! Что они вечно лезут, куда попало?! - горланил он на весь дом, быстро собираясь.
  - А что собственно случилось? - поинтересовался я как бы, между прочим.
  - Да, тут мымра одна очкастая, археологическая професорша, рылась у нас зачем-то с коллегами своими в районе Вышгорода, древнего князя какого-то откапывала. Ну, зачем ей этот мертвяк понадобился?! Живых вон мужиков вокруг, хоть пруд пруди. Дорылась до какой-то бомбы неразорвавшейся. Так мало того, ещё и в древнюю ловушку угодила. Сидит теперь в яме, дура учёная, пошевелиться боится.
  
  Что-то мне от этого рассказа тошно вдруг стало. Подумалось отчего-то:
  - Только бы не Она!
  Я уже совсем сбрендил со своей манией. Стал себя успокаивать:
  - Да нет, не может быть. Откуда ей здесь взяться?
  Себя успокаиваю, а сам одеваюсь и следом за Серёгой в их спецмашину щучкой ныряю. Друг на меня удивлённо покосился, но отговаривать не стал. Решил, видимо, что это дельце к моим шпионским делам каким-то боком отношение имеет. Он меня "шпионом" величает, хотя, честно говоря, я к этой категории граждан совсем никакого отношения не имею.
   Когда приехали, я бросился к стайке археологов, с опаской жавшихся в сторонке, а Серёга к бомбе направился. И пяти минут расспросов хватило, чтобы выяснить: точно Она. Нет, с ума меня сведёт эта ненормальная. Канатом Её к себе привязать, что ли? Как Она раньше-то жила и даже до сих пор живая? Счастье, что хотя бы детей с собой в эту яму не прихватила, у папаш будто бы пристроила.
  
   С бомбой Серёга разобрался в два счёта. Она ржавою и неопасной оказалась. А вот на яму со странной ловушкой, неизвестной современникам конструкцией, этот спец по спасательным операциям поглядывал с опаской.
  - Хоть и дура баба, а всё-таки жалко, живое существо как-никак,- размышлял мой
  нерешительный друг.
  У меня страх за Неё мгновенно вытеснил все доводы рассудка. Не задумываясь ни на мгновение, я просто сиганул вниз, в темноту, к Ней. Серёга от неожиданности и неадекватности такого моего поступка как-либо среагировать не успел, только выразил мне в спину своё ко всему этому отношение, чрезвычайно витиевато и абсолютно непечатно.
  
   Она.
  
   Работу я свою люблю. Здесь мне, в отличие от личной жизни, повезло. Если уж погружаюсь в исследования древних эпох, то с головой, словно переношусь в прошлое. И никакая машина времени мне для этого вовсе не нужна. А изучение жизни князя Святополка Окаянного меня совершенно захватило. Дело в том, что я решительно поддержала мнение известного историка Андрея Никитина о недостоверности летописных первоисточников. Версия о том, что горемычного князя оклеветали, и не был уж он таким окаянным, как об этом пишут летописцы, не давала мне покоя. Подтвердить или опровергнуть эту версию могли только археологические раскопки. Поэтому я жаждала приступить к ним, как можно скорее. Очень удачно пристроив детвору на побывку к их папашам, а в нагрузку приложив к ним ещё и животных, чтобы чуток испортить настроение бывшим, дабы жизнь уж совсем мёдом не казалась, я с группой таких же энтузиастов отправилась на Украину.
   Раскопки в Вышгороде уже проводились, место известное, поэтому с организацией проблем и вовсе не было. Всё шло превосходно, пока мы не наткнулись на эту бомбу. Работы пришлось приостановить, отчего я чрезвычайно расстроилась. Разгадка казалась уже такой близкой. В общем, не удержалась, признаю. Подошла к краю раскопа, чтобы ещё разочек взглянуть на проделанную работу, и сразу же провалилась в неожиданно открывшуюся яму. Хорошо хоть, что она в стороне от бомбы образовалась. Как ноги не поломала - просто не понятно! Присмотрелась: батюшки, так это же неизвестное захоронение! Не могила, не склеп, а будто бы тайное убежище покойника, обустроенное странными ловушками. Самого покойника, правда, не наблюдалось. Зато было отверстие, которое вело ещё больше вглубь. Может этот, долго разыскиваемый усопший, как раз в эту нижнюю захоронку переместился. Вот бы поглядеть! Покойника я искала непростого. Очень надеялась найти именно останки печально известного князя, тем самым доказав, что был он не убийцей братьев и захватчиком престола князя киевского, а сам являлся жертвой. И, возможно, был тайно убит и захоронен по приказу брата своего, Ярослава Мудрого.
   Провалилась я действительно чрезвычайно удачно. Со всех сторон торчали острые, ржавые колья - при малейшем движении, грозившие пронзить меня насквозь. Каким чудом я на них не напоролась при падении, осталось загадкой. Путь наверх был для меня явно закрыт, а низ - пугал до безумия. И вот в эту самую минуту, когда я почти решилась, надеясь на авось, спрыгнуть-таки в столь заманчивое отверстие, мне на голову свалился Он.
  - Идиот! - взвыла я радостно.
  - От дуры слышу, - парировал Он философски, потирая ушибленный локоть.
  Конструкция из кольев ещё сильнее наклонилась, угрожая превратить нас в куропаток на вертеле. Останется только прожарить и употребить. Просто деликатес для каких-нибудь заезжих каннибалов.
  - Вы, как погляжу, уважаемая Виктория Александровна, уже и могилку себе обустроили,- проворчал Он, ощупывая меня и внимательно осматривая, словно доктор в поликлинике.
  - Да, уберите от меня свои руки, наконец, - я честно попыталась от него отстраниться. Но сделать это было совершенно невозможно из-за крайней тесноты. - И откуда знаешь, как меня зовут?
  - Да не дёргайся ты, - хмыкнул он, приспосабливая свои лапищи у меня на талии. - Посмотрел только, цела ли? Высота-то приличная. У меня вон, рука, как плеть, повисла. Какой-то из кольев зацепил всё-таки, - непроизвольно скрипнул он зубами. - А про тебя я ещё после самолёта всё знаю. Работа у меня такая - всё про всех знать.
  Тут только я заметила, что рукав его джинсовой рубахи весь пропитан кровью.
   - Ой, - вздрогнула я, - давай перевяжу.
  Он сердито отмахнулся:
  - Успеется. Сначала эвакуация.
  - Ну, давай хоть познакомимся, - вздохнула я. - А то ты про меня всё знаешь, а я про тебя вообще ничего. Разве только то, что ловко умеешь махать руками и ногами. И мои дети зовут тебя мачо.
  - Ну, это они мне льстят, - хохотнул Он. - До мачо я рылом не вышел. А зовут меня Макс Данатин, позывной Данте. Уж и выбрали Вы местечко для близкого знакомства, уважаемая гражданка археологическая професорша, как выражается мой друг и наш спасатель, к тому же, Серёга Савченко. Экзотично, ничего не скажешь.
  - Я его не выбирала, - нахмурилась я. - И на голову, между прочим, никому не сваливалась.
  - Ну, пардонте, мадама, - скривил Он насмешливо губы, - за то что, как придурок, в эту яму полез тебя вытаскивать.
  - А почему именно Данте? - полюбопытствовала я, уже не замечая, как добровольно повисла у Него на шее.
  - А фиг его знает, - пожал Он плечами, осторожно прижимая меня к себе одной рукой. - Может, от того, что все круги ада успел избегать - те, которые люди творят на земле.
  Я вздрогнула от его откровений.
  - Ну, а меня все Веткой зовут, - поспешила представиться я, дабы поскорее изгладить гнетущее впечатление от его слов.
  - Это же только для друзей, - проявил он свою осведомлённость. - Типа, доверяешь?
  - Ну, а куда же деваться? - хмыкнула я, забыв, что одной ногой в могиле нахожусь, а может и всеми двумя.- Ситуация обязывает, приходится довериться.
  - Если выберемся, - хмуро пообещал он, - я буду следить за каждым твоим шагом, а если понадобится, то и свяжу. Надоело тебя из всяких мерзостей вытаскивать. Это вообще чудо, что я здесь оказался. К приятелю на крестины приехал. Это же надо быть такой дурой, чтобы в эту яму лезть.
  - Я же нечаянно провалилась, - оправдывалась я перед ним, как маленькая, забыв рассердиться на грубость.
  Тут до нас донёсся громкий голос:
  - Эй, вы там, чокнутые на всю голову, живы или как?!
  - Всё нормально Серёга,- проорал Данте в ответ.- Но обратно никак. Ищи обходной путь.
  - Так и я об этом. Мы тут с профессором нарыли ход, только вам ниже надо спуститься. Давай токо аккуратней там, - Серёга явно волновался за приятеля.
  - Итак, я прыгаю, - Он посмотрел на меня внимательно,- а ты сидишь и ждёшь. Слышишь меня, сидишь и ждёшь, чтобы не произошло. Серёга вытащит, если что-то пойдёт не так.
  Я отрицательно замахала головой:
  - Давай вместе.
  - Прекрати дурить,- зарычал он гневно. - Подумай о детях. Повторяю! Сидишь и ждёшь! Вот если позову, тогда и прыгнешь.
  Вдруг Он крепко прижал меня к себе и нежно коснулся горячими губами виска. Я услышала, как громко забилось у Него сердце. А моё сердце биться вовсе перестало, и я снова забыла, как дышать. Он быстро оторвался от меня и легко спрыгнул вниз.
  - Не повезло,- донесся до меня его сдавленный хрип.
  - Макс! - заорала я, обезумев. Мыслей в голове не было никаких, только ужас, что больше не увижу Его никогда. Организм, требовал быть рядом и я, не раздумывая ни мгновения, полетела следом. В голове промелькнула совершенно дикая мысль:
  - Повезло.
  В чём было то везение? Об этом додумать я не успела. Приземлилась на пятую точку, можно сказать, удачно. И сразу же услышала его яростный стон:
  - Не смей, кретинка полоумная.
  - Поздно, - выдохнула я, наклоняясь к Нему в темноте.
  Данте лежал на спине. Его бок был проткнут острым штырём. Кровь заливала одежду.
  Я испугано заревела.
  - Не хнычь, - прохрипел Он.- Ну, подумаешь, дыркой больше, дыркой меньше.
  - Это я во всём виновата, - простонала я, заламывая руки.
  Тут одна из стенок нашей темницы обвалилась, и в образовавшемся проходе показалось усатое лицо Серёги. Сурово оглядевшись с помощью фонарика, он прокомментировал увиденное:
  - Шо, напоролся на железяку, дружище? Лежи смирно, ща вытащу.
  
  ***
  
   Серёга с любопытством разглядывал рыжеволосую дамочку. Она уже не плакала, только сильно сжимала руки в кулачки, словно пытаясь удержать в груди нарастающую дрожь. Интересно было узнать, что она за фифа такая, из-за которой его друг спрыгнул в яму утыканную кольями. Когда Макса несли на носилках к вызванному им, Серёгой, вертолёту, рыжая шла следом с пустыми горящими глазами, и кусала пухлые губы. У самого вертолёта раненый вдруг пришёл в себя, а отключился он ещё в прорытом ребятками лазе, когда Серёга тащил его к выходу. Очнувшись, Данте прошептал:
  - Вет, ты как?
  Она в ответ только головой кивала, глотая слёзы.
  - Наклонись-ка, чего-то скажу,- попросил Макс.
  Ветка послушно наклонилась к его лицу, и он вдруг неожиданно сильно обнял её за плечи здоровой рукой, притянул к себе и коснулся губами её искусанных губ.
  - Ну вот, успел сказать, - улыбнулся, устало закрывая глаза.
  Она зажмурилась, прикрыв ладошкой пылающие губы. Из вертолёта донеслось, словно порыв ветерка:
  - Я вернусь.
  То ли Макс действительно сказал ей это, то ли всем его голос почудился. Серёга так и не пришёл к однозначному мнению. Вертолёт уже давно улетел, а рыжая всё ещё стояла там, на ветру, прижимая ладонь к губам. Глядя на эту, рвущую сердце, картину, Серёга вдруг понял, что друг Данте пропал и пропал окончательно для свободного мужского сообщества. И дырка в боку тут вовсе не при чём.
  - Да, судьба злодейка, - припечатал Серёга свой вердикт в пространство.
  
   А осуждённая им Судьба безудержно рыдала, наблюдая дело рук своих, в очередной раз, обещая себе больше никогда не вмешиваться в человеческие отношения. Только кто верит тем обещаниям?
  
  Встреча пятая. На вокзале.
  
   ***
  
   Как любят люди различные препятствия, трудности всякие! Да, чтобы потяжелее и побольше. От жадности, наверное, и нечистоплотности загребущими ручонками всякую гадость к себе гребут. А ещё от скуки такое пристрастие ко всяким горестям имеют. Скучно им, видите ли, жить, когда всё ладно да гладко. Если же необходимых препятствий к счастью, не дай Бог, не обнаруживается, так извращённый человеческий разум быстро их себе придумает, поводы разные глупые найдёт, чтобы в счастье вдруг ручек не замарать, помучиться подольше да посильнее. Он, например, хнычет: мол не подхожу я, рожей, типа, не вышел. Да, и работка у меня каторжная, не продохнуть. Суета за глотку крепко держит, присесть некогда, не то, что о личном счастье поразмыслить. И она, ему под стать, завывает. Опасается на его хрупкую бычью шею своих отпрысков усадить. К тому же, прошлое ведь никуда не девается, длинным шлейфом тянется. Чем не преграда для новой жизни? Надоест Судьбе на эти сопли глядеть, рассердится она, да и полыхнёт пламенем между ними, чтобы, значит, о глупостях своих позабыли. Чтобы испугались потери нечаянной. Тут, главное, палку не перегнуть. А то ведь Судьба - дама увлекающаяся. Укокошит народец, и глазом моргнуть не успеешь. Тогда уж точно, не до расшаркивания друг перед другом будет. Тогда и за соломинку ухватишься, только бы самое главное не потерять. Только тогда и понимание снисходит, что есть этим самым главным? Без чего не жить, не дышать невозможно? Одно беда, откровения эти уж больно часто запаздывают. И счастливы те, у кого сил хватает за свою соломинку удержаться. Вот тогда они в счастье зубами вгрызаются. После у них его и с мясом не вырвешь. Ибо понятно им становится ценность счастья своего.
  
   Он.
  
   Оклемался я довольно быстро. Дело привычное, случалось и круче попадать, не то, что какая-то дырка от ржавой древней железяки, откопанная добряками археологами. Главное, что с Нею всё в порядке. Случись что, уж и не знаю, смог бы я вообще в этом мире находиться? Захотел ли? Лёжа на больничной койке и вспоминая Её блестящие в полумраке древнего чулана глаза, теплоту кожи, обжигающую сквозь футболку мои руки, которые я так удобно устроил на тонкой талии, жар прерывистого дыхания на своей щеке, боль в губах, касающихся Её губ,- я вдруг чётко понял одну важную для себя вещь. Мне вовсе не нужен был мир, в котором не было бы Её. Пусть Она будет, даже если где-то там далеко, и я сойду с ума, волнуясь за Неё, ненавидя тех, кто рядом с Ней. Только пусть Она будет!
   Здоровьем Бог меня не обидел. Организм был крепким и восстанавливался всегда довольно быстро. В это раз тоже не подвёл. Не прошло и месяца, как я уже сидел в кабинете у нашего любимого шефа, бессмертного Петровича. Бессмертным мы с ребятами называли его, конечно, в шутку и за глаза. Был он сух, высок, жилист. Лысая, как колено, голова его под завязку забита всевозможной информацией. Как организатору операций по выявлению и ликвидации различного рода террористических организаций, выявления их противозаконной деятельности в стране, нашему шефу не было равных. Но и своей человечности, закалённый в боях с террористами, наш Петрович не растерял. За эту самую черту характера наши парни его особенно уважали. Вот и теперь, сочувственно заглядывая мне в глаза, шеф по-стариковски крякнул:
  - Слышь, Макс. Я тут слышал краем уха, что ты на голову совсем плохой стал. Может тебе в отпуск, нервишки подлечить?
  - Я в порядке товарищ полковник, - отрапортовал ему, честно глядя в глаза. - Всё врут. Завистники под меня копают. И кляузы по чём зря строчат. Хотят на моё тёпленькое местечко, на передовую под пулями прыгать.
  - Ну, а если серьёзно? - нисколько не смутился моего кривляния шеф, за столько лет работы попривык уже. - Шепчутся, что ты в учёную дамочку втрескался и из-за неё чуть головы не лишился.
  Я покорно вздохнул, понимая что от объяснения отвертеться будет трудно. Но начальника своего уважал и заботу его отеческую понимал.
  - Извините, Семён Петрович, но мои чувства - это моё личное дело. Голова, как видите, на месте. К работе готов.
  - Точно втрескался, - сделал вывод Петрович, наблюдая мою растерянность. - А она что?
  - Не знаю, не спрашивал, - пробормотал я, отводя взгляд.
  - Ну, так делов-то. Возьми и спроси. Уж чего тут сопли-то жевать? Разруби узел! Пан или пропал! Будешь точно знать, и перестанешь мучиться неизвестностью. - Полковник был мужиком цельным и полумер не признавал.
  Я поднялся, медленно подошёл к окну и прижался к стеклу пылающим лбом.
  - Даже если я буду знать точно, это не решит проблему, - пробормотал я скорее себе, чем ему. Полковник профессионально вцепился в меня, как клещ, тщательно препарируя душу:
  - А конкретней? В чём ты видишь проблему?
  - У Неё дети, - вздохнул я с улыбкой.
  - Они могут стать твоими, - взмахом руки полковник отмёл аргумент, как несущественный.
  - И она замужем, - вздохнул я уже без улыбки, скорее с насмешкой над собой. - Хотя и не проживает с супругом уже три года. Но и не разводится.
  - Вот видишь, ведь не проживает. Это ключевое слово. Значит брак этот чистой воды фикция. А не разводится, значит, развод был пока не надобен. Вот и сделай всё возможное, чтобы понадобился. - Шеф нетерпеливо пожал плечами, удивляясь моему консерватизму. - Что за мужик хоть этот самый супруг?
  - О, мужик этот очень интересная личность, - закатил я глаза, словно кот, мечтающий о чашке сметаны и жаждущий эту сметану сожрать как можно скорее. - Большой человек Олег Олегович Громов. Работает при советнике президента.
  - Да, высокого полёта птичка, - заинтересованно зацокал языком полковник. - У нас что-то на него есть?
  - Ничего нет, - недовольно покачал головой я. - Скользкий тип. Чрезвычайно тих и
  благопристоен. Лощёный этакий красавчик.
  - Не люблю я благопристойных. В тихом болоте, как известно, всякая гниль водится, - сморщил нос Петрович. - Ну, раз ты говоришь, что чисто и зацепить его нечем, так пусть живёт и здравствует.
  - Уж больно чисто, - с сомнением пожал плечами я, чувствуя, как в груди расползается щемящая резь, словно кислота. Название чувства, завязывающего мне сейчас узлом кишки, я конечно знал. Знал и то, что чувствовать ревность был вовсе не вправе. И всё-таки чувствовал. Организм приказам мозга в данном случае подчиниться отказался. - Будет время, присмотрюсь к нему внимательней,- прибавил я упрямо.
  - Вот что, я тебе скажу, майор, - Петрович внимательно заглянул мне в глаза.- Кончай-ка ты жевать сопли, не годится это для офицера. Поговори со своей барышней.
  - Нет, товарищ полковник, - всё ещё упирался я. - Это не выход. Ну, допустим, Она отвечает мне взаимностью и готова связать себя с таким шалопаем, как я. А моя работа? Зачем Ей это постоянное ожидание? Впрочем, вряд ли я её интересую. Всякий раз, когда Она меня видит, то ужасно злится. И вообще, с моей вечно побитой рожей, только с гранатами под танки бросаться, а не у дам с цветами и гитарой под окнами прогуливаться.
  - Ну, ты уж совсем себя со счетов-то не скидывай. Хохол нашему Иннокентию на ушко нашептал, так что коллектив в курсе, о том, как Она за тобой слёзы проливала и нежно целовала.
  - Ну, Хохол! Чёрт усатый! - смущённо хохотнул я. - Вообще-то, это я к ней пристал, в виду нестандартности ситуации и положения раненого бойца. Воспользовался, так сказать, женской слабостью, прикинувшись умирающим, которым вроде как в последней просьбе отказывать не положено. А Она меня просто пожалела.
  - Узко мыслишь майор, не по-военному, - покивал головой полковник. - Всё о себе, да о себе, любимом. А барышня, может, переживает, волнуется. Вот ты ей после ранения звонил? Да знаю я, что Хохол её информировал о твоём здоровье. А ты не допускаешь мысли, что она тебя, дурака, ждёт?
  Такой мысли я не допускал, но она мне очень понравилась. В груди стало тепло до боли. И очень захотелось, чтобы это было правдой, чтобы она меня ждала.
  - Однажды Она велела оставить Её и детвору в покое, - вспомнил я давнюю встречу в аэропорту "Домодедово".
  - Мало чего она тебе там говорила, - отмахнулся пренебрежительно полковник. - В женской противоречивой душе, даже сам чёрт ногу сломает. Очень советую, поговори с Ней.
   После этого отеческого напутствия, мой шеф деловито убрал с лица добродушие и снова превратился в сурового полковника.
  - Вы свободны товарищ майор, - шеф отвернулся от меня с подчёркнуто деловым видом, давая понять, что разговор по душам закончен. - Через три дня жду.
  Его намёк на то, что у меня есть три дня для решения личных проблем, я принял к сведению. Закрывая дверь любимой конторы, окончательно решился, и отправился прямо на вокзал, не позволяя сомнениям пожирать душу.
  
   Она.
  
   Вот уже почти месяц я не видела Его. Жизнь окрасилась серым цветом, мир утратил звуки. Тогда на раскопках в Вышгороде, после того, как нас извлекли из древней ловушки, в которую я так неосмотрительно провалилась, а Он прыгнул следом, желая спасти, и напоролся на железный кол, мне хотелось последовать за носилками, на которых Его уносили санитары скорой помощи. В ту минуту, когда Его окровавленного увозил от меня вертолёт, я перестала осознавать окружающий мир. Мне хотелось стать птицей и лететь следом. Лететь за Его сильными руками, за глубокими серыми глазами, из глубины которых ухмылялись мне забавные рожицы, за Его горячими губами, которые обожгли меня поцелуем, словно клеймили, оставляя навсегда принадлежащей Ему. К сожалению, наши самые жгучие желания почти никогда не осуществляются. Вскоре мне сообщили о звонке из дома. Дети взбунтовались, рассорившись со своими папашками, и срочно потребовали маму. К тому же, за столь короткое время они умудрились повредить здоровье. Сашка ушиб ногу, а дочь подхватила простуду. Моё тело поспешило вернуться к своим родительским обязанностям, и вскоре предстало пред ясными очами отпрысков. Только душа осталась в древнем тайнике, навечно застыв в его объятьях.
   Дни проходили за днями: серые, пустые, однообразные. Я всё также ходила на работу, заботилась о домашних, а вечером с четвероногими друзьями бежала в сквер к фонтану, каждый раз надеясь увидеть на аллее его высокую фигуру, с коротко стриженой макушкой русых волос. Всё это время я жила только одним чувством - ожиданием. Он сказал: вернусь, и я верила.
   - Ты сумасшедшая, - выговаривала мне Ева. - Ты его пару раз-то только и видела, а горюешь так, словно родственника потеряла.
  - Четыре раза, - пробормотала я, поправляя подругу. - Ничего не могу с этим поделать. Словно умерла и превратилась в зомби. Вместо чувств, сплошной комок боли.
  - Да, ты на себя посмотри, - рассердилась Ева на мою слабохарактерность. - Бродишь, словно тень, одни глазищи горят на бледном лице. А в глазах сухое пламя полыхает, которое будто бы изнутри тебя пожирает. Глядеть жутко.
  - Так, отвернись и не смотри, - слабо улыбнулась я. - Говорю же, не могу ничего с этим поделать.
  - Так что же, всю жизнь теперь будешь так терзаться? - Ева была озадачена не на шутку и даже предложила обратиться к в знакомому психиатру.
  - Всю жизнь, - как-то растеряно выдохнула я, отвергая предложение воспользоваться психиатрической помощью.
  - Ну, не переживай ты так, - попыталась успокоить меня подруга. - Может, ещё вернётся. Кстати, как он там?
  - Друг его недавно звонил, тот, что нас из раскопа вытащил. Сергей Савченко его зовут. Уж и не припомню, когда я ему телефон успела продиктовать. - Новости о Данте я рассказывала безжизненно монотонно, словно боясь расплескать накопившуюся во мне пронизывающе жгучую боль.
  - И не удивительно, - вклинилась с комментарием подружка, - ты скоро и своё имя позабудешь.
  - Сергей сказал, что Он выздоравливает, - продолжила я, даже не заметив, что меня прервали.
  - И даже ни разочку не позвонил?!- Ева сердито-сочувствующе всплеснула руками. - Вот гад!
  Я бессмысленно таращилась в окно. Солнечный июньский денёк меня нисколько не радовал. Хотелось дождя и ветра. Хотелось опять вернуться в осень.
  - Все мужики сволочи! - разразилась гневной тирадой, расстроенная моим видом, подруга.- Им же, подлюкам, и дела нет до наших нервов. Вот помяни моё слово: очухается и на пузе приползёт!
  - Он обещал вернуться, а, может, то обещание мне только почудилось, - прошептала я, совсем теряя надежду. - Может, он разглядел меня и понял, что я вовсе не героиня его романа. Да и зачем ему нужна дамочка не первой молодости, с детьми на руках и толпой бывших за спиной?
  - Уж не прибедняйся,- закатила глаза Ева, кокетливо взмахнув длинными чёрными ресницами. - Мы с тобой ещё ого-го! А если Он такой идиот, то зачем тогда тебе нужен? Выкинь из головы!
  Я улыбнулась растеряно:
  - Не получается.
  - Да, что Он о себе возомнил, прынц в кепке. Сам из себя ничего толкового не представляет, в карманах наверняка ветер гуляет. И морда у него бандитская,- всё больше распалялась подружка.
  - Откуда ты знаешь? Ты же его ни разу не видела,- я вопросительно хмыкнула.
  - Иришка рассказывала, как он в аэропорту на тебя орал, - хитро прищурилась Ева. - Говорит, грубиян жуткий, таких нахалов ещё поискать.
  - Да, это он может, - нежно проворковала я.
  - Вот муж твой, Громов, мужик что надо. И красавчик весь из себя. И при бабках. А уж солидный какой!
  Эти дифирамбы я прервала вскриком:
  - Боже! Я уже и забыла, что всё ещё замужем за ним! Да уж, чего-чего, а солидности у моего последнего несостоявшегося муженька выше крыши. Просто президент банановой республики, крёстный отец бандерлогов.
  - А я о чём, - поддержала меня подруга, не уловив в голосе изрядной порции яда.
  - Ева, умоляю! Не буди лихо, пока оно тихо. Ведь чёрта вспомнишь, так он и появится,- взмолилась я.
   И тут в дверь позвонили. На пороге стоял, только что восхваляемый джентльмен, мой муж Олег Громов с огромным букетом ромашек в руках. Я молча чертыхнулась.
  - Чего тебе надо?!- не здороваясь и игнорируя букетик, проворчала сердито.
  Громов прошёл в квартиру, по хозяйски осматриваясь:
  - Привет малышка! Неласково супруга встречаешь.
  - Если приехал для того, чтобы дать мне, наконец, развод, то я переменю свое отношение к тебе. Может быть, переменю, - проворчала я, шлёпая за ним следом в комнату.
  - Цветочки в воду поставь, - примирительно протянул он, поправляя свою напомаженную шевелюру.
  Я на протянутую с цветами руку даже бровью не повела. Тогда Громов обратил свой
  снисходительный взгляд на застывшую в кресле Еву:
  - Приветствую Вас, мадам. Цветочки не желаете?
  Я кивнула подруге умоляюще:
  - Забери ты этот веник, ради Бога.
  Подруга суетливо подхватила ромашки и исчезла из квартиры, не желая быть свидетелем семейных разборок.
  - А где юные экстремисты? - Бархатный баритон муженька не скрывал своего отрицательного отношения к моей детворе. Впрочем, у них он тоже не пользовался популярностью. Из детской комнаты раздался сердитый Сашкин голос:
  - Сам дурак. Ма, ты что, позволишь ему с нами жить? Тогда я лучше стану бродягой.
  - И я,- поддержала брата сестра.
  - Да, хамство в этом доме по-прежнему процветает. Культура поведения в упадке,- словно от кислого, скривился Громов, услышав голоса детей.
  - Успокойтесь, - попросила я воинствующих отпрысков.- Он уже уходит.
  - Солнышко, нам надо поговорить, - поторопился изложить цель своего визита муж, понимая, что шутки кончились.
  - Только о разводе! - отрезала я жёстко.- Зачем ты приехал?
  - Может, я просто захотел увидеть свою красавицу жену, - залебезил тот.
  - Громов, не морочь мне голову. Ты никогда и ничего не делал просто так. - Во мне медленно нарастала ярость.- Говори, что нужно и проваливай!
  Вдруг он стал совершенно серьёзным и произнёс тихим, проникновенным голосом:
  - Мне нужна ты. Я не могу без тебя. Я приехал за тобой.
  Именно на такой голос я купилась четыре года назад, когда согласилась стать его женой. Он мог быть чертовски обаятелен, если этого хотел. Но теперь, после года семейной жизни и трёх лет борьбы за свободу, я знала его, как облупленного.
  - Всё, разговоры окончены! Ты уходишь, а я возвращаюсь к ожиданию развода. - Я отвернулась от него и стала смотреть в окно, мечтая о том, чтобы он поскорее убрался из моей квартиры, если уж никак не удаётся вытолкать его из своей жизни.
  Громов не хотел разводиться, считая это вредным для своей карьеры, и у него хватало влияния, чтобы не позволить мне добиться желаемого.
  - Что же можно поговорить и о разводе, если ты настаиваешь, - подал он голос после минутной паузы.
  - Да, настаиваю! - я живо обернулась к нему, не веря своим ушам.
  - Но чтобы всё оформить, ты должна поехать со мной в Москву,- продолжал изображать ангела этот змий.
  - Зачем?- удивилась я.
  - Дорогая, не задавай вопросов. Давай расстанемся красиво, - улыбнулся он своей лучшей чарующей улыбкой.
  - Чтобы с тобой развязаться, я поеду даже к чёрту на рога,- прорычала я и направилась переодеваться.
  - Ну, так далеко нам с тобой, к счастью, не требуется. К тому же, я туда и дороги не знаю,- хихикнул мне в спину муженёк, довольно потирая руки.
  - Уводи его уже скорее, а то меня сейчас стошнит на его блестящие ботинки, - проворчал из-за двери детской сын.
  - Прекрати говорить гадости, - прикрикнула я на мелкого хулигана. - Вернусь завтра. Пусть Ева за вами присмотрит.
  С этими словами решительно вышла из дома в сопровождении Громова.
  - Карета подана, - расшаркался он передо мною, указывая на серебристый мерседес.
  - Ты езжай на своей карете, а я на поезд. - Кивнула я в сторону остановки.
  - Не упрямься, - попросил он, мило улыбаясь.- Хотя бы на вокзал позволь тебя отвезти.
  - Хочешь похвастаться своей новой игрушкой? - спросила я его ехидно, садясь в машину.
   В ответ Громов посмотрел на меня, победно улыбаясь, словно рыбак, оценивающий
  отличный улов.
  
   ***
  
   Олег Громов был собой чрезвычайно доволен. Он не привык к слову: "нет". Отказ Ветки переехать с ним в Москву, где его ожидала блестящая карьера, больно ударил по его самолюбию. И он решил, что когда-нибудь он найдёт способ привязать её к себе. Не то, чтобы он её так уж сильно любил. Просто он хотел её иметь также, как хотел шикарную машину, огромную квартиру, сногсшибательную дачу. Его жена, невзирая на свой затрапезный, неухоженный вид, могла при желании быть потрясающей, красивой, умной, очаровательной. Просто нужно было вложить в неё немного денег. Только её несносный характер всё портил, хотя и в этом была своя изюминка. Он мечтал укротить эту строптивицу. Теперь представился очень удобный случай. Его план был прост и элегантен. Он решил привезти её к себе в Москву, вытащив из трущоб, в которых она прозябала со своими малолетними бандитами. Снова очаровать, вскружить голову, завоевать. Ну и походу, с её помощью, также решить некоторые мелкие производственные проблемы.
   На вокзале Ветка вдруг резко остановилась, будто натолкнулась на невидимую преграду. Непроизвольно, она схватилась за его, Олега, руку. И он решил, что это весьма хороший знак, возможно уже начала прозревать, поняла, наконец, как он великолепен. Тут его размышления были прерваны. К ним неспешно подошёл высокий, небрежно одетый мужчина, с ужасной причёской и жёсткими стальными глазами.
  - Ах, глубокоуважаемая Виктория Александровна! Какая неожиданная встреча! - неизвестный насмешливо ухмыльнулся, только глаза оставались спокойными и внимательными, а в самой глубине этого спокойствия пылало пламя. - Рад приветствовать! Очень рад!
  Ветка молчала, заворожено глядя на незнакомца. Олег поспешил прийти своей женщине на помощь:
  - Что Вам угодно?
  Мужчина лениво взглянул в глаза Громову и тот внутренне сжался. Взгляд незнакомца был настолько резок, словно удар бритвой по горлу, но голос оставался всё таким же насмешливо-любезным, и это сбивало с толку:
  - Вы, видимо, супруг Виктории Александровны. Как же, наслышан. Рад знакомству.
  Тут отмерла, наконец, дражайшая супруга и прояснила ситуацию:
  - Олег познакомься. Это мой знакомый Макс. Недавно он со спасателями очень выручил нас на археологических раскопках под Киевом.
  - Ах, так Вы спасатель - вздохнул удовлетворённо Громов. Он не любил разного рода неясностей. - Теперь всё прояснилось. Будьте здоровы.
  Громов величественно наклонил голову в сторону собеседника и направился к вагону поезда, увлекая Ветку за собой. Она несколько раз растерянно оглянулась, словно забыла что-то сказать или сделать, но, так и не решившись остановиться, покорно зашла в купе.
  
   Судьба растерянно наблюдала эту поразительную картину, недоумевая: зачем рыжей
  понадобился этот напыщенный индюк ? Она видела, как интересующая её пара направилась к поезду, при этом женщина выглядела совершенно оглушённой. А их собеседник остался стоять, сосредоточенно смотря вслед, и взгляд его был подобен выстрелу.
  
  
  Встреча шестая. В метро "Арбатская".
   ***
  
   Ну, почему?! Почему мы так наивно и глупо сами мчимся навстречу опасности? Почему добровольно заглядываем в клыкастую пасть, упрямо надеясь на авось? Глупо верить в то, что на клыки в самый последний момент нападёт кариес или же ужасный монстр, вдруг расчувствовавшись и умилившись потрясающей красотой жертвы, превратится в пушистого мурлыкающего котика. А самые наивные, свято верящие в сказки, ещё и мечтают, что чудовище обязательно обратится в прекрасного принца, поэтому упрямо лезут дабы облобызать его слюнявую морду, напрочь забыв об элементарной брезгливости, не прихватив хотя бы уколы от бешенства. Даже уже находясь в лапах у драконообразных ящеров и заглядывая в их налитые кровью глаза, хрупкие девицы всё ещё продолжают надеяться на то, что "может как-нибудь пронесёт". Или там принц-богатырь какой завалященький на белом коне прискачет и
  мечом зверюгу в капусту изрубит. Конечно, случаются и везения. Натыкаются на ящеров с девицами в зубах заезжие лоботрясы, не ожидающие даже, что их за углом бессмертный подвиг поджидает и пара-тройка клыкастых морд в качестве сувениров. А поторопится, так и красавица в жёны, если не очень помятою из пасти зверя выберется. Только везение штука капризная и чрезвычайно редкая. Вот и приходится Судьбе за глупыми девицами приглядывать. При необходимости, срочно принцев в ближайших пивных разыскивать. К тому же, этого самого богатыря необходимо ещё в чувство привести, на лошадь усадить, да хорошим пинком направление указать. А благодарности за опеку и не дождёшься никогда. Одни проклятья и стенания на голову бедной Судьбы с разных сторон сыплются. Хорошо, коль вся канитель свадебным пиром заканчивается. Тогда, на радостях, может, даже и к столу пригласят, стаканчик гранёный до верху налитый поднесут, а после так всё равно взашей вытолкнут, потому как довольными своей Судьбой всё равно до конца не остаются. А если не поспеет какой принц во время девицу спасти, так и вообще беда. Осиротеет той бедолаги душа, с нежным телом насильно распрощается, и мечется горемычная по белу свету беспризорницей, свою жестокую Судьбу проклиная. А Судьба-то тут при чём? Она ли в кровожадную пасть, что ли, силком эту слабоумную жертву заталкивала? А где, скажите, собственное чувство самосохранения прохлаждается, если уж умом Бог не наградит? Небось дрыхнет, в самые глубины подсознания зарывшись безответственно. А крайнего в трагедиях найти так надо обязательно. Вот бедную Судьбу и поминают не злым, тихим словом, чтобы ей чаще икалось. Не любит народ в своих бедах себя винить, а чужого участия ценить не научился. Вот и гибнет по чём зря, безропотную Судьбу обвиняя.
  
   Он.
  
   - Вот и всё, - проговорил я в пространство. - Наш с Ней разговор состоялся. Результативный такой разговор. И лишних слов тратить не пришлось.
  Встреча на вокзале поставила все точки над "i". Она с мужем, а я третий лишний и нечего мне соваться в Её жизнь. Я смотрел в след удаляющейся парочке, а моё сердце рассыпалось мелкими колкими осколками, пронзая тело невыносимой болью. Даже не догадывался, что оно у меня хрустальное, так легко разбивающееся. Достаточно оказалось только одного холодного, пустого взгляда Её бирюзовых глаз. Словно ледяной волной окатила и мгновенно душу на изнанку вывернула. Руки непроизвольно шарили по карманам в поисках старого приятеля "Макарова", а виски жгло от непреодолимого желания выпустить обойму прямо в лоснящуюся рожу Её, так называемого, мужа, за руку которого Она яростно вцепилась, словно ища поддержки от внезапного падения. Лишь одно смущало и озадачивало. Почему Она была так бледна? И эти тёмные круги под глазами. А ещё странная отрешённость от окружающего мира, словно находилась под действием сильного наркотика. Анализируя увиденное, моя пылающая от ревности голова выдала, наконец, здравую мысль:
  - С ней что-то произошло! Что-то очень плохое, о чём я пока не знаю.
  Придя к такому выводу, я снова смог рассуждать здраво. Пусть я не могу быть рядом с ней, но быть вокруг Неё мне никто запретить не сможет, даже Она сама. Идея примерить на себя роль Её ангела хранителя мне чрезвычайно понравилась и окончательно отрезвила. Судя по последним событиям, профессиональная охрана Ей просто необходима. Да и не внушает мне доверия этот прилизанный козёл рядом с Ней. Нет, я его всё-таки дожму. Кишками чую, что не так он чист, как хочет казаться. Гадом буду, но эту сальную гниду выведу на чистую воду. Если надо, лично вскрою и посмотрю, что там у него внутри, чем дышит этот слизняк?
   Поезд стал набирать ход, и я чисто автоматически прыгнул на подножку последнего вагона. Сунув под нос орущему проводнику удостоверение, подтверждающее мои широкие полномочия в пределах Российской Федерации, тем самым заткнув его праведный гнев ему же в глотку, я отправился охранять вверенный себе рыжеволосый объект. Стараясь не обращать внимания на мельтешение рядом с Ней импозантного Громова, дабы снова не воспылать жаждой убийства, я внимательно приглядывался к Ветке. Она была всё такой же отрешённой и равнодушной. Постоянно глядела в окно, игнорируя суетливый трёп супруга, который причитал об оставленной на платной стоянке его любимой машине. И тут я заметил, что Она украдкой вытирает слёзы. Это было уже слишком. Если этот напомаженный удод обидел Её, то порву его, как тузик грелку. И его толстопопая охрана меня не остановит. Кстати, охранник Громова, а по-совместительству, видимо, и водитель, тоже топтался рядом с шефом. Профи из него был хреновенький. Но чем чёрт не шутит? Вдруг вычислит ненароком? Пришлось отступить на заранее подготовленные позиции - в купе одинокой миловидной дамы, бальзаковского возраста, явно не желающей с этим возрастом смирятся, и усиленно строящей мне глазки. Но отдохнуть под слегка увядшим крылышком благосклонной ко мне дамочки, естественно, не удалось. Как всегда, некстати позвонил шеф:
  - Извини сынок, что отзываю, - в голос у полковника преобладала просительная интонация, что, в общем-то, ему несвойственно. Видимо, старик проникся моей личной драмой и чувствовал за собой вину за это внезапное покушение на мою личную свободу, им же и дарованную.
  - Всё нормально Семён Петрович, я уже в поезде. Возвращаюсь, - отрапортовал я.
  - Неужто сдрейфил? - удивился полковник моему добровольному отступлению с поля боя за личное счастье.
  - Никак нет. - Мне не хотелось посвящать полковника в подробности недавней встречи, тем более что самому ещё не всё было ясно. Поэтому ограничился полуправдой:
  - Вышла накладка, беседа не состоялась по уважительной причине.
  - Не советую затягивать с прояснением обстановки,- ворчливо произнёс шеф. - Но твоё присутствие в конторе очень важно, так что я вынужден просить тебя перенести решение личных проблем на другое время.
  - Слушаюсь, - привычно подтвердил я готовность подчиняться приказам вышестоящих чинов.
  - Ну-ну, без фанатизма, - проворчал полковник, недолюбливающий официоза в отношениях, и отключился.
   Москва нас встретила солнышком, мелким летним дождём и пахнущим дымом, влажным асфальтом. Я заметил, что Ветка уклонилась от компании супруга и, пообещав встретиться позже, растворилась в толпе. Ещё пару минут удовлетворённо понаблюдав, как растерянно топчется на месте Её внезапно покинутый супруг, с искренним огорчение на красивой роже переживая столь неожиданное изменение своих планов, я также заторопился на работу. Начальство, как известно, не любит опозданий. То, что Она покинула общество этого урода, немного утешило. Но почему тогда Она смотрела на меня при встрече так растерянно-отчуждённо? Может быть с помощью своего бывшего хотела ненавязчиво дать понять, что мне вообще ничего не светит? Да, нет! Полная белиберда. Она не могла просчитать нашу встречу и заранее отрепетировать свой демарш. Прекратив сушить голову над вопросами, на которые у меня пока не было ответов, я сосредоточился на работе.
   Ребята собрались в кабинете шефа почти в полном составе. Ждали только меня. Моё появление вызвало некоторое волнение коллектива. Народ был в курсе происходящих событий и искренне мне сочувствовал. Я проигнорировал вопрошающие взгляды. Только Кеша, на правах близкого друга, решился на короткий вопрос:
  - Ну как?
  На что я лишь сердито фыркнул и Кеша тут же заткнулся, решив не обострять.
  Петрович был лаконичен и чёток, как всегда:
  - Смежники просят нашей помощи.
  - А точнее? - выскочил, как обычно, с нетерпеливым вопросом Лёха, нарушая субординацию. Лёшке, обаятельному молодому лейтенанту, часто прощали нетерпеливость и нарушение некоторых условностей, потому что распутывая очередную головоломку, он землю носом рыл, и интуицией обладал поразительной.
  Полковник недовольно нахмурился, но на вопрос всё же ответил:
  - Ребята из отдела по борьбе с экономическими преступлениями получили информацию о существовании некой преступной группы, занимающейся организованным вывозом золота прямо с колымских приисков.
  Я удивлённо поднял голову:
  - Товарищ полковник, у меня вопросик оформился. Это же не наша епархия. Или...?
  - Или, Макс. Именно или, - понял мой вопрос с полуслова шеф. - Золотишко капает в кармашки небезызвестной нам организации под названием "Сообщество Аниман".
  - Ух ты!- Снова не удержал эмоций под контролем Лёха. - Нинзя снова на свободе!
  - Это те японцы, которые призывают отнять у нас Приморье, Курилы, Камчатку и Байкал, - поддержал Лёху густым басом капитан Смолин. - И отнимать они всё это добро собираются, конечно, не голыми руками.
  - Да, золотишко при таких грандиозных планах, ясное дело, лишним не будет, - понимающе протянул флегматичный Кешка.
  - Неплохо устроились, остроглазые! - зло рыкнул красавчик Матвей. - За наше же золото земли российской хапнуть хотят!
  - Отставить базар,- полковник взмахом руки навёл порядок среди возмущённых офицеров спецназа. - Пока наша задача - сбор информации. Японцы действуют через местных посредников. Вот их мы и должны обнаружить. Действовать будем в тесном сотрудничестве с ребятами из ОБЭПа. Пока все свободны.
  Коллеги поторопились покинуть кабинет начальства, в пол голоса обмениваясь мнением об услышанном. Я тоже уже было собрался присоединиться к ним, как был остановлен
  полковником:
  - А Вас, товарищ майор, я попрошу остаться.
  Вздохнув, подозревая, что для меня шеф великодушно припас особенное задание, я вернулся на своё место. Полковник доверительно положил мне руку на плечо:
  - Есть сведения Макс, правда непроверенные, что ниточка от этого дурно пахнущего дела тянется очень высоко наверх. Вот проверкой этой информации я и хочу поручить заняться тебе. Пощупай чиновников, только аккуратно.
  - Ну, конечно, - сморщил я нос,- как самая гадостная работа, так обязательно мне.
  - Не бухти, - не рассердился на моё неприкрытое хамство шеф. - Кто кроме тебя сможет проплыть эту чиновничью трясину и не увязнуть?
  - Спасибо за сомнительный комплимент товарищ полковник,- ухмыльнулся я. - Разрешите приступить к выполнению задания?
  - Действуй Макс, - благословил меня полковник, взмахом руки отпуская на все четыре стороны своей любимой присказкой:
  - Только без фанатизма.
   Покинув контору, я бодрым шагом направился в метро, мысленно перебирая возможных информаторов, способных предоставить интересные сведения о высокопоставленных управленцах. Вдруг почувствовал на себе чей-то внимательный взгляд и споткнулся на ровном месте. Поднял голову и сразу же утонул в Её распахнутых глазах. Сегодня они были тёмными от неизвестной мне внутренней усталости. Её губ коснулась робкая улыбка.
  - Привет, Данте, - еле слышно прошептала Ветка, словно не веря в то, что наша встреча происходит в реальности, а не во сне.
  Мне захотелось обхватить руками это хрупкое, существо с солнечными волосами и крепко прижать к себе, чтобы услышать биение сердца, поверить в то, что это не призрак заговорил со мной. Медленно приблизившись к Ней так близко, что ощутил лёгкое дыхание на своей щеке, я хрипло ответил:
  - Привет, Ветка.
  
   Она.
  
   Я ворвалась к Иришке, словно ураган, восклицая вместо приветствия:
  - Я дура, набитая дура!
  - Почему же? - спокойно улыбнулась подружка, протягивая руки для объятий. - Не такая уж и дура. Судя по накалу эмоций, твой мачо опять тебе нахамил.
  - Уж лучше бы Он грубил и насмехался, - припала я к её плечу. - Что ты? Он был просто сверхъестественно вежлив. Холоден и равнодушен. Я месяц сходила с ума после того случая на археологических раскопках, а он даже не позвонил. И вдруг является, как ни в чём не бывало в наш город, наверное, чтобы навестить тётушку. Да ещё и расшаркивается при встрече перед этим индюком Громовым.
  - Стоп. Я не поняла. Где вы на этот раз встретились? И при чём тут твой муж?
  - Ах, да - поспешила я внести ясность. - Громов будто бы даёт мне развод и поэтому я согласилась поехать с ним в Москву.
  - Ой, что-то слабо верится в проснувшуюся его порядочность, - усомнилась Иришка в добрых намерениях моего супруга. - Скользкий тип твой Олег Олегович.
  - Очень надеюсь, что вскоре перестанет быть моим, - разрешила помечтать себе я.
  - Значит, ты была с ним, когда встретила своего спасителя? - уточнила ситуацию подружка.
  - Ну да, мы на вокзале встретились. Я просто онемела от неожиданности, чуть в обморок не хлопнулась. Ну, ты меня знаешь. Я женщина чувствительная, чуть какое потрясение, так сразу же в обморок брякаюсь, - поведала я повышено слезливо, в надежде на сочувствие.
  - Не смешно, - подруга даже не улыбнулась. - Я тебя, действительно, знаю. И скорее поверю, что в обморок упадёшь от истощения. Ты себя в зеркале видела? Прозрачной за месяц стала.
  - А в этот раз от избытка чувств голова закружилась, честное слово, - начала уверять я Иришу. - А Он словно с едва знакомой поздоровался, а также с моим муженьком раскланялся. Я даже в какой-то момент хотела ему на шею броситься, только испугалась, а вдруг отбиваться начнёт от моих нежностей.
  - Сердит, говоришь, был? - подняла бровь подруга заинтриговано.
  - Нет, скорее любезно язвителен, - уточнила я рассеяно. - Я от этого тона так растерялась, что представила Его Громову, как спасателя и про раскопки упомянула, кажется. Только мужу мои проблемы до лампочки. Тот и уточнять ничего не стал. Даже не поинтересовался, зачем археологам спасатели понадобились. Вот если бы мы древнее золото нарыли, так он бы и душу из меня вытряс, добиваясь мельчайших подробностей.
  - Это уж точно, деньги твой благоверный любит. Такой способен и пытки применить, если понадобится о каком-либо новом источнике дохода выспросить,- согласилась Иришка с данной характеристикой Громова. - А тебе не кажется, что мачо твой просто приревновал? - тут же спросила она как бы между прочим.
  - Кого?! Меня?! - ошарашено воззрилась я на неё. - Да к кому меня ревновать то? К этому придурку Громову, что ли? Так у него крупными буквами на лбу написано: "Самовлюблённый идиот!"
  - Вообще-то он пока что ещё твой законный муж, - серьёзно возразила подруга. - И потом, не все же такие грамотные, как мы. Может твой герой на лбах читать не умеет, или у Него зрение слабое, например.
  - Ну, какая ревность? - упрямо отмахнулась я. - Чтобы ревновать, любить нужно.
  - А если он любит, только сказать не может,- упрямо отстаивала, полюбившуюся ей версию, Ириша.- Вон Симка твой тебя так просто безумно любит, а не говорит.
  - Ну, ты сравнила, - возмутилась я. - Симка, между прочим, - собака. Зато он целоваться всё время лезет. Ужасный лизун.
  - Ну, насколько я знаю из Евиных рассказов о ваших приключениях, этот тоже целоваться лез,- улыбнулась, подмигивая мне, подружка.
  - Это не считается. Он тогда почти без сознания был. Может, перепутал меня с кем-то? - Я сердито отвернулась, прижимая ладонь к губам. Его поцелуй по-прежнему обжигал.
   Тут очень кстати позвонил Громов, прерывая всё сильнее смущающий меня разговор по душам, и сообщил, что документы на развод готовы, осталось только подписать. Муж продиктовал адрес, по которому мне следовало явиться. Иришка заинтересованно взглянула на адрес:
  - Особнячок на Арбате - это круто!
  Я лишь равнодушно пожала плечами, махнув на прощание рукой.
   Его увидела сразу на выходе метро "Арбатская". Это было, как наваждение, как сон. Совсем недавно мы виделись на вокзале в моём городе и вот вдруг Он здесь, в центре Москвы. Я растерянно застыла, удивлённо хлопая глазами. И в тоже время, боясь пошевелиться, вспугнуть виденье. Но призрак и не собирался исчезать. Подняв голову, словно почувствовав мой гипнотизирующий взгляд, Данте внимательно посмотрел мне в глаза и направился в мою сторону. Только когда Он подошёл совсем близко, я решилась поздороваться и, не сумев сдержать рвущегося из груди счастья, робко улыбнулась ему. Он наклонился совсем близко и хрипло ответил на приветствие, совсем не сердито или язвительно. Потом глубоко вздохнув, чуть отстранился, окидывая меня каким-то озабоченным взглядом, словно проверяя все ли части тела у меня на месте. Удостоверившись в моей целостности, Макс, с привычной насмешливостью, спросил:
  - Каким ветром в Великопрестольную пожаловали, многоуважаемая Виктория Александровна?
  - Разводиться приехала, - пробормотала я, сердясь на его насмешливый тон и в тоже время радуясь той теплоте, с которой Он на меня смотрел.
  - Что так скоропалительно разводиться приспичило? - хмыкнул Макс недоверчиво. - С мужем рассорились? Ну, так милые бранятся, только тешатся.
  - Ах, оставьте этот тон, майор! - не выдержала я его ехидства. - Я, между прочим, этого развода три года ждала. Сама удивляюсь, с чего это вдруг Громов раздобрился?
  Данте вдруг стал серьёзным:
  - Это уже интересно. С этого места давай-ка подробней, - потребовал Он откровений.
  - Этот мой муж, видишь ли, отвратительный тип. А ты мне с ним тешиться желаешь.- Я обиженно надула губы.
  - Пардонте, дражайшая. Беру свои слова обратно. Был не прав. Готов искупить. Могу даже кровью. - Его губы несли полную околесицу, только глаза смотрели серьёзно и, мне даже показалось, с нежностью. Прервав на полуслове свою болтовню, Он вдруг, будто бы неожиданно даже для самого себя, взял осторожно меня за руку и виновато прошептал, заглядывая в глаза:
  - Вет, прости.
  Потом резко, словно смутившись своего порыва, подхватил меня под руку.
  - Ну что же, пошли разводиться, - заявил он, увлекая меня к выходу. - Адрес знаешь?
  - Знаю, - ответила я, удивлённо поднимая на него глаза. - А тебе это зачем?
  - Да вот, никогда не видел этого мероприятия. А я с детства страсть какой любопытный. Не могу пропустить такого удобного случая - поприсутствовать на разводе, с Вашего милостивого позволения, дражайшая сударыня, - не переставая нести чушь, Макс деловито прочёл записку с адресом Громова и удивлённо присвистнул. - А муж твой неплохо устроился. Даже лучше, чем должен бы, судя по уровню его доходов. Ну, очень интересно! Бабла у него куры не клюют, видимо. Не пожалеешь после развода, что упустила такой денежный мешок? Смотри, локти начнёшь кусать с досады.
  - Тебе не надоело меня обижать, - я сердито на него посмотрела. - Или не понятно, что мне его бабло не надобно. И прекрати меня пугать, пожалуйста.
  Он удивлённо на меня уставился:
  - Я и не думал тебя пугать.
  - Как же не думал? А про кровь кто только что вспоминал? Да, мне твоя кровь в кошмарах уже месяц снится, - не удержалась я от признания.
  Данте вздрогнул и недоверчиво на меня покосился:
  - Извини, я же не знал, что ты вида крови не переносишь.
  - Идиот! - Взвыла я и в ярости выкрикнула ему просто в лицо, измучившую меня, правду: - Да, когда же до тебя, наконец, дойдёт, что я твоего вида крови не переношу! И не ходи за мной! Сама разведусь!
  Я решительно оттолкнула Его и побежала в сторону симпатичного, окружённого ажурной
  решёткой особняка Громова, пряча в ладонях своё пылающее от гнева и смущения лицо, ощущая, как жжёт спину растерянный взгляд.
  
   ***
  
   Торговка бижутерией, удобно устроившаяся на привычном месте у метро "Арбатская", с интересом присматривалась к ссорящейся парочке. Вот минуту только назад шли под ручку, спокойно беседуя и вдруг мадама крик подняла, побежала, словно за ней черти гонятся. Ну и зря. Кавалер ейный очень даже ничего из себя и выправка военная. Уж у неё-то на хороших мужиков глаз намётан. Такого быстро подберут, без присмотра не останется. Не удержавшись, торговка живо поделилась своими наблюдениями с пожилым и очень учёным продавцом газет. Она его мнение очень уважала, потому что он всегда всё знал, ведь газеты день-деньской читает. Пожилой господин, оторвался от очередной передовицы и посмотрел на объект исследования.
  - Нет, - высказал он своё мнение,- этого мужика просто так не подобрать. Он твёрдый орешек. Это я тебе говорю, а у меня, сама знаешь, глаз-алмаз. Да и сохнет он по убежавшей даме. Ты только посмотри, как глядит вслед, будто собака, потерявшая хозяина. Сейчас следом побежит. Вот увидишь. Ну, что я тебе говорил. Помчался, как миленький.
  - Вот же повезло дуре,- вздохнула завистливо торговка бижутерией. - А она, идиотка, ещё от него и бегает. Мне бы такое счастье, так меня от него и прицепом бы не оторвали.
  Продавец газет, скосив глаза на чрезвычайно пышную фигуру соседки, тихо пробормотал себе под нос:
  - Да уж, прицеп точно бы не осилил.
  
   В сторонке стояла Судьба и горестно кивала головой. Всё, что могла, сделала. Идиотизм вылечить она, к сожалению, не в силах.
  
  
  
  Встреча седьмая. Особняк на Арбате.
   ***
  
   Предательство - отвратительнейшее из грехов человеческих. Уж как нежно заглядывает порой змий в глаза! Как сладко, мелким бесом, рассыпается в изысканных комплиментах, настойчиво стараясь впихнуть в руки запретный плод, или там, за неимением необходимого реквизита, подгнившее яблочко, надтреснутую дыньку, хотя бы банан, в конце концов. Может, конечно, и на бокал красного вина расщедриться, коль склонность имеет к зрелищным антрепризам. А за спиной в это время в другой руке коварно заострённое холодное оружие прячет, выжидая удобного момента для удара. И вот когда, усыплённая лестью, расслабленная и совершенно не ожидающая подвоха, жертва безмятежно грызёт преподнесённый фрукт, коварный змий бьёт в спину, мечтая, чтобы железяка не подвела. Но некоторые твари, особенно искушённые в своём грязном деле, опасающиеся осечки, - ведь ножичек тоже может без знака качества оказаться, для перестраховки от души улучшают качество вашего напитка в бокале в своей злодейской манере. Здесь выбор ингредиентов велик и разнообразен. Мышьяк, к примеру, всегда под рукой, но и стрихнин вполне подойдёт.
  Лучше всего, конечно цианистый калий. Особенно он ценится интеллигентными гурманами, воспитанными на классике.
   С предательством даже Судьбе не справится. Уж если втемяшится какому-нибудь умнику в голову предать, так уж будьте спокойны, предаст обязательно. Спать не будет, пока свою железяку Вам между лопатками ласково не пристроит, утешая свою жертву тем, что токо её же пользы ради так надрывается. Вот Вы яблочком давеча закусывали, а могли и подавиться ненароком. Не самое приятное зрелище, между прочим, а так нож в спину и всех делов. Красиво, особенно ещё если вам красное к лицу. Одна надежда на спасение в этом случае только и остаётся. Если вдруг случайно мимо будет рыцарь пробегать в белых доспехах по своим рыцарским делам, так обязательно Вас спасёт, в промежутке между этими самыми делами. Такая у них рыцарей натура, вот не могут, чтобы не вмешаться, обязательно свой рыцарский нос в чужие разборки сунут. Ибо в душе все они, почитай, спасатели. Их, рыцарей, хлебом не корми, дай только кого-нибудь спасти. А если рыцарь ещё и весь в белом, так точно спасёт, чтобы, значит, не опорочить честь мундира. Можно, конечно, и в чёрном, но в белом всё же красивее. Правда, по нынешней моде современные рыцари всё больше в камуфляже, да в бронежилетах бегают. Ну, так вы тоже не на подиуме, главное, чтобы не запоздал. Не так и часто они в последнее время бегают, всё больше по кабакам сиживают. Ну, тогда на Судьбу уповайте, она уж знает, что в этом случае делать следует, как у обленившихся рыцарей в душе пинками искру разжечь, чтобы за державу обидно не было.
  
   Она.
  
   Небольшой, довольно уютный особнячок, кокетливо выкрашенный в золотистый цвет, так и не дождался моего восхищённого, или хотя бы какого-нибудь, взгляда. Не поднимая головы и упорно глядя себе под ноги, я решительно вдавила палец в кнопку дверного звонка. За внушительной дверью раздалось мелодичное "дзинь". Честно говоря, сейчас мне было не до окружающих красот и уж тем более не до громовского особняка, наивно претендующего на оригинальность смешанностью архитектурных стилей и переизбытком украшений, окружённого копиями греческих скульптур. Я злилась и злилась, конечно же, прежде всего на себя. Ну, к чему была эта моя откровенность, выплеск потаённой боли, которую Он, скорее всего, не понял. И сейчас, возможно, удивляется моей беспричинной горячности. Может быть, этой своей истерикой я окончательно отпугнула Его от себя и больше уже никогда не увижу. Захотелось сесть на белоснежную мраморную ступеньку, ведущую к двери особняка и разреветься, как маленькой. Страх потерять, пусть и призрачную возможность, хотя бы изредка видеть Данте, говорить с ним, заглядывая в стальные, смеющиеся глаза, иногда превращающиеся в горячее олово от неизвестных мне бурлящих в Нём чувств, душил меня невидимым спрутом, проникая внутрь, к сердцу, замораживая кровь. Нет, именно сейчас мне раскисать нельзя, мне нужны силы и каменное спокойствие, чтобы выйти победительницей в бою с Громовым за свою свободу. А о своей боли я подумаю после, и плакать тоже буду после. Я глубоко вздохнула, успокаиваясь, и решительно вошла в приветливо распахнувшуюся дверь.
   Оказавшись в просторном холле, украшенном огромной хрустальной люстрой, я немного растерянно поискала глазами хозяина этой роскоши. Но мой взгляд наткнулся только на бесстрастные лица охранников.
  - Одну минуту подождите, пожалуйста Виктория Александровна, - обратился один из них, видимо главный, ко мне с вежливым поклоном. - Хозяин спустится через минуту.
  Громов появился значительно быстрее, словно ждал условной фразы, затаившись на лестнице. Одет он был по-домашнему: в парчовый халат и тёмные брюки из какого-то мягкого материала. В таком виде Громов походил на восточного князька. Со своими барскими замашками он вызывал у меня чувство стойкого отвращения.
  - Зачем тебе столько охраны? - спросила я, покосившись на толпу в чёрных костюмах у себя за спиной, и игнорируя его липкие комплименты.
  - Ну, дорогая, - удивлённо поднял он тщательно выщипанные брови. - Каждый уважающий себя человек моего уровня просто обязан иметь необходимый штат прислуги.
  Я вдруг подумала, что Сашка на самом деле прав. Находясь рядом с Громовым больше, чем пять минут, нужно опасаться внезапной тошноты и его пушистые кокетливые домашние тапочки подходят для этой цели ничем ни меньше, чем блестящие ботинки. Впрочем, я и не собиралась здесь задерживаться.
  - Давай твои бумаги, я подпишу,- потребовала я.
  Он тут же изобразил на лоснящемся лице полное непонимание моего требования, при этом ловко схватил мою протянутую руку и слюняво облобызал.
  - О каких бумагах идёт речь, сердце моё? - проворковал чуть слышно этот коварный змей, делая вид, что чрезвычайно увлечён, захваченными в плен моими пальчиками.
  - Громов, не делай из меня идиотку! - прорычала я, выдирая несчастную руку из его липких лап. - Гони бумаги на развод, живо!
  - Фу, дорогая, - закатил муженёк глазки, - тебе вовсе не идёт быть вульгарной.
  - Приходится чем-то жертвовать, - пробурчала я, притопывая нетерпеливо ногами. - Я не виновата, что другая форма обращения до тебя не доносит смысловой нагрузки текста.
  - Я всегда восхищался уровнем твоего интеллекта и образования, - отвесил комплимент Громов.
  - Если ты опять передумал, то так и скажи, - я сердито насупилась. - Я не собираюсь тут долго задерживаться.
  - Отчего же передумал? - вяло проговорил Громов. - Подумалось, что может ты всё же переменила решение.
  - Ты же знаешь, что я решений не меняю. - Мои ноги сами собой уже направились к двери.
  - Бумаги в кабинете, - безразличным тоном произнёс мне в спину муж. - Не думала
  ли ты, что я собираюсь решать столь жизненно важный вопрос, стоя в холле?
  - Я о тебе вообще стараюсь не думать, - моё пренебрежение в голосе ему явно не понравилось и пухлые губки обиженно надулись, как у младенчика, потерявшего соску. - Ну и где твой кабинет? - спросила я, решительно направляясь к лестнице.
  - По лестнице ... налево, - пробормотал он с какой-то странной заминкой. - Я покажу.
   Когда вошла в распахнутую Громовым передо мной дверь, то очутилась в хозяйской спальне, где над всем умопомрачительным персиковым великолепием властвовала гигантских размеров кровать, украшенная кружевным балдахином. Я тут же резко развернулась, дабы поскорее покинуть эту роскошную ловушку, но дверь, словно сама по себе, захлопнулась перед моим носом. С ненавистью уставившись на хитрое чучело в халате, я прорычала ему в лицо:
  - Это что ещё за шуточки?!
  - Упс, - с самым невиннейшим видом развёл руками напыщенный урод. - Ты же знаешь, я всегда путаю "лево" и "право". Кабинет с другой стороны лестницы.
  - Открой дверь немедленно! - взвыла я.
  Но Громов был совершенно спокоен. Удовлетворённо развалившись на кровати, он лениво пояснил:
  - Прости малыш. Такая незадача. Именно в этой двери замок заедает. Дверь звуконепроницаемая, так что мы на некоторое время совершенно отрезаны от мира.
  Я упрямо подбежала к двери и заколотила в неё кулаками. Кулаки заболели, а дверь даже не поморщилась, равнодушно взирая на моё отчаяние.
  - Да, не нервничай ты так, - лениво утешал меня муженёк. - Сядь, отдохни. Мы так давно не виделись, нам есть о чём поговорить.
  - Нам не о чем говорить! - отрезала я, посылая своему мучителю уничтожающий взгляд. - Ты что, в плен меня взял, что ли?
  - Ну что ты, солнышко? - улыбнулся он удовлетворённо, явно находясь в восторге от
  сложившейся ситуации, которую видимо сам же тщательно и спланировал. - К ужину нас
  обязательно позовут, и дверь откроют с той стороны специальным ключом. Хочешь вина? У меня здесь скрытый бар имеется, - похвастался Громов, указывая рукой на довольно пошлую картину, висящую на стене.
  - Не хочу, - сердито проворчала я, в отчаянии присаживаясь на краешек безразмерного полигона, выполняющего в этом помещении роль королевского ложа.
  - Зря, - хмыкнул муж, - у меня отличное вино. Я помню, ты любишь красное.
  Но, несмотря на уговоры, за вином не побежал. Я отвернулась к окну, застыв в ожидании освобождения из западни. Громов осторожно придвинулся и заботливо положил мне руку на плечо:
  - Кстати, я хотел тебя предупредить...
  Я резко оборвала этот монолог :
  - Убери руки! Загрызу! Или ты любишь прогуливаться с расцарапанной рожей?
  Муженёк послушался, ибо рожи ему всегда было чрезвычайно жалко.
  - Зря ты так со мной, - искренне обиделся он. - Я же, действительно, тебе желаю добра. Хочешь конфетку? У меня есть очень вкусные.
  Конфет я не хотела и его слушать тоже, но из вредности сказала:
  - Давай!
  Громов удивился моей покладистости, но за конфетами не пошёл.
  - В последнее время тебя окружают очень нехорошие личности, - поспешно зашептал он мне с жаром.
  - Откуда ты знаешь о моём окружении? - спросила я, внимательно к нему приглядываясь.
  - Ты же моя жена, - спокойно информировал он, будто бы я могла об этом забыть при его-то старании. - О своей жене я знаю всё! - хвастливо выдал он, окидывая меня двусмысленным хозяйским взглядом.
  От этого взгляда я непроизвольно поёжилась. А Громов, не замечая моего нарастающего страха, продолжил:
  - Окружение бандитов не самая лучшая компания. А бандиты в погонах, значительно хуже, чем просто бандиты.
  - О чём ты говоришь? - попыталась прикинуться я непонимающей.
  - Я говорю о некем Данте. Это очень плохой человек. Сам я его не видел, но мои друзья, весьма влиятельные и состоятельные люди, предупреждали о его коварстве и советовали держаться от него подальше.
  Мне очень не понравился этот настойчивый интерес моего мужа к Максу. Я скорее поверила бы, что сам Громов со своими друзьями бандиты, чем мой спаситель.
  - Девочка моя, - зашептал муж, придвигаясь совсем близко. - Я хочу защитить тебя. Я очень люблю тебя, и ужасно беспокоюсь. Ты должна всё рассказать мне об этом плохом человеке, так бессовестно преследующем тебя. Только обладая полной информацией о нём, я с друзьями смогу освободить тебя от него.
  Я вовсе не хотела, чтобы кто-то освобождал меня от сероглазого майора, я страстно желала этого плена и до жути боялась освобождения.
  - Я не знаю никакого Данте. И оставь меня, ради Бога, в покое. - Мой вскрик, к сожалению, чуть запоздал. Задумавшись о странном поведении мужа, и испугавшись его вопросов о Максе, я и сама не заметила, как оказалась в медвежьих объятиях Громова. Он был, на удивление, очень сильным, невзирая на рыхлость фигуры. Комната перед глазами закружилась. Сопротивляться было почти невозможно, кричать бессмысленно. Больно заныли губы, от его ядовитого поцелуя, похожего на укус гремучей змеи. Послышался треск ткани,- видимо, моя любимая бирюзовая футболка приказала долго жить. Сильные объятья душили всё сильнее. Я начала задыхаться, каждую минуту готовая провалиться в небытие. Вдруг послышался сильный удар в окно и звук разбитого стекла. Громов вздрогнул и разжал капкан из волосатых рук. Я безжизненным комом свалилась на пушистый персиковый ковёр к его ногам.
  - Какого чёрта?! - проорал муженёк, недовольный тем, что вынужден был прервать любовные ласки, щедро расточаемые им обожаемой жене.
  - Ну, извиняйте, - раздался от окна знакомый голос, и высокая фигура проскользнула в разбитое окно, останавливаясь на подоконнике, оценивая ситуацию.
  - Это я хорошо зашёл и, главное, вовремя, - с этими словами Макс пролетел через комнату и с наслаждением отксерил каблук своих тяжёлых ботинок на раскрасневшейся, потной роже Громова.
  Тот лишь успев растерянно пискнуть:
  - Спасатель?! - отлетел в угол комнаты и, ударившись головой о стену, благополучно отключился.
   Потом Данте сосредоточенно снял с себя джинсовую рубашку и набросил мне на плечи, потому как футболку, после тесного общения с Громовым, одеждой можно было назвать с большой натяжкой. Я благодарно кивнула, смущённо пряча глаза, и поспешила в неё укутаться. Макс посмотрел на меня внимательно, и вдруг на мгновение прижался лицом к волосам, глубоко вдохнув.
  - Ты солнцем пахнешь, а ещё золотыми осенними листьями, - шепнул он в мой висок и
  отстранился, поворачиваясь в сторону открывающего мутные глаза Громова. - Извини, конечно, но мне очень жаль, что я не могу прямо сейчас нарезать ремней из твоего мужа. Но я обязательно это сделаю, обещаю, - в эту минуту голос у Него был страшен, подобен порыву ледяного ветра. Я задрожала, словно в ознобе, и доверчиво прижалась к Нему, позволяя обнять за плечи одной рукой. В другой руке Данте держал пистолет.
  
   Он.
  
   - Она меня любит, - сообщил я поражённо добродушному, бродячему псу, незаметно устроившегося у моих ног. Тот на мои откровения равнодушно зевнул, не понимая такой странной взволнованности, ведь разговор был явно не о колбасе, единственной вещи, по мнению пса, достойной любви. Я не мог поверить своей догадке, но всем сердцем этого желал.
  - Оказывается я всё-таки счастливчик, - подмигнул я четвероногому бродяге, который, не разделяя моей странной радости, лениво удалился, помахав на прощание обрубком хвоста.
   Особняк Громова был роскошный, но совершенно безвкусный. В архитектуре я не знаток, но нагромождение лепнины на стенах и толпа статуй вокруг резали глаз. Окинув профессиональным взглядом здание, я сразу же определил немалое количество охраны, мелькавшей в больших окнах и прогуливающейся вокруг особняка. Электроникой домик был набит тоже под завязку. " "Сигналку" не помешало бы вырубить. Уж очень не хотелось наслаждаться её завыванием. Вспомнив о старом школьном приятеле, которого ещё в подростковом возрасте уже назвали "электроником" за особый талант уметь договориться с электричеством, я достал "мобилу" и набрал, с детства сохранившийся в памяти, номер. "Электроник" не подвёл и на этот раз:
  - Ну, раз очень надо, - сказал он, хихикая в предвкушении детской шалости. - В общем, у тебя всего пара минут. Извини Макс, больше никак. Всё-таки центр Москвы.
  Не прошло и пяти минут, как на Арбате вырубилось электричество напрочь. Я не стал терять времени и, подхватив очень удачно замеченный прежде здоровенный булыжник, аккуратно взобрался на раскидистый клён, ветки которого почти упирались в одно из окон, расположенных на втором этаже особняка. Секунду понаблюдав за совершенно сонной охраной, я устремился к столь соблазнительному окошку. Булыжник всё же брал на всякий случай. Прежде всего, хотелось проверить обстановку, а не превращаться в хулигана, коллекционирующего разбитые окна. Но открывшаяся мне картинка мгновенно перечеркнула все благие намерения быть паинькой. Пыхтящий, как паровоз, этот мешок с дерьмом, суетливо срывал одежду со слабо отбивающейся Ветки, словно лепестки с поникшей ромашки. Стёкла были очень прочные, но ярость удесятерила силы. Вежливо извинившись за причинённый материальный ущерб, я быстро прыгнул в разбитое окно и вырубил урода. Страх за Неё не позволил сделать мне из этого папуаса отбивную. Ветка обессиленно, в полуобморочном состоянии, лежала на пушистом коврике, пытаясь укутаться в обрывки, уже не подлежащей починке, футболки. Укутав Её в свою рубаху, я не удержался и коснулся губами волос. От Её солнечного запаха закружилась голова.
  
   Ветка доверчиво приникла ко мне, и я осознал, что весь мир могу запинать ногами, а не только толстозадого чинушу. Но" макарова" всё же достал. Придерживая Её за плечи, дрожащую, словно осенний листок на ветру, я понял - пора выбираться из этой тараканьей берлоги.
   В это время хозяин этого вертепа разлепил, налитые кровью, поросячьи глазки, и судорожно потянулся к красненькой тревожной кнопке, расположенной у изголовья кровати. Я сердито покачал головой, очень жалея, что не могу порезать эту тлю на ремни прямо сейчас, время сегодня играло против нас. Но возвратиться и довершить начатое, я ему обещал, а лжецом меня ещё в этом мире никто не называл. После чего, я продемонстрировал ему наличие у меня в руках огнестрельного оружия.
   - Вот видишь эту штуку? - спросил я Громова назидательно. - Она умеет делать дырки в брюхе. Хочешь попробовать?
  Тот пробовать не хотел, и дёргаться перестал. Но попытался права качать, видимо вспомнив, что живёт в правовом государстве. А ещё пять минут назад воображал себя, наверное, "Королём-Солнце", жившим под девизом: "Государство - это я".
  - Тебя посадят! - прохрипел надрывно Громов, может, надеясь, что я испугаюсь и назад в окошко выпрыгну.
  - Обязательно посадят, когда я тебя свинцом начиню. Только тебе это уже будет до лампочки. Кстати, белыми тапками уже запасся? Ага, по глазам вижу, что нет. А зря. Кажется мне, пора уже и местечко на кладбище прикупить поуютнее.
  - Ты не убьёшь меня! - упрямился очумевший от страха Громов.
  - Может, и не убью, - согласился я. - Я же не убийца в самом-то деле, и на том свете отвечать по всей строгости через такую гниду, как ты, мне даже как-то западло. А вот коленные чашечки я тебе запросто прострелить могу. После этой операции ремонту твои ноги подлежать уже не будут, поверь мне на слово. Так вот, пока они ещё функционируют, живенько проводи нас к выходу, как самых уважаемых гостей должен провожать радушный хозяин. Кстати, не забудь отослать своих макак. А то ведь не удержусь, уж очень ты меня разозлил. Или у тебя мечта детства закончить жизнь в инвалидной коляске?
  
   Громов про инвалидную коляску в детстве, наверное, всё же не мечтал, потому что послушно достал из кармана своего блестящего халатика мобильный телефон и, позвонив вниз, велел охране немедленно убираться из дома. Чёрные костюмчики удивились неадекватному распоряжению, но всё же послушались. Я тоже сделал один короткий звонок по привычному номеру. В том же кармане громовского халата отыскался и ключик от двери. Ветка наблюдала за этими маневрами, как за действиями фокусника, зло прищурив потемневшие от ненависти глаза. Спускаясь вниз по лестнице, Она вдруг споткнулась, словно окончательно лишившись сил, и я быстро подхватил Её на руки. Громов в связи с этим хотел было изобразить "камикадзе", но ударом ноги под зад, я ему отсоветовал это делать. У распахнутой двери уже стоял Кешка, невозмутимо помахивая ключами от машины. Вот за что его особенно уважаю, так это за способность всегда и везде успевать вовремя, невзирая на природную неторопливость.
  
   ***
  
   У Иннокентия Крышина, капитана спецназа, было только две слабости. Во-первых, он очень любил вкусно поесть, поэтому просто обожал свою жену Полинку, умеющую готовить, как никто другой. А во-вторых, Кеша страстно мечтал о сыне и упрямо стремился воплотить эту мечту в жизнь, не давая бедной Полинке ни минуты покоя, уже родившей ему трёх дочерей. И вот через месяц, по уверению докторов, его мечта, наконец, должна была осуществиться. Думая об этом и жуя вкуснющие пельмени, Кеша чувствовал себя просто абсолютно счастливым. Наблюдать за нервно прохаживающейся по кухне женой с круглым, выпирающим вперёд животиком, тоже было чрезвычайно приятно.
  - Эта работа, в конце концов, тебя угробит, - привычно выговаривала Кеше она, на что он безмятежно улыбался. Ему нравилось слушать мелодию Полинкиного голоса, а слова пролетали почему-то мимо ушей, не достигая сознания.
  Вдруг зазвенел телефон. Звонил Данте, который очень напряжённым голосом назвал адрес и отключился. Кеша печальным взглядом попрощался с оставшимися пельменями и направился к двери. Полинка, не прерывая свой монотонный монолог, подала ему бронежилет.
  - Не понадобится, - ласково проворчал Иннокентий и привычно поцеловал жену в лоб.
   Из крутого особняка вышел обнажённый до пояса Данте, держа на руках Ветку, укутанную в его рубашку. Дверь за ними громко захлопнулась.
  - Опять, - грустно подумал Кеша, искренне сочувствуя другу.
  Друг тем временем загрузив в машину свою драгоценную ношу и запрыгнув сам, тихо велел:
  - Гони.
  Кеша водителем был классным. Машина сорвалась с места и понеслась, словно полетела.
  Иннокентий коротко спросил:
  - Куда?
  - Давай ко мне, - немного нерешительно, покосившись на сидящую сзади с закрытыми глазами Ветку, сказал Макс.
  Но за спиной раздался тихий голос:
  - Нет, отвезите меня к Иришке, в Жуковский.
  Данте странно побледнел и, не оборачиваясь, тихо спросил:
  - Вет, ты мне не доверяешь?
  - Я тебе доверяю. Кому же, как не тебе? - в её уставшем, надломленном голосе послышалась удивительная нежность.
  - Хорошо,- согласился Макс недовольно, - пусть будет Жуковский. Но охрану я к тебе приставлю.
  Ветка вдруг встревоженно зашевелилась, словно вспомнив что-то важное:
  - Мне охрана не нужна. Громов трус. Он не посмеет больше. Но тебе нужно быть осторожным.
  Данте весело хохотнул:
  - Мне стоит бояться только начальства. За то, что я немножко помял этого чинушу, могут, пожалуй, шею намылить. Хотя не думаю, что Громов решится на огласку своих гнусностей.
  - Нет, ты не понимаешь, - упрямилась Ветка. - Он о тебе всё расспрашивал, точнее о майоре, которого многие знают под именем "Данте". Ему и его загадочным друзьям зачем-то понадобилась всевозможная информация о тебе. Они просто мечтают от тебя избавиться!
  Макс задумчиво посмотрел на взволнованную Ветку:
  - Говоришь, у Громова есть друзья, и они желают меня видеть. Это хорошо. Надо бы мне с ними познакомиться поближе, доставить людям удовольствие.
  - Ты неисправим, - вздохнула Ветка. - Прямо волку в пасть готов запрыгнуть.
  - Ну, не такие уж они и волки, - ухмыльнулся Данте. - Шакалы, не больше.
  Когда Ветка направилась, решительно отказавшись от сопровождения, к тёмному подъезду старого пятиэтажного дома, Макс грустно проводил глазами тонкую фигурку, закутанную в его огромную рубашку.
  - Кеш, надо бы пару добровольцев нарыть. Присмотреть за ней всё-таки не помешает. А завтра я вернусь, и мы с ней обсудим некоторые накопившиеся вопросы.
  - Надо, значит, будут, - невозмутимо ответил Иннокентий.
  
   Первым добровольцем, пожелавшим присмотреть за Веткой, оказалась Судьба. Чувствуя за собой вину за всё случившееся, она решительно собралась исправиться и уберечь рыжую непоседу от своих же превратностей. Судьбе тоже случается быть наивной.
  
  Встреча восьмая. Прощание.
   ***
   Люди похожи на осенние листья. Они также кружатся в вечном хороводе, затеянном неутомимым ветром жизни. А он-то такой путаник. Только стоит соединиться листьям-человечкам в затейливую картину, понятную лишь им самим, потому что у окружающего мира от этих узорчатых переплётов уж совсем голова кругом идёт. Но никак невозможно успеть насладиться красотой узора жизни, загаданной премудрой Судьбой, как поднимает коварный насмешник ветер эти листики и гонит их по белу свету, все судьбоносные узоры смешав и перепутав. И несутся те листья в разные стороны, плутают по негаданным дорогам, теряют тени прошлой жизни своей, забывая о предначертании Судьбы. И счастливы будут те везунчики, которые в этом безумном вихре жизни сохранят память о дорогом узоре, сберегут мечты в душе и жар в сердце. И одно останется тем храбрецам утешение - вера. Ибо это единственное средство выжить в этом суетном мире, выжить, оставаясь в согласии с самим собой и со своей Судьбой.
   Или не слышали вы про вдов, сохраняющих верность мужьям, ушедшим из этого мира навеки. Может, забыли про матерей, не вернувшихся с войны ребят, до конца верящих в их возвращение. Ну, вспомните хотя бы про возлюбленных, поклоняющихся бессмертию своей любви, знающих о её безграничной силе. Ибо сила эта способна создавать государства и разрушать империи, двигать горы и строить города, обессмертить канувшую в лето эпоху и имя того, кто стал нынче призраком прошлого. Только вера помогает выжить, когда смерть стоит уже у изголовья. Вера в то, что душа человеческая приходит в этот мир не одинокой. И нет ей покоя, пока не соединится она со своей половинкой. И не поддастся она самой смерти, не испытав счастья слияния, предначертанного Судьбой.
  
   Он.
  
   На мой нетерпеливый звонок в дверь никто так и не открыл. Прекратив терзать ни в чём неповинную пуговку звонка, я громко постучал. Сначала кулаком постучал, естественно совершенно безрезультатно, а после уже и пяткой, утратив от ярости и беспокойства остатки благоразумия. Дверь глухо треснула и услужливо распахнулась, словно сломанная картонка. За спиной тихо застонал Лёшка.
  - Данте, у тебя совсем крыша поехала, - взвыл лейтенант. - Понятно же было, что если не открывают, значит, никого дома нет.
  Я на эти причитания только раздражённо плечами повёл и принялся за осмотр уютной квартирки. Кеша, сочувственно вздыхая, и, как обычно, прикрывая тыл, грузно топтался на выходе.
  - У Макса, идея фиск в голове образовалась, - шепотом поделился конфиденциальной
  информацией капитан с лейтенантом. - Ему каждую минуту стало мерещиться, что с его мадамой очередной конфуз произошёл. Вот и дёргается без всяких на то поводов, между прочим.
  - Я всё слышу, - проворчал я сердито, притаившимся у меня за спиной, офицерам-сплетникам.
  Неожиданно раздался растерянный женский голос :
  - А что вы все собственно в моей квартире делаете?
  Симпатичная, темноволосая хозяйка, с крайне печальным видом рассматривала пострадавшую дверь большими серыми глазами.
  - Где Она?! - подбежал я к ней, хватая за руки.
  Иришка сердито нахмурилась:
  - Может, Вы прежде объясните мне, господин майор, зачем сломали мою дверь, и кто её будет теперь возвращать к жизни?
  Пришлось глубоко вдохнуть, дабы хоть немного успокоиться.
  - Очень извиняюсь за причинённый ущерб. Я боялся опоздать. Мы встречались как-то в аэропорту "Домодедово", помните? Позвольте представиться: майор Данатин. А Вы - Ирина, подруга Ветки. Вчера вечером я привёз её к Вам не в самом лучшем состоянии. Ответьте же, наконец, где она?!
  - Ветка, домой поехала. Пришла вчера совершенно обессиленная, и мгновенно уснула. Почти ничего объяснить так и не успела. Сказала только, что с мужем поцапалась. А с утра я проводила её на поезд, ведь дети дома одни кукуют.
  - А позвонить, предупредить меня об отъезде Она, конечно, никак не могла. Мне срочно нужно с нею поговорить, - я злился на это Веткино своеволие, а ещё больше волновался за Неё.
  - Ну, так она адрес вроде менять не собиралась, - пожала плечами Иришка. - При большом желании можно встретиться и поговорить. Поезда регулярно ходят. Так что, не вижу никакой проблемы. А вот нынешнее состояние моей двери - это как раз проблема. Кто чинить будет?
  - Он, - не поворачивая головы, ткнул я пальцем в Лёшку. - Лейтенант и дверь починит, и извинится за беспокойство. А мы с Кешей на вокзал.
  Лёша только плечами пожал. Уже привык к подобному. Каждый раз одно и то же. Мы с капитаном Крышиным дверь вышибаем, а лейтенант чинит при необходимости. Иришке лейтенант заметно понравился. Да и то, молодой, симпатичный и не такой бешеный, как я. И что только Ветка во мне нашла? Это же сплошное беспокойство и груды сломанных дверей. Подозреваю, что починенная дверь обязательно порадует хозяйку этой уютной квартирки и она, безусловно, пригласит Лёшу на чай с печеньем. Лейтенант даже не подумает отказываться от столь заманчивого предложения, уж я его знаю. Так что, в конторе он точно появится нескоро, после отмазавшись тем, что находился на сверхсрочном задании.
   - Вокзал отменяется, - проинформировал меня Кеша, протягивая мобильник.
  Шеф был краток:
  - Немедленно все в контору.
  Я тихо чертыхнулся, и велел приятелю разворачивать машину. Работу, вообще-то, ещё никто не отменял. К тому же, полученными сегодня утром сведениями о некоторых весьма обеспеченных и влиятельных гражданах, необходимо было срочно поделиться с коллективом. Ещё одно очень беспокоило. В голосе полковника имела место некая траурная нотка. Недобрые предчувствия острыми иглами вонзались в сердце.
  - У нас больше нет времени на суету ребята, - Семён Петрович был непривычно тих и мягок. В голосе дрожала болью натянутая струна. - Действовать нужно быстро и главное результативно.
  - Что случилось, товарищ полковник? - спросил я обеспокоенно.
  - Сегодня ночью погиб Коля Вершин, работающий по этому делу. Есть предположение, что он успел выйти на группу исполнителей, обеспечивающей вывоз золота из страны.
  - Колька! - вскочил, всегда флегматичный Кешка. - Макс! Наш Колька!
  Я только тихо заскрипел зубами:
  - Как и где это случилось?
  - Там же, где налажена утечка добываемого золота. Его нашли местные охотники недалеко от посёлка Синегорье.
  - Я знаю это место. Это в Магаданской области, - взволновано уточнил капитан Смолин.
  - А вот, как это произошло? На чём подловили нашего парня? Придётся выяснять на
  месте. Исполнителей нужно найти, без них нам не выйти на верхушку этого золотоносного муравейника. И даже если мы определим руководящую группу, то с доказательной базой у нас будет очень туго. Чиновников высшего звена не так-то легко зацепить.
  - Разрешите мне поехать товарищ полковник, - мрачно попросил Иннокентий Крышин. - Я найду их, будьте уверены! И они всё скажут!
  Медленно поднявшись и подойдя к другу, я строго посмотрел ему в глаза:
  - Кешка, ты помнишь, что должен мне ещё с учебки одно желание?
  Кешка недовольно отвернулся:
  - Это удар ниже пояса, Макс.
  Я успокаивающе подмигнул :
  - Тебе сына нужно дождаться. Полинка одна с девчонками с ума сойдёт. А я птица вольная, к тому же пропащая. Курю, пью и с замужними женщинами путаюсь. Колька ведь и мой друг тоже.
  Кеша только рукой махнул, признавая своё поражение. Они всегда безропотно признавали это моё лидерство, и ещё со времён учебки часто случалось так, что моё решение становилось решением всей нашей группы. Нас было четверо, на протяжении долгих лет прикрывающих спины друг друга. Громогласный Серёга Хохол, флегматичный Кешка Крыша, красавчик, знаток восточных единоборств Колька Вершин и немного бешеный я, все же всегда умевший убедить в своей правоте остальных. И вот одного из друзей не стало, самого обаятельного из них, на этот раз мы не смогли прикрыть его спину. Остаётся только найти тех, кто подлым ударом прервал танец Чёрной Пантеры. Так мы когда-то прозвали друга своего Кольку. Именно под именем " Танцующей Чёрной Пантеры" освобождал он с нами Грозный, был известен в Белграде. А потом во Владивостоке Колька встретил Чулпан. Он называл её "мой тюльпанчик". С этого момента видеться мы стали гораздо реже. Но никакие расстояния не могли разрушить нашу дружбу. Мы могли не видеться годами, и в одно мгновение отдать друг за друга жизнь не задумываясь.
  - Товарищ полковник вижу конструктивную необходимость в том, чтобы именно мне заняться этим. А капитан Крышин закончит вместо меня проверку полученной оперативной информации по предположительной верхушке разыскиваемой нами группы, которая реализует вывозимое золото непосредственно через японскую террористическую организацию именуемую " Сообщество Аниман".
  - Кстати, Макс что ты накопал? - заинтересованно прищурился полковник. Коллеги тоже навострили уши в мою сторону.
  - Имеет место удивительное совпадение, - начал докладывать я. - Дело в том, что мои личные дела некоторым образом переплелись со служебными.
  - Ну, про твои фокусы, - строго проворчал полковник, - мы ещё поговорим, в более удобное время.
  - Готов ответить, - подобострастно щёлкнул я каблуком. - Позвольте продолжить.
  Шеф нетерпеливо склонил лысую голову.
  - Вам известно, что меня некоторым образом очень заинтересовал Олег Олегович Громов, работающий при советнике президента. Мой частный интерес незаметно перерос в служебный.
  - Что этот чистюля оказался всё-таки с душком? - всплеснул руками полковник.
  - Никаких доказательств причастности самого Громова к нашему делу у меня нет. Но имеются некоторые интересные факты. Первый, сей господин был очень заинтересован моей персоной, видимо, был предупреждён, что им интересуется офицер спецназа. Более того, он знает моё звание и позывной, что пахнет не очень хорошо, - я озадаченно посмотрел на притихших коллег.
  - Да уж информация имеет свойство не только втекать, но и вытекать, - сердито прокряхтел капитан Смолин.
  - Факт второй, - продолжил я излагать полученную информацию, - расходы Громова значительно превышают доходы. И обнаружить источники его дополнительных доходов не представляется возможным. И самое интересное, это факт третий. У Громова Олега Олеговича имеются очень влиятельные и обеспеченные друзья, дружбой и покровительством которых этот гражданин чрезвычайно дорожит.
  - И что же такого интересного в этих друзьях Громова, не считая конечно внушительных счетов в банках, - живо заинтересовался Матвей.
  - На том, что среди этих друзей есть руководители солидных фирм и даже парочка банкиров, останавливаться не буду. Подробности об этих особах у меня в компьютере. Кеша отпечатает в общем отчёте. Для нас интересно другое. Эти господа чрезвычайно встревожились, узнав о моём к ним интересе. Было даже разработано несколько вариантов для устранения меня, от попытки подставить до физического изничтожения. И самое главное, все эти богатенькие ребятки тем или иным боком соприкасаются с добычей золота и имеют регулярные деловые контакты с представителями страны восходящего солнца.
  - Ну, так с этого нужно было начинать, - оживился полковник. - Теперь есть над чем работать. Круг лиц, которые необходимо подвергнуть тщательной проверке, очерчен. Остаётся самое трудное, найти неоспоримые доказательства их причастности к организации вывоза золота и наличие контактов с организацией террористического толка, призывающей к захвату части российских территорий вооружённым путём.
  - Да, ещё один интересный факт, - прибавил я. - Большая часть этих господ имеют офисы по адресу: Романов переулок 4, в здании бизнес-центра " Романов дом", построенного в 1997 году и оснащённого всевозможным современным оборудованием и системой коммуникаций. Хочу заметить, что данный комплекс расположен в непосредственной близости Кремля, и является одним из самых крупных и престижных офисных центров элит-класса Москвы. Интересующие нас господа регулярно появляются в этом бизнес-центре и тесно общаются, не привлекая особого внимания. Общаются, кстати, в весьма непринуждённой обстановке, так как в данном комплексе имеются ещё и ресторан, кинотеатр, фитнес-центр.
  - Что же, - подвёл итог полковник, - круг работы очерчен. Мы занимаемся друзьями Громова в Москве. А майор Данатин завтра вылетает из "Домодедово" в Магадан. Там тебя уже ждут наши коллеги. Они встретят и введут в курс дела. Повторяю, исполнителей нужно найти в кратчайшие сроки, но самому действовать осмотрительно. Твоя задача Макс получение информации. Захватом банды займутся местные правоохранительные органы, там крепкие ребятки. Я понимаю твою жажду мести, но в драку лезть категорически запрещаю.
  - Слушаюсь, товарищ полковник,- покорно наклонил я голову. - Только выезжаю я прямо сейчас. Мне тут одно частное дельце нужно завершить до отлёта.
  Шеф только вздохнул, давая понять, что бессилен против моей мании.
  - Только, будь добр, решай свои дела без мордобоя, - сердито проворчал Семён Петрович.
  - Никакого мордобоя, - заверил я шефа.
  - Бывай Кешка,- стукнул я друга в плечо, взглядом поблагодарив за протянутые мне ключи от любимой машины, помахал всем рукой на прощание и вышел из кабинета, резко захлопывая дверь.
  
  
   Она.
  
   - Он вернётся, Он вернётся, Он вернётся, - словно заклинание твердила я себе весь день, который казался бесконечным. Да, я опять не дождалась его возвращения. Сорвалась и с самого утра покинула Москву. Каюсь, я испугалась предстоящего объяснения. Я вообще жуткая трусиха. Я так и не смогла подобрать слов для записки, а о телефонном звонке и речи быть не могло. В общем, исчезла по-английски, без предупреждения. И только оказавшись дома, я поняла, что наделала. К чёрту смущение и страх! А если я больше никогда не увижу Его?! Я почувствовала, что снова начинаю задыхаться, как тогда в медвежьих объятьях Громова. Только теперь Его не было рядом, чтобы спасти меня от удушья. И виновата в этом я сама. Тихо застонав, я прижалась пылающим лбом к стеклу окна. Притихшие дети и животные смотрели с жалостью в мою надломленную спину.
  - Он вернётся, - уверил, вдруг повзрослевший сын, протягивая мне чашку с кофе. Я
  поблагодарила его взглядом.
  - Он же мачо, - восхищённо припомнила Соня. - Вот появится какая-нибудь опасность для твоей жизни, и Он тут же примчится на белом коне. Может тебе из окна прыгнуть? - находчиво предложила добрая девочка.
  - На лошадях рыцари обычно скачут, а мачо всё больше на " Харлеях", - просветила я дочку. - А с окна я ещё успею прыгнуть.
  - Не слушай её ма. Она же дура малолетняя, - встревожился за мою адекватность Сашка.- Ты лучше приляг, отдохни. А с Симкой я сам прогуляюсь, хочешь?
  - Нет, не хочу, - покачала я головой, и пошла искать, вечно теряющийся, Симкин поводок.
   Привычный фонтан встретил меня, как родную. Мелкий летний дождик был тёплым и душистым. Кот Тимофей привычно тёрся у ног, тоже по-своему сочувствуя. Я закрыла глаза, подняла голову к сумеречному небу и стала ловить дождинки искусанными губами. Внезапно мокрые губы мои ощутили жар других губ, таких знакомых, твёрдых и настойчивых. Я вздрогнула и открыла глаза. Он стоял совсем близко, медленно заключая меня в плен своих объятий.
  - Прости за внезапное нападение на твои губы,- еле слышно прошептал. - Я не смог побороть искушение.
  Я счастливо погрузилась в упоительное головокружение. Но от моего безжизненного вида Макс в восторг не пришёл:
  - Вет, не вздумай терять сознание.
  Он нежно погладил меня по мокрым волосам своими огромными ладонями и уверил, что всё будет хорошо. Я ему верила, но прижималась к нему всё сильнее, словно подозревая, что если он отдалится от меня хоть на дюйм, весь окружающий мир просто исчезнет.
  - Ты вернулся, - наконец хрипло выговорила я.
  - Я же обещал, - улыбнулся он, упиваясь запахом моих волос. - И потом должен же я, наконец, уточнить один момент.
  - Какой момент? - встревожено спросила я, поднимая глаза к Его улыбающемуся лицу.
  - Мне что же, действительно, так не идёт красное, что вызывает у тебя дрожь отвращения? - вопрос звучал совершенно серьёзно, но в глазах плескалось расплавленное олово, и хихикали гримасничающие рожицы.
  - Дурак, - обиженно надула губы я, и неохотно попыталась освободится из его объятий, тихо радуясь, что он не собирался дарить мне освобождение.
  - Конечно, дурак, - согласился Данте. - Непозволительно медленная реакция. Я уже говорил тебе как-то в самолёте, полном террористов, что совершенно перестаю соображать рядом с тобой. Иначе я бы не позволил вчера на Арбате тебе убежать от меня. Да, у меня крышу полностью срывает, когда я думаю, что мог опоздать и этот урод успел бы тебя, как минимум, придушить. Если он ещё раз посмеет приблизиться к тебе, я порву его на тряпки.
  - Он не посмеет. Он жуткий трус. А после встречи с тобой возможно даже стал заикой, - нервно хихикнула я.
  - Не смешно, - нахмурился Данте, ещё крепче сжимая объятья.- Вет, ты явно недооцениваешь своего муженька. Он очень опасный тип.
  - Но ты же меня спасёшь? - улыбнулась я, тыкаясь носом в верхнюю пуговку его рубашки.
  - Ты не ответила, - он вдруг резко сменил тему. - Почему не любишь вида моей крови?
  Я почувствовала, как увлажнились глаза от воспоминания о Его ранении. Вспомнив Его с бледным, с безжизненным лицом, в окровавленной рубашке, я всхлипнула.
  - Что ты?! - Испугавшись такой реакции на его вопрос, он стал поспешно поцелуями осушать мои слёзы. - Прости меня, кретина. Я не знал, что этот вопрос так тебя расстроит.
  - Да, ты всё-таки настоящий кретин, - вдруг разъярилась я и опять, уже решительно попыталась от него отстранится.- А ещё ты идиот, если не понимаешь, что я даже думать боюсь о том, что с тобой может случиться что-нибудь плохое. Нужно быть полным остолопом, чтобы до сих пор не понять, что я жить без тебя не могу! Я уже прописалась у этого фонтана! Я жду тебя здесь каждый вечер с того самого осеннего, дождливого дня, когда впервые увидела тебя и просто смертельно, слышишь смертельно, влюбилась! Ты просто совершенный слепец, если не замечаешь, как сильно я тебя люблю, - последнюю фразу я прошептала еле слышно.
  А Макс вдруг подхватил меня на руки и закружил, словно в хороводе из падающей листвы. И сами мы показались мне золотистыми листьями осени нашей встречи.
  - Знаешь, Вет, а ведь я ещё и трус, как оказалось, - он виновато заискивающе склонил ко мне голову. - Я жутко трусил, спрашивая тебя о нас. Ведь это я должен был сам кричать тебе о том, что просто безумно люблю тебя. Ведь я даже не догадывался, что способен на такие чувства. Без тебя вся моя жизнь, и даже я сам, вдруг утратили смысл. Умоляю, завязывай безумствовать, береги себя.
  Последняя Его фраза насторожила меня :
  - Это похоже на прощание.
  - Ну, вообще-то, это и есть прощание. У меня тут неожиданно командировочка образовалась, - пробормотал Данте, трусливо зарывшись лицом в мои волосы, прячась от встревоженного моего взгляда.
  - Ты же вернёшься?! - потребовала я ответа, упрямо пытаясь заглянуть в Его глаза.
  - Ты же знаешь, я вернусь, - улыбнулся Он, покрывая нежными поцелуями моё лицо. - Я всегда возвращаюсь к тебе, просто уже не могу иначе. Ты ведь подождёшь? - спросил Макс робко, не прерывая своего увлекательного занятия.
  - Вся моя жизнь с некоторых пор состоит из ожидания тебя, - ответила я еле слышно, устремляясь навстречу его обжигающим губам.
  И небо закружилось над нами, заботливо укрывая звёздным плащом.
  
   ***
  
   Старый ворон сидел на ветке пушистого клёна и восторженно любовался факелом чувств, возносящегося над парой влюблённых.
  - Ну и что я говорил? - самовлюблённо спросил ворон сам себя. - А говорил я, что от Судьбы не уйдёшь. И вот, пожалуйста, и года не прошло, как на том же месте, где разбежались, уже целуются. И, заметьте, им совершенно всё равно, что тут посторонние присутствуют. Хотя бы меня, прямо у них над головой сидящего, постеснялись. Да и кот с собакой вокруг вертятся, а им хоть бы хны. Вот-вот, осталось только в фонтан свалиться от избытка чувств. Но, Боже мой, как это всё трогательно! Он её любит, а она его. Нет, я сейчас просто разрыдаюсь. - Чёрным крылом ворон смахнул набежавшую одинокую слезу.
   Кот Тимофей был пессимист:
  - И чему тут умиляться? Если Вы слушали внимательно, то должны быть в курсе, что Он сейчас собрался "делать ноги". И вообще-то, они как раз прощаются.
  Пёс Симка упрямо излучал оптимизм:
  - Он обещал вернуться.
  - Вот пусть сначала вернётся, а потом морочит хозяйке голову. У неё, между прочим, и так трое на шее. Себя я, конечно, не считаю. - Сердито ворчал чёрный кот, наблюдая за тем, как пара влюблённых, словно растворилась друг в друге, напрочь утратив способность воспринимать окружающий мир.
  
   Судьба была счастлива. Сбылось! А сколько усилий?! Сколько труда понадобилось ей, чтобы хотя бы приблизиться к счастью?! Наконец души, некогда разъединённые, вновь воссоединились. Судьба уже готова почить на лаврах. Стоп! Куда поковылял этот предатель?! Какая машина?! Какой самолёт?! Где этот Магадан-то находится?! Нет, с ними не соскучишься. Пол часа уверял, что жить без неё не может, и вот уже мчится за три-девять земель. Правда улыбается, по-прежнему, глупо и счастливо. Значит не всё ещё потеряно. Есть ещё надежда на новую встречу. Встречу с Судьбой.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"