Иван Петрович Иванов надолго остался без работы. По интернету ему предлагали одну только вахту. Две недели или месяц работать сторожем, а потом, может быть, что-нибудь и заплатят. За вычетом штрафов, стоимости формы охранника и того, что украдут начальники под видом затерявшихся премий.
Не шёл Иван Петрович на вахту. Считал её позорной для москвича. И приходилось немолодому человеку тогда практически побираться. Ходить то к одной, то к другой московской церкви. Туда, где раздавали бесплатную похлёбку. А таких церквей было немного. Раз, два, и обчёлся. На весь этот огромный и бессмысленный город.
Возле одной церкви, недалеко от Старой площади, где бомжам иногда раздают консервы и хлеб по талонам, Иван Петрович наткнулся на двух симпатичных женщин: пожилую старушку, собиравшую пожертвования для храма, в баночку с прорезью, и блондинку средних лет, в нарядной салатовой курточке, по виду - офисную служащую.
- Где здесь выдают пайки? - спросил Иван Петрович у старушки.
- А вот там, за углом сначала выдаёт талоны комиссия из священников, - отвечала та. - А потом, в двенадцать часов, если талон получили (то есть Вы действительно нуждающийся), пойдите к памятнику. Туда, где бомжи собираются. Там и получите пакетик с консервами.
Иван Петрович пошёл за угол, в пристройку, но, видимо, что-то перепутал. Дверь оказалась заперта. Он вернулся к старушке. Бабушка послала его в трапезную храма, к алтарнику, который должен был знать, где заседает комиссия по поводу талонов. Алтарника на месте не оказалось, но какоё-то старший рабочий, из тех, что ремонтировали помещение, послал его в другую пристройку.
Так бы и бегал Иван туда-сюда, если бы женщина, что беседовала со старушкой, не спросила:
- А что у Вас случилось?
- Да вот, оказался без средств к существованию, - поделился Иван Петрович. До этого комнату сдавал. Да жилец оказался пьющим, сломал мне унитаз. Сбежал с квартиры. Живёт где-то в палатке, в парке. Раньше я хоть в банке на входе сидел, охранял. А сейчас и туда не берут. Говорят: "Возраст. Здоровье". А стоять по двенадцать часов у касс в супермаркете я и сам не решаюсь. Долго не выдержу. Недавно ногу подвернул. Да и идти туда следует по молодости, когда сил много.
- А самое худшее, знаете что? - продолжал Иванов. - Это когда вам долго зарплату не выдают. Месяц работаешь, второй работаешь, а денег всё нет и нет. Сначала такие порядки завели в государственной охране. По два месяца не платить. Потом и в частных конторах взяли в пример. Хорошо, если у тебя там кто-то из друзей или родственников работает. И ты уверен, что что-то получишь. А если нет? И иногда в напарники к новичку специально ставят своего, пьющего, который бы подбивал к пьянству. И в конце месяца честного человека выкидывают якобы за это дело, - Иванов показал двумя пальцами на горло. - Бывает, что выбрасывают человека на улицу и без всякого повода. Тридцать суток отработал, и "до свидания". А он весь в долгах, как в шелках.
- Вот так, работаешь, работаешь, а под конец начинают нервы сдавать, - разговорился Иван. - Думаешь, что вокруг тебя какие-то одни подставные фигуры, и кругом сплошной обман. Многие увольняются, не выдержав напряжения. А предпринимателю только этого и надо было. Он охраняемую точку на это время людьми "прикрыл", "сливки" снял с банка или конторы и доволен. И сколько людей уже так "кинули"!
Иван Петрович погрустнел.
- А жить в эти месяцы как-то и на что-то надо. В теснейших условиях. Вот почему многие туда работать и не идут. Не верят.
Он отчаянно усмехнулся и посмотрел на собеседниц. Уголки губ его обиженно поджались, как у малого ребёнка.
- Ладно, я вам помогу, - сказала женщина в курточке.
Она порылась в сумочке и достала из кошелька крупную денежную купюру. Передала её Ивану, свернув, так, чтобы окружающие не видели.
- Спасибо, - промолвил Иван Петрович.
Он поднял глаза на женщину и громко прошептал:
- Вы меня спасли!
В глазах его готовы были сверкнуть слёзы благодарности.
Женщина достала ещё несколько крупных купюр, свернула их вчетверо и передала Иванову, приготовясь уходить.
Вокруг собирались нетрезвые бродяги.
- Ты на нашем месте стоишь! - завопил один из них.
От БОМЖ*а сильно разило водкой.
- Я вас не забуду, - сказал Иван Петрович женщине. - Я буду за вас молиться! - бросил он ей вдогонку.
Улыбающаяся блондинка ушла в сторону метро.
Иванов поспешил удалиться из окружения агрессивных и недовольных нищих.
И ещё долго, глядя на купленную в тот же день в супермаркете цветастую зубную щётку, Иванов вспоминал добрую женщину, спасшую его в трудное для него время.
*БОМЖ - формулировка из милицейских протоколов времён перестройки: субъект Без Определённого Места Жительства, то есть бродяга